Животная страсть

Глава 8

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, Дом журналистики

Редакционный муравейник гудел громче обычного. Лори, выйдя с больничного, устроила подчиненным спектакль под названием «редактор в гневе». Совершенно безосновательно, потому что под зорким оком Лукреции не халтурил никто, да и времени прошло не то чтобы много. Из-за этого заместительница страшно обиделась: за время ее «правления» никаких сбоев в работе не было. Но все-таки согласилась с тем, что небольшая учебно-профилактическая встряска необходима. Потому что, когда Лори вознамерится уехать в отпуск, все должны знать — это не повод расслабляться.

Посему явление лорда Райвена восприняли как спасение: нейтрализовать бушующее начальство мог только он. Причем, если обычно его визиты по определению было сложно не заметить — чтобы добраться до редакционного «подиума», нужно было пройти через весь офис по узкому «коридору» — то в этот раз картина получилась и вовсе эпической.

Лорд был одет в парадный мундир, и между столами не пробирался, как обычно, чтобы ненароком никого не задеть, а вышагивал. Нарочито медленно. Так, чтобы у каждого была возможность рассмотреть его сиятельство в деталях.

Клавиатуры послушно замолкали, телефонные разговоры обрывались на полуслове, переставали щелкать и бряцать инструменты. Шаг за шагом, метр за метром воцарялась благоговейная тишина. Последней замолчала старорежимная пишущая машинка, которую остервенением истязала самая пожилая журналистка, так и не пересевшая за компьютер. Погрузившись в творческий экстаз, она еще несколько секунд упоенно что-то дописывала, не обращая внимания на внезапное изменение атмосферы. Но даже она, почувствовав что-то этакое, оторвалась от своего занятия и воззрилась на лорда. А он на нее. В молчаливом ожидании реакции.

— Ооо, — выдавила из себя уважаемая дама, увидев сверкающий золотом орден на ярко-синей ленте. Старорежимной сотруднице детали имперского наградного регламента были хорошо известны.

— Позер, — почти неслышно хихикнула Лори, стоя на пороге своего кабинета. На самом деле она очень гордилась своим мужчиной. Видела, какую грандиозную работу ему пришлось проделать.

Стены кабинета моментально стали непрозрачными. Лори посторонилась, чтобы пропустить Гаральда внутрь, и закрыла дверь на замок. Любопытным незачем знать, как начальство выражает свое личное отношение к лорду и его несомненным заслугам перед империей.

— Поздравляю, командор.

— Спасибо, — Гаральд с нескрываемым удовольствием принял нежный поцелуй и несколько секунд постоял, слегка наклонившись, чтобы Лори могла рассмотреть орден поближе. И только после этого с наслаждением расстегнул китель. — Поедем вечером отмечать?

— Поедем. Только если дождешься меня. Сегодня в семь совещание с постановщиком показа, — Лори сделала извиняющийся жест. — Отменить не могу, времени в обрез. Но постараюсь не задерживаться надолго.

— Мне прогуляться, пока не закончишь? — Гаральд понимающе кивнул, снял китель и аккуратно повесил в шкаф. Раз до выезда в Донжон было еще несколько часов, можно было смело переодеться в «гражданское» и не мучиться.

— Можешь и здесь подождать.

— Я тихонечко посижу, как котенок, — пообещал Гаральд, уселся на гостевой диван, оглянулся в поисках доступных развлечений. Обнаружил стопку листов, изрисованных эскизами моделей, и начал с любопытством их разглядывать.

— Подстилку сейчас распоряжусь принести.

— А еще миску мужского корма и поилку с коньяком.

— Ошейник с золотыми стразами заказать? Кстати, как тебе кличка Командор? Мне кажется, вполне подходящая.

— Не имею возражений. Это твое? — он протянул листы.

— Это брак. Можешь выкинуть.

— Ты чего такая напряженная? — озадачился Гаральд. — Я точно вовремя?

— Все нормально, — Лори подошла к своему мужчине, обняла за шею и замерла, как будто подпитываясь от него спокойствием и недостающей силой духа. — Разговор предстоит не самый приятный. Наш постановщик — редкостный говнюк. Понятия не имею, почему заказчики выбрали именно его, но работать приходится с тем, что есть.

— Что с ним не так?

— Эта ошибка природы женщин и не трахает, и за людей не считает.

— Просто он с тобой еще не знаком.

