Жестокое лето

2 17 мая, среда Ками

От звона будильника с моих губ срывается стон. Голова гудит, напоминая, что пойти в бар было ужасной, скверной, отвратительной идеей.

Весело, конечно, но жутко глупо!

– Какого хрена? – стонет Эбби, которая лежит рядом со мной в кровати Дэмиена в его апартаментах, расположенных прямо над помещениями «Приморского клуба».

– Это мой долбаный будильник, – я щурюсь, силясь рассмотреть, куда нажать, чтобы остановить этот непрекращающийся звон.

– Заткни его уже! – стонет Кэт, лежащая у Эбби под другим боком.

– Пытаюсь! – Я отчаянно тычу пальцем в экран, пока в комнате не воцаряется благословенная тишина.

Однако оказывается, что голова у меня раскалывается вовсе не потому, что будильник сверлил непроснувшийся мозг.

Это все чертово похмелье.

– Вот дерьмо. – Я валюсь обратно на кровать, сунув телефон на тумбочку, с которой он тут же шлепается на пол.

Но волноваться по этому поводу у меня нет сил.

– Точно, – соглашается Эбби.

Я закрываю руками лицо, а она отводит их.

– Прекрати! Это вредно для кожи.

На ладонях отпечаталась тушь.

– Спать с макияжем тоже вредно, и тем не менее.

Сев в постели, Эбби сердито пялится на меня. Надо же, только проснулась, еле жива от похмелья, а уже готова голову мне оторвать за то, как я ухаживаю – вернее, не ухаживаю – за кожей.

– Камила, сколько раз я тебе говорила, что накрашенной спать нельзя?

– Эбби, она вчера в двери лифта не попадала. По-твоему, у нее хватило бы сил умыться? – подает голос Кэт.

– Значит, не надо было столько пить!

– Это же ты придумала чокаться за каждую бородатую шутку бармена!

– А он только и делал, что шутил, – Эбби падает на кровать и прикрывает лицо рукой. – Кто знал, что у него в запасе столько дурацких приколов?

– Да он догадался, что мы играем, – Кэт сползает с кровати, берет три бутылки воды, которые мы вчера предусмотрительно купили перед тем, как идти в бар, и роется в сумке в поисках таблеток от головной боли. Потом вползает обратно под одеяло и раздает нам воду и лекарства.

– Конечно. Он нарочно шутил, а потом смеялся, видя, как мы морщимся и пьем.

– Правда? – спрашиваю я.

– Ага. Он точно понял, что мы придумали.

– Не может быть, – возражает Эбби. – Для бармена это слишком безответственно.

– Ну не знаю. Зато он заставлял нас закусывать.

Вот, наверное, почему я этим утром не корчусь над унитазом – из-за того, что нам постоянно подсовывали картошку фри и другие закуски.

– Интересно, с чего это он?

Я осушаю бутылку залпом и потягиваюсь. Чувствую себя неважно, но, похоже, дело обойдется головной болью и общей вялостью.

Закончив оценку своего состояния, я вдруг замечаю, что Кэт и Эбби переглядываются, растерянно улыбаясь.

– В чем дело?

Они снова смотрят друг на друга, и наконец Эбби выдает:

– Кам, да он же на тебя запал.

– Запал? – возмущенно вопрошаю я, силой заставляя себя спустить ноги с кровати и встать.

Ковер в комнате плюшевый и стильный, как почти весь интерьер «Приморского клуба», но у меня так раскалывается голова, что я не могу его как следует оценить.

– Ну а как? Он же весь вечер возле нас торчал.

Я закатываю глаза – и зря, в голове теперь еще и трещит.

– Кэт, да там просто места мало было!

– А как он на тебя смотрел каждый раз, когда отпускал дурацкую шуточку, – возражает Эбби.

– Потому что я над ним потешалась, пока вы восторженно глазами хлопали.

– Он нас провожать пошел! – ахает Кэт, будто это бог знает какое сложное дело.

Безнадежный романтик!

Ей дай волю, она и серийного убийцу романтичным посчитает.

– Вообще-то это его работа – заботиться, чтобы клиенты добрались до дома.

Кэт в ответ лишь стонет.

– Почему она такая? – Эбби, охая, падает на кровать и мотает головой.

– Мы все прекрасно знаем почему, – бормочет Кэт.

У меня нет ни времени, ни сил во всем этом разбираться, поэтому я ухожу в ванную, чищу зубы, причесываюсь и раздумываю, сколько усилий я готова вложить в свой облик, чтобы скрыть последствия вчерашнего вечера.

К счастью, ущерб вроде не так уж велик.

