Животная страсть

Глава 4

Триединая империя, Рахайеш

Главный городской транспортный узел

Виктор с трудом посадил на площадку ту консервную банку, которая совершенно безосновательно возомнила себя вертолетом. Но высказываться не стал: в конце концов, у него вообще была возможность долететь до Рахайеша за считанные часы, не устраивая предварительного марафона по кабинетам, чтобы сначала обосновать, а потом согласовать командировку. И то, что пришлось самую малость потрепать себе нервы в полете, было сущей мелочью.

Генерал Стентор их в свое время на чем только не заставлял летать, ездить и передвигаться. По мнению, несомненно, лучшего полководца империи, «парниковые условия» офицеров только портят. Управляться с домашним вертолетом, инкрустированным стразами, сможет любой сосунок. А в бою нужно уметь аккуратно посадить даже вихляющееся в воздухе и держащееся на честном слове ведро с болтами. Так что, просто пришлось вспомнить студенческую практику под руководством господина О’Хобба.

Заодно по дороге выяснить, что Экскурсовода зовут Шон, он не только завхоз, но и менталист — пусть и слабенький, но все же. Интуиция лорда Коннора не подвела — он выбрал в напарники того, кто может стать для эмпата идеальным партнером в расследовании. Если, конечно, не будет постоянно надоедать болтовней.

К счастью, Шон и не надоедал. Зато быстро и деловито разузнал, что в Рахайеше нет ни одной службы такси, и ездить можно только на «частниках», либо на местных автобусах-развалюхах. Обозрев последний, отправляющийся раз в полчаса с транспортного узла, сообщил, что на сегодня лимит по риску для жизни и знакомству с раритетной техникой исчерпан. И пошел добывать «колеса».

Виктор остался на станции, чтобы оформить документы на парковку вертолета, а заодно выяснить, где здесь можно нормально поесть. Приступ немотивированной веры в цивилизованность Рахайеша если и случился, то быстро сошел на нет. Следовало не терять время, а разузнать, где можно еще и не отравиться.

Это в Джалане, населенном представителями всех трех рас, найти подходящее заведение можно было, оглянувшись по сторонам. В собственном доме — тоже. А здесь о непонятную еду можно было форменным образом покалечить организм и выяснить, насколько местный уровень медицины схож с уровнем транспортного обеспечения. Заодно рискнуть умереть самой негероической смертью, о которой в газетах не напишут. А если напишут, то и на том свете стыдно будет.

Процесс выяснения, к счастью, был недолгим: в Рахайеше, как в любом маленьком городке на окраине, все самое странное, нетрадиционное и нечеловеческое располагалось классическим образом — в центре. Ресторан, где знают, чем питаются «особо одаренные», тоже.

Виктор купил на станции карту города, чтобы сориентироваться, где этот самый центр находится. Но это оказалось лишним: хозяйственный Шон договорился с водителем, что тот будет их катать по городу оба дня, что они собирались оставаться.

Как договорился — вникать в подробности не хотелось. Главное, что теперь отпали сразу три проблемы: не нужно искать все запланированные объекты посещения; не нужно думать, как туда добраться; нет проблем с логистикой.

Машина оказалась вполне приличной по меркам этой глуши. Водитель — словоохотливым, хорошо знающим город. Тем не менее, с сидевшим на переднем сидении Шоном он общался вполголоса, беседой с ним же и довольствовался, и Виктору никто не мешал думать.

А подумать было над чем: понятно, что никто не будет всерьез расследовать пусть и трагическое, но насквозь рядовое происшествие в какой-то приграничной глуши. Закрытая школа для неодаренных детей — не элитный корпус благородных девиц. Контингент тоже вполне ясный. Покоя не давала только одна мысль: Луг, если судить по записям дела, был замкнутым заучкой, с одноклассниками особенно не общался, и они тоже его не третировали. Он не проявлял никаких странных наклонностей, за которые можно было бы зацепиться. Тогда откуда этот «приступ»?

