Живи любовью

***

В половине восьмого Шейла услышала звонок в передней, за которым последовали рулады глубокого голоса Артура, перемежающиеся более высокими вибрирующими тонами женского смеха.

Шейла совершенно не представляла себе, как выглядит Эльза Хильфе, и то, что она увидела, когда подавала обед, потрясло ее. Поскольку маленький Тони называл хозяйку «старой каргой», воображение Шейлы рисовало старомодную злюку, карающую непослушание слуг палкой. Но в действительности миссис Хильфе выглядела совсем иначе.

Ей было около тридцати пяти. Большие блестящие глаза и полный чувственный рот сразу приковывали внимание. Черные как вороново крыло волосы коротко подстрижены. Ярко подведенные карие глаза и темно-красный рот делали ее похожей на Клеопатру, и это сходство усиливалось отлично сшитым белым шелковым платьем из тонкой «летящей» ткани, идеально облегавшим точеную фигуру. Рядом с ней Шейла, одетая в джинсы и простенькую кремовую блузку, почувствовала себя замарашкой.

– Миссис Хильфе… – начал было Артур.

– Пожалуйста, зовите меня Эльза, – жеманно перебила она с очаровательной улыбкой.

– …разрешите представить вам Шейлу Рассел. Она работает у меня поваром.

– Здравствуйте, – сказала Шейла и поймала себя на желании обо что-нибудь вытереть руку, прежде чем подать гостье.

Эльза притронулась к пальцам Шейлы с таким видом, словно перед ней стояла прокаженная.

– Здравствуйте, – ледяным тоном поздоровалась она. – Так это вы та девушка, которая взяла на себя ответственность за несчастного кота?

– Простите, вы о чем? – не поняла Шейла.

Но Артур пояснил:

– Это действительно так. Шейла помогла спасти жизнь котенку.

Лишь натянутая улыбка была ответом на его слова, Шейла же получила откровенно холодный и даже неприязненный взгляд.

– Я уверена, что вы исходили из самых лучших побуждений, но все же… Животное в ужасном состоянии, его нельзя оставлять жить.

У Шейлы от изумления округлились глаза.

– Но Тони так любит этого котенка!

– Он, может быть, и любит, но я не люблю, а дом, как известно, принадлежит мне.

Видя, что Шейла может сорваться и надерзить миссис Хильфе, Артур счел нужным вмешаться.

– Ну, ну. Я уверен, что этот вопрос можно решить по-дружески.

– Можно, – криво улыбнулась Эльза. – Но я уже сказала Тони, чтобы кота в доме больше не было.

Возмущенная Шейла бросила на Артура негодующий взгляд и, не заботясь о хороших манерах, повернулась и быстро ушла. Трудно сказать, что она могла бы натворить, если бы задержалась хоть на секунду. Вполне возможно, что, не удержавшись, плеснула бы полный половник горячего супа прямо на красивое платье этой надменной гусыни.

Но к следующей смене блюд Шейле уже удалось совладать с собой. Порхая взад-вперед с подносом, она изо всех сил старалась выглядеть невозмутимой, но при этом не смела взглянуть на Артура из боязни, что он заметит бунтарские искры в ее глазах. А он между тем внимательно наблюдал за девушкой, она постоянно чувствовала на себе его взгляд. Такое поведение хозяина, конечно, раздражало миссис Хильфе. Шейла поняла это по нарочито громким репликам гостьи, сознательно подчеркивавшей разницу между «прислугой» и «господами».

Зря стараешься, злорадно думала Шейла, ставя дымящееся блюдо на стол и радуясь, что к ростбифу приготовила гарнир из жареного картофеля, который стройная как тростинка Эльза, несомненно, сочтет слишком тяжелым для себя. Скорей всего она ЛИШБ поковыряется в содержимом своей тарелки, что произведет не слишком хорошее впечатление на Артура. Ведь он из тех людей, которые ценят хорошую еду и любят, когда ею наслаждаются другие…

Шейла заставила себя спуститься с облаков на землю. Что с ней происходит? Она живет здесь меньше месяца, а уже нафантазировала Бог знает что! Кем же на самом деле является этот человек, которого, как ей показалось, она неплохо знает? Если то, что рассказала Джун, правда, то получается, она вообще его не знает!

