Глава 3

ЛЮЦИАН

Прошлое – 20 лет

Безупречно одетый в костюм-тройку от Армани, я смотрю на свое отражение в зеркале. У меня черты моего отца. Острые скулы с обычными итальянскими темными волосами и глазами.

Я во всем похож на своего отца, что сделало нас ближе, чем большинство отцов и сыновей. Гораздо ближе. Я не просто наследник Луки Котрони, но и его доверенное лицо и единственный друг. Поскольку мой отец является главой мафии, друзья – это не та роскошь, которую мы можем себе позволить. Это делает кровные узы между нами священными и нерушимыми.

— Ты готов? – спрашивает отец, входя в мою комнату.

Ухмылка приподнимает уголок моего рта, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

— Так и есть.

Его пристальный взгляд скользит по мне, а затем он одаривает меня гордой улыбкой.

— Сегодня ты займешь свое законное место рядом со мной. – Я наблюдаю, как он достает пистолет из-за спины, и мои глаза останавливаются на именном "Glock" в его руке. – Я приготовил это для тебя, – говорит мой отец, протягивая его мне.

Поднимаю руку, мои пальцы обхватывают рукоять, на которой выгравировано имя нашей семьи. Котрони.

— Спасибо, – бормочу я, принимая свой первый пистолет. Это значит, что теперь все изменится. Я больше не буду жить той замкнутой жизнью, к которой привык. Теперь я буду стоять рядом со своим отцом во время деловых сделок. Я буду присутствовать на встречах между всеми семьями. Я буду работать с нашими союзниками и встречусь лицом к лицу с нашими соперниками.

Тяжесть имени Котрони лежит на моих плечах. Пришло время стать тем человеком, которым мой отец готовил меня быть всю мою жизнь.

Его глаза встречаются с моими, а затем он снова спрашивает:

— Ты готов?

Я знаю, о чем он спрашивает. Готов ли я заставить людей бояться меня так же, как они боятся его? Готов ли я убивать? Готов ли я править мафией безжалостно?

— Да, – отвечаю я, уверенно поднимая подбородок.

Мой отец кладет руку мне на плечо, его глаза сурово смотрят в мои.

— Ты не предоставишь второго шанса. В нашем мире нет места милосердию. Не показывай слабости и страха. Никогда не колебайся и не сомневайтесь в себе. Будь уверенным. Будь жесток. Ты должен заставить их бояться тебя. Вот в чем заключается наша сила.

Я кивнул, запоминая его слова.

Он притягивает меня в объятия, его руки обвиваются вокруг меня, как стальные обручи.

— Прежде всего, никому не доверяй. Это приведет только к твоей смерти.

Отстраняясь, я говорю:

— Но ты доверяешь мне.

Он издает смешок.

— Ты – часть меня. Кровь от моей крови. Семья. Я говорю обо всех остальных.

Кивнув, я опускаю взгляд на пистолет в своей руке.

— Спасибо. Он прекрасен.

Он похлопывает меня по плечу, затем говорит:

— Пойдем. Пришло время тебе занять свое законное место в семье.

Нервы сводят меня с ума, когда я засовываю пистолет сзади в штаны. Я поправляю пиджак и выхожу из комнаты вместе с отцом. В тишине мы идем по коридору, и как только мы спускаемся по лестнице, мой взгляд скользит по мужчинам, собирающимся внизу.

Мой взгляд останавливается на Алексее Козлове, лучшем наемном ассасине, которого когда-либо видел преступный мир. Рядом с ним стоит его хранитель Дмитрий Ветров. Вместе эти два человека неубиваемы.

Слава Богу, они наши союзники.

Бросив взгляд на других мужчин, я замечаю Валентино Тино Лукаса. Хотя он из конкурирующей семьи, мы вежливы друг с другом. Тино может быть тираном, но он знает, что лучше не бросать нам вызов в борьбе за власть в мафии.

Ник Кабельо представляет семью Кабельо. Они начали торговать оружием только в последнее десятилетие, в отличие от нашей семьи, которая возглавляет мафию на протяжении четырех поколений.

Эта мысль заставляет меня хорошо осознавать наследие, которое ляжет на мои плечи. Я должен заставить этих людей бояться меня или умереть, пытаясь. Другого выхода нет.

Я замечаю, что присутствуют три семьи из Братвы, но начинаю хмуриться, когда вижу новое лицо. Азиат, чьи глаза прищурены на моего отца.

Мой отец останавливается на пятой ступеньке, и я останавливаюсь рядом с ним.

— Сегодня Люциан займет свое место в качестве моей правой руки. После того, как он выпустится из Академии Святого Монарха, он займет пост главы мафии.

Я гордо вздергиваю подбородок, и тогда мой отец говорит:

— Нам нужно разобраться с неприятными делами, прежде чем мы сможем отпраздновать.

Я бросаю взгляд на своего отца, когда он обращает свое внимание на меня.

— Что мы делаем с людьми, которые воруют у нас?

