Я слушал её рассказ и задумывался, что же произошло в судьбе красавицы Иллиам, что превратило её в холодную, никому не доверяющую, не допускающую до сердца, скорую на расправу Cam Verya? Согласен, что оскорблённая и обиженная женщина с сильным характером частенько превращается в стерву, пока не отомстит. Но упившись возмездием, обычно она находит в себе мужество и возвращается в привычное русло, возможно, преодолев психологические трудности. Здесь же... было нечто иное, появившееся задолго до моего с ней знакомства, и абсолютно не связанное с войной. Война только укрепила в Cam Verya озлобленность и цинизм, утвердила бессердечие и оправдала жестокость. Истоки нужно было искать намного ранее.
Изученная мной ещё в Морнаосе вдоль и поперек биография личного телохранителя и любовницы Валагунда особого любопытства не вызвала, разве что маленький пунктик, связанный с сомнениями в истинном отцовстве. Её мать, урождённая Доум–Зартрисс, находясь в родстве с королевской семьёй, была женой маршала Рушера и вела скромный, уединённый образ жизни, когда, овдовев, вдруг скоропалительно вышла замуж за богатого торговца, тоже вдовца, но с ребёнком на руках. Новый супруг взял фамилию жены, что было вполне закономерно, но не делало ему чести. Семейная чета стала регулярно появляться при дворе, а вскоре родилась Иллиам. Всё как у всех, но будучи подростком, девочка покинула родительский дом, предпочтя остальным наукам военное искусство. Слишком поздно для её возраста. Однако девица оказалась упорной и вскоре догнала в мастерстве своих сверстниц. Иллиам завоевала уважение собственного наставника, который и рекомендовал её для дальнейшего обучения в престижную школу королевской гвардии. А дальше всё пошло по возрастающей. Пока, обласканная фортуной, фаворитка короля Cam Verya вдруг не напала на своего брата...
- Погоди, – остановил я её повествование, перейдя на эльфийский. – Значит, Вортигерн хотел, чтобы ты спала и шпионила за Константом?
- Именно так, но после того, как я ему сообщила, что твоя жена, ему ничего не оставалось, как отказаться от своей идеи и согласиться на мои условия.
- Вот именно, не оставалось! Хитрый лис! – взбудораженный догадкой, я вскочил, подхватил недописанное донесение Фиену и швырнул в огонь, после чего попытался натянуть рубаху. С повреждённой рукой не очень-то выходило, поэтому помощь эльфийки была как нельзя кстати. – Собирайся, Cam Verya! Мы оба сваляли дурака, позволив Вортигерну выставить нас китайскими болванчиками. Знаешь, фигурки такие уродливые? Погладишь болванчика по голове, он и рад ею трясти, пока хозяин её, родимую, не отломит.
- Алистар, я не понимаю, о чём ты. Объясни, в конце концов!
- Хорошо, поясняю! – посмотрел я ей в глаза. - Кукла, то бишь Констант, рвёт нити, стремясь к самостоятельности. Страховка в твоём обворожительном лице не сработала, отказываясь служить, и кукловод Вортигерн недоволен. Крайне недоволен, дорогая! А что делают с поломанными игрушками деспотичные мальчики?
- Выбрасывают... - прошептала поражённая Иллиам. До неё наконец дошёл смысл причины моего беспокойства.
- Умница! - похвалил я её, чем и заслужил притворно-благодарную улыбку жены. Чёрт! Никак не привыкну, что женат и именно на Cam Verya! - Переоденься, да поспеши. У нас не так много времени.
Без малейшего смущения, будто меня здесь и нет, она торопливо скинула ночное платье и направилась к стоящему в углу сундуку, не замечая моего вымученного стона:
- А страховка? Как в таком случае поступит мальчик со страховкой?
Безусловно, моя жена держит меня за железного истукана, и в этом я видел очередное проявление её чёрствости. Пусть пока так, но себе я дал зарок, как только выберемся отсюда, первым делом развею её иллюзии. Я не стал отворачиваться, придирчиво выискивая изъяны женского тела. Привыкший распознавать чужую ложь, сейчас я намеренно занимался самообманом, борясь с неуместным возбуждением. Пожалуй, плечи чуть несоразмерны с задницей, шея коротковата, да и талия широковата... Напрасно! Проверенная тактика не срабатывала! Сравни богиням, всё в ней было идеально. Оставалось лишь сосредоточиться на её вопросе и не спотыкаться на каждом слове:
- Не обольщайся. Кукловоду куда важнее удержать в руках власть в собственном доме, чем знать, что происходит в чужом. Не просто так мы заперты здесь под домашним арестом. Уверен, стража предана Вортигерну до мозга костей. На его месте я бы действовал именно сегодня и сейчас.
Придирчиво выбирая из казначейского сундука подходящее платье, Иллиам оторвалась от шмоток и повернулась ко мне:
- Алистар, я бы и рада с тобой не согласиться, но Валагунд всегда ценил твою проницательность. Нам нужно срочно отсюда выбираться!
Я кивнул и, описав рукой в направлении эльфийки неопределённый зигзаг, добавил:
- Поэтому я буду премного благодарен, если ты поторопишься привести себя в надлежащий вид.
- Хорошо, - пожала она плечами и отняла у нас обоих ещё несколько драгоценных минут.
К сожалению, именно их не хватило, чтобы выбраться из комнаты и скрыться в окружающем парке прежде, чем из его темноты разноголосыми криками разнеслось: «Убили!», «Констант мёртв!», «Измена...».
- Дьявол! Опоздали! – дернул я облачённую в тёмное одеяние Иллиам к ближайшему оконному проёму. - Ведь просил же тебя пошевеливаться!
- Ну извини, советник. Признаю, недооценила я Вортигерна.
Вперед меня преодолев несложный барьер, она на мгновение повисла в воздухе и с ловкостью кошки бесшумно приземлилась на траве. Мне же пришлось повозиться – нанесённые накануне стражниками побои давали о себе знать. Откровенно говоря, пустяшная преграда на время заняла всё моё внимание, поэтому я не сразу почувствовал присутствие посторонних.
- Мы не одни, - на эльфийском едва слышно произнесла Иллиам, с тревогой всматриваясь в темноту.
Пришлось сконцентрироваться, абстрагируясь от посторонних шумов и ноющей боли в руке. Как только это удалось, я присвистнул от удивления, ощутив эту множественную враждебную ауру окруживших нас людей. Ого, сколько их! Вортигерн решил действовать наверняка, не оставляя нам ни малейшего шанса.
- Дорогая, с князьком ты лихо попала впросак. Да их тут около роты! – озвучил я подсчёт, взглянув на Cam Verya. Та в знак согласия кивнула. Пусть губы её досадливо скривились, но холодный отблеск луны, отразившийся металлом в глазах, выдал решимость постоять за себя. Что ж, в этом я с ней солидарен.
Зажглись факелы, освещая фигуры стражников. Один, судя по внушительным доспехам старший по званию, вышел вперед со словами:
- По распоряжению Верховного Князя Вортигерна вы оба арестованы по подозрению в сговоре и убийстве Константа. Следуйте за мной, в противном случае мне даны полномочия не брать вас живыми, – отчеканил он.
В подтверждение серьёзности своих намерений он поднял руку, и солдаты обнажили оружие, лучники же нацелили на нас свои стрелы, что было значительно хуже. Боец из меня сейчас неважный, и в такой ситуации не хотелось бы, но без магии я мало чем помогу Cam Verya. Воспользоваться же ею означало, что в живых оставлять никого не придётся. Меж тем мужская гордость не позволяла всё возложить на хрупкие девичьи плечи, если так можно выразиться о плечах убийцы, и, чёрт его знает, что там ещё, вероятно, не окончательно исчерпала себя гуманность, поэтому, да свершится чудо, и представители человеческого рода внемлют мне и воспользуются своим шансом:
- Раз даны такие полномочия, значит, о подозрениях и речь не идёт. Это уже обвинение и даже приговор, - усмехнулся я, выдержав значимую паузу. - Начальник стражи, полагаю? Вижу, ты славный малый, и вполне можешь сообразить, к каким плачевным последствиям приведёт арест каледонского посла и его жены. Давай-ка пораскинем мозгами и посчитаем, сколько дней протянет Лондиниум после того, как весть о моей смерти дойдёт до всесильного вождя Мактавеша с многотысячным войском жаждущих насилия и грабежей дикарей! Ну, и.. перспективку смекаешь?! Тогда... предлагаю разойтись полюбовно, и обещаю, что никто из вас не пострадает.
Первая часть моего монолога произвела должное впечатление, но вот вторая... Эх, напрасно я со второй. В конце концов, честолюбие и раздражение, а скорее, страх перед более близкой опасностью - Вортигерном, взяли верх над разумом, и служивый дал отмашку:
- Взять их!
Солдаты кинулись выполнять приказ начальника охраны. Правда, прежде чем их тела загородили обзор, я успел заприметить пару воинов, которые так и не тронулись с места. Приятно, что хоть кто-то внял моим доводам...