Девушку словно слегка дернуло током, когда Артур слегка коснулся ее руки, в то время как Шейла ставила перед ним чашку с кофе.

– Останьтесь и выпейте с нами кофе, Шейла. Или, может быть, вина?

– Да-да, – поспешно сказала покровительственным тоном Эльза. – Присаживайтесь.

Шейла насмешливо скривила губы и нарочито серьезно ответила:

– О нет, благодарю за честь. У меня много дел на кухне.

Вернувшись в свои «апартаменты», она яростно набросилась на грязную посуду, чтобы выпустить из себя пар, и драила кастрюли до тех пор, пока не услышала голоса в холле. Не в силах сдержать любопытство, она подкралась к двери и слегка приоткрыла ее. Артур и Эльза стояли друг против друга, пожалуй, слишком близко для людей, которые недавно познакомились.

– Ну, Артур, – надув губки, уговаривала она, – владелец этого клуба – мой друг. У них самые лучшие на континенте коктейли. Ведь не настолько же вы устали?! – Ее рука потянулась вверх и чувственным жестом погладила Артура по груди. – Кстати, я знаю несколько очень надежных методов восстановления сил…

Он что-то ответил, но Шейле не удалось разобрать ни слова. Ей стало вдруг плохо. Она вновь разозлилась на себя, что решила ввязаться во всю эту историю, поселитьсяТв доме этого непонятного человека. Перед ее мысленным взором возникла живая картина: Артур, страстно обнимающий красивую Эльзу… Шейла села за кухонный стол и чуть не расплакалась. Сердце ее жгла черная ревность.

– Почему вы удрали из столовой? – раздалось с порога. – Мне так хотелось, чтобы вы присоединились к нам. Я надеялся, вы поможете мне заступиться за Тома и как-то умаслить эту даму.

Голос Артура оторвал Шейлу от мрачных мыслей. Стараясь успокоиться и прогнать от себя безрассудный гнев, девушка не заметила, что с губки, которую она по-прежнему сжимала в руке, стекает прямо на кафельный пол мыльная вода.

Артур подошел, взял губку и положил в раковину.

– Так почему же вы не присоединились к нам? – повторил он. – Я бы смог получить хоть небольшую передышку от беседы с миссис Хильфе.

– С Эльзой, – не без ехидства поправила Шейла. – Да потому, что я не люблю, когда со мной разговаривают снисходительным тоном.

– Да, – признал он, – миссис Хильфе была груба с вами. Извините.

– Конечно же она вела себя просто по– хамски! – неожиданно прорвало Шейлу. – Еще бы! Было совершенно ясно, что ваша соседка надеялась провести с вами вечер вдвоем, а я, вертясь у стола, разрушила эти планы.

– Уж не хотите ли вы сказать, что я собирался закончить сей ужин в постели с ядовитой Эльзой? – несколько резко спросил Артур.

– Конечно нет, – натянуто улыбнулась девушка. – Дайане бы это не понравилось, не так ли?

– Дайана никогда не была моей любовницей, – делая ударение на каждом слове, отчеканил Артур.

– Да?… – Шейла удивленно подняла брови. – А как насчет Дениз?

Сердитый огонек зажегся в его стальных глазах.

– Дениз? Этого еще не хватало! Я не встречаюсь с подростками. Если на то пошло, я вообще сейчас ни с кем не встречаюсь. – Его голос понизился. – А что? Вам бы не понравилось, если 5ы у меня кто-то был?

– Мне абсолютно безразлично! – неубедительно солгала она.

– Я не верю вам, – тихо сказал Артур. – Ни единому вашему слову.

Шейла уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Это почему же? – голос у нее стал глухим от волнения, вызванного скользкой темой разговора и близостью красивого мужчины.

