Женские слабости

Глава 5

Соня никак не ожидала, что Пола Роландс появится на пороге ее магазина. Еще один «удачный» день?

И время неподходящее! Через полчаса она собиралась пообедать с Камиллой. С Полой была еще одна женщина, постарше. Обе с хмурыми лицами, одетые явно чтобы произвести впечатление.

«Чертова маман, — подумала Соня. — Сходство — очевидно; выражение лиц — идентично».

Она приветствовала обеих сдержанным кивком. Заканчивая формировать большой букет желтых геликоний, она добавила несколько листьев имбиря, которые создавали очень интересный эффект.

— Ну вот, миссис Томпсон, — Соня подала букет пожилой даме, — можно добавить сюда еще несколько темных листьев филодендрона, если они у вас есть дома. Посмотрите, как это будет выглядеть в интерьере.

Миссис Томпсон кивнула, очень довольная оригинальным букетом:

— Это просто замечательно! Благодарю вас.

— Я рада, что вам понравилось.

Проходя к двери, миссис Томпсон посмотрела на двух модно одетых женщин с надменными лицами. Судя по всему, для них она была невидимкой. Забавно…

Мэрилин Роландс шагнула к прилавку — образ матери, защищающей своего детеныша.

— Послушайте, молодая леди, — начала она без всякого вступления, — то, что вы делаете, просто возмутительно!

Соня выразительно подняла брови:

— Я с вами знакома?

— Вы знаете меня. Я мать Полы.

— Ну а Пола не может за себя говорить? — вежливо поинтересовалась Соня.

— Без шуток, молодая леди, — предупредила Мэрилин. — Наглости я не потерплю. — Ее рука, унизанная кольцами, тяжело опустилась на прилавок. Голубая эмалевая ваза полная белоснежных гардений, подпрыгнув, сдвинулась в сторону. Соня поправила ее.

— Стоит ли мне принять какие-то меры, миссис Роландс? — сказала она. — Здесь есть охранник, патрулирующий эту улицу.

Мэрилин с изумлением откинула назад голову с аккуратной прической:

— Вы мне угрожаете?!

— Я имею полное право отказаться обслуживать некоторых покупателей, которые приходят ко мне в магазин, миссис Роландс.

Наконец Пола открыла рот:

— Никому не разрешу так разговаривать с моей матерью! Мой отец вышвырнет вас отсюда в два счета!

— Сомневаюсь в этом, — сказала Соня.

— Только не надо приплетать сюда моего мужа! — воскликнула Мэрилин.

— Миссис Роландс, я прошу вас уйти, — еще раз повторила Соня.

Мэрилин не отступила:

— Сначала мне нужно, чтобы вы пообещали прекратить ваши игры.

— Какие игры?

Пола торжествующе вскинула руки.

— Разве я тебе этого не говорила, мама? — воскликнула она, как если бы ее нелестное мнение о Соне было доказано.

Мэрилин открыла свою сумочку — конечно же от Шанель — и вытащила оттуда чековую книжку:

— Не пытайтесь вывести меня из себя, молодая леди. Так сколько?

— А сколько вы можете предложить? — прищурилась Соня.

— Я знала, что вы мошенница, — процедила Мэрилин, вложив в эти слова максимум презрения.

— Пятьсот тысяч! — назвала Соня немыслимую сумму.

Мэрилин сдвинула брови:

— Это… приличная сумма. Даже для того, чтобы вы оставили его в покое!

— Кого я должна оставить? Дэвида или Маркуса? — спросила Соня, сдерживая тошноту.

— Обоих. Холт обожает Полу.

— И я не могу оставить себе даже Маркуса?

Мэрилин нахмурилась:

— Вы меня не слышите? Я повторяю — обоих. Они не вашего круга.

— Я уверена, что Холт женится на мне, — подала голос Пола.

Ее мать не мигая смотрела на Соню холодными круглыми глазами — глазами мраморной статуи:

— Двести пятьдесят — мое последнее предложение. Для таких, как вы, это целое состояние. Забудьте про свой магазин. Получите образование. Путешествуйте. А потом устройтесь где-нибудь в другом месте. Одним словом, — она порылась в сумочке, пытаясь найти свою ручку, — мы хотим, чтобы вы уехали. Многие этого хотят. Особенно Вэйнрайты.