Рассчитывая на лёгкую добычу в виде моей жены, на пару секунд стражники растерялись, когда Cam Verya с лёгкость уложила троих. Придя же в себя, с криками бросились на неё гурьбой, образовав хаотичную, извергающую брань и рык своеобразную кучу из человеческих тел. Не сомневаясь, что с подобной неприятностью Иллиам справится, выползет, вынырнет, я не сдержал улыбки и полностью сосредоточился на нападающих на меня стражах. Распространённое в мире темных контратакующее заклинание было мне в помощь. От его действия, как от удара в солнечное сплетение, демона отбрасывало назад, болевым шоком на некоторое время выводя из строя, людей же оно попросту убивало. К сожалению, пользоваться им безгранично невозможно, так как магия требует жертвенности - хочешь ты или нет, она отнимает запасы собственных сил. И изрядно попрактиковав его на озверевших от страха перед неизведанным, но фанатичных в исполнительности людях, я уже подумывал воспользоваться мечом, благо дело, владел оружием одинаково уверенно обеими руками, но меня серьёзно беспокоили лучники. От губительных стрел сейчас нас спасали лишь человеческие тела. Стоит начальнику дозора включить голову и отозвать солдат, ничто не помешает воинам спустить тетиву.
- Дорогая, ты там как? – крикнул я, отправив очередного бритта к праотцам. Я взмок, и меня слегка потряхивало от нахлынувшей слабости. Обернувшись, заприметил белокурую головку среди груды тел, что в сложившемся положении меня вполне устраивало.
- Отвали, советник! Мне сейчас не до тебя, – пропыхтела Cam Verya, пытаясь одновременно дотянуться до чьей-то шеи и вылезти из-под стражников.
- Грубо, но предельно ясно. Надо будет поговорить с принцессой, чтобы выбирала выражения при моей жене, - пробормотал я, притворно досадуя на непривычный для неё жаргон. Приметив на земле лёгкий меч, я наклонился, и вдруг... характерным свистом над головой очередь летящих стрел рассекла ночную пустоту. Твою ж мать! И своих не щадит, а я его славным малым назвал...
- Иллиам, не поднимайся! Слышишь меня?! Не смей вставать! – закричал я. Потянув на себя тело мёртвого бритта, я укрылся за ним, как за щитом, выпуская поток ударной энергии в ближайшего лучника. Того замертво отшвырнуло назад, но на этом предел моих магических сил был исчерпан. Да, дело-дрянь! Без магии обороняться будет значительно сложнее.
Неожиданный выкрик Cam Verya заставил меня вздрогнуть:
- Кезон, Тит, пора!
Ошарашенный, я наблюдал, как те самые двое в доспехах, что ранее стояли особняком в темноте, выхватили мечи и стали кромсать стражу. Но каково было моё удивление, когда почти тут же к ним присоединились неизвестно откуда взявшиеся Шагс и Молох, знакомым диким ревом ознаменовав своё появление. Дальнейшие действия можно было описать лишь единственно верным словом – истребление, за процессом которого мне не очень-то хотелось наблюдать. Леденящие душу звуки разрываемых человеческих тел, отвратительное чавканье дорвавшихся до крови и плоти монстров, душераздирающие вопли в мучениях погибающих солдат – всё это не доставляло мне удовлетворения. Одно дело - запачкать руки в крови, методично и невозмутимо уничтожая противника, совсем другое – убивая, наслаждаться его страданиями. Для эльфа это было слишком грязно и омерзительно.
Я медленно поднялся, пошатываясь, подошёл к Иллиам и вытянул её из-под груды мёртвых тел. Каким образом миниатюрной женщине удалось расправиться с ними и при этом остаться не расплющенной под десятком тяжеленных мужиков, отделавшись ушибами и синяками, оставалось загадкой.
- Тебе придётся мне многое объяснить, - сказал я, убирая с её лица золотистый локон.
- Да тут и рассказывать-то особо нечего. Всё благодаря...
- Не сейчас, - резко перебил я Иллиам, завидев быстро приближающегося к нам Молоха. Реакция демона на появление ещё одного эльфа могла быть непредсказуемой, поэтому я собой загородил её.
- Советник, ты чертовски х**во провел переговоры, и сам выглядишь дерьмово. Вождь будет недоволен, – рукавом рубахи он стёр кровь с лица и тут заметил Иллиам. - Ба! Я знаю эту сучку! Она была в Килхурне вместе с невестой Фиена. Даллас ещё предлагал её прихватить для тебя. Что она здесь делает, Алистар?
- Что?! С кем? С Невестой? – встряла в разговор Cam Verya, выйдя вперед. Теперь уже она негодующе смотрела на нас с Молохом, и в том я видел справедливую расплату за то, что утаила от меня связь со своими людьми. - Что всё это значит, Али?
- Али?! – изумился Молох и растянул губы в плутовской улыбке. – Ты её уже оприходовал, советник?
Покончив со стражниками, к нашему разговору присоединились ещё трое внимательных слушателей, одним из которых был Шагс:
- Что делать с этими двумя, Алистар? Они видели лишнее, – кивнул он в сторону людей Иллиам. Те, не готовые задарма расстаться с жизнями, встали в оборонительные позиции. Один же, тот, что постарше, посмел открыть рот:
- Рядом с командором Лайнеф нам много чего доводилось видеть, так что убивать нас резона нет никакого. Мы отправимся с вами к ней, и это не обсуждается!
Все смотрели на меня и ждали объяснений, а между тем время ждать не будет. Мы теряли драгоценные минуты, когда Вортигерн, несомненно, уже знает о произошедшей схватке. Уверен, стараньями князя со всей округи к гостевому домику при дворце покойного императора Клавдия Константина сейчас стекаются разъярённые люди, чтобы поквитаться с каледонскими дикарями за смерть несостоявшегося монарха Константа, так и не взошедшего на трон своего отца.
- Уходим! Разбираться будем, когда покинем город, - ответил я, направляясь к ограждающей территорию императорского дворца стене, сопровождаемый странной компанией из эльфа, людей и демонов. Чего только не бывает в жизни!..
ГЛАВА 31 (Д АННОТТАР )
Даллас
Неприятная находка была обнаружена в ангаре под утро. Тела были ещё тёплыми, но изуродованы настолько, что опознать их ни я, ни другие немедленно созванные старейшины клана не смогли. Лишь когда сообщили, что исчезла парочка ятников, мы испытали облегчение, посчитав, что кто-то из собратьев отвел душу на невольниках, пока вождя нет в замке.
Редко, конечно, но такое случалось. Ужиться демону среди людей - как человеку заиметь собственную отару. Он водит ничего не подозревающих овец на пастбище, оберегает своё добро от хищника, те беспечно жрут и срут на его глазах, про меж них безмятежность и покой, аж до тошнотворной оскомины. Однако, вся эта идиллия продлится до той судьбоносной минуты, покуда человек не ощутит зверского голода и, хватаясь за нож, вспомнит, что он и есть хищник.
Вот так и с нами... Никого это не красило, но время от времени происходил некий щелчок, сбой, вспышка, спровоцированная каким-либо важным или, наоборот, неприметным событием, открывающим самую тёмную сторону демонической сути. Не всем удавалось совладать с основой себя, и тогда для случайной «овцы» дело кончалось паршиво.
Стоило бы поскорее избавиться от тел, как прежде, сбросив с утёса, да забыть, будто ничего не произошло, но одна существенная деталь не давала никому покоя - невольникам отрезали уши. При наличии эльфийской девки это было очень херовым знаком. Старейшины единодушно согласились: именно её присутствие послужило поводом произошедшего живодёрства. Кто-то из нас оставался недовольным решением вождя, утаивая за пазухой великую ярость. Нынче она забрала всего лишь жизни рабов, но недолог тот день, когда после череды последующих смертей очередной нашей находкой может статься и изувеченное тело ушастой.
Предположить, чем может обернуться для стаи смерть эльфийки (а по части её Фиен был совершенно непредсказуем), никто не смел. Однако рисковать собственной шкурой, когда неисполнение приказов жестко каралось в стае, желающих не было. Поэтому было принято решение провести обыски по казармам и домам собратьев с целью поиска обличающих преступника находок. Первостепенно же, ради собственного спокойствия и общего блага, следовало запереть эльфийку в покоях, приставив к дверям охрану, хотя некоторые вполне серьёзно настаивали на более надёжном месте – темнице в подземелье замка.
Лайнеф
- Госпожа, он, видать, целый центнер весит, - пожаловалась худенькая Вива, удерживая на весу двуручный меч перед собой. Тот уже почти ходуном ходил в её руках и все ближе клонился к земле.
- Ну уж прям центнер, - с издёвкой вставила своё слово Гретхен. У неё масса в разы была больше, и дело с простецким заданием шло куда лучше. Особенно под задорное улюлюканье мужиков, глазевших на чудачества баб и, по-моему, делавших даже ставки. - Полстоуна, не больше.
- Как же пол?! У меня руки что свинцом налились, а мне ещё груду одёжи перестирать надобно, – запричитала девушка, не обратив внимания на грубость тона подруги.
