Глубокий омут

— Спасибо тебе. За письмо.

— Всегда пожалуйста. Я имел в виду каждое написанное мною слово.

— Хотя с твоей стороны было глупо посылать его, ты же знаешь.

— Да, знаю.

— Что бы со мной было, если бы Клайд взял на себя смелость вскрыть мое письмо? Он бы предположил…

Джордж наклонился к ней всем телом, его пальцы коснулись ее затылка, случайно или намеренно. Она вздрогнула. Приятно.

— Судьба твоего мужа в его собственных руках. Если он снова прикоснется к тебе с дурными намерениями, он пожалеет об этом.

Кэтрин решила не делиться угрозой, которую ей высказали этим утром. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы ее муж и Джордж сошлись на дуэли на рассвете. Потерять Клайда было бы невеликой потерей, но потерять общество этого мужчины рядом с ней… Это было бы трагедией. Как она могла чувствовать себя так после того, как знала его так недолго? Это было необычно, сюрреалистично. Это было похоже на… судьбу. Она отчитала себя за то, что верит в такие вещи, в волнении натягивая перчатки.

Ее мир был устроен так, что каждый выходил замуж и женился, чтобы продолжить аристократическую линию, сохранить семейное поместье в целости, передать наследство. Когда она впервые вышла замуж за Клайда, она надеялась, что они полюбят друг друга. Но после их первого совокупления, которое было грубым, неловким и неудобным, а затем после второго и третьего, она была уверена, что никогда не сможет полюбить мужчину, прикосновение которого вызывало у нее отвращение. Она была благодарна, когда он потерял интерес, предполагая, что он ищет утешения в другом месте. Она была права. Однако она и не подозревала, что его флирт происходил под ее собственной крышей.

Джордж придвинулся ближе и положил свою руку поверх ее. Она перестала ерзать и наблюдала, как он медленно поднял одну из ее рук, снимая белую перчатку палец за пальцем. Он положил перчатку на противоположное колено. Она позволила ему взять ее руку в свою ладонью вверх. Он провел указательным пальцем по линиям ее ладони, исследуя нежные черты ее руки на ощупь.

Пульс Кэтрин участился, как будто она только что совершила волнующую прогулку верхом на своей любимой кобыле.

И все же она оставалась неподвижной, как камень, наблюдая, как он исследует каждую линию и расщелину.

— Ты что-то пробудила во мне, Кэтрин.

Ей хотелось кричать от радости и осознания того, что она чувствует то же самое. Но она не могла, все еще цепляясь за ту идиому, что она должна быть настоящей леди. Она должна повиноваться и быть верной своему мужу, как бы он ни заслуживал такой преданности. Она должна родить ему сыновей и быть счастлива перспективой продолжения рода. В обществе был порядок. Но ее сердце, ее бедное, беспомощное сердце, жаждало гораздо большего, чем могли дать ее муж или общество. Она падала в такое место, откуда не было возврата к ее истинному «я». Если она переступит через этот мост, то сожжет его и никогда не оглянется назад.

Его палец погрузил ее в транс, похожий на наслаждение. Как может рука одного человека на другой быть эротичной?

— Мы не можем устроить свидание в церкви, Джордж.

Он прекратил свое исследование и посмотрел на нее с удивлением.

— Я не хочу свидания или какого-то своенравного свидания с тобой, Кэтрин.

— Чего еще ты можешь хотеть от замужней женщины? Я не могу выйти за тебя замуж.

Он слегка сжал ее руку своей, полностью обхватив ее. На его ладони были грубые мозоли. Он не был похож на человека, у которого были бы мозоли. Что, черт возьми, он мог делать, чтобы заполучить их?

— Я хочу, — он поймал ее взгляд, соблазняя искренностью простого слова, которое передавало так мало и так много, — большего.

Она облизнула губы и с трудом сглотнула, мысленно шагая по воображаемому мосту шаг за шагом.

— Я тоже.

Он улыбнулся, и ее мир наполнился солнечным светом.

— Ты придешь на домашнюю вечеринку?

— Да. — Она взглянула на свою руку, когда он водрузил перчатку на место, как джентльмен, ухаживающий за своей возлюбленной с нежностью и заботой. Видение этого простого действия заставило ее затаить дыхание и заставило ее жаждать… большего. — Я приду не одна. Ну, с моей горничной.

Он туго натянул перчатку на запястье.

— Хорошо. У меня было такое чувство, что лорд Блейкли не из тех, кто посещает домашние вечеринки.

— Но ты знал, что я приду?

— Я надеялся.

Они снова растворились друг в друге. Мир мог бы сгореть вокруг них, пока они делили мгновение удовольствия в глазах друг друга, зная, что оба чувствуют одно и то же неоспоримое, неизбежное притяжение.

Он встал со скамьи. Она взяла его протянутую руку и свой зонтик и позволила ему вывести ее в проход. В то время как она ожидала, что он отпустит ее, вместо этого он переплел свои пальцы с ее. Ей хотелось снова сорвать эту проклятую перчатку и почувствовать его, кожа к коже.

— Кто-нибудь может нас увидеть, — прошептала она, хотя две пожилые дамы даже не повернули головы.

Джордж остановил их в вестибюле, держа ее за руку. Он посмотрел вверх.

— Кто? Бог?

Кэтрин улыбнулась.

— Если Он наблюдает, то мы определенно не его любимчики в данный момент.

Его хватка усилилась, удерживая ее неподвижной, когда он придвинулся еще ближе. Так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке. Ей хотелось прижаться губами к его прекрасной челюсти, щекам, шее. Ее дыхание снова участилось. Тепло поползло вверх по ее груди.

Он не улыбнулся и не ухмыльнулся ее очевидному возбуждению. Выражение его лица светилось желанием, таким же, как и у нее.

— Я в это совсем не верю.

Он поднес ее руку к своим губам. Она думала, что он запечатлеет поцелуй поверх костяшек ее пальцев в перчатках. Он этого не сделал. Он перевернул его и прикоснулся приоткрытыми губами к ее запястью, дважды проведя по ее пульсу, задерживаясь в мучительном удовольствии. Кэтрин всегда считала это смешным, когда читала в своих дерзких романах о женщине, падающей в обморок от желания. Уже нет. Она честно думала, что может упасть в обморок прямо там, в церкви, когда губы Джорджа коснутся нежной кожи ее запястья.

— До понедельника, миледи.

Она не упустила из виду его акцент на том, что она была его леди. Выражение стальной решимости на его лице было достаточным доказательством. Его не волновало, что законы общества запрещали такую связь между ними. Она сделала последний шаг по пресловутому мосту.

— До понедельника, Джордж.

Глава 9

Джордж

— И Дункан, сообщите миссис Бакстер, что мисс Кэрроу подтвердила, миссис Кэрроу не будет присутствовать. Леди Кэтрин будет сопровождать ее. — Джордж сделал паузу, потому что трепет пробежал по его телу при одном только упоминании ее имени. — Это подводит нас тому, что нужны десять горничных и еще камердинеры, которые будут обслуживать джентльменов.

— Да, сэр. Я немедленно сообщу ей.

Дункан вышел из кабинета Джорджа, закрыв за собой дверь.

— Не очень большая домашняя вечеринка, — сказал Джуд, развалившись в своем любимом кожаном кресле, перед камином.

— Я и не хотел большой. Я свел количество приглашений к минимуму.

— Ты уверен, что эта вечеринка — хорошая идея?

— Я уверен, — сказал Джордж, садясь за свой стол, чтобы нацарапать еще одну записку для своей экономки. — Нет другого способа держать Кэтрин в безопасности, пока мы не поймем, какие именно у ее мужа отношения с Каллибаном.

— А также ты можешь быть на сто процентов уверен, что она далеко от Дамаса, — добавил Джуд.

Джордж откинулся на спинку стула.

— Совершенно верно.

— Или от ее мужа.

Джордж ничего не сказал на это и закончил свое письмо своим росчерком. Его молчание было достаточным подтверждением. Джуд же продолжал:

— Верно. Наша цель, конечно же, состоит в том, чтобы выяснить, какие гнусные дела замышляет Каллибан и отправить его обратно в Ад, если сможем.

— Конечно, — согласился Джордж, потом он с прищуром посмотрел на своего друга и с дьявольской улыбкой добавил: — Продолжай, я же вижу, что ты скоро просто лопнешь, если не скажешь все, что у тебя на уме.

— Поверь мне, то, что происходит у меня в голове, далеко не так интересно, как то, что происходит у тебя.

— Ну и к чему ты, черт возьми, клонишь?

— Ты действительно собираешься отрицать, что пребывание леди Кэтрин Блейкли под твоей крышей в течении нескольких дней не является истинным мотивом?

— Я это отрицаю. — Джордж встал лицом к окну, сцепив руки за спиной. Солнце садилось, окутывая пейзаж Торнтона множеством лавандовых оттенков. Линия деревьев в лесу вдалеке превратилась в темно-фиолетовый цвет. Джордж знал, что он на правильном пути, но все равно в груди у него поселилось зловещее предчувствие. — Я не хочу ее в течение нескольких дней, Джуд. Я хочу ее навсегда.

Ответа от человека с умным замечанием на все не последовало. Мгновение спустя он сказал:

— Ты ведь понимаешь, что она человек, не так ли?

— Конечно понимаю.

— Допустим она согласилась уйти от мужа, что крайне маловероятно при ее положении в обществе. Как бы ты сказал ей, что ты на самом деле не лорд Торнтон, а на самом деле Джордж Драконис, Джордж Убийца Драконов, Святой Георгий из мифов и легенд, спаситель девушек, попавших в беду?

Джордж ничего не ответил на этот вопрос, но добавил:

— Я не святой.

— Ха! А вот это уж точно. Во всяком случае, не традиционно святой. — Правда заключалась в том, что Джордж был Пламенем Света, не имеющим истинного определения. Да, он был легендарным Георгием Победоносцем, победившим дракона, возведенным на святой пьедестал за свои храбрые подвиги. Дракон, конечно же, был демоническим отродьем Дамаса. Джордж уничтожил это существо прежде, чем оно смогло нанести непоправимый вред. Это и послужило началом его соперничества с Дамасом, конечно же после того, как он понял, что Джордж — это могущественный противник.

Джордж никогда не отказывался от своей роли защитника, ни со дня своего рождения, ни с того дня, как он покинул человеческий мир, будучи мучеником.

— Я не планирую втягивать ее в пучину греховной и несчастной жизни. Я просто хочу…

— Ты хочешь спасти ее. От этого жалкого подобия мужа.

— Да.

— Это было слишком просто, — сказал Джуд, наливая себе виски. — Что еще?

— Она… — Джордж редко был немногословен, но эта проклятая женщина лишила его дара речи даже мысленно. Он хотел… ее. Не из-за тела или красоты. Он хотел большего. Всю ее.

— Понятно, — сказал Джуд, передавая ему стакан.

Джордж взял его. Джуд поднял свой.

— Девица в беде, и она сводим с ума нашего бесстрашного командира. И требует ее спасения, потому что от этого зависит наш успех, — пробормотал он.

Джордж чокнулся своим бокалом с бокалом Джуда и залпом выпил все его содержимое.

Он не был бесстрашным, особенно, когда дело касалось ее. Когда речь заходила об Кэтрин, он боялся всего. Он не знал, что делать: охранять ее? Завоевать ее? Потерять ее? Никогда в его жизни ни одна женщина не приводила его в такое смятение и нужду. От ее вида он одновременно ощущал и удовольствие, и боль. Он не испытывал ничего подобного за все те столетия, которые он провел на земле. Не имело значение даже то, что они совсем недавно познакомились. Их первый танец запечатал ее вокруг его души. Она открылась ему так, как никогда не открывалась ни одной женщине и уж тем более простому незнакомцу. Не словами. Одним печальным взглядом она показала свою истинную сущность — печальную, одинокую, тоскующую. Взгляд, который отражал его собственный, который он скрывал от мира. Ее внешняя красота была ничем по сравнению с тем, что он видел внутри, тем, что он хотел хранить и лелеять как свое собственное.

Был ли он сумасшедшим из-за того, что хотел этого? Это не имело значения. Он выбрал свой курс и не сворачивал с него. Он провел большим пальцем по подушечкам своих пальцев, вспоминая, как ее мягкая рука ощущалась в его руке, как его голос дрожал от желания. Он не отпустит ее. Он не мог. Ему придется найти способ рассказать ей, кем и чем он был на самом деле. Он не стал бы ее соблазнять, как лорд Торнтон. Хоть он юридически и владел титулом, это не было его исинной личностью. Он не стал бы пытаться завоевать ее ложью. Но он никогда не открывал себя ни одному человеку, который не был на пороге того, чтобы стать Доминус Демонум.

— Не забывай о своей первоначальной цели, — сказал Джуд ставя свой стакан.

— Александр? Я не забыл и не забуду.

— Хотя признаюсь, я был удивлен, что Уриэль не появился и не отчитал тебя за проявления фаворитизма. Даже если Александр твой последний живой родственник.

Солнце скрылось за лесом, окутав мир прохладой ранней ночи. Джордж повернулся к своей стене с книгами и выдвинул длинный тонкий ящик, спрятанный между двумя полками. Он заказал шкаф на заказ. Деревенский плотник не задавал вопросов об этом нетрадиционном изделии, когда заранее получил кругленькую сумму за свою работу. Джордж расстегнул кожаный кожух и снял ремень безопасности, накинул его на жилет и застегнул пряжки на груди. Затем он поднял свой железный палаш, Серебряную Песню, и вложил его в ножны через плечо, чтобы он лежал по диагонали за спиной.

— Ты же знаешь, что не можешь хладнокровно убить ее мужа. Это против правил, мой друг.

Джордж бросил на него взгляд.

— Ты не мой хранитель. И как самый близкий друг, я думаю, ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что у меня нет намерения убивать этого человека. Хоть он и вполне этого заслуживает. — Он схватил свое пальто, висевшее на стуле, и надел его, создавая иллюзию, чтобы скрыть рукоять своего меча, выглядывающую из-за воротника.

— Взбодрись, охотник на демонов. Нам нужно поработать.

***

Джордж и Джуд начали вечер в Харрон-хаусе, надеясь последовать за Блейкли на его вечерние мероприятие. Но он уже ушел домой. Они отправились в «Уайтс» и притворились, что наслаждаются напитками и игрой в карты, одновременно подслушивая разговор пары, которая, как известно, входила в круг Блейкли. Они расположились за столиком на небольшом расстоянии, но все еще в пределах слышимости. Когда дородный, краснолицый лорд Талкомб придвинул стул к соседнему столу для игры в вист и упомянул имя Блейкли, Джордж и Джуд замерли. Джордж перевернул карточку, его желудок скрутило. Его хмурый вид можно было рассматривать как результат проигрыша в игре, а не из-за его отвращения к отвратительному лорду Талкомбу.

