Жиголо

Глава VI

Такси отъехало. Федор проводил его задумчивым взглядом. Было еще слишком рано, чтобы ехать в аэропорт. Семь часов. Он решил зайти домой убраться, побриться, переодеться, когда у него за спиной раздался змеиный шепот.

– Так-то ты, мразь, выполняешь наш уговор? Всякую шваль таскаешь ко мне в квартиру! Меня тебе мало? Я что старше ее? А ну пошли посмотрим, что после себя оставила эта лухудра? Что это у тебя в конвертике? Это она тебе заплатила? И сколько платят таким как ты красавчикам за неделю?

Перед Федором стояла пышнобедрая крашеная блондинка лет тридцати. Она ела его злым взглядом.

– Пошли, пошли. Радуйся, что я не застукала тебя с нею. В чем мать родила вылетела бы она из квартиры.

– Я бы попросил… – попробовал возразить Федор. Но блондинка вошла в раж.

– Что? Ты будешь мне указывать? Или ты думаешь, я боюсь соседей? Я, таких как ты, меняю как перчатки, каждое лето. Троих, а то и четверых. Я же тебя предупреждала, сюда никого не водить, а раз привел, то плати мне за месяц полностью и еще неустойку. И половину того что получил, отдашь. Чего молчишь? Был уговор?

– Пойдем в дом, – спокойно предложил Федор.

В день приезда в город, оставив вещи в камере хранения, он пошел на толчок, где собирались квартирные маклеры. Ему надо было недорого снять однокомнатную квартиру. Федор пришел в своем персиковом костюме, белых туфлях. Чистое лицо, рост, стать, провинциальная смущенная улыбка. К нему сразу подошла эффектная блондинка.

– Жилье ищете?

– Однокомнатную квартиру! Недорого.

– Отойдем в сторону, поговорим.

В сквере они присели на скамейку. Блондинка его спросила, бывал ли он до этого на море, сколько ему лет, посмотрела паспорт и озадачила его вопросом, зачем ему отдельная квартира? Федор замялся.

– Понимаете…

– Понимаю! Клубнички по телевизору насмотрелся, и самому захотелось попробовать. Да ты не красней, все сюда с одной мыслью едут.

Она назвала цену, тысячу долларов.

– Дорого!

– А ты как хотел? Зато у меня идеальная чистота. Языком по полу проведешь, и еще раз захочешь. Меня Катерина звать! А тебя я знаю – Федор. Паспорт смотрела. Ну, что поехали?

Федор засмотрелся на блондинку. Он бесстыдно пялился в вырез ее платья, а потом на аппетитные коленки.

– Дорого, я говорю, для меня.

– Я скину, поехали!

Когда они шли мимо маклерской толкучки, кто-то бросил ехидную реплику в спину Федору.

– Гляньте! Катька снова призового жеребчика отхватила.

– Хорош! Хорош! Ничего не скажешь.

– Этого она сначала сама заездит, а потом в загон выпустит.

– А старый где?

– Разве она скажет? Сбежал, наверно!

Федор повернул голову. Две сорокалетние дамы бесстыдно оглядывали его с ног до головы. Одна ему озорно подмигнула.

– Поторопился ты, паря!

– Чего это они? – спросил он у Катерины. Та небрежно махнула рукой.

– Конкурентки. Любую подлость готовы сделать. Рынок. Чего ты хочешь?

У дороги стояла новенькая Шкода. В нее и пригласила сесть Федора Катерина.

– Ты куришь? – спросила она его.

– Нет! Я бодибилдингом увлекаюсь. Культуризмом по-нашему. Со штангой в двести килограмм могу десять раз присесть.

– Вот и отлично. У нас во дворе физкультурный комплекс и спортзал в школе напротив. Пятьсот рублей месячный абонемент. Я тебе покажу.

– Меня цена вот… – снова начал Федор. Катерина его перебила.

– Я же сказала тебе, насчет цены договоримся. Где твои вещи?

– На вокзале.

Федор чувствовал, что его взяли в жесткий оборот, но причину уразуметь не мог. Через час покружив по городу, они были на месте. Старая блочная пятиэтажка, ухоженный двор. Цветники. В углу двора турник, брусья, лесенки. Пешком поднялись на третий этаж. Катерина открыла ключом дверь и пропустила вперед Федора.

– Ну, что я тебе говорила. Операционная, а не квартира.

Федор видел в тысячу раз лучше евроремонт, но здесь все сияло чистотой и белизной. Вылизана была квартира.

– Только для элитных клиентов! – похвалилась Катерина. Квартира Федору понравилась. Не разуваясь, он заглянул в комнату. Горка с посудой, журнальный столик, большая арабская кровать и переносной телевизор.

