Жестокие наследники (Оливия Вильденштейн) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 6)

— Амара, иди, сядь вон на те камни. Я не хочу, чтобы ты была на виду.

Он кивнул на нагромождение валунов у подножия каменной стены.

— Не могу же я охранять тебя со всех сторон.

Он погладил внутреннюю сторону моего запястья.

— Кингстону придётся плыть, чтобы добраться до меня.

— Нет, если он вонзит стрелу в яблоко и выстрелит в тебя.

Его брови сошлись вместе.

— Я не думаю…

Он повернулся к Крузу, который входил в воду полностью одетый. Я не была уверена, оставил ли он свои брюки и рубашку на себе ради меня или потому, что так было быстрее стирать.

— Эй, Вега, как работает яблоко?

Круз покрутил в руках стебель желтого алоэ.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе обязательно откусывать от него и проглатывать по кусочку, или сок может тебя убить? — спросила я.

Он сжал изогнутый стебель с такой силой, что капля золотистого геля упала на поверхность воды.

— Кусочек должен попасть в твой организм. Один только сок тебя не убьёт.

Римо снова повернулся ко мне, и облегчение разгладило его лоб.

— Чувствуешь себя лучше?

— Я почувствую себя лучше, когда он исчезнет, — прошептала я.

— Скоро.

Римо провёл большим пальцем к середине моей татуированной ладони и слегка нажал.

— А теперь иди. И если увидишь своего дядю, кричи и прыгай в воду, хорошо?

Прикусив нижнюю губу, я кивнула, а затем обошла бурлящий поток, пока не добралась до валунов, перелезая через один и на другой. Когда я почувствовала, что забралась достаточно высоко, я прижалась спиной к гладкому камню и расчесала пальцами волосы, затем заплела их в косу, пока Круз и Римо тихо разговаривали, заглушаемые шумом водопада.

Когда я поймала оба взгляда в мою сторону и краем уха услышала имя Кингстона на губах Римо, я заключила, что Круз был посвящён в то, что произошло ранее. Может быть, Римо искал союзника, а может быть, он просто предупреждал лучшего друга моего отца о нашем плане в отношении моего дяди-предателя.

Всё, что они обсуждали, делалось тайно и быстро. Не успели высохнуть мокрые пятна на моей новой одежде, как они оба, обнажённые, вышли из воды. Я опустила взгляд на свои покрытые галькой бёдра и затеребила нитку на кромке шорт, пока большие жилистые руки не легли на камень по обе стороны от моих босых ног.

— Просто, чтобы ты знала, я никогда не буду возражать, если тебе захочется пялиться. Пока это касается меня, а не Круза.

Кончики моих ушей запылали.

Римо отступил на шаг от валуна и вытянул руки.

— Пойдём, невеста.

Я встала, и хотя могла спуститься сама, я опёрлась на его плечи, чтобы спрыгнуть.

— У него есть какие-нибудь предположения, где Кингстон спрятал яблоко?

— Нет. Но он сказал, что поможет мне держать его подальше от тебя.

Я посмотрела в его ярко-зелёные глаза.

— И от тебя.

— Я — билет твоего дяди отсюда, Амара. Он может попытаться причинить мне боль, но он не будет пытаться покончить со мной.

Я хотела, чтобы его слова успокоили меня, но Кингстон был скользким ребёнком-мужчиной с огромной обидой на плечах. А ведь я, упав сюда, практически приземлилась к нему на колени.

— Ты рассказал Крузу о моей пыли?

— Нет.

— Потому что ты ему не доверяешь?

— Потому что он уже заметил её. Он спросил, можешь ли ты ей воспользоваться.

— И ты сказал «да»?

Мы стояли так близко, что, когда он кивнул, кончик его носа задел мой лоб.

— И что?

— Он сказал, что удушение могло бы сработать.

Мне понравилось звучание слова «могло», хотя интонация Римо говорила о том, что его это не воодушевило.

— Он также предположил, что твоя кровь может отравить его, если нам удастся попасть в его сердце, — пробормотал он.

Я вздрогнула от его предложения.

— Мне страшно, Римо.

Он прижал меня к себе.

— Я здесь, Амара. Прямо здесь, с тобой.

Я уткнулась подбородком в изгиб его плеча.

— Я не боюсь Кингстона, — пробормотала я, уткнувшись в его медовую кожу. — Я боюсь потерпеть неудачу. Я не хочу, чтобы он оказался на грязевом поле. Я хочу, чтобы он исчез. Для блага. Навсегда.

Он провёл рукой по моим волосам, дёрнув за заплетённые пряди, а затем поцеловал меня в висок.

— Ты когда-нибудь терпела неудачу?

Я фыркнула.

— Если тебе нужен полный список моих неудач, Сук знает каждую наизусть. Просто спроси. Он будет более чем счастлив поделиться ими с тобой.

Сук. Моё сердце гулко забилось. Как я скучала по нему. Джия. Иба. Нима. Паппи. Бабушка Эм. Нана Ви. Я не сказала Римо, как сильно скучаю по дому, но прижала его к себе чуть крепче, потому что, пока кто-нибудь не пришёл за нами, он был моей единственной частичкой дома.

ГЛАВА 36. ПЕЩЕРЫ

Четверо наших сокамерников сидели у костра, когда мы с Римо добрались до пещер — продолговатого грота, окружённого двумя параллельными рядами тенистых углублений. Лучи света проникали сквозь щели в сводчатом потолке, освещая серию набросков из кости и сажи.

В отличие от упрощённых изображений, которые древние люди рисовали в своих пещерах, эти рисунки были выполнены кем-то необычайно талантливым. Кем-то, кто судя по пейзажам, жил в Неверре. Я остановилась перед картиной, изображающей поляны, и восхитилась замысловатыми деталями стеблей, которые покачивались на поверхности воды, как гигантские лепестки лилий, и щупальцевидными корнями волиторов, которые погружались в сверкающую гладь.

Хотя Римо оставался рядом со мной, пока я любовалась фресками, его внимание было приковано к группе, или, точнее, к хмурому фейри с каштановыми волосами. Даже сквозь бледный дымок от жарящейся лапы тигри я могла разглядеть горы и долины на коже Кингстона. Кира не преувеличивала, когда говорила, что его рубцы были более обильными. Весь его лоб был покрыт шишками, нос деформирован, а подбородок торчал вперёд, как закованные в сталь носки двух пар ботинок, болтающихся в пальцах Римо.

— Пещеры номер один, шесть, семь и одиннадцать заняты, — Кира указала на резные изображения над сводчатыми проходами.

— Кто где спит? — спросил Римо.

— Первая Кингстона. Шестая моя. Куинн в седьмой. А Круз всё время спит в самой последней.

Это всё решило. Мы бы пошли в заднюю часть.

— Десять? — тихо спросила я Римо.

Он кивнул, и мы прошли мимо маленького кружка разномастных преступников.

Избегая свирепого взгляда моего дяди, я сказала:

— Мы просто пойдём разложить наши вещи. Вернёмся через минуту.

Тёмный проход за аркой сворачивался сам в себя, как внутренность раковины. В его центре находилась круглая комната, освещённая точечными лучами света, которые проникали сквозь крошечные отверстия в куполообразном потолке. Стены были грубыми, а песчаный пол холодным под моими босыми ногами. Если не считать стопки пурпурных шкурок и корзины, сплетённой из голубых листьев и наполненной крошечными ракушками, пространство было совершенно пустым. Я не ожидала увидеть ванную или пуховую кровать, но и то, и другое было бы кстати. Я в последний раз огляделась вокруг, надеясь, что что-то пропустила во время моего первого осмотра комнаты. К моему великому сожалению, я ничего не пропустила.

Я повесила влажную шкуру на камень, выступающий из стены.

— Это выводит минимализм на совершенно новый уровень.

Римо бросил мачете и две пары ботинок рядом с корзиной ракушками. Означало ли это, что он останется со мной? Я подняла на него взгляд и обнаружила, что его лицо начинает покрываться румянцем, медленно ползущим по нему.

— Прости. Я не хотел предполагать. Я могу направиться в…

Когда он наклонился, чтобы поднять свои ботинки, я наступила на пыльный мысок.

— Останься. Пожалуйста.

Он выпрямился. Такой парадокс в этом мужчине — временами робкий, но в то же время чертовски уверенный в себе при других. Он провёл рукой по своим тёмно-каштановым локонам, которые, в отличие от моих, высохли. Как я скучала по своей калини… С тех пор как я попала в Плеть, я всегда была либо мокрой, либо замёрзшей, либо пропитанной грязью.

Его уверенность, в конечном итоге, поборола румянец, и он обхватил ладонями мою голову, сблизив наши губы, а затем медленно прижал меня спиной к изогнутой стене. Моё сердце заколотилось где-то под рёбрами, когда я обхватила его за талию и обняла. Он приоткрыл мой рот, затем провёл своим языком по моему, одновременно игриво и нет.

Когда между нами раздался низкий рык, который исходил не из его горла, я оторвала свои губы от его, адреналин пробился сквозь мои затуманенные похотью чувства.

— Это был всего лишь мой желудок, Амара.

— Спасибо, Геджайве. Я подумала, что наш новый дом вот-вот обрушится.

Его блестящие губы изогнулись.

— Больше никаких испытаний.

— Мы уверены в этом?

— Да.

Я вздохнула.

— Если бы только нам не приходилось иметь дело с моим дядей, я бы прямо сейчас устроила вечеринку.

— Скоро.

В животе у него снова заурчало, на мгновение, отвлекая меня от Кингстона и его ядовитого яблока.

Разве не было сказки об отравленном яблоке? Может быть, именно там Грегор или мой дедушка почерпнули свою извращённую идею?

Я вложила свою руку в его.

— Давай покормим тебя.

Когда мы вышли из нашей пещеры, у костра сидели только Куинн, Кира и Круз. Мой дядя, должно быть, лёг спать или пошёл к своему фрукту, потому что его нигде не было видно. Когда я заняла место рядом с Кирой, мой взгляд скользнул по тёмному проходу в сторону пещеры номер один.

— Просто возьми вилкой. Мясо должно сразу оторваться, — инструктировала Кира, её подбородок блестел от капель жира.

Когда я наклонилась к костру, чтобы взять тонкую ветку, увенчанную двумя металлическими зубцами, закреплёнными бечёвкой, я поймала на себе пристальный взгляд Куинна. Языки пламени отражались от его карих радужек, придавая ему и без того подозрительный вид.

— Что вы едите, когда у вас заканчиваются запасы тигри? — спросила я, откусывая маленький кусочек.

Несмотря на то, что мясо было несолёным, оно было восхитительным и таяло на языке. А потом оно попало в пустой желудок, который издал своё собственное тихое довольное урчание; впрочем, ничего похожего на звук, который ранее издавал Римо.

— Листья панема и моллюски.

Кира сморщила нос и вытерла подбородок тыльной стороной ладони. Вероятно, она съела слишком много и того, и другого.

Наконец Римо опустился рядом со мной, наклонился, взял вилку, сделанную вручную здесь в Плети, и проткнул ею жареную лапу тигри. Он проглотил кусок мяса так быстро, что мне показалось, он даже не почувствовал его вкуса. В животе у него снова заурчало, что побудило его проглотить второй кусок.

Я подумала обо всех кусках тигри, болтающихся в джунглях.

— Как долго будет храниться мясо?

— Как только оно высыхает, мы его коптим, — Круз отрезал себе ещё один кусочек поджаренного мяса. — А потом переносим его в пещеры, выкапываем ямку в песке и обкладываем листьями панема. Это не так эффективно, как в морозилке, но хранится несколько недель. Даже несколько месяцев.

— Что у тебя за дела с Кингстоном? Почему вы двое убили его?

Смена темы Куинном была настолько резкой, что заставила всех замолчать.

— Просто держу его в узде, — наконец, сказал Римо.

— В узде? За кого ты себя принимаешь? За полицию?

Борода Куинна лоснилась от жира. Он расчесал жёсткие волоски покрытыми коркой крови ногтями.

Кира пожала плечами.

— Он пытался убить её отца, Куинн.

— Ты просто пожмешь плечами, когда она придёт за нами, чтобы отомстить за то, что мы сделали с её тётей?

Плечи Киры напряглись.

— Мы никогда никого не пытались убить, Куинн. Мы защищали наших людей, — она искоса взглянула на меня. — У тебя же нет никаких планов избавиться от нас, так?

— Ты серьёзно их спрашиваешь? — фыркнул Куинн, оторвал кусок мяса и проглотил.

— Ты планируешь навредить тёте Амары, когда выйдешь отсюда? — спокойно спросил Римо.

— Нам на неё наплевать! — Куинн уставился на Римо прищуренными глазами. — Но мы планируем высказать твоему дедушке всё, что мы думаем.

— Куинн… — прошипела Кира.

Римо крепче сжал вилку.

— Он это заслужил.

— Чего он заслуживает, так это быть запертым в этой грёбаной тюрьме, — раздраженно бросил Куинн. — Я даю ему неделю, прежде чем он откусит яблоко. Чёрт, даже я поддался искушению. Если бы Кира не выбила яблоко у меня из рук, я бы сдался. Что это за жизнь такая?

Очень мрачная.

— А ты, Круз? — спросила я. — У тебя когда-нибудь возникало искушение откусить яблоко?

Он повертел зубцами своей вилки в песке, формируя изображение, которое было так похоже на лицо Лили, что у меня замерло сердце. Когда он поймал мой пристальный взгляд, то провёл ладонью по песку.

— Да.

Мышцы на его руках напряглись, когда он упёрся ладонями в колени, как будто собираясь подняться. Однако он этого не сделал, просто уставился на меня поверх пламени.

— Она счастлива, верно? С Каджикой?

— Так и есть, но она станет счастливее, как только увидит, что ты всё еще живой.

Челюсть Круза напряглась, затем расслабилась, затем снова напряглась.

— Я слышал, у неё близнецы.

Я поймала себя на том, что улыбаюсь.

— Джия и Адсукин. Они на пару месяцев старше меня. Они оба, — мой голос сорвался, — они оба потрясающие.

Римо опустил руку мне на бедро.

— Кингстон сказал нам, что Фэрроу и Вуды ненавидели друг друга до глубины души, — сказала Кира, не упуская из виду, что Римо крепко обхватил моё бедро.

Моё сердце как будто немного раздулось.

— Да.

— Но не ваше поколение? — спросила она.

— О, нет, — сказала я с улыбкой. — Наше поколение ненавидит друг друга.

— Тогда почему вы двое такие, — она сморщила нос, — слюнявые?