– Вы для меня загадка, Шейла. То вспыхиваете как спичка, то вдруг становитесь холодной и неприступной. Ваши голубые глаза то сверкают огнем, говоря мне нечто такое, отчего кровь бросается в голову, то вдруг почему-то в них появляется непонятное мне испуганное выражение…

Шейла почувствовала, как забилась жилка на ее виске. Надо взять себя в руки, подумала она и постаралась прибегнуть к старой уловке – вспомнить о Джун. Но ничего не получилось. Сердце отказывалось прислушиваться к голосу разума.

– Весь вечер я наблюдал за вами, – продолжал Артур. – Ведь вы заметили это, правда? Я не мог оторвать от вас глаз. Вы так грациозно двигаетесь… Словно какой-то прозрачный дух, какое-то созданное моей фантазией эфемерное существо, которое может в любой момент исчезнуть, стоит лишь на секунду отвести глаза.

Затаив дыхание, ошеломленная и зачарованная его словами, она стояла, не в состоянии двинуться с места, желая лишь одного: бесконечно слушать этот бархатный баритон.

– Вы знаете, что ваши бирюзовые глаза, – голос Артура понизился до хрипловатого шепота, – самые красивые из всех, которые мне когда-нибудь доводилось видеть?

Шейла замерла, когда он поднял руку и дотронулся до ее волос, аккуратно подхваченных голубой бархатной лентой.

– А ваша шелковистая прохладная кожа… – неожиданно Артур нежно поцеловал ее сначала в губы, а потом в пульсирующую на виске жилку. – Как хорошо, – прошептал он, и Шейла ощутила его теплое дыхание на своем лице.

У нее закружилась голова, и, когда он обнял ее за плечи, девушка закрыла глаза от острого блаженства. Следующий поцелуй был таким страстным, что ошеломил Шейлу, как сильный удар током. Артур жадно, почти грубо припал к ее губам, но его руки все еще не прикасались к ней так, как ей бы хотелось. Эта отстраненность только разжигала в ней страсть. Она сама обняла Артура за талию и крепко прижалась к сильному мускулистому телу, тут же ощутив, что именно этого ей не хватало все последние дни. Казалось, она готова раствориться в объятиях Артура Грина.

Шейла почувствовала, как реагирует его тело. При всей своей неопытности она не испугалась этого неудержимого движения ей навстречу и лишь застонала от истомы и восторга. Руки Артура бережно легли на холмики ее набухших грудей, дразня кончики сосков. И сдавленный стон, вырвавшийся у Шейлы, беззастенчиво давал понять, как неистово ее тело жаждет любви.

Все еще целуя девушку, Артур опустил руки ей на бедра и откровенно сексуальным движением притянул к себе, заставив бешено заколотиться ее сердце. Шейла на секунду распахнула глаза, почти не в состоянии поверить, что все это происходит с ней, но тут же, забыв обо всем, снова погрузилась в омут желаний…

Наконец Артур перестал целовать ее и несколько разочарованно посмотрел на ее блузку. Шейла отметила его порозовевшие скулы и неровное дыхание.

– Может быть, избавимся от блузки? – предложил он, поочередно проводя ладонью по каждой груди.

Шейла уже была готова позволить раздеть себя, когда до нее наконец дошел смысл сказанного. Она попыталась оттолкнуть Артура, но безрезультатно. Он сам медленно убрал руки, отпуская ее, и в глазах его читалось холодное удивление.

– Вы передумали?

Шейла быстро выпрямилась. О Господи! Чем бы все это кончилось, если бы он так нагло не предложил раздеться?! Ведь я была почти готова позволить ему лишить меня девственности! И где? Прямо на кухне!

– Начнем с того, что я и не собиралась! – отрезала Шейла.

– Нет? – Его губы изогнулись в насмешливой улыбке. – Простите, но мне показалось нечто совсем другое…

Слова Грина настолько соответствовали истине, что Шейла не смогла заставить себя лицемерить. Она действительно хотела его и очень сильно.

– Вы всегда пытаетесь соблазнить своих служащих? – прошипела Шейла, спеша спрятать свой стыд за обвиняющим тоном.

– Пытаюсь? – Артур засмеялся, и в этом смехе ей послышалась издевка. – Не надо себя обманывать. Мне не очень сильно пришлось стараться, не так ли?

