Глиняные сердца

Глава 6 Лекс

Какой звоночек был первым? Стайки шепчущихся и хихикающих девчонок, тут же замолкающих при моем приближении? Но в этом нет ничего необычного, они всегда себя так ведут в моем присутствии. Такой уж эффект я на них произвожу.

Внезапно настигший меня у шкафчика Скотт Эванс, произнесший многозначительное «Мое почтение!» и пожимающий мне руку? Еще и по плечу хлопнул перед уходом. Скотт – ровный парень, компанейский. Но странности за ним водятся, тут не поспоришь. К этому я тоже привык. Поэтому не напрягся настолько, насколько следовало бы. Хотя тревожный червячок все же засел внутри.

Настоящий колокольный звон разразился, когда я, уже отобедав, спокойно допивал свой кофе за излюбленным столиком в углу. Из друзей никто не явился. Очевидно, еще один звоночек, но после переадресации звонков я решил сперва утолить голод, только потом очертя голову нестись куда бы то ни было, пусть даже случился пожар.

И тут мне довелось наблюдать, как в кафе влетает – иначе и не скажешь – разъяренная фурия с перекошенным лицом, отдаленно напоминающим лицо Сары.

Я и раньше видел ее в гневе, и довольно часто, она девушка вспыльчивая. Но в этот раз глаза, вероятнее всего ищущие меня, натурально метали молнии. К моменту, когда она добралась до меня, шутка про ураганы с женскими именами уже не казалась такой смешной.

Без всяких предисловий Сара бросила в меня сумкой. Весьма увесистой, кстати. В попытке то ли увернуться, то ли все-таки поймать ее я едва не падаю со стула. Встаю, аккуратно положив сумку на свое место, и негромко интересуюсь:

– Что случилось?

– Гребаный консилер, и ты еще спрашиваешь?!

Прикинув шансы, понимаю, что мне не удастся вывести эту мину на улицу, чтобы там методом поцелуев и увещеваний обезвредить без свидетелей. Поэтому предпринимаю единственную доступную меру – за руки притягиваю вырывающуюся девушку к себе и обнимаю. Когда ее протесты затихают, шепчу:

– Милая, объясни все по порядку. Я правда не понимаю, что происходит.

Она заглядывает мне в глаза и говорит:

– Уже вся школа гудит о том, что ты катаешь на машине какую-то стремную чудилу, пока меня нет в городе. Разбитые румяна! Ты что, мне изменяешь?! – К концу реплики голос подводит ее и срывается на визг.

Не сказать, что сама Сара держится, потому что в ответ на мое потрясенное молчание начинает колотить кулачками мне в грудь и причитать.

Отмираю и предлагаю ей присесть. Уточняю, имеет ли она в виду ту девушку, о которой я думаю. Когда рассказываю ей всю историю, она недоверчиво косится.

– Сама посуди, зачем мне изменять моей куколке с этим пугалом? – продолжаю увещевать ее я. – Мне просто стало ее жаль. Разве мы не можем проявить к убогим капельку доброты?

– Ты прав. – Сара наконец расслабляется. – Просто немыслимо предположить такое. Бровки-стрелочки, зачем же было всем об этом трепать?

Какой хороший вопрос. Во время нашей вчерашней встречи я ясно дал понять, что не рвусь помогать дамам в беде, тем более ей. И явно не произвел приятного впечатления. Зачем же было раздувать из мухи слона? Чтобы привлечь к себе внимание? Мое или остальных? Не думаю, что это важно. Она хочет внимания – она его получит. Внутри начинает копиться раздражение.

В кафе заходит опоздавшая троица из нашей компашки. Очевидно, они тоже в курсе дурацких сплетен, но никто не удосужился сообщить мне. Хизер и Рик выглядят озабоченно, Том же не скрывает, что происходящее его забавляет.

– Чува-а-ак, – протягивает он, – ну ты и отчебучил! У тебя это по любви или так, благотворительность? – и заливается хохотом.

– Замолкни, Томми! – рявкает Сара. – Как ты можешь считаться его лучшим другом, если веришь в подобную брехню?

– Если бы никто не любил толстушек, демография не росла бы, – подмигивает он. – А на месте Лекса я бы тоже никому не болтал о подобных предпочтениях.

– Я даже слышала, что ты вынес ее из машины на руках, – вставляет Хизер.

– Нехило ваши отношения эволюционировали за один вечер, – потешается Том.

– Ей бы любовные романы писать, – рассерженно фыркает Сара. – Да как она смеет свои влажные фантазии о моем парне выдавать за правду! Я не спущу ей этого.

Ее настрой передается мне, хоть я и без того взвинчен, поэтому отвечаю:

– Я сам это сделаю.

– Что ты задумал? – спрашивает Хизер.

Пожимаю плечами:

– Якобы приглашу к Митчеллам, попрошу надеть максимально тупой костюм. Этим сразу дам всем понять, что между нами нет никакой романтики.

– Лекс, не думаю, что это хорошая идея, – тихо произносит молчавший до этого Рик.

– Кисточки пушистые, зато я так думаю! – Моя девушка хлопает в ладоши.