— Уже знаком. Прошлый наш разговор закончился скандалом. Так что ты очень вовремя. Может, хоть твое присутствие его настроит на рабочий лад. Ты у нас мужчина видный, красивый. Возможно, даже в его вкусе.

Гаральд приподнял бровь.

— Потрясающе радостная новость. Вот так ты меня в редакции еще не использовала.

— Ничего. Водителем ты уже был, курьером тоже. Побудешь экспонатом для услады глаз нашего режиссера.

— Режиссера показа дамского белья?

— Которое тоже создавал мужчина, предпочитающий в постели себе подобных. Я что ли представляю, как они собираются заходить на имперский рынок с таким… мировоззрением. Но в Лангардии это считается совершенно нормальным. Что моду для гетеросексуальных женщин диктуют гомосексуальные мужчины.

— Избавляются от конкуренции, — хмыкнул Гаральд и бесцеремонно посадил Лори себе на колени. Интуитивно чувствуя, что сейчас ей нужно побыть «на ручках». Даже самым сильным женщинам иногда требуется передышка в бесконечной гонке.

Во что может превратиться мода, если ее будут диктовать странно ориентированные мужчины, лорд Райвен и так уже наблюдал. Стараниями принца Джеремиана аппетитная женственность была признана чудовищным недостатком, а главным признаком дамской красоты провозгласили мальчишескую угловатость. Лори в свое время была вынуждена принять эти правила игры. Теперь от нее осталось еще меньше — под тонкой кожей халахинки прощупывались торчащие ребра и острые позвонки. Лорду Райвену эта нездоровая тенденция совершенно не нравилась, но он никогда не позволил бы себе высказаться или даже пошутить на тему забавного «весового баланса» в их паре, который всегда оставался неизменным.

Потому что Лори ни разу даже не намекнула, что он сам уже не тот стройный юноша, с которым она познакомилась семь лет назад. Ее отношение никак не поменялось, она словно ничего не замечала, демонстрируя всегда только одно: он был и оставался для нее самым красивым и самым желанным мужчиной.

А в том, что его дама сердца сейчас еле стоит на ногах, и дизайнерские платья на ней висят, как на вешалке, стоило винить не моду. Точнее, не только ее. За прошедшее время случилось слишком много событий, которые кого угодно измотают до полусмерти. Лорд Райвен очень хотел проявить заботу и внимание, хотел бы и вовсе избавить Лори от всей этой гнетущей суеты, но свои тайные желания оставлял при себе. Во-первых, из уважения к ее праву на ту работу, которую она сама выбрала. И во-вторых, потому что, когда ей нужна была его помощь и поддержка, она никогда не стеснялась об этом сказать. Или просто залезть на ручки и посидеть несколько минут в объятьях большого белого зверя.

Триединая империя, Альварские горы

Частные лаборатории лорда де Зирта, аналитический блок

Виктор притормозил возле кабинета де Зирта: за дверью явно шла какая-то перебранка. И не стоило вмешиваться раньше времени.

— Я не буду брать это дело! — вопил незнакомый голос. — И работать с ней не буду!

— Любой адекватный платежеспособный гражданин может стать нашим клиентом. И имеет право на беспристрастный суд и защиту своих интересов.

— Мне не нужны грязные деньги!

— Значит, над этим делом будешь работать без гонорара. Я его перечислю на благотворительность. Детский дом, например, очень нуждается в деньгах, — ответил де Зирт. — А ты все равно сидишь и ни хрена не делаешь. И, замечу, других клиентов в Даврахе нет. Там все занимаются или азартными играми, или проституцией. И то и другое — вполне законно. Или можешь отправляться в неоплачиваемый отпуск, пока к тебе не придет кристально чистый клиент, достойный твоего персонального внимания. Свободен!

Из кабинета вылетел раскрасневшийся человек, и Виктор спокойно зашел следом.

— Внезапно проснувшаяся мораль бьет в неожиданные места, магистр?

— Именно так. Ты с чем пожаловал?

— Вот с этим, — лорд Коннор положил на стол пластиковый пакетик, в котором лежал фрагмент тончайшей проволоки. Сделанной из нефритового композита. — Я правильно понимаю, что это ваше?

— Мое, — не стал отпираться де Зирт, даже не особо разглядывая улику. — Кроме меня с нефритом больше работать не умеет никто. Мое же изобретение. А я патентом ни с кем не делился.

— В таком случае мне нужны подробности, — Виктор присел к столу. — Ваш мальчик из Рахайеша носил это под кожей. А затем его тело в невероятно спешном порядке решили затребовать из морга.