Обострившаяся после долгого простоя интуиция подсказывала: слишком много нестыковок.

— Ваша гостиница, — сообщил водитель, указав рукой на желтое двухэтажное здание самого потрепанного вида.

— Я надеюсь, потом не придется выводить вшей после ночевки в этом кошмаре, — пробурчал Шон.

Виктор промолчал. И даже не поморщился, осматриваясь в обшарпанном номере: доводилось уже ночевать и в тюрьме, и в машине, и где только не носила нелегкая. Поэтому сейчас он думал о том, чтобы как можно быстрее разобраться с формальностями и двинуться по делам.

Триединая империя, Альварские горы

Частные лаборатории лорда де Зирта, блок трансфизики

Магистр Шрайбер с неудовольствием оторвалась от работы с кристаллической матрицей и подошла к столу, на который Павел даже не положил — грохнул стопку листов бумаги, исчерченной диаграммами и расчетами. Ей не нравилось, когда отрывают от сосредоточенной исследовательской работы. Тем более, когда это делают ради очередного обсуждения навязчивой идеи о поимке живого террануса-контроллера.

Но написанное в отчете заставило ее несколько поменять мнение относительно важности и срочности беседы.

— Это мы, — Павел ткнул пальцем в одну из диаграмм. — А это они.

Шрайбер подняла глаза, внимательно посмотрела на всклокоченного, подергивающегося коллегу, а затем снова окуналась в чтение.

— Уверен? — недоверчиво переспросила она.

— Абсолютно. Корреляция стопроцентная. Я собрал все записи о выбросах, какие были зарегистрированы. Ни единого случая несовпадения. Терранусы всегда появляются после того, как мы открываем портал.

— Обратная тяга, — сделала вывод альва. Постучала пальцами по столу, походила по лаборатории и остановилась, словно приняв важное, но очень сложное решение. — А знаешь, я не стану с тобой спорить. Ты прав.

— То есть я сейчас не услышу, что я молодой, глупый, несу чепуху, и вообще, шел бы убирать реактивы?

— Нет, с чего бы? — Шрайбер моргнула. — Ты подметил очевидную взаимосвязь, которой мы не увидели.

— Мы сможем предсказать их следующее появление и подготовиться, — глаза Павла загорелись.

— Но мы не можем вычислить место выброса.

— Менталисты могут. Если магистр даст усиление…

— Магистр не сможет ничего нам дать, — покачала головой альва. — Нельзя рисковать его здоровьем ради не особо осмысленного эксперимента.

Павел обиделся и засопел. Конечно, Шрайбер уже получила магистерское звание, а ему только предстояло доказать, что он его достоин. И теперь, когда титул был буквально в одном шаге от него, она решила, что его эксперимент не имеет никакого научного смысла?!

— Армии удалось сократить потери до минимума, — Павел решил прибегнуть к последнему аргументу. — Но все-таки не до нуля. В каждом втором-третьем случае есть погибшие. Вы считаете бессмысленным эксперимент, который позволит нам понять, как избежать обратной тяги? И заодно — постоянного риска для бригад зачистки? Мне нужен контроллер. Я должен понять, как они действуют. Сейчас мы знаем, когда они появятся в следующий раз. И можем смоделировать ситуацию. Я попробую сделать расчеты места выбросов. Они ни разу не появлялись далеко от предгорий или пустоши. Значит, есть предельный радиус. Построим внутренний портал.

— В котором тебя вполне может разорвать в клочья. Стабильны только естественные.

— Меньше возни с похоронами, — зло буркнул Павел. — Простите, но я лучше погибну во время эксперимента, чем буду еще несколько лет гнить в подземелье.

— Сколько пафоса, — поморщилась Шрайбер. — Ну, допустим, тебе лично умереть никто не мешает. Но Люциуса в эту авантюру тащить не стоит.

— А где я найду другой катализатор?