Да, так лучше. Если бы кознями для Лилу занялась Сара, мало не показалось бы никому.

Мышцы ног гудят от напряжения, а легкие горят огнем. В наушниках играет музыка из кропотливо составленного плейлиста, который не вынуждал бы меня отвлекаться на переключение треков, пока я бегу по дорожке в парке. Я специально забрался в глубину, откуда появляются вечерние тени, чтобы не распаляться еще сильнее под солнцем. Ветер прохладный, в самый раз, чтобы приятно овевать открытые части кожи, но не проникать сквозь одежду.

Знаю-знаю, утренняя пробежка намного эффективнее вечерней, но мне необходимо вытеснить негатив. Оказывается, быть предметом школьных сплетен прикольно только до тех пор, пока все вокруг не начинают судачить о том, что ты подкатил к чудно́й толстухе.

Ей-богу, я едва не сорвался на нее, когда подвозил до дома. Она насторожилась, но после приглашения так обрадовалась. У меня закралось подозрение, что девчонка в меня втюрилась. И даже стало ее жаль, но укол сожаления сменился еще большей злостью.

Мы пересеклись, когда Лилу бодрым шагом направлялась домой с автобусной остановки. Почему просто не ездить на автомобиле? Почему надо быть такой несуразной?

Разворачиваюсь и бегу обратно. Нужно выкинуть эти мысли хотя бы на вечер, ведь меня ждет приятное свидание с Сарой.

И это мне почти удается. Преодолев дистанцию, я сажусь в машину приятно усталым и практически безмятежным.

После душа обнаруживаю, что опаздываю. Мы договорились, что я подъеду к Сариному дому в восемь, а уже без пяти. Быстро натягиваю белую футболку и черные джинсы, торопливым шагом дохожу до гостиной, где Рита закрывает шторы на окнах. Поспешно целую ее в щеку и выбираюсь из дома. Оказавшись в машине, сначала гоню. Но, подумав о любви моей девушки к опозданиям, сбавляю скорость и еду спокойно. Небось и ждать ее придется.

Когда мы наконец-то оказываемся в ресторане, я просто умираю от голода. Но решаю не идти на поводу у желания поглотить большую порцию мяса с картошкой и заказываю то же, что и Сара, – цезарь с креветками и травяной чай.

Пока заказ готовится, разглядываю свою спутницу. Она, как всегда, выглядит превосходно: черная блузка с открытыми плечами, белая облегающая юбка выше колен, скрещенные лодыжки. Собранные в высокий пучок волосы мягко сияют в приглушенном свете ресторана. Идеально подведенные глаза хитро глядят на меня, яркие губы маняще улыбаются.

Полагаю, у дамы есть причина быть довольной, ведь я пригласил ее в обожаемый ресторан «Голубая цапля».

Не особо люблю подобные места, помпезные и вычурные, с метрдотелями, дорогущими люстрами и дикими ценами даже на самые простые блюда. Но, чтобы отвлечь ее, да и себя тоже, от неприятной ситуации со слухами, я готов потерпеть. Только Сара тут же развеяла мои надежды, с милой улыбочкой смакуя детали будущего унижения Лилу.

Поэтому я как никогда ликую, когда официант приносит тарелки. Пользуясь возможностью перевести разговор на другую тему, напоминаю:

– Ты так и не рассказала, милая, какое платье выбрала. Мне же нужно соответствовать моей принцессе.

И это срабатывает на все сто, потому что она обожает болтать об одежде и бьюти-процедурах.

Пусть в фильмах и изображают подобные уловки максимально нелепо: например, когда чел пытается отвлечь жену от вымазавшегося краской ребенка фразой типа «Ты что, подстриглась? Тебе очень идет!» – в жизни они вполне полезны, если действовать деликатно.

Слушаю вполуха и уже добираюсь до чая, когда красноречие Сары по поводу поездки в Канзас-Сити иссякает. Разумеется, за это время она не прикасается к салату, только немного ковыряет вилкой. Она всегда ест как птичка, с самого первого свидания. Какой тогда смысл ходить в рестораны? Не понимаю.

Отпив из чашки, говорю:

– Что-то не припомню, когда мы в последний раз ходили в кино? С попкорном и всем прочим.

Она улыбается, встает со своего обитого бархатом дивана и садится рядом со мной.

– Слишком давно.

– На этой неделе в прокат выходит «Тихое место» с Эмили Блант. Подумал, что мы могли бы сходить, вдвоем или вместе с Томми и Хизер.

Раздается негромкий вздох.

– Ты ведь знаешь, что я не люблю фильмы ужасов.

Ее пальчики медленно карабкаются по моему плечу, нежно гладят шею. Она мурлычет мне на ухо:

– В Канзас-Сити открылся кинотеатр под открытым небом, может, лучше туда съездим? Это так романтично и старомодно. А мы давно не выбирались в новые места только вдвоем.

Сара умеет быть ласковой, когда ей чего-то очень хочется. От ее жаркого дыхания у меня начинает гореть ухо и пересыхает во рту. Облизываю губы и легонько поддеваю ее:

– Но нам же не по тридцать лет.

