Женские тайны

Глава седьмая

Хорошей и плохой новостью среды оказалось то, что у Даны до одиннадцати утра не было записано ни одной клиентки. Хорошо потому, что ей требовалось время разобраться с жилищной ситуацией, а плохо потому, что она отчаянно нуждалась в наличных.

Открыв салон для Триш, она поспешила обратно в мансарду, чтобы оценить фронт работ. Фронт оказался необъятным.

Мансарда была теплой, достаточно высокой для ее роста и имела витражи в окнах. В пору расцвета дома здесь жила прислуга. Расцвет миновал лет девяносто назад, и тогда же здесь в последний раз убирались.

Она начала сгружать хлам на пол посреди комнаты.

— Ты наверху? — прокричал Вандервурт через некоторое время.

— Да, — откликнулась Дана.

— Я выяснил в транспортной компании, когда прибудет мой багаж. У тебя есть неделя, чтобы перебраться сюда. — Вандервурт окинул взглядом кучу старых журналов, книг и газет. — Отличная работенка для моего старого приятеля Карло Факела.

— А этот Карло случайно не собирается навестить наш город? Я бы не отказалась от его помощи.

Мистер Вандервурт покачал головой.

— Сожалею, но Факел будет очень занят в ближайшие пятнадцать-двадцать лет.

Дана рассмеялась.

— Значит, придется все делать самой.

— Такой красотке? Что случилось со здешними мужчинами? Должно быть, что-нибудь добавляют в питьевую воду, если парни не выстраиваются в очередь у твоих дверей.

— Я недавно развелась и, в общем-то, никого не поощряю. Я вполне счастлива одна, — солгала Дана.

Вандервурт вновь покачал головой.

— Как бы не так.

Пришла ее очередь удивиться:

— Вы считаете, что уже настолько хорошо меня узнали?

— Ну, конечно. Мы с тобой одного поля ягоды, детка, нам необходимо быть среди людей. Я уехал из Флориды, потому что устал от одиночества. По правде говоря, есть в городе одна леди, которую я так и не смог забыть.

— Правда? — Дана обожала разговаривать на такие темы. Частично из-за этого ее салон пользовался успехом. Она с участием относилась к своим клиенткам и никогда не выдавала доверенных ей тайн.

— Правда, — отозвался Лен. — Но я не скажу тебе, кто она, на тот случай, если дама захлопнет дверь перед моим носом. У меня, знаешь ли, есть гордость. — Он уперся руками в дверной косяк и задумчиво посмотрел на Дану. — Бьюсь об заклад, к лету появится парень, который втрескается в тебя по уши.

Дана скептически хмыкнула.

— Боюсь, вы проиграете.

— Поверь мне, я в этих делах разбираюсь. — Лицо Вандервурта посерьезнело. — Готов поспорить, ты живешь сердцем. Любой, кто станет увиваться вокруг тебя, должен будет доказать мне, что он тебя достоин.

Дана уставилась на пыльные половицы — все что угодно, лишь бы скрыть слезы.

— Спасибо, мистер Вандервурт, — сказала она хрипло. К тому времени, когда Дана смогла поднять глаза, ее добровольный ангел-хранитель уже исчез.

Дана все еще улыбалась, направляясь по Мейн-стрит в парикмахерскую и думая о поразительном контрасте между пиратской внешностью Вандервурта и его добрым сердцем. Она была уже недалеко, когда из магазина рукоделия «Узоры» вышла ее мать. Дана оказалась в ловушке.

Подавив протяжный вздох, она подошла к матери.

— Привет, мам. Новое пальто? Симпатичное.

— Ему уже несколько лет.

— Все равно красивое.

Дану ужасала мысль, что когда-нибудь она станет похожей на мать — с глубокими морщинами от вечного недовольства и высокомерно вздернутым носом.

Она подождала, когда мама внесет свой вклад в светскую беседу, но Элеонор натянуто молчала.