— Какие будут предположения? — Люциус сложил пальцы под подбородком, не спеша выкладывать детали. Ему было интересно, к каким выводам придет его подопечный.

— Одарен. Нестабилен. И я об этом узнал совершенно случайно. Врачу, который принимал и осматривал трупы, решили в агрессивной форме наступить на профессиональные принципы. А вот это они зря сделали.

— Абсолютно зря, — согласился де Зирт. — Таким, как мы, не то что наступать на принципы нельзя, вообще лучше косо не смотреть.

— Судя по тому, что мальчишку запихнули в самую задницу империи, где никому в голову не придет искать магически талантливых детей, пытались прятать до взросления, — продолжил рассуждать Виктор. — Но никаких следов от скрывающих арканов я не обнаружил. Может, квалификации не хватает. Плюс тело сильно обгорело, поэтому найти следы краски на мягких тканях невозможно.

— Не было их, — проворчал де Зирт. — У мальчика не было никого, кто мог бы нарисовать на нем аламкару.

— Поэтому проще всего было отправить его туда, где наличие дара даже не подумают заподозрить. И практически нет тех, кто мог бы об этом догадаться, даже при дестабилизации. Влияние фона — минимальное, это самая граница империи. Он должен был уже через год перейти под ваше личное шефство. Но кто-то узнал и… дальше мне немного непонятно.

— Что тебе непонятно? — с интересом спросил магистр.

— Если бы хотели убрать именно мальчишку, не затевали бы весь этот фарс. А здесь налицо использование нестабильного дара. Его раскачали так, чтобы он сорвался. Подозреваю, что исполнителями были те две дамы, которые так поспешно покинули школу. Учительница и медсестра. А настоящей целью был Иргейский архив.

— Мотив?

— Здесь как раз мотив вполне понятен. В архиве был какой-то компромат, который не получилось выкрасть. Или кражу бы заметили. А вот спалить все, не дожидаясь переноса данных в компьютерную базу — это они организовали. Причем, организовали те, кто узнал, что у мальчика был дар, — Виктор по хитрому взгляду де Зирта понял все. — Вы ведь часто курируете одаренных детей, магистр?

— Если бы часто, — альв завозился в кресле. — Мало таких осталось. Особо одаренных. Преступно мало. Найди тех, кто это организовал. Я тебя не тороплю, но найди мне эту мразь. И желательно, чтобы у меня была возможность душевно потолковать.

Во взгляде магистра полыхнуло ничем не сдерживаемое пламя. Каким будет этот душевный разговор, не стоило даже задумываться.

В дверь постучался, а затем протиснулся на полкорпуса лаборант.

— Лорд Прокурор!.. Простите, лорд Коннор…

— Что?

— К вам посетитель.

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, частный поселок

— Вот эти уже Венсан использует в постановке, их нельзя, — Сафира дописала список композиций из своего плеера. — А вот эти все можно. Я их пронумеровала, чтобы было удобнее ориентироваться.

— Спасибо, — глаза Ойгена буквально светились предвкушением.

— Тебе спасибо, — Сафира, ничуть не стесняясь Лейлы, по-дружески обняла молодого человека. Впрочем, та даже внимания не обратила, была очень занята просмотром каталога свадебных платьев. — Если бы не ты… не было бы у меня никакого конкурса. А я ведь тебя даже не поблагодарила толком.

— Ты для меня сделала больше, чем я мог рассчитывать, — Ойген засмущался и ретировался на кухню, якобы с целью организовать для девочек еду.

На самом деле — чтобы справиться с нахлынувшим волнением. Совсем скоро ему предстояло очень, очень важное событие — первая самостоятельная работа в столице. И не в каком-то заштатном клубе. Малена умудрилась выписать роскошную рекомендацию, и молодым талантливым звукорежиссером заинтересовалась сама госпожа Маоджаджа, организующая первый в империи модный показ женского белья. Представление неимоверно громкое, можно даже сказать, скандальное.

До сих пор по имперским подиумам «голышом не разгуливали». Поэтому о предстоящей постановке даже не говорили — визжали на всех углах. Почтенные дамы разве что пикеты возле Дома журналистики не устраивали, предлагали изгнать из империи всех лангардцев, развращающих честных граждан, закрыть главный концертный зал на веки вечные, госпожу Лорию отправить «к ее дикарям, пусть перед ними задницей вертит». В общем, лучшего начала для столичной карьеры не придумаешь.