— Понятия не имею. Где найдешь, там и возьми, — Шрайбер присела за стол и начала чертить. — Но, если вдруг найдешь… В целом, теория мне понятна. Здесь у нас переключение гравитации. А здесь явный симбиоз темной и светлой материи. Нужно рассчитать математически, чтобы все было верно, но… почему бы и нет? И надо сводить темную и светлую, плюс учесть гравитационную волну — обязательно. А то будет, как в прошлый раз.

— Не будет. Я учту. И достану стабилизатор.

— Два стабилизатора, — поправила альва. — Тебе их потребуется два. Иначе дыры аннигилируют. Они взаимоуничтожат друг друга.

Павел, не стесняясь, отобрал у магистра чертеж и начал вдумчиво дорисовывать недостающее. Чем очень сильно озадачил ученую даму.

— Через темную они зайдут туда. Мы выстроим внутренний портал прямо по готовой траектории, пока открыт проход. Будем считать, что это кротовая нора. Туда затянет гравитацией.

— А на выход как? Чтобы вернуться обратно, нужна ровная противоположность, — Шрайбер подтащила листок к себе и тоже дорисовала. — И смотри, если твои условные кротовые норы окажутся слишком близко друг от друга, аннигиляция неизбежна.

— Вы сами сказали про стабилизаторы.

— Тогда они должны быть динамическими. Чтобы пройти через портал в одну и другую сторону. И следить, чтобы не слились.

— Магистр, я уже все рассчитал. Если два прохода начнут критически приближаться в пространстве, подключится поток гравитационных волн. Кривизна пространства между ними изменится, и она начнет их равноудалять, стабилизировать. Сами проходы двигаться не будут, то есть их можно будет найти по координатам, и выход с той стороны долго не искать.

— Ты уверен, что твои кроты смогут найти выход? И кто пойдет на такой риск?

— Это будут не люди, — хитро ухмыльнулся Павел. — Точнее, люди тоже будут. Но динамические стабилизаторы будут не кристаллическими накопителями. Они будут живыми. И они будут генерировать гравитационную волну по всему ходу движения. Люди будут идти за ними. Я их привяжу.

— Тебе тогда понадобятся два динамических носителя темной энергии. Которых у нас, к слову, нет. У нас даже одного, считай, нет, — Шрайбер вздохнула.

— Все у нас есть, — Павел покопался в своих бумагах и извлек еще один листок, к которому были прикреплены две фотографии. Со снимков смотрели умными желтыми глазами два существа, внешне похожих то ли на собак, то ли на волков. Но не были ни тем ни другим.

— Убервольфы, — пораженно выдохнула альва.

— Да, — Павел довольно кивнул. — И я даже знаю, у кого они есть. Не один магистр де Зирт умеет скрываться.

Триединая империя, Рахайеш

Центр, муниципальное управление правоохраны

Пожилой следователь, работавший над делом школьников, встретил посетителей не с самым добрым выражением лица. Скорее, наоборот.

— Что, прямой трансляции из пекла было мало? — он покосился на Виктора, но все-таки предложил присесть. — Решил сам съездить на экскурсию на место событий?

— Ага, еще и экскурсовода с собой прихватил, — кивнул Виктор.

— От меня чего нужно? — пробурчал следователь. — Это дело у меня забрал ваш столичный пижон.

— Не наш. И я не из столицы.

— А откуда еще-то? Ты ж в центральном работал.

— Я родился и вырос в горах, — Виктор счел необходимым пояснить этот момент. Муниципальные чиновники всегда недолюбливали «задавак из Джалана». — А в департамент распределили на службу. Надо было отказываться?

— Я бы тоже не отказался, если б предложили, — признался следователь.

— Только вы, в отличие от столичных пижонов, знаете здесь все. И всех. И кто этот мальчишка, кто погиб во время пожара. И что происходило в школе до того…

— Я-то знаю, — прищурился служитель правоохраны. — Но меня же никто не слушал.