— Действительно, — сказал Толкомб. — Новый и, скажем так, более привлекательный клуб, чем все, что вы видели раньше.

— Это так? — спросил джентльмен, известный как Руперт, покуривая сигару. — Мне очень понравилось последнее предприятие, которое Блейкли представил нам.

— Мне тоже, — согласился Толбком. — Но мне было обещано более грандиозное, более исключительное, чем что-либо прежде.

— Поподробнее, — сказал другой. Его звали Бейли. — Вы заинтриговали меня, но не рассказали никаких подробностей. Я так полагаю, что этот новый опыт будет необычайно дорогим.

— Верно, — сказал Толкомб. — Но поверьте, это того стоит.

— И где находится этот ваш новый клуб? — спросил Руперт.

Толкомб обвел взглядом окружающие столы.

— В Уиллоу Вуд в полночь. — Он положил на стол две монеты. — Можете быть уверены, джентльмены, вы не пожалеете, — сказал Толкомб, прежде чем уйти.

После нескольких мгновений, в течение которых пара ничего не говорила, Руперт сказал:

— Что ты думаешь? Ты готов к маленькому приключению, придуманному Блейкли?

Бейли ответил.

— Почему бы и нет. Мне надоели наши старые клубы. Сезон прошел, так что можно немного повеселиться.

Джордж и Джуд подождали, пока они уйдут, прежде чем поспешно выйти вслед за ними. Оказавшись снаружи, они переместились в ближайшую тень между уличными фонарями и, не говоря ни слова, направились к воротам Уиллоу Вуд. На самом деле, они просеялись в кусты сразу за воротами. Охранник в черной ливрее стоял у входа, наблюдая за входом в дом Каллибана.

— Теперь мы точно знаем, что Блейкли в сговоре с Каллибаном, — сказал Джуд.

— И скорее всего, Дамас тоже.

— Это вероятно, но не наверняка, — возразил Джуд. — Я вернусь. — Он исчез, просеявшись.

Джордж внимательно наблюдал за охранником. Никаких сияющих красных глаз, значит, он был высшим демоном, способным полностью замаскировать зверя внутри. Он выглядел неуместно, с телосложением скорее горского воина, чем английского джентльмена. Интересно, что Каллибан нанял одного из демонических аристократов для охраны ворот, что обычно является черной работой для низших демонов. Но у Каллибана был настоящий приз, который он прятал от всего мира. Его Сосуд. К сожалению, судя по тому, что мог сказать Джордж, она зашла слишком далеко, чтобы ее можно было спасти. С ее отсутствующим взглядом и покорным послушанием, теперь она была созданием Каллибана. Не было никакой необходимости в Вспышке Света, чтобы попытаться спасти ее. В этом не было бы никакого смысла, кроме как избавить ее от страданий раз и навсегда. Элитная стража была там, чтобы защитить ее от других демонов, мечтающих забрать ценный приз Каллибана.

— Я проверил защиту, и она слишком сильная, чтобы проникнуть внутрь, — сказал Джуд при своем появлении. — Они окружили поместье, но на другой стороне есть что-то особенное. Пошли, покажу…

Джордж заставил Джуда замолчать быстрым взмахом руки. К воротам подкатила карета. Охранник шагнул вперед и открыл дверь. Джентльмен внутри наклонился вперед из двери в лунный свет и протянул свою монету.

— Руперт, — пробормотал Джордж.

— И его друг, — добавил Джуд, когда вторая рука появилась из темноты кареты, чтобы бросить еще одну монету в ладонь охранника.

Окинув их внимательным взглядом, охранник махнул им рукой, пропуская через ворота. Карета, покачиваясь, двинулась вперед. Когда они проезжали мимо, появилась темная фигура с красными глазами. Охранник жестом приказал фигуре следовать за ним. Низший демон крался вдоль живой изгороди сразу за экипажем, следуя своей извилистой тропинке прочь от большого особняка.

— Куда этот идет? — спросил Джордж.

— Я думаю, что знаю, — пробормотал Джуд. — Пошли за мной.

Джуд схватил Джорджа за предплечье и поднял их обоих на короткое расстояние, втянув их в черную Пустоту всего на несколько секунд; затем они оказались вдоль задней части дома.

— Там, — Джуд медленно приблизился к воротам и указал сквозь кованное железо на озеро, поблескивающее рабью лунного света. — Я видел, как мужчина вышел из своей кареты и вошел в этот маленький атриум.

Джордж подошел как можно ближе к воротам, которые были просто наэлектризованы темными оберегами.

— Что это? Он слишком мал, чтобы быть чем-то иным, кроме входа.

— Вот именно.

— Тогда куда направляются мужчины?

Как раз в этот момент подъехала карета. Руперт и Бейли вышли и последовали за ожидающим слугой в куполообразный атриум. Величественная статуя Посейдона стояла в круге лунного света, застыв в действии с высоко поднятой рукой, взывая к морю, мраморные волны ревели у его ног.

Затем донеслись приглушенные звуки скрипок. Джордж пошел на звук и обратил все свое внимание на озеро. Лунный свет должен был отбрасывать холодное голубое отражение на воду, колышущуюся на ночном ветру. Он не должен был сиять золотыми крапинками, как сейчас, специально сосредоточенный в одной области.

— У него есть бальный зал в самом сердце этого озера.

Джуд кивнул в его сторону.

— Похоже, они не могут выбраться из подполья.

Золотистый оттенок отражался сквозь куполообразный потолок под водой.

— Мы должны войти.

— Защита слишком сильна, — покачал головой Джуд. — Я проверил.

— Защита не может работать, находясь так близко к воде, — сказал Джордж. — И ты это знаешь.

Джуд перевел взгляд с Джорджа на озеро, обдумывая свою теорию.

— Нам все равно пришлось бы выйти за пределы этих барьеров, чтобы просеяться под воду. И кто может сказать, где мы окажемся? Ты знаешь это так же хорошо, как и я, что без надлежащей самонаводящейся цели на месте или человеке мы можем оказаться на дне озера или черт знает где.

— Каллибан слишком самоуверен. Величайшая слабость принца демонов. Он защищен здесь, но он не принял должных мер предосторожности, чтобы защитить подпольный и подводный клуб. Он думает, что он слишком умен, раз спрятал его от этого мира.

Еще один экипаж подкатил к остановке у входа в атриум. Два джентльмена вышли и надели цилиндры, которые дополняли их царственный вечерний наряд.

— Да пошло оно все к чертовой матери! — разозлился Джордж. Он узнал высокие фигуры Дамаса, также известного как лорд Рэдклифф и его протеже Александра.

— Что ж, давай попробуем твой план, — сказал Джуд, его слова были наполнены ядом. Его ненависть к Дамасу была легендарной среди их вида.

— Нет. Мы не будем этого делать, не зная точно во что мы ввязываемся. Возможно, у нас есть только один шанс. Нам нужно больше информации о том, что это за место.

Джуд не смог с этим поспорить. Если бы они действительно смогли прорваться, просеявшись прямо внутрь клуба под озером, то это была бы их единственная возможность. Каллибан в следующий раз установит более сильные обереги. И если они спустятся в яму с гадюками, не зная, с кем и со сколькими они столкнутся, это может закончиться катастрофой.

— Итак, значит мы просто наблюдаем, — сказал Джуд.

— Да. — Джордж подобрался поближе к ближайшему дереву и прислонился к стволу, скрестив руки на груди. — И мы ждем.

В то время как обрывки скрипичных мелодий разносились по воде, других звуков не было слышно. Ни заливистого женского смеха, ни позерских голосов мужчин, ни звона бокалов и столового серебра. Это выглядело так, как будто не было ничего, кроме концерта, проходящего под озером Посейдона. Было далеко за полночь, когда голоса двух мужчин, говоривших тихо и ровно, эхом разнеслись над водой. Это были не кто иные, как Руперт и Бейли, а между ними — женщина в сопровождении.

Спотыкаясь в своем белом платье, женщина, казалось, нуждалась в помощи двух джентльменов, чтобы забраться в карету. Руперт вошел последним, быстро и четко отдавая указания кучеру. Он щелчком кнута разбудил лошадей, и они, толкаясь, двинулись к выходу.

Джуд и Джордж обменялись встревоженными взглядами. Опять же, зная друг друга так хорошо, им не нужно было говорить ни слова. Джордж указал пальцем. Джуд кивнул. И они тихо направились к воротам.

Стражник, стоявший на посту, пропустил карету даже не остановив ее. Джуд и Джордж последовали за ними, пробираясь через леса, окаймлявшие дорогу, пока не оказались на окраине Лондона. Экипаж остановился рядом с гостиницей, покосившейся от старости и запустения, местом, где бедняки были вынуждены снимать комнаты и питаться, или местом, где те, у кого были деньги, хотели избежать встречи с «лишними глазами и ушами».

— Это попахивает злом, — сказал Джуд, тяжело дыша после стольких просеиваний подряд.

— Это безусловно так. Я знаю эту девушку. Я познакомился с ее отцом на балу у Уэзерсби, где он пристально следил за ней.

Они подождали, пока Руперт зайдет внутрь, предположительно, чтобы снять комнату, затем вернулся за двумя другими. Сопровождая женщину, держа ее за обе руки, они практически внесли ее внутрь. Естественно, она не сопротивлялась.

— Думаю, что это еще хуже. Нельзя терять время. Пошли.

Оба они подняли воротники своих пальто, прежде чем перейти дорогу и войти внутрь. Таверна была не более чем остановочным пунктом для путешественников. Здесь не кипела жизнь, как во многих пабах города. Один мужчина навалился на стол в углу, без сознания, его эль был наполовину выпит. Грубый парень с толстыми предплечьями и жирной лысой головой полировал кружки за стойкой.

— Те джентльмены?

— Да, — это все, что сказал Джордж.

Джордж шагнул вперед и бросил на стойку несколько монет, больше, чем этот человек, вероятно мог видеть за всю свою жизнь.

Бармен стащил монеты с грязного дерева и сунул в карман, прежде чем его посетители смогли отреагировать.

— Этого достаточно. — Он кивнул в сторону лестницы, затем повернулся спиной, буквально отводя взгляд, чтобы двое новых незнакомцев могли получить конфиденциальность, за которую они заплатили.

Джордж повел их вверх по лестнице. Они прислушались у первой двери и ничего не услышали. Кто-то храпел по другую сторону второй. Но за третьей они услышали мурлыкающие слова Руперта.

— Леди Эмили, мой спелый персик. Покажите мне эти красивые губы, которые достаточно часто мне отказывали, но не сегодня.

Джордж ворвался внутрь, и Джуд захлопнул за ними дверь ботинком. Бейли сидел на кровати с леди Эмили на коленях, расстегивая ее корсет сзади. Руперта застали в середине стягивания штанов, когда неожиданное прерывание заставило его отскочить к стене.

— Что за хрень? — с негодованием воскликнул Руперт. — Какого черта вы врываетесь сюда в нашу комнату?

Бейли встал с кровати, отбросив женщину в сторону. Не было никаких сомнений, что будет драка.

— То, что вы задумали, не произойдет, — сказал Джуд, указывая на девушку.

— Здесь не происходит ничего незаконного, — вмешался Руперт. — Она пришла добровольно.

— Правда? — спросил Джордж. — А лорд Фаррелл знает, где сегодня находится его единственная незамужняя дочь?

Руперт набросился на Джорджа. Они повалились на пол. Джордж несколько раз ударил Руперта по его идеальному аристократическому носу, пока не пошла кровь, и мужчина рухнул на пол. Джордж стоял над ним с окровавленными кулаками и смотрел туда, где Джуд держал друга Руперта на коленях, сжимая его шею рукой. Тот посинел.

— Брось его, — сказал Джордж. Джуд так и сделал. Мужчина упал на четвереньки. Джуд схватил его за воротник и дернул голову назад, в то время как Бейли все еще хватал ртом воздух. Перед допросом Джордж стащил с кровати изодранное шерстяное одеяло и накинул его на плечи леди Эмили. Она сидела на краю кровати, безвольно положив руки на колени, и ничего не говорила.

— С тобой все в порядке? Эмили, не так ли?

Она не ответила.

Джордж повернулся, возвышаясь над Бейли с горящими глазами, улыбаясь тому факту, что в этом человеке, казалось, все еще была какая-то борьба. Джордж не испытывал никаких угрызений совести по поводу принуждения его к получению информации, независимо от того, какие средства ему нужно было использовать, чтобы получить ее.

— Какова цель клуба, в который вы ходили сегодня вечером в доме лорда Каллибана?

— Кто такой лорд Каллибан?

Черт! Удар Джорджа выбил зуб из челюсти мужчины, когда его голова мотнулась в сторону. Зуб с грохотом покатился по полу и врезался в холодную решетку камина.

— Я спрошу еще раз. На этот раз я не буду нежным.

— Господи, чувак! — Бейли сплюнул на пол полный рот собственной крови.

— Какова цель клуба?

Хоть Джордж был совершенно уверен, что знает ответ, он хотел услышать его из уст преступника.

— Должен ли я спросить еще раз? — Джордж сжал кулак, прижатый к боку.

Глаза Бейли расширились.

— Это услуга, — пролепетал он, подняв одну руку, чтобы защититься от удара, который Джордж собирался нанести ему. — Для джентльменов.

— Ну, я в этом сомневаюсь, — сказал Джуд, крепче сжимая воротник мужчины. — Я не видел, чтобы какие-либо джентльмены входили в поместье Каллибана.

— Дай определение этой услуге, — Джордж знал о такого рода развлечениях для джентльменов. Вместо того, чтобы искать женщин в борделе, клуб переезжал в разные места в отдаленном поместье лорда или в доме холостяка.

— Аукцион. — Бейли вытер рот белым рукавом, испачкав его алыми разводами.

— Аукцион? — темные брови Джуда нахмурились.

— Ты хочешь сказать мне… — начал Джордж, его голос становился все более тихим и ровным, что было признаком его растущей ярости, — …что Каллибан продает женщин аристократии тому, кто больше заплатит?

Джуд отпустил его воротник и схватил мужчину за волосы, запрокидывая его шею назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Ты невероятный ублюдок. Я должен повесить тебя за яйца прямо сейчас.

