Глупышка

Глава 3

– Что это? – устало спросил Дмитрий, когда вновь увидел приказ об увольнении Самохиной. Анна Витальевна сильно нервничала, так как была не в курсе всех нюансов, но прежде чем принести приказ, наученная горьким опытом, кое-что разузнала.

– Вчера Антон Васильевич Бродский разругался с главным бухгалтером из-за отчета, который готовил для вас. Виновного потребовал уволить. Им оказалась Самохина. Она написала заявление на увольнение, чтобы не портить себе характеристику.

Дмитрий Анатольевич усмехнулся и приказал вызвать Бродского. Тот явился через пятнадцать минут. К этому времени Анна достала и таблицу, и заявление Самохиной, и все это теперь лежало перед Дмитрием.

– Рассказывай, – коротко приказал он Бродскому, успевшему сесть в кресло.

– Я еще не до конца подготовил отчет, но уже можно с уверенностью сказать, что прибыль не уменьшилась по сравнению с аналогичным кварталом прошлого года.

Антон пришел не с пустыми руками и положил перед генеральным тонкую папку. Ленивым взглядом тот окинул диаграмму и таблицу, а затем сказал:

– Ничего не понятно, уволен.

Бродский чуть не задохнулся и стал хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

– За что, Дмитрий Анатольевич? Это же обычные таблицы. Я всегда их вам показывал.

Вдруг Бродский заметил приказ об увольнении и написанное от руки заявление. Они лежали прямо перед начальником. Антон даже прочитал фамилию, заодно вспомнив, как вчера женщины судачили о странном поведении генерального – он прошелся по всем этажам и явно кого-то искал. А потом они видели, как он схватил Самохину за руку и увел в свой кабинет. И вот теперь Большой Босс отчитывает его за таблицы, повторяя слова самого Бродского. Значит, это были не слухи и Самохина важна для генерального?

– Та, которую ты приказал уволить, ошиблась в цифрах? – холодно спросил Дмитрий, отмечая, что начальник финансового отдела наконец-то сообразил, зачем он здесь.

– Нет, не ошиблась, – поспешно ответил Антон Васильевич, сев обратно в кресло и ослабив галстук. Ему стало очень жарко, воздуха не хватало. Вот надо было ему вчера так вспылить.

– Значит, таблица неудобная? – переспросил ровным голосом Большой Босс, опять рассматривая диаграмму Бродского.

– Я понял, извините, – сразу покаялся Антон Васильевич, сцепляя руки в замок. – Я сам виноват. Просто устал вчера и теперь не успеваю доделать отчет к завтрашней планерке, а тут еще колонки все перепутаны, и это тормозило мою работу, вот и вспылил.

– Иди, – отпустил Бродского Дмитрий, отдавая недоделанный отчет. – Еще раз подобное повторится, придется с тобой расстаться.

Оставшись один, Дмитрий вызвал Анну Витальевну.

– Ее уже рассчитали? – указал он на заявление Людмилы.

– Рассчитывают, но документы она еще не забрала.

– Анна Витальевна, проведите экзамен по профпригодности сотрудников бухгалтерии и отдела кадров. Почему уже второй раз не соблюдается установленный регламент? Здесь увольняю только я, остальные могут лишь высказать предложения.

– Но она же сама заявление написала, по собственному.

– Она указала в анкете причину увольнения?

Секретарь покачала головой и мысленно взвыла. Если генеральный захочет проверить исполнение кадровым отделом его распоряжения по поводу анкет, которые должны заполняться при увольнении, то полетят головы! Ведь так сложно найти стрессоустойчивого человека, способного выслушивать оскорбления, ругань и проклятия уволенного сотрудника. А комитет по выявлению нарушений условий труда и аттестации сотрудников так и не был сформирован и существовал лишь номинально!

– Иди, – отпустил он женщину, больше не желая продолжать разговор.

Сама или не сама, кто вообще эту Самохину спрашивал. Приказали – написала, бесхребетная!

Большой Босс взял приказ, порвал его на клочки и выбросил в корзину. Воевич прикрыла за собой дверь и бросилась звонить в отдел кадров. Большой Босс в гневе!

Я не знала, как поступить. Все внутри меня кричало, что нужно быстрее собираться и спешить на работу, но один голос был все-таки против, и он напомнил, что я сегодня собралась в кино. Но опять же, если я не выйду по приказу генерального, то, возможно, мне не дадут расчет или мало заплатят. А свои кровные получить хотелось. Скоро Новый год, нужно всем покупать подарки, а не на что.

В раздумьях я пошла советоваться с подругой, которая, как и я, еще нежилась в кровати, а услышав о моих проблемах, вскочила и долго на меня смотрела, смешно моргая.

– Самохина, я чего-то не пойму, – Юлька пятерней почесала грудь, после чего на бледной коже остались розовые полосы. – Тебя уволили или нет? Ты же вроде как заявление написала?

– Написала, – кивнула я, также пребывая в задумчивости. – Наверно, хотят заставить отрабатывать.