Все в ней возмутилось, когда она уловила этот оскорбительный намек, кровь отхлынула от лица. Да, ему действительно не пришлось очень стараться.

Артур, казалось, читал ее мысли.

– Так что же произошло? – мягко спросил он, не отрывая от лица девушки заботливого взгляда. – Только что вы…

– Я наконец пришла в чувство, – горячо ответила Шейла. – Я не сторонница случайных связей, а мы с вами едва знаем друг друга, чтобы заниматься подобными вещами!

Ах, какой несносной жеманницей показалась она себе сейчас!

Он снова засмеялся.

– Хотите, чтобы все было по правилам? Меня это разочаровывает. Я думал, что вы страстная – сплошной порыв.

Ей захотелось ответить каким-нибудь оскорблением. Так и подмывало ляпнуть про Джун, про то, что она прекрасно знает, какой он негодяй. Но Шейла сдержалась и обошлась распространенной, унизительной для мужчин, фразой:

– Я полагаю, вы один из тех, кто старается не пропустить ни одной особы женского пола от шестнадцати до шестидесяти лет.

Его серые глаза на мгновение посуровели.

– Нет, я не такой, – возразил он, сведя к переносице темные брови. – Я давно уже не отягощаю женщин своей любовью и тем более не приветствую теорий, что ими следует овладевать быстро и бесцеремонно.

Любая женщина хотела бы услышать подобные слова, но Шейла сказала себе, что это всего лишь дешевая демагогия и ничего более. Перед ней человек, несомненно умудренный житейским опытом, который прекрасно знает, как обольстить даже самую неприступную женщину. Грин, разумеется, понял, насколько она неопытна, и решил, что ему удастся заманить ее в постель, внушая, что она какая-то особенная, не похожая на других. И действительно чуть не преуспел в этом.

Артур потянулся к ней, но Шейла отшатнулась. Она испугалась, что, приняв эту ласку, вновь своим поведением опровергает свои же слова, и потому гневно приказала:

– Не смейте дотрагиваться до меня!

Он прищурился, оценивая высокий накал эмоционального состояния, в котором она находилась.

– В чем дело, Шейла? Почему такая реакция? Чего вы испугались? Неужели раньше никто не пытался ухаживать за вами?

Конечно, пытался, подумала девушка, но не с таким ошеломляющим эффектом. Новый прилив желания вызвал у нее слабость в ногах, и, борясь с ним, она оперлась о стол.

Опыт общения с мужчинами у Шейлы и в самом деле был небогат. В восемь лет ее отправили в пансион с воистину тюремным режимом. До шестнадцати лет она почти не видела представителей противоположного пола, священник, разумеется, не в счет.

Возможно, no3Toky Билл поначалу показался Шейле интеллигентным человеком, оценившим ее ум и вкус. Но однажды вечером этот «интеллигент» грубо бросил ее на кровать и начал срывать одежду. Шейла запомнила его насмешливые слова, брошенные в пылу завязавшейся между ними борьбы, когда бывший жених наконец понял, что ничего не добьется: «Я предпочел бы переспать с твоей матерью! По крайней мере она не похожа на фригидную деву вроде тебя!» «Фригидная дева»! Как же ранили ее тогда эти слова Билла! Они лишний раз подтвердили, что Шейла всегда будет в тени ошеломляющей красоты своей матери…

Шейла заглянула в серые глаза Артура, и ее смятение усилилось: его взгляд напомнил о том, что едва не произошло между ними. Она позволяла этому мужчине обнимать себя, целовать. Ей отлично известна его репутация сердцееда, но… Она хотела его. По-настоящему хотела, так, как никогда не хотела Билла.

Боже, почему все так сложно? – подумала Шейла, в отчаянии закрывая глаза, будто это могло помочь избавиться от всех тревог и волнений.

Расстроенный вид девушки, видимо, не на шутку встревожил Артура.

– Что с вами, Шейла? Посмотрите на меня! – Он обнял ее и заглянул ей в лицо. – Вы побелели как мел. Да что случилось, черт побери?