Поэтому Сафира сделала ему действительно шикарный подарок — поделилась иномирной музыкой. Ойген на такую щедрость не рассчитывал, зная, что плейлист уже присвоил себе Венсан. Но рискнул спросить — и не прогадал. Потому что из ста с лишним композиций для постановок маэстро выбрал половину. А другая половина была свободна. Осталось выбрать те композиции, что подходили по темпоритму для подиума, и представить лично Лории Алиссандре. И посмотреть на ее лицо в этот момент.

— Подружкой невесты будешь? — Лейла оторвалась от журнала.

— Конечно, буду! Когда?

— В марте хотим. Иди сюда, — она сдвинулась, освобождая место на диване, и снова развернула каталог. — Вот это или вот это?

— А два сразу надеть не вариант?

Триединая империя, Джалан

Район Фирих, летний императорский дворец

Генерал Стентор О’Хобб был полукровкой, поэтому внешность имел характерно необычную. Высокий, худой, чем-то похожий на узловатое дерево, со светло-рыжими волосами и ресницами, он особенно органично смотрелся в военном кителе «древесного» цвета. И знал об этом, поэтому даже гражданскую одежду подбирал примерно в той же гамме.

На прием к императору, конечно же, пришел в полагающейся по протоколу форме. Но, в отличие от лорда Райвена, дискомфорта не испытывал. Скорее, наоборот, чувствовал себя превосходно. И в сурово-бодром настроении докладывал все, что стало известно относительно архипелага Хази.

— Полагаю, ваше величество, с точки зрения стратегии достаточно удобная территория.

— Цель? — Тагир подвинул к себе папку с отчетами, но открывать не стал.

— Разместить вооружение. Сократить время подлета.

— Мы не настолько с ними конфликтуем, — покачал головой император.

— Пока, — возразил Стентор. — И желательно, чтобы так и продолжалось.

— Я в курсе, что вы не любите лишнего кровопролития.

— Я вообще против всякого. И лишнего, и обоснованного. Если есть возможность действовать на предупреждение.

— Что удивительно для военного, — усмехнулся монарх. Но именно за это он и ценил главнокомандующего имперской разведки. За умение обходиться «без трупов» и действовать «превентивно», предугадывая действия противников. Друидский инстинкт, помноженный на гениальный стратегический ум генерала, позволял решать любые конфликтные ситуации почти всегда бескровно. Поэтому его предложения и аргументы, даже самые странные, Тагир принимал во внимание.

— Мои люди докладывают, что основной источник экономической целесообразности архипелага в последнее время приходит в негодность. Популяция фурри стремительно уменьшается, — Стентор пропустил мимо ушей шпильку императора и продолжил объяснять свою позицию. — В неволе, как выяснилось, они плохо размножаются. Спрос на «шкуры» превышает предложение. Цены взвинтили, но желающих не сдерживать свои пороки меньше не становится. Поэтому скоро на «Острове фантазий» просто не останется живых зверушек.

— Вы переживаете за судьбы зверолюдей, генерал? — Тагир приподнял брови.

— В тот момент, когда Остров Фантазий закроется, а это произойдет неизбежно и очень скоро, земля может стать хорошей военной базой. Для того же Конгломерата. Или для нас, если мы предложим эту сделку первыми. И обезопасим себя вплоть до Изварского пролива.

— Откуда информация? — нахмурился император.

— Мои бывшие студенты есть не только в армии, но и в других государственных учреждениях, — поморщился Стентор, которому пришлось фактически объяснять прописные истины. — Например, в дипломатическом корпусе. Или в экономическом департаменте. У нас максимум год до того, как в архипелаг вцепятся мертвой хваткой. И придется действовать силой.

— А вы как предлагаете его взять?

— Купить, — отрезал генерал. — И это тоже экономически обосновано.

— Поясните, — потребовал император.

— Горное топливо половина Конгломерата у нас не покупает. По крайней мере, напрямую. Но так удивительно получается, что зловредная имперская жижа по дороге на споты превращается в абсолютно чистую и свободную ниратскую. А Нират закрывает наши контракты, чтобы мы не гоняли свои танкеры за тридевять земель. Мы можем использовать архипелаг как свободную экономическую зону для прямой торговли. Сделаем из него вообще свободное государство. Полностью подконтрольное империи. И я бы рассмотрел инициативу семьи Коннор по развитию торговли композитными материалами. На них довольно большой спрос уже сейчас.