Когда я возвращаюсь в комнату, Эбби и Кэт уже сидят в постели куда более бодрые, и Кэт, к несчастью, на меня смотрит.

Взглядом курицы-наседки и переживающей за нерадивого ученика дотошной учительницы. А значит, мне несдобровать.

– Ты должна сегодня снова туда пойти!

Она сверлит меня взглядом, а я тем временем копаюсь в сумке в поисках приготовленного на сегодня наряда.

Все остальные мои вещи в машине, после встречи с работодателем я перетащу их в апартаменты, которые мне выделят на это лето.

Однако услышав слова Кэт, я отвлекаюсь от поисков.

– Что?

– Ты должна сегодня снова зайти в «Рыбалку».

Я медленно оборачиваюсь к лучшей подруге и скрещиваю руки на груди.

– Это почему же?

Вообще-то после вчерашнего позора я вообще не собиралась там показываться.

– Оплатить счет.

Я моргаю.

Смотрю на Эбби – та как ни в чем не бывало копается в телефоне и прячет от меня глаза. Тогда я снова перевожу взгляд на Кэт.

– А почему мы вчера его не оплатили?

Та, прикусив губу, отводит глаза.

Кэт ненавидит спорить. Так ненавидит, что иногда у нее крапивница от спора начинается. Но если уж она уперлась, ее с места не сдвинешь.

Непонятно только, почему она уперлась именно сегодня, в день, когда я выхожу на новую работу.

– Ой, такая глупость! Я вчера забыла кошелек дома, – она очень, очень ненатурально смеется, встряхивая темными волосами.

Чушь!

Полная чушь, Кэт всегда перед выходом по три раза проверяет, взяли ли мы все необходимое – паспорта, наличные, кредитки, пластырь, зарядки для телефонов, санитайзер, батончик мюсли на случай, если кто-то проголодается, буквально все-все-все.

– Но я-то не забыла, – я многозначительно смотрю на нее. – Я могла заплатить. И собиралась даже, вы сами с порога сказали, что мы празднуем мою новую должность, и поэтому вы ни за что не позволите мне самой покупать себе выпивку.

– Да, но когда я поняла, что забыла кошелек, тебя уже так развезло, что важнее было дотащить тебя до дома.

– А Эбби? – вскидываю бровь я. – Почему Эбби не заплатила?

– Только меня не втягивайте, – отмахивается та.

– А, значит, все же есть куда втягивать? – я снова вскидываю бровь и оборачиваюсь к Эбби, внутренне борясь с непреодолимым желанием защищаться.

Эбби умиротворяюще поднимает руки, словно приближаясь к три дня не евшему тигру.

– Кам, у тебя на лбу написано, что ты вне себя. Кэт в панике рвет одеяло, боится, что ты теперь будешь ее ругать и искать второе дно во всем, что она в жизни делала. Так что втягивать есть куда. Определенно.

– Ты с Дэмиеном переобщалась, – бурчу я сквозь зубы. – Стала слишком логичная.

– Знаю. Забавно, правда? – с невинной гордостью улыбается Эбби.

Я, глядя в потолок, качаю головой.

– Ладно, хватит глупостей. Почему вы заставляете меня идти в бар, где я вчера наклюкалась?

Кэт ровно три секунды отмалчивается, готовая взорваться, и наконец выпаливает:

– Потому что ты ему понравилась!

Ну ясно.

Моя безнадежно романтичная подруга.

– Кэт…

– Разве не замечательно? Ты получаешь работу мечты, а накануне первого дня – бац! – встречаешь мужчину мечты.

– Катрина…

– Ладно-ладно, не мужчину мечты, он все же не Дэмиен Мартинес. Но просто симпатичного парня! С которым можно замутить, – дернув плечами, отвечает она.

– Кэт, милая, я работать сюда приехала. Завязывать полезные связи, зарабатывать рекомендации. Чтобы после открыть свой бизнес!

Те, кто не знает Кэт, и не заметили бы, как ее губы чуть размыкаются от разочарования. Для других это лишь легкая гримаска, но лучшим подругам сразу все ясно.

– И моя работа вовсе не работа мечты, – добавляю я чуть тише, чтобы она успокоилась.

– Но могла бы ею стать, – вставляет свои пять копеек Эбби, склонив голову к плечу. – Могла бы стать! Целых пять месяцев организовывать классные мероприятия! Черт, они столько платят, что оставшуюся часть года можно вообще не работать! Путешествовать, делать, что захочется! Хватит быть трудоголиком, Кам! Ты можешь найти здесь новых друзей, зажить полной жизнью!

Вздыхаю. Эбби вроде просила ее не втягивать, а теперь сама увязла по самую шею.