— В одиннадцать часов меня ждет клиентка, так что я побегу, — сказала Дана, чтоб заполнить паузу. Она помедлила и решила сделать еще одну попытку: — Послушай, мам, ты можешь в любое удобное для тебя время приходить ко мне стричься.

— Гейл была моим парикмахером тридцать лет, — ответила Элеонор таким тоном, словно Дана предлагала ей совершить предательство.

Гейл Уэббер владела маленьким салоном за городом, и они с Даной поддерживали хорошие отношения. Дана посылала к ней приверженцев традиционного стиля, а Гейл к Дане — желающих не отставать от моды.

— Я же не предлагаю что-то радикальное.

— Я никогда так не поступлю с Гейл.

О пренебрежении собственной дочерью Элеонор не думала. Немного доверия, чуть-чуть уступчивости — вот все, чего хотелось Дане. Вполне достаточно, чтобы сказать наконец матери, что она сожалеет о своем дурном поведении в юности и, главное, что им надо стать ближе друг другу.

И хотя душа у нее болела. Дана продолжала улыбаться.

— Что ж, предложение остается в силе. До встречи.

Она знала, что никогда не увидит мать в «Женских тайнах».

Несколько минут спустя Дана уже стояла в подсобке парикмахерской, оценивая свой набор туфель. Как всегда, встреча с матерью выбила ее из колеи, она чувствовала себя разбитой и несчастной. Пришло время прибегнуть к помощи «обувного» средства.

Дана надела свои любимые серые лодочки с тонкими, изящными четырехдюймовыми шпильками и, почувствовав себя немного веселее, направилась в зал. Теперь она готова обслужить клиентку. Человека красит одежда, в частности женщину, безусловно, обувь.

— Мне нужен отдых, — заявил Кэл, едва отцы города покинули полицейский участок.

— Но ты только что отдыхал, — возразил Митч.

— В Чикаго был не отдых.

Брат ухмыльнулся.

— Тяжелая работа?

— Поговори еще, и я отправлю тебя в дорожный патруль.

— Я бы испугался… если б он у нас был.

Кэл взглянул на часы.

— В пять часов я загружаюсь в жалкое подобие пикапа и еду к себе в хижину. Все, что мне нужно, — это одна ночь непрерывного…

— Кэл, помнишь, зазвонил телефон, когда ты разговаривал с майором Талбертом о всплеске преступности?

Кэл постарался, чтобы голос у него звучал ровно.

— Нет никакого всплеска.

— Главное — осознание. — Митч передразнил Дика Макни.

— Ну, продолжай.

— Звонил Стив. Он лезет на стену — насколько позволяет его разбитое колено, — хочет, чтобы ты зашел к ним пообедать и выпить пивка. Я сказал ему, что ты будешь.

— Ты решил распоряжаться моей личной жизнью?

— Ага, и работенка — не бей лежачего, поскольку никакой личной жизни у тебя нет. — Митч отхлебнул кофе.

Кэл оперся обеими руками о раму узкого окна. Снаружи тихо падал снег, как на рождественской открытке. Он любит этот город. Правда любит, но сейчас этого не чувствует.

Он повернулся к брату, который проявил все-таки здравый смысл, убрав ноги со стола.

— Ты уволен.

— Отсюда? — спросил Митч.

Кэлу не понравился проблеск надежды в его глазах.

— Нет, с поста распорядителя моей личной жизнью. Я сам вполне способен с этим справиться.

Однако надежд на это оставалось все меньше.

Перед самым заходом солнца Дана подъезжала по узкой дороге к дому Хэлли и Стива, который располагался над дюнами, спускавшимися к озеру Мичиган. Снег укутывал деревья, склонившиеся над дорогой.

Рай, подумала Дана и тут же за изгибом дороги увидела следы, явно не принадлежащие машине Хэлли. Старый «додж» Бада Бруэра. Но Бад в Аризоне, а Митча она встретила по дороге — он ехал на своей машине.

Значит, подстроено.

Опять!

Может, развернуться и уехать? Ну, нет, она не из тех, кто отступает.