— Послушайте меня внимательно, миссис Роландс. — Соня говорила очень тихо, но было в ее голосе что-то такое, что заставило Мэрилин прервать ее поиски. — Я ввела вас в заблуждение. Меня не интересуете ни вы, ни ваши деньги. Я вообще нахожу эту ситуацию в высшей степени недостойной. И единственное, чего я от вас хочу, чтобы вы ушли из моего магазина и никогда больше сюда не приходили.

— Ну уж позвольте! — Миссис Роландс дала выход своему возмущению.

— А я в свою очередь обещаю никому не говорить об этом визите и о тех оскорбительных словах, которые я от вас услышала.

Пола опять подала голос:

— Почему бы тебе просто не отправиться туда, откуда ты явилась? Верно, из какой-нибудь грязной дыры в Европе? Вот и убирайся туда!

— Возможно, мне действительно стоит вызвать охрану.

Миссис Роландс подняла руку:

— Прекрати, Пола! Откуда бы она ни явилась, вряд ли это можно назвать грязной дырой. — Она снова посмотрела на Соню: — Еще раз подумайте над моим предложением, мисс Эриксон. Вы не глупы. Вы скоро поймете свою выгоду. Я мягкая кошечка по сравнению с матерью Холта. Не говоря уж о его отце! Не переходите им дорогу. Я бы вам этого не советовала. Холт для них — все в этом мире. У вас нет никакого шанса получить разрешение войти в эту семью.

Соня посмотрела ей в глаза:

— Вопрос в том, нужно ли мне вообще их разрешение, миссис Роландс.

На выходные Маркус пригласил ее покататься на лодке. Погода была теплой и солнечной.

«Лодка» оказалась быстрой гоночной яхтой, разработанной известным их соотечественником, ставшим потом мировой легендой. Маркус, который выглядел на десять лет моложе в плотно облегающих синих джинсах и в синем с золотыми пуговицами блейзере, с нескрываемой гордостью показывал ей свою «Люси-Анну».

— В свое время я был неплохим яхтсменом. Потом как-то забросил это дело. Сейчас жалею. Дэвид отлично справляется с яхтой. Когда-нибудь он возьмет вас с собой в море. Вы не страдаете морской болезнью?

— Уверена, что на такой прекрасной яхте ее вообще быть не может, — улыбнулась она.

На «Люси-Анне» было три палубы с каютами и салонами. Главный салон был обшит древесиной грецкого ореха с небольшими вставками эбонита. Кроме каюты хозяина было еще четыре каюты для гостей. На кормовой части палубы, выложенной тиковым деревом, куда вел сверкающий стальной трап с поручнем, был сделан трамплин для прыжков в воду — впрочем, для Сони в ближайшее время он не представлял никакого интереса.

— Мы с Люси плавали на ней в Средиземном море, когда у маленького Дэвида были каникулы, — сказал Маркус, улыбнувшись приятным воспоминаниям. — Он был замечательным мальчиком. Замечательным молодым человеком.

— Вы его любите?

— О да! Именно таким мы и хотели бы видеть нашего сына.

Для Сони это оказался прекрасный день. Обед из морской рыбы и водорослей был сервирован на столе из дуба, покрытом толстым стеклом и отделанном эбонитом. Потом из обеденного салона они поднялись на кормовую палубу с удобными креслами вокруг кофейного столика, украшенного низкой черной вазой с желтыми гибискусами.

— Вы выглядите счастливой… — Маркус сказал это таким глубоким голосом, который сразу же выдал его. Соня была в синих джинсах, полосатой майке и белых теннисных туфлях. Простая повседневная одежда для молодой девушки со стройной гибкой фигурой.

Соня медленно повернула голову:

— Так оно и есть. Вы прекрасный компаньон, Маркус. Спасибо, что пригласили меня.

— Я сделаю все, что вы захотите, Соня. Я знаю, что вы меня не любите… Невозможно просить об этом, но… вы чувствуете ко мне хоть какую-то симпатию?

Соня выпрямилась. Это был момент, за который большая часть женщин отдали бы многое. Только она совсем не была уверена, что она одна из них. И ей уже пришлось испытать вкус страсти, как бы ни смущало ее это воспоминание. Симпатия и привязанность — вот какими были ее чувства к Маркусу. Но только не страсть.

«Выкинь из головы все мысли о Дэвиде Вэйнрайте. Сейчас же!» — скомандовал ее внутренний голос.