— Нет! Все было по обоюдному согласию, все законно. Дамы…

Джордж рассмеялся.

— Ты ожидаешь, что я поверю, что эти дамы из лондонского общества предлагали свою добродетель за деньги? Ты сошел с ума, черт возьми.

— Нет, н-нет, — заикаясь, пробормотал жалкий человек на коленях, истекая кровью на деревянный пол. — Не из-за денег. Для спорта. Для обеих сторон. Каллибан объяснил, что эти женщины дали согласие. Скучающие дамы, ищущие приключений более чувственного характера, присоединились к этому очень эксклюзивному клубу. Он даже показал нам контракты с их подписями. Мы подписали контракты, поставив большие суммы на нашу клятву конфиденциальности.

Джуд с отвращением отбросил мужчину.

— Черт. — Он покачал головой, глядя на Джорджа. Если это было по обоюдному согласию, то Каллибан не нарушал никаких правил, которые потребовали бы от них изгнать его обратно в Ад. Если Бейли сказал правду, он просто участвовал в похотливой игре с аристократией. Но Джордж имел дело с демонами буквально столетиями. В конце концов коту наскучила нитка пряжи. Затем он захотел живую добычу, мышь или птицу, чтобы помучить.

Он взглянул на Эмили, обмякшую на кровати, которая ни разу не пошевелилась с тех пор, как он завернул ее в одеяло. Ее каштановые волосы соскользнули с заколок, свободно падая на бледную шею и плечи. Ее голова опустилась к полу, как будто она даже не замечала мужчин в комнате. Она даже не попыталась застегнуть свой свободный корсет, чтобы как следует прикрыться.

— Что-то не сходится. Я встречал эту девушку. Она не страдала от скуки. — Он шагнул к кровати и нежно обнял ее лицо, чтобы поднять ее взгляд на него. — Она была очарована балом у Уэзерсби, а не скучала.

Ее взгляд был полуприкрытым. Он подозревал, что в ее организме был опиат.

— Накачали наркотиками? — спросил Джуд.

— Возможно. Но это не объясняет контракты. Она не смогла бы написать свое имя, если бы ей дали опиум. Ей было бы все равно, как ее зовут. — Он более внимательно осмотрел ее глаза. Она не сопротивлялась его прикосновениям. Очень странно. — Нет. Ее глаза расширены не от опьянения. Подожди минутку… — он заметил струйку жидкого дыма, пролетевшую над ее голубой радужной оболочкой. — Иди посмотри, Джуд.

Джуд подошел к кровати и склонился над девушкой.

— Посмотри внимательно, — сказал Джордж, наклоняя к ней свое лицо.

— Это не… — темная зловещая дымка снова скользнула по ее глазу. — Черт возьми!

Джуд резко выпрямился, сделал два шага и ударил кулаком по стене, расколов уже выцветшую и осыпающуюся штукатурку.

— Успокойся, — сказал Джордж, борясь с собственной яростью, угрожающей взять верх над разумом.

— Сколько их, Джордж? Сколько уже пало?

— Это не безнадежно. Успокойся.

Джуд несколько секунд ходил взад-вперед, затем рывком поставил Бейли на ноги и прижал его к стене. Джуд прижал предплечье к горлу мужчины.

— Сколько, ты, жалкий кусок дерьма?

— Что сколько?

— Говори быстрее, пока я не потерял терпение.

— Д-две дамы были сегодня там вечером.

— Кто была вторая?

— Вдова, миссис Кингсли.

— И это все? — спросил Джуд, скорее утверждая, чем задавая вопрос, сжимая горло мужчины.

— Да, все!

— Кто сделал ставку на вдову?

— Я не знаю.

— Ну, а какие еще джентльмены там были?

— Я не знаю.

Джуд нажал сильнее.

— Что значит, ты не знаешь?

— Мы носим маски. Как на балу маскараде. В тот момент, когда мы вошли в холл, нам сказали надеть маски.

Джордж обдумал это. Это имело смысл. Лордам было бы удобнее торговаться за женщину, как за кусок мяса, под прикрытием масок.

— И какова роль лорда Блейкли во всем этом? — спросил Джордж.

Избитый мужчина нахмурился.

— Он… он приводит дам. Это все, что я знаю. У него какая-то сделка с Каллибаном.

— Хватит, — сказал Джордж, поднимая Эмили на руки. Он вышел из комнаты, но не раньше, чем услышал угрозы Джуда о жестоких пытках и смерти, если Бейли или Руперт снова посетят один из клубов Каллибана.

Как только Джуд вышел в коридор, Джордж сказал:

— Возьми меня за руку.

Они исчезли из захудалой таверны в Пустоте, где серые очертания расплывались и кружились вокруг них — сплошные Вспышки Тьмы и Света, сменяющие друг друга в мгновение ока. Джордж отвел их к границе своих владений. Он установил такие чары, которые даже он не мог просеять.

Они почувствовали отчетливое притяжение и высвобождение энергии, когда пересекли невидимый барьер в безопасную зону. Вместо того, чтобы отвести девушку к себе домой, он отнес ее в тень клена. Небо было ясным, и ярко светила луна. Джордж поставил ее на ноги.

— Сними одеяло, Эмили.

Она так и сделала.

— Сними свое платье.

— Джордж, ты с ума сошел? — прорычал Джуд.

Джордж остановил его взмахом руки.

— Подожди, — прошептал он.

Ее корсет был ослаблен этим ублюдком Бейли. Она начала расстегивать платье с глубоким вырезом, которое и так открывало слишком много.

— Джордж, — предупредил Джуд.

— Подожди.

Не стыдясь, она расстегнула лиф, затем продолжила стягивать корсет и уронила его на землю. Она опустила юбки на росистую траву. С лужицей белого у ее ног, она стояла во весь рост в одной только прозрачной сорочке. Печально вздохнув, Джордж поднял шерстяное одеяло и укутал ее плечи.

— Какого черта, черт возьми, ты это сделал? — спросил Джуд.

— Чтобы проверить степень сущности Каллибана, которая имеет над ней власть. Очевидно, его сущность достаточно сильна, чтобы нейтрализовать самые ценные качества высокородной леди — ее волю и мораль.

— Черт бы его побрал!

— Я планирую это сделать. А пока нам нужно найти тихое место, чтобы она могла прийти в себя, удалить сущность, чтобы ее можно было благополучно вернуть отцу. Он будет встревожен ее исчезновением, но он был бы еще больше встревожен, если бы ее вернули в таком состоянии.

Сущность была формой порождения, которую могли создать только высшие лорды демонов. Если бы он мог заразить человека своим потомством, он мог бы контролировать их волю.

— Ты знаешь, — продолжил Джордж, — я много раз видел, как эссенцию использовали раньше, но это всегда было для контроля над ситуацией насилия — для начала беспорядков или военных действий — никогда для того, чтобы так контролировать волю девушки.

— Каллибан играет в игры. Ему нравиться наблюдать за развращением других.

— Да, — согласился Джордж, уставившись на леди, теперь укрытую грязным одеялом, которое он конфисковал в той ветхой гостинице. — Особенно коррупция тех, кто должен быть неподкупным.

— Я полагаю, ему нравиться наблюдать, как джентльмены из общества падают все ниже, чем когда-либо прежде. Это гораздо более темный уровень разврата, Джордж. Эта девушка, безусловно, девственница. После сегодняшнего вечера она не сможет выйти замуж, если об этом станет известно.

— Ах, но это было бы не так, Джуд. Не по правилам. Если только, — его внутренности сжались от другой мысли, — если только Каллибан не планировал использовать эту информацию, чтобы шантажировать ее отца ради денег. И все женщины развратились бы в его грязном плане. Каллибан любит земные деньги и то, что они могут ему купить.

— Да, но у вдовы нет ни отца, ни мужа, которым было бы не все равно.

— Но у нее огромное поместье и дом в Бате. И хотя у нее не самая чистая репутация, этот скандал изгнал бы ее из всех кругов общества, с балов и обедов, где она регулярно находит своих любовников. Чтобы быть проданным на аукционе за самую высокую цену, Джуд. Хуже, чем шлюха. Как скот. Каллибан, возможно, обманул этих джентльменов, сказав, что это по обоюдному согласию, но правда в том, что он контролирует волю этих женщин. Когда он удалит свою сущность, что, я полагаю, он сделает на следующий день после их гедонистической ночи с покупателем — или покупателями, как в случае с леди Эмили здесь, — они вернутся к себе и все вспомнят. Позор этого. — Кислота закипела у него в животе от жестокой игры, в которую играл Каллибан.

— Какую роль во всем этом играет Дамас? — спросил Джуд. — Ему не нужно участвовать в торгах.

— Нет. Но он мог бы развратить Александра еще больше, заставив его это сделать.

Мысль о том, что Дамас привел родственников Джорджа в подобное место, воспламенила его внутренности.

— Я отведу ее к отцу Эбни и удалю сущность, — сказал Джуд, поднимая девочку на руки, как куклу. — Где она живет, чтобы я мог вернуть ее, когда она освободится от этого?

— Полагаю, на Гросвенор-сквер. Я пришлю тебе письмо с точным адресом. Лучше, чтобы ее туда доставил отец Эбни, а не ты.

Отец Эбни был стражем Света, способным помогать и исцелять людей, которые были одержимы.

— Не волнуйся, друг. Ты просто готовься к приему гостей. Я появлюсь, когда со всем этим разберусь.

Джуд ушел, оставив Джорджа одного в тени клена. Он смотрел на величественные очертания особняка Торнтонов, мечтая о понедельнике, когда Кэтрин будет здесь, в безопасности, в его стенах. Он не мог дождаться этого момента, чтобы снова увидеть ее.

Он тут же исчез и снова появился в ее коридоре прямо за дверью с громким щелчком. Он поморщился, надеясь, что никто не услышал. Электричество от просеивания часто могло вылиться в звук, если он просеивался слишком быстро. Когда никто не вошел в коридор, он подергал ее дверь. Она была открыта, что разозлило его, зная, что ее никчемный муж может позволить себе вольности с ней, если захочет. К счастью, он был занят в своем отвратительном клубе у Каллибана.

Что он делал для Каллибана? Насильно добывал женщин? Заманивал их угрозами, принуждением или очарованием? Он видел Клайда Блейкли в действии на балу у Уэзерсби, когда тот очаровывал присутствующих дам. Они стекались к нему, ничего не подозревая о темной порочности этого человека.

Он тихо закрыл за собой дверь и шагнул к ее кровати с балдахином, затем перестал дышать. За прозрачной драпировкой лежала богиня его грез. Ее светлые волосы рассыпались по подушке, а ее ночная сорочка соскользнула с одного плеча. Одна нога торчала из-под одеяла, обнажая бледную плоть и идеальный изгиб бедра. Залитая лунными тенями, она выглядела как потусторонняя королева. Ее грудь поднималась и опускалась в безмолвном сне. Ее милое личико повернулось к окну, словно приветствуя сияние луны, которое подчеркивало ее несравненную красоту.

От нее захватывало дух. Он не мог заставить себя отойти от нее. Как мог человек не дорожить таким сокровищем? Ярость снова пронзила его при мысли о том, что Клайд навязывается ей и издевается над ней. Он тут же дал клятву. Теперь он знал свой курс.

Неважно, сколько времени это займет, он убедит ее в своей любви. Ибо действительно, больше не было необходимости притворяться, что это было что-то другое. Джордж освободит ее от ужасного мужа, потому что Клайд Блейкли был причиной ее страданий и мог принести их только еще больше. Джордж будет ее рыцарем, хочет она этого или нет, что бы ни случилось. Неважно, если она отвергнет его и отвергнет его любовь, он все равно будет любить ее и будет ее защитником… навсегда.

Глава 10

Кэтрин

Всю дорогу в экипаже до Торнтона желудок Кэтрин трепетал, как у легкомысленной девушки. Она отчитала себя за такие чувства и надела самое невозмутимое выражение лица, как будто все это вообще не имело значения. Но она не могла обмануть Джейн.

— Ты можешь притворяться сколько угодно, — сказала Джейн, сидя прямо рядом с ней, их горничные тихо сидели напротив них, — но я тебя знаю.

— Тише, Джейн, — отчитала она, свою подругу. — И тебе лучше вести себя как можно лучше, иначе твоя мама никогда больше не позволит мне сопровождать тебя, куда бы то ни было. Я совершенно шокирована, что она вообще позволила тебе прийти, так как она сама была не в состоянии.

Джейн рассмеялась.

— Она безоговорочно доверяет тебе.

— И ты тоже, я вижу. Твоя бедная мать.

— Не дразни, Кэтрин. И сотри это хмурое выражение. Мы прекрасно проведем время. — Она наклонилась к окну кареты. — О, посмотри! Мы уже прибыли.

Они свернули в ворота и обогнули изгиб кленов, росших вдоль входа.

— Боже, как красиво, — сказала Джейн. — Теперь ты не можешь быть беспечной в этом, Кэтрин.

Нет, она не могла. Она наклонилась к окну и полюбовалась обширной территорией и потрясающим особняком. Когда экипаж въехал на кольцевую подъездную аллею, она мельком взглянула на ухоженные сады позади дома. Она любила сады. Но еще больше ей понравился вид мужчины с каштановыми волосами и растопляющей сердце улыбкой, стоящего на портике.

— Лорд Торнтон выглядит потрясающе, не так ли?

— Он это знает, — не могла не признать она.

Когда они остановились, их кучер быстро открыл дверцу и помог дамам выйти. Джордж вышел вперед, чтобы поприветствовать своих новых гостей.

— Дамы, — сказал он, протягивая руку Джейн первой. — Добро пожаловать в Торнтон.

Он отпустил Джейн после короткого поцелуя, затем протянул руку Кэтрин. Он держал ее дольше, крепко сжимая, и медлил. Когда его палец скользнул по обнаженной коже ее запястья, когда он отпустил ее, она поняла, что это было нарочно. Его улыбка сказала ей об этом. Она выгнула бровь, глядя на него за то, что он позволил себе вольности, хотя все равно наслаждалась этой свободой.

— Какой великолепный дом, — сказала Кэтрин. — А позже у нас будет экскурсия?

— Конечно. — Он провел их через парадную дверь. — Как только прибудут все гости. Дамы, это Дункан. Если вам что-нибудь понадобиться, он к вашим услугам.

Дункан поклонился, когда они проходили через вход.

— Спасибо, — сказала Кэтрин, кивнув. Джейн сделала то же самое.

— Миледи, — ответил Дункан.