– Как отрабатывать? – голос у Юльки зазвенел от злости. Я нахмурилась и не поняла перемены ее настроения.

– Обычно… две недели, – пожимая плечами, ответила я.

– А-а-а, две недели, – сразу успокоилась подруга, почесала пятку, а затем зевнула.

– Так мне идти? – искала я совета.

– Иди, – кивнула та в ответ и упала на подушки, прижимая к груди одеяло, – и дверь захлопни, а то дома никого нет.

Может, правда сходить. Доработаю до середины декабря, всё хоть какие-то деньги. Потом буду подрабатывать в каком-нибудь магазине, а после новогодних каникул вновь начну искать работу.

– И юбку занеси! – вздрогнула я от крика подруги, которая выглядывала в коридор, стоя на коленях и оперевшись руками о край кровати.

– Хорошо, – пробормотала я, защелкивая за собой дверь.

На обед у нас были ленивые голубцы по-деревенски. Я наполнила контейнер от души, ведь я же опять без завтрака! Осторожно протиснувшись в щель, я вошла в бухгалтерию, помахала рукой онемевшим коллегам и по возможности бодро заявила:

– Я вернулась.

Марина Аркадьевна встала из-за стола и, сложив руки на груди, подошла первая.

– Ты долго издеваться над нами будешь? – холодно уточнила она. – Если ты не знакомая Боссов, не любовница и не сестра, то почему тебя нельзя уволить?

– Я не знаю, – честно призналась я и стянула шапку. – Большой Босс не объяснил.

Марина Аркадьевна тяжело вздохнула, опустив на миг глаза, а когда я робко у нее уточнила, для чего меня вызвали: отработать две недели или меня вообще не увольняли, впилась мне в лицо таким тяжелым взглядом, что чуть душу мне не высосала.

– Никто тебя не увольнял. Генеральный не подписал твое заявление. И если ты хочешь уволиться, то должна сходить к нему и объяснить почему.

У меня словно камень с души упал. Я точно не собиралась объясняться, почему написала заявление. Зачем? Раз не подписал, значит, могу продолжать работать. Коллектив, конечно, мрачный, но жить можно.

– Но ты не переживай. Большой Босс объявил о внутреннем экзамене для бухгалтеров на профпригодность. Ты его точно не сдашь и сможешь наконец отсюда уйти, – нагло заявила мне главбух и вернулась на свое место.

Остальные коллеги смотрели на меня кто с завистью, кто с опаской, а кто и с пренебрежением.

Экзамен на профпригодность? Что это такое? Нам о таком не говорили в институте. Точнее, предупреждали, что скоро его введут. Значит, уже ввели.

Сев на свое место, я хотела было забраться в интернет, чтобы посмотреть, какие могут быть вопросы в этом экзамене. Но Марина Аркадьевна завалила меня работой, велев составить таблицы с фамилиями сотрудников, имеющих детей, а потом вывести общее количество несовершеннолетних, указав их возраст. Праздник же на носу.

От этого занятия меня оторвало сообщение Большого Босса. Тот приказал явиться в его кабинет. Прихватив пакет с едой, я направилась к выходу. Девчонки еще сидели на местах, словно кого-то поджидая.

Когда я приехала на директорский этаж, меня встречали слишком уж радостные секретарши Мария, Олеся и Агата. Они решили со мной познакомиться. Улыбались так, будто скалили зубы в кресле у стоматолога, и все втроем проводили до приемной. Там меня ждала Анна Витальевна. Она распахнула передо мной дверь в кабинет Большого Босса.

– Садись и ешь, – указал он на стол для совещаний. Я по привычке не стала спорить.

Да и как спорить с тем, кто практически не разговаривает. Даже звать не стала. Просто ела, рассматривая пролетающих за окном птиц, соседние здания. Я медленно жевала и думала о своем незавидном положении. Как не завалить экзамен?

Дмитрий Анатольевич пригласил Анну Витальевну. Я краем глаза следила за ее появлением со столиком на колесиках. Она приблизилась к директорскому столу и расставила на нем тарелки, прикрытые железными крышками, как в настоящем ресторане. Любопытство взяло верх, и, пока генеральный был занят, а Анна Витальевна ушла, я приоткрыла одну крышку, вдыхая аромат сливочного супа.

– Ешь, если хочешь, – тут же услышала я голос генерального и испуганно отдернула руку.

– Нет, не хочу, – промямлила я и быстро затолкала ложку в рот. Я очень люблю ленивые голубцы, а вот насчет сливочного супа сомневалась. Его ведь только в ресторанах подают. Дома меня им никто не кормил, а вдруг он невкусный?

Дмитрий Анатольевич присоединился ко мне, когда я уже объелась и, подперев голову рукой, практически лежала на столе. Наблюдать за тем, как человек ест, оказывается, весьма интересное занятие. Оно затягивало, при этом одновременно рушились барьеры страха между мной и Боссом. Наверное, поэтому я осмелилась на откровенный разговор.

– А почему вы не уволили меня? Я же заявление написала по собственному желанию.