Мэрилин Роландс имела основания говорить, что Соня никогда не впишется в мир Дэвида Вэйнрайта. В этом она была права. У его родителей были свои представления о будущем их сына…

— Нет, дайте мне закончить! — сказал Маркус, чувствуя ее колебания. — Я богатый человек. Но без любимой женщины я не больше чем обычный бедняк. Я полюбил вас сразу же, как увидел…

— Маркус! — Она умоляюще протянула к нему руки. Как она могла обидеть этого замечательного человека? Он любил ее. Он хотел ее. И что очень важно, мог защитить ее. Ведь Ласло не успокоится, пока не найдет ее. Соня постоянно жила в страхе, что он уже где-то рядом…

— Пожалуйста, послушайте! — взмолился Маркус. — Вы ничего не рассказываете о себе. Я по опыту знаю, люди, которые пережили что-то тяжелое, никогда об этом не говорят. Они просто не могут. Вас что-то мучает, что-то, что случилось в прошлом. Но мне все равно, что это. Мне все равно, что вы сделали — если вы вообще что-то сделали. Я хотел бы на вас жениться, Соня. Я хотел бы заботиться о вас. У меня есть еще время, чтобы стать отцом ребенка. Поверьте мне, Соня, вы ни в чем не будете нуждаться! Вам не нужно отвечать мне сейчас. Я вижу, для вас это неожиданность, но вы подумайте…

Она с трудом сдержала слезы:

— Маркус, вы делаете мне честь. — В то же время она не могла избавиться от ощущения, что на самом деле ему скорее нужна дочь. Этот мужчина был страшно одинок.

Маркус будто угадал ее мысли.

— Соня, я люблю вас как женщину, — сказал он. — Прекрасную, талантливую женщину, и очень надеюсь, что вы станете матерью нашего ребенка. Вам не нужно беспокоиться, что я не смогу вам его дать. Бедная Люси не отличалась крепким здоровьем. Она не могла забеременеть. Но я уверен, она хотела бы видеть меня счастливым.

Чувства захлестнули Соню. Она вспомнила, какой была ее жизнь… Маркус мог все изменить. Она решила быть искренней.

— Маркус, — сказала она, — ваша семья может отнестись ко мне с подозрением. Вы богаты. Вы старше. Они забросают вас вопросами.

— И пускай! Мне все равно, что кто-то может сказать. Мне даже все равно, чем там озабочен Дэвид. Я люблю вас.

«Значит, Дэвид, предатель, уже успел доложить о своих подозрениях?»

— Ни один из Вэйнрайтов не имеет надо мной никакой власти, — твердо сказал Маркус. — В то время как вы имеете. — Он взял ее за руку. — Если вы выйдете за меня замуж, я сделаю все, чтобы вы чувствовали себя в безопасности и были счастливы. Клянусь в этом!

Проходили дни. Почти все время Соня была занята в магазине.

В середине недели Маркус пригласил Соню на обед в один из тех шикарных ресторанов, где обычных людей цены сразу бы привели в шок. Маркус был очень красив в своем дорогом костюме, его лицо светилось от гордости и удовольствия, что Соня составила ему компанию.

Ситуация, такая торжественная для Маркуса, давила на Соню тяжелым грузом.

«Чем дольше откладывать, тем тяжелее это будет сделать. Для тебя и для него. Ты должна дать ему ответ».

Сначала им подали маленькую горку кусочков свежих овощей с изысканной приправой — все очень вкусно. Соня потянулась за своим бокалом и в этот момент заметила, как метрдотель показывает столик высокому красивому мужчине и его изящной подруге.

И в тот же момент она приняла решение: «Это должно быть — нет. Выйти замуж за человека, которого ты не любишь, и на каждом семейном празднике видеть того, к кому тебя неимоверно влечет? Полное безумие!»

— О, это Дэвид! — воскликнул Маркус, вставая, чтобы привлечь внимание племянника. — Дэвид! — позвал он. — С ним Эмма Кортни. Милая девушка. Она без ума от него, говорят. Кому, как не мне, знать о таких вещах! Я-то без ума от вас, Соня. — Он рассмеялся, румянец выступил на его впалых щеках. — Я познакомлю вас.

Соне хотелось этого меньше всего. Она откинулась назад, отчаянно надеясь придать своему лицу невозмутимое выражение.

«Дэвид Вэйнрайт рано или поздно женится на молодой женщине из своего круга, вероятно похожей на ту, с кем он пришел сегодня. И мне нужно это усвоить».

Держа Эмму под руку, Холт шел к столику своего дяди.

Увидеть Соню снова было все равно что получить удар прямо в сердце.