– Ты переодевайся, а я сейчас! – сказала ему Катерина и прошла на кухню. Федор пожалел, что одел свой единственный, парадный костюм сразу в поезде. Зачем? Он прошел в комнату и расстегнул молнию на чемодане. Достал хлопчатобумажные брюки. Когда он бережно положил костюм на кровать и остался в одних плавках, в комнату заглянула Катерина с вешалкой в руках и прозрачным мешком-целлофаном. Федор засмущался.

– Переодевайся, переодевайся! На меня внимание не обращай. Я тебе помогу!

Она легонько отодвинула его в сторону, повесила сначала брюки, а потом и пиджак на вешалку, и натянула сверху прозрачный целлофановый мешок. В это время он быстро застегивал брюки. Одел сорочку.

– Можешь, босиком ходить! – сказала она и, сделав вид, что провела пальцем по полу, облизала его. – Гигиена, прежде всего. Видишь, какая чистота?

– Вижу!

– Ну, пошли на кухню, поговорим.

Федор все-таки одел белые, чистые носки, но обуваться не стал. На кухне на скорую руку был сервирован стол. Бутылка коньяка, дольками порезанный лимон, пара бутербродов с ветчиной, и пара с сыром. Два емких бокала.

– Открывай! – сказала Катерина.

– Я не пью крепкие напитки, разве бокал вина!

Катерина убрала коньяк в холодильник и достала бутылку красного вина. Сменила и коньячные бокалы на фужеры с длинной ножкой. Подала штопор. Федор осторожно вытащил пробку, протер бумажной салфеткой горлышко бутылки, плеснул немного вина в свой фужер, попробовал на вкус и лишь после этого предложил налить Катерине.

– Неплохое вино.

Затем наполнил свой бокал на треть.

Катерина внимательно наблюдала за его манипуляциями.

– Мои условия такие, – сказала она, – сдам я тебе хату за пол цены, за пятьсот баксов, если ты мне покажешь весь комплекс упражнений по культуризму. И скину оставшиеся пятьсот, если ты сюда баб не будешь водить. Считай, бесплатно месяц поживешь, если со мной в день часок позанимаешься.

– Два часа как минимум в день надо, – сказал Федор, – чтобы появились результаты. Или по шесть часов через день. А где мы будем заниматься?

– Давай здесь, и сейчас начнем, – предложила Катерина, – а там видно будет. Так ты согласен?

– Что согласен?

– Женщин не водить?

Федор засмущался и покраснел.

– За бесплатно, я вас чему хочешь научу. Не только бодибилдингу. Конечно, согласен. Мне раздеться показать, что я умею. Где, какую мышцу, как тренировать?

– Иди, раздевайся. Я сейчас посуду уберу.

Он разделся, а она вошла одетой. Федор знал обаяние своего молодого тела. В те полгода, что он провел с бригадой на стройке, шесть часов отдавалось собственному телу. Штанга, гири, гантели, эспандер, скакалка, прыжки и целый комплекс различных упражнений. Через пол года его можно было фотографировать на обложку спортивного журнала. Хозяйка строящегося особняка именно тогда зачастила.

«Может и эта клюнет», – подумал Федор. – А чего, аппетитная бабенка. Аппетитную хозяйку он час уговаривал не стыдиться, раздеться. Уговорил. Разделась. Федор пошел на приступ крепости и взял ее. И в это время ловко расставленная ловушка захлопнулась.

Когда удовлетворенная хозяйка встала с кровати, то строго заявила:

– Я не потерплю, Красавчик чтобы кто-нибудь кроме меня лежал с тобой на этой кровати.

– О чем разговор! – победно облизывая губы, заявил Федор.

– Если только, вдруг я сама этого не захочу, и не пришлю тебе свою подругу.

Мимо ушей пропустил ее замечание Федор. Он попробовал еще раз уложить ее в постель. Катерина посмотрела на часы.

– Потерпи до вечера.

А вечером появилась с пышной матроной и представила ее как свою дальнюю родственницу.

– Вот моя кузина, тоже хочет сделать себе тело. Покажи, что ты умеешь. А я ненадолго отлучусь.

Отлучилась она до утра. Утром матрона оставила на краешке кровати тысячу долларов. Появившаяся вскоре Катерина располовинила сумму.

– До вечера можешь быть свободен! – заявила она. – Я пока тут уберусь. Иди погуляй или покачайся в спортзале.

Две недели секс рабом вкалывал Федор на Катерину, пока в один прекрасный день не решил податься на вольные хлеба. Именно тогда он и встретил Викторию.