– А оно было собственным? – стрельнул в меня хитрым взглядом генеральный, а затем вновь стал рассматривать мутный бульон с плавающими на поверхности грибами.

– Нет, но все же, – заупрямилась я. Очень уж хотелось услышать его ответ.

– Потому что ты не хотела увольняться, – чуть помедлив, все же ответил генеральный. Я загляделась на его губы, на узкий подбородок. У Милого Босса лицо шире и более открытое, а у Большого – острое, цвет лица холодный, под стать его хмурому образу.

– А-а-а, – протянула я, когда поняла, что Босс так же внимательно меня рассматривает. Смутившись, отвернулась и, поковырявшись немного ложкой в остатках обеда, с грустью призналась, что все напрасно: – А меня все равно уволят.

– Почему? – холодно спросил он.

У меня словно мороз пробежал по коже. В кабинете было тепло, а создавалось такое впечатление, будто открыли окно и ворвалась осень.

– Так какой-то экзамен нужно сдать, а я даже не знаю, какие там вопросы. Главный бухгалтер сказала, что я могу не переживать, что вы меня вернули, все равно уволите.

– Экзамен через месяц, успеешь все выучить.

Я подняла на него взгляд, не веря своему счастью.

– Да, за месяц успею, – выпалила я, но тут же сникла. – Только где взять вопросы?

– Я дам.

Я улыбнулась ему, ловя себя на мысли, что сегодня он разговорчивый.

– Спасибо, – от чистого сердца поблагодарила я. У меня даже аппетит проснулся, и я решила съесть еще одну ложку.

– Сдавать будешь лично мне.

От удивления я поперхнулась, а затем чуть не умерла от перелома позвоночника. Рука у директора сильная, и он не рассчитывал силы удара. Вместо спасения так похлопал по спине, что я выгнулась и застонала.

– Ой! Больно же! – возмутилась я и чуть не прикусила язык.

Большой Босс недовольно прищурился, словно хотел сказать мне какую-то гадость, но передумал и просто прогнал:

– Поела, иди.

– Спасибо, – я решила все же быть вежливой и загладить неловкость. Расправив плечи, дошла до самой двери, и тут вдруг Босс остановил меня странным замечанием:

– Есть хребет, оказывается.

Я оглянулась, но Босс все так же сидел ко мне спиной и ел. Какой невозможный человек. Непонятный и мутный.

Неспокойно было в датском королевстве. Подчиненные, как дикие пчелы, были злыми и взволнованными. Роман не понимал, как их успокоить, и обычные приемчики уже не действовали. Еще и бухгалтерия насела на него во время обеда, жалуясь на выходки Большого Босса, который устроил им очередную головомойку, заставив всех готовиться к экзамену на профпригодность. И это в канун Нового года! Жестоко даже для Негласного. Обычно он принимал во внимание жизненные обстоятельства и всегда выносил правильные и справедливые решения.

В сомнениях Роман вышел из бухгалтерии, куда его вызвала Мариночка и слезно упрашивала поговорить с другом. Все знали, что Негласный с Романом были именно друзьями, и многие пользовались этим, пытаясь повлиять на мнение Большого Босса через него. Правда, они не понимали, что генеральный директор не слушал ничьих советов. Вдобавок ко всему он еще и строил самого Боброва, нередко спасая его семейный бизнес и состояние.

Причина странного поведения Дмитрия Роману не нравилась. И именно он чувствовал себя виноватым в особенном отношении, как выразилась Мариночка, Димки к смешной девчонке Людочке. Если бы не обеды, которые так часто пропускали друзья из-за работы, то, возможно, Димка и не обратил бы внимания на новую сотрудницу.

Задумавшись, Роман прошел мимо кухни, где сотрудники обычно пили кофе или чай, но вдруг заметил объект своих размышлений. Людочка стояла с кружкой в руках и с кем-то разговаривала. При этом она звонко смеялась, прищуривая голубые глазки. Оглядев пустой коридор, Бобров подкрался ближе, чтобы увидеть собеседника. Им оказался молодой приятной наружности брюнет с простоватым лицом и светлыми глазами. Типичный офисный планктон в пиджаке и галстуке. Ничего примечательного. Людмила, на которой была стильная блузка из прошлогодней коллекции Pink Tartan, уже потерявшая вид, тоже смотрелась невыразительно. Столько денег впустую! Роман расстроенно вздохнул, задумавшись, что такого разглядел в этой простой девчонке Негласный. Он, конечно, и сам не писаный красавец, да и вкус ему привил именно Роман, но любовь всей Димкиной жизни была моделью с мировым именем. Татьяна по сравнению с этой просто богиня. И блондинка, хоть и крашеная. Опять же – рост, длинные стройные ноги, а тут что? Роман вздохнул, в очередной раз приглядываясь к Людмиле. Она опять рассмеялась, прижимая кружку к животу.