«Глупец!» — шепнул его внутренний голос, предупреждая, какой это может оказаться пыткой.

На ней было простое маленькое черное платье, но сияющая красота и цвет волос заставляли ее наряд выглядеть так, как если бы оно стоило миллион, Маркус светился от гордости. Было видно, что он готов сделать все для нее. А если нужно, то положить к ее ногам и свою жизнь…

Дэвиду пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы хотя бы просто поздороваться.

Маркус обнял его за плечи:

— Какая приятная неожиданность увидеть тебя здесь! Ну, а как вы, Эмма? Выглядите прекрасно. — Маркус сделал движение, чтобы поцеловать Эмму в щеку. У нее были рыжие волосы и блестящие синие глаза.

— Соня. — Холт приветствовал ее, слегка наклонив голову. Она ответила ему надменной улыбкой.

«Все так же продолжает изображать из себя аристократку, чего бы ей это ни стоило, — подумал он. — Но нужно отдать ей должное, представление превосходное».

— Я бы хотел познакомить вас с Эммой Кортни. Эмма, Соня Эриксон.

Эмма получила искреннюю улыбку.

— Рада с вами познакомиться, Эмма.

— Я тоже. Много слышала о вас. — Эмма смотрела на нее с восхищением.

— Я так понимаю, это Дэвид вам обо мне рассказывал? — спросила Соня, по-прежнему улыбаясь.

— Только хорошее. — Улыбка Эммы чуть дрогнула. Это могло означать, что она успела обменяться на ее счет парой слов и с остальными, вроде Полы Роландс.

Еще несколько любезностей — и они двинулись к своему столику. Эмма обернулась и дружески помахала им рукой.

— Милая девочка, — заметил Маркус. — Я рад, что с Полой у него ничего серьезного. Следует быть осторожнее с этими Роландсами. Хотя, надо признать, временами Пола бывает очень даже милой, когда в настроении. Эмма должна быть внимательной: Пола ужасно ревнива, стоит кому-нибудь даже просто взглянуть в сторону Дэвида.

— Тогда бы ей пришлось трудиться не покладая рук. Каждая женщина в этом зале подняла глаза, стоило ему только здесь появиться.

— И вы тоже? — Маркус пристально посмотрел на нее.

— Почему бы и нет?

— Было бы неплохо встретиться с ними после обеда. Сходить куда-нибудь. Как вам идея?

Нет, этого она бы точно не вынесла!

— Никаких ночных клубов, Маркус, — сказала она, изображая сожаление. — Я должна быть хорошей девочкой и пораньше лечь спать. Завтра мне с утра на работу.

— Конечно, дорогая. — Его ладонь накрыла ее руку. — Хотя, надеюсь, у вас найдется минут десять, чтобы заскочить ко мне. Я хотел бы кое-что показать. Разумеется, потом Дженсен отвезет вас домой.

— Десять минут, Маркус. Не больше.

— Отлично! — Его бокал с легким звоном коснулся ее бокала.

Ее букеты, с удовлетворением заметила Соня, имели по-прежнему свежий вид. Маркус весь так и светился. На его щеках — необычный для них румянец. Учитывая его сдержанный характер, это явно говорило о том, что он взволнован. Может быть, Маркус приобрел какую-то новую картину? Она знала, что он был заядлым коллекционером. Может быть, для нее?..

— Присядьте сюда. — Он пододвинул ей кресло, обтянутое голубым шелком. — Вчера мне приснился замечательный сон. Мне приснилось, что вы ответили «да» на мое предложение. На следующий день я пошел и купил вот это. — Он достал из нагрудного кармана пиджака маленькую коробочку. — Не Фрейд ли говорил, что мы должны верить в наши самые яркие сны? — И, не ожидая ответа, добавил: — Соня, моя дорогая девочка, я хочу, чтобы вы носили это кольцо в знак моей бесконечной любви. Дайте мне вашу руку. Я уверен, что оно подойдет.

Существует ли какой-нибудь тактичный способ отказа? Нет — простой, короткий ответ. Только ни за что на свете она не могла заставить себя произнести это слово.

— Ну вот! — удовлетворенно произнес Маркус. — Что я говорил! Превосходно! Как вы думаете?

Соня была поражена. Бриллианты сияли, словно кусочки арктического льда. Она встала, чувствуя себя, словно ее сердце вот-вот покинет грудь.

— Маркус, это… то, что я думаю?