И ей показалось, что он действительно улыбнулся, что было очень нехарактерно для дворецкого. Это заставило ее задуматься, говорил ли Джордж о ней. Ее охватила новая паника. Что, если один из гостей заметит ее растущие чувства к хозяину? Что, если они почувствуют, что между ними было нечто большее, чем дружба? Что, если одна из них доложит об этом своему мужу?

— Леди Кэтрин, вы хорошо себя чувствуете? — спросил Джордж, стоявший рядом с ней.

— Да, — сказала она с немного излишним энтузиазмом. — Я в порядке. Просто отлично. Это была более долгая поездка, чем я ожидала, вот и все.

— Я понимаю, — он нахмурился. — Орвилл проводит вас в ваши комнаты, чтобы вы могли отдохнуть до ужина. Поскольку многие прибывают в разное время, мы присоединимся в передней гостиной перед гонгом в восемь.

— Спасибо, лорд Тортнон, — сказала Джейн — Это звучит идеально. К тому времени мы устроимся и отдохнем.

Кэтрин улыбнулась, но быстро последовала за лакеем, чтобы слуги не заметили, как она пялится на их хозяина. Сплетни слуг часто приводили к краху чьей-то репутации всего лишь из-за долгих взглядов двух неженатых дворян. Должна ли она была прийти? Было ли это ошибкой? Поднимаясь по лестнице, она украдкой взглянула на мужчину, который смотрел им вслед, сцепив руки за спиной. Еще один трепет, который она почувствовала прямо в сердце.

Нет, это не было ошибкой. И если это так, пусть она будет проклята за это. И все же она будет действовать осторожно. Они последовали за Орвиллом по светлому просторному коридору в угловую спальню, обычно самую большую на этаже.

— Вот мы и на месте. Лорд Торнтон выбрал для вас смежные комнаты.

— Как предусмотрительно, — проворковала Джейн, входя первой. — О боже. Это просто прелестно.

«Прелестно» было не то слово. «Потрясающе» было более точным. Оформленная в бледно-голубых тонах с акцентом на черном, от драпировок до шелкового покрывала и дамасского кресла у камина, комната излучала элегантность.

— Это для мисс Карроуэй, — сказал Орвилл. — А вот комната, которую лорд Торнтон выбрал для леди Кэтрин.

Пока Джейн кружилась от одного красивого столика к другому, разглядывая ситец и красивые аксессуары, Кэтрин вошла в соседнюю комнату и ахнула. Комната Джейн была элегантной. Но ее комната была за гранью воображения.

Комната, выдержанная в бледно-розовых и кремовых тонах, являла собой образец изысканной утонченности во всей красе. Изголовье кровати из вишневого дерева было украшено резьбой из плюща, которая изгибалась, образуя мягкую вершину. Блестящая паутинка мягко накинута на балдахин составляла идеальную гармонию. Постельное белье выглядело слишком божественно, чтобы положить голову на подушку. Или ей следовало бы сказать подушки, потому что у изголовья было навалено не менее десяти подушек всех форм и размеров.

Белый мрамор обрамлял высокий камин. Изящная каминная полка, тоже из белого мрамора, не содержала ничего, кроме ряда книг и вазы в стиле рококо, на которой мужчина и женщина обнимались в вальсе. Над каминной полкой висела картина маслом, изображавшая красивую женщину, сидящую на лошади на холме. Она вглядывалась вдаль, погруженная в свои мысли. Кэтрин подошла ближе и улыбнулась. Он намекнул на их танец, на ее любовь к книгам и, конечно же, на ее любовь к верховой езде. Или все это было поразительным совпадением. Ей хотелось верить, что это, конечно, не так.

— Я надеюсь, что эта комната получит ваше одобрение, — сказал Орвилл.

Кэтрин не скрывала своей радости, зная, что лакей, скорее всего, должен был отчитываться перед хозяином дома.

Она просияла и сказала:

— Я могла бы жить в этой комнате вечно.

Что было нехарактерно для лакея, он нарушил свой стоический фасад, улыбнулся кривоватой улыбкой и поклонился.

— Лорд Торнтон будет рад услышать это от вас.

Он удалился, а Кэтрин осмотрела остальную часть комнаты, совершенно очарованная всем этим убранством. Серебряный канделябр украшал белый туалетный столик в углу с высоким широким зеркалом для сидевшей здесь дамы. Серебряная расческа и щетка, блестяще отполированные, лежали под идеальным углом на туалетном столике. Она сняла перчатки и провела пальцами по белой подушке, на которой она сидела и ухаживала за собой каждое утро и вечер, задаваясь вопросом, на что это было бы похоже, если бы она действительно жила здесь. На мгновение ее охватила меланхолия, но она отвернулась от реальности и направилась к французским дверям, ведущим на балкон. Она открыла одну дверь и впустила в комнату послеполуденный ветерок. Холмистые равнины были прекрасны для верховой езды. Она захватила свой костюм для верховой езды в надежде, что у нее будет такая возможность.

— О мой Бог! — ахнула Джейн у входа. Она прошлась по комнате, остановившись под камином. — Он влюблен в тебя, Кэтрин.

— Не смеши меня.

— Я этого и не делаю. Я говорю абсолютно серьезно. Я знаю, что ты избегаешь моих поддразниваний, но действуй осторожно, потому что сердце этого бедняги заключено в каждой мельчайшей здесь детали.

— Как ты можешь так говорить? Это просто комната.

Но это было не так.

— Кэтрин, дорогая, не будь дурой. Тебе лучше дать бедняге понять, что у него нет ни единого шанса, если ты так себя чувствуешь, потому что совершенно ясно, что он в полном и абсолютном восторге от тебя.

— Но у него есть шанс, — прошептала она, прежде чем выйти на балкон.

Джейн бросилась за ней, шурша юбками.

— Что ты сказала?

Кэтрин сидела на кованом стуле с подушкой, расшитой красными розами.

— Ты слышала меня совершенно отчетливо.

— Я так и думала. — Джейн села напротив нее. — Значит он тебе небезразличен.

Кэтрин снова улыбнулась, второй раз за считанные минуты, искренне счастливой улыбкой, а не фальшивой, которую она надевала на вечеринки.

— Я знаю.

Джейн глубоко вздохнула и прижала руки к груди.

— О, прекрати все это. Ради всего святого, мы не сбежим в Гретна Грин.

— Ну ты должна.

— Джейн успокойся.

— Я знаю, что Клайд плохо к тебе относится. Знаю, что он намного хуже, чем ты говоришь.

Кэтрин повернулась к широкому пейзажу, вдыхая прекрасный вид, когда солнце опустилось ниже за лесные массивы вдалеке.

— Ты не обязана мне ничего говорить, — продолжила Джейн.

Хотя девушки долгое время были близки подругами, Кэтрин никогда не стала бы обременять Джейн знанием того, каким человеком на самом деле был Клайд.

— Но, Кэтрин, — серьезно сказала она, схватив подругу за руку, — если ты сможешь найти с ним какое-то счастье, я бы никогда за миллион лет не стала держать на тебя зла. Я бы не стала думать о тебе плохо из-за этого.

Кэтрин приветствовала ее одобрение, хотя никогда не считала себя женщиной, которая вступила бы во внебрачную связь. Конечно, она тоже никогда не думала, что выйдет замуж за такого человека, как Клайд. И не было никакой уверенности в том, что роман состоится. Если уж на то пошло, они даже никогда не целовались.

— Нет никакой гарантии, что этот человек вообще заинтересован.

— О, пожалуйста.

— Прошу прощения, дамы. — В комнату вошла полная женщина с покрасневшими щеками. — Я экономка, миссис Бакстер. Мы принесли для вас кое-какие закуски. Продолжай, Салли. — Она махнула рукой проходившей мимо горничной, которая несла поднос с бутербродами со сливочным маслом и чайником чая с двумя чашками и блюдцами. — Лорд Торнтон подумал, что вам не помешает что-нибудь поесть, пока вы устраиваетесь.

— Что ж, спасибо, — сказала Джейн.

— Как мило с его стороны, — согласилась Кэтрин. — Пожалуйста, передайте ему, что мы ценим его заботу.

Миссис Бакстер кивнула ей.

— Конечно, моя дорогая. Теперь, если вам вообще что-нибудь понадобиться, обязательно найдите меня и я сразу же об этом позабочусь.

Застенчивая горничная присела в реверансе и сбежала с балкона, а экономка последовала за ней. Джейн выгнула бровь, глядя на Кэтрин, и ухмыльнулась, как дьявол.

— Не интересуется? — со всем высокомерием, на которое она была способна в выражении лица и манерах, она начала разливать чай. — Приготовься, моя дорогая. Этот человек совершенно одурманен тобой.

Кэтрин накинулась в бутерброды, чтобы больше не произносить ни слова. Как бы то ни было, она понятия не имела, что сказать. Если бы лорд Торнтон обращался с ней как-то по-особенному в присутствии гостей, она была бы опозорена. Но Кэтрин знала, что он был благородным, лучшим человеком. Он был лучшим человеком, чем многие. Лучший из всех. Она откинулась на спинку стула и потягивала чай, глядя на золотистый пейзаж. Улыбнулась.

Глава 11

Кэтрин

Кэтрин и Джейн спустились по лестнице за полчаса до гонга на ужин, достаточно рано, чтобы встретить гостей, и достаточно поздно, чтобы соблюсти приличия. Если бы Джейн поступила по-своему, они бы спустились на целый час раньше, но Кэтрин остановила ее. Несмотря на свое рвение она так же беспокоилась, что кто-нибудь сможет увидеть ее реальные чувства, которые она испытывает к лорду Торнтону. Ей удалось обмануть всех, заставив поверить, что она счастливая замужняя женщина, так почему же она не могла обмануть их же, заставив поверить, что она совершенно не заинтересована в галантном, очаровательном, элегантном, великолепном лорде Джордже Торнтоне.

Когда они вошли в комнату, в разговоре наступила пауза. Кэтрин надела свою праздничную улыбку и оглядела комнату, заметив лорда Торнтона, шагающего к ним.

— Добрый вечер, дамы. Все ли вам понравилось в ваших комнатах?

— Большое вам спасибо за то, что выделили нам смежные комнаты, лорд Торнон, — сказала Джейн. — Мы обычно неразлучны, так что теперь вы сделали так, чтобы нам было удобнее не спать всю ночь.

— Я рад это слышать, мисс Кэрроуэй. Хотя я надеюсь, что вы немного отдохнете, находясь под моей крышей.

— О Джейн! Я не знала, что ты тоже приедешь. Как чудесно!

Пенелопа Грин торопливо пересекла гостиную. Кэтрин удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Пенелопа была самым надоедливым человеком и неисправимой кокеткой, из всех, кого она знала. Она раскачивала свое пышное тело, как будто была королевой страны. Господь свидетель, она вероятно приехала в надежде заполучить в мужья лорда Торнтона. Так как, так и не вышла замуж, хотя для нее это был уже пятый сезон.

— Лорд Торнтон, вы не говорили мне, что пригласили мою дорогую мисс Карроуэй, — сказала она, игриво шлепая его веером. — Она мой самый близкий друг.

Ложь. Кэтрин сосредоточилась на Джейн, чтобы избежать комментариев. Подруга Пенелопы, которая всегда была рядом с ней, — Марджори — хандрила, поэтому не была сегодня с ней.

К его заслуге, Джордж проигнорировал абсурдный флирт.

— Я рад, что у вас здесь есть еще один друг в этой компании. Хотя, похоже, у вас довольно много «дорогих» друзей.

Она снова шлепнула его. Кэтрин была уверена, что он поморщился.

— О, лорд Торнтон, не стоит меня дразнить. Да, у меня действительно большое количество дорогих мне друзей. — Она посмотрела на Кэтрин, при этом вздернув свой нос, в качестве приветствия. — Но увы, они не все здесь. Добрый вечер, Кэтрин.

— Здравствуй, Пенелопа. Рада тебя видеть.

— Я не совсем уверена, что это так. А теперь, Джейн, ты просто обязана пойти и познакомиться с мистером Делакруа. Он француз, и, как ты верно догадалась, он из-за границы. И один из гостей нашего дорого хозяина. Вон он, вон там…

Кэтрин оставалась на месте, спокойная и безмятежная, полностью привыкшая к тому, что Пенелопа пренебрежительно отзывалась о ней на публике. Джордж, казалось, ничего не заметил. Или делал вид, что не заметил.

— А вам, леди Кэтрин? — его голос звучал тихо и мягко. — Тебе все понравилось в комнате?

— Да, она прекрасна, — прочистив горло, сказала она. — Особенно детали вокруг камина.

Прозвучал гонг.

— Могу я сопроводить вас на ужин?

Он предложил ей руку. Было бы невежливо не принять его в качестве эскорта, хотя она надеялась, что он не посадит ее рядом с собой за стол. Всем стало бы очевидно, что он проявляет к ней благосклонность.

Группа примерно из дюжины человек прошла через холл в официальную столовую, рассаживаясь, как того требовала иерархия. Джордж отпустил ее, когда они вошли в столовую, и занял свое место во главе стола. Мистер Парсонс — один из холостяков, который посещал все балы Сезона, но казалось, так никогда и не поведет даму к алтарю, проводил Пенелопу к месту справа от лорда Торнтона, затем сел рядом с ней. Мать Пенелопы, леди Мэйбл, села напротив дочери. К великому сожалению Кэтрин, они стояли выше всех дам по статусу на вечеринке без присутствия леди Хелен, что еще больше ее раздражало. Она не была уверена, что выдержит наблюдение, как Пенелопа будет весь вечер кокетничать с Джорджем, в то время как она сама занимает свое место в середине стола.

Уверенность Кэтрин пошатнулась. Она задавалась вопросом, не ушли ли ее чувства вместе с здравым смыслом? Возможно, она вообразила все его знаки внимания? В конце концов, она была замужней женщиной. Чего еще он мог желать, кроме короткой, незаконной интрижки? Чего она хотела, если вообще чего-то хотела? Она сводила себя с ума. Хаос кружился в ее груди, когда она боролась со слишком многими противоречивыми мыслями и эмоциями, но она оставалась верна воспитанию леди. Ее отец не ожидал бы меньшего. «Никогда не позволяй им видеть тебя подавленной, моя дорогая», — обычно говорил он. И с тех пор она прислушивалась к его советам.

— Леди Кэтрин, как приятно снова вас видеть, — сказал мистер Делакруа, мрачный и плутоватый компаньон Джорджа, которого она уже видела вместе с ним в Гайд-парке. Он сидел справа от нее.