— Мы не можем, — император позволил себе тяжелый вздох. — Изварский пролив… Мы не имеем права вмешиваться силой.

— Мы — не имеем. Но кто сказал, что это не может сделать частная военная компания?

— А где частная военная компания возьмет людей? Кто оплатит непомерные страховые депозиты?

— Решим. Мы исходим из геополитических интересов империи. И в этих интересах приобрести остров Мале. А мелкую задачу по освобождению рассадника порока мои люди вполне способны решить. Ради безопасности империи. И ее экономического процветания. Разберемся на месте по факту.

— Что сейчас на острове?

— Ничего важного, кроме парка развлечений.

— Вооружение?

— Мои люди проверяют.

— Соседние острова?

— Тоже. Через месяц будут готовы оба отчета, — генерал встал.

— Это все? — удивился император.

— Да, ваше величество. Доклад должен быть как тост. Короток и емок. Факты я изложил, остальное в моем сегодняшнем отчете.

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, Дом журналистики, редакция журнала «Дива»

Гаральду разрешили «развлекаться» с забракованными эскизами. Он и развлекался, стянув из стола пачку цветных карандашей, маркеры и планшет. Его вполне устраивала детская игра «раскрась девушку в модных кружевах». А так как девушек было много, времени тоже, то творческому процессу ничто не мешало. До тех пор, пока Лори и ее оппонент не перешли на крик.

— Вообще-то, я главный модный эксперт Лангардии, а не хрен с горы! — завопил постановщик. Тощий, расхристанный, тонкоусый и очень дерганный.

— Спорное утверждение, — хмыкнула Лори. И Гаральд постарался не заржать, потому что шутку он тоже оценил. Лангардия была горной страной.

— Я выводил на подиум саму Ранию Антуан!

— Серьезное достижение, — Лори и Гаральд переглянулись. — Прямо веха в истории человечества. А кто это?

— Королева красоты! — рявкнул тонкоусый и картинно заломил руки. — Я вообще не знаю, о чем с вами разговаривать после этого!

— Это заметно, — Лори потянулась за сигаретами.

— Вы вообще не понимаете, что такое перфоманс? Представление! Шоу!

— Ой, только в шкафу не вешайся, — в тонких пальцах халахинки сверкнула декорированная стразами зажигалка.

— Мне какая-то дикарка будет диктовать условия? — взорвался постановщик. — Вы с лошади давно слезли?

— Недавно. Теперь у меня под задницей целый табун, — невозмутимо сообщила Лори и придвинула поближе автомобильный брелок, стилизованный под вставшего на дыбы жеребца. Эксперт сглотнул от зависти. Позволить себе дорогущую гоночную машину он не мог при всех своих заслугах.

— Вы ничего не понимаете в высокой моде! — использовал он последний аргумент. — Вы — из региона, где все еще ездят верхом, вы живете в отсталой стране, где пытаются запретить показ белья, потому что это неприлично, и мне совершенно непонятно, как вы вообще тут оказались и почему я вынужден с вами спорить!

— Я здесь, потому что еще ни один модный показ под моим руководством не проваливался и не был запрещен истеричными тетками, — Лори сверкнула глазами. — И мне не нужно понимать вашу высокую моду. Моя задача — продать ваши хреновы тряпки. Чтобы их носили все имперские бабы, от леди до шлюхи. И чтобы эти тряпки каждой бабе покупал ее мужик. Который захочет свою бабу в этих трусах трахнуть. Так вот, все эти люди тоже не являются носителями высокой культуры. Но все они — клиенты компании, которая непонятно зачем наняла вас. Даже имперский солдафон понимает в бабах и тряпках больше, чем вы.

— Какой, вот этот что ли? — лангардец с презрением посмотрел на Гаральда, который упоенно пририсовывал к эскизу девушки в кружевном гарнитуре распахнутые драконьи крылья. — Поэтому он у вас тут и сидит, каракули рисует?

Лори прижала ладонь к лицу. И решила просто не вмешиваться. Гаральд отложил планшет, очень вдумчиво осмотрел заезжего щелкопера и самым любезным тоном спросил:

— А ты вообще про женскую сексуальность что-нибудь знаешь, милый? Судя по тому, что ты несешь уже второй час, понятия женщина и сексуальная привлекательность в твоей голове вообще никак не связаны. А еще тебе незнакомо понятие экономической целесообразности модных перфомансов. Кстати, халахинские дикари намного вежливей ваших цивилизованных граждан. Потому что неосторожно оброненное слово может стоить проломленного черепа.

