Жестокое лето

1 16 мая, вторник Ками

Идея ужасная, просто ужасная!

Я, конечно, все равно воплощаю ее в жизнь, но для протокола хочу сказать, что идти с подружками в бар перед первым рабочим днем на новом месте – не лучшее решение.

– За новую работу Ками! – с улыбкой провозглашает Эбби, тряхнув светлыми блестящими в тусклом освещении бара волосами.

– За Ками! – вторит ей Кэт.

Осушив рюмки, мы с Кэт сразу закусываем дольками лайма. Эбби же, сморщившись, будто вот-вот задохнется, запивает текилу самым сладким ананасовым соком из всех, что были в баре.

– Господи боже, ужас-то какой, – она всегда так говорит, когда пьет крепкое.

– Зато внутри теперь тепло и щекотно, классно же, – возражает Кэт.

И поводит плечами, отчего все в баре оборачиваются на нее, включая и симпатичного бармена, который не отходит от нас с тех пор, как мы вошли. Стоит, облокотившись о стойку, и улыбается так, будто перед ним разворачивается невероятно интересное действо.

Улыбка у него милая. Я на него сразу обратила внимание – коротко остриженные светло-каштановые волосы, широкие плечи, туго обтянутые черной корпоративной футболкой, а самое главное – ямочки на щеках, которые появляются каждый раз, когда он улыбается.

Ямочки!

– Еще что-нибудь? – он улыбается шире, и ямочки делаются еще заметнее.

И, кажется, улыбается не просто в пространство, а Кэт, моей очаровательной подружке с пышными формами, великолепным загаром и шикарными темными волосами.

– Картошку фри! – отвечает Эбби.

– Картошку фри, понял. А вам? – он оборачивается ко мне.

– Что мне?

– Что предложить вам?

Глаза у него тоже красивые – орехового оттенка с золотыми искорками. А в уголках залегли веселые морщинки.

– О, ничего, спасибо. Все хорошо.

– Ничего? Вам обязательно нужно поесть, – явно хочет, чтобы нам в конце вечера пришлось раскошелиться.

– Мы в любом случае оставим щедрые чаевые, обещаю.

Он снова улыбается.

– Я не о чаевых волнуюсь, ангел. А о том, что вы всего за полчаса три рюмки выпили. Нужно же чем-то это уравновесить.

– Ангел? – оскорбленно смотрю на него я.

Бармен, дающий пьяным женщинам ласковые прозвища? Что за гадость!

– Ты случайно не ударилась, когда падала с неба?

Я открываю рот от негодования и в то же время от удовольствия, хотя в последнем ни за что не признаюсь.

– Что вы только что сказали?

Он, смеясь, выпрямляется и начинает протирать барную стойку.

– Ага, бородатые шутки и пенсионерские подкаты – мой стиль.

– Господи, я, кажется, влюбилась, – у Эбби в глазах, как в мультфильме, мерцают сердечки.

– Правда? – спрашивает Кэт, наш безнадежный романтик.

– И как, работает? – скептически фыркаю я.

– Честно? – он снова демонстрирует ямочки на щеках. – Не-а. Но хоть дочка иногда смеется из сострадания.

Я невольно кошусь на его руку, обручального кольца на пальце не обнаруживаю. Он замечает мой взгляд, и на его щеках снова проступают ямочки. Я вспыхиваю от смущения.

– Ооо, папочка! – тянет Эбби.

Бармен очень мило краснеет.

– Дочка наверняка невероятно симпатичная! Только посмотрите, какие у него глаза! – говорит Кэт. Спорю, она уже мысленно пытается нарисовать портрет дочери бармена.

Или портрет их потенциального общего ребенка, который сто процентов унаследует его глаза и ее загар и улыбку.

У Кэт самая прекрасная улыбка на планете.

Меня же цепляет слово «папочка», и в голове без малейшего намерения с моей стороны всплывает видение – бармен без футболки, весь потный, и прижимает меня собой к кровати.

Я пьяно трясу головой, чтобы прогнать этот образ из головы – нет уж, ни за что! Определенно надо поесть, а то в голову уже лезет всякая дичь. И все же интересно, если назвать его папочкой в постели, он так же мило покраснеет?

– Так картошка и?..

Я мотаю головой, вытряхивая из нее знойных мужчин и постельные утехи. У меня все равно на все это нет времени. И усилием воли заставляю себя сосредоточиться на том, что по-настоящему важно.

– Сырные палочки. И еще по шоту.

И снова ямочки – а у меня мурашки бегут вдоль позвоночника.

Черт, я, кажется, напилась.

– Выпить принесу только после того, как ты поешь, договорились?

– Что за?..

Кем он себя возомнил? Будет диктовать мне, что и когда пить? Однако вспылить я не успеваю, меня осаживают подружки.