Сейчас поднимаясь с Катериной на третий этаж, Федор с ненавистью смотрел в спину хозяйки. Как только за ними закрылась входная дверь Катерина выдернула у него из нагрудного кармана конверт и вытащила его содержимое, тоненькую зелененькую пачку американских купюр. Со скоростью счетной машинки она их сосчитала.

– Тысяча долларов! – презрительно заявила она. – И ты за тысячу долларов целую неделю обслуживал ее? Мы же с тобой тысячу за ночь имели. У тебя с головой как?

– У меня с головой нормально! – все также спокойно заметил Федор.

– Нет, не нормально! – жестко заявила Катерина. – Эту тысячу я конфискую в уплату за квартиру, ты нарушил наш уговор, и самовольно привел женщину, и еще ты мне неделю бесплатно отработаешь. Понял? А не нравится, собирай свой чемодан и выметайся на все четыре стороны.

– Ты все сказала? – спросил Федор.

– Да! – ответила Катерина. Она возмущенно сдергивала простыни на пол.

– А теперь садись и слушай меня! – спокойным голосом сказал Федор.

– Что…о?

Катерина собралась вновь наброситься на него, но Федор взял ее за плечи и грубо бросил на кровать.

– Когда я с тобой разговариваю, будь добра, сядь и внимательно слушай.

Вместо наивных робких глаз юноши-провинциала на нее сейчас смотрел зверь, удав.

Катерина со страхом взирала на своего раба квартиранта.

– Итак, первое. С сегодняшнего дня ты будешь называть меня, Феодор и мой господин. Если спросят, почему? Ответишь, мол, прихоть у него такая. Обращение только на «вы». Без всякого амикошонства. Деньги, что взяла у меня из кармана, положи на место. Там твоего ничего нет, и не твое дело, сколько мне заплатили.

– Да, но…

– Когда я говорю, больше не смей меня никогда перебивать! Теперь следующее. За показ меня и все остальное, цену увеличишь в пять раз. А чтобы богатые дуры не заявили, что слишком дорого, скажешь им что в Монте-Карло я обслуживал суперэлиту, королев и американских миллиардерш. Еще добавишь клиенткам своим, что я незаконнорожденный сын Саддама или Ален-Делона от нашей отечественной красавицы. Скушают твои клиентки, уверяю тебя. Только не вздумай говорить, что у меня под кроватью ядерная бомба. Скажешь она у меня в штанах. Поняла сука? Так! Теперь слушай дальше. По нашему уговору, мне еще жить здесь неделю. А в конце недели мы составим настоящий бизнес-план, а то ты работаешь как колхозница, почитай задарма, за вонючую тыщу, которая на самом деле пятьсот. А если не знаешь, как меня подать, то учись. Поняла? Повторять не надо? И чтобы эту неделю квартира сверкала, как солнце, даю тебе на уборку три часа.

Катерина задохнулась от ярости.

– Ты, молокосос, в моем доме будешь мне диктовать условия? Я тебя подобрала…Да, я только заикнусь, моя крыша порвет тебя…

Федор рывком уложил Катерину себе на колени и, положив ей руку на горло медленно, членораздельно выговорил:

– В двух остальных своих квартирах, которые ты тоже превратила в дом свиданий, можешь диктовать любые условия, но здесь, предупреждаю тебя последний раз, будет эту неделю так, как я сказал. А там посмотрим, разбежимся мы или продолжим плодотворное сотрудничество. И крышу присылай, посмотрю я, что ты ей скажешь. Кстати, ты еще сама мне за первый день задолжала. По твоей таксе, с тебя причитается тыща. А поскольку с них пятьсот твои, значит твой долг пятьсот баксов.

– Ну, ты и наглец! Я еще должна тебе заплатить? – изумилась Катерина, пытаясь встать.

– Ну, не я же? Я удовольствие, в отличие от тебя не получил! – сказал Федор и отпустил хозяйку.

Катерина встала и отряхнула задравшуюся юбку. Она подумала о том, что любое обращение к крыше потребует дополнительных затрат. Помимо этого, с некоторых клиенток она имела свой отдельный навар, о котором ее сексуальный раб даже не догадывался. Лучше худой мир, чем хорошая ссора, подумала Катерина и сказала:

– Ладно, подниму я на тебя цену. Будешь побочным сыном Алена Делона… Ну, ты и ухарь!

Она ходила по комнате и бросала на Федора любопытные взгляды. – А я ведь почти поверила, что ты не целованный монашек. Так робко себя вел. Где практику проходил?

– Не твое дело! Я вернусь к двенадцати! – сказал Федор вставая. – Хочешь, жди. Не хочешь не надо.