— Потому что он мой жених.

Её брови, которые были на несколько тонов темнее её белокурых волос, взметнулись вверх.

— Твой жених?

— Да. Мой отец хотел задобрить Грегора, поэтому они договорились связать меня с ним.

Я кивнула Римо, пальцы которого скользнули к моей талии и ущипнули кожу, что только заставило мою улыбку стать шире.

— Это был худший день в моей жизни. Ну, пока я не прошла через портал, о котором мне рассказал твой брат.

Я оглянулась на неё и увидела в ней так много от Джоша, те же голубые глаза и немного веснушек, хотя у него были более густые волосы.

— С другой стороны, это всё произошло в один день, — я повернула лицо к одному из отверстий в потолке. — Может быть, это всё тот же день.

— Нет, если вы прошли через четыре камеры, то это не так, — прокомментировала Кира.

— Кажется, что это один бесконечный день.

— Значит, теперь вы больше не ненавидите друг друга? — спросил Куинн.

— Что-то вроде этого, — сказал Римо.

Его пальцы больше не дразнили мою талию. Или, скорее, дразнили по-другому. Его ногти царапнули по коже, которую он ущипнул, вызывая мурашки по коже.

— Я не могу поверить, что Эйс согласился на брак по расчёту, — тихое заявление Круза заставило пальцы Римо замереть. — Я был уверен, что он отменит их.

Лицо Римо превратилось в набор углов и граней.

— Массин Вуд думал, что мой дед собирается организовать ещё один переворот, — он судорожно сглотнул и убрал руку от меня. — Он выглядел несчастным из-за того, что отдал мне свою дочь. Почти таким же несчастным, как Амара.

— Я не была несчастной, я была в ярости. И ты точно не выглядел счастливым.

Он выдержал мой взгляд, прежде чем снова уставился на огонь.

— Я измотан, — объявил Куинн.

Кира тоже встала и закинула руки за голову.

— Увидимся завтра, ребята. Не забудьте потушить огонь.

Она последовала за Куинном к их пещерам.

— Кэт, это твой… — глаза Круза расширились, когда он понял, каким именем только что назвал меня. — Прости.

— Всё в порядке.

— Ты просто так похожа на неё. Хотя она, вероятно, больше не похожа на тебя.

— Не говори ей этого. Нини Касс и Ниме уже почти сорок один год, а это новые двадцать.

— Сорок один? Ух, ты, — Круз воткнул вилку в песок, как раз в том месте, где только что было лицо Лили. — Небеса, как будет странно… снова увидеть всех.

Нас окутала тишина, прерываемая только потрескиванием пламени.

Вздохнув, Круз встал.

— Я тоже собираюсь на этом закончить. Если вам нужно… ну, вы понимаете… облегчиться, есть специально отведённое место, огороженное стеной из листьев. Просто обойдите внешнюю стену пещеры. Не пропустите. Что касается питьевой воды, то вы можете найти её там.

Он кивнул головой в сторону стены позади себя, или, скорее, в сторону куска металлолома, сделанного в виде приземистой бочки.

— Взорванный поезд пришёлся как нельзя кстати. Если вам двоим захочется утром, я планирую вернуться на место взрыва, чтобы собрать пригодные для использования осколки, пока они не исчезли.

— Исчезли?

Я нахмурилась, глядя на ствол.

— Если вы не заберете их в течение определённого периода времени, они исчезнут. Как только вы прикасаетесь к ним, вы запираете их в этой камере.

Почему меня всё еще что-то удивляло, было выше моего понимания.

— Что происходит теперь, когда больше нет судебных процессов?

— Если только Грегор не изменил правила, здесь царит ужасная тишина и покой, пока не появится кто-нибудь новый, — он провёл руками по джинсам, которые были ему на несколько сантиметров коротковаты. — Чтобы погасить огонь, просто посыпьте его песком.

— А мясо?

— Оставьте его. Здесь не бродят никакие животные, кроме жуков-вампиров, а они не спускаются в долину.

Я смотрела на его удаляющуюся фигуру, пока арка пещеры не поглотила его. Когда я обернулась, то увидела, что Римо ковыряется в почерневших, потрескивающих поленьях. Я протянула ладони к огню, наслаждаясь теплом. Хотя воздух внутри пещерной системы и не был холодным, в нём чувствовалась затхлость подвала и прохлада места, остро нуждающегося в солнечном свете.

Я положила подбородок на плечо и внимательно посмотрела на Римо.

— Ты в порядке?

Он моргнул, глядя на меня, потом на танцующее пламя.

— Да. Прекрасно.

— Я снова разозлила тебя, не так ли?

Его брови сдвинулись немного ближе к переносице.

— Мне жаль, что я проболталась о нашей помолвке. Я не думала, что это секрет, с тех пор как ты рассказал Крузу…

— Дело не в этом, Амара.

— Тогда что же это… такое?

— Помолвка шокировала и сбила меня с толку, но я не был ни несчастен, ни зол, — сказал он, не отводя взгляда от огня. — Я думаю, просто больно слышать, как это тебя расстроило.

— Ты хмурился на меня весь ужин.

— Потому что ты отвернулась от меня, Амара. Ты даже не попыталась быть вежливой.

Из меня вырвался испуганный вздох.

Он провёл рукой по лицу.

— Забудь об этом. Я просто устал.

— Ты не можешь сказать что-то подобное, а потом сказать мне забыть об этом, — я опустила ладони и откинулась назад. — Мне жаль. Я обещаю не поворачиваться к тебе спиной и не откусывать тебе голову за то, что ты держишь меня за руку во время церемонии связывания, когда Котёл появится в следующий раз.

Его напряженная поза, наконец, смягчилась под заимствованной кремовой туникой.

— В следующий раз, да?

Я обвела пальцем в воздухе, как будто связывала его.

— Нити. Повсюду.

Его лицо расплылось в душераздирающе милой улыбке, которая разогрела мою кровь быстрее, чем маленький костёр передо мной; быстрее, чем все его кривые ухмылки и обещания обеспечить мне безопасность. Было ли это вожделение или любовь? Как можно было понять разницу?

По мере того, как это чувство усиливалось, я решила, что это, наверное, была похоть, потому что как я могла полюбить его за такой короткий промежуток времени? Да, мы жили интенсивно, но разве интенсивность усиливает чувства?

Как будто мои мысли прокручивались у меня на лбу, его улыбка постепенно померкла, а затем и вовсе исчезла. Он рывком поднялся на ноги, забросал костёр песком, затем протянул руку, и точно так же, как десятки раз он предлагал её мне с тех пор, как мы прибыли в Плеть, я взяла её.

Пока мы шли к нашему новому гнёздышку, я провела большим пальцем по каждой складочке и мозоли, форма и ощущение его ладони теперь были мне так же знакомы, как моя собственная. Оказавшись внутри круглой пещеры, он поднёс мои костяшки пальцев к губам и целомудренно поцеловал их.

— Я буду дежурить первым. Ты спишь.

Он отпустил её, схватил несколько шкурок из кучи, встряхнул их, затем разложил поверх песка, добавив свернутую в рулон сверху импровизированной кровати.

Мои нервы были напряжены так, словно я выпила целый галлон кофе.

— Я не думаю, что смогу. Почему бы тебе не поспать, а мне не заступить на первую вахту?

Он схватил своё мачете и поцеловал меня в кончик носа.

— Я привык к ночным дежурствам, а ты — нет.

— Но…

— Никаких но. Отдыхай.

— Римо…

Он попятился из пещеры, и затем его шаги зашуршали по песку. Вздохнув, я улеглась на свой покрытый мехом тюфяк и уставилась на точечки белого света, которые сквозь мои ресницы почти напоминали люстриумы, освещающие ночное небо в Неверре.

Несмотря на то, что они не были звездами, я загадала на них желание.

Мне хотелось, чтобы Джош рассказал кому-нибудь о нашем гаджое, а потом я пожелала, чтобы Кингстон подавился своим яблоком и исчез навсегда.

ГЛАВА 37. ДРОЖЬ

— Амара, вставай!

Я заворчала, пытаясь вывернуться из трясущих меня рук.

Они затряслись сильнее.

— Амара! Кто-то только что прибыл. Ты должна встать.

Мои веки открылись, и я обнаружила, что меня даже никто не держит. Римо стоял у входа в каменную комнату, его глаза дико блестели.

Ещё один сильный толчок сотряс землю.

Великая Геджайве, здесь кто-то был? Прибыл ли кто-то для того, чтобы вытащить нас отсюда? Я вскочила на ноги, адреналин забурлил во мне. Я бросилась к Римо, затем мимо него. Мы уже бежали по центральному проходу как раз в тот момент, когда появились Кира и Куинн с затуманенными глазами и копьями в руках.

Вскоре они уже бежали рядом с нами. А рядом с Римо бежал Круз, взметая ногами песок. Единственного, кого не хватало, был Кингстон. Вероятно, он прятался, чувствуя, как по нему звонят колокола смерти, потому что, если бы мы были на пути домой, его бы судил и казнил на этот раз мой отец.

Когда мы прорвались через линию деревьев, густой дым заволакивал небо, а осколки металла и стекла уже усеивали песок. Из-под изогнутого листа металла донёсся стон. Я подбежала к нему и подняла его.

Моя хватка ослабла, и кусок металла, который прикрывал новоприбывшего, перевернулся и закачался у моих босых ног. Шок скрутился в моей груди, и вздох наполнил мой рот. Я упала на колени, шаря руками по распростёртому телу.

— Джия? Джия!

Из тонкого пореза на её скуле сочилась кровь.

— Джия? — мой голос дрогнул от шока.

Её ресницы затрепетали, а затем её прекрасные серые глаза остановились на мне, и её дрожащие губы приоткрылись, произнося моё имя. Она приподнялась на локтях, а потом приняла сидячее положение, и мы обнялись. И хотя я должна была прийти в ужас от того, что означало её присутствие здесь, я была чертовски рада, что она пришла.

Я пригладила её длинные каштановые волосы. Её локоны были настолько покрыты коркой соли и спутанные, что почти напоминали дреды Киры.

— Великая Геджайве, Амара, я думала, что никогда тебя не найду.

Всё её тело внезапно напряглось, и она оттолкнула меня.

— Подожди. Неужели я мертва? Так вот почему…

Я улыбнулась неуверенной улыбкой, настолько полная эмоций, что моё тело затряслось, хотя мир вокруг нас наконец-то затих.

— Ты не мертва. Поверь мне.

Я убрала прядь волос, прилипшую к её мокрой щеке.

— Это последняя камера. Вот почему поезд взорвался.

Шок отразился на её осунувшемся лице. Несмотря на то, что она ни разу в жизни не была бледной, её кожа стала белой как кость.

— Джия, как ты нашла это место?

— Джош. Он позвонил мне. Спросил, есть ли у меня от тебя какие-нибудь новости, — она судорожно глотнула воздух. — Мы не знали, что с тобой случилось. Мы думали… мы думали, что Грегор заставил Римо похитить тебя и уничтожил обе ваши Инфинити, чтобы мы не смогли отследить тебя, но Грегор… он сказал… он сказал, что никогда не приказывал своему внуку делать это. Он сказал, что если Римо забрал тебя… то это было не по его приказу.

Она снова втянула воздух.

Я потерла место между её лопатками, пытаясь успокоить её.

— Кто-нибудь знает, что ты здесь?

— Сук.

Её нижняя губа приподнялась над верхней, как это всегда бывало, когда её сердце было готово разбиться.

— Н-но этот багва решил последовать за мной внутрь.

Она вздрогнула.

— Он здесь?

Я обвела взглядом мешанину из песка и деталей поезда в поисках другого тела, но такового не обнаружила. Умер ли он при ударе? Неужели он очнулся на грязевом поле?

— О, Амара… — слёзы потекли по её щекам, разжижая кровь. — У него ничего не получилось. Он…

Она поперхнулась, затем издала душераздирающий вопль.

Моя кровь заледенела.

— Он съел яблоко? — спросила я. Мой тон звучал бесстрастно.

Она шмыгнула носом, затем пискнула:

— Яблоко? — она провела ладонями по щекам, размазывая кровь. — Нет. У него аллергия на яблоки. Пистри поймал его.

Улыбка появилась на моих губах, вскоре превратившись в неудержимое хихиканье.

— Великан, трехголовый… почему ты смеешься? Он мёртв, Амара. Сук мёртв.

— Нет, это не так.

Я попыталась успокоиться. На самом деле, я действительно попыталась, но мои нервы были настолько расшатаны, что я не могла с ними справиться.

— И я смеюсь, потому что никогда не позволю Суку смириться с тем фактом, что его загрызла акула.

Она нахмурилась, её брови почти сошлись на гладком лбу.

— Я видела, как он превратился в дым!

— Когда ты умираешь в этом месте, ты воскресаешь. Бесконечно. Поверь мне. Плавали, знаем, — я пришла в себя. — Если только ты не съешь яблоко. Затем…

Мой взгляд поднялся к свободному кругу сокамерников. Кингстона всё ещё не было среди них.

Джия вытянула шею, наконец, заметив, что мы не одни. При виде Римо её губы сжались в тонкую линию. Однако при виде Круза они раздвинулись ещё шире. Она резко обернулась и уставилась на меня, разинув рот. Её серые глаза были карикатурно большими, несмотря на припухшие от слёз веки.

— Я только что видела?.. Я?.. Это?..

— Круз Вега? — помогла я.

Её челюсть отвисла ещё больше.

— Ты что, шутишь? — она зашипела.

— Нет.

— Он настоящий?

— Круз?

Я согнула палец, подзывая его к нам.

Сначала он даже не отреагировал на своё имя, но потом моргнул, вырвавшись из оцепенения, и направился к нам своей медленной, размеренной походкой.

— Можешь ли ты сказать что-нибудь Джии, чтобы она могла смириться с тем фактом, что ты не плод её воображения?

Он присел на корточки, затем протянул к ней руку.

— Привет, Джия. Я не плод твоего воображения. И мне очень приятно с тобой познакомиться.

Она переводила взгляд с его протянутой руки на открытое лицо.

— Я думаю, она слишком потрясена, чтобы пожимать руки, — сказала я ему.

Она резко подняла глаза на меня, затем снова посмотрела на него.

— Почему ты выглядишь так, как будто ты… как будто ты… как мы?

Вздохнув, он сказал:

— Предполагаю, что это магия.

Её глаза расширились, что, честно говоря, казалось мне невозможным, учитывая их нынешнюю ширину.