Быстро проверив макияж и прическу. Дана нацепила небрежно-уверенную улыбку и схватила купленное к обеду вино. Ничего, в долгу перед своей лучшей подругой она не останется.

Хэлли встретила ее в дверях кухни.

— Привет! Рада, что ты смогла приехать. А у нас еще гости. — Улыбка ее была чуть заискивающей.

Дана отдала подруге вино.

— Кэл?

Хэлли увильнула от ответа.

— Ну, что ты стоишь, проходи. Мы тут сидим возле камина, пока лазанья готовится.

Значит, Кэл все-таки здесь.

— Могла бы и предупредить. — Дана расстегнула куртку и стащила тяжелые зимние сапоги. Для уверенности ей сейчас ужасно недоставало каких-нибудь шикарных туфель вместо синих шерстяных носков. А уж про красную фланелевую рубашку и разорванные на коленках джинсы и говорить не приходится.

Хэлли ввела ее в просторную гостиную. Взгляд Даны остановился на Кэле. Он сидел на кушетке. В профиль резкие очертания скул, унаследованных от прабабушки-чероки, представляли зрелище, от которого тело ее охватила дрожь.

Стив медленно поднялся с кресла.

— Я рад, что снег не помешал тебе приехать. Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить?

Дана застыла. В последний раз, когда она смешала Кэла и спиртное, получился опасный коктейль.

— Пока ничего, спасибо. Давай-ка садись и отдыхай.

Стив усмехнулся.

— Слушаю и повинуюсь.

Дана повернулась к источнику своего постоянного эмоционального напряжения.

— Кэл, — изрекла она.

— Дана, — прозвучал ответ.

— Почему бы тебе не присесть? — сказала Хэлли и плюхнулась в единственное свободное кресло. Место осталось лишь на кушетке рядом с Кэлом.

— Спасибо, — проговорила Дана.

— Почему ты ездишь на отцовском грузовике? — поинтересовалась она, пытаясь завязать нормальный разговор.

— Моя машина в мастерской. — Кэл проявлял к Дане не больше интереса, чем к телевизору.

Что ж, на Кэле Бруэре свет клином не сошелся. Дана свободнее устроилась на своей половине кушетки и демонстративно расстегнула пару верхних пуговиц рубашки, пока не показался самый краешек черного кружева бюстгальтера.

— От этого камина довольно жарко, правда? — спросила она Кэла. Судя по смешку Хэлли, с тоном Мэрилин Монро она, пожалуй, слегка переборщила.

Стив поинтересовался у Кэла, как продвигается дело с его назначением.

Кэл удрученно покачал головой.

— Макни наседает на майора и городской совет. Пока я не разберусь с погромом в салоне, не видать мне покоя.

— Тогда арестуй Майка, — вкрадчиво предложила Дана. — Ты станешь шефом полиции, а он окажется там, где ему самое место.

Он смерил ее взглядом, от которого она должна была бы задрожать как осиновый лист.

— Знаешь, я чертовски устал, оттого что все дают мне советы. Я же не учу тебя, как стричь клиенток.

Хэлли вскочила с кресла, схватила Дану за руку и потянула с кушетки.

— Идем-ка проверим лазанью.

— Конечно, — согласилась та, поскольку подруга все равно не оставляла ей выбора.

— Ладно, — сказала Хэлли, когда они очутились на кухне, — признаю, это была не самая удачная моя идея, но не могла бы ты сделать мне одолжение и провести вечер без кровопролития?

— Тогда никаких острых приборов. И, пожалуй, посади нас на противоположных концах стола.

— Я не уверена, стоит ли вас помещать в одной комнате, — пробормотала подруга, вытаскивая лазанью из духовки.

Кстати, обед проходил совсем неплохо до тех пор, пока Дана не упомянула о своем предстоящем переселении в мансарду.

Вилка Кэла звякнула о тарелку.

— Тебе что-нибудь известно об этом человеке?

Это было его первое обращение к ней.