Выйдя во двор, он минут пятнадцать понаблюдал за подъездом. Катерина не вышла. Значит, не бросилась исполнять угрозу. Убирается.

Федор поймал машину и попросил водителя отвезти его в аэропорт. Приехал он рано. На одиннадцать часов в Москву был один рейс. Регистрация проходила у третьей стойки. Федор встал у газетного киоска, прямо за спиной очереди начавшей выстраиваться на этот рейс. Здесь его Виктория обязательно увидит. Увидел ее он входящей в зал в сопровождении другой женщины. Они оживленно беседовали и пересмеивались. Носильщики катили за ними тележки. Увидел и внутренне сжался. Спутница Виктории, Ольга была одной из его ночных, платных клиенток. Ее три раза привозила к нему Катерина.

Федор хотел отвернуться, но не успел. В своем персиковом костюме, молодой, высокий, праздный, он эффектно выделялся среди озабоченного люда. Обе дамы увидели его одновременно и, узнав, не узнали, лишь поздоровались глазами. Федор мысленно вытер пот со лба. Ольга остановилась в хвосте очереди, а Виктория громко сказала, что она, пожалуй, пройдет через VIP зал.

– Очередь небольшая. Постой, поболтаем! – предложила Ольга. Поколебавшись, Виктория приказала носильщику сгрузить ее вещи. А Федора поразил ступор. Он и хотел и боялся уйти. Дамы стояли в трех метрах от него. Разговор их был ему хорошо слышен. Сначала они вспомнили общих знакомых, кто, где, и чем занят. Затем Ольга оглядела насмешливым взглядом Федора и, показав на него взглядом Виктории, лукаво воскликнула:

– Какой красавчик! Кого интересно он тут ждет?

Ему показалось, что она даже подмигнула. Виктория вынуждена была повернуть в его сторону голову.

– Ты это о ком?

– Да вот, об этом херувимчике. Даже не посмотрит в нашу сторону. Однако, школа!

Федор со страхом ждал, что она скажет дальше. Ее последние слова адресовались именно ему, а не Виктории. Надо было что-то сказать или уйти. Виктория внимательно посмотрела на спутницу и прямо спросила:

– Ты его знаешь?

Ольга понизила голос до шепота, но он все равно услышал, как она с презрением сказала:

– Еще как! Дешевка! Ты посмотри, нос воротит! А их, тут таких, можно пачками на ночь купить! Если бы я знала, что ты на неделю вырвалась от своего, мы бы так с тобой гульнули. И этого красавчика в постель уложили. Одного на двоих. Он ничего в постели! Пашет как папа Карло.

– Я одна хорошо отдохнула! – заявила Виктория и повернулась к Федору спиной.

– А мне мой, вторую половину отпуска испортил! – недовольно заявила Ольга. – Взял и приехал! Вон, он, кстати идет! Везде у него дела. Даже на самолет опаздывает. А ты уставшая какая-то и счастливая.

– Представь, великолепно отдохнула! – еще раз повторила Виктория и добавила. – Пожалуй, я пройду через VIP зал.

Виктория, взявшись за ручку чемодана, прокатила его в дальний конец аэропорта, а к Ольге подошел плотный мужчина. Он поцеловал ее в щеку. И в это время мимо супругов прошествовал Федор. Он вежливо поклонился Ольге и небрежно обронил:

– Привет, Оленька! Не здороваешься, старых знакомых не узнаешь!

Направившись к выходу из зала, он слышал как сзади началась семейная разборка.

– Кто этот молодой красавчик?

– Я его первый раз вижу! Пошутил, дурак, наверно!

– А имя твое, откуда знает?

– Имя?

Как выпуталась из затруднительного положения его постельная знакомая, назвавшая его дешевкой, Федор не слышал. Уесть, уел он ее, но бальзамом себе душу не окропил. С отъездом Виктории на сердце у Федора поселилась тревога.

Вернувшись к себе на квартиру, Федор разделся, принял душ и лег на кровать. Катерина оставила ему записку.

«За свое удовольствие каждый платит сам. Мы с тобой квиты. Отдыхай, набирайся сил. Мне твой план понравился. Наезда не будет! Кити!»

Он отбросил записку в сторону. Его жгло оскорбленное самолюбие. Как о нем отозвалась в аэропорту эта Ольга? Дешевка! Интересно за что она его так? И ведь специально было сказано о нем в пренебрежительном тоне. На что обиделась? Знала бы свистушка Ольга, кто ей дорогу перешел.… А может, знала или видела Федора с Викторией вместе и куснула знакомую из чувства зависти?