Бобров усмехнулся. Все же было в ней что-то притягательное. В каждой женщине есть искра, которая манит мужчин. Но в некоторых она быстро гаснет, и интерес пропадает. Женщина должна быть словно пламя – прекрасной и опасной. Мужчина ищет именно ту, которой способен покориться, сгореть в ее пламени, положить на алтарь любви свое сердце. А Люда вызывала лишь улыбку. Хотя поиграть можно. Димка слишком усердствовал на работе, нужно его немного отвлечь – подержать хмурого тигра за усы, чтобы перестал терроризировать Мариночку и ее девочек. Да и Анечка совсем с ног сбилась, выполняя поручения Негласного.

Трудоголик Димка порой не чувствовал, когда стоит попридержать узду. К концу года люди и так устали, а он решил устроить им проверку. Ну ничего, немного встряхнуть Димку можно, ему на пользу пойдет.

Бобров, заранее представляя лицо друга, направился к лифту, улыбаясь своим мыслям и настраиваясь на хорошую игру. Хотелось бы понять истинные мотивы Негласного по отношению к Люде. Ведь не влюбился же он в Самохину. Тем более после болезненного разрыва с Татьяной. Это невозможно. Такие женщины бесследно не уходят. Они оставляют в груди кровоточащую рану. И за два года эта рана не затянулась, да и Татьяна не пряталась и часто мелькала на обложках модных журналов. Хотя хорошо, что она умотала во Францию, подальше от убитого горем Дмитрия.

Отсалютовав радостным секретаршам, Роман сразу прошел к Негласному в кабинет, по пути послав Анютке воздушный поцелуй. Друг сидел за рабочим столом серьезный и занятой.

– Вот скажи-ка мне, Дима, какая оса тебя укусила накануне зимы? Вроде и насекомых уже нет.

Роман сел в кресло посетителей, положил руки на подлокотники, а ногу небрежно закинул на ногу.

– Давай по существу, – Дмитрию не хотелось отрываться от контракта, который нужно было подписать сегодня же.

– Что за новость по поводу профэкзамена, да еще перед самым Новым годом? Такой ты решил устроить девчонкам подарок? Уволить вместо премии?

Дмитрий усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

– То есть ты тоже считаешь, что кадровики и бухгалтеры у нас работают некомпетентные и пора нам их менять?

– Эй, – тут же оскорбился Роман и внутренне собрался, готовый защищаться от нападок ехидного друга. – Я такого не говорил, это ты решил устроить им проверку.

– Ты именно это и сказал, что под Новый год у нас будут вакантные места в бухгалтерии и в отделе кадров.

Вот зря он не поверил Мариночке, а ведь она так и заявила, что Босс в гневе и спасти их может только Бобров.

– Дим, да что с тобой опять? Ты чего злой такой? Не говорил я ничего подобного.

– Сказал, – неумолимо заверил его друг, слегка прищурив серые глаза, – что вместо премий будут увольнения. А я все же надеялся, что экзамен сдадут все. Это придаст им уверенность, что они знают бухгалтерский учет, а заодно вспомнят должностную инструкцию, которую подписывали при приеме на работу. В чем проблемы?

Роман закатил глаза.

– Ты невыносим, Дим. Так нельзя. Они же женщины, а ты их совершенно не жалеешь. Что они тебе сделали? Отчет неверный предоставили или что? Людочку твою по ее собственному желанию рассчитали? Из-за нее все?

Негласный замолчал и не стал отвечать на выпады друга. Однако Роману и так стало все ясно. Люда, ну из-за кого же еще все это.

– Дим, давай отложим хотя бы до января.

– Издеваешься? – не выдержал Дмитрий и покачал головой. Как же друг был далек от действительности! Он был способен лишь тратить деньги и искать нужные связи для бизнеса. – С января по апрель путь в бухгалтерию заказан, Ром, пока они за год не отчитаются, а потом за первый квартал. И ты это прекрасно знаешь или опять забыл, что Марина Аркадьевна в мае всегда берет отпуск, чтобы успокоить свои нервы на берегах ласкового моря? А ты, между прочим, ей это все оплачиваешь!

Бобров немного растерялся такой длинной отповеди. Не похоже на Дмитрия. Он никогда не опускался до пространных объяснений, сказал нет – и все, а там сиди и догадывайся.

– Хорошо, понял, но тогда, может, на лето перенесем? – не оставил попыток отсрочить экзамен Роман, переживая за девочек. Они так просили у него помощи. Очередной мольбы он просто не вынесет. Нервы же не железные.

Молчание затягивалось. Наконец Роман поднял руки, сдаваясь, а потом хлопнул по подлокотникам и встал.

– Ладно, твоя взяла. Экзамен так экзамен.

Негласный добродушно усмехнулся и хотел было вновь погрузиться в чтение, но Роман ему не позволил.

– Да, кстати. Я тут видел, что у твоей Людмилы ухажер появился. Ты бы поторопился, а то ведь уведут.

Дмитрий недоуменно взглянул на вновь улыбающегося во все тридцать два зуба друга.

– А при чем тут я?

Улыбка тут же сползла с лица Романа. Не такой реакции он ожидал от Дмитрия. Хотя, возможно, друг не понял, на что он намекал.

– Говорю, уведут девчонку из-под носа, если будешь медлить. Может, признаешься ей в своих чувствах, вдруг ответит.