— Нима собирается… о, великая Геджайве, она собирается…

Казалось, она не могла найти слов, чтобы закончить предложение.

— И мой дядя. О, Небеса…

Зелёные глаза Круза скользнули по её лицу, он улыбнулся, хотя, казалось, ему было больно это делать. Был ли это разговор о Лили или о том факте, что, несмотря на то, что она унаследовала более точёные черты лица своего отца, более тёмные волосы и медовый оттенок кожи, её глаза и губы в форме бантика были такими же, как у её матери?

— Сколько клеток назад умер твой брат? — спросил он.

Её брови изогнулись, как будто она вот-вот снова сорвётся.

— Две.

Я заправила прядь волос ей за ухо.

— Ты прошла через целый мир в одиночку?

Её опухшие веки закрылись, и она вздрогнула.

— О, Амара, — когда её веки снова поднялись, её глаза заблестели серебром. — Это было так ужасно. К тому же, я думала… я думала, что Сука больше нет. Навечно. И я не думала, что когда-нибудь найду тебя, и…

Она снова разрыдалась, поэтому я притянула её к себе и прижала её голову к своему подбородку.

— Ты должна отвести её к водопаду. Приведи её в порядок, а потом отведи в пещеры, — Круз замолчал, словно желая избавить мою кузину от новостей о мохнатых монстрах, которые вот-вот обрушатся на нас. — Они не нападают внутри личных пещер.

Я кивнула, затем встала и помогла ей подняться, но она пошатнулась, и, несмотря на худобу, она весила больше, чем могли унести мои усталые руки. Римо, стоявший рядом, бросился к нам и поймал её за руку, прежде чем она успела упасть.

— Спасибо, — одними губами произнесла я.

Когда она поняла, чьи руки были на ней, она испугалась и отскочила в сторону, наткнувшись прямо на Круза.

— Полегче, Джия, — мягко сказал Круз.

— Как получилось, что Римо тоже здесь? — моя обычно спокойная двоюродная сестра говорила не так уж тихо: — Он силой запер тебя в тюрьме своего деда?

Лёгкая улыбка тронула мои губы.

— Хочешь верь, хочешь нет, но этот багва последовал за мной.

— Опять багва, — упрекнул Римо, хотя выражение его лица было весёлым.

— Ты хотя бы знаешь, что это значит? — огрызнулась Джия.

— Твой брат назвал меня ослом на Готтве достаточно раз, чтобы я смог узнать значение этого слова.

Я ухмыльнулась.

— О, он называл тебя гораздо хуже.

Уголок его рта приподнялся.

— Я в этом не сомневаюсь.

Джия крутила голову, её взгляд метался между нами. Она была настолько поглощена нашим лёгким подшучиванием, что, казалось, забыла, что её держит призрак.

— Вы двое, — она наморщила нос, — теперь друзья?

Римо обнял меня за плечи и прижал к себе.

— Трифекта наконец-то пришла в себя и поняла, какая я находка.

Я закатила глаза, но взяла его за руку, что свисала с моего плеча.

Взгляд Джии остановился на наших сцепленных пальцах. Были времена, когда я была счастлива в Плети, но когда моя двоюродная сестра была здесь, зная, что мой второй брат уже в пути, и держа Римо за руку, я чувствовала себя на грани головокружения.

Я вытянула шею и посмотрела на своего жениха. Несмотря на усталость, он тоже выглядел несколько счастливым.

— Не хочу прерывать ваше весёлое воссоединение, но дым рассеивается, — Кира подняла подбородок к кратеру. — И повсюду развешано мясо. Это сведёт тигри с ума.

Я в последний раз сжала руку Римо, затем отпустила её и вышла из-под его руки.

— Передай её мне, — сказала я Крузу.

— Ты уверена?

Я кивнула, затем просунула свою руку под руку Джии, когда она прошептала:

— Тигри?

— Второе испытание. Но не волнуйся. Ты можешь отдохнуть, пока…

— Я ненавижу это место. Точнее, я рада тебя видеть, но я очень ненавижу тюрьму.

Я одарила её мрачной улыбкой.

— И я тоже.

Когда мы пробирались через обломки поезда, я спросила:

— Что-нибудь болит?

— Голова.

Беспокойство заставило меня взъерошить её волосы, выискивая скрытые порезы.

— Я не вижу никакой крови. Кроме той, что течёт из пореза на твоей щеке.

— Это больно, потому что я провела последние несколько дней… часов? — она посмотрела на небо — бодрствуя, не теряя бдительности и до усрачки напуганная.

— Джия Джемива, ты только что выругалась?

— О, заткнись. После того, через что я прошла, я могу только ругаться. Я также могу разглагольствовать, если мне этого захочется, — её голос был неестественно высоким. — Что с тобой не так? Почему ты всё еще улыбаешься?

— Я просто очень рада тебя видеть.

Она бросила на меня озадаченный взгляд.

— Кто-нибудь ещё знает, где мы находимся? — спросил Римо, замедляя шаг, чтобы не отставать от нашего черепашьего темпа.

— Джош.

— Я имел в виду, кроме него?

Она покачала головой.

— Эй, Фэрроу! — крикнула Кира. — Ты нужен, чтобы собрать мясо.

Его взгляд скользнул мимо Джии и остановился на мне.

— Иди. Я отдохнула. И вооружена. С нами всё будет в порядке.

На его челюсти дрогнул мускул.

— Пусть он сопровождает девочек, — сказал Круз. — У нас достаточно времени, чтобы собрать всё мясо.

— Почему бы нам не свалить всё это в одно место? — предположил Куинн. — Тигри соберутся там, и их будет легче уничтожить.

Кира прикусила губу, сжимая пальцами копьё. Интересно, она спала с ним?

— Семеро из них в одном и том же месте не кажутся мне таким уж большим перевесом.

— Она выглядит знакомой? — прошептала Джия. — Почему она кажется мне знакомой?

— Потому что ты смотришь на близнеца Коула.

— А мужчина с бородой — их дядя, Куинн, — добавил Римо.

Зрачки Джии сузились, из-за чего её радужки казались невероятно широкими.

— Кира Локлир и Куинн Томпсон? — прошипела она. — Мучители Ибы и Нимы?

Я кивнула, бросив взгляд через плечо на тонкокостную худощавую блондинку с взъерошенными дредами, которая в данный момент осматривала тёмное пространство толстых пальм, приземистого панема и вьющегося алоэ.

— Где, чёрт возьми, Маленький Король? — рявкнула она.

Джия запнулась, и я крепче сжала её.

Когда мы пробирались мимо жёлтых зарослей, я сказала:

— Я забыла упомянуть, что наш дорогой покойный дядя здесь.

— Он жив?

Она так внезапно остановилась, что чуть не выскользнула из моих объятий.

— Да, — вздохнув, я посмотрела на Римо, выражение лица которого стало ещё серьёзнее. — Из-за него нам с Римо пришлось завязать узел Котла. Иба боялся, что Грегор готовит его к перевороту.

Джия посмотрела сначала на нас, потом по сторонам.

— Вау.

Вот и всё, что она сказала, но её изогнутые брови намекнули мне, что она думала о гораздо большем, когда мы снова пошли. Пригибаясь под лианой, она спросила:

— Есть ли ещё мёртвые фейри, скрывающиеся в этих краях, о которых мне следует знать?

Я покачала головой. Я не решалась сказать ей, что у Кингстона было не только яблоко, но и сильное желание превратить меня в эфир. Я решила, что на неё свалилось достаточно сумасшествия, и ей не нужно было ещё что-то обдумывать, но я хотела, чтобы она была готова на случай, если мы наткнёмся на его ненормальную задницу.

— У него есть яблоко, и он намерен скормить его мне.

Она изумленно уставилась на меня, затем на Римо, костяшки пальцев которого сжимали мачете, а взгляд был прикован к теням, отбрасываемым колышущимся голубым навесом.

— Он будет мёртв… и я говорю отнюдь не о смерти в грязевом поле… прежде, чем успеет хотя бы попытаться.

Она прижалась губами к моему уху и прошептала:

— Ты уверена, что можешь доверять ему, Амара?

Я предположила, что под «ему» она имела в виду Римо.

— Да.

Я улыбнулась своему жениху, но он не уловил ни моей улыбки, ни её слов, слишком занятый прочёсыванием местности в поисках опасности, вернее, Кингстона.

— Я уверена.

— Подождите… Так вы, ребята, типа, настоящие друзья?

— Хочешь верь, хочешь нет.

— Когда это произошло?

— Где-то между Фальшивым Роуэном и Фальшивой Неверрой.

Она нахмурилась.

Римо цокнул языком, а затем выпалил:

— В городе с небоскрёбами.

— Нет, тогда ты мне не нравился.

Он искоса взглянул на меня.

— Ты плакала, когда я умер.

— Потому что я не хотела оставаться совсем одна.

— Угу.

Он подмигнул мне, отчего брови Джии снова поползли вверх.

Ещё один шок, и у неё на лбу образовалась бы складка от постоянного подёргивания бровями.

— Это так странно, — закончила она словами.

— И не говори, — я улыбнулась Римо, думая: Подожди, пока не услышишь всю историю целиком.

Через мгновение моя всегда проницательная кузина наклонилась ко мне и потрясённо прошептала, что грозило разорвать мои барабанные перепонки:

— Он тебе нравится, прям нравится-нравится!

Я прошептала в ответ:

— Может быть.

— Я не совсем расслышал твой ответ, Трифекта.

— Подслушивать ниже твоего достоинства, Фэрроу.

— Ты слишком высокого мнения обо мне.

Его сопровождающая ухмылка поразила меня прямо в сердце.

— Вау, — это было опять всё, что сказала Джия, но её взгляд не переставал блуждать между нами, пока мы сопровождали её к водопаду.

ГЛАВА 38. ЗАСАДА

Джия вгляделась в глубину пенящегося бассейна.

— Пожалуйста, скажи мне, что здесь нет акул.

— Нет. И рыб тоже, если уж на то пошло. Только моллюски.

Я зашла по колено в воду, не желая мочить одежду, и наклонилась, чтобы зачерпнуть воды. Я выпила немного, затем плеснула оставшееся себе на лицо. А потом, поскольку в душе я всё ещё была ребёнком, я плеснула в Римо, который стоял на страже на пляже.

Он резко обернулся.

— О, нет, ты этого не делала, Трифекта…

Когда он погнался за мной, я расхохоталась. Он догнал меня слишком быстро, обхватил за талию и прижал меня спиной к себе.

— Не бросай меня туда, — взмолилась я смеясь.

Я чувствовала, как он улыбается мне в волосы.

— Назови мне хоть одну вескую причину?

— Потому что тогда я буду мокрой.

Я попыталась вывернуться из-под него, но его руки стальными обручами обхватили меня за талию.

— И что?

Он прижался губами к моему уху.

— И эта ткань и вполовину не так хорошо скрывает, как мой костюм.

— Неубедительный аргумент, Трифекта.

— Ты не единственный мужчина в округе.

Он хмыкнул, и его руки ослабли.

— Отлично. Считай, что ты спасена, — он снова прижался губами к моему уху. — Но в следующий раз…

Я повернулась в объятиях Римо и украдкой поцеловала его.

— Ребята, вы серьёзно не какая-нибудь странная галлюцинация? Потому что я ранее побывала в камере, где… — она вздрогнула, — где никто не был настоящим.

Её тело ещё раз сильно затряслось, отчего вода вокруг её погруженных в воду икр задрожала.

Что пережила моя бедная кузина?

— Мы настоящие. Я обещаю.

Она зашла в воду по пояс, намочив свои коричневые замшевые леггинсы, а её длинный кремовый шифоновый топ тем временем вздымался на поверхности. По какой-то причине я только сейчас заметила, во что она была одета и насколько её одежда была испачкана.

— Значит, мне нужно привыкнуть, — она покрутила пальцем в воздухе, обводя нас воображаемым кругом, — к этому?

Я взглянула на Римо.

— Я собираюсь ответить «да» из страха получить затрещину.

Я закатила глаза.

— Так драматично, — когда я, шлепая по воде, направилась к ней, я спросила: — Что случилось с твоим нарядом?

Она уставилась вниз, как будто забыла, что на ней надето.

— Я была на церемонии прощания с духом сына Магены и Доусона, когда получила сообщение от Джоша.

Когда ребёнок становился мужчиной или женщиной, проводилась духовная церемония. Я отпраздновала свою в двенадцать. Предполагалось, что это будет маленькое и интимное мероприятие — только для Неблагих, — но Благие пролетели над Долиной Пяти, решив тоже принять участие в зрелище того, как я предлагаю Великому Духу Готтва каплю своей крови, тем самым связывая свою судьбу с Её. Благодаря предупреждению Римо о её токсичности, никто из Благих не подплыл слишком близко, но они всё равно наблюдали. Мне стало интересно, был ли он среди суетящейся толпы зрителей в шелках и коже. Я уже собиралась спросить его, когда над водой к нам донёсся гнусавый голос:

— Разве это не маленькая подружка принцессы? Тоже совсем взрослая. Четыре года творят с женщинами Вуд чудеса.

Кингстон стоял рядом с зарослями алоэ.

Я уставилась на его руки, ожидая увидеть яблоко, зажатое в одной из них, но его тонкие, сжатые в кулак пальцы держали только воздух.

— Прибудут ещё члены семьи? Потому что мне нравится это семейное воссоединение. Так приятно снова всех увидеть.

— Амара упомянула, что шут Неверры всё ещё жив, но она забыла сказать, как низко он пал в стилистическом плане, — она присвистнула, оглядев его с головы до ног. — Я очень хотела бы, чтобы мой Инфинити работал, потому что этот наряд заслуживает фотографии. Ты пытаешься запустить новый тренд, Маленький Король? Не уверена, что это сработает. И твоё лицо. Наконец-то достиг половой зрелости, да?

Глаза Кингстона потемнели.

Я заметила, как у Римо дёрнулись губы, хотя мои оставались неподвижными, слишком напряжённые, чтобы оценить момент. Джия была спокойна, как Лили, пока ты её не разозлил. Потом она становилась похожа на Каджику — кошку с острыми, как иглы, когтями.

Что напомнило мне…

Я взглянула на небо, на тонкую полоску, оставшуюся на горизонте.

— Римо, дым почти рассеялся.

Я одновременно почувствовала и услышала тяжесть его вздоха.

— Нам нужно отвести Джию в пещеры.

— В пещеры? — Кингстон, отломивший кусочек алоэ, помахал им перед нами. — Вы планировали спрятаться, племянницы?