- Вива! - выкрикнул кто-то из собравшихся. - Ручки беречь нужно. Тебе ими ещё мужу член дрочить.
- А зачем ей руки – у неё рот есть!.. Эй, Вива, не приласкаешь меня по старой памяти?
Небольшая площадь взорвалась грубым мужицким гоготом, а девушка, нет, чтобы бросить неподходящее ей занятие, зыркнула своими глазищами, плюнула в сторону обидчика и с упёртостью ослицы задрала выше меч.
«Ещё бы не тяжёлый! Остаётся только удивляться, откуда силёнок хватает почти пять минут держать навытяжку четырёхфутовую сталь. Неплохо при таком-то телосложении!»
Несмотря на роптание, Вива - плод насилия над бриттской рабыней одним из варваров - мне импонировала. При такой-то субтильности в ней чувствовался несгибаемый характер северянки, и в тоже время некая девичья ранимость, суровостью быта давно изжившая себя у большинства обитательниц Данноттара. Судя по шрамам на шее и руках девушки, оставленным «любвеобильными» демонами, ей была уготована участь собственной матери – умереть невольницей во время родов, разрешаясь на свет очередным бастардом. Но, видимо, боги сжалился над несчастной, и красавица Вива запала в душу какому-то воину, не побоявшемуся выкупить и взять в жёны рабыню.
- Достаточно, время вышло, – пощадила я её гордость. Для себя же теперь я была уверена, что сделала всё возможное, чтобы завтра, хорошенько прочувствовав болезненную ломоту в каждой мышце нетренированных тел, обе дурехи откажутся от бредовой затеи владеть мечом, а следом и остальные данноттарки, возомнившие отчего-то себя воинами.
Вестей из Килхурна не было никаких, да и рано было их ожидать. Но я ждала. Каждый час ждала, как только услышала от несмышлёного детёныша с огромным мужеством и не по-детски уставшими от беспокойства за мать глазами рассказ о нападении на Килхурн. Мактавеш, сукин сын, обвел меня вокруг пальца! Как смел он запереть меня на проклятом утёсе, когда не он, а я должна быть в своём замке? Не он, а я - отправиться в погоню за тварями, осмелившимися напасть на мой дом. Даллас, приставленный ко мне в качестве соглядатая, пытался выгородить вождя. Тогда без зазрения совести я вылила на его голову ушат отборной брани с требованием незамедлительно передать прямиком адресату с первым же посланным в Килхурн гонцом, оставив про запас самое эксклюзивное «красноречие», что самолично выскажу в лицо инкубу при встрече.
Уяснив, что ни Квинта, ни Иллиам в момент нападения в замке не было (знать бы ещё, где носит задницы этой парочки), на их счёт я несколько успокоилась, но отныне дни в клане для меня тянулись слишком медленно. Всем сердцем будучи с Килхурном, в Данноттаре меж тем, стремясь убить время, я очутилась в самом центре организованных бабами воинских учений на потеху мужикам. Наконец, собираясь заняться чем-нибудь более толковым, я поднялась с бревна, приволоченным накануне великан пиктом, с постоянным присутствием которого мне пришлось смириться.
О! Этот гигант заслуживает особого упоминания, чёрт его дери! После того, как я опрометчиво опрокинула сего питекантропа наземь, меня постигла кара в виде его исполинской тени, пугающей своими габаритами местную детвору. Славное зрелище, нечего сказать! Убеждённый, что раз он, воин, был повержен, но оставлен в живых другим воином, пикт возомнил себя моим должником, поэтому, добровольно возложив на себя функции охранника, а по совместительству и оруженосца, следовал за мной, куда бы я не направлялась.
Я искренне пыталась отделаться от великана. Охтарон с детства приучил меня к самостоятельности, а заботами отца у меня выработалась устойчивая аллергия на личную прислугу. Но, то ли я настолько паршиво произношу на гаэльском «нет», что оно воспринимается утвердительным «да», то ли категоричное отрицание головой и жестикуляция рук у пиктов имеют обратное по смыслу значение, я терпела катастрофическое фиаско. Дьявол его раздери! Прилип, будто репей, не отвертишься! Меня нервировало и угнетало, что своим постоянным присутствием он ограничивал мою свободу, как некогда слуги в Морнаосе. Впрочем, угнетало иное... При нём я невольно возвращалась в прошлое, лишний раз убеждаясь, насколько в действительности была скверной дочерью, не ценившей заботу отца. И ведь ничего уже не исправить. Не изменить. Время ушло, и отец мёртв. Это причиняло боль...
В конце концов, когда силы спорить и что-либо доказывать тупоголовому верзиле иссякли, наорав на него, я направилась прямиком к его соплеменникам с требованием избавить меня от сего образчика самопожертвования. Святая наивность! Не тут-то было! После часовых переговоров у очага в каменной брохе* пикты мне разъяснили, что отказаться я не в праве, иначе нанесу жестокое оскорбление не только воину, но и всему племени. В результате, скрепя сердце поблагодарив дикарей за оказанную честь, будто ошпаренная я вылетела от них, злая на себя, гиганта, и на всех каледонцев сразу с их грёбанными традициями и обычаями. Но несравненно больше – на Фиена Мактавеша, который кинул меня в этой клоаке полоумных баб с завышенными амбициями, гордых, но обидчивых пиктов, и свысока взирающих на всю эту богадельню бдительных демонов.
- А это ещё что за шествие? Не за парочкой же уроков фехтования! – нахмурилась я, озадаченно наблюдая процессию из десятка демонов, идущих прямиком ко мне.
До сих пор тёмные ко мне не приближались, так же, как и я не горела желанием с ними общаться. С памятного пира, когда они, словно привидение, разглядывали меня, между нами установился своеобразный пакт о взаимном игнорировании друг друга. Больше месяца мы жили под одной крышей, и невольно я уже знала имена некоторых из них. Знала их жён, кто с кем якшается, кто у кого в побрательниках, но и только. Незримая стена разделяла нас! Такая монументальная, что, возведённая на почве древней вражды, выстроенная из сотен и сотен ранящих воспоминаний, временем обращенных в нерушимый монолит, она терялась в небосводе. Стена никогда не рухнет, не исчезнет. Не позволит опрометчиво повернуться спиной к настоящему. Её груз будет довлеть многотонной плитой, исключая беспечную роскошь - доверие. Адрианов вал, рукотворное человеческое строение, по сравнению с ней, невидимой, неосязаемой, просто смехотворен! Сколько бы времени ни прошло, какое бы ничтожное расстояние нас не разделяло, залогом незыблемости моей стены глубокими шрамами на сердце останется неизменный статус: «Мы есть и остаёмся врагами».
Они подошли. Неспешно, размеренно, снизойдя до меня. Этакие все на подбор матерые, но сытые и довольные земными благами, оттого и обманчиво ленные хозяева жизни. Но кому, как не эльфу знать, на какую жестокость способен в исступлении зверь? Только блаженный, обделённый чувством самосохранения, не ощутит страха, что колючим, ледяным языком сейчас лизал мне спину и оцепенением сковывал члены, пока я рассматривала цинично ухмыляющиеся рожи рожденных в преисподней тварей.
Демоны обступили меня, полукругом отделяя от людей. Любопытная челядь, нутром чуя исходящую от них опасность, поспешила разойтись. Лишь Гретхен и Вива, да неизменный Голиаф, как шутливо нарекла я моего «оруженосца», не тронулись с места. Но и женщины удалились, как только Даллас кивнул им, требуя удалиться. Я покосилась на двуручник, следом на массивные ворота, за которыми осталась недосягаемая свобода, оценила свои шансы и кисло резюмировала, что их у меня практически нет.
- Понимаю, моё присутствие в Данноттаре более без надобности? Пришли проводить меня в Авранаит? – бравируя, пыталась я выяснить причину их появления.
Гнетущая, вязкая тишина стала мне ответом. Такая стойкая, что, находясь под перекрёстным огнём тяжёлых взоров двух десятков демонических глаз, она вытравливала малейшую иллюзию на благополучный исход этой встречи. Лишь влажный морской ветер играючи путался в волосах и холодом издевательски бил в уши, время от времени напористыми порывами завывая: «Фью... и не спастись... фью... бежать бесполезно... фью... фью...»
Под таким давлением ломаются тверди. «Чёрт! Как жить-то ещё хочется! – подняла глаза я к небу. - Сколько не успела... Сколько не сделала... Напрасно не прислушалась к словам подруги и не открыла Квинту правду о рождении. Кровь от крови моей, плоть от плоти. Этот ветер сослужит мне службу и донесет до тебя, что где бы я не была, какая бы вечность нас не разделяла, ты – самая великая моя победа, сын мой.»
Свою молитву я прочла. Боги?.. В богов моей веры больше нет, так что оставим слёзы для плакальщиц. Пусть эти малахольные девы покроют волосы пеплом и воспоют свою мантру скорби, если когда-нибудь в каком-нибудь из тысяч миров вселенной хоть одна вспомнит эльфийскую воительницу Лайнеф Лартэ-Зартрисс из древнего рода Зартриссов, дочь последнего славного короля Валагунда.