Поджав губы, Негласный беззвучно рассмеялся.

– Ром, мы не в универе и уже не студенты. Вспомни, что ты хозяин торгового центра, и займись им. У меня сегодня нет времени на отчеты по продажам. Надеюсь, ты справишься сам.

Бобров раздраженно цокнул языком, понимая, что Дима опять его легко поставил на место. Он терпеть не мог делать отчеты по «Изольде», и если бы не раздраконил друга, то он бы не взвалил на него эту неприятную обязанность. Куда легче тусить в модных барах, выискивая потенциальных клиентов, которые способны выложить деньги за свою раскрутку. У него были планы на вечер, но, судя по кривой ухмылке Негласного, их придется отложить до завтра.

– Хорошо, не буду тебе мешать.

– Иди, – кивнул Дмитрий, отпуская непутевого друга.

– Он такой веселый, столько всяких анекдотов знает, – расхваливала я Юльке своего нового знакомого Артема из креативного отдела.

В ответ я слушала про Егора и про то, что курсант – это тот же солдафон, никакой разницы. Разговор между Юлей и Егором не сложился, хотя подруга у меня из говорливых, но что-то не пошло. Зато у меня все было отлично. Зайдя после обеда на кухню выпить кофе, я столкнулась с Артемом и минут десять только и делала что смеялась. Наконец-то стали появляться настоящие коллеги, а не шипящие змеюки.

Я прекрасно понимала, что по моей вине им всем отделом придется сдавать экзамен, даже Антону Васильевичу. Со вчерашнего дня он к нам больше не заходил, и, наверное, это к лучшему: если еще и он начнет на меня шипеть, то вообще непонятно, как работать дальше.

Успокаивала я себя тем, что Артем приглашал меня приходить обедать на кухню, если что. «Если что» – это если Большой Босс перестанет настаивать на совместных обедах. Артем легко поверил в то, что я не знаю причину такого упорного желания Дмитрия Анатольевича трапезничать со мной. Мы решили, что он, наверное, видел во мне младшую сестру. Это объяснение мне казалось более правдоподобным, ведь не на домашнюю же еду он позарился, да и не ел он сегодня мой обед.

– Позови Артема в кино, – предложила Юля, заговорщицки подмигивая. Затисканный ею плюшевый заяц тоже словно подмигивал мне. Вероятно потому, что подруга положила на его голову свой подбородок, и его, бедного, всего перекосило.

Я долго сомневалась, переводя взгляд с хитрой Юлькиной улыбки на подмигивающего зайца. Может, и вправду пригласить? Парень приличный и не дурак, да и в компании общительный. Я согласно кивнула подруге, та радостно запищала и полезла меня обнимать.

– Я так за тебя рада! Уверена, что у вас с ним все будет хорошо.

– Ну что ты опять сводничеством занялась, – возмутилась я, заваливаясь рядом с подругой на бок, чтобы она не заметила выступивший у меня на щеках румянец.

Нет, я не против, если у меня с Артемом что-то получится. Просто я все еще надеялась… На что надеялась, я и сама не знала. Но так тяжело было расставаться с мыслями о Милом Боссе. Он такой лапочка, особенно когда улыбается и у него на щеках появляются еле заметные ямочки, а в глазах искрятся золотые смешинки. А Артем, он хороший, приятный и совсем другой.

Юлька нависла надо мной, выставив перед моим лицом указательный палец.

– Но если у вас не склеится, а он красавчик, то подаришь его мне? Мы же подруги, а подруги должны помогать друг другу, так?

Я сбросила ее с себя и разочарованно вздохнула.

– Юля, ты извращенка! – рявкнула я на нее и засобиралась домой. – Как можно чужого мужика подбирать?!

– Сама такая! Кто моего Федьку переманил?

От возмущения я потеряла дар речи.

– Я не переманивала, он сам тебя бросил, потому что придурок. Как можно было тебя на меня променять?

Хотя на самом деле эта история оказалась куда более запутанной. Все дело было в глупом споре однокурсников, которым моя персона не давала покоя. Но опять же, об этом мне потом рассказала подруга. Я же просто не понимала подкатов Юлиного парня ко мне. Не по-товарищески это.

Юлька надула губы, крепче прижимая к себе бедного зайца.

– Вот и я думаю, что он дурак. Сразу же было видно, что он тебе не нравился.

– Вот-вот. Ладно, я домой, мне пора.

– Пока, – жалобно протянула подруга, но я не стала оглядываться, прихватила свою красную юбку и, попрощавшись с тетей Нюрой, захлопнула входную дверь.

Федька тот еще кадр. Зачем Юля вообще с ним встречалась, для меня до сих пор загадка. Повеса, ловелас, троечник – ничего положительного! А она была звездой дизайнерского факультета. Пусть и не самая лучшая студентка, зато красивая. Так ее мама говорила моей, когда хвалила Юльку. Моя же родительница ничем таким не могла похвастаться и скромно молчала. И вдруг такое разочарование, не только для Юльки, но и для меня. Уж кого-кого, а Федьку Морозова я на дух не переносила и умоляла его отстать от меня. Пару раз даже папу просила встретить меня после института. Лишь моя мама немного злорадствовала, но так, чтобы не видела тетя Нюра. Подруга же до сих пор дулась на меня из-за того, что я якобы увела у нее парня.