Джия расправила плечи и выпрямила шею.

— Никто не прячется.

— Но, Джия…

— Я в порядке, Амара. Так как же нам победить их? Нам снова придётся варить зелье со странными ингредиентами?

Я уставилась на её решительный профиль, снова задаваясь вопросом, через какие испытания она прошла, чтобы попасть сюда.

— Никакого зельеварения, — ответил Кингстон. — Просто доброе старомодное нанизывание на вертел.

— Полагаю, тогда мне понадобится копье, — Джия зашагала обратно к пляжу, рассекая прозрачную воду своими стройными ногами. — Где мы возьмём оружие?

Кингстон погладил свою веточку алоэ.

— В пещерах. Я могу отвести вас, девочки, раз уж у Римо всё в порядке с его маленьким мачете.

Римо вышел из бассейна и догнал Джию.

— Они никуда с тобой не пойдут.

Несмотря на то, что Кингстон пристально смотрел на Римо, пульсирующая жилка натянула кожу на его шее, выдавая его фальшивое хладнокровие.

— Амара так хорошо тебя выдрессировала. Держу пари, она предлагает отличные угощения.

Я открыла рот, чтобы отчитать его, но Римо опередил меня.

— Ты надеялся получить ещё один удар мачете между глаз, чтобы не стать обедом тигри? Ради этого, и я говорю от имени всех присутствующих здесь, мы бы предпочли, чтобы ты встретился лицом к лицу с тигри.

Кингстон одарил его слащавой улыбкой, от которой рубцы на его лице сморщились.

— Я собирался пощадить тебя, но ты заслуживаешь яблоко так же, как и твой хозяин.

Дрожа от желания запихнуть свою пыль ему в глотку, я сжала пальцы и попыталась выдавить её одной рукой. Как и все мои предыдущие попытки, это не увенчалось успехом. За спиной я соединила пальцы и соорудила копьё.

Когда я поставила его перед собой, Джия приподняла бровь. К счастью, она не спросила, где я нашла своё оружие. Заметила ли она мою татуировку? Она, вероятно, спросила бы, чью виту я ношу под кожей, если бы знала.

— Эй, Римо, могу я обменять у тебя копьё на мачете? — спросила я, подходя и становясь рядом с ним. — Мне нравится оружие поменьше.

— Какое, должно быть, это облегчение для твоей сторожевой собаки.

Кингстон подмигнул Римо так, что мне захотелось вырвать глаз у моего ублюдочного дяди из глазницы. Оба глаза, если уж на то пошло.

— Находясь на маленьком…

Прежде чем мы успели обменяться оружием, Римо прыгнул на Кингстона и повалил его на песок. А затем он руками обхватил его за шею, впившись большими пальцами в ямку на ключице предателя.

— Римо, возьми ко…

Глубокое рычание прогремело над водопадом, заставив мой позвоночник резко выпрямиться. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть пурпурного зверя, появившегося из зарослей алоэ на другом конце пляжа. Золотистые глаза уставились на нас четверых, губы сомкнулись вокруг блестящих клыков.

Джия сделала маленький шаг назад.

— Святой… дух.

Из гигантской кошки вырвалось рычание, когда она взметнула тучи белого песка.

— Римо! — закричала я, поднимая копьё.

Моя ладонь скользнула по длинной ручке и бицепс задрожал. Стиснув зубы, я отвела руку ещё дальше назад и затем пустила копьё в полет. Оно ударилось о широкую грудь тигри и отскочило в сторону. Дикая кошка зарычала. Она была так близко, что её прогорклое дыхание наполняло воздух, перебивая запах панема. Моё сердце подпрыгнуло к рёбрам. Задние лапы тигри согнулись, а затем разогнулись, и мохнатое чудовище поднялось в воздух.

Джия хлопнула рукой по моей руке и дернула меня назад.

— Амара, беги!

Я не могла пошевелиться.

Что-то выкрикнув, она оттащила меня назад, потянув так сильно, что чуть не вывихнула мне плечо. Мои ноги соскользнули, и я отлетела назад, как раз в тот момент, когда тигр с яростным воем ударился о песчаный участок, на котором я стояла, прежде чем свалиться, как тряпка, безмолвный и инертный, с мачете, торчащим у него между глаз.

Когда Римо высвободил своё оружие, он что-то крикнул, но я не смогла разобрать ни слова из-за шума в ушах. Поняв, что я выбыла из строя, он подбежал к тому месту, где на земле лежало моё копьё, схватил его, а затем помчался обратно к нам. Я наблюдала, как он осматривает джунгли, его грудь тяжело вздымалась. Неужели приближается ещё один тигри? Или он искал Кингстона? Куда исчез мой трусливый дядя?

Римо кивнул головой в сторону пещер. Джия крепче сжала мою руку, следуя за Римо сквозь густой кустарник. Постепенно ко мне начал возвращаться слух. Я уловила звуки криков сквозь хор громоподобного рычания.

Удалось ли им заманить шестерых других зверей растерзанными телами их собратьев?

Хрустнула ветка.

Мы остановились. Даже наше затрудненное дыхание затихло.

Римо вложил копьё обратно в мою всё ещё дрожащую руку.

— Ты можешь сделать ещё одну сеть?

Беспорядочно кивая, я ждала, когда хищник покажется сам, не желая ободрать ладонь и пальцы о колючую металлическую сетку. Когда два огромных зверя одновременно материализовались в поле нашего зрения, моё сердце, чёрт возьми, чуть не разорвалось.

— Чёрт, — прошипел Римо.

— Я не думаю… вряд ли, моя сеть сможет поймать обоих.

— Просто сосредоточься на том, который приближается с правой стороны от тебя; я займусь другим.

Он выпрямился и поднял локоть, с лезвия мачете стекали вязкие алые капли крови.

Оба гигантских кота бросились на нас, как будто вылетели из пушки. Их золотые полосы на шкуре сверкали на раздутых мускулах, а хвосты хлестали воздух.

— СЕЙЧАС! — закричал Римо.

Я сжала копьё и, соорудив сетку из колючей проволоки, и метнула её в кошку. Животное взвыло, когда его передние лапы запутались, и его огромное тело опустилось прямо к ногам Джии. Взвизгнув, она отскочила назад. В отличие от вчерашнего тигри, этот перегрыз проволоку и разорвал её своими клыками. Морда и передние лапы были влажными от крови. Тигри отполз назад, ухитрившись высвободиться, облизал морду, затем прищурил на нас свои блестящие глаза.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Мне нужно было вернуть пыль и превратить её в оружие, прежде чем он сможет наброситься на одного из нас.

— Джия, встань позади меня.

— Почему? Ты что задумала?

— Просто отойди назад, пожалуйста, — взмолилась я.

Она сделала небольшой шаг назад. Я прикоснулась к той части сетки из колючей проволоки, которая была дальше всего от тигри, и растворила её, превратив в новое оружие — пятиглавое копьё. Пять, потому что точность не была моей сильной стороной.

В ту секунду, когда сеть исчезла, хвост тигри взметнулся вверх, позвоночник выгнулся дугой, а задние лапы опустились. Я сделала выпад раньше, чем он успел подняться в воздух, и вонзила своё копье между его заострённых ушей. Все пять моих клинков вошли внутрь, и кровь хлынула влажными струйками, которые закручивались спиралью по рукояти моего копья, стекая по моей руке и запястью. Когда горячий, оловянный запах ударил мне в нос, меня затошнило.

— Амара! — закричала Джия, указывая на Римо.

Я ахнула. Задняя часть его футболки была разорвана в клочья и покраснела — четыре параллельных пореза лопнули, в то время как остальная ткань была приклеена к его коже.

Тигри захромал назад, прежде чем зарычал и встал на задние лапы. Я взобралась на убитого мной зверя и бросилась, выставив вперед копьё, на врага Римо. Я закрыла глаза прямо перед ударом, но почувствовала, как лезвия вонзились в кожу, услышала хлюпанье натягиваемой плоти, ощутила на лице брызги горячей крови. Руки обхватили меня за лодыжки и потащили назад так быстро, что песчинки обожгли мне подбородок. Поскольку я всё развеялось в пыль и вернулось в мою ладонь. Я обхватила себя руками как раз в тот момент, когда огромная кошка рухнула на волосок от моей головы.

Сердце бешено колотилось, я думала: три убиты, три убиты, три убиты.

Когда я перевернулась на спину, Римо пополз вверх по моему телу и обхватил ладонями мои щёки.

— Трифекта, ты в порядке? — его голос был таким же пронзительным от нервов, как и его пристальный взгляд, который скользил по мне, ища раны.

Я глубоко вдохнула и кивнула. Римо мягко схватил меня за руки и усадил в сидячее положение. Струйка крови на его виске напомнила мне о его израненной спине.

— Повернись. Дай мне посмотреть на твою спину.

— С моей спиной всё в порядке.

— Выглядело не очень хорошо.

Нечеловеческие вопли, за которыми последовали человеческие крики, привлекли наше внимание к месту за плечом Римо. Когда земля содрогнулась, я предположила, что упал ещё один зверь.

Римо встал, поднимая меня. А потом он прижал меня к себе, и на короткое мгновение запёкшаяся кровь и джунгли исчезли.

— Чёрт возьми, ты спасла мне жизнь.

Не совсем. Я спасла его от очередной грязевой ванны.

Я прижалась лицом к его ключице, чувствуя, как его сердце бьётся о мою щёку. Оно совпадало по ритму с тем, что сейчас билось в моей груди.

Внезапно я отстранилась и завертела головой во все стороны.

— Джия? Куда она делась?

Он тоже огляделся.

— Я… я не знаю. Я наблюдал за тобой, — он провёл рукой по своим буйным рыжим локонам. — Прости, я должен был присмотреть за ней.

— Мы должны найти её. Я должна найти её.

Он кивнул как раз в тот момент, когда заросли алоэ задрожали.

— Джия? — закричала я.

Пожалуйста, пусть это будет не ещё один тигри. Я не готова к ещё одному.

Римо раздвинул кожистые листья.

То, что лежало за ними, заставило меня пожалеть, что это не очередной мохнатый бегемот.

ГЛАВА 39. УКУС

— Ты грёбаный психопат, отпусти девушку! — Римо зарычал.

Кингстон прижал мою кузину к себе спереди, одной рукой обхватив её грудь и оба бицепса, а другой схватив за шею. Малиновое яблоко поблескивало в его кулаке с побелевшими костяшками, как добытое сердце.

Он прижал фрукт к губам Джии, которые, к счастью, были сжаты так плотно, что образовали складку на её бледном лице. Она мотала головой из стороны в сторону и корчилась. Она даже наступила Кингстону на ногу. Он осыпал её ругательствами и приподнял чуть выше, так что она потеряла равновесие, а затем прошептал ей что-то на ухо, отчего её тело застыло, а глаза заблестели от страха.

— Это я тебе нужна!

Мне казалось, что моя кожа съежилась и одеревенела, сжимая мышцы, как сброшенный комбинезон.

— Отпусти её и забери меня.

— Покажи мне свои руки.

Я подняла обе в воздух. Несомненно, Кингстон видел мою татуировку, но поскольку он её не боялся, я предположила, что он думал, что я не смогу получить доступ к конфискованной пыли.

— Повернись.

Его карие глаза-щелочки следили за моим медленным вращением.

— У меня нет оружия.

— Тебе нужна Джия, тогда иди ко мне.

Римо схватил меня за руку, когда я медленно двинулась к дяде.

— Ты идёшь одна, или я засуну это яблоко в прелестную глотку твоей кузины.

Когда он уткнулся носом в её шею, моя ярость превратилась в бушующий огненный шар. Если бы я смогла получить доступ к своей калини, всё, что от него осталось бы, это пепел.

— Отпусти меня, Римо, — пробормотала я.

Его пальцы сжались на мне крепче.

— Трифекта, нет.

Я взглянула на него через плечо.

— Я могу это сделать…

Его дыхание стало поверхностным и быстрым, отчего его родимое пятно затрепетало. Неохотно он отпустил меня, и я направилась к ним.

Кингстон мотнул подбородком в сторону Римо.

— Отойди, Маленькая Собачонка.

Римо задрожал от такой ярости, что листья панема над его головой затрепетали. Он стоял на своём, поэтому Кингстон отступил, держа мою кузину в удушающем захвате. Я зашагала вместе с ними, не сводя взгляда с Джии, пытаясь унять её панику.

Когда мы добрались до пляжа, он сказал:

— Ближе, Амара.

Я пыталась понять его стратегию, которая казалась поспешной и непродуманной. Чтобы схватить меня, ему придётся отпустить её, и в тот момент, когда он отпустит её, он потеряет своё преимущество. И всё же я приблизилась. Когда я оказалась от них на расстоянии вытянутой руки, я сказала:

— Я именно там, где ты хочешь меня видеть.

Уголки его безумных глаз приподнялись, став дико весёлыми.

— Ты, конечно, права, принсиса.

Глаза Джии расширились. А потом она начала качать головой. Кингстон поднёс яблоко к её сжатым губам с такой силой, что чуть не разбил ей лицо или яблоко. Лишь бы сок не вытек…

Что сказал нам Круз? Может ли его сок убить нас?

Её глаза расширились и устремились куда-то поверх моего плеча. Что она пыталась мне сказать? Был тигри…

— Римо, сзади! — закричала я.

Он развернулся как раз в тот момент, когда Куинн бросился на него с копьём. Римо издал рык, достойный тигри, и отскочил в сторону. Лезвие всё же задело его талию, прорезая насквозь изуродованную рубашку, и ещё больше окрашивая кремовую ткань в красный цвет. Не теряя ни секунды, он нанёс удар мачете по шее Куинна, отделив лысую бородатую голову мужчины от остального тела.

Джия взвизгнула, а затем её вырвало, в то время как Кингстон издал серию громких ругательств.

Дэниели распался, темнея на песке. Но это было не единственное, что он оставил после себя. Лиана, обёрнутая вокруг освежёванного куска мяса, упала, как змея, в лужу крови Куинна. Замешательство заставило кислоту, обжигающую слизистую оболочку моего горла, отступить. Когда золото и пурпур заблестели в тени, я поняла, почему Куинн привязал кусок мяса к своему поясу… чтобы приманить одного из монстров.

— Возьми Джию!

Римо схватил лиану и обмотал её вокруг своего запястья, а затем бросился прочь от нас, его рана заставляла его спотыкаться снова и снова.

Безумный смешок сорвался с губ моего дяди.

— Как удобны, эти маленькие тигри. Может быть, я приведу одного из них с собой в качестве домашнего любимца. Он станет новым гербом Вудов.