Я обернулась к великану:
– Ступай, парень! Не твой это бой, поживи ещё немного. Пошёл прочь!
Тот хотел было воспротивиться, но не таким уж он был и тупоголовым, раз почувствовал: не время и не место. Пикт кивнул и неохотно ушёл. Оно и к лучшему. Жаль было бы загубленной души ещё одного молодого воина.
- Десяток демонов на одного эльфа... я польщена, - подхватив двуручник, я крутанула меч, оценивая его управляемость и балансировку, и медленно подняла клинок, готовая к атаке. - Ну что же, покончим наконец с этим... Давайте, ублюдки! Кто первый?!
Готовая прихватить с собой в мир Теней парочку демонических голов, я замерла, натянутая как тетива. Ситуацию усугублял тот факт, что накануне любезная Гретхен по большому секрету поведала мне о кончине императора Клавдия, и объективно я понимала, Мактавешу моя персона теперь без надобности. Будто у приговоренного, на голову которого сейчас же, сию секунду, ещё миг и опустится дамоклов меч, нервы мои были на пределе. Но... дьявол! Эти твари не торопились нападать!
- Ну же?! Нападайте! – вскричала я.
Недвижимыми менгирами воины тьмы взяли меня в круг, когда я крутилась в центре образованного ими непробиваемого кромлеха, и лишь огненный блеск в глазах свидетельствовал, что сотворены они не из каменной материи, а живой плоти. Наконец тишину разорвал грохочущий голос слева от меня:
- И эта шальная будет нашей госпожой?! - обладатель рыхлой красной морды, имя которого я запомнила, как Сегорн, вышел вперед и потянулся к мечу, что покоился в ножнах на его боку. Однако, не успела ладонь его сжать в кулаке рукоять, к моему изумлению, вмешался Даллас:
- Только попробуй вытащить, и я засуну тебе его в глотку, – вцепился он в руку демона.
- Ты ведь не станешь из-за этой?.. – кивнул на меня удивлённый красномордый, затем посмотрел на соплеменников, ища в них поддержки. Убедившись, что единомышленников среди них не найдет, Сегорн раздражённо стряхнул руку Далласа:
- Да не собирался я её калечить! Тем более убивать. Законы знаю, иначе я бы тут не стоял, - вздохнул он и примирительно, даже несколько обиженно добавил: - С эльфами дрался, а вот с ушастыми сучками не доводилось. А эта... госпожа, - скептически скривился он, - давно трёпку заслужила. Чего ж не совместить аккурат приятное с приятным?
- Как бы тебе твои приятности, Сегорн, боком не вышли, когда Фиен вернётся, - хитро прищурился один из демонов, доставая из-за пояса понюшку табака. - Лучше Далласа благодари, что от руки вождя уберег.
- Да помню я её в деле... - влез в разговор другой. Они принялись оживлённо обмениваться репликами, но я уже не следила за их речами, погруженная в собственные мысли.
«Трёпку? Чёрт возьми! Трёпку... Я ошиблась. Демоны пришли не за моей жизнью.»
Осознав, что никакой угрозы нет, по крайней мере, сейчас, я испытала такое облегчение, что не сразу задалась вопросом, с какой же целью удостоилась столь пристального их внимания. Собственными поспешными выводами, впрочем, обоснованными, я поставила себя в наиглупейшее положение, тем испив ядрёную смесь колоссального адреналина и отчаянной безысходности. Теперь же, хмельная ею, я ощутила стыд, что непомерно раздражало. Наконец, внутри меня вскипел котёл злости и, чтобы не сорваться на окружающих, мысленно я вообразила сцену, в которой раз за разом пронзаю тело красномордого наглеца. Это продолжалось до тех пор, пока для убедительности свершив последний укол, я не почувствовала себя намного комфортнее и с ледяным спокойствием вклинилась в разговор на время позабывших обо мне демонов:
- Вижу, вам есть о чём потолковать, – напомнила я о себе. - Что ж, в таком случае я, пожалуй, пойду.
- Мы по делу, госпожа, - в итоге услышала я хоть что-то вразумительное.
- Вот с этого и нужно было начинать. Итак, какое дело у дьявольского отродья к ушастой сучке, нуждающейся в трёпке, говорите! – сыронизировала я, в действительности заинтригованная. Войны войнами, но я остаюсь женщиной, и как любой иной, заложенное природой любопытство мне не чуждо.
- Не здесь, в палате Совета, - уточнил Даллас, что означало, что разговор предстоит важный и не для посторонних ушей.
*****
О палате Советов краем своего эльфийского уха я слышала, а вот побывать в оной не доводилось. Знала лишь, что пользуются ею редко, так как располагалась она в одиноко стоящей смотровой башне, на верхней площадке которой в случае нападения с моря когда-то жгли сигнальные костры, тем самым предупреждая жителей на материке о надвигающейся опасности. Но надобность в этом отпала с тех самых пор, как, не без помощи Рима, молва о жестокости непобедимого клана распространилась так далеко, что ни одно племя, промышляющее разбоем и грабежом, под страхом неминуемой гибели даже и не помышляло приблизиться к утёсу.
Одиноким эльфом в сопровождении демонов я зашла в тускло освещенную крохотным оконцем башню и остановилась у винтовой лестницы. Воины тьмы один за другим стали взбираться наверх. Процессию замыкал Даллас, который вопросительно взглянул на меня.
- Дочь эльфа струсила?
Но он ошибался. Разумеется, инстинкты мои обострились, и сейчас я испытывала смятение, и чёрт знает, что ещё, но только не страх. Он уступил место пониманию, что наша договорённость с Мактавешем ещё в силе.
- Дочь своего короля сомневается, стоит ли вести дела с кланом, пригревшим подлого шакала, – ответила я ему. - Даже для темных эльфов позорно делить кров с предателем.
- А для демонов – нет, когда польза от ушастого есть, - разозлившись, он пихнул меня в спину. - Топай давай! Позорно - не позорно... разговорилась. Кому-кому, но не тебе нас судить.
- И всё же просвети меня, Даллас, - настаивала я, поднимаясь по первым ступеням. Вопрос с Кемпбеллом никак не выходил у меня из головы. Не верилось, что при своей проницательности отец не рассмотрел в ближайшем советнике беспринципного ублюдка. Такая промашка нанесла бы серьёзный урон репутации и авторитету короля, слывущего сдери подданных мудрецом:
- Как так получилось, что Алистар припеваючи живёт среди вас?
С сатанинским упорством демон молчал, и я поспешила пойти в наступление:
- Что ж ты молчишь? Я ж все равно узнаю, не от тебя, так от твоей жены.
- Чёртова баба! - долетели до моего слуха его вздохи и ворчание. Я усмехнулась, оценив тонкость замечания. Наконец, он удостоил меня коротким повествованием:
- Рассказывать тут особо нечего... С темным мы столкнулись на одном постоялом дворе, что больше смахивал на хлев для свиней. Парни решили, что это само провидение и неплохо отвели на советнике душу, но вот прибить не успели, вмешался Фиен. Что-то он в нём разглядел, уж не знаю, что именно, но прихватил полудохлого эльфа с собой. О собственном доме, таком как Данноттар, мы тогда и не мечтали, все довольствовались одной пещерой. Вот аккурат в неё часть из нас и возвращалась с... добром.
- Ну да. Я так и поняла, что награбленным, - не сдержала я иронии.
- Тьфу ты! Вот язва ушастая! Никак в толк не возьму, ну ладно Алистар, от него клану польза есть, но что в тебе-то Фиен нашёл?! – злился демон.
- Неужели не понимаешь? – остановилась я и повернулась к нему лицом. - Всё предельно очевидно – крепость Килхурн, да связи с императором.
Демон долго смотрел мне в глаза, затем изрёк:
- Послушай, воительница, ты либо дьявольски везучая, либо шибко умная, раз на сотню лет пережила своих соплеменников. В пожизненное везение я не верю, остаётся второй вариант. Так за каким хером голову в песок прячешь? Неужто в самом деле веришь, что из-за такой малости, как клочок никчёмной земли и твоих связей Мактавеш будет терпеть подлую эльфийскую стерву после того, как она махом перечеркнула всю его жизнь? За всю свою вечность, что я знаю Фиена, никогда, ни на одну суку он так не смотрел, как на тебя...