— Убиваем их, – отвечаю я без колебаний, потому что в нашем мире нет места милосердию.

Алексей подталкивает азиата ближе, а затем заставляет его опуститься на колени.

— Мистер Чен думал, что ему сойдет с рук сокрытие прибыли от нас, – объясняет отец, а затем переводит взгляд с меня на мистера Чена. – Алексей был достаточно любезен, чтобы выследить его. Остается вопрос о наказании.

У меня по коже головы пробегают мурашки, когда я снова перевожу взгляд на отца.

Он хочет, чтобы я убил?

Во взгляде моего отца, который потемнел от гнева, нет теплоты.

Черт, вот оно что. Вот где я должен проявить себя.

Мой взгляд возвращается к мистеру Чену. Я знаю, что лучше не задавать вопросов, когда медленно тянусь к пистолету за спиной. Я много раз видел, как мой отец убивал раньше, так что я знаю, что делать. Мои пальцы обхватывают рукоятку, и я держу "Glock" так, чтобы ствол был направлен вниз.

Я не могу отказаться или проявить какую-либо слабость, потому что это навлечет непростительный позор на имя Котрони.

Вот оно, Люциан.

Я должен убить вора и занять свое законное место, чтобы мой отец гордился мной. Я не смею подвергать сомнению суждение моего отца.

Я спускаюсь на последние пять ступенек и останавливаюсь перед мистером Ченом. Мои пальцы сжимаются вокруг рукояти моего "Glock" с гравировкой, когда мое сердцебиение начинает ускоряться.

Ты можешь это сделать.

Ты должен.

Никакого милосердия.

Я поднимаю руку и направляю ствол на голову мужчины. На мгновение я поднимаю взгляд, и мои глаза встречаются с глазами Алексея. Самый страшный человек после моего отца. Смертоносный. Беспощадный. Он ненамного старше меня. Вероятно, ему где-то под тридцать. И все же он сделал себе имя, перед которым люди съеживаются.

Я должен сделать то же самое.

Когда я опускаю глаза на мистера Чена, я тяжело сглатываю, и мои мышцы напрягаются. Ощущение жжения распространяется по моему животу при мысли о том, чтобы отнять жизнь у другого человека.

Ты должен.

Сейчас.

Я делаю глубокий вдох, и мой палец сжимается на спусковом крючке. Мистер Чен пристально смотрит на меня, а затем плюет на мои ботинки. Это все, что мне нужно, чтобы нажать на курок.

Я наблюдаю, как его голова откидывается назад от силы выстрела, а затем его тело заваливается набок.

Вдох.

Я не сказал этому человеку ни слова.

Выдох.

И все же я отнял у него жизнь.

От этой мысли меня пробирает дрожь, и она проникает глубоко в мои кости, клеймя меня убийцей. Я ожидаю почувствовать вину, но вместо этого ощущаю прилив силы.

— Хорошо, – говорит Алексей, но я не могу оторвать глаз от безжизненного тела.

Я убил. Впервые я отнял жизнь, которая мне не принадлежала.

Я чувствую, как рука моего отца ложится мне на плечо, а затем он сжимает меня.

— Ты заставил меня гордиться тобой, сын мой.

Я киваю, отходя от тела и приближаясь к своему отцу. Мое дыхание начинает учащаться, а затем Алексей усмехается.

— Теперь мы пьем. Ему это нужно.

Другие мужчины посмеиваются, пока мой отец ведет меня мимо тела, о котором позаботится персонал. Мы проходим в гостиную, и я беру стакан бурбона, который мне предлагает официант.

Я запрокидываю голову, выпивая янтарную жидкость, и это вызывает еще одну порцию смешков у мужчин.

Мой отец похлопывает меня по спине, а затем говорит:

— В следующий раз не трать столько времени на убийство.

В следующий раз.

Это было мое первое убийство, и оно будет далеко не последним.

Мой взгляд скользит по мужчинам, празднующим мое восхождение на вершину мафии. Большинство их улыбок натянуты, их глаза оценивают меня.

Это заставляет меня поднять подбородок, а потом я вспоминаю, что нужно спрятать пистолет за спину. Я наливаю себе еще выпить, а потом смотрю. Я запоминаю каждый мрачный взгляд, каждую затянувшуюся гримасу.

Я держу голову высоко поднятой. Половине мужчин в этой комнате столько же лет, сколько моему отцу. Я знаю, что они не будут рады получать от меня приказы.

Мне просто придется их заставить.

От этой мысли уголок моего рта приподнимается в дерзкой ухмылке, и я молюсь всемогущему, чтобы они увидели, как кровь моего отца пульсирует у меня под кожей.

Теперь дело за тем, чтобы убить или быть убитым. Править или быть управляемым. Бояться или сделать так, чтобы тебя боялись.

Я, Люциан Котрони, никогда не преклоню колено. Я не буду прятаться. Я займу свое законное место, и да поможет Бог человеку, который попытается противостоять мне.


Загрузка...