Впившись ногтями в ладони, я резко повернулась к нему и своей двоюродной сестре.

— Ты бредишь.

Джия снова покрутила головой.

— Прекрати извиваться, сука! — прошипел он, пытаясь прижать яблоко к её рту, но из-за остатков рвоты и слюны на её щеке яблоко скользило из стороны в сторону.

Воспользовавшись его рассеянностью, я сложила ладони за спиной, чтобы изготовить оружие, когда услышала глухой треск. Моя двоюродная сестра обмякла в его объятиях, но не распалась на части. Неужели он сломал ей шею? Разве она не распалась бы, если бы он это сделал? Его улыбка стала гротескной, ликующей. Он большим пальцем приподнял её подбородок, и у неё отвисла челюсть.

Когда он размолол яблоко об её зубы, моё сердце чуть не выпрыгнуло из грудной клетки, а пыль вернулась обратно в ладонь. Я не могла рисковать и швырнуть пригоршню виты в Кингстона, когда рот Джии был широко открыт, поэтому я врезалась в них, отправив обоих на землю. Яблоко выскользнуло из рук Кингстона, покатилось и подняло песчинки. Я бросилась к нему, но то же самое сделал и мой дядя. Когда я наклонилась, чтобы схватить его, он ударил меня ногой в челюсть. Я упала, и звёзды взорвались у меня перед глазами. Среди этих звёзд я увидела копну растрепанных каштановых волос и злобные карие глаза. А потом что-то тяжёлое опустилось мне на живот, выбив воздух из лёгких.

Очертания тела Кингстона расплывались и светлели, как будто он был окутан гирляндой огней. Я моргала и моргала, пока линии его тела не заострились. Я перевела взгляд в поисках Джии и обнаружила её скорчившейся на песке. Неподвижной. Она не была мертва, но я почти желала, чтобы она была мертва. Я хотела, чтобы она была вне досягаемости этого психопата.

Хотя мой мозг чувствовал себя взбудораженным и вялым, какой-то первобытный инстинкт самосохранения кричал мне, чтобы я вставала. Я извивалась, пытаясь сбросить его с себя. Он выругался, а потом поднял руку и ударил меня этим чёртовым фруктом по губам. Струйка тепла скользнула по моему языку — густая с привкусом меди. Я предположила, что это кровь. И всё же я не стала глотать. Когда он отдёрнул руку, я плюнула ему в лицо, забрызгав его красными капельками. Он моргнул. Надеюсь, моя кровь выжжет ему глаза. Как бы я хотела, чтобы это было так смертельно, как рекламировал Римо…

Я сжала рот как раз в тот момент, когда Кингстон взревел, и его кулак обрушился вниз. На этот раз мне удалось отвернуть лицо, и он задел мою щёку. Мой мозг затуманился, и маленький звёздный свет, обрамлявший лицо Кингстона, превратился в полноценные люстриумы. Я услышала, как ветер донёс моё имя — хрипло и глубоко. Возвращался ли Римо за мной, или я вызывала в воображении его голос, желая, чтобы кто-нибудь спас меня?

Пыль. Мне нужна была моя пыль.

Я пошевелила пальцами, отчаянно пытаясь вытянуть её одной рукой, но, как и каждый раз до этого, ленты сорвались с кончиков моих пальцев и съёжились на своих местах. Не прерывая зрительного контакта со своим вспыльчивым дядей, я подняла руки над головой. Когда мои ладони встретились, его брови приподнялись. Он поймал запястье моей татуированной руки и оторвал его от другой, обрывая нити магии.

Он ахнул.

— Куинн был прав. Ты можешь использовать захваченную пыль…

Я сопротивлялась его хватке, но его пальцы казались сделанными из твёрдой кости. По крайней мере, он перестал шлепать меня этим чёртовым яблоком. Он сунул мою татуированную ладонь себе под колено, а потом снова ударил меня дурацким яблоком.

Гнев пробежал рябью по моей коже.

Он считал, что моя вторая рука бесполезна. Что ж, он вот-вот должен был узнать, что меня учили использовать свои волшебные способности не только в драках. Направив весь свой адреналин в пальцы, я расцарапала ему лицо, ногтями содрав полоски кожи. Он усмехнулся, когда кровь бисером потекла по его щекам и носу, перемещая свой вес с моей зажатой ладони. Я выдернула её из-под его колена, а затем, взывая к неверрианским небесам, Великому Духу Готтва и всем земным богам, сжала пальцы в кулак. Вита Карсина металась и пульсировала.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не разорвись.

Медовые нити замерцали между моими пальцами и ладонью, как струны арфы. Отбиваясь от его хватки другой рукой, чтобы отвлечь его, я подняла искрящуюся пыльцу и приложила её к его носу и рту. Он застыл, когда уловил запах магии, а затем отшатнулся от меня, давясь рвотными позывами.

Перед следующим ударом сердца я сжала ладони вместе и сформировала из прядей нити биту. Я перекатилась и с размаху ударила его по рёбрам, перевернув на спину. А потом я оседлала его и засунула толстую палку ему в рот.

Слёзы потекли из уголков его ошеломлённых глаз. Я вонзала биту всё глубже ему в горло, пока его кожа не посинела. А потом я заткнула ему нос и рассеяла биту, чтобы вся пыль попала ему в горло и отравила лёгкие.

Он пытался бороться со мной, но быстро ослабел. Его руки болтались по бокам тела, как дохлая рыба. Прежде чем пыль успела его задушить, я отозвала виту Карсина. Возможно, она могла бы убить Кингстона, но что, если это просто отправит его обратно в грязевое поле? Я хотела покончить с этим боем раз и навсегда.

Пока он был без сознания, я протянула руку, чтобы схватить яблоко, но кто-то опередил меня. Я подняла взгляд и встретилась с ярко-зелёными глазами Римо.

— Его ищешь?

Мне хотелось обвить руками его шею и никогда не отпускать. Вместо этого я сказала:

— Не мог бы ты отрезать мне кусочек?

Используя окровавленное лезвие своего мачете, он нарезал фрукт, отрезав кусочек размером с укус.

— Амара, позволь мне сделать это. Убивая кого-то, даже того, кто заслуживает…

— Нет. Я могу это сделать.

— Я не сомневаюсь, что ты сможешь, Трифекта. Я просто…

— Я должна это сделать, Римо. Для Ибы. И для себя самой, — я встала. — Ты можешь его подержать? Я сейчас вернусь.

Мои ноги, казалось, были сделаны из проволоки и стали, а не из клеток и костей, и сами по себе двигались к блестящему бассейну. Добравшись до воды, я прижала кончики пальцев к ладони и создала лейку, затем наполнила её до краёв.

Как робот, я вернулась к Римо и оседлала своего дядю, обхватив его руками за голени.

— Ты можешь приподнять ему голову?

Римо схватил Кингстона за затылок, вогнал покрытые кровью большие пальцы в нижнюю челюсть моего дяди, а затем запихнул кусочек яблока ему в рот. Я зажала носик лейки между зубами ненавистного фейри, затем Римо захлопнул подбородок Кингстона и задрал его голову ещё выше.

Глаза Кингстона, которые были закрыты, когда он потерял сознание, широко раскрылись. Я вливала в него воду, и хотя она стекала по уголкам его рта, его адамово яблоко подпрыгивало, что говорило мне о том, что он глотал. Но была ли это просто вода, стекающая вниз, или яблоко действительно попало ему в горло?

Его грудь дёрнулась, но он остался твёрдым подо мной.

Я продолжала лить, осушая лейку, ожидая. Слёзы текли по моим щекам, заменяя вид испуганных глаз Кингстона вспышками обмякшего тела Ибы, тонущего в лавандовом небе. С клубами дыма, исходящими от охранников, переживших нападение, и горкой пепла от тех, кто отдал свои жизни, чтобы мой отец мог править дальше.

Я увидела свою мать, шагающую рядом со мной по Розовому морю, блеск покинул её медную чешую.

Я увидела, как мои двоюродные брат и сестра отложили весла своего каноэ, подняв лица к небу и пристально глядя.

В тот день я впервые поняла, что магия не делает нас бессмертными.

Последние четыре года я пыталась держать воспоминания в узде, отталкивая их, как только они всплывали на поверхность, но, перевернув лейку, я впустила их внутрь.

Я поприветствовала их.

ГЛАВА 40. ПРОЩАНИЕ

Меня охватила тишина, когда я поставила пустую лейку рядом со своим согнутым коленом. Холодный пот выступил у меня на спине, но я не дрожала. Изо рта Римо вырывались слова, но ни одно из них не доходило до меня.

Кингстон всё ещё был жив, но не проживёт долго. Если вода не справилась со своей задачей, я найду другой способ казнить палача. Мной двигала одна единственная мысль: месть. Она укрепила мои руки и отточила концентрацию.

Его ресницы затрепетали, а затем грудь сильно содрогнулась. Он уставился на меня. Я искала раскаяние в его глазах, но нашла только ужас.

Я ненавидела то, во что он превратил меня, но его я ненавидела ещё больше.

Поэтому, когда его плоть, наконец, стала такой же свинцовой, как скалы, загораживающие долину, я не ахнула.

И когда он взорвался, я не дрогнула.

Я провалилась сквозь его рассыпавшееся в пепельный песок тело, полностью онемев.

Я не чувствовала, как руки Римо обхватили моё лицо, скользнули вниз по шее, обхватили меня. Я не слышала, что он говорил, просто видела, как слова срываются с его губ. Он опустился передо мной на колени, раздавив останки Кингстона ногами, и прижал меня к своей груди.

Резкие удары его сердца, наконец, вернули меня к действительности.

Я почувствовала запах соли и стали от его борьбы.

Я услышала, как он произносит моё имя, не то, которым он нарёк меня, а то, которое дали мои родители.

Его мозоли царапали мой позвоночник, а его дыхание согревало мою кожу.

— Как ты думаешь, он вернётся? — мой тон был бесстрастным, плотина, которую я воздвигла, всё ещё держалась.

Римо отстранился от меня.

— Я собираюсь пойти проверить.

— Проверить?

— Отвернись.

Моё сердце замерло.

— Почему?

— Ты знаешь почему, Трифекта.

Когда я, наконец, вздрогнула, он ласково провёл пальцами по моему подбородку, стараясь не задевать ушибленную плоть.

— Я вернусь, — ещё одна медленная ласка. — Подожди меня здесь, хорошо?

Я смотрела на пепельный песок, не желая, чтобы Римо уходил.

— Если он действительно мёртв, вырастет растение.

— Может быть, здесь это так не работает. Кроме того, это займёт время, а я не хочу тратить ни минуты на Кингстона.

Я прикусила губу, но мне стало больно, и я отпустила её. Мой дядя повредил мне кожу, но не сломал меня.

Римо окликнул Джию по имени, и я повернулась. Она сидела на песке, её серебристые глаза моргали из-за спутанных прядей.

Она встала и заняла место Римо рядом со мной. А потом она обвила руками мою спину и прижала меня к себе, когда он исчез из поля моего зрения. Но он, должно быть, остался в её поле зрения, потому что из её рта вырвался вздох, и тут же за моей спиной раздалось негромкое хлюпанье и тихий стук. Грудь мою свело, и я закрыла глаза.

Когда я осмелилась оглянуться через плечо, Римо исчез, а на его месте возвышалась горка пыли, усеянная алыми каплями и увенчанная грязным мачете и окровавленной ручкой.

Мои ресницы сомкнулись, что было нелепо, потому что я знала, что он вернётся.

— Не думаю, что когда-нибудь привыкну видеть, как кто-то умирает, — сказала Джия, помогая мне встать.

Её взгляд перебегал с одного серого пятна на песке на другое. Когда я задрожала, она крепче сжала мои плечи и потянула меня ближе к воде.

— Не знаю, как ты, а я собираюсь купаться в этом маленьком бассейне, пока не сморщусь, как сушеная ягодка глейда.

Она понюхала свою руку и сильно вздрогнула.

— От меня разит Кингстоном и рыбьими потрохами, хотя это, возможно, одно и то же. Геджайве, как мне удалось не обратить тигри в бегство?

Мои зубы застучали за мимолетной улыбкой.

— Алоэ. М-мыло.

Я указала дрожащим пальцем на вьющиеся жёлтые растения.

Когда она отошла от меня, я сжала колени, чтобы не упасть. Я рукой безвольно хлопнула по бедру, и мой взгляд, как и мой кулак, скользнул вниз, остановившись на красном яблоке. На обратном пути Джия присела на корточки и подняла его. Вырезанная мякоть заполнилась, и малиновая кожура восстановилась.

Я хотела разбить его вдребезги.

Сжечь его.

Но Куинн вернётся. И, возможно, Кингстон.

Мелькнувшее изображение Дэниели, протыкающего Римо своим грязным копьём, зажгло искру в моей груди. Не говоря ни слова, я протянула руку и забрала у неё ядовитый фрукт.

Сквозь шум воды донёсся отдаленный рёв, и лицо Джии побелело. Я надеялась, что это был звук последнего тигри, насаживающегося на чьё-то копьё.

— Ты планируешь использовать яблоко против Куинна? — её голос резанул по моим пульсирующим вискам.

— Я не знаю.

Мы ещё долго смотрели на яблоко, затем направились к пенящейся воде, скользя в её прохладных, очищающих глубинах, пока не погрузились полностью. Когда я снова вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, концепция потребности в кислороде под водой всё ещё была мне так чужда, я обнаружила, что Джия капает жёлтый гель себе на ладонь.

— Оно плавает, — сказала я.

Она нахмурилась, поэтому я указала на палку алоэ.

Она опустила ее на воду и смотрела, как она покачивается. Пока она намыливалась, я вернулась на пляж и села, подтянув колени к груди, упершись пальцами ног в песок, надежно спрятав яблоко в ладони. Я закрыла свои опустошённые глаза, но воспоминание обо всём, что произошло, застыло у меня под веками, поэтому я устремила их на валун, на котором сидела вчера.

Это было вчера?

Как я ненавидела это вечно белое небо.

— Чью пыль ты намагнитила и когда?

Джия взбила свою прядь волос в пену.

— Карсина. В ночь пирушки по случаю помолвки. Он напал на меня. Пытался убить.

Её глаза потемнели, как грозовые тучи.

— Почему ты мне не сказала?

— Потому что заключила сделку с Римо о сохранении тайны.

Она так сильно отжимала свои локоны, что между костяшками пальцев выступила пена.