Черт возьми!

Двое на одного!

– Девочки, для меня это не работа мечты. Мне придется общаться с богатыми стервами, организовывать в клубе свадьбы и другие мероприятия и налаживать связи. Я не собираюсь искать тут друзей, а тем более мужчину мечты.

– Как будто нельзя делать и то и другое, – вкрадчиво замечает Эбби.

– И то и другое?

– И то и другое. Налаживать связи и искать друзей. Налаживать связи и мутить с парнем. Налаживать связи и дать шанс клевому бармену.

– Не нужны мне друзья. У меня их и так полно!

Мои лучшие подруги растерянно моргают.

– А ну-ка перечисли! – вызывающе бросает Эбби.

– Вы двое, – начинаю я.

А Кэт кивает – продолжай, мол.

Пытаюсь вспомнить еще кого-нибудь…

Черт!

– Лерой!

– Лерою семьдесят пять, он только что вышел на пенсию и переехал на Багамы.

– Кэт, ты что, эйджистка?

– Кам, вас разделяют миллионы миль, не говоря уж о гигантской разнице в возрасте!

– То есть когда я поселюсь здесь, а вы вернетесь в город, мы дружить перестанем?

Эбби, вздохнув, качает головой.

– Ты нарочно нас троллишь! Он пять лет был твоим начальником, Ками! Конечно, вы каждый день вместе обедали, но… – она замолкает, видимо, считая, что можно не продолжать.

Ну да, я легко могу додумать, что она хотела сказать.

Но настоящей дружбой это никак не назовешь.

Глядя на своих лучших подружек, я понимаю, что мне ужасно хочется их переспорить.

– У меня… У меня есть Дэмиен! Мы дружим. Он нашел мне эту работу!

Однажды Дэмиен Мартинес услышал, как я жалуюсь Эбби, что мой босс – хозяин единственного в городе агентства по организации мероприятий «Всегда шестнадцать» – собрался на пенсию, а значит, я вскоре останусь без работы. И стал убеждать, что у меня отлично получится самой организовывать праздники и что я должна открыть свой бизнес.

Я же ответила, что, к сожалению, для начала мне нужно обзавестись полезными связями и создать себе имя. Только так я смогу заполучить интересных мне клиентов с интересующим меня бюджетом.

Тут оказалось, что Саймон Шмидт, партнер Дэмиена по бизнесу, – старый друг Джефферсона Кинкейда, владельца «Приморского клуба». Всего пара дней и одно телефонное собеседование – и меня взяли.

– Дэмиен мой парень!

– И мой друг, – возражаю я.

– Милая, я тебя очень люблю, но ты весь декабрь не давала ему рассказать мне про наш коварный план и чуть не разрушила наши отношения в зародыше.

До сих пор мы не поднимали эту тему. Эбби была на седьмом небе от любви, но я понимала, что вечно она молчать не станет.

– Слушай, Эбби, прости, я…

– Кам, я не стану это обсуждать. Я люблю тебя. Знаю о твоем прошлом, о твоем добром сердце. Пускай ситуация была не очень, сейчас все хорошо.

– Да, но…

– Думаю, ты должна дать этому лету шанс, – перебивает Эбби. – Просто сделай это – и мы в расчете.

Похоже, мои подруги уже не страдают от похмелья. Смотрят на меня рассудительно, с нежностью и…

Вот черт, с тревогой!

– В смысле?

– В смысле, ты уже решила, что этим летом тебя ждет одна только работа.

– Но ведь так и… – начинаю я, но они не дают мне договорить.

– Не обязательно!

– Ну девочки, – я делано смеюсь.

Но ни Эбби, ни Кэт не улыбаются.

– Ками, мы любим тебя!

– Мы хотим, чтобы ты была счастлива.

– Я и так счастлива.

– Правда?

– Что это еще за разговоры?

Я окончательно перестаю копаться в сумке и разворачиваюсь к ним.

Они переглядываются, и Кэт вздыхает.

– Мы давно уже хотели с тобой об этом поговорить, но все никак не могли подобрать подходящий момент.

– Давно?

– Кам, мы волнуемся за тебя.

– Какого хрена? Почему это вы лезете в чужую жизнь? – сердито спрашиваю я.

Это охватившая меня паника заставляет отчаянно защищаться.

– Кам, мы не лезем, – начинает Кэт, но Эбби прерывает ее, тряхнув головой.

– Нет, лезем. В каком-то смысле лезем!

– И почему же? Потому что я, несмотря на ваше давление, не хочу давать шанс какому-то случайному знакомому? Бармену к тому же, который, смею добавить, запал на Кэт!