— Здравствуйте, мистер Делакруа. Как ваше пребывание в Англии, находите ли вы его приятным?

— Вполне. Однако климат здесь более суровый, чем во Франции.

— Но очень похожее общество, я полагаю.

Джед усмехнулся и повернулся к консоме (прим. концентрированный прозрачный бульон из мяса или дичи), которое было подано всем.

— Я бы не рискнул оскорблять английское общество.

— Ну, если вы думаете, что оно кусается сейчас, подождите до глубокой зимы. Будет еще хуже. — Кэтрин зачерпнула ложкой бульон, который оказался довольно вкусным.

— Мы сейчас говорим о погоде? Или обществе?

— Полагаю, и о том, и о другом.

Джуд снова рассмеялся и покачал головой.

— Теперь я понимаю почему.

— Почему что?

Он наклонился к ней, черная прядь его волос упала на один глаз.

— Почему наш хозяин предпочитает ваше общество.

Кэтрин чуть не выронила ложку, но удержала ее в руке, продолжив доедать свой консоме, поглядывая на главу стола. Их хозяин, казалось, был прикован к болтовне Пенелопы Грин, что, как она знала, было невозможным, поскольку Пенелопа никогда не говорила ничего интересного. Но его взгляд метался в ее сторону каждый раз, когда Пенелопа наклоняла голову над своей тарелкой.

— Он говорил с вами о таких вещах?

Она не могла поверить в собственную смелость. Все гости ужина были поглощены своими собственными разговорами. Джейн была глубоко погружена в дискуссию с мистером Лэнгли, сыном одного из друзей ее отца, который в прошлом году был в турне по Европе. Так что никакой опасности не было, особенно, если они говорили тихо. И она ничего не могла с собой поделать. Если Джордж доверился своему другу, она должна была знать, что он ей скажет.

— Да.

Джуд сделал паузу, пока слуги убирали миски и ставили перед каждым гостем тарелку с жареной бараниной с картофелем и морковью, приправленной травами. Когда слуги отошли от столов, а гости принялись за следующее блюдо, Джуд наклонился к ней ближе.

— Боюсь, он постоянно говорит только о прекрасной Кэтрин.

Широкий рот Джуда растянулся в чувственной улыбке. Кэтрин боялась за женщину, которая однажды попадет в плен его очарования. У нее не было бы ни единого шанса устоять.

— Правда? — она нарезала картофелину, но продолжала поглядывать на Джуда. — Или вы меня дразните?

Он отправил в рот косок баранины.

— Немного.

Она повернулась к своей еде с надменным и раздражённым ворчанием.

Джуд громко рассмеялся, что заставило Джейн оглянуться и улыбнуться.

Джейн любила смеяться. Забавно, что мистер Лэнгли не очень хорошо справлялся с этим на их стороне стола.

— Не смейтесь, мистер Делакруа.

— Не сердитесь на меня, леди Кэтрин. Я и правда дразню вас. Правда в том, что мой друг мало с кем делиться своими мыслями. Он вообще немногословный человек. Но в последнее время я стал замечать, что одно имя слетает с его губ чаще, чем другие. — Он отхлебнул вина, прежде чем добавить. — Ваше имя.

Кэтрин замерла и пристально посмотрела на своего мучителя, но не нашла юмора в чертах его лица. Скорее она обнаружила там печаль, которая заставила ее сердце забиться быстрее.

— Но вы не совсем счастливы за лорда Торнтона, о его… озабоченности.

Как она могла выразить это более деликатно?

— Я боюсь за него.

— Боитесь за него? — она открыто нахмурилась, глядя на мужчину, дружелюбно поглощающего баранину, как будто они все еще обсуждали погоду.

Он сделал большой глоток вина, затем снова повернулся к ней, его темный пристальный взгляд захватил ее.

— Будьте осторожны, прекрасная леди. Ибо, если вы будете шутить с ним, вы глубоко раните его. И это сделает меня несчастным человеком.

Сначала Джейн, а теперь Джуд. Чего, казалось, никто не замечал, потому что она была такой прекрасной актрисой, так это того, что на карту было поставлено и ее собственное сердце.

— Он ваш хороший друг, не так ли?

— Самый лучший. Мы знаем друг друга дольше, чем вы можете себе представить. Он спас мне жизнь. И за это он всегда будет для меня важен.

Кэтрин едва смогла проглотить еще кусочек после этого признания, даже когда на столе появились соблазнительные подносы с фруктовыми пирожными, желе, кремами и пирожными. В ее голове крутились мысли о том, как Джордж спас жизнь своему другу. Она знала, что спрашивать не стоит. Мистер Делакруа мог выглядеть как простой джентльмен, приехавший из Франции, но в этом человеке было гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Она знала, что он не расскажет, как Джордж спас его. Она взглянула на самого мужчину, все еще мучимого непрекращающейся болтовней Пенелопы, ее черные кудри подпрыгивали от раздражающего покачивания подбородка. Она задавалась вопросом, скажет ли он ей, что устал ее слушать.

Когда десерты были убраны, а разговоры иссякли, Джордж встал во главе стола.

— Может быть, мы прервемся, джентльмены? Дамы?

Они медленно разошлись по разным комнатам. Не было хозяйки, которая указывала бы дорогу дамам, но леди Мэйбл воспользовалась возможностью, чтобы, как и прежде, идти впереди остальных, занимая среди них самое высокое место вместе со своим мужем графом. Сердце Кэтрин упало при виде Джорджа, который все еще сопровождал Пенелопу и оставил ее, поцеловав руку у двери. Он даже не посмотрел в сторону Кэтрин, прежде чем присоединиться к Джуд, когда они шли к бильярдной.

Почти сразу же, как двери закрылись, а дамы порхали и сплетничали, ей захотелось выбежать из комнаты. Но именно Пенелопа довела ее до крайности.

— Где леди Хелен? — спросила Джейн у матери Пенелопы.

— О, я думаю, она будет завтра, — ответила леди Мейбл. — Лорд Уэзерсби чувствовал себя плохо и ей нужно было убедиться, что с доктором и экономкой он почувствует себя лучше, прежде чем она может уйти.

— Я надеюсь, что он не серьезно болен? — сказала Кэтрин, искренне беспокоясь и любя Уэзерсби. Они были самыми добрыми людьми к ней, после Джейн.

Джейн сказала, что у Кэтрин было мало подруг, потому что она была слишком хорошенькой. Кэтрин считала это нелепым. Но она помнила свои молодые годы, когда вместе с отцом пренебрегала девичьим обществом ради конюшен и лошадей. Она плохо общалась с другими дамами, точнее никогда не общалась. И ее красота привлекла слишком много глаз в тот день, когда она наконец вышла в свет. В тот первый сезон она нажила много врагов из молодых леди, а также их матерей, которые сузили глаза на то, что ее всегда окружала толпа поклонников.

Леди Мэйбл бросила высокомерный взгляд в сторону Кэтрин.

— А где ваш муж, леди Кэтрин?

— Да, — подхватила Пенелопа. — Где он? Я была уверена, что он будет сопровождать свою жену на недельную домашнюю вечеринку.

— Боюсь, что он занят в другом месте, — сказала Кэтрин, ожидая следующего удара.

Пенелопа отвернулась вместе со своей подругой, которая была такая же злобная, как и она сама, и пробормотала:

— Кажется, что кто-то потерял интерес к ней. Мы знали, что это произойдет. Ее потеря…

Кэтрин блокировала остальную часть лжи, которую извергала Пенелопа. Пенелопа никогда бы не простила Кэтрин за практически кражу «своего» мужчины. На самом деле Клайд лишь слегка интересовался Пенелопой из-за увесистого кошелька ее отца два сезона назад, когда она попалась ему на глаза. Но когда на сцене появилась Кэтрин, он захотел, чтобы красивое лицо сочеталось со здоровой наследственностью. Если бы только Кэтрин могла разгадать его игру. Ее собственное тщеславие позволило ей поверить, что он по уши влюблен в нее. Теперь она знала, что Клайд никогда никого не сможет полюбить больше, чем самого себя.

— Джейн, у меня немного болит голова, и я хочу уйти отдохнуть.

Джейн разговаривала с миссис Лэнгли, матерью мистера Лэнгли, миниатюрной женщиной с доброй улыбкой.

— Правда? Могу я присоединиться к тебе?

— Нет, нет. Пожалуйста, останься. Я устала с дороги больше, чем думала. Утром я буду как новенькая, — сказала она, выдавив из себя еще одну улыбку, пока не повернулась к двери.

Оказавшись в коридоре, она почувствовала, как с ее плеч свалилась тяжесть. Общество никогда не привлекало ее, и задача играть в эту игру всегда была сопряжена с определенными издержками. Единственное место, где она жаждала оказаться, — это общество одного джентльмена. Она миновала еще одну гостиную, услышав хриплый смех джентльменов по другую сторону двери. Когда она проходила мимо другой комнаты с приоткрытой дверью, кто-то схватил ее за запястье и втащил внутрь. Она задохнулась и набрала воздуха в легкие, готовая закричать, но чья-то рука зажала ей рот. Нежная рука.

В тусклом свете своего кабинета Джордж прислонил ее спиной к стене с книгами. Он не сказал ни слова, только смотрел, выражение его лица было как у замученного человека. Он убрал руку с ее приоткрытых губ, затем провел пальцами по ее губам. Она задыхалась от испуга, а теперь еще и от его интимной близости. Он прижался своим телом еще ближе, еще больше учащая ее сердцебиение.

— Джордж. — Она произнесла его имя, как будто хотела сказать: «Пожалуйста, не надо». Он запустил пальцы в ее волосы, другой рукой вытаскивая шпильки. Она хотела протестовать, потому что ей пришлось бы ходить по коридорам с распущенными волосами, что было бы определенным признаком неприличия.

— Джордж, — снова прошептала она.

Он запустил пальцы в ее длинные волосы, потянув их вниз.

— Мое имя на твоих губах сводит меня с ума.

Она ожидала его поцелуя, но никак не ожидала того, что почувствует, когда его губы мягко коснулись ее губ. Нежные взмахи, когда он запустил одну руку в ее волосы, оттягивая ее голову назад достаточно, чтобы он мог наклонить свой рот к ее губам и показать ей, что такое страсть.

Она и не знала, что ее тело может так тосковать по этому. Она обняла его за плечи и притянула ближе. Он застонал, когда скользнул языком внутрь, его темп был нежным, его намерения более агрессивными. Больше нельзя было ошибиться в его чувствах. Она не могла игнорировать огонь, разгорающийся между ними. Да она и не хотела этого.

Она осторожно провела одной рукой по его подбородку, чувствуя, как работают мышцы, когда он целовал ее до бесчувствия. Она запустила руку в его волосы, наслаждаясь шелковистостью под своими пальцами. Она хотела прикоснуться ко всему ему, узнать его всего.

Он прервал поцелуй и прикусил нежный изгиб ее шеи, прижимаясь мягкими поцелуями, которые не оставляли следов, затем вернулся вверх и прикусил зубами мочку ее уха. Она застонала, затем его губы снова оказались на ее губах, пробуя на вкус, с несомненным владением и потребностью.

Звук приближающихся шагов вернул их к реальности. На несколько минут они погрузились в тишину. Они замерли. Шаги были резкими и быстрыми, приблизились, прошли мимо двери, затем эхом отдались вдалеке.

— Слуга, — сказал Джордж, немного ослабляя хватку.

Кэтрин задрожала от пережитого, полностью потрясенная изнутри.

— Мои волосы, — сказала она, зная, что нет никакого способа соорудить быстро приличную прическу и подняться по лестнице.

— Все в порядке. Гости все еще в гостиных. Никто тебя не увидит.

— Они могут выйти и увидеть меня, Джордж, — ею начала овладевать паника.

— Никто тебя не увидит. — Он взял ее за руку и улыбнулся. — Доверься мне.

Внезапно она почувствовала, как тепло окутало все ее тело, как будто в мире не было ничего, что могло бы причинить ей вред, когда Джордж был рядом с ней. Она сжала его руку.

— Хорошо.

Он открыл дверь и выглянул наружу, затем повел ее к главной лестнице, пустынной, поскольку все были заняты в другом месте. Направив ее на второй этаж, он повел ее мимо открытой двери в самом дальнем конце коридора.

— Это моя спальня, если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобиться, — он сказал это не так, как любовник мог бы сказать, а всерьез, если она когда-нибудь окажется в опасности. Это показалось ей странным, учитывая то, что только что произошло. Он также не затащил ее в комнату и не закончил свое соблазнение, как сделали бы многие мужчины на его месте, по крайней мере, попытались бы. Они завернули за угол и прошли последний отрезок пути до ее спальни. Он открыл дверь и провел ее внутрь. Держась одной рукой за дверную ручку и приоткрывая дверь, другой он обхватил ее щеку. Она ожидала нежного поцелуя на ночь, но он был выше этого. Он крепко ее обнял и поцеловал, вкладывая в поцелуй все свое желание.

Ее руки поднялись и схватили его за воротник, желая затащить его дальше в комнату и повалить на пуховую кровать.

Она выбросила свою добродетель в окно в тот момент, когда приняла приглашение на эту домашнюю вечеринку, и она это знала. Нет смысла притворятся, что она не хотела его с самого начала. Не как друга, а как любовника. Или возможно даже больше.

Она застонала и притянула его ближе. Он прервал поцелуй и прижался лбом к ее лбу, тяжело вдыхая воздух.

— Черт возьми, — он снова поцеловал ее, на этот раз нежно, со сладким вкусом, провел языком по ее нижней губе, затем прикусил зубами для пущей убедительности.

— Джордж, — взмолилась она. И это не было никакой ошибкой, это было именно желание.

Он отстранился, его рука задержалась на ее подбородке. Он провел большим пальцем по ее губам.

— Я не могу остаться, миледи. Они будут скучать по мне внизу.

Никто не заподозрит кратковременное отсутствие, но если хозяин не вернется, они зададутся вопросом, почему. И возможно, начнут задавать слишком много вопросов. А в присутствии такой особы, как Пенелопа Грин, это может оказаться фатальным для ее репутации.

Он стиснул челюсти, явно борясь со своей волей. Она улыбнулась и наклонилась вперед, запечатлев нежный поцелуй на его губах — таких чувственных губах для мужчины.

— Спасибо, — сказала она и вырвалась из его объятий.

— Спокойной ночи, Кэтрин.

— Спокойной ночи, Джордж.