- Перечеркнула всю его жизнь? – возмутилась я, предполагая, что ослышалась. Даллас нахмурился, нависшие брови тяжёлыми дугами сошлись на переносице. Похоже, он не понимал причины моего негодования. Но тут, отвернувшись, он чертыхнулся, махнул рукой и, игнорируя моё изумление, продолжил:
- Э... адское пекло! Чего я лезу?! Сами разберётесь, не дети, - на узкой ступени он обошёл меня, намереваясь продолжить подъём, но вдруг обернулся. - И всё ж таки кой-чего скажу... Я один из немногих, дочь Валагунда, кто не желает тебе смерти. Должен бы, и, поверь, когда-то страстно желал, но так сложилось. Благодаря тебе здесь, на этой земле я обрёл семью и стал кому-то важен и нужен. А для самца это важно, понимаешь? В общем, мы в расчёте, эльфийка. Ты мне ничего не должна, – акцентируя моё внимание на последних словах, его приглушенный до этого голос стал крепнуть. - Но имей ввиду, я скорее исключение из правила, в котором многие желают получить с тебя свой должок. И единственное, что их удерживает, клятва вождю, да то, что с ним спишь. Мой тебе совет, тёмная, коли жить хочешь, не зли Фиена, не играй с огнём. Распалишь пекло – сама сгоришь.
Смешанный с затхлостью нежилого помещения промозглый воздух беспрепятственно проникал в лёгкие и белёсым паром выходил наружу, пока, пребывая в некоем оцепенении, я тщетно вспоминала, когда умудрилась «махом перечеркнуть жизнь» инкуба. Хотя «вспоминать» в моём случае неверное слово. Чтобы вспомнить, нужно забыть. Такую роскошь мне не позволяли ни время, ни сын. Теперь же, когда передо мной приоткрыли завесу, за которой скрывалась ЕГО, обвиняющая меня неизвестно в чём, версия прошлого, я начинала прозревать, что в отношении меня инкубом движет исключительно месть. Но если так, то за что?! За что, мать его?! За то, что не смогла там же, на том же ложе, где к собственному позору отдала ему себя, узнав, что он убийца Охтарона, вонзить в сердце клинок? Или за то, что сбежала? Быть может, за рождённого ему сына?
Мне нужна была правда. Я остро, болезненно нуждалась в ней:
- Даллас, - страшась услышать отказ, обратилась я к демону. - Скажи мне, что...
- Даллас! – раздался голос сверху. - Какого дьявола?! Долго нам ждать? Тащите сюда ваши задницы!
- Идём уже, – слишком быстро отозвался демон и схватил меня за плечо. - Поторопись, госпожа.
- - - - -
Брох* — тип круглого крепостного сооружения железного века, выложенного методом сухой кладки.
*****
- Нет, темная, так дела не делаются! Присядь, - один из старейшин недовольно тряхнул патлатой головой. Он пригладил усы, в руках его появилась трубка, в которую он принялся набивать сухую траву. - Ты без пяти минут жена вождя, а, стало быть, должна радеть о его благе. Выходит, и о собственной безопасности тоже.
- Ну конечно! Исключительно о ней и во имя вашего вождя! – поддела я демона, подавив желание во всеуслышание «приласкать» Мактавеша. Тот недовольно покосился на меня, остальные, до сих пор о чём-то тихо перешёптываясь, резко умолкли. - Давайте! Давайте трусливо подожмём хвосты, запрёмся в чертогах, а неизвестный выродок пусть тем временем и дальше потрошит ни в чём не повинных рабов, благо дело, их в клане в достатке.
«Чёрт! – прикусила я язык. - Меняй тактику, Лайнеф, меняй! Не ровен час, договоришься и под белы рученьки прямёхонько да под замок, если не сгущать краски.»
Тут громко закашлялся Даллас, привлекая всеобщее внимание. С учётом того, что демоны не подвержены хвори, сия неуклюжая хитрость не осталась незамеченной, но она же разрядила обстановку: тёмные оживились, кто-то даже довольно ощутимо принялся хлопать его по спине. Я, воспользовавшись моментом, подошла к общему столу и села в кресло по левую руку от пустующего, судя по размерам и богатым резным узорам принадлежащего Мактавешу. Этакий примирительный жест эльфийской принцессы, готовой ещё раз обдумать неприемлемое предложение бесовского племени, дьявол меня раздери!
Круглый зал Советов, или, как предпочитали его называть, «палата», занимал весь этаж и ограничивался лишь стенами самой башни. Несомненно, я находилась в святая святых стаи демонов, куда доступа людям не было. Прочная винтовая лестница – изумительная работа данноттарских кузнецов - заканчивалась по центру помещения, а далее шла иная, простенькая, одиноко примостившаяся к стене, ведущая на смотровую площадку. Огромный, почти кольцеобразный стол, прерванный лишь для прохода к центру, свидетельствовал, что ряд вопросов обсуждался сообща, но судьбоносное решение принимал вожак.
Длинные полосы красно-синего тартана на стенах шли от самого верха до пола и чередовались с расшитыми в те же цвета гобеленами. Как ранее мне пояснил все тот же Даллас, синий цвет означал неукротимость водной стихии, в союзе с которой зиждется крепость, красный (кто бы сомневался?!) - принадлежность к огненной расе воинов тьмы. Однако, будучи сама тёмной, я скептически отнеслась к его объяснению. Мне виделся в выборе именно этих цветов иной смысл и, если с символикой красного я полностью была согласна, то синий - и в том я готова биться об заклад - цвет эльфийской крови. Тогда и яркое переплетения нитей полотен, знаменующее извечное противостояние двух рас, несло вполне уместную смысловую нагрузку.
Мою гипотезу подтверждали также слова на центральном гобелене, служившие девизом клана. Вышитые красными нитями на гербе с изображением кабана - символа мужского начала, по латыни они звучали как «non oblitus», что означало «не забывший». А ниже, завуалированными под витиеватый орнамент едва приметными иероглифами на языке тёмных было приписано: «Когда я умру, помни обо мне». Очень необычно с учётом того, что навряд ли можно заподозрить в сентиментальности порождённых адом тварей.
Меж тем любитель табака легонько подул на трубку, трава протестующе вспыхнула оранжевыми язычками огня, но тут же, приняв неизбежную свою участь, смирилась и стала тлеть. Демон довольно затянулся и пустил в воздух струю дыма, которую мгновенно подхватил беспрепятственно разгуливающий по помещению ветер и со свистом принялся играть ею, превращая в замысловатые узоры, пока та окончательно не растворилась.
- Ты не пыли, эльфийка, - вернулся он к теме разговора. - Давай добром договоримся, что ты будешь тихонько сидеть в опочивальне, не создавая нам лишних проблем, а мы уж сами разберёмся со смутьяном.
- Смутьяном?! Ты называешь кровожадную тварь, вымещающую на расе людей ненависть ко мне, просто смутьяном?! – не сдержалась я.
- Все мы тут не ангелы, - спокойно возразил он, не удостоив меня взгляда. - Смертные на то и смертны, чтоб помирать, а вот эльф нынче зверь редкий, и ежели с тобой что случится, не миновать нам гнева вожака.
- Возможно, – кивнула я, откинувшись на спинку кресла, и попробовала зайти с другой стороны. - Однако, не думаю, что вождю понравится расточительство человеческим ресурсом. Сколько уже?
- Ну... - в разговор вмешался демон с замысловатым именем Кайонаодх. - За три луны с полдюжины невольников задрал.
- Как же так?! – не верила я собственным ушам. - Как так, что три ночи в Данноттаре творится зверство, а я ни слухом, ни духом? Почему раньше не сказали?
Негодующе выругавшись, голос подал всё тот же Сегорн. Определённо, этот парень и не пытался скрыть враждебности ко мне.
- Потому что ты здесь никто! – а затем обратился к остальным старейшинам. - Я не собираюсь отчитываться перед эльфом! У этой стервы прав не больше, чем у тех же ятников.
- Сегорн!.. – на разный лад стали перебивать его старейшины, призывая к порядку, но я медленно поднялась, требуя дать мне возможность ответить.
- Значит так, господа демоны, – я выждала, пока все успокоятся, а затем намеренно ровным, невозмутимым голосом продолжила. - Смерть шестерых человек непосредственным образом затрагивает и меня. Благоразумно вы вызвались со мной обсудить это дело, позвав на совет. Я оценила и вас услышала. Склонна пойти навстречу старейшинам, но, как избранница вождя и ваша будущая госпожа, - выдержала я значимую паузу, - я воспользуюсь своим правом и настаиваю, чтобы мне разъяснили, что конкретно предпринято на сегодняшний день для поимки того, кто угрожает моей жизни.
Мой голос не дрогнул. Ни она живая душа не заподозрила, чего стоили мне эти слова. Никому не доверяя, избегая с кем бы то ни было малейших разговоров о женитьбе, до сих пор я ежедневно убеждалась в невозможности брачного союза с Мактавешем. И пусть инкуб денно и нощно занимал мои мысли, пусть стыдилась страстных иллюзий с ним (Дьявол! Когда это было не так?!) и страшилась признаться, что жду отнюдь не скупых вестей из Килхурна, а его самого, властного ублюдка, дьявола с шальной ухмылкой и губительными глазами цвета моей зависимости, кровь гордых предков эффективно отрезвляла голову, не позволяя забыться на его счёт.