С утра поднялся сильный ветер и разметал по тротуару листья, которые, опадая, угождали прямо в грязные серые лужи, пачкая свои яркие полотна. Я никогда не любила позднюю осень, потому что буйство красок сменяли серость и промозглость, а дни казались унылыми, скучными и пресными. Скорее бы выпал снег и прикрыл эту грязь!

Я поглубже натянула на лоб шапку и шла, глядя под ноги, придерживая капюшон куртки, чтобы не задувало. Сегодня обещали дождь. Небо было совсем серым, и рваные тучи не позволяли солнцу выглянуть даже на секунду, чтобы порадовать нас своим светом. Угрюмый день начался со столкновения.

– Ой! – испуганно вскрикнула я, не веря своим глазам, глядя на того, кто цепко ухватил меня за плечи, не позволяя упасть в лужу.

– Людочка! – радостно поприветствовал меня Милый Босс, стоя рядом с держащим меня генеральным директором. – Ты, как ежик, бежишь и по сторонам не смотришь.

Я смутилась от ласкового голоса Романа Аристарховича, поскольку все это время меня хмуро рассматривал Большой Босс своими серыми глазами. Вот уж кому подходит сегодняшний день!

– Здравствуйте, – скромно пискнула, надеясь, что меня сразу отпустят.

– Здравствуй, – ровно отозвался генеральный, а Роман вообще протянул руку, но выставленный локоть Большого Босса остановил наше несостоявшееся рукопожатие.

– Вот, – Дмитрий Анатольевич достал из кармана пальто флешку и протянул мне. – На обеде спросишь, что не поняла.

– А это… – я рассматривала черный прямоугольник, который мне вложили в мою вязаную розовую рукавичку, и пыталась скрыть радость. Неужели это вопросы к экзамену?

– А это что? – опередил меня Роман Аристархович и хотел было взять у меня флешку, но Дмитрий Анатольевич заставил меня сжать ладонь и опалил предостерегающим прищуром Милого Босса.

– Тебе знать не обязательно.

– Спасибо, – я не могла не поблагодарить Босса, – я вас не подведу.

Да и как я могла, когда мне доверили билеты. Я вдруг вспомнила, что вчера главный бухгалтер разочарованно сказала, что вопросы составляет сам генеральный.

Роман хохотнул, а у Большого Босса лишь слегка дернулись уголки губ. Оба первыми вошли в холл бизнес-центра, а я все так же стояла и не верила своему счастью. Хотя почему не верила? Верила. Просто забыла, что Дмитрий Анатольевич обещал помочь. Теперь же мне было немного стыдно. Оставалось не подвести его и хорошо подготовиться.

Все время до обеда я украдкой пыталась открыть флешку и посмотреть, что на ней. Но меня смущал тот факт, что Большой Босс откровенно указал на секретность переданной информации, поскольку даже Милый Босс не знал о ней. Посему решила дотерпеть до дома. Я чувствовала себя героиней шпионского фильма. На задворках моего сознания играла музыка из кинофильма «Агент 007», иногда сменяясь мелодией из «Семнадцати мгновений весны». Я боялась, что меня раскусят, поэтому немного вздрагивала, когда меня окликали. В роли Мюллера была Марина Аркадьевна. И мне все время казалось, что она прикажет всем выйти, а меня попросит остаться.

Когда же часы пробили час дня, я, схватив обед, поспешила в кабинет к Боссу, на ходу проверяя рукой в кармане, на месте ли флешка. Троица с двадцать четвертого этажа приняла меня как родную, и Мария, как обычно, вызвалась проводить меня до кабинета генерального. Анна Витальевна в приемной отсутствовала, поэтому Мария сама постучала в дверь кабинета Большого Босса. Он отозвался, и я вошла. Я так вспотела от переживаний, что, молчаливо кивнув, тенью пробежала к столу и села, стараясь перевести дыхание.

– Посмотрела? – вопрос застал меня врасплох. Только-только я успокоилась и снова подскочила как на иголках.

Пару секунд я соображала, к чему этот вопрос, потом поняла и покачала головой.

– В бухгалтерии много народу, вдруг кто увидит.

Дмитрий Анатольевич так взглянул на меня, что я чуть не икнула, но сдержалась. Не понимаю, почему он всегда смотрел на меня так, словно я говорила что-то не то: прищурив глаза и поджав губы. Аж оторопь брала.

– Понятно.

Я с облегчением вздохнула. Значит, правильно поняла, что про билеты распространяться нельзя.

В дверь постучали, и, когда Дмитрий Анатольевич встал и открыл, вошла Анна Витальевна, толкая перед собой тележку. Большой Босс не успел закрыть за ней дверь, поскольку появился Роман Аристархович. Он почему-то громко ругался.