Он ушел, бесшумно двигаясь обратно по коридору. Она закрыла дверь и подождала несколько минут, чтобы успокоить нервы и дать Джорджу время вернуться к джентльменам внизу, затем дернула за веревку звонка, чтобы Мэгги помогла ей раздеться. Она стояла у роскошной кровати, глядя на самую прекрасную ночь, которую когда-либо видела. Было ли оно окрашено в серебристый цвет из-за событий прошлой ночи, или ее воображение сделало его более красивым, чем что-либо другое, она не знала и не заботилась об этом. Она продолжала мысленно повторять ласковые слова, которые он сказал ей, вспоминая его губы на своей коже и мечтая о том, чтобы он принадлежал ей.

— Миледи, — прошептала она про себя, наслаждаясь этим ласковым обращением, которое он выбрал для нее. Любя каждую тонкую линию его подбородка и лба, его большие руки и длинные пальцы, его широкую улыбку и внимательные глаза. Но больше всего ей нравилось то, как он смотрел на нее. Как будто она была его леди.

Глава 12

Кэтрин

Кэтрин была удивлена, увидев, что они с Джейн спустились к завтраку первыми, хотя миссис Лэнгли вошла сразу за ними.

— Доброе утро, Джейн. Ты не представишь мне свою подругу?

— О боже. Конечно, как я не подумала сделать этого раньше. Это Кэтрин, у нее заболела голова сразу после ужина.

— Надеюсь, это была не мигрень, дорогая.

— Нет, — заверила ее Кэтрин. — Только небольшая головная боль. Такое иногда случается в путешествиях.

Завтрак был накрыт в буфете, а лакей ждал их на углу. Кэтрин отказалась от более плотного завтрака с мясом и пирогами, остановившись на клубнике, инжире и булочке с сахарной пудрой.

— У меня такой же недуг. Именно по этой причине я отказалась ехать за границу, чтобы навестить Генри в Италии.

Джейн выпрямилась и сосредоточилась на своей тарелке с яичницей при упоминании сына миссис Лэнгли. Кэтрин, несомненно, позже будет расспрашивать ее об этом.

— Как долго ваш сын пробыл в Европе, миссис Лэнгли?

— Слишком долго, — сказала она с улыбкой. — Я ужасно по нему скучала. Он отправился в свое большое турне после окончания Оксфорда, но потом остался там. Влюбился.

— Правда? Она, должно быть, особенная женщина, раз оторвала его дома и от матери.

— Он влюбился во Флоренцию, дорогая. — Она сделала глоток чая, который лакей налил ей.

— Я понимаю, — сказала Кэтрин, заметив очевидное молчание Джейн.

— Он воображает себя архитектором, что является большим разочарованием для его отца, который хочет, чтобы он вернулся домой и управлял поместьем.

— Я уверена, что это должно быть очень трудно для всех вас.

— Что должно быть очень трудно? — спросил Джордж, стоя в дверях.

Теперь настала очередь Кэтрин восхищаться своей фарфоровой тарелкой.

— Ничего важного, лорд Торнтон, — сказала миссис Лэнгли. — Только мой сын, который вбил себе в голову, что ему необходимо поселиться во Флоренции и стать всемирно известным архитектором, а не выполнять свой долг дома. Его отец говорит, что я слишком много баловала его в детстве.

Джордж занял место на противоположном конце от вчерашнего, чтобы сесть поближе к дамам. Лакей сразу же налил ему кружку чая.

— Я всегда считал, что мужчина должен в первую очередь следовать зову своего сердца, куда бы оно его ни привело.

Кэтрин подняла взгляд от тарелки и поймала его прямой взгляд, прежде чем снова сосредоточилась на миссис Лэнгли.

— Лорд Торнтон, это именно то, что я сказала своему мужу. Возможно, вам стоит навестить его и вразумить.

— Дайте ему время. Мужчины весьма упрямые существа. И я бы рискнул сказать, что он больше скорбит о потере компании своего сына, чем о его новом выборе профессии.

— Надеюсь, что никто не в трауре, — сказал Джуд, входя в комнату вместе с Генри Лэнгли. — Я надеялся, что мы могли бы прокатиться сегодня.

От Кэтрин не ускользнул быстрый обмен взглядами между Джейн и Генри.

— Доброе утро, дамы. Торнтон, — сказал Джуд. Генри отвесил быстрый поклон, когда они подошли к буфету, чтобы наполнить свои тарелки.

— Всем доброе утро, — сказала Пенелопа, входя в комнату в самом ярко желтом дневном платье, которое Кэтрин когда-либо видела. Сказать, что это было броско, было бы вежливо. — Доброе утро, лорд Торнтон, — промурлыкала она. Ее подруга, вся в розовом от туфель до лент, присела в реверансе перед Пенелопой и захихикала, как школьница.

— Я должна сказать, что это был лучший ночной отдых, который, по-моему, у меня когда-либо был. Ты плохо спала мама? — сказала Пенелопа, подойдя к буфету.

— Да, моя дорогая, — согласилась леди Мэйбл, пристраиваясь сзади. — И посмотрите на этот чудесный набор фруктов. Лорд Торнтон, вы просто обязаны рассказать мне ваш секрет. В наши дни в Лондоне мы не можем приобрести даже свежего инжира, не говоря уже о других фруктах.

— Вы должны чаще приезжать в деревню, леди Мэйбл, — ответил он.

Пенелопа практически сияла от того, что, по ее мнению, было приглашением вернуться. Джордж повернулся к Джейн.

— Я надеялся устроить вам, леди, настоящую экскурсию по садам, если вы хотите.

— Я была бы в восторге от этого. Не так ли, Кэтрин?

— Конечно. — Кэтрин улыбнулась Джен, затем их хозяину, прежде чем вернуться к своей булочке.

Пенелопа наклонилась вперед так сильно, что это выглядело довольно непристойно.

— Как восхитительно, лорд Торнтон. Вы помните, что я сказала вам, как сильно люблю розы, не так ли?

— Да это так. Но боюсь, что их не так много. У нас есть ухоженная живая изгородь из них, но я оставил обилие полевых цветов.

— Полевые цветы? — спросила леди Мэйбл. — Вы должны попросить своего садовника немедленно срезать их, иначе они завладеют вашим садом, попомните мои слова. Они не более, чем сорняки, которые портят весь вид и участок.

— Позвольте, но я никогда не стану этого делать, но благодарю вас за совет, — сказал Джордж, допивая остатки чая. — Я очень люблю полевые цветы.

Кэтрин опустила голову и тоже сделала глоток чая, чтобы избежать его взгляда, который она чувствовала на себе через стол.

— А после вашей экскурсии по саду, — сказал Джуд. — я проведу тех, кто более предприимчив, на прогулку по саду верхом.

Пенелопа плюхнулась рядом с матерью с кучей еды на тарелке. Ее пышные юбки зашуршали, когда она села.

— Я всегда считала верховую езду довольно вульгарным занятием для леди. Ты согласна, Марджори?

— Конечно, — согласилась она своим мышиным голосом.

Пенелопа много раз видела, как Кэтрин каталась верхом по Роттен-роу в Гайд-парке. Джентльмены часто останавливались и с восхищением смотрели, как она скачет галопом по дорожке. Кэтрин мастерски управлялась верхом.

— Я бы с удовольствием прокатилась верхом, мистер Делакруа, — сказала Кэтрин, уставшая от выходок Пенелопы и совершенно счастливая, что она отказалась от поездки. Теперь, когда она считала это вульгарным для леди, ей пришлось это сделать.

— Замечательно. Тогда решено. — сказал Джуд, садясь рядом с Пенелопой, с такой же наполненной тарелкой, как и у нее. Он искоса глянул на ее тарелку, промолчал, но приподнял бровь в знаке вопроса, затем сосредоточился на своей.

— Я надеюсь, что мы не будем лишены нашего хозяина, лорда Торнтона, — сказала Джейн. — Я уверена, что вы знаете территорию лучше, чем кто-либо другой.

— Конечно, я присоединюсь к вам, — сказал он.

— А вы присоединитесь к нам, мистер Лэнгли? — спросила Кэтрин у тихого, благородного мужчины, который молча завтракал. Он не был тем болтливым джентльменом, которого она видела вчера вечером за столом напротив Джейн. Она поговорит с Джейн тет-а-тет, как только они останутся одни.

— Я был бы рад, — ответил он.

— Где мистер Парсонс? — вмешалась Пенелопа, по-видимому, стремясь сменить тему, поскольку ее это не касалось. — Он был так очарователен вчера вечером за ужином, рассказывая нам о своих приключениях в Испании.

— Я полагаю, что он лакомился до поздней ночи в гостиной для джентльменов, пока не осталось почти ничего, чем можно было бы лакомиться, — ответил Джуд.

Джуд без угрызений совести нанес удар этому человеку. Джордж хмуро посмотрел на своего друга, которого, казалось, это мало волновало.

— Он попросил, чтобы сегодня утром ему принесли завтрак, — добавил Джордж. — Я уверен, что позже он присоединится к нам для верховой прогулки по территории.

— Я в этом не сомневаюсь, — согласился Джуд.

Кэтрин не пропустила легкого подмигивания Джуда Джорджу. Она задавалась вопросом, как долго они были друзьями, потому что, казалось, они знали друг друга так же хорошо, как братья. Ей также очень хотелось узнать, какие признания имели место между ними по поводу нее.

После вчерашнего ужина с Джудом и после ее бурного общения с Джорджем она больше, чем когда-либо, хотела, чтобы Джуд остался с ней наедине, чтобы обсудить, каковы именно намерения Джорджа в отношении нее. Ожидал ли он любовницу на ночь или на неделю? Могла ли она принять такое предложение? Ее кровь бешено закипала при одной мысли о его губах на ее коже.

— С тобой все в порядке? — спросила Джейн рядом с ней. — Ты немного раскраснелась.

— Что? Я? — Она отодвинула тарелку и встала. Джентльмены за столом немедленно встали вместе с ней. — Мне нужно немного воздуха. Простите меня.

— Мне тоже, — сказала Джейн. — Мы присоединимся ко всем вам в саду, лорд Торнтон.

Кэтрин ушла, даже не взглянув на мужчину, который заставил ее стыдливо покраснеть, хоть он ничего не сказал и не сделал. Одного его присутствия было достаточно.

Они ждали на веранде остальных, обе в задумчивом молчании в течение нескольких минут.

— Итак, расскажи мне о мистере Лэнгли, — попросила Кэтрин.

— Что? Здесь не о чем рассказывать.

Кэтрин рассмеялась.

— Ты плохая лгунья, Джейн. Здесь, конечно, есть что рассказать.

Она тяжело вздохнула.

— Ну ладно. Генри…

— Генри? — Кэтрин подняла брови.

— Прекрати. Мы с мистером Лэнгли были знакомы, когда были очень молоды. Наши отцы были хорошими друзьями. Иногда он приходил к нам домой, и мы играли вместе, как дети. Потом пришло время мне нанять гувернантку, а ему отправиться в Итон.

Джейн расправила складки своего дневного платья, там, где их не было.

— Продолжай, — настаивала Кэтрин.

— Мне больше нечего рассказывать. Я видела его на балу в свой первый сезон, три года назад. Мы танцевали. Мы поговорили. Потом он вернулся в Оксфорд, потом в Италию и больше я о нем ничего не слышала.

— До вчерашнего вечера здесь, в Тортноне и за ужином, где вы оба были погружены в серьезный разговор. О чем вы двое говорили прошлым вечером?

Хорошенькое личико Джейн светилось довольством.

— Архитектура. Красота. Искусство.

— Боже правый. Тебе он нравится?

— Пожалуйста, Кэтрин. Не думаю.

Кэтрин снова рассмеялась.

— Кто теперь покраснел?

Джейн больше ничего не сказала, так как голоса остальных приближались.

Джордж вышел через заднюю дверь на веранду, конечно же Пенелопа и Марджори следовали за ним по пятам, леди Мэйбл и Лэнгли не отставали.

— О, лабиринт! — взвизгнула Пенелопа. — Я просто обожаю лабиринты, лорд Торнтон. Как весело! Мы не заблудимся?

Его пронзительный взгляд задержался на Кэтрин, когда он проходил мимо, отчего у нее перехватило дыхание, когда он неторопливо пошел дальше с Марджори и Пенелопой по обе стороны. Кэтрин заняла место рядом с миссис Лэнгли. Мистер Лэнгли шагал рядом с Джейн позади них. Леди Мэйбл замыкала шествие.

— Я слышал истории, что одна или две леди заблудились в лабиринте, — сказал Джордж.

Пенелопа взяла Джорджа под руку без его предложения. Он был вынужден изобразить джентльмена и согнуть локоть, чтобы скрыть ее оплошность.

— Как волнующе! Ты слышала это, мама? — крикнула она.

— Да, дорогая, — ответила ее мать. — Думаю, что отдохну на этой тенистой скамейке, пока вы все совершаете экскурсию, — сказала леди Мэйбл, уже пыхтя и отдуваясь.

— Если вы пройдете прямо по этой тропинке и рискнете зайти прямо в лабиринт, в конце вас ждет сокровище. — Просто звук его голоса — спокойный и уверенный, привлек к нему Кэтрин.

— Сокровище? — спросила Марджори, хихикая. — Какого рода?

— Увидите.

Они шли по тропинке и, наконец, вышли на открытую поляну. Прекрасная решетчатая арка стояла рядом с фонтаном, где все они собрались. Греческая скульптура обнаженной богини занимала центр, ее волосы струились по телу, руки были раскинуты, вода текла по ней и стекала в раковину моллюска у ее босых ног, где она переливалась в фонтан.

— Венера, — тихо сказала Кэтрин.

Джордж вырвался из объятий Пенелопы и повернулся.

— Это верно, леди Кэтрин. Вы хорошо знаете греческую мифологию?

— Немного. Я прочитала несколько книг на эту тему.

Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но, похоже, передумал.

— Эта скульптура тонкой работы, — сказал мистер Лэнгли, делая шаг вперед, чтобы рассмотреть ее. — Это было сделано не рукой ученика, а рукой мастера.

Джейн наблюдала за мистером Лэнгли, когда он наклонился, чтобы рассмотреть его поближе. Кэтрин, без сомнения, знала по выражению лица Джейн, что она явно сражена.

— Вы совершенно правы, Лэнгли. Я привез ее домой из Франции.

— Франция? — Пенелопа вскочила так быстро, как только могла. — О, как я мечтала побывать во Франции. Как долго вы там пробыли, лорд Торнтон?