— Я очень внимательно вас слушаю, — отчеканил Виктор. И по глазам коллеги понял, что тот перестал ерепениться и готов перейти к нормальному разговору.

— Ну, ты сам видел. В отчетах написали, что мальчишка чего-то накурился, на кого-то крепко обиделся, и началось. Надо ли говорить о моем категорическом несогласии с этой версией?

— Что именно вам кажется странным?

— То, что у него вообще в руках оказался огнемет. Траву у нас обычно косят, а не жгут. Сейчас, конечно, осень, не полыхнет. Но мы так не делаем, — следователь подождал, пока Виктор сделает запись в блокноте. Это была очень важная деталь. — Да и толку от того огнемета — как от танцорки на бойне. У меня свой дом, сам знаю.

— Продолжайте.

По хищному взгляду нестоличного пижона следователь понял, что над его версией никто не будет насмехаться, и что приехавший действительно видит то, что напрочь отметали другие. Поэтому решился продолжить.

— Парни, которые погибли. Там были не все.

— Что значит, не все?

— Их восемь человек. Одна свора. По-другому не назвать, мелкое зверье. В школе погибли пятеро, плюс директор и несколько человек из тех, кто просто замешкался и не успел выбраться. Но начал он с тех… в общем, с тех, с кого стоило бы начать. Они у меня вот уже где! — он провел ребром ладони по горлу. — Были. Привлекались неоднократно. На каждого — стопка жалоб. И ничего не можем сделать.

— Почему?

— Мстительные. Неуловимые. Их даже учителя в школе боялись. Одного они утопили в бочке с дождевой водой.

— За что?

— Они его тоже допекли. Одного из этой стаи он поймал, скрутил и выпорол розгами. А на следующий день… В общем, доказать ничего не вышло, не было следов. А кто и знал чего, те помалкивали.

— Боялись, — сделал вывод Виктор.

— Вашего мальчишку они сначала не трогали. Я же опрашивал. А потом… потом, короче, поговорите с его одноклассницей, Рахель ее зовут. Столичный этот от нее отмахнулся, сказал, что девчонка фантазирует. А она, похоже, что-то такое видела. Мне вежливо сообщили не лезть в это дело. Если что еще понадобится, приходи, спрашивай.

— Благодарю, вы очень помогли, — Виктор пожал руку следователю и сделал знак Шону — на выход.

Водитель ждал на улице, перетаптываясь возле машины. Выражение лица у него было насквозь равнодушным, но эмпатическое чутье сработало мгновенно: лорд Коннор чувствовал нервозность и щемящий, удушающий страх.

За то время, что их не было, здесь что-то произошло. Только спрашивать шофера все равно бесполезно — раз он так тщательно пытается скрыть свою панику, значит, рассказывать точно не будет.

— Шон, — Виктор притормозил, якобы чтобы закурить. — Ментальное воздействие. Самое легкое, на какое ты способен. Этот человек не одарен, так что, если будешь аккуратен, даже не поймет. Лучше всего — на резком торможении. Я хочу знать, что его напугало.

— Ты меня гением менталистики считаешь? Я так не могу, на ходу и без разрешения объекта.

— А ты постарайся. И начинай думать, где найти другого водителя. Этот от нас скоро сбежит.

Шон покосился на своего напарника. Эмпаты не умели предсказывать будущее. Но уверенность в голосе не оставляла для сомнений ни единого шанса.

— Да что тут происходит? — менталист вполголоса выругался и пошел к машине.

— Вот это я и хочу выяснить, — неизвестно кому сообщил Виктор, отправив в ледяной осенний воздух облако ароматного дыма.

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, компаунд «Зеленый жемчуг»

Маркус не просто встал в позу. Он картинно перекрыл собой выход и заявил, что при любой попытке Лори выбраться из квартиры попросту заколотит дверь гвоздями.