– Ты совсем обнаглел, почему меня бросил с этими!.. О, Людочка!

Как же он мягко и как-то интимно произносил мое имя, меня даже в жар бросало. А тут, как назло, и окно не откроешь, чтобы немного охладить разгоряченные щеки. Но то, что сделал Большой Босс, повергло меня в шок: он чуть не пришиб дверью Милого Босса. Хотя не мог не видеть, что тот еще не переступил порог кабинета. Хорошо, что Роман Аристархович вовремя отпрыгнул, обиженно воскликнув: «Эй!»

– А чем нас сегодня кормит Анечка? – приблизился к столу Милый Босс, приоткрывая крышку.

– Теплый салат из телятины, крем-суп из лосося с кусочками камчатского краба, каре ягненка с овощами, – перечисляла Анна Витальевна, а у меня чуть не потекли слюнки. – И чай.

От удивления у меня отвисла челюсть, когда я уловила, какими взглядами перекидывались Милый Босс и секретарь. А слово «чай» она произнесла с таким придыханием, словно имела в виду совсем другое.

Большой Босс отвлек меня от наблюдений, кладя рядом со мной ноутбук. Милый Босс приветлив со всеми, я уже привыкла к этому, но никогда не думала, что он может вот так откровенно флиртовать. Мое сердце болезненно сжалось, а разочарование все сильнее стало въедаться в кожу.

– Можешь пока здесь посмотреть, – сказал Большой Босс, переключая мое внимание на себя, – и даже почитать.

Я не сразу поняла, чего он от меня хочет, но поблагодарила и только потом сообразила. В итоге любопытство взяло верх, и я открыла крышку ноутбука, краем уха слушая, как Роман Аристархович умолял Анну Витальевну накормить его. Она ушла за порцией для Милого Босса. А тот, не смущаясь никого и ничего и не спрашивая разрешения, сел на место Дмитрия Анатольевича и начал поглощать его обед. Большой Босс никак не отреагировал, и мне, наверное, не стоило, хотя совсем не понравилось поведение Романа Аристарховича, но оставалось лишь молча осуждать его.

– А что вы там смотрите? – хитро улыбаясь, поинтересовался Милый Босс.

Я оглянулась на Большого Босса, который нависал надо мной, ожидая, когда я вставлю флешку. Он промолчал, молчала и я, но чувствовала какую-то напряженность. Мне стало неуютно, словно я очутилась между молотом и наковальней.

Анна Витальевна вернулась, когда я уже открыла один из файлов. В нем были вопросы. Я начала читать. Большой Босс присел рядом, и Анна Витальевна расставила перед ним тарелки. Как получилось, что Большой Босс умыкнул у меня бокс с котлетой и печеной картошкой, я не заметила. Но мне пришлось есть суп. На вкус он оказался очень нежным и воздушным. Правда, из-за того, что была занята чтением, я не запомнила его вкус. Большой Босс третировал меня своими вопросами и наставлениями, постепенно открывая перед Милым Боссом тайну содержимого флешки. Хотя догадаться было нетрудно, поскольку генеральный объяснял мне, где искать материалы по тому или иному вопросу. Голова шла кругом – сто пятьдесят вопросов за месяц! Да он монстр! А потом еще и лично ему сдавать?! Хорошо, что вопросы были не объемные, но все же! Я думала, их будет намного меньше.

Милый Босс ушел сразу, как покончил с едой. Анна Витальевна убрала посуду, а Дмитрий Анатольевич предложил мне начать читать материал прямо сейчас. Я вздохнула, осознав, что учиться в институте было проще. Тем не менее спорить не стала, а открыла новую страницу в ворде и принялась по привычке выписывать вопросы и рядом вставлять ответы. Я так проще запоминала. Главное – зазубрить, чтобы от зубов отскакивало, а получив оценку, забыть.

Через два часа Дмитрий Анатольевич попросил меня вернуться к себе в отдел, сам он собирался отлучиться по делам. Я слышала его переговоры о предстоящей встрече, да и Анна Витальевна пару раз заходила в кабинет с какими-то документами на подпись. Я попыталась как можно быстрее сохранить документ на флешку и убрать ее в карман. За это время Большой Босс уже надел пальто и стоял, выжидающе на меня поглядывая.

– Завтра приходи в одиннадцать. У меня после обеда будет встреча. Возникнут вопросы – спрашивай, ведь на экзамене спрашивать буду я.

Я кивнула, удивляясь приподнятому настроению начальника – тот просто искрился весельем. Что же могло его так развеселить?

Оглядев кабинет директора, я отметила, что ноутбук так и остался лежать на столе для совещаний, и убирать его, по всей видимости, никто не собирался. Либо Дмитрий Анатольевич очень спешил, а я его задерживала, либо теперь это было законным местом ноутбука, пока я не сдам экзамен.

Попрощавшись с Анной Витальевной, я поспешила в коридор, слушая тихий голос Большого Босса, отдающего ей распоряжения. В лифте мы ехали вместе. Я украдкой поглядывала на вновь ставшего собранным и хмурым начальника. У него был уставший вид – под глазами залегли темные круги, которые оттеняла длинная челка. Неловкое молчание меня тяготило. Хотелось заговорить, вот только я не знала, о чем.