— Я не понимаю. Я думала, Карсин напал на тебя…

— Римо прибыл в разгар попытки убийства. Он помог мне остановить Карсина.

Уголки её и без того изогнутых губ опустились ещё немного.

— Я убью этого маленького придурка. Вместе с его дедушкой и Джошуа Локлиром.

— Я ценю твоё дикое сострадание, кузина, но я не хочу, чтобы ты приближалась к ним.

Я одарила её улыбкой, призванной смягчить её мстительный темперамент, но, должно быть, вышло не очень эффективно, потому что её губы не разжались, а глаза не заблестели.

— Хочешь, помогу тебе с мытьём головы?

Её брови оставались плоскими, неподвижными, но её настроение… оно бушевало и извивалось по всему её телу. Я хотела протянуть руку и украсть её гнев, обрушить его поверх своего собственного, позволить ему тлеть во мне, а не в ней. Фэрроу и Локлиры были моим бременем, а не её.

— Джия… оставь это.

— Ты бы отпустила это, если бы кто-нибудь причинил мне боль?

— Нет.

— Тогда не жди, что я что-то из этого оставлю.

Джия откинула голову назад, ополаскивая волосы, а затем выдавила ещё немного мыла на ладонь и снова натёрла его по всей длине. В этом зрелище было что-то очищающее, как будто это были не только распущенные дреды, но и наше коллективное напряжение.

Когда я наблюдала, как новые локоны вырываются на свободу, вспышка ужаса разрушила безмятежность.

— Как Римо покончил с собой?

Палка алоэ выскочила из рук Джии.

— Что?

— Как он покончил с собой?

— Амара…

— Как?

Она поджала губы.

— Я не знаю. Я вроде как старалась не смотреть. Думаю, с помощью мачете.

Мои ладони стали ледяными, а затылок загорелся. Он ударил мачете по яблоку. Я прижала дрожащую руку к органу, бьющемуся слишком сильно и слишком быстро в моей груди, чувствуя, что он вот-вот взорвётся, как поезд.

Джия нахмурилась. Затем ее брови поползли вверх. Наши взгляды устремились к вершине утёса. Куинн вернулся бы, но вернётся ли Римо? Круз сказал, что яблоко нужно проглотить. Что, если бы на мачете остались остатки яблока, и лезвие порезало ему живот?

— Куда, Джия?

Пена танцевала вокруг потрескавшегося лака на моих пальцах ног.

— Куда что?

— Куда на своём теле он?.. — я не смогла закончить предложение.

Снова выражение её лица стало настороженным. Неужели она подумала, что я спрашиваю потому, что хочу помучить себя подробностями?

— Я не знаю, — призналась она.

Я закрыла глаза и укрепила плотину, мне нужно было ещё какое-то время подержать себя в руках.

— Вы двое принимаете расслабляющую ванну? — голос Киры прорезал оцепеневший воздух.

Медленно я оглянулась на место, где стояла сестра Джоша. Её очертания были расплывчатыми, просто мазки цвета — белого, серого, красного. Рядом с ней стоял ещё один человек. Хотя очертания его тела были такими же расплывчатыми, как и у неё, Круз был узнаваем безошибочно. С другой стороны, он был единственным человеком, оставшимся в долине.

— Это… то самое яблоко?

Её темно-синие глаза постепенно сфокусировались. Они прыгали между фруктом и моим лицом.

Круз застыл.

— А где все остальные?

Я не могла заставить своё дыхание слиться в звуки.

Джия, с пеной, всё ещё стекавшей по её волосам, вышла из воды. Она опустилась передо мной на колени и положила нежные, пахнущие солнечным светом ладони по обе стороны от моего лица.

— Он вернётся, Амара, — прошептала она тихо, но твёрдо. — Он вернётся.

Тени Круза и Киры упали на нас.

Солнца не было, и всё же были тени. Как странно.

Круз присел на корточки, вертя в окровавленных пальцах свой грязный нож.

— Вы можете рассказать нам, что произошло?

Я сглотнула, но комок в моём горле был таким большим, что Джии пришлось объяснить. Когда она закончила, в глазах Круза появилась напряжённость.

Кира отвернулась, молчаливая и напряжённая, и нырнула в воду. Я не знала её достаточно хорошо, чтобы прочитать, что творится в её голове, но я сомневалась, что её раздражение — или это было беспокойство? — имело какое-то отношение к Кингстону.

Колени Круза хрустнули, когда он поднялся с корточек.

— Я удивлён, что Куинн встал на сторону Кингстона.

Джия бросила в его сторону леденящий душу взгляд.

— Что ж, он это сделал. Мы не лжецы.

Он поднял обе ладони в воздух, лезвие его ножа отбрасывало полосу света на смертоносное выражение лица моей кузина.

— Я и не намекал, что это так.

— Он ненавидит то, что я представляю, Круз, — громкость моего голоса разбилась о плотину, и слова вылетели почти беззвучно. — Кого я ему напоминаю…

Его грудь расширилась от вздоха.

— Кингстон, должно быть, убедил его, что ты не добьёшься его освобождения.

Как только он высказал эту гипотезу, в бассейн погрузилось чьё-то тело. Моё сердце замерло, надеясь, что это Римо, но всплывшая голова была лысой.

— Думаю, мы вот-вот получим ответы, — Круз повернулся к Куинну. — Я только что услышал несколько обескураживающих новостей о твоих союзах.

Куинн выплюнул полный рот воды.

— Это правда?

Кира, которая исчезла за радужной завесой, появилась снова и уставилась на своего дядю, выражение её лица было таким же суровым и необузданным, как Великие озера её детства.

Пристальный взгляд Куинна сузился на мне. Ожидал ли он найти здесь Кингстона? Возможно.

— Куинн? Твоя племянница задала тебе вопрос… — в отличие от Киры, тон Круза был спокойным.

— Да! ДА.

Он судорожно поплыл к берегу.

Мои губы приоткрылись. Я предполагала, что он попытается спасти свою шкуру, выставив меня лгуньей.

— Враг нашего врага — наш друг, верно? — закричал он, поднимаясь из воды.

— Кингстон никогда не был нашим другом! — сказала Кира. — И Эйс Вуд нам не враг, а Грегор Фэрроу. Это он запер нас здесь.

Куинн вскинул руку в воздух.

— И кто, по-твоему, трахается с внуком Грегора? — он указал на меня. — Она! Итак, мне жаль, если вы разочарованы тем, что я решил помочь ему, но я не доверяю ни ей, ни её маленькому жениху. Ты знала, что у неё пыль? Она пыталась солгать мне об этом, но я её видел!

Кира хмуро посмотрела на него, потом на меня.

— Ты можешь использовать свои силы?

— Нет. Но по какой-то причине, — я показала свою татуированную ладонь, — я смогла манипулировать пылью, которую конфисковала перед приходом сюда.

Её губы сжались в тонкую линию.

— Круз знал об этом, — добавила я.

— А я нет, — отрезала Кира.

— Я не знаю тебя, Кира. Я не знала, могу ли тебе доверять.

— Ты и Круза не знаешь, принцесса.

— Верно, но мне казалось, что я знаю его по рассказам Ибы. Я приношу извинения за то, что не доверяла тебе.

С другой стороны, если бы я доверяла ей, она могла бы рассказать Куинну, и это могло бы изменить исход моей битвы.

Над нами воцарилась тишина, прерываемая судорожным вздохом. Куинна.

— У тебя яблоко.

Когда он повернул голову обратно к вершине утеса, Кира процедила сквозь зубы:

— Он мёртв, Куинн.

Я хотела, чтобы это было правдой.

— Твой союзник мёртв. Ты поставил не на того фейри.

Краска отхлынула от его заросших бакенбардами щёк. На секунду мне показалось, что он может попытаться убежать и спрятаться, что, учитывая размеры этой камеры, было бы неэффективно, хотя и инстинктивно.

— Полагаю, ты ждёшь, что я сейчас откушу яблоко, — пробормотал он.

Я склонила голову набок.

— Сегодня я убила человека, потому что либо он, либо я, и я выбрала себя, но у меня нет никакого желания убивать ещё кого-то.

Я снова перевела взгляд на вершину утёса, желая, чтобы Римо поторопился.

Куинн направился ко мне.

— Дай его мне.

Круз встал между нами.

— Что ты хочешь с ним сделать, Куинн?

— Я хочу съесть эту чёртову штуку и покончить с этой жалкой жизнью.

Круз положил руку на плечо мужчины, но Куинн стряхнул её.

— Они собираются прийти…

Он фыркнул.

— Да, и тебя провозгласят героем, но мы с Кирой навсегда останемся злодеями… предателями. А я теперь тем более.

— Куинн, — прошептала Кира его имя, выходя из воды. — Ты обещал не оставлять меня.

— Теперь у тебя есть все они. Я тебе не нужен.

— Ты очень нужен мне.

Дрожь сотрясла гордую линию её плеч, отчего золотые когти и клыки, обвивавшие её горло, зазвенели и рассыпались буйными блестками по мокрому песку.

— Прости, милая, но я устал.

Она бросилась в его объятия, и он поймал её, крепко обнял, и это напомнило мне, что те, кто способен ненавидеть, также способны и любить.

Был ли Кингстон когда-нибудь способен на такое чувство? Конечно, он любил себя, но любил ли он когда-нибудь кого-то другого? Может быть, мать…

— Яблоко, принцесса. Отдай его мне.

Круз всё ещё стоял между нами. — Ты уверен, Куинн?

— Да.

— Пожалуйста, Куинн… не делай этого, — прохрипела Кира.

Бородатый Дэниели закрыл глаза. Когда он открыл их, они были влажными от слёз, но острыми от решимости.

— Уходи, Кира.

— Не надо…

— Уходи!

Она попятилась.

— Ты эгоистичный засранец!

А потом она развернулась и побежала.

Куинн съёжился, но протянул руку, и Круз подвинулся в сторону, чтобы дать ему доступ ко мне. Однако он держался поблизости, возможно, опасаясь, что совсем не яблоко входило в намерения Куинна.

Передав ему яблоко, я сжала ладони вместе. Я не извлекала свою пыль, но подготовила её.

Мгновение Куинн смотрел на пространство между панемом и алоэ, где укрылась Кира.

— Круз, ты ведь позаботишься о ней, верно?

— Я так и сделаю.

Адамово яблоко Куинна дёрнулось. Как в замедленной съёмке, он поднёс яблоко ко рту, приоткрыл губы и вонзил пожелтевшие зубы в хрустящую красную кожуру.

Его брови сошлись на переносице.

Его тело дёрнулось.

Яблоко упало, укус превратился в маленькое облачко, плывущее по багровому небу.

Подобно воде, которая текла по его венам, Дэниели превратился в жидкость, скользя в свою водяную могилу.

ГЛАВА 41. ОЖИДАНИЕ

Круз дёрнулся так же сильно, как и Куинн в свой последний момент. Но с тех пор он не сдвинулся с места. Джия, с другой стороны, отвернула голову, прижав кулак к зубам. Её грудь вздымалась, но ей каким-то образом удавалось сдерживать тошноту, точно так же, как мне каким-то образом удавалось ничего не чувствовать при виде умирающего человека.

Я не хотела умирать под наркозом, потому что те, кто был под наркозом, воспринимали жизнь как должное. Но я не была знакома с Куинном. Я не нравилась ему. Ну и как я должна была переживать из-за того, что он ушёл? Я ужасно переживала за Киру и надеялась, что она не будет винить меня в его смерти. Мне было жаль Круза, потому что, независимо от того, был ли он близок с Куинном или нет, они сосуществовали в этой камере с момента его собственного заключения.

— Я… я собираюсь пойти проведать… Киру, — он вздрогнул. — С вами обеими всё будет в порядке?

Мы будем… со временем. Джия была потрясена и дрожала. Что касается меня… Я существовала, но на самом деле меня там не было. Подняв взгляд обратно на вершину утёса, я пробормотала:

— Иди.

Он кивнул и зашагал прочь с песчаного кладбища. Я всегда любила пляж, но сегодняшний день испортит эту любовь.

Волна ударила в яблоко.

Снова целое.

Я не потянулась за ним. Я больше не хотела прикасаться к нему, хотя, вероятно, мне придётся это сделать, хотя бы для того, чтобы убедиться, что никто больше не попытается лишить себя жизни или кого-то ещё. Через некоторое время Джия пошла смыть пену со своих волос, затем вернулась и опустилась рядом со мной на песок.

Поскольку небо не потемнело, невозможно было сказать, сколько времени прошло с тех пор, как Римо… с тех пор, как он ушёл. Однако мне показалось, что это длилось слишком долго.

— Ты дрожишь.

Джия обняла меня одной рукой.

Я склонила голову ей на плечо. Моя промокшая одежда прилипла к гусиной коже, вызывая у меня ещё большую дрожь.

Какое-то время мы обе молчали.

Затем она произнесла:

— Не могу поверить, что у тебя есть чувства к Римо Фэрроу. Хулигану, который превратил твоё детство в ад, — она прижалась щекой к моей макушке. — Фейт и твоей маме придётся помириться. Это будет забавно.

Я слышала, как она улыбается.

Я была не в состоянии улыбаться.

Она прижала меня к себе.

— Он вернётся, Амара.

— Что, если…

— Он Фэрроу, абивуджин. Их невозможно убить. Сук попытался и потерпел впечатляющую неудачу.

Никто не был неубиваемым. Вместо того чтобы напомнить ей, я подняла голову от влажного кремового шёлка её топа.

— Сук пытался убить Римо?

— Только не Римо. Грегора.

Джия огляделась по сторонам, словно ожидая увидеть своего близнеца, выходящего из джунглей со своей фирменной коварной улыбкой.

— К счастью, твой отец вмешался. С помощью Ибы им удалось предотвратить покушение на убийство, — она вздохнула, её беспокойство было таким сильным, что застыло в воздухе. — Я надеюсь, что он скоро появится здесь.

Я не была уверена, говорила ли она о моём отце, о своём или о своём брате. Вероятно, обо всех троих.

Несмотря на то, что Сука было нелегко напугать, я не могла представить, каково было бы мне одной заботиться о себе в этой тюрьме. Не могла себе этого представить, потому что на протяжении каждого испытания у меня был компаньон — упрямый парень, который последовал за мной в Ад, чтобы обезопасить меня.

Плотина дала трещину, и слёзы выступили в уголках моих глаз.

— Мне жаль. Я знаю, как сильно тебе больно. Мне так жаль.

Рука Джии снова легла мне на плечи.