Однако, противореча здравомыслию, вместо того, чтобы уйти и запереться в покоях, чего и ждали от меня воины тьмы, я, принцесса эльфов, уверенно и во всеуслышание подтвердила статус невесты демона, возлагающий как право быть признанной, так и обязанности о заботе членов клана. Но что, если бы кто-то сейчас, сию минуту смог заглянуть в мою душу, чтобы бы он там увидел? Что?!.. Хаос? Панику? Отчаянное отрицание, неудержимое сопротивление или, быть может... неужто тайное чисто женское ликование?! Мне было страшно думать о том, какую вдруг лёгкость я ощутила, перешагнув судьбоносную черту.
Моя краткая речь по меньшей мере удивила рождённых тьмой. Бросая промеж себя озадаченные взгляды, они тянули время, молчаливо обдумывая, стоит ли вообще мне отвечать. Реакция была неоднозначная, начиная от передёргивания плечами до откровенно презрительных взглядов. Памятуя о разговоре с Далласом, на непредвзятое отношение я и не рассчитывала. Принуждать их было столь же рискованно, как если срезать гнойную коросту с лапы израненного зверя. Но этот риск был оправдан человеческими жизнями. Ради них демонам придётся со мной считаться.
- И?.. – с замиранием сердца я ожидала ответа. «Ну же, давайте решайтесь, твари! Пусть не оливковую ветвь протянула, всего лишь жалкий лист, но это ваш шанс».
- Вреда не вижу, да и нам хлопот меньше, коли высовываться не будет, – пробормотал наконец демон довольно приятной наружности. Короткими смоляными кольцами волосы обрамляли его лицо, ямочка на упрямом квадратном подбородке, глаза цвета темнее ночи. Такого впечатляющего самца надолго запомнишь, так ещё и разумен.
- Правда твоя, Эйблихир, - курильщик затянулся трубкой и кивнул. Наконец, он повернулся ко мне вполоборота. - Эльфийка, ты девка, видим, смекалистая, значит, сама понимаешь, что до сих пор за тобой приглядывали.
- Канительно это, за ней приглядывать, - нарочито завздыхал Даллас. - Никогда не думал, что в эльфах столько запала. Чистый порох, только искру поднеси. Ты часом не полукровка, Лайнеф? Не затесалась ли в твоей родословной когда-либо кровь демона?
Сама не почувствовала, как оскалилась, а из горла против воли раздался угрожающий рык:
- Думай, демон, что говоришь!
- Вот о чём и толкую, - заворчал он и в знак примирения поднял ладони. - Будет, тёмная. Всего лишь шутка. Кайар, продолжай.
- А что продолжать-то... Прочесали, знамо быть, парни все казармы, жилища, все сараи и даже конюшни со свинарниками. Много чего интересного сыскали, только всё не по нашему делу. Рабы вон перепуганы. Снег давно сошёл, земля посева требует, а они из амбаров выходить боятся. Приходится охранять. Так теперь и вольный народ работать отказывается без должной охраны. В общем тем мы и заняты, что денно и нощно в карауле ходим, да только пустое всё, под утро новые трупаки. Демоны настолько обозлены, что, коли выловим, сами готовы душегубца растерзать. Эх... Фиен здесь нынче нужен, а не в Килхурне, либо Алистар.
- А чем бы они помогли? – насторожилась я.
- Вождь щадить не станет. «В своей стае не гадят» - гласит один из наших законов, так что душегубцу положена казнь от руки вожака. А советник... у него что чуйка какая непонятная, сытого демона после доброй охоты раскусит в момент.
- А ты, ушастая, сможешь? – хитро прищурившись, встрял Сегорн.
- Увы, нет, - неопределённо пожала я плечами. - Магия мне недоступна, уж не знаю причин, отчего.
Загоревшиеся было надеждой демонические взгляды вмиг потухли. Разочарованно старейшины уперли взоры в стол.
- Странно как, - подал голос один из них. - Эльфы от роду обладают этой дрянью – чёртовым волшебством.
- Тогда возрадуйтесь. Вы лицезрите неправильного эльфа, - усмехнулась я, скрывая горечь.
Собственная бездарность в этом вопросе ещё в Темном мире набила оскомину. Уж что только отец не предпринимал, каких только мудрецов, учителей и даже лекарей не приглашал. Когда же всё было перепробовано, а эффект остался нулевым, расстроенный, он изрёк: «Что не дано изменить, остаётся принять». Я была уверена, он разочарован и, чувствуя вину, в запальчивости предложила отречься от меня, чем вызвала редкую, но извечно печальную улыбку на его устах: - «Я не разочарован, Лайнеф, серьёзно обеспокоен. Эльфийская магия, что звезды во вселенной, одни яркие, другие едва заметны, но свет их постоянен и виден всем. Твоё магическое светило не вспыхнет, пока не накопит силы. Оно есть, но сокрыто так глубоко, что ни чародеи, ни ты, его обладательница, не способны его узреть. Я опасаюсь представить, как ярко возгорится твоя звезда в назначенный час и не сожжет ли она тебя саму». Но он ошибся. При всех потугах обнаружить в себе хоть искорку того света, что пророчил отец, магия оставалась мне недоступной.
- Гонца за Алистаром послали? – вернулась я к нынешнему.
- Ишь, шустрая какая! Всё встречи с эльфом ищешь? - заподозрил Даллас уловку, я же поджала губы, - Не стоит наперекор вождю идти. Кстати, гонца к нему и отправили, ещё вчера после второго случая.
Наш разговор был прерван сигналом горна, разнёсшимся по Данноттару. Несколько темных кинулись к оконным проёмам, выходящим на материк. Я поспешила следом.
По грунтовой дороге в сторону утеса едва двигалась горстка людей. В основном женщины и дети. Даже отсюда бросалось в глаза, насколько они измождены. Старая кобылка с ввалившимися боками, казалось, из последних сил тянула простенький обоз, в котором, насколько я могла судить, неподвижно лежали два человека.
- Что это? – спросила, наблюдая за убогой процессией.
- Беженцев из разорённого поселения сразу приметить можно, - раздался глубокий баритон за моей спиной. - Видать, напали где-то на деревню, а эти успели схорониться в лесу. Куда ж им ещё податься за защитой, как не в клан? Вот и прутся в Данноттар.
- Где им угрожает намного большая опасность, – вставила я резонное замечание и обернулась к говорившему. Это был Эйблихир, тот самый черноглазый демон.
- Разумеется. Мы ж тут исключительно человеческими душами и питаемся. Когда только плодиться успевают, не понятно, - насмешливо подтвердил он, скрестив руки на груди, – Странно, что чёртов мирок их как стоял на своих грёбанных китах, так и стоит.
- Пора бы уже знать, что земля круглая, - съязвила я, но вознамерившись бить наверняка, мерзавец предпочёл использовать проверенное оружие – ослепительная белозубая улыбка, такая, что у баб дух захватывает, засияла на его лице, но мне она отчего-то казалась омерзительным оскалом. Игнорируя его, я молча ретировалась, предпочтя присоединиться к остальным.
- Пойдёмте! Нужно выяснить, кто такие и откуда пришли, - позвал Кайар.
После исчезновения инкуба, не приспособленная к ведению хозяйских дел (что уж греха таить, все бытовые заботы я без зазрения совести всегда спихивала на Иллиам), до сего дня я изнывала от скуки. Сейчас же, пусть и невесёлыми новостями, я получала компенсацию и, признаться, по поводу ночных происшествий у меня уже были кое-какие мысли. Но вот беда, из-за взаимного недоверия делиться ими было не с кем.
По той же винтовой лестнице мы спустились во двор и, следуя за демонами, я направилась к центральной площади с намерением самой услышать рассказ прибывших. Однако, меня остановил Даллас:
- Лайнеф, уговор был иной, – недовольно приподнял он бровь.
- Что, прямо сейчас? – возмутилась я.
- Именно сейчас. Ты идёшь в замок и остаёшься там, пока опасность не минует. Днём тебя будут охранять караульные, а по ночам в дополнение к ним и я, - он махнул рукой двум стражникам демонам, и те направились к нам. - Отведите госпожу в палату вождя и охраняйте возле двери. Если начнёт брыкаться, разрешаю поселить её в камере. Надеюсь, Фиен мне это простит. Впускать можете только мою жену, более никого.
- Может мне ещё и гобелены с ней засесть вышивать? Знаешь, Даллас, по вашим меркам вы умело растворились среди людей и смогли с ними ужиться, но как по мне, вы всё те же омерзительные наглые твари, что и сотню лет назад. Презорством и тиранией от вас так и смердит, особенно от вашего вождя, – в сердцах выплюнула я слова, развернулась и направилась к замку.
- Оно и видно, что неравнодушна ты к тирану нашему, - полетел мне вдогонку короткий хохот.
Я замерла, будто вкопанная, не веря собственным ушам. Пару глубоких вдохов, сжатые кулаки, усмешки стражников по касательной. Не имея представления, что ответить, я медленно повернулась к Далласу с единственно верным намерением испепелить его взглядом, но того и след простыл.