— Ты сама уже синяя! — он почти сорвался на крик, что в исполнении добродушнейшего друида означало самую крайнюю степень ярости.

Лори расхаживала по гостиной, ища глазами, что бы разгрохать об голову несносного лекаря.

— У меня показ!

— Не сегодня же! Будет лучше, если ты свалишься перед самым шоу? Сегодня от твоего отсутствия никто не рухнет. Ни с подиума, ни даже с кресла. Зачем тогда тебе заместитель, если ты им не пользуешься?

— Ей. Это Лукреция, ты ее помнишь.

Маркус хотел сказать что-то еще, но его внезапно бросило вперед: дверь распахнулась, и на пороге возник Драган. Тоже чем-то сильно недовольный.

Лори остановилась.

— А ты-то чего явился? Я тебе сказала, исчезни и отсидись подальше от столицы.

— Меня, похоже, все решили изгнать, как надоедливого призрака, — обиделся Драган и почти развернулся, чтобы уйти, но был пойман за хвост.

— Кто еще тебя выгнал? — Лори втащила его обратно в гостиную.

— Угадай. Чаю нальешь? — Драган принялся снимать тяжелые ботинки.

— Да проходи так, все равно будут убираться. Маркус, перестань маячить! Клянусь пресветлыми богами, на работу я сегодня не пойду. И вообще никуда не пойду, даже за сигаретами.

— И?

— И лорда Райвена попрошу до завтра не появляться. Доволен?

— Более чем. Надумаешь своевольничать — лечить последствия будешь у другого целителя, — кивнул Маркус. — Оставляю вас, воркуйте.

Друид вышел, а Лори, вздохнув, поплелась на кухню. Она внезапно ощутила, что сил нет даже нормально передвигаться. Злость кончилась, а вместе с ней — всяческая энергия.

— Садись, я сам, — Драган принялся хозяйничать. — Ты что-нибудь ела?

— Когда?

— Например, сегодня.

— Не помню, — Лори сидела, поджав ноги и закрыв глаза. Только так можно было не ощущать чудовищного головокружения и накатывающей тошноты.

— Приготовить?

— Да. Там каша в шкафчике какая-то. В холодильнике овощи. Можешь салат сделать. Почему они тебя выгнали?

— Потому что посмел явиться без тебя. Они переживают.

— Правда? Вот так внезапно. В прошлый раз отец заявил мне, что я должна справиться сама.

— Ты справилась.

— Напомнить, какой ценой? Месяц кошмаров. Сто семнадцать шрамов. И два останутся на всю жизнь. Хорошо, хоть не лицо себе располосовала. Была бы прекрасной завидной невестой, — Лори помолчала, размышляя. — Иногда мне кажется, что этого он втайне и хотел.

— Чего? Чтобы ты себя искалечила и разнесла полдома?

— Нет. Чтобы я не смогла уехать снова в Джалан. Согласись, моему условному мужу было бы все равно, что с образованием и с лицом у его жены, если она — дочь вождя Сандро.

— Ты слишком плохо о нем думаешь. Он упрямый, у него не золотой характер, но он любит тебя.

— Да, я заметила, насколько.

— Лори, одумайся. Тебе опасно здесь оставаться.

— Моя квартира полностью защищена. Маркус поставит съемные решетки на окна. Я никуда не поеду. Так что, прости.

— Все нормально, — отмахнулся Драган. — Я и сам не хотел оставаться. Мне этот дом тоже чужой.

— Сейчас скажу неприятную вещь. Но здесь тебе оставаться тоже нельзя. Мы спалимся.

— Я заехал попрощаться. Вечером улетаю.

— К Наири?

— Да.

— Передавай от меня привет. И до вечера найди человека, которому поручишь кое-что. Я тоже не могу сейчас… работать. Видишь, какая я? — Лори развела руками. И Драган увидел, что на побледневшей почти прозрачной коже синели вздувшиеся вены.

— Ты же сказала, что все, мы сворачиваемся.