Кэт вздыхает, Эбби закатывает глаза.

– Боже, какая ж ты иногда упрямая, Ками. Нет, не поэтому. А потому что нам кажется, что ты не готова дать шанс никому во всем мире! Ты самосаботажем занимаешься, это просто нездорово!

На этих словах мы все вздрагиваем, а Эбби округляет глаза, словно сама не веря в то, что сказала такое.

Откровенно говоря, мне тоже не верится.

Может, она таких словечек от своего дружка-адвоката нахваталась?

– Да я всем даю шансы, – чуть понизив голос, отвечаю я.

А понизила я его, потому что врать мне немного стыдно.

Эбби права, я ни за что не стану тратить время на бармена, пускай и милого.

И никому из тех, с кем тут познакомлюсь, не стану открываться ни в дружеском, ни в романтическом ключе. Ничего личного, просто так сложилось.

Если честно, как по мне, люди зря всем подряд шансы раздают, прямо как Опра раздает машины.

Эй, кому тут дать шанс? Тебе? И тебе тоже? Да пожалуйста! Я и второй могу дать, и третий!

Лично я хорошо поняла, что открываться людям – это подставляться под удар.

Так что новым знакомым приходится потрудиться, чтобы я дала им шанс.

Сначала я человека как следует проэкзаменую, чтобы понять, стоит ли тратить на него время и силы.

А вторых шансов не даю никогда.

Так уж я устроена.

Вот Эбби – она вся из себя розовая и необычная, все на нее пялятся и мечтают попасть в ее ореол.

Кэт моментально влюбляется, потом начинает скучать и уходит, ни разу не обернувшись.

А я устраиваю людям экзамены.

К несчастью, большая часть моих испытаний не выдерживает.

Вот уже десять лет я проверяю, правду ли говорят люди, утверждая, что я им нравлюсь (или, что еще менее вероятно, что они меня любят). И за все годы доказать мне, что не лгут, смогли только двое.

Эбигейл Келлер и Катрина Флорес.

Мои лучшие подружки, которые в это утро превратились в самых вреднейших стервоз.

Что ж, надо было предвидеть, что этим кончится. Если честно, я с самого декабря, когда хватила через край, ждала, что грянет буря.

Просто не думала, что это случится здесь и сегодня.

– Слушай, мы любим тебя, Ками. И нам больно видеть, как ты всех отталкиваешь. Ты потрясающая! И люди вправе об этом знать, – убеждает Эбби.

Кэт, понимая, что ей тоже надо сказать пару слов, нервно грызет ноготь.

– Это просто нездорово – так быстро всех отталкивать и вычеркивать из жизни, – дрожащим голосом произносит она наконец, словно боясь, что я рассержусь и ее тоже вычеркну.

– Не понимаю, о чем вы.

Я снова лезу в сумку, делая вид, будто что-то ищу, хотя свой сегодняшний наряд уже вытащила.

– Понимаешь, Ками, – я по-прежнему копаюсь в сумке. – Детка, хватит делать вид, будто ты очень занята, просто посиди с нами, – просит Эбби осторожно, словно обращаясь к испуганному животному.

Взглянув на нее, я, наконец, сдаюсь, иду к ним и сажусь на дальний угол кровати.

– Мы зря тратим время. Вам уезжать скоро! Зачем мы вообще об этом говорим?

Я даже саму себя не могу убедить.

Потому что вообще-то она права. Я отталкиваю людей при малейшем признаке того, что они могут меня подвести.

Вычеркиваю людей из жизни до того, как они успели меня ранить, потому что, если я первая с ними порвала, это не так больно.

Если я первая от них отвернулась, это я переживу.

Защитная реакция, как однажды сказала мне психотерапевт. Вы отталкиваете людей, чтобы они не успели сделать вам больно, Камила, но так жить нельзя.

Больше я к ней не ходила.

Ее слова оказались слишком похожи на правду, пускай я никогда не признавалась в этом даже себе.

– Я просто хочу сказать… Мы за тебя беспокоимся, – Эбби крутит в пальцах белокурую прядь.

– Слушай, если ты совершенно счастлива со своим красавчиком адвокатом, это не значит, что другим нужно то же самое.

– Ками, дело не в мужчине и не в отношениях, – возражает Кэт.

– Глядите-ка, женщина, которая всю жизнь ищет мистера Того Самого, женщина, для которой отношения – самое главное в жизни, говорит мне, человеку, у которого уже лет десять никаких отношений не было, что дело не в мужчине? – я вскидываю идеально выщипанную бровь.

Видите?

Экзамен!