— Моя дорогая девочка, вы знаете, что это кольцо в честь помолвки, — сказал он с ласковой снисходительностью. — Я действительно хочу жениться на вас. Если бы я еще помедлил, появился бы риск, что какой-нибудь счастливчик перехватил бы вас. Нет, я не мог этого допустить. Вы — мой единственный шанс быть счастливым.

Она поняла, что Маркус может не вынести отказа.

— Вы не любите бриллианты? — спросил он, заметив ее смущение. — Потом у вас будут и изумруды.

В ее глазах отразилось отчаяние.

— Нет, дело не в бриллиантах, Маркус, — медленно проговорила она, все еще не зная, что же ей делать. — Просто… — Она запнулась, увидев, как Маркус схватился за грудь. — Маркус, что с вами? — Она вскочила, подхватила его. — Вам больно?

— Ничего, ничего. — Он пытался превозмочь боль. Румянец на его щеках сменился мертвенной бледностью.

Соня приняла решение:

— Я вызову скорую. Вам нужно в больницу.

— Нет, нет… Я запрещаю… — выдохнул он. — Так… немного заболело. Ничего серьезного… Скорее всего, просто изжога. Десерт был слишком жирный.

Ее это не успокоило.

— Нужно, чтобы вас как можно скорее осмотрел врач, — продолжала настаивать она. — Дорога каждая минута. Дайте мне позвонить в скорую помощь.

— Нет, — повторил он. — Я уже чувствую себя лучше. У меня легкая анемия… ну, знаете, в общем, не хватает железа.

— А что насчет доктора? Я могла бы позвонить ему. Еще не поздно. Я не могу вас так оставить, Маркус! Вы принимаете какие-нибудь таблетки? Я сейчас принесу воды.

Он с трудом опустился на диван:

— Можно позвонить Дэвиду. Но только без паники. Это не сердечный приступ, если вы об этом беспокоитесь. Я знаю симптомы. Может быть, это просто от перевозбуждения.

Соня побежала на кухню, налила стакан воды.

— Какой телефон у Дэвида? — спросила она, вернувшись в комнату. Она ослабила узел его галстука, расстегнула верхнюю пуговицу рубашки и сунула ему в руку стакан воды. — Лекарства? Где лекарства?

— Все нормально, Соня… Пожалуйста, не беспокойтесь…

— Я позвоню Дэвиду. — Она пошла на кухню, нашла в телефонной книжке номер Дэвида. Ее руки дрожали. Ей совсем не нравилось, как выглядел Маркус. Нужно было бы сразу вызвать скорую помощь, несмотря на его возражения.

Дэвид, возможно, был все еще с Эммой. Он ответил после четвертого звонка.

— Это Соня, — сказала она, не пытаясь скрыть волнения. — Я в доме у Маркуса. Ему стало плохо. Он не разрешил вызвать скорую. Ему нужны вы. Я хочу позвонить его врачу.

— Оставьте это мне, — быстро сказал Дэвид. — Я буду через десять минут. Я тут рядом.

Когда Соня вернулась в гостиную, Маркус все так же сидел на диване — спина согнута, правая нога вытянута вперед.

Она села рядом:

— Дэвид уже едет. Он собирается позвонить вашему врачу. Они скоро здесь будут. — Она взяла его за руку. — Я люблю вас Маркус, — услышала она свой голос. — Вы замечательный человек.

Они так и сидели, держась за руки, когда в дверях появился Дэвид с врачом. Дэвид остановился рядом, а врач наклонился над Маркусом и провел быстрый осмотр.

— Я заберу тебя в больницу, приятель, — сказал он. — На всякий случай.

— Я не хочу туда ехать, Барт. Просто посижу немного, и все пройдет.

— Поверь мне, Маркус, тебе нужно в больницу. Дэвид уже вызвал машину… Вот, кажется, она подъезжает.

— Мы поедем за вами, — сказал Дэвид, гладя, как Соня начала осторожно высвобождать свою руку из руки Маркуса. На безымянном пальце блеснул крупный бриллиант.

Беспокойство за Маркуса соперничало с горькой злостью. Теперь у него было доказательство. Дэвид едва мог смотреть на нее.

— Ну и что вы думаете? — попытался улыбнуться Маркус. — Через полчаса я буду в порядке.

— Пока ясно одно — ты совсем о себе не заботишься, — сказал Барт Эббот. — На ночь ты останешься в больнице. Я еще должен сделать несколько анализов.