— Соврала.

— Ты отвратительно выглядишь.

— Спасибо, всегда ценила твою честность. Это пройдет. Но мне нужно выяснить, кто те вежливые люди, которые приходили к моим коллегам. И кто стоит за историей с лордом Коннором.

— Предчувствие? — Драган озадаченно посмотрел на Лори.

— Да. Никаких проявленных видений. Просто ощущение, что я должна это знать. И это очень важно. Но ни мне, ни тебе нельзя приближаться к этому делу. Вообще. Никак.

— Не беспокойся. У меня есть кому поручить эту задачу. Этому человеку мы полностью можем доверять.

— Спасибо. А за меня тоже не беспокойся. Мы справимся.

— Мы? Своему лорду ты тоже настолько доверяешь? — Драган поставил перед Лори тарелки с наскоро сооруженной едой. Себе просто налил чаю.

— Не меньше, чем тебе.

— Ты понимаешь, насколько это может быть… опасно? И что если он об этом узнает…

— Вон тот ящик, — Лори указала рукой в сторону кухонного шкафчика. — Фотоальбом видишь? Возьми.

Драган послушно достал требуемое. На одном из первых же снимков стояла Лори — еще совсем юная, но очень серьезная. Закутанная в шаль, стилизованную под птичьи крылья и совсем не похожая на халахинку. Наоборот, всем своим видом она пыталась показаться модной столичной штучкой. А рядом с ней стоял очень высокий стройный юноша с белыми волосами. Он улыбался в камеру и обнимал девушку так, как будто она только что ответила согласием на его предложение руки и сердца. За спиной у них плескалось бирюзовое Южное море. Идиллическую картину рассвета на пляже портила только одна деталь: далеко на горизонте полыхала белоснежная двухпалубная яхта.

— Вот с этого дня и доверяю, — Лори приподняла руку, украшенную браслетом, и двумя пальцами взялась за один из пяти колокольчиков, висящих на плетеной косице. Самый большой.

Драган все понял. На языке халахинцев это означало групповое убийство, в котором подсчитать количество смертей невозможно.

— Так это была ты?

— Мы. Вдвоем.

— Когда?

— Почти семь лет назад. Сразу после того, как я уехала. Через месяц, кажется.

— А до этого…

— Это было мое посвящение. И он был со мной.

— Кто еще об этом знает? — помрачнел Драган.

— Эстер. И ей я тоже доверяю. После того, что там случилось, — Лори потянулась за сигаретой. — Знаешь… Забавно вышло. Мы знакомы с ним почти семь лет. Он считает, что знает меня целиком и полностью. Он видел то, о чем даже ты до сегодняшнего дня не знал. Но…

— Ты ему так и не рассказала, кто ты? — закончил мысль Драган. — Ты уверена, что он после этого не сбежит? Точнее, что вообще выживет?

— Насчет не сбежит как раз не уверена. А вот насчет выживет… — Лори отодвинула тарелки и взяла пепельницу. — Девяносто девять процентов вероятности, что он умрет не от моей руки.

— Это ты тоже видела? — лицо халахинца пошло пятнами. — И шансы девяносто девять?

— Да, — Лори дрожащими руками попыталась поджечь сигарету. И никак не получалось. Драган в итоге отобрал у нее зажигалку, чтобы помочь.

— Когда?

— А вот этого я не знаю. Но проекция видимая. Значит, осталось не то чтобы очень много времени.

— Лори.

— Что Лори? Хочешь помешать? Не выйдет. Я уже все сделала. Ну почти все. Кое-что еще осталось, но не сейчас. Вернусь к этому вопросу позже. Когда буду в силах снова работать. После шторма.

— Тогда хотя бы задай ему жару, — Драган подошел к Лори и крепко ее обнял.

— Мало ему точно не покажется.

Это была их общая привычка — в любой сложной и даже страшной ситуации не говорить о плохом. И не раскисать.