Ничего не могу с собой поделать, я экзаменую даже тех, кому точно дорога.

Знаю, это несправедливо, но в глубине души я не верю, что кто-то способен любить меня настоящую, вот почему я показываю людям свою худшую сторону и смотрю, не отпугнет ли их это.

В глазах Кэт едва заметно мелькает что-то, и я понимаю, что попала в цель.

– Ты обижаешься, потому что мы тебя подловили. И ты имеешь на это право. Но нам давно пора было об этом поговорить, Ками.

Я пораженно молчу.

– И даже если тебе обидно, это не значит, что ты имеешь право огрызаться, – решительно добавляет Эбби.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Ты выходишь на новую работу, мы так за тебя рады…

– Я на нее выхожу только потому, что Дэмиен рекомендовал меня хозяину.

– Нет, потому что он понял, какой ты классный профессионал, и знал, что ты ищешь новое место, – закатив глаза, перебивает Эбби.

Вот теперь из-под маски счастливой влюбленной показывается настоящая Эбби.

Раздосадованная.

Обиженная.

Встревоженная.

Только теперь я понимаю, насколько далеко все зашло, как сильно они за меня волнуются.

– Ты сразу же подозреваешь в новых знакомых худшее. Думаешь, что они тебя обманывают, манипулируют тобой, хотят ранить.

– Временами так и происходит, – я вздергиваю подбородок и скрещиваю руки на груди.

Эбби смягчается.

– Временами так и происходит, Ками, но как понять, кто плохой, а кто нет, если ты, даже не спросив, как человека зовут, сразу же ждешь от него подвоха?

– А узнав его имя, мгновенно определяешь человека в одну из категорий, – вставляет Кэт.

Это правда.

Так и есть.

– Только подумай, что случилось бы, если бы ты познакомилась с нами после Джейсона, Ками! Как считаешь, удалось бы нам подружиться?

От упоминания этого имени меня сразу же накрывает болью, гневом и смущением, которые я так и не проработала.

Однако я почему-то делаю то, о чем меня просят подруги.

Задумываюсь над их вопросом.

Что случилось бы, если бы мы познакомились только сейчас?

Эбби я бы записала в категорию бесячих девчонок, слишком счастливых, чтобы им можно было доверять.

Кэт попала бы в группу легкомысленных и бесхребетных, на которых и время тратить не стоит.

Черт!

Они же совсем не такие!

Теперь, когда я увидела себя их глазами, мне и правда немного грустно, грустно, что у меня могло бы не быть таких подруг, если бы они познакомились с сегодняшней версией Ками.

Представляю себе, чего еще я лишилась бы, если бы мы с Кэт и Эбби познакомились после того, как Джейсон разбил мне сердце.

И мне это не нравится.

Вспоминаются все те, кого я оттолкнула, даже не узнав получше. Вдруг я, сама того не понимая, упустила прекрасные отношения и великолепные возможности?

Я долго взвешиваю в голове всю свою жизнь, смотрю на нее с другой точки зрения, а подруги молча сидят рядом.

Наконец, я поднимаю на них глаза и киваю.

– Ладно. Вы правы.

Их лица вспыхивают от недоверчивой радости, и я понимаю, что сделала правильный выбор.

– Ты правда попробуешь?

– Я… постараюсь быть более открытой. В целом. Если бы я отшила вас, не дав пробиться через мои стены, это стало бы ужасной потерей. Это…

Я осекаюсь, пытаясь подобрать верные слова, но ничего подходящего на ум не приходит.

– Спасибо! Спасибо, девочки! – в итоге говорю я.

В глазах Кэт блестят слезы, Эбби вздыхает с облегчением, и я понимаю, что большего говорить и не нужно. Покачав головой, закатываю глаза, будто они довели меня до белого каления, чтобы не выдать настоящих эмоций.

Но девочки, хохоча, затаскивают меня на кровать и принимаются обнимать.

После я, намазав под глаза побольше консилера, провожаю их до машины, в которой они поедут обратно на север. Эбби крепко обнимает меня.

– Я горжусь тобой и всегда поддержу, – шепчет она, а я стараюсь не обращать внимания на набухший в горле комок.

– Люблю тебя, Эбс. Прости меня, пожалуйста. За декабрь…

– Брось, детка. Все хорошо. Просто… попробуй, ага?

От этого «ага» я расплываюсь в улыбке, понимая, как глубоко в нее просочился Дэмиен Мартинес.

– Ага, Эбби. Люблю тебя.

И вот они уезжают, а я снова остаюсь одна.

Обычно мне нравится быть одной и думать только о себе, но сейчас впервые за долгое время я чувствую себя… одиноко.