— Хотя я прожил там несколько лет, я рад вернуться в свой дом в Англии. — Украдкой взглянув на Кэтрин, он повел их дальше через решетку, которая переходила в туннель с навесом из плетеной лозы над головой. Конец лета, наконец, уступил место ранней осени, кончики листьев переливались ярко-оранжевыми и золотыми цветами.

— Но где же это сокровище? — спросила Марджори своим мышиным писклявым голоском. Кэтрин считала это красивое, спокойное место в саду. Одно это было для нее сокровищем, убежищем, где можно было спрятаться от мира и забыть о своих заботах.

— Прошу вас следуйте за мной, — сказал Джордж. — Смотрите под ноги.

В этом месте было спокойствие, которое заставляло всех их молчать, пока решетчатый туннель не привел к белой беседке. Джордж повернулся на ступеньке и помог подняться каждой даме. Кэтрин была последней. Она задержалась, позволив ему подольше подержать ее руку в перчатке. Во второй раз за это утро она пожалела, что они не одни.

— О боже. — Миссис Лэнгли заговорила первой. — Так красиво, лорд Торнтон.

Его взгляд по-прежнему был прикован к Кэтрин.

— Да. Я думаю, что да. — Затем он двинулся к центру беседки.

Кэтрин поняла, почему было так много восхищенных вздохов, когда она стояла у перил и смотрела на кажущийся бесконечным зеленый парк с прекрасными вкраплениями вязов, ясеней и буков. Один гикори гордо возвышался над всеми остальными.

— Это так мило, — сказала Пенелопа. — Я могла бы просыпаться с таким видом каждый день своей жизни и никогда не уставать от него. Ты согласна, Марджори?

— Полностью согласна. Никогда бы не устала бы.

Если бы Пенелопа могла сделать это, не нарушая полностью все правила приличия, то она бросилась бы к его ногам и умоляла бы его жениться на ней. Ее постоянные намеки на то, что она была бы просто в восторге от того, чтобы жить здесь, действовали Кэтрин на нервы.

— Совершенно потрясающе, — восторженно воскликнула Пенелопа. — А теперь, лорд Торнтон, вы должны показать мне лабиринт. И, пожалуйста, держитесь поближе, потому что я легко могу сбиться с пути.

Кэтрин абсолютно не удивил тот факт, что Пенелопа уже была готова уйти из этого прекрасного места, даже если мы все подошли сюда несколько минут назад.

Остальные задержались еще на минуту или две, затем последовали за удаляющимся, бормочущим голосом Пенелопы.

— Кэтрин, ты не идешь? — спросила Джейн. Заставив себя покинуть этот маленький кусочек рая, она согласилась с одной вещью, сказанной Пенелопой. Она могла бы просыпаться здесь каждый день своей жизни и никогда не уставать от этого.

— Да, Джейн, иду. — Они пошли обратно по решетчатому туннелю. Мистер Лэнгли остался рядом с Джейн, тихий партнер по осмотру достопримечательностей. — Знаешь, я думаю, что пойду прямо к дому.

— Ты уверена, что не хочешь прогуляться по лабиринту?

Пенелопа по какой-то неизвестной причине завизжала от восторга.

Кэтрин приподняла бровь.

— Я совершенно уверена. — Ей нужно было отдохнуть от надоедливой мисс Грин, и она хотела быть уверенной, что ее костюм для верховой езды идеально подойдет и понравится лорду Торнтону. Она ускорила шаг, понимая, что будет скакать галопом по этим прекрасным холмам рядом с ним. Без Пенелопы.

Глава 13

Кэтрин

Мэгги дважды позаботилась о том, чтобы каждая пуговица была идеально выровнена, а каждая драпировка темно-зеленого кашемирового костюма для верховой езды ее хозяйки была аккуратно сложена. Юбка в этом костюме была поднята выше обычного подола, что позволяло Кэтрин двигаться более свободно. Ее длинные черные сапоги гарантировали, что из-под подола не будет видно кожи. Ее рукава были разрезаны снизу для гибкости рук. И даже в коротком облегающем жакете, застегнутом до самого выреза и черной шляпке для верховой езды со страусовым пером, венчающей ее ансамбль, она чувствовала себя в нем более комфортно, чем во всем остальном, что у нее было.

— Не забудьте свои перчатки, миледи. — Мэгги протянула черные кожаные перчатки для верховой езды.

— Спасибо, Мэгги. — Кэтрин забрала их у нее, напомнив себе быть спокойной. — Я не могу себе представить, что делала бы без тебя. Возможно, тебе стоит отдохнуть, так как нас не будет, я думаю, какое-то время, перед тем как мне будет нужно переодеться к ужину.

— Благодарю вас, миледи. — Она присела в реверансе, когда Кэтрин вышла через смежную дверь в комнату Джейн с хлыстом под подмышкой. Но Джейн не было в комнате.

Она спустилась по лестнице, натягивая черные кожаные перчатки, ей не терпелось прокатиться. Сначала она повернула к задней веранде, чтобы посмотреть, остался ли кто-нибудь в саду. Но нашла там лишь двоих молодых людей, за живой ухоженной изгородью. Она знала кто это был, так как ни в коем разе не смогла бы перепутать медно-каштановые волосы ее лучшей подруги, идущей рядом с высокой фигурой мистера Лэнгли.

— Дорогая Джейн.

Она счастливо вздохнула, осознав, что ее подруга возможно, наконец-то нашла достойную себе пару. Эта мысль принесла Кэтрин величайшую радость, но в то же время и укол сожаления. Она была привязана к Клайду, и этот ужасный кошмар никак не мог закончиться и облегчить ее судьбу. Устав ждать всех остальных, она отправилась на конюшню, как делала в детстве. Ей отец пытался избавить ее от этой привычки, крутиться вокруг конюшни, где, как считалось, леди быть не должно. Но это никогда не срабатывало.

Кэтрин настороженно огляделась, не обнаружив никаких признаков ужасной Пенелопы. Хоть она и знала, что именно конюшни было то место, куда она бы никогда не пошла, даже если бы пришлось преследовать Джорджа. Но для Кэтрин это было именно то место, где она надеялась его найти. Так как она пыталась напитать себя счастьем настолько, насколько это было возможно.

Когда она завернула в конюшни, она увидела двух прекрасных лошадей, которые были оседланы и готовы к поездке на открытом дворе, но рядом никого не было. Она рискнула войти в конюшни и услышала мягкое шарканье ног по сену.

— Добрый день?

Из-за стены выскочил тощий мальчишка.

— Простите меня, миледи. Я подумал, что это мог быть лорд, — он нервно огляделся.

— Не волнуйся. Я понимаю, что меня здесь быть вообще не должно, — сказала она с заговорщической улыбкой.

Его костлявые плечи немного расслабились.

— Меня зовут Дэниел, миледи.

— Я леди Кэтрин, — сказала она, сокращая дистанцию.

— Я могу привести вашу лошадь во двор, миледи, если вы хотите.

Кэтрин почувствовала укол вины за то, что заставила мальчика нервничать, но запах сена и лошади взывал к ней, успокаивая нервы и напоминая о ее приятном детстве, когда у нее не было никаких забот. Из стойла, в открытой двери которого стоял Дэниел, донеслось ржание лошади.

— Можно? — спросила она, указывая на стойло.

Он взглянул на ее модный костюм для верховой езды и туфли, затем оценил пол внутри стойла.

— Думаю, да, я только что положил новое сено, поэтому это будет не опасно для вас, мидели.

Кэтрин улыбнулась и последовала за ним в стойло, откуда он выпрыгнул, восхитившись искренним и свободным духом мальчика. Войдя в загон, она остановилась. Он оседлал паломино с длинной белой гривой и хвостом (прим. Паломино — масть лошадей, которую зачастую ошибочно рассматривают как породу. Характеризуется золотисто-жёлтым окрасом туловища, а также почти белой гривой и хвостом).

— Хорошенькая, не правда ли?

— Она очень красивая.

Кэтрин подошла ближе, сняв перчатку, и провела рукой по носу кобылы. Она фыркнула и обнюхала руку Кэтрин. Отец всегда учил ее: чтобы лошадь тебя приняла, первым делом необходимо ей дать себя обнюхать и только после этого можно будет ее погладить.

— Такая красавица, — сказала Кэтрин, гладя лошадь по носу. — Она одна из тех, на ком сегодня можно будет прокатиться?

— Конечно, мидели. Она специально для вас.

— Для меня?

— Мне так сказал лорд Торнтон. Он просто сказал: «Эта лошадь для леди Кэтрин, и она может приходить и кататься в любое время, когда захочет». Лорд Торнтон говорит немного, но когда это делает, то это обязательно исполняется.

Кэтрин сглотнула, осознав, что Джордж выделил такую красивую кобылу для ее исключительного использования.

— Как ее зовут?

— Ангел. Она действительно похожа на них, как думаете?

— Думаю, ты прав. Скажи мне, Дэниел, тебе нравиться работать на лорда Торнтона?

— Да, конечно. Я был очень привязан к бывшему графу, но и лорд Торнтон очень хорошо ко мне относиться. Я думал, что меня выкинут отсюда, когда старый граф умрет.

— Почему ты так думал? — спросила она, продолжая гладить кобылу. Ее веки опустились, когда Кэтрин потерла ее белую звезду на лбу.

— Я сирота, молодой и работаю на конюшне у графа. Никто из моих сверстников не получил работу на конюшне и уж тем более у графа. Но он хорошо ко мне относился. Да в новом графе есть что-то странное, но он мне нравится.

— Странное? — Кэтрин сделала пазу. Ангел снова заржала и толкнулась ей в руку, чтобы она продолжила гладить. — Что ты под этим подразумеваешь?

— Он отправляет сообщение в любое время дня и ночи, принимает посетителей, как тот француз.

— Мистер Делакруа?

— Да. — Дэниел наклонился, чтобы застегнуть подпругу. — Он приехал среди глубокой ночи, очень злой. Я думал у нашего графа могут быть с ним проблемы, но утром миссис Бакстер сказала мне, что все в порядке.

— Как интересно.

— Именно так я и подумал. В мистере Делакруа тоже есть что-то странное.

— Думаешь?

Дэниел выпрямился и прошептал.

— Я думаю, что он не совсем француз.

Теперь Кэтрин совсем не могла двигаться.

— Что ты имеешь в виду?

— Я слышал, как он говорит, как шотландец. У него точно был акцент и говор, как у горца, которого я знал. Однажды, они отправились в поездку по всему поместью глубокой ночью. Они думали я уже спал, но в тот день я чистил инструменты, поэтому задержался допоздна. И они говорили про человека по имени… Демус… Дамус…, что-то в этом роде. Никто такого не слышал.

Кэтрин не знала, что и думать. Шотландский акцент? Прогулка по территории в темноте? Холодок пробежал у нее по спине, когда она подумала, что эти двое могут быть в сговоре с каким-нибудь преступником. Возможно, они сами были преступниками. Ее пульс учащенно забился при мысли о том, чтобы отдать свое сердце такому мужчине. В конце концов, что она на самом деле знала о нем? Примерно столько же, сколько она знала о Клайде до того, как совершила роковую ошибку, отдав ему все, что было ей дорого.

— Она тебе нравиться? — раздался знакомый, ровный голос позади них.

Она резко повернулась, задыхаясь.

— Лорд Торнтон! Вы меня испугали до чертиков.

— Мои извинения. Спасибо тебе, Дэниел. На этом все.

Дэниел дернулся, поклонился и исчез в открытых воротах, бросив на Кэтрин извиняющийся взгляд. Кэтрин сосредоточилась на том, чтобы продолжать гладить кобылу, так как понимала, что Джордж мог слышать их разговор и если не полностью, то последнюю часть точно.

— Я надеялся, что она тебе понравится, — сказал Джордж, пристраиваясь рядом с Кэтрин, и потрепал Ангела по шее.

— Понравится ли она? Она прекрасна.

Молчание затянулось, наполнившись новыми вопросами, которые остались без ответа. В голове Кэтрин крутились возможные решения такого поведения — и все они были скандальными. Что, если они были посредниками на черном рынке между Англией и Францией, избегая высоких тарифов, ввозя и вывозя контрабандой товары? Это могло бы объяснить странное поведение, но оно определенно не подходило мужчине, которого она знала. Однако, она никогда не встречала пирата. Возможно, они были именно такими, какими она видела их перед собой. Ее взгляд переместился с Ангела на мужчину рядом с ней.

— Полагаю, у тебя ко мне есть несколько вопросов.

Он откинул прядь волос с ее лба. Кэтрин ничего не могла сказать, но выражение ее лица, должно быть, сказало все. Он улыбнулся.

— Пойдем. Давай прокатимся. — Он снял поводья Ангела с перекладины конюшни. — А потом мы поговорим.

Во дворе мистер Делакруа сидел на вершине самого высокого из двух коней. Мистер Парсонс сидел на другом. Рядом, оседланный и готовый к отъезду, стоял конь цвета вороньего крыла.

— А, леди Кэтрин. Рад вас видеть. Но где же остальная часть верховой группы?

— Я сама задавалась таким вопросом, — сказала она, идя с левой стороны рядом с Ангелом.

— Думаю, мы единственные, кто сегодня готов к этой прекрасной прогулке.

Мистер Парсонс был бледен как полотно, а его глаза были довольно сильно покрасневшими.

— С вами все в порядке, мистер Парсонс? — спросила Кэтрин. — Вы выглядите немного больным.

— Все хорошо… хорошо, леди Кэтрин. Ничего такого, что не могла бы вылечить хорошая прогулка на свежем воздухе. — Он развернул коня в сторону открытого поля и поскакал прочь.

Мистер Делакруа, казалось, обменялся с Джорджем какой-то секретной информацией, всего лишь с помощью быстрого подмигивания и понимающей улыбки.

— Вам двоим придется догнать нас, — он развернулся и пустил коня рысью. — Если, конечно, сможете, — крикнул он в вдогонку.

Кэтрин ухватилась за луку седла и боком поднялась в седло без чьей-либо помощи, затем протянула руку за поводьями. Джордж с улыбкой подчинился, отдавая их ей. Она вывела Ангела с вымощенной булыжником площадки на землю, заставив кобылу перейти на легкую рысь. Джордж быстро догнал ее, практически сразу, как только сел в седло своего жеребца.

— Думаю, сперва необходимо размять ноги, как считаете? — он натянул поводья. Джордж свистнул, и его фыркающий зверь сорвался с места, как подстреленный.

Кэтрин легонько похлопала Ангела хлыстом по бедру.

— Пойдем, девочка.