Я хочу домой, тоскливо думала Шейла. Прочь из этого дома, прочь от этого человека, которого я, кажется, начинаю любить. Ее затрясло так сильно, что зуб на зуб не попадал.

– Шейла, ради Бога, скажите, что с вами? – настойчиво допытывался Артур. В его голосе сквозила неподдельная тревога.

Находясь в упоительном плену его рук, Шейла испытала желание признаться во всем. Соблазн был столь велик, что она уже раскрыла рот, но в последний момент устояла перед искушением облегчить душу. Как сказать Артуру, что увлеклась им, что теряет не только сердце, но и голову; что готова потерять и тело, и душу тоже? Как сказать ему это, если она точно знает, что он тут же сбежит, как сбежал бы от любой другой женщины, – свобода для него дороже всякой любви.

– Пожалуйста, Артур, отпустите меня. Он с облегчением вздохнул.

– Господи, если бы я предвидел вашу реакцию, я бы и пальцем до вас не дотронулся. Идите к себе и оставьте тут все как есть. Абсолютно все! Это приказ. Дениз утром уберет.

Он помедлил, нежно проведя ладонью по ее лицу и слегка задержав пальцы на щеке. Шейла едва удержалась, чтобы не заурчать, как котенок, от удовольствия, которое доставила ей эта ласка.

– Вы сами дойдете до кровати или мне вас отнести?

Шейла отшатнулась, поскольку одна лишь мысль, что Артур может поднять ее на руки и прижать к своей груди, могла снова наполнить ее жгучим томительным желанием.

– Я прекрасно дойду сама. Не знаю, что вдруг нашло на меня.

– На меня тоже, – мрачно признался Артур. – Обычно я не веду себя, как сошедший на берег матрос. – На его лице появилось выражение усталости и грусти. – Пошли, я провожу вас до флигеля.

– Нет, не нужно… – неуверенно возразила Шейла и по насмешливому выражению его глаз поняла, что Артур догадался о ее страхах.

– Не беспокойтесь, пожалуйста. Применять силу я не намерен.

Очутившись на пороге своего коттеджа, Шейла вдруг вспомнила, что одна важная проблема осталась нерешенной.

– Артур… – мягко начала она. -Да?

– Что будем делать с котенком?

Он посмотрел на нее, как на больную, страдающую тяжелым душевным расстройством.

– С каким котенком?

– С котенком Тони, – пояснила Шейла, недоумевая, почему Артур вдруг рассмеялся.

– Я не ослышался? – спросил он. – Я-то подумал, что вы, возможно, как и я, захотели скорректировать финал сцены, произошедшей на кухне. Но нет, хромой котенок занимает ваши мысли больше, чем моя любовь.

Однако, к ее удивлению, Артур произнес это совсем не сердито, не так, как Билл, когда тот получил от ворот поворот. Скорее это прозвучало как насмешка над самим собой. Видимо, с Артуром такого никогда раньше не случалось: вряд ли бы нашлась женщина, сумевшая устоять перед красивым, богатым и удачливым мистером Грином.

– Так что насчет кота, Шейла? Что же нам с ним делать?

– А мы не могли бы оставить его у себя? – с робкой надеждой спросила она. – Тони приходил бы играть с ним. Конечно, только в удобное для вас время…

Он глубоко вздохнул:

– Хорошо, мы возьмем несчастного зверя. Иначе, полагаю, вы не оставите меня в покое, пока я не соглашусь. Он даже может спать на моей кровати – должен же кто-то согревать меня по ночам. И на этом покончим. Вы меня понимаете? Никаких больше беспризорных животных в доме и никаких разрывающих душу историй. А теперь поскорее отправляйтесь в постель, иначе я забудусь и снова поцелую вас.

И Артур так нежно подтолкнул Шейлу к двери, что девушке пришлось сделать над собой усилие, чтобы не обернуться.

Приняв душ, Шейла улеглась и долго еще ворочалась. Все тело ныло, никак не удавалось избавиться от мучительного напрязке-ния. Она сожалела, что сказала Артуру «нет», сожалела так, будто допустила самую большую ошибку в своей жизни.