— У Сука аллергия на яблоки, так что мне не больно. С моим братом всё будет в порядке. Пока мы разговариваем, он, вероятно, знакомится с внутренностями других животных. Но ты не хуже меня знаешь, что это просто даст ему больше поводов для рассказов. Держу пари, он втайне любит свои приключения.

Смешок заглушил моё рыдание, которое перешло в громкий гудок.

— О, абивуджин… Римо вернётся за тобой.

Я пыталась поверить ей, но с каждым ударом сердца моя уверенность таяла. Что, если он не вернётся? Как я должна была смотреть в лицо миру, в котором его не существовало? Во мне закипела злость на девушку, которая сказала ему, что хотела бы, чтобы он никогда не рождался. Как я могла сказать такое? Он всегда был такой огромной частью моей жизни там, в Неверре. Не проходило и дня, чтобы у нас не было какой-либо формы взаимодействия… в основном неприятного, но факт оставался фактом: мы всегда вращались вокруг друг друга. Теперь я задавалась вопросом, почему. Было ли его присутствие преднамеренным или случайным? Искала ли я его или это делал он?

Готтва верили, что Великий Дух поместила души на пути друг друга по определённым причинам. Поместила ли она Римо на мой путь, чтобы он спас мою жизнь в этом мире, или она сделала это потому, что нам суждено было быть вместе?

— Вы продолжите встречаться, когда мы вернёмся домой, или это какая-то… отпускная интрижка?

— Отпуск? — мои губы изогнулись в жалкой улыбке. — Ну и отпуск мы себе устроили.

Я нарисовала сердечко на мокром песке.

Джия тихо рассмеялась.

— Да… В следующий раз я сама выберу пункт назначения.

Всплеск заставил волну нахлынуть на мой набросок, стирая изогнутые линии. Задержав дыхание, я, пошатываясь, выпрямилась. А потом я стала ждать. Когда лопающиеся пузырьки сменились головой, увенчанной тёмно-янтарными волосами, у меня перехватило дыхание.

Джия тоже встала, стряхивая песок со своих мокрых замшевых леггинсов.

— И кто всегда прав?

Мой пульс бился о слизистую оболочку горла.

— Что тебя так задержало, Фэрроу? — спросила она.

Улыбка заставляла его глаза сверкать, как радужный водопад позади него.

— Просто стараюсь быть внимательным.

Я вытерла непрекращающийся поток слёз, но это было бессмысленно.

Его плечи вспарывали поверхность воды. Кремовая ткань, облегающая их, натягивалась так же туго, как и мои вдохи. А затем появилась колонна его торса, бугры мышц были видны под натянутой кожей и разорванной тканью, окаймлённой розовато-багровым оттенком застарелой крови.

— Терпение это добродетель.

Джия указала большим пальцем в мою сторону.

— Но не для неё.

Когда вода обхватила его стройную талию, я наконец-то пошевелилась. Я подбежала к нему и бросилась в его объятия, и, как всегда, он поймал меня.

— Не делай этого снова, — прорычала я, вдыхая запах грязи и мускуса, исходивший от его кожи. — Не умирай и не заставляй меня ждать.

Мой бешеный пульс хлестал по коже. Его тоже.

Кольцо его рук стало крепче. Осыпав поцелуями моё лицо, он опустил меня на землю. Грозный хмурый взгляд сорвал с его лица улыбку, когда он увидел моё повреждённое лицо.

— Я почти жалею, что он не воскрес.

Увидев, что я нахмурилась, он добавил:

— Чтобы я мог выпотрошить его… медленно… как свинью, которой он и был.

Вместо того чтобы оттолкнуть меня, его вызывающая воспоминания жажда мести соблазнила меня. Возможно, мне следовало оплакать гибель моей невинности. Возможно, я так и сделаю, позже.

Он обвёл края моего синяка взглядом, а затем большим пальцем. Голосом, огрубевшим от эмоций, он спросил:

— Почему ты беспокоилась, что я не вернусь?

— Ты использовал мачете на яблоке, а затем по себе.

— А, — он нахально улыбнулся. — Помнишь, что я говорил тебе об эффективности ручек?

Моё дыхание сбилось, и я поперхнулась на выдохе, тошнота боролась с облегчением.

— Не представляй этого.

Он наклонился и прижался губами к моим губам, как будто желая избавить меня от страданий.

— Мне не следовало тебе говорить.

— Никаких секретов. Никогда.

Он поцеловал меня крепко, и я ответила ему глубоким, изнуряющим голодом. Когда моя разбитая губа начала пульсировать, во мне проснулось здравомыслие, и я отпрянула, высунув язык в поисках свежей крови.

Его грудь превратилась в мрамор под моей вздымающейся грудью.

— Я причинил тебе боль?

— Нет. Я просто боялась, что кровь попадёт…

— Твоя кровь меня не пугает, Трифекта.

— Возможно, моя кровь тебя и не пугает, но она причинит тебе боль.

— Ты забываешь, — улыбка смягчила его тело и выражение лица. — Я большой сильный мужчина.

Улыбка сломила мою оборону, когда я вспомнила тот момент, когда поддразнила его этими словами.

— Я ничего не забываю, и, по-видимому, ты тоже.

Он смерил своей ухмылкой мою улыбку.

— Кроме того, у тебя больше не идёт кровь.

— Снимите комнату. Или пещеру, или что-то ещё, но моя последняя трапеза… которая, кстати, была несколько дней назад… начинает подниматься к горлу, — голос Джии заставил нас оторвать головы друг от друга.

Мы с Римо улыбнулись друг другу, а потом улыбнулись ей. Она подмигнула, подбрасывая яблоко между ладонями.

— Не вернуться ли нам в нашу пещеру, Трифекта?

Его тихое предложение напрягло каждое нервное окончание в моём теле.

— Я бы не отказалась ещё немного вздремнуть, — сказала я, снова встречаясь с ним взглядом.

— Вздремнуть, хах?

— Разве это не то, что ты имел в виду?

Я попыталась соскользнуть вниз по его торсу, но он обхватил меня руками, удерживая на месте.

— Мы поспим. В перспективе.

Я крепче вцепилась в него, как коала, пока его длинные шаги поглощали воду и песок. Как только мы преодолели дугу растущих панема и алоэ, Джия пошла в ногу с Римо, и я попросила его опустить меня. Он этого не сделал. Он пронёс меня через джунгли и переступил порог грота, как будто я была его самым нежным и ценным достоянием. И, возможно, так оно и было, потому что он определённо стал моим.

ГЛАВА 42. ПЕРВЫЙ РАЗ

После того, как Джия пожелала нам приятного сна и исчезла в пещере, расположенной напротив нашей, Римо наконец-то опустил меня на землю, а затем принялся дёргать за свои влажные локоны, красиво их растрепав. Несмотря на то, что некая часть меня находила его страдание очаровательным, я сжала его пальцы и убрала их.

— Мы не обязаны, — руку, которую я не держала, он поднял к шее и потер место, где уже не было синяка от Куполы, — делать что-то, — он прочистил горло, — чего ты не хочешь.

Прилив любви — да, любви — нарастал в такт моей улыбке. Как я могла не любить этого мужчину, который яростно защищал меня ещё до того, как я стала принадлежать ему по закону?

— Хотя мне и было бы ужасно приятно наблюдать, как ты пытаешься заставить меня делать то, чего я не хочу, Фэрроу, прямо сейчас я в настроении делать многое.

Шок и веселье заставили его обезумевшие пальцы успокоиться, а затем он расправил плечи и рассмеялся. Прекрасный звук разнёсся по каждой каменной расщелине, песчинке и клетке моего тела.

— Ты такое противоречие.

Я приподнялась на цыпочки, поцеловала его родимое пятно, затем повела его по извилистому проходу, который вёл в наше маленькое убежище, прежде чем у меня самой сдали нервы.

— Противоречие?

— Такой самодовольный и такой застенчивый.

— Застенчивый?

Конечно, не самодовольство заставило его задуматься.

— Да. Застенчивый.

Он издал горловой звук, затем дерзко улыбнулся и закатал подол своей изодранной Хенли поверх сложенного кубиками живота. Он стянул рубашку через голову и швырнул её о стену, где она упала мокрой кучей, а затем взял мои руки и положил их на твёрдую поверхность своей тёплой кожи.

— Всё ещё думаешь, что я застенчивый?

Я покачала головой, пытаясь придумать что-нибудь умное в ответ, но потерпела впечатляющую неудачу при виде такого отточенного великолепия. Я провела кончиками пальцев по каждому углублению и по каждому мускулистому холмику. Его соски затвердели под моими осторожными поглаживаниями, что заставило меня наклониться и провести по одному из них языком, пробуя соль, мускус, мужчину.

Он закрыл глаза, а его дыхание участилось.

— Ебать, Амара…

— Это и есть твой план?

Шок заставил его веки приподняться.

Мои щёки вспыхнули.

— Не могу поверить, что только что сказала это.

Я попыталась отвести глаза, но он обхватил моё лицо ладонями и вынудил меня посмотреть ему в глаза. То, как он смотрел на меня, заставило меня почувствовать себя мухой, попавшей в паутину. В хорошем смысле. Я предположила, что если бы я была настоящей мухой, а он — настоящим пауком, и его намерениями было съесть меня…

— Я не могу решить, выглядишь ли ты испуганной или взволнованной.

Капли света, просачивающиеся сквозь каменный потолок, придали его сосредоточенному выражению резкий контур.

Наверное, потому, что в тот момент во мне было много и того, и другого.

Он провёл ладонями вниз по моим рукам, пока не добрался до запястий. Медленно он поднял их над моей головой. Когда его пальцы коснулись края моей промокшей серой футболки, он спросил:

— Можно?

Я отрывисто кивнула.

Он поднимал её всё выше, и выше, и выше Его покрытые волдырями костяшки задевали рёбра, грудь, скользнули по впадинке между костями, вызывая очаги огня на моей влажной коже. Моя футболка была кинута поверх его рубашки.

Его пристальный взгляд, который не отрывался от моего, опустился ниже, блуждая по каждому изгибу и вызывая мурашки по коже.

— Идеально. Изысканно.

Он провёл своими мозолистыми ладонями по моей коже, и я вздрогнула. Снова встретившись со мной взглядом, он положил руки мне на талию и притянул меня ближе. Мои соски затвердели, его грудные мышцы напряглись.

— Амара Вуд.

— Да? — прохрипела я.

Его руки снова ожили, исследуя мою грудь.

— Когда мы выберемся отсюда, ты пойдёшь со мной на настоящее свидание?

«Да» я бы закричала, но сказала:

— Зависит от обстоятельств.

Его большие пальцы легли на мои соски, и я тихонько застонала.

— Каких? — хрипло выпалил он.

Как мне нравилось выводить его из себя.

— От того, кто нас вытащит. Если Джошуа, то…

Буря пронеслась по его лицу, осветив его такой враждебностью, что я забеспокоилась, что Римо усеет неверрианскую землю прахом Дэниели, как только мы доберёмся домой.

— Я шучу.

Он издал низкое ворчание, как будто не был уверен, что это так.

Я поцеловала его сжатые губы, раздвинула их. Постепенно его гнев отступил, губы смягчились, а большие пальцы перестали давить на мои соски так, словно пытались вывернуть их наизнанку. Одной рукой он по спирали поднялся к моему затылку, а другую переместил ниже, пальцами скользнул под пояс моих шорт с поясом, и остановился на моей голой заднице.

Он собственнически сжал её.

— По закону ты уже моя. Ты ведь понимаешь это, Трифекта? Моя, — повторил он, направляя меня отступить назад.

— Говоришь как пещерный человек.

— Возможно, потому, что я и есть человек в пещере.

Когда мы упёрлись в стену, он одной рукой поддерживал мой затылок, а другой — копчик.

— Можно я сниму с тебя шорты? — спросил он.

— Я не знаю, а ты сможешь?

Его губы прижались к моим, а затем рука на моей пояснице ухватилась за эластичный рукав, продетый сквозь петли для ремня, и стянула его вместе с моими шортами вниз.

Лихорадочный прилив крови промчался по моему обнажённому телу, но нисколечко не согрел меня.

— Полагаю, можешь.

Довольный, он отступил назад. Я начала скрещивать руки на груди, но он поймал их и развёл в стороны.

— Дай мне взглянуть на мою жену.

Моё сердце остановилось.

— Я не твоя жена.

— Будешь.

Я приподняла бровь и пронзила его взглядом.

— О, правда?

— Если ты думаешь, что я подпущу Джоша или кого-либо ещё к этому Котлу, когда он снова появится, ты сильно заблуждаешься. Там будет установлено электрифицированное лазерное ограждение. И целый флот вооруженных охранников, все из которых будут отчитываться передо мной.

— Звучит как прекрасная церемония.

Это только заставило его глаза заблестеть ещё более озорно.

— Ты уверен, что хочешь этого, Римо? Что ты хочешь меня?

— Я уверен на тысячу процентов.

— Ты не можешь быть уверен на тысячу процентов. Это не имеет никакого математического смысла.

— Ты всерьёз помешана на математике, не так ли?

Его рот опустился к одной из моих грудей, и он коснулся языком заострённого соска, заставляя от удовольствия набухать мои вены.

— Ты клянешься, что не соглашаешься на меня, потому что, — я задохнулась, когда он подул на мою влажную кожу, прежде чем проложил дорожку поцелуев к другой груди и провёл там языком, — потому что ты чувствуешь, — я задержала дыхание, выдохнула, снова задержала, застонала, — что как бы должен?

Он отпустил мой сосок, прикусив его зубами, и повернул шею, пока его голова не оказалась на одном уровне с моей.

— Как бы должен?

— Из чувства долга перед Котлом и твоим королевством.

Моё напоминание унесло прочь его злобу, заменив её непреклонной серьёзностью.

— Амара Вуд, я соглашаюсь на тебя не из-за необходимости или обязательства. И я на сто процентов уверен, что хочу тебя и буду хотеть до тех пор, пока ты не станешь морщинистой и седой.

Я поморщилась.

— Давай не будем говорить о седине.

Его глаза впились в мои.

— Ты передумала насчёт нас?

— Нет.

— Ты уверена на сто процентов?

— Я уверена на тысячу процентов.

Он хмыкнул.

Чтобы доказать свою точку зрения, я положила руки на единственный предмет одежды между нами — его брюки. Я расстегнула пуговицу, затем опустила молнию, мой пульс учащался от моей смелости. После убийства человека раздевать другого, конечно, не должно было быть так страшно, но будь я проклята, если я не была одним гигантским комком нервов. Робко я окинула взглядом гладкую золотистую кожу, переходящую в живот, такой рельефный и подтянутый, что казался спаянным из листов металла. Мои пальцы дрожали, и этого было достаточно, чтобы сдвинуть пояс с острых выступов на талии Римо.