— С ним все в порядке, у меня отличное чутье.

Он гневно воззрился на нее, начал свою речь с встревоженного: «Ты с ума сошла?» — и с каждым словом распалялся все больше и больше.

Пока он перечислял один за другим слухи про мистера Вандервурта, Дана пришла к заключению: Кэла определенно влечет к ней и это его совсем не радует.

Кэл читал нотацию, а Стив и Хэлли дружно кивали головами, как умеют только женатые пары. Дана ценила их заботу, но у нее возникло настойчивое желание зажать уши и громко запеть.

— Послушайте, — наконец сказала она. — Мне ни за что не найти более низкой арендной платы, а я практически без гроша. Кроме того, Лен милый старикан, возможно колоритный, но не опасный. Поэтому, если не собираетесь предложить мне бесплатное жилье, сбавьте обороты.

Получив неохотное согласие троицы, она разрешила Кэлу проверить биографию Вандервурта.

Потом, когда все были на кухне и помогали с уборкой, Хэлли спросила:

— А как ты собираешься переносить свою мебель в мансарду?

— Пока еще не знаю, — призналась Дана. — У меня есть неделя, чтобы решить этот вопрос.

— Кэ-эл, — протянула Хэлли льстивым тоном.

— Нет! — вырвалось у Даны.

Она могла справляться с влечением к нему на нейтральной территории, но не в своей спальне.

— Хорошая идея, — одобрительно отозвался Кэл. — Это даст мне возможность самолично взглянуть на этого Вандервурта.

Неделю спустя Дана осознала, что тревога по поводу близости Кэла к ее кровати была значительно недооценена. С каждой секундой мансарда уменьшалась в размерах.

— Я сама справлюсь, — сказала она, быстро разглаживая руками простыню и готовясь развернуть другую. — Ты можешь пойти и закончить дела с мистером Вандервуртом.

— Мы уже поговорили, и мне вполне хорошо и здесь, — ответил Кэл.

Эта дурацкая простыня отказывалась ложиться так, как ей положено. Дана раздраженно цыкнула, пытаясь ее расправить. Стелить постель еще никогда не было так трудно. Неужели он не может просто взять и уйти?

— Никогда не думала, что застилание постели — увеселительное зрелище, — бросила она через плечо.

— Тебе следует расширять кругозор. — Кэл взял простыню за оба конца и помог ее натянуть.

— Мой кругозор меня вполне устраивает, благодарю.

— Может быть. Хотя, с другой стороны, я не могу судить наверняка, поскольку провел с тобой недостаточно времени.

Он с ней заигрывает?

— Так, что же ты предлагаешь? — спросила Дана, бросая ему подушку, чтобы он положил ее на место.

— Мягкая, — сказал Кэл и улыбнулся. — Масса возможностей.

Он держится почти так же непринужденно, как в ту ночь в «Альмоне». Земля начинала ускользать из-под ног.

— Это пуховая подушка, а наволочка из египетского хлопка, — сообщила Дана, словно продавец секции постельного белья в универмаге.

Взбив подушку, она обернулась.

Он был близко.

Слишком близко.

Кэл обхватил ее лицо руками. Он собирался поцеловать ее, и она этого хотела.

— Дана. — Он давал ей шанс защититься от той боли, которая наверняка придет, когда они закончат поцелуи и вернутся к спорам.

— Да, — прошептала она.

Их губы встретились. Поцелуй вскоре стал горячим и требовательным, а руки — уверенными и знающими. Дана приникла к нему и затрепетала от желания, которое уже вырывалось из-под контроля…

В это время заскрипели ступеньки.

— Эй, молодежь, что вы там делаете?

Кэл отступил назад, а Дана испуганно охнула, пытаясь удержаться на ногах.

— Ничего, мистер Вандервурт! — крикнула она.

— Ну, тогда спускайтесь сюда. Я сунул спагетти в воду, как ты мне сказала, и теперь они кипят вовсю.

Дана вздохнула.

— Выключайте плиту, мы сейчас идем.