И она понеслась, преследуя черную полосу впереди с удивительной скоростью. Она могла быть сонной кобылой в стойле, но Ангел была дикой в открытом поле. Лошадь Джорджа перепрыгнула через упавшее бревно. Ангел с легкостью сделала то же самое. Он направил их к левой стороне леса впереди и перешел на рысь. На самом деле в лес уходили три тропы, одна из которых была утоптана в грязи недавними гонщиками.

— Какой путь вы хотели бы избрать, леди Кэтрин? — спросил он.

Когда они приблизились, она перешла на шаг. Один был просторным и светлым; второй, очевидно, был занят всадниками перед ними; третий был темнее, с густым лесом, безусловно, самым уединенным из трех. Не раздумывая ни секунды, она подтолкнула Ангела вниз по третьему пути, ускорив шаг, когда они вошли в тень. Ей не нужно было оглядываться через плечо, чтобы понять, что Джордж быстро догоняет ее. Погоня, скорость, ветер — все это заставляло ее кровь биться быстрее, а дух воспарять. Она уже давно не чувствовала такой свободы и сопровождавшей ее эйфории. Ангел перепрыгнула небольшой ручей, поднимая за собой камни, и поскакала дальше, пока они не вышли из тени на поляну, где рядом с ветхим сараем стоял небольшой каменный коттедж. Из трубы не шел дым. Серые облака заволокли небо, закрывая солнце, которое так ярко светило в садах. Кэтрин перешла на шаг, затем остановилась и похлопала Ангел, обе они тяжело дышали после бега.

— Кто здесь живет? — спросила она, когда Джордж на вороновом коне бочком подошел к ней.

— Сейчас никто. Это был дом старого смотрителя, — сказал Джордж серьезным тоном.

— Где он сейчас?

— Он умер. Скончался прямо перед старым графом.

Кэтрин повела Ангела к сараю.

— Кэтрин, иди сюда.

— Но посмотри, вон там красивый пруд.

— Да, но здесь конец моей собственности. Нам лучше пойти этим путем. — Он повернул к другой тропе, ведущей обратно в лес, но Кэтрин хлопнула Ангела хлыстом и понеслась к пруду. — Кэтрин!

Она поскакала дальше, слепо мчась к спокойной воде, передышке, подобной оазису посреди леса. Ниже по склону холма за прудом стояла небольшая усадьба, причудливая пасторальная картина сельской жизни.

Джордж догнал ее и остановился, резко дернув поводья.

— Кэтрин. Мы должны вернуться. Сейчас же.

Она услышала, как в его голосе нарастает паника.

— Почему? В чем дело?

Его огненный взгляд перебегал с одной стороны пруда на другую, словно ожидая, что что-то произойдет. Клубящиеся облака сгустились над головой.

Он подогнал своего жеребца поближе и схватил поводья прямо под удила Ангела.

— Джордж! Что ты делаешь? Ты пугаешь ее.

— Нет времени, Кэтрин. Мы должны уйти немедленно.

Раздался звук, похожий на удар молнии неподалеку, три резких треска, и на краю пруда из ниоткуда появились трое мужчин — хорошо одетые джентльмены с обнаженными мечами стояли в угрожающих позах, самый высокий из них улыбался.

— Что, ради всего святого…

— Слишком поздно, — сказал Джордж. Она оглянулась и обнаружила, что он уже не в седле, а рядом с ней, стаскивает ее с Ангела и крепко держит в своих объятиях.

— Извините, миледи. Я хотел сначала все объяснить, но у меня нет выбора.

Ощущение скручивания высосало воздух из легких Кэтрин, затем все погрузилось во тьму. Она подумала, что ее ударили по голове, и она потеряла сознание, но она ясно видела Джорджа. Только фон был черным с серыми кружащимися фигурами, а потом она снова проснулась в объятиях Джорджа рядом со старым сараем. Он опустил ее под открытым навесом. Сбитая с толку, она попыталась восстановить равновесие.

— Оставайся здесь, Кэтрин. Даете ли вы мне слово, что не сдвинетесь с места, что бы вы ни увидели?

Она тупо кивнула, ее тело покалывало от неизвестной энергии, которую она никогда раньше не чувствовала. Упала ли она в обморок, а потом снова проснулась?

Джордж зашагал обратно к пруду, легко попадая в поле зрения, прямо навстречу угрозе, появившейся несколько мгновений назад. Появившейся угрозе? Ей что-то мерещится? Трое джентльменов внезапно остановились, как будто была проведена черта, которую они не могли пересечь. Джордж подошел к ним так, как будто каждый день своей жизни имел дело с разъяренными людьми, вооруженными мечами, по трое за раз. Затем в руке Джорджа появился меч. Длинный, широкий, тяжелый. Что происходит? Неужели она в кошмарном сне?

Джордж остановился в нескольких футах от них. Только его сжатый кулак на рукояти палаша предупредил ее, что он готовится к бою.

Тот, что был повыше, с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост, наклонил голову так, чтобы мельком увидеть Кэтрин, наблюдавшую за ним из-под навеса. Над его головой быстро плыли плотные облака.

— Хорошенькая, Истребитель. — Он взмахнул своим более легким мечом, узким и длинным, затем направил острие на Джорджа. — Жаль, что ты не хочешь оставить ее у себя.

Истребитель? Он обратился к Джорджу так, как будто знал его.

Джордж рассмеялся. На самом деле рассмеялся.

— Бедный Лоркен. Все еще делаешь грязную работу для Дамаса? Ты все еще его любимый питомец?

Очевидно, он действительно знал его. Имена были такими чужими, но подождите… Дамас? Это было имя, которое упоминал Дэниел.

Парень Лоркен ухмыльнулся, но в его улыбке не было веселья.

— Я ничье не домашнее животное.

— Ты недолго будешь никем. — Кэтрин узнала мрачные нотки в голосе Джорджа. Она слышала это в ту ночь, когда он вырубил Клайда до потери сознания.

Джордж рванулся вперед, пересекая невидимую черту, разделявшую их. Он уклонился от удара Лоркена в воздухе, затем рубанул мужчину справа от себя по коленям.

Мужчина открыл рот, чтобы закричать, но Джордж отрубил ему голову, бормоча какое-то заклинание. Голова и тело смялись в кучу.

Кэтрин закричала, но никто не обратил на нее внимания. Джордж только что убил человека. Изуродованное тело мужчины внезапно превратилось в черный уголь без какого-либо пламени или огня. Налетел штормовой ветер, взметнув пепельные останки в воздух, пока Джордж сражался с двумя другими, так и не взглянув на них во второй раз.

Она ничего не могла поделать, кроме как в полном шоке наблюдать, как Джордж ударил того, кого звали Лоркен, по бедру. Красная рана кровоточила на брюках Лоркена. Лязг могучего меча Джорджа об их менее прочные мечи доминировал до тех пор, пока вспышка молнии не треснула и не раскололась над головой. Дождя по-прежнему не было, только неистовый рев яростной бури. Лоркен развернулся и так быстро оказался позади Джорджа, что Кэтрин подумала, что он исчез. Тревога, по-видимому, действовала ей на нервы до тех пор, пока она не начала видеть иллюзии. Ловким взмахом он рассек Джорджу бицепс.

Кэтрин снова вскрикнула.

— Джордж! — но он не ответил, оставаясь сосредоточенным. Когда Лоркен наклонился в сторону, Джордж ударил его левой рукой в челюсть, как раз в тот момент, когда другой нападавший подошел к нему.

— Фламма интус! — взревел Джордж, воздух вокруг него заискрился, когда он пронзил мужчину прямо сквозь плоть и кости. Нападавший превратился в черный порошок и пыль, свирепый шторм за считанные секунды превратил его существование в ничто.

Джордж повернулся лицом к Лоркену.

— Может быть, мы покончим с этим раз и навсегда? Я уверен, что твои друзья ждут тебя на другой стороне.

Лоркен опустил меч, грудь его вздымалась, он взглянул на Кэтрин, а затем исчез в порыве ветра, не оставив после себя ничего, кроме столба дыма. Джордж попятился к сараю, очевидно, готовясь к внезапному возвращению. Но Лоркен больше не появлялся.

Не в силах отдышаться, Кэтрин гадала, как скоро она очнется от этого непостижимого кошмара. Люди появляются и исчезают, Джордж убивает, тела превращаются в пыль и пепел. Это было невозможно. Наконец, сдавшись, она позволила своим дрожащим конечностям опустить ее на землю. Джордж был рядом с ней, держа ее за плечи, чтобы она не упала. Его меч исчез.

— Я… я не понимаю. Как это возможно?!

— Успокойся, ты не сходишь с ума, если это то, о чем ты думаешь.

— Да, это именно то, о чем я сейчас думала. Ты… ты убил тех людей, — прошептала она.

— Они не были людьми, — прорычал он.

Небо разверзлось, обрушив на землю крупные капли дождя. Ветер гнал косо подающий дождь, промочив их обоих насквозь.

Джордж подхватил ее на руки и направился к дому смотрителя, распахнув дверь одним быстрым ударом каблука. Кэтрин не протестовала против театральности с остроумием и обаянием, как обычно делала бы в любой другой ситуации. Ее юмор и беззаботность, по-видимому, исчезли вместе с ее разумом. Он усадил ее на плетеное кресло-качалку у камина и начал возиться со старой пыльной стопкой хвороста и дров, слишком долго остававшейся в углу у двери. Через несколько минут у него потрескивал огонь. Кэтрин обхватила себя руками, дрожа от холода, но еще больше от пугающего зрелища, свидетелем которого она только что стала.

— Ты должна согреться.

Присев перед ней на корточки, Джордж поспешно стянула с нее кожаные перчатки. Он расстегнул ее куртку для верховой езды, которая промокла насквозь. Она наблюдала за его движениями, расстегивающими пуговицы от шеи вниз, его собственные руки дрожали. Его внимание дрогнуло, когда он стянул рукава с ее обнаженных плеч, нижнее белье открыло щедрую часть кремовой кожи. Маленький жакет действительно был необходимой частью гардероба, если леди захочет выйти на публику. Это было не просто декоративное украшение. Но они не были на публике. Они были в уединенной хижине в лесу во время шторма. Одни.

— Тебе холодно? — спросила она.

Он покачал головой. Схватив табурет, он поставил его к камину, затем накинул на него жакет и мокрые перчатки, чтобы они высохли от огня, в то время как Кэтрин расстегнула шляпку, где страусовое перо обвисло от воды. Она расплела свою длинную косу, которую Мэгги аккуратно закрутила на макушке, желая дать ей высохнуть, прежде чем снова собрать ее. Ее руки дрожали, когда она убирала каждую булавку на табурет. Взгляд Джорджа проследил за ее руками.

— Кто они? Кем они были? Они не были… — она не могла признать то, что подсказывал ей разум.

— Людьми? Нет. Они не были людьми.

— Как они могли не быть людьми? Ты хочешь сказать, что сражался с призраками? Потому что только призраки могут появляться и исчезать по своему желанию, насколько я знаю из сказок и детских историй.

— Нет, Кэтрин. Призраки не единственные существа, которые могут исчезать по своему желанию.

Она перекинула косу через плечо, затем заметила, что он расстегивает пояс, на котором висели длинные ножны, в которые теперь был вложен его палаш. Разинув рот, она покачала головой.

— Как я раньше не заметила, что у тебя такое звериное оружие? И вообще, почему ты его носишь? Это похоже на что-то из средневековой эпохи.

— Это еще старше, чем ты думаешь, — пробормотал он, прислоняя ножны к каменному камину и придвигая другой стул поближе к ее креслу-качалке. Он взял ее руки в свои.

Она не сопротивлялась, чувствуя себя оцепеневшей и сбитой с толку.

— Ты доверяешь мне?

Он уже спрашивал ее об этом раньше. Ответ был ясным и правдивым.

— Да, — прошептала она.

— То, что я собираюсь тебе рассказать, может показаться невероятным. Но вспомни, что ты видела здесь сегодня. — Она кивнула, зная, что то, чему она стала свидетелем, было сверхъестественным. — Эти существа вообще не были людьми. Они были демонами подземного мира. Высшие демоны, если быть точным. Их послали сюда, чтобы причинить тебе вред, возможно, похитить тебя, боюсь, обычная практика среди демонов.

— Демоны? — Она снова покачала головой, ее сердце колотилось так быстро, что она чувствовала, как трепещет пульс на шее. — Как демоны Рая и Ада.

Он сухо кивнул.

Следуя своей вере в то, что Джордж не стал бы ей лгать, она перешла к следующему вопросу.

— Почему они хотели причинить мне боль?

Он взял одну из ее рук в обе свои, потирая большим пальцем ее ладонь.

— Чтобы причинить боль мне.

Она позволила этой мысли осесть в голове, пока он не отрывал взгляда от ее руки, избегая зрительного контакта. Его чувства к ней должны были бы быть очень глубокими, если бы это было правдой.

— Демоны могут существовать среди живых?

— Так было всегда. Высшие демоны, как те трое, с которыми мы столкнулись, могут маскировать свою форму, чтобы казаться нормальными, даже утонченными.

— Что ты подразумеваешь под «высшими демонами»? Ты уже дважды использовал этот термин. — Нервы Кэтрин успокаивались по мере того, как руки Джорджа работали над ее рукой самостоятельно, успокаивая ее своими нежными прикосновениями и ровным голосом.

— Есть два вида. Высшие демоны — это то, что ты могла бы назвать высшим классом преступного мира. Они — настоящие Падшие.

Она чуть не рассмеялась.

— Под падшими, я полагаю, ты имеешь в виду ангелов, которые впали в немилость, истории, которые моя гувернантка рассказывала мне в детстве.

Он пожал плечом. Держа ее руку в своей, он наклонился вперед, опираясь на локти, и посмотрел на нее сквозь темно-каштановые ресницы.

— Возможно, твоему отцу все-таки следовало оставить твою гувернантку. Эти истории были правдой. Как бы трудно это ни было поверить. Падшие были низвергнуты в преисподнюю. Их первоначальные формы — красивые и изящные — были искажены их собственным разложением. В конце концов, они проникли в мир людей, используя темные силы, чтобы замаскироваться под тех, кем они когда-то были.

Кэтрин уставилась на него, ожидая увидеть, не было ли это какой-то уловкой. В глубине души она знала, что это не так.

— А второй вид?

— Низшие демоны. Это мерзкие существа, которые живут в подземном мире. С верховным повелителем демонов в качестве своего хозяина они могут прийти в наш мир, завладеть человеком и использовать свою форму, чтобы смешаться с человеческим населением.

— Ты это не серьезно, не так ли?