Когда мокрые джинсы упали, кончики моих пальцев коснулись его кожи, и я моргнула, сначала увидев его обнаженную плоть, затем его прикрытые глаза.

— Почему ты… почему ты напал на Кингстона, когда он?..

Его лоб наморщился в замешательстве.

Румянец пополз вверх по моей шее.

— Когда он сказал, что ты… эм… не…

Его хмурый взгляд разгладился, а губы изогнулись в улыбке.

— Хорошо наделён?

— Да, — у меня возникло искушение обмахнуться веером. — Это.

Маленькая пещера наполнилась его пьянящим смехом. Я не знала, как долго это продолжалось, но к тому времени, когда он пришёл в себя, на его ресницах появились настоящие слёзы.

Всё ещё улыбаясь, он сказал:

— Я ударил его, потому что он был ослом, и потому что, как ты сама сказала, я гордый. А не потому, что мое мужское достоинство чувствовало угрозу, — сверкнули его зубы. — Ты переживала?

— Нет.

Палящие Небеса, мне было так чертовски жарко.

Он взял меня за подбородок большим и указательным пальцами и приподнял моё лицо.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что всё ещё хотела быть со мной, несмотря на то, что думала, что я буду… не впечатляющим.

Мои нервы расслабились, и румянец прошёл.

— Мне нужны твои сердце и разум.

— Хорошо, что ты получишь и то, и другое, и многое, — его рука упала с моего лица, но не покинула моё тело, — многое другое.

Я попыталась закатить глаза от его ошеломляющей уверенности, но он шагнул ко мне. Все его острые грани вдавились в мои изгибы, и мой мозг сломался, прекратив все команды, превратив меня в единственное, очень восприимчивое, но бесполезно статичное нервное окончание. Его пальцы начали медленное путешествие вниз по моему телу, рисуя дразнящие арабески на моей коже, вызывая мурашки на поверхности.

Он склонил лицо к моему, его взъерошенные волосы упали ему на лоб, и выдохнул моё имя в кончик моего носа, а затем снова в мои приоткрытые губы. Я всё ещё могла только смотреть, только чувствовать, только задыхаться, когда его рот накрыл мой, стараясь не раздражать нежную кожу. Он лизал и ласкал, его язык танцевал у меня во рту, делая выпад, прежде чем выйти.

Когда его пальцы перестали блуждать по моему телу, разочарование смешалось с моим предвкушением. Должно быть, я выразила своё недовольство, потому что он издал низкий смешок, который отдался вибрацией у меня на зубах.

— Ты очень нетерпеливая женщина, — пробормотал он, прежде чем раздвинуть мои губы и снова скользнул языком внутрь, в то же самое время провёл пальцем по моим скользким складочкам.

Я ахнула, и он застонал, его поцелуй стал твёрже вместе с остальным телом. Мои конечности, наконец, пошевелились, и мои ладони скользнули вверх по напряжённым сухожилиям его рук, чтобы опуститься ему на плечи.

Он медленно ласкал меня, и хотя я жаждала более быстрого темпа, это была такая изысканная пытка, что я откинула голову к стене и закрыла глаза. В глубине души мне пришло в голову, что, возможно, мне следует сказать ему, что я никогда раньше ни с кем не была, но его пальцы как по волшебству лишили меня способности говорить. Кроме того, это не имело значения для меня, и не должно было иметь значения для него.

Он провёл по моей шее носом, осыпая её поцелуями, которые становились всё более небрежными по мере того, как он работал надо мной сильнее, ещё больше увлажняя меня. Стремление доставить мне удовольствие сделало его диким. Звуки, которые он издавал, касаясь моей разгоряченной кожи, были скорее звериными, чем мужскими, разжигая нарастающий жар, пока моё освобождение не вспыхнуло и не воспламенило всё моё тело. Это был не первый мой оргазм, но он заставил устыдиться все те, которые я себе дарила.

Прежде чем я даже начала спускаться с вершин удовольствия, он схватил меня за бёдра и оторвал от земли. Мои веки распахнулись. Я закинула ноги ему за спину, а руки — за шею.

— Трифекта… — моё прозвище вызвало прилив тепла к шее.

Я решила, что больше не испытываю к этому ненависти.

Он стукнул кулаком по стене и издал рычание, которое выбило остатки оргазма прямо из моего организма.

— Что?

— Наши Инфинити не работают!

Я нахмурилась.

— Но твоё мужское достоинство работает, верно?

Он застыл, а затем его рот дёрнулся, как будто он не мог решить, смеяться ему или ещё раз зарычать. Улыбка победила.

— Мой член работает нормально, — он чмокнул меня в губы. — Но у нас нет защиты.

Прежде чем он успел опустить меня на землю, я совершила нечто совершенно безрассудное, что, как мне казалось, соответствовало той девушке, которой я стала. Я просунула руку между нашими вздымающимися грудями и обхватила его пальцами.

У него перехватило дыхание. Задержалось. И наши глаза тоже.

— Это будет не первый раз, когда мы вели себя безответственно, не так ли?

Я поцеловала уголок его рта и погладила его член, восхищаясь его шелковистостью и объёмностью, наслаждаясь учащённым дыханием Римо. — Но тебе не нужно беспокоиться. Несколько месяцев назад мне сделали укол. Он действует два года.

Я не стала объяснять, что было это связано со странными циклами, а не потому, что я была сексуально активна, хотя мне было интересно, предложила ли Нима это ввиду последнего.

Выдох, вырвавшийся у него, был настолько сильным, что Джия, вероятно, почувствовала его попутный ветер.

— Спасибо, чёрт возьми.

Он пальцами обхватил мою попу и приподнял меня немного выше, пока мы не оказались на одном уровне настолько идеально, что, когда он опустил меня обратно, он скользнул прямо внутрь. Точнее вошла только головка; остальная часть его члена натолкнулась на сопротивление, которое заставило его выдохнуть моё имя, и не сексуально, гортанно, а потрясённо и слегка испуганно.

Я закрыла глаза. Не столько потому, что я была смущена, сколько потому, что мне было больно, и я не хотела, чтобы он испугался и вышел. Когда он не стал продвигаться дальше, я покачала бёдрами, надвигаясь на него.

Он зашипел. Как и я. Скорее всего, причины у нас были разные.

Над моей верхней губой выступил пот. Я слизнула его.

— Это твой первый раз?

Его тон был полон чего-то… сожаления, упрёка. Определенно, не самодовольства.

Я открыла глаза, желая оценить его настроение: невесёлое. Его челюсти были сильно сжаты от того, насколько он был несчастен.

Прежде чем я успела сделать следующий вдох, он вышел и поставил меня на землю.

Тепло скользнуло вниз по внутренней стороне моего бедра. А потом жар заструился по моим щекам. Я снова закрыла глаза, размышляя о том, насколько всё это стало неловким.

Его руки поднялись к моему лицу, нежные и дрожащие.

— Посмотри на меня, Трифекта.

Я подняла веки и послала ему убийственный взгляд.

— Что?

Его брови сошлись на переносице.

— Эй.

Я отвернулась. Ну, во всяком случае, я пыталась. Только мои глазные яблоки смогли пошевелиться.

Большими пальцами он провёл по моим скулам, пропуская синяки на коже.

— Почему ты мне не сказала?

— Я полагала, ты знаешь.

— Откуда я мог знать? — его брови ещё больше сдвинулись. — Но что ещё более важно, почему ты злишься?

— Ты выглядел испуганным.

Он фыркнул.

— Это определенно был не ужас, детка. Шок и беспокойство, но, поверь мне, никакого ужаса.

— Тогда почему ты остановился?

— Потому что твой первый раз не должен быть у стены в пещере, где пахнет мокрым мехом, когда ты так взволнована.

— Меня не волнует, как и где. Всё, что меня волнует… всё, что меня когда-либо волновало, это с кем.

— Я бы спросил, уверена ли ты, что хочешь, чтобы я был этим мужчиной, но уже немного поздно.

Он обнял меня и притянул моё напряжённое тело к своему.

— Я знаю, это звучит претенциозно, но опять же, я претенциозный осёл, верно?..

Моё фырканье было приглушено его атласной кожей.

— Но спасибо тебе за то, что оказала мне эту честь.

Я закатила глаза под прикрытыми веками.

— А теперь давай начнем сначала, — сказал он, отстраняясь от меня.

— Я почти уверена, что мы не сможем.

Я указала на струйку крови на своей икре.

Римо потащил меня к разложенным шкурам.

— Что я имел в виду, так это то, что давай попробуем это ещё раз. Позволь мне сделать это… лучше.

Он отпустил мою руку, подошёл к нашим скомканным вещам, взял одну наугад, затем вернулся ко мне. Прежде чем я успела сообразить, что он собирается с ней делать, он присел на корточки и вытер кровь с моей ноги, а затем отбросил футболку в сторону.

— Мне понравилось, Римо.

Конечно, пронзительная боль немного уменьшила то, насколько мне это понравилось, но факт оставался фактом: я наслаждалась краткой полнотой, быстрым скольжением плоти, шипением удовольствия, сорвавшимся с его губ.

— Казалось, тебе это тоже понравилось. Ну, пока…

Я прикусила внутреннюю часть своего рта.

— Да. Очень сильно.

Он убрал длинные пряди волос с моего лица и заправил их мне за ухо.

— Я обещаю тебе много секса с пещерным человеком позже, но позволь мне сделать твой первый…

— Второй.

— Я полагаю, это всё ещё считается твоим первым…

— Технически нет.

Он бросил на меня острый взгляд, от которого я сразу заткнулась.

— Ложись, женщина. Если только ты не предпочитаешь спорить о семантике.

Я улыбнулась, он улыбнулся в ответ. И вот так просто вся неловкость исчезла, и моё сердце, наконец, отбросило все разные эмоции, которые бились в нём, остановившись на одной единственной — радости.

ГЛАВА 43. ПРОБУЖДЕНИЕ

Я проснулась от того, что ногти Римо скользили вверх и вниз по руке, которую я положила на него прошлой ночью и не убрала, боясь, что он может решить уйти, пока я сплю. Я никогда не считала себя прилипчивой, но, возможно, я буду одной из таких подружек.

Должно быть, он услышал, как гудят мои мысли, потому что его пальцы перестали скользить по моей коже, и он повернулся ко мне лицом. Мы лежали на покрытом мехом тюфяке.

— Привет, — он заправил прядь волос мне за ухо. — Как ты себя чувствуешь?

— Полагаю так же, как и выгляжу.

— Значит, прекрасно? Рад это слышать.

Я закатила глаза, колючий фиолетовый мех впился в мою ободранную щёку.

— Я больше думала о гигантском синяке.

Римо просунул руку мне под шею и притянул меня к себе, положив мою раненую щёку на свой бицепс, который был ненамного мягче меха, но гораздо более гладкий.

То, как его глаза впились в мои, заставило меня напрочь забыть о моём пульсирующем лице. Он наклонился и запечатлел лёгкий, как перышко, поцелуй на моих губах.

— Мы должны встать.

— Должны.

Никто из нас не пошевелился.

По правде говоря, я не была уверена, что смогу это сделать. Я действительно чувствовала себя как огромная гематома. Хотя главной причиной моего бездействия было блаженство. Я убрала прядь рыжих волос с его глаз, позволив своим пальцам задержаться на его родимом пятне.

— Не могу поверить, что я нарушила все свои правила.

— Что это были за правила? — его слова были такими хриплыми, что у меня по спине пробежал лёгкий трепет.

— Целоваться с рыжеволосыми с фамилией Фэрроу.

— О. Эти.

Я улыбнулась его очевидному презрению к моим правилам.

— У тебя с самого начала было слишком много стандартов.

Я приподняла бровь.

— Слишком много? Или ничего из того, что тебе понравилось?

— Ну, я действительно чувствовал себя немного обособленным. Рыжеволосые с фамилией Фэрроу? Нас не так много…

Его мысли, должно быть, обратились к другой рыжеволосой в его семье, потому что его взгляд помрачнел.

— Ты увидишь их снова, — сказала я, переплетая пальцы с его рукой, лежащей на его животе.

Некоторое время он ничего не говорил, а потом сказал:

— Я не могу поверить, что Карсин пытался убить тебя.

Казалось, это было миллион лет назад.

— Не забудь сказать ему, что я тебе нравлюсь, когда мы вернёмся, чтобы он не попытался вернуть свою пыль через моё убийство.

Его бицепс напрягся, обвиваясь вокруг меня, как будто защищая от невидимого источника опасности.

Чтобы рассеять внезапно нависшую над нами тёмную тучу, я сказала:

— Для того, кто всем говорил, что моя кровь ядовита, прошлой ночью ты, похоже, не слишком испугался этого.

Из его груди вырвалось ворчание.

— Потому что моё сердце, к счастью, находится далеко от моего члена.

Я поиграла с его пальцами.

— Моего очень большого члена.

— Ты не просто так это сказал.

— Я не хотел, чтобы ты забывала.

— Как будто я могу. Я думаю, ты мог бы сокрушить меня.

— Я старался изо всех сил.

— Скажи мне, что этот каламбур не был запланирован.

Его ответная наглая улыбка заставила меня шлёпнуть его.

— Ой, — прошептал он.

— Мягкотелый.

Он перекатился на меня и обхватил мою голову обеими руками.

— Во мне нет ничего мягкого.

Ухмылка угрожала расколоть мои щёки пополам.

— Амара!

Улыбка сползла с моего лица, а ресницы хлопнули по бровям. Я оттолкнула Римо и села, а затем вскочила на ноги, чувствуя, как колотится сердце в груди, соперничая с тем, что отдавалось в верхней части бёдер.

Я повернулась к Римо.

— Ты тоже слышал голос моей мамы, верно?

— Римо!

На этот раз — Фейт

Римо обхватил меня за талию и закружил.

— Мы голые, — прошептала я в ужасе.

— И спасены.

— Но мы голые, и наши матери здесь, — прошипела я, потому что… приоритеты. — Опусти меня.

— Джия! — крикнула Нима.

Я схватилась за нашу одежду, прежде чем вспомнила, в каком состоянии она была.

— Амара! — голос Нимы звучал так близко, что я предположила, что она только что вошла в систему пещер.

Мой костюм привлек моё внимание, и, хотя я поклялась никогда не надевать его без моего Инфинити, я схватила его и начала натягивать штанину.