– Видимо, ты подразумеваешь «но там же не показывают фильмы с Эмили Блант», – не остается в долгу она.

– Ты читаешь мои мысли! В комиксах ошибка, им следует заменить Джин Грей на Сару Браун. – Я кладу руку ей на бедро и спрашиваю: – О чем я думаю теперь?

Сара томно прикрывает глаза и отвечает:

– О том, что твоих родителей сегодня нет дома и ты хочешь уйти отсюда.

После субботы Лилу не попадалась мне на глаза несколько дней. Уж не знаю, само так вышло или она старательно избегала столкновений. Да и мне было как-то все равно. Сценка перед вечеринкой прошла ровно так, как я и задумывал.

Эта дуреха приперлась в полосатой майке и желтых гольфах, с пчелиными усиками на голове. Сначала с улыбкой шагнула в нашу сторону, но почти тут же застыла. Выражение лица сменилось осознанием, что этот вечер для нее окажется не таким, как она ожидала. Улыбка осталась, только выражала уже не радость, а горечь. В больших глазах отразились разочарование и обида, но не удивление. Именно это выражение вызвало укол жалости, который тут же сменился злорадством. Ты ведь хотела внимания, чего же теперь расстраиваться?

Я дал пять Томми и рассмеялся над язвительным выпадом Сары. Только Рик всем видом показывал, что не одобряет нашего поведения. И тем не менее произошедшее не настолько подпортило его настрой, потому что уже через полчаса он мило шептался с какой-то смазливой девицей.

В понедельник практически вся школа шушукалась о том, как я «опрокинул» толстопопую пчелку. Знаю об этом, потому что моя спутница не переставала об этих слухах трещать. Но уже через пару дней разговорчики как-то поутихли. Сару обычно живо интересует настроение школьного сообщества, и она с большой охотой передает все новости мне. Но про Лилу я больше не слышал от нее ни слова.

Я немного удивился этому, хотя в целом вся ситуация меня больше не волновала, потому что я вернул сплетни зачинщице и был собой доволен.

Собственно, так история с Лилу и забылась бы, если из-за нее наши с Риком отношения не стали бы более напряженными.

В среду после занятий я встречаю его на парковке и предлагаю отправиться в наш коттедж. Другу всегда нравилась готовка Риты, сегодня она и вовсе обещала приготовить его любимую лазанью.

– Посидим, порубимся в Mortal Combat до ужина, – говорю я.

Он в ответ начинает ссылаться на дела. Сразу понимаю, что нужно разобраться с этим, пока все не усугубилось, потому что Рик с воскресенья ведет себя нетипично для себя и вообще морозится. Поэтому предупреждаю, что не оставлю его в покое, пока мы не поговорим, так что лучше это сделать сейчас.

– В чем дело, Рикки? У тебя проблемы? – спрашиваю его, опираясь рукой на капот пикапа.

– У меня – нет.

– Тогда у кого?

– Думаю, что у тебя, Лекс.

– У меня? – Хмурюсь, а потом понимаю: – А-а, ты из-за милой пчелки расстроился.

Он не реагирует на подкол, а серьезно отвечает:

– Мы никогда не опускались до травли.

– Разве это травля? – хмыкаю я. – Так, ткнули в сплетницу ее же оружием.

– Вокруг тебя всегда есть сплетни, но такой острой реакции они раньше не вызывали. Ты жестоким образом вытащил девушку под взоры школьных стервятников. Это несправедливо.

– Она получила лишь то, чего добивалась, – чтобы все говорили о нас двоих. Так и вышло, – скалюсь я в ответ на его реплику.

– Ей приходится сохранять лицо и отбивать нападки всей школы. Лилу держится молодцом, – признает он. – Каким-то образом ей удается остужать интерес к ситуации. Но в понедельник ее воля на миг дала слабину. Я видел ее заплаканной после разговора с Сарой в дамской комнате.

– Сара говорила с ней? – удивляюсь я.

Но он, словно не слыша, продолжает:

– Я знаю, Лекс, ты вовсе не злой, тебе не свойственны такие поступки, потому что это слишком низко. Извинись перед девушкой, облегчи совесть. – Рик строго смотрит из-за круглых очков в коричневой оправе.

Я растерялся. Если честно, до этого момента я не видел ничего недостойного в субботнем розыгрыше. Но понимаю, что он прав, поэтому неохотно бурчу:

– Подумаю. Теперь поехали, скоро Рита лазанью приготовит, а мы все еще треплемся возле школы, ни одного боя не сыграли.

И сдерживаю это обещание. После того как Рик уходит, лежу в своей комнате, изучая потолок. Лет десять как на нем наклеены флуоресцентные звезды, и за такой долгий срок они не утратили свойства светиться в темноте.

Рикки всегда отличался рассудительностью, к его словам стоит прислушаться. Я ведь и правда не задира, не злой человек. И тем не менее рассердился и натравил школьных сплетников на практически незнакомую девушку только за то, что она похвастала подружкам о моей помощи. Извиниться действительно нужно.