– Договорились, – Кэт оборачивается и многозначительно смотрит на меня. – Мы договорились!

Он, улыбнувшись, отходит – передает на кухню наш заказ, обслуживает других посетителей, а потом, к моему удивлению – и радости – наливает мне еще.

– Нам пора, – объявляет Эбби два часа и слишком много рюмок спустя. – У тебя завтра первый рабочий день на новом месте.

– Фу, не напоминай. Чья вообще была идея пойти в бар? – меня определенно вертолетит.

– Твоя, детка. Эбби предлагала заказать доставку еды и устроить пижамную вечеринку.

– Это потому что она скучная, и у нее есть парень, пускай даже и самый лучший в мире.

– Он такой, – соглашается Эбби.

И мы все трое встаем.

– Девушки, вызвать вам такси? – спрашивает бармен, подходя к нам.

Я нетвердо стою на ногах. А от его слов и вовсе теряю равновесие, пошатываюсь на высоких каблуках, он же ловит меня, приобняв обеими руками за талию, и держит, пока я не прихожу в себя.

Подушечкой большого пальца он касается полоски голой кожи между моим топом и поясом юбки, и по телу от этого разливается очень приятный жар.

– У тебя теплые руки, – говорю я.

– Ты как, нормально?

– Я дала тебе такой шанс отпустить пошлую шуточку, а ты все прошляпил, – говорю я и снова вижу ямочки.

Черт!

Какие славные ямочки!

– Сейчас самое главное, чтобы ты благополучно добралась туда, куда собираешься. Будем считать, что я тебе задолжал. Возвращайся, и я обязательно пошучу.

– Смотри, поймаю на слове и буду являться сюда каждый вечер.

Фильтр между моим мозгом и ртом явно смыло текилой и дурными затеями.

– Так, давай-ка доставим тебя домой, – говорит Эбби, округлив глаза.

– Нам только улицу перейти, – сообщает Кэт бармену совершенно четко и ясно.

Ее от алкоголя никогда не развозит, как нас с Эбби, поэтому она всегда выступает в роли всеобщей мамочки.

Так с самого колледжа повелось. Мы шли в бар или на вечеринку, пили все трое одинаково, но потом Кэт волокла нас в нашу съемную квартирку или вытаскивала из лап очередного отморозка.

– «Приморский клуб»?

– У моего парня там апартаменты, – отвечает Эбби.

И произносит она это таким тоном, что сразу ясно, как они с Дэмиеном друг другу подходят.

Дэмиен Мартинес был послан на землю, чтобы заботиться об Эбигейл Келлер, никто меня в этом не переубедит. Он лучшее, что случилось с ней в жизни, и мне все еще стыдно за свое поведение в прошлом декабре. А еще благодаря Дэмиену меня пригласили работать в «Приморский клуб», и все лето я буду организовывать вечеринки для элиты острова Лонг-Бич.

– А, понял.

Бармен оглядывается через плечо. У окна кухни стоит немолодой мужчина, в баре остается всего пара человек.

– Ронда!

Симпатичная женщина средних лет с коротко остриженными темно-каштановыми с сединой волосами поднимает на нас взгляд.

– Присмотришь пару минут за баром?

Та, оглядевшись по сторонам, кивает.

– Спасибо! А я пока провожу девушек до «Приморского клуба».

– Ясно, босс!

Она забирает со стола пустую бутылку, а потом подходит к одному из клиентов.

– Что вы, не нужно, – Кэт явно задело, что кто-то засомневался в ее способностях справиться с нами. Выходит, она плохая подруга, что ли?

Я же говорила, она строит из себя нашу общую мамочку.

А мамочка всегда может справиться со своими детьми.

– Знаю, но если не увижу своими глазами, что вы добрались в целости и сохранности, до утра не усну. Вы же так со мной не поступите? – мило улыбается бармен.

Даже чересчур мило.

Он точно запал на Кэт.

А как иначе? Она ведь красивая, милая и отзывчивая, даже когда пьяна в лоскуты.

– Обещаю, я…

Ладно уж, помогу ему – отчасти потому, что Кэт, насколько я знаю, часто совершенно не замечает, когда с ней флиртует знойный красавчик, и отчасти потому, что перед глазами у меня все плывет, и мне срочно нужно прилечь.

– Да ладно, Кэт, пускай симпатичный бармен тебя проводит. Ты совсем, что ли, намеков не понимаешь? – я закатываю глаза с чуть деланым раздражением.

– Кам, я не…

– Эй, Ямочки, пошли доведешь нас до квартиры, – перебиваю я, обращаясь к бармену.

Потом беру Эбби под руку и веду к двери.

Обернувшись через плечо, вижу, как Кэт говорит бармену что-то, виновато моргая, а он улыбается ей, снова показывая ямочки, и делает рукой жест «после вас».

Это последнее, что я помню из того вечера.