*****
- Так продолжаться больше не может! – всё шептала и шептала я, убирая с потного, горящего лица пряди волос. Задыхаясь под тяжестью шкуры красного оленя, я дернула её с себя и уселась в изголовье на ложе, прислушиваясь к шуму разбивающихся о скалы волн. Лунные блики лениво разгоняли ночные тени в просторной палате, замок давно погрузился в ночной холод, а меня трясло, будто в лихорадке. Влажное ночное платье противно липло к телу, причиняя дискомфорт. Все признаки простуды, но... если бы это было так, считай, что легко отделалась...
О, нет! Не узнавая себя, я изнывала от совершенно иного заболевания. Такого постыдного, извращённого, что в период обострения оно выбивало почву из-под ног, и в здравомыслии отказывал рассудок. Наивная, когда-то я надеялась излечиться от него, но хворь эта оказалась слишком сильна. Никакими средствами, никакими противоядиями её не вывести. Мёртвой хваткой она вонзила в меня свои клешни, и ныне я убедилась, что к ней возможно лишь только привыкнуть, принять и сжиться, как если бы она была частью меня самой. Я просила богов, но, глухие, они не услышали моих молитв, отвернулись и предали. Что дальше? Заложить душу дьяволу? Так на что она ему, коли капля по капле истекает неутолённой жаждою по зеленоглазому его порождению? Стоит закрыть глаза, и вот он... тут же... рядом... огненным пламенем губ выжигает на паточном моём теле бессрочные клейма принадлежности ему. Это уже не вожделение – это необходимость... как дышать.
С вымученным стоном, кусая губы, я сорвала с себя ночное платье и отшвырнула прочь. Не впервой перекатившись на сторону инкуба, уткнулась носом в хранящую его терпкий запах подушку, закрыла глаза и, сгорая от стыда, дрожащими пальцами стала ласкать собственную плоть там, где касался лишь только он. Окутанная его ароматом, до крайности доведённая только что виденным сном, я намеренно топила себя в чувственной иллюзии и, казалось, вижу горящие триумфом глаза, слышу чуть насмешливый голос:
- «Ты покормишь меня, детка?»
- «Ну раз ты пришёл сам...»
Исторгая прерывистые хрипы, скованная трепетом предвкушения, я замерла, пока под интенсивным движением пальцев скопившийся внизу чрева жар краткими судорогами не пронёсся по телу, ослепляя мнимым высвобождением. В отчаянной необходимости я потянулась к ЕГО губам: «Ну же, где ты, чёртов ублюдок? Закрой уста поцелуем, с жадностью пей свой напиток так, как желаю тебя я!»
Но бездушным его обладателем дар мой не принят. Он слишком занят для этого, слишком далеко... Потопив истошный крик в подушке, я с силой сжала бёдра и несколько раз наотмашь ударила по кровати кулаком:
- Тебя никогда нет, когда нужен, сукин ты сын...
Так уж заложено в наших генах, что самые сокровенные, тайные страсти мы инстинктивно доверяем тьме. И я не исключение. Успокоение приходило постепенно, вместе с таявшим на небосводе ночным светилом. Оно, словно бледнея не от надвигающегося рассвета, а от моего греха, молчаливо утешало: «Таков твой удел, эльфийка. До следующего раза, до следующей ночи».
Смахнув непрошенную влагу с лица, я почувствовала наконец себя в форме и поднялась в поисках одежды. Стараниями моего мучителя в пользовании моём были исключительно платья. Правда какие! Достойные самих императриц. Гретхен чуть удар не хватил, когда у первого подвернувшегося я разрезала подол так, чтобы можно было свободно ходить, демонстрируя оголенные бёдра. Но, считая это неприличным, нахалка настояла на вмешательстве портних, в результате теперь на моих платьях юбки превратились в этакие новомодные шаровары на восточный манер.
Сейчас же под руку мне попалось простенькое белое платье, расшитое скромными, совершенно невычурными кантами. Очень приятное и на ощупь, и на внешний вид. Что-то было в нём невинно-трогательное. Жалко резать такое. Недолго колебавшись, я натянула его и невольно улыбнулась. «Если бы меня в нём увидела Иллиам, глазам не поверила».
Я подошла к оконному проёму, села на каменную плиту и обозрела покои вождя:
- А здесь не помешало бы перестановочку сделать, - припоминая, как подруга вынуждала меня уступить в каком-либо вопросе нагромождением мебели, доводя при этом до белого каления, я злорадно потёрла руки и, соскочив с подоконника, направилась к стоящему посередине покоев ложу.
- Ну что же, приступим, - как можно тише, чтобы не привлечь внимание стоящих за дверью караульных, я стала сбрасывать на пол шкуры, пока не дошла до переплетённых в основании кровати кожаных ремней. Ложе было переносное, что не могло не радовать.
- Какой, оказывается, предприимчивый мне достанется муженёк, - фыркнула я, сдувая упавшие на лицо пряди и, вдруг под кроватью увидела то, что никак не ожидала. Переступая меж ремней, я дошла и подняла с пола мой эльфийский кинжал, клинок которого покоился в ножнах, поэтому ранее я его и не замечала.
- Как же так, Мактавеш, ведь ты его всегда с собой носишь?!
Удивлению моему не было предела. Предположить, что вождь в спешке позабыл взять с собой убивающую демона эльфийскую сталь, при его-то обстоятельности было бы ошибкой. Оставалось думать, что Мактавеш намеренно оставил кинжал для меня. Вот чёрт! Неожиданный вывод поверг меня в недоумение, отбив всякую охоту пакостить инкубу. Бережно погладив драгоценную реликвию, я тщательно пристроила оружие к поясу платья и вернулась к окну, ожидая, когда на горизонте забрезжит рассвет.
- Нужно лишь потерпеть немного, и я вытрясу из чёртового... - назвать его ублюдком отчего-то язык не повернулся, - Мактавеша правду о прошлом.
С линии горизонта взор неспешно перешёл на умиротворённую картину пока ещё пустующей площади, цепляясь за дома, кузницу, сараи и ристалище. Наконец, устремился к мысу трёх стихий, жаль, заброшенная постройка частично срывала его суровую красоту. Уединённое место, ставшее для меня особенным с тех пор, как инкуб признался, что и он любит там засиживаться. Тогда я впервые задумалась, что между нами, такими разными, возможно нечто общее, и это было для меня откровением.
Я вдруг поймала себя на мысли, что ещё ни разу не любовалась просто так, беззаботно, отрекшись от тревожных дум, рассветом в Данноттаре, и загорелась неудержимым стремлением сейчас же отправиться к мысу и исправить это упущение. Должно быть, это великолепно – стоять на краю земли и, встречая утро, приветствовать дневное светило.
- Так что мешает свободной воительнице осуществить желание? – усмехнулась я и, поддавшись импульсивному желанию, перемахнула через подоконник, легко спрыгнув на крышу ранее запримеченного сбоку эркера. Будь бы на моём месте человек, тем паче - демон, черепица бы не выдержала и, понаделав шума, прыгун наверняка бы покалечился. Определённо, есть свои прелести быть эльфом.
Цепляясь за камни, я без труда достигла земли и, держась тени, направилась к мысу, не помышляя о том, как незамеченной вновь вернуться обратно. Разумеется, я прекрасно понимала, что не сдержала данного на совете слова и впоследствии мне предстоит объясняться, однако, меня это абсолютно не трогало - они знали, на что шли, когда дерзнули обратить воина в трусливую девицу.
Беспрепятственно преодолев открытое пространство, странно, что не приметила стражников, я приблизилась и завернула за угол ангара, выйдя на знакомую тропу. Я так спешила увидеть, как на востоке небо, соприкасаясь с морем, взорвётся яркими всполохами, и красный диск величественно займёт свой пьедестал, что слишком поздно поняла, какую непростительную ошибку совершила...
Как только я достигла мыса трёх стихий, первое, что почувствовала - запах свежей крови. Здесь её было так много, что не наступить нужно было постараться. Трава, камни... всё было окрашено красными брызгами, медленно стекающимися в лужи. Тут же двумя бесформенными массами лежали человеческие тела, от которых в холодный утренний воздух исходил пар.
- Ну наконец-то! – угрожающим предупреждением разнёсся утробный рык над мысом. Я вздрогнула от неожиданности и обернулась, в предрассветных сумерках рассматривая мужской силуэт. - Долго же тебя ждать пришлось, ушастая.
- Сегорн?! - не сразу узнала я в приближающемся монстре старейшину. Да и сложно было бы узнать, столь разительна была перемена: лихорадочно горящие лютой ненавистью глаза, всклокоченные волосы, звериный оскал, вздутые от возбуждения вены на шее. На залитой кровью одежде красовалось омерзительное ожерелье из человеческих ушных раковин. Зато как знакомо из той, прошлой жизни. Именно с такими тварями эльфы сражались в бою.
Так вот кто убийца! Теперь становилось понятно, отчего не могли сыскать. Состоя в совете, он заранее знал, где и как его ищут.
Пряча от демона эльфийский клинок, я встала к нему другим боком и, стремясь унять зашкаливающее сердцебиение, незаметно сжала в руке рукоять. Я печально покачала головой. - Вот глупая. Стоило догадаться ещё на площади, что это ты.
- Я бы тебя и там при всех выпотрошил, жаль, что не дали, - он глухо зарычал, глаза вспыхнули огненной магмой.