— А имперский солдафон может внезапно оказаться командором, — закончила мысль Лори. И лангардец окончательно растерялся, не зная, как вести беседу с этими странными людьми.

— Не буду мешать вашей продуктивной беседе, — Гаральд решил не накалять атмосферу, даже если его вынужденно втянули в чужую дискуссию. И вообще, надо было отмыть руки от разноцветных карандашных и маркерных пятен.

— Да что вы себе позволяете? — продолжал орать из кабинета заезжий «модный эксперт». — Я не могу работать в такой обстановке!

— Увольняйся, сама справлюсь, — так же невозмутимо предложила Лори.

Гаральд уходил со спокойной совестью: он не «бросил свою женщину на растерзание», а дал ей возможность самостоятельно решать свои рабочие вопросы. Потому что хорошо знал — несанкционированного вмешательства «заступников» она не потерпит ни от кого. И пижона этого при должном желании пустит клочками по закоулочкам. Если сильно нарвется — то в самом прямом смысле слова. Доводилось видеть пару раз, как она это делает.

Лангардец влетел в туалет, размахивая руками и продолжая визжать уже в телефонную трубку:

— И эта халахинская сука мне еще указывает?! Чтобы завтра ее вообще здесь не было!

Через полторы секунды телефон модного эксперта превратился в груду осколков, а еще через две сам эксперт обнаружил себя прижатым к стене внушительным животом лорда Райвена. Очень злого и решительно настроенного на душевный разговор:

— Слушай, ты. Мне без разницы, с какой горы ты хреном скатился. Ты здесь чужак. Будешь плохо вести себя в гостях, ощутишь на себе всю силу имперского гостеприимства. Самым привычным для себя способом. Анальным. Могу бонусом оставить шрамы через всю твою карьеру. Если каким-то образом мимо тебя просвистели уроки этикета, лично их тебе организую. Только на форму подачи не жалуйся, преподаватель из меня отвратительный. Я доступно объяснил или требуется перевод на лангардский?

Модный эксперт, отпущенный на свободу, сполз по стене, вздрагивая и скуля. А Гаральд, повторно вымыв руки, вышел.

— Мы сегодня, похоже, никуда уже не успеем, — Лори нервно металась по кабинету. — Где этого говнюка носит?!

— Ушел, — в открытую дверь заглянула Лукреция.

— Зайди уже. Куда он, нахрен, ушел?

— Я его на лестнице видела. Судя по тому, куда он вызывал такси, сегодня уже не вернется. Наш дивный мальчик, похоже, наркоман, и поехал за дозой.

— Поэтому и ломало его тут знатно… — Лори рухнула на диван и закрыла лицо руками. — Да сколько же их? И никак не кончаются. Работать невозможно.

— Кофейку, дамы? — подал голос Гаральд.

— Да, пожалуйста, — Лукреция была совершенно не против, что сегодня ее будет обслуживать высший лорд. Впрочем, в редакции лорд Райвен уже давно был «своим». Привычного аристократам снобизма не выказывал, скорее, наоборот, с самым непосредственным любопытством влезал повсюду, куда позовут и разрешат все потрогать и лично поучаствовать.

— Как живой экономический гений, можешь сказать, как продать модных трусов на миллион? — Лори устало взяла изрисованные листы и начала ими обмахиваться наподобие веера.

— Если ты спрашиваешь именно мое мнение… В контексте тобой же озвученного, что покупать это должны все, от леди до шлюхи, нужно показать, что в этом белье любая женщина красива. Не только модель. Сделать выходы максимально разнообразными и акцентировав внимание на том, что носить эти ваши модные трусы можно вне зависимости от размера задницы и бюста.

— Блондинки, брюнетки, рыжие, — задумалась Лукреция, — Люди, друиды, альвы, полукровки… ну, штук сорок разных мы как раз и наберем. Теперь еще с концепцией что-нибудь решить. Мне тоже не нравится дебильная идея этого… фанфарона.

Лори перестала обмахиваться забракованными эскизами. И ее взгляд застыл на картинке. Где была изображена девушка в кружевном ансамбле, а за ее спиной распахнулись черные драконьи крылья.

— Нам вообще не нужно обращаться к человеческой природе, — Лори листала «раскраски», где к фигурам девушек были пририсованы разноцветные павлиньи хвосты, крылья бабочек и даже кошачьи ушки. — Мы можем обратиться к тому, что объединяет всех. Основной инстинкт. Даже не так… Животная страсть. И тряпки в клочья после первой же ночи.