Хорошо, что ехать было недолго. Когда двери лифта открылись на моем этаже, я повернулась к Большому Боссу, поблагодарила его, а затем вышла. Как только лифт поехал дальше, я протяжно выдохнула. Как же с ним сложно! И не знаешь, о чем говорить. Вдруг не то ляпнешь, и он разозлится.

Никто не упрекнул меня, что я где-то пропадала целых два часа. Правда, я заметила, что всем явно не до меня. Коллеги совмещали привычную работу с поиском материала в сети, дружно обсуждали новые поправки к законам и в Положения по бухгалтерскому учету. Я тоже невольно втянулась в дебаты, по крайней мере, касающиеся тех вопросов, что уже успела просмотреть.

А когда уходила с работы, возле входа столкнулась с Артемом. Он наматывал шарф, заправляя концы в ворот куртки. Я подбежала к нему и поздоровалась.

– Привет!

В ответ парень улыбнулся так легко и открыто, что у меня на мгновение захватило дух.

– Привет! Ты где пропадала целый день? Никак не мог поймать тебя.

Я удивилась и недоверчиво нахмурила брови.

– Как где? В отделе была, а в перерыве – у Большого Босса в кабинете.

– А-а-а-а, – протянул Артем и как-то сразу сник, потом отвернулся от меня, словно готов был сбежать на улицу. – Значит, правда, – добавил он убитым голосом, который очень мне не понравился.

– Что правда? – Я встала так, чтобы он смотрел прямо мне в глаза.

Артем прикрыл веки, прежде чем усмехнуться и натянуть мне на глаза шапку.

– Да глупости говорят о тебе с Боссом.

– Какие глупости? – возмутилась я, быстро поправляя шапку. Очень уж хотелось послушать, о чем судачат за моей спиной.

– Да никакие, – Артем явно смутился, а красные уши выдали его с головой.

– Пойдем в кино? – выпалила я, решив не терроризировать парня. Захочет, сам скажет, да и какая мне разница, о чем говорят завистники. Главное, моя совесть чиста. – Только я с подругой буду.

Смотреть на растерянное лицо Артема было сплошное удовольствие – на нем читались все эмоции. Он явно не ожидал, что я предложу нечто подобное, и очень обрадовался.

– Пойдем, я друга возьму.

– Хорошего и красивого, а то Юля у меня та еще привереда, – выдвинула я условие. Засмущавшись, Артем лишь кивнул. Я залюбовалась его алыми щеками. Как это мило! Не думала, что он такой эмоциональный.

– Хорошо. Будет Юле красивый и хороший друг.

– Отлично, тогда в субботу вечером? – я протянула руку, чтобы скрепить договор. Ладонь у Артема была горячая и немного влажная. Он сильно потряс мою ладонь и подмигнул. Я помахала ему на прощание и помчалась домой радовать Юлю. Миссия выполнена, и объект на крючке. Завтра пятница, есть время решить, на что пойдем и во сколько.

Почему Роман сказал, что она похожа на ежика? Больше на щенка. Особенно сейчас, когда чуть ли не прыгала вокруг долговязого парня, вгоняя его в краску. Дмитрий замедлил шаг, наблюдая, как Люда помахала рукой юноше и побежала к выходу. Он мог бы ее поймать, а она бы опять испуганно ойкнула, уставилась своими голубыми глазками, похлопала ресничками и, наверное, покраснела. Мог бы, но не стал. Он остался стоять, наблюдая, как она бежала по улице в сторону метро. Бежала, кутаясь опять в капюшон. Целлофановый пакет с пустым боксом для еды и вилкой от порывистого ветра бился о ее бок. Она торопилась домой, там ее ждали родители и горячий вкусный ужин.

Грустно вздохнув, Дмитрий оглянулся на вход и встретился взглядом с вышедшим на улицу юношей. Тот, в отличие от Люды, заметил Большого Босса и растерялся, не зная, что сказать и что сделать. Потом кивнул, опустил глаза и сбежал. Ну да, куда такому сопляку тягаться с ним. Негласный пытался унять раздражение.

Встреча прошла отвратительно. Клиент оказался полностью прогнившей скотиной, с которым не то что говорить, руку пожать было мерзко. Роман упрашивал ему помочь, но у клиента не оказалось столько денег, чтобы позволить себе услуги «Гранд Медиа Групп». Еще с самого утра у Дмитрия ломило кости. Погода стояла холодная и мрачная. А теперь еще и эта встреча.

Поправив ворот пальто, чтобы укрыться от порывистого ветра, Негласный зашел в холл бизнес-центра. Работы, как всегда, было много, а времени нет. Укрывшись от ненастья за прозрачными стенами, Дмитрий оглянулся в поисках ярко-желтой куртки Людмилы. Вкус в одежде у нее напрочь отсутствовал. Одевалась она как тинейджер, а не как работник солидной фирмы. Не девчонка, а источник раздражения.