- Не выйдет, тупой выродок! - оскалилась я в издевательской гримасе. – Дай срок, и всё ваше дьявольское племя у меня по струнке маршировать станет, а вождь ваш – пятки лизать.
– Не будет тебе сроку! Подохни, сука! Отправляйся к своим ничтожным богам!
Нехитрый расчёт сработал. Он полностью оборотился в демона - как просто всё-таки спровоцировать зверя! – отшвырнул меч, выпустил когти, с рёвом прыгнул на меня, что мне и было нужно. Отклонившись в сторону, я пригнулась, мгновенно выхватила клинок и подставила лезвием под бок проносящегося по инерции мимо монстра. Дело сделано. Чёрная кровь оросила ярко сверкающую голубую сталь. Рана не глубокая, но и этого довольно. Ещё немного, и он замертво рухнет наземь. Ошарашенный Сегорн, мгновенно почувствовав боль, удивлённо переводил взгляд с клинка на меня.
- Эльфийская сталь... - прохрипел он.
Я равнодушно кивнула, отрицая малейшую надежду на иное. Делиться собственной кровью во спасение ублюдка, истязавшего беззащитных рабов, я не собиралась.
- Может перед смертью ответишь, почему? – бесстрастно взирала я на Сегорна, вновь приобретающего человеческий образ.
- Ты... - он был силён, но голубая сталь знала своё дело – жизнь медленно покидала его. – Такой вероломной падали, как ты... Тебе мало смерти Повелителя и сотен нас? Мало того, что сгубила Фиена?! Повторения быть не должно...
- Как, чёрт возьми... как сгубила? – вскричала я, зная, что время идёт на минуты. Второй раз за прошедшие сутки я слышу о погибели, но если бы я хоть что-нибудь понимала!
Людское светило медленно восходило на небо, озаряя сатанинского хищника красными лучами, я ещё надеялась услышать полный рассказ, когда вдруг острая боль ужалила в спину. Ещё и ещё. Во рту появился противный привкус крови, и единственный вдох не смог наполнить лёгкие. Сереющая рожа демона медленно стала расплываться, пока не превратилась в огромное аморфное пятно. Я услышала призывающий глас Теней и окунулась в пустоту, когда над Данноттаром стоял кровавый рассвет.
*****
Раненный демон с отвращением наблюдал, как Эйблихир вонзает клыки в недвижимое тело, сдирая вместе с одеждой кожу эльфийки. В конце концов он процедил:
- Ты хочешь трахнуть дохлую эльфийскую шлюху?
- Почему нет?! – тот оторвался от Лайнеф, стёр кровь с лица перепачканными ею же руками, и в спешке принялся стаскивать с себя штаны. - Всё время хотел добраться до этой суки и понять, что в ней нашёл Фиен, что плевать хотел на нас всех?
Наконец, являя красному солнцу почерневшее от возбуждения жуткое тело монстра, он содрал с поверженной воительницы платье, вонзил в белоснежные груди звериные когти и, не обращая внимания на сочащуюся из глубоких ран на теле эльфийки голубую кровь, лег сверху на женщину. Глаза ублюдка загорелись ярко-оранжевым цветом, изо рта вместе с паром бесконтрольно потекла горячая слюна, испепелённая изнутри жаром сатанинского хищника, вдоль спины человеческая кожа стала трескаться и расходиться, мерно вылизывая хозяина языками пламени.
- Куда тебя сперва трахнуть, сука: спереди, или сразу в зад? - прохрипел насильник в мертвецки бледное лицо эльфийки, утробно рассмеявшись собственной шутке.
- Нет, ты точно рехнулся! Оставь её! Она и мёртвая опасна, - морщась от боли, Сегорн подошёл и дёрнул приятеля за волосы назад так, что тот завалился на спину, демонстрируя колом торчащий член.
- Бл**ь! Ты что, паскуда, творишь?! – вскочил тот с кулаками и пихнул собрата в грудь, но, заметив испарину на посеревшем от боли лице, отдёрнул руки. - Лучше присоединяйся. Выпей крови этой твари, иначе подохнешь. Давай! Я, так уж и быть, следом.
- Надо же... Такая пустяшная рана...- харкнул собственной кровью Сегорн и, пошатываясь, обошёл приятеля. Подойдя к эльфийке, он пару секунд смотрел на распростёртое её тело, после чего мыском сапога не без усилий пихнул Лайнеф в пропасть и тут же рухнул замертво на глазах изумлённого Эйблихира.
- Зачем? – взбешённо заорал тот, но вопрос его потонул в шуме волн и характерном звуке разбившегося о камни тела принцессы. - Вот сука.... Даже дохлую не отымел, - разочарованно взвыл на луну демон.
ГЛАВА 32
Тем временем, как в Данноттаре произошли известные события, лицо, никоим образом не заинтересованное в печальном их развитии, появилось в одном из шумных Лондиниумских трактиров и заняло одинокий столик в самом углу заведения, облюбованного завсегдатаями, охочими до выпивки. Как принято, все судьбоносные решения принимаются наверху, среди сильных мира сего, зато самую девственную, первородную информацию можно черпать исключительно среди обывателей. Стоит лишь раствориться средь них и уметь верно отделять сродни зёрнам от плевел истину от слухов, и получишь изумительный материал, необходимый искусному стратегу для верного хода в партии задуманной им игры. Поэтому рациональный ум Кирвонта, а именно им было обозначенное лицо, диктовал оставаться неприметным и, благодаря острому слуху, внимать всему, о чём чесали разнузданными в подпитии языками посетители трактира.
Известное в городе заведение разве что с огромной натяжкой можно было заподозрить в чистоплотном содержании, а уж тем более в наличии художественного вкуса, что никоим образом не беспокоило хозяев, благо и без сих добродетелей дела их шли весьма благополучно. Что же касательно не начищенных полов, засаленных столов, да чарок, видавших лучшие времена, так и утварь по чину, и обхождение соответствующее.
«Раса плебеев. Ленивы, жадны и глупы. Ко всему склонны к самоуничтожению. Даже не знаю, стоит ли их в расчёт принимать... - брезгливо наблюдая, как мухи ползают по грязному столу, размышлял эльф. - Разве что на рудниках пригодятся. Всё лучше, чем демоны. Эти гордые, из них рабов только посредством чар сделать можно, что весьма ненадежно. Если рассудить, людишки трусливы и вполне поддаются дрессировке. Да, определённо, самое место ничтожествам на эльфийских рудниках. Пусть там и дохнут. А пока, ради дела, что ж... не замараешься – не возымеешь»
К разочарованию темного, присутствие его персоны, сокрытой от окружающих, казалось бы, уединённым местом да плащом, в таверне не осталось незамеченным. Люди подозрительны, и вскоре он стал ловить на себе косые взгляды. Шумные разговоры о гибели какого-то королевского отпрыска, да кто на очереди на пустующий престол, поутихли, пока совсем не сошли на нет.
- Ты кто такой будешь, а, мужик? Что-то я признать тебя не могу. Скинь капюшон-то, - решился удовлетворить всеобщее любопытство один из компании за общим столом. В одной руке он держал полную чарку эля, в другой же удерживал грудастую и нарумяненную деваху, пристроившуюся у него на коленях.
- Да чего ты его выпытываешь?! Стражников нужно звать, там разберутся, кого к нам ветром надуло.
Но то ли свербело у смельчака в седалищном месте, то ли и в самом деле во хмелю перед девкой хотел пофорсить, воспользоваться советом приятеля он и не думал:
- Ты так и будешь молчать, или скажешь чего? – повысил он голос, оскорблённый невниманием философа, и тут, обращаясь к приятелям, воскликнул: - Братцы! Так он из тех каледонских выродков, что монаха нашего кончили! А ну, хватай его!
Моментально возникшая пауза взорвалась возмущённой бранью. Заведённые призывом завсегдатаи повскакивали с мест в стремлении добраться до чужака и поквитаться за смерть не коронованного, но уже признанного обывателями за щедрость свою (как раз накануне попивали во здравие и за счёт Константа) короля. Но праведный их пыл поубавился, стоило Кирвонту встать и скинуть капюшон. Подняв голову, темный умудрился единственным глазом обозреть сразу всех, из складок плаща блеснула сталь, а тонкие губы темного зашелестели монотонно сиплым равнодушием:
- Я могу обратить вас в вечность, если возжелаете. Либо быть милостивым, забыть вашу дерзость и угостить доброй порцией эля. Взамен вы поведаете о последних событиях в вашем селении и о каледонских варварах, к коим отношения я не имею. Решать вам, - вытащил он из-за пояса и эффектно швырнул на стол мешочек монет в подтверждение слов.
От чужака исходили столь мощные флюиды уверенности, что у посетителей таверны отпали малейшие сомнения в правдивости его обещаний. Неброская, дорогая одежда и до блеска начищенные сапоги, точёные черты бесстрастного лица, бледная кожа, холёных руки, присущая высокому сословию обманчивая леность отточенных движений – сама внешность