— Отлично закроет вопрос повторных продаж и быстрой оборачиваемости активов, — усмехнулся Гаральд.

— Да, позиционировать как белье, созданное для постельных утех, а не для того, чтобы его было удобно носить под каждодневным платьем, — Лори пересела за стол и открыла ноутбук. — Животные, значит… кошечки, собачки, дракончики…

— Ты сейчас о чем? — насторожилась Лукреция.

— А вот об этом, — Лори встала, разложила на столе рисунки и приняла из рук Гаральда чашку с кофе. От недавней усталости не осталось ни следа. Только сосредоточенность и рабочая злость, помноженная на адреналин. — Так, вспоминаем, что у нас связано с пикантными подробностями животного мира. Блудливая, как кошка.

— У свиньи оргазм длится тридцать минут, — подсказала Лукреция. — Я прямо сейчас завидую свинье.

— Даже не знаю, что ответить. Боюсь, не все правильно поймут намек.

— У морских черепах самый маленький пенис, — заместительница продемонстрировала удивительные познания в биологии.

— Это то, о чем все мечтают? — фыркнула Лори. — У кого самый большой?

— Я что, зоофил? — Лукреция поправила очки. — Спроси у Короля Роберта, он по этой части упражняется.

— Уже нет, запретили. Он теперь по трансвеститам. Но позвоню ему, пусть проконсультирует. Заодно у него же возьмем пару моделей. Для универсальных комплектов, которые для мужчин и женщин. Не будем обижать меньшинства, иначе не получим поддержку от прихвостней принца.

— Пустынный варан совокупляется с большим количеством партнеров, — подсказал Гаральд.

— Ну, о типичных мужских хотелках мы хорошо знаем. Да, тоже неплохая идея, — Лори записывала идеи. — Для мужских моделей ее и используем. Кожаные ремни, кепки… мммм, красота получится.

— У меня теперь один вопрос, — посерьезнела Лукреция. — До показа меньше трех недель. Послезавтра шторм. До понедельника в столице никого не будет, кроме самых рисковых. Мы вообще как все эти крылья и хвосты делать будем?

— Руками. Нам еще серию рекламных снимков надо организовать. И я даже знаю, какую. А крылья — да. Придется вывернуться наизнанку, чтобы успеть. Но это будет фурор!

Лори посмотрела на Гаральда таким взглядом, что при всей своей выдержке тот покраснел от смущения.

Триединая империя, Альварские горы

Частные лаборатории лорда де Зирта, аналитический блок

Попасть в сами лаборатории можно было только по пропуску. А на входе дежурила весьма впечатляющая охрана. Уж слишком много секретов хранил лорд де Зирт в своей горной обители. Поэтому посетителей всегда провожали от двери до двери — с целью убедиться, что они по дороге не заплутают.

Клиента сопровождал тот же лаборант, который сообщил о визите. Виктор встречал гостя уже за своим рабочим столом. И, подняв глаза, самую малость удивился. В кабинет за номером триста пять зашел знаменитый Король Роберт. Так негласно называли в Даврахе самого влиятельного полукриминального барона, владевшего целой сетью борделей. В том числе, ему принадлежал легендарный (и единственный в своем роде) клуб для любителей экзотических развлечений. Тех, которые по непостижимым причинам еще оставались в рамках закона. Хотя, по мнению многих жителей империи, подобную ересь давно бы стоило запретить…

Роберт полностью соответствовал своему прозвищу: был высок, статен, благородно красив (стопроцентно в родословной отметились потомственные доимперские аристократы), говорил хорошо поставленным басом и уже минут десять вел самую светскую беседу, никак не решаясь перейти к сути дела, с которым и пришел.

— В общем, как вы понимаете, у меня сложились некоторые обстоятельства, в силу которых я вынужден обратиться к вам. За профессиональной помощью, — наконец, выдавил он из себя. — Если, конечно, вас это не смущает, лорд Прокурор.

— А что меня должно смущать? — воззрился Виктор. — Что вы держите наркопритон с мужиками, переодетыми в женщин, или как там это называется?

— Трансвеститы, — уточнил барон. — А вот по поводу наркопритона я к вам как раз пришел.

— Проблемы со сбытом или с поставками? Вы ведь в курсе, как я могу… помочь?

— Да вся империя в курсе, Прокурор, — усмехнулся Роберт и принял куда более расслабленную позу. Сообразив, что общаются с ним вполне дружелюбно и без канцелярских церемоний, свойственных государственным чиновникам. — Меня, скажем так, самого смущает то, что в моем заведении торгуют всякой дранью.

— С вами не делятся? Или мало дают? — продолжал язвить Виктор.

— Я не жалуюсь на выручку и без дополнительных источников дохода, — уже серьезно ответил барон. — Публика у нас хоть и оригинальная, но платежеспособная. И заведение всегда держит марку. А подобные вещи нашу репутацию подрывают. Вы же не пойдете в ресторан, где разрешены пьяные драки, если хотите поесть в тишине? И наши клиенты тоже не желают соседствовать с непредсказуемыми и очень агрессивными наркоманами. К нам просто перестанут приходить, а я быстро потеряю свой бизнес.

— Очень быстро, — согласился Виктор. — Я слышал, что император круто взялся за проверку.

— Мы не претендуем на звание духовного ордена и заведения высокой морали. Но это не значит, что у нас разрешено все. У нас просто определенные вкусы. Что не делает нас наркоманами или людьми совсем без правил и чести! — пафосно продекламировал Роберт. И тут же сник. — Нужна помощь, Прокурор.

— Рассказывайте, — Виктор уселся поудобнее.

— С недавних пор охранники стали замечать, что гости в заведении ведут себя несколько неадекватно. А поскольку у нас очень жесткий контроль на входе, я могу сделать только один вывод — они не с собой приносят. Им предлагают уже в клубе. И боги знают, что там еще может происходить…

— А вы даже не знаете, что происходит в вашем заведении?

— Молодой человек, я владелец, — обиделся Роберт. — Я занимаюсь стратегическим управлением. И, к тому же, у меня не так давно умерла жена.

— Мои соболезнования.

— У меня осталось трое детей. Старший только пошел в школу. Няни, конечно… Но сейчас им особенно нужен хотя бы один родитель, чтобы они не чувствовали себя брошенными. Особенно старший. Он очень тяжело переживает. Так что, я был вынужден немного отойти от всех оперативных дел. Клуб — тоже мое детище, но я не готов пожертвовать своей семьей ради него.

— Это неожиданная, но достойная позиция, — кивнул Виктор.

— У вас есть дети?

— Пока нет.

— А мы сегодня клеили макет Джалана, — сообщил Роберт. — Вы не представляете, сколько времени это занимает! Какой тут, нахрен, уследить за наркодилерами? С этой школой хоть бы уследить за сменой собственных трусов! Вот появится у вас ребенок, поймете, о чем я.

— Обязательно, — пообещал Виктор. — А сейчас вы что мне предлагаете сделать, прийти и оторвать шаловливые руки тем, кто торгует дрянью в вашем заведении?

— Совсем уж меня не обижайте, — нахохлился барон. — Руки дилерам оторвать я и сам могу, так новые же отрастут. Я хочу выяснить, кто заставляет моих… девочек торговать. И сделать это, не поднимая особого шума. Мне не нужны ни скандалы, ни огласка, ни вообще какие-либо лишние слухи.

— И как вы себе это представляете?

— Ну, вы же можете заглянуть к нам в гости… в частном порядке?

Виктор посмотрел на Короля с плохо скрытым недоумением. При всей либеральности взглядов, воспитанных в Альварской автономии и подкрепленных вольницей Северной общины друидов, он не мог представить себе, что даже ради расследования согласится на подобные эксперименты. Но вслух решил обосновать свой отказ другим аргументом.

— Вы понимаете, что совсем инкогнито я там не останусь?

— Понимаю, — согласился Роберт. — Но на это я и рассчитываю. Что вас узнают и занервничают. А вы эмпат.

— Мало ли кто занервничает при виде мрачного мужика, способного внезапно достать пистолет и пристрелить ни в чем не повинного друида. И расследование не может опираться только на эмпатические ощущения.

— За одни ощущения прокурора не дают. О ваших методах я наслышан. И готов довериться. Альтернативных вариантов у меня пока нет. И времени тоже особо нет. Через месяц у нас продление аренды на двадцать лет. Любой скандал — и контракт нам не подпишут.

Виктор на секунду прикрыл глаза, размышляя. Вспоминая недавний разговор в кабинете у де Зирта. А затем внимательно посмотрел на Короля:

— Расценки вам известны? Где касса, показать?

— Да, будьте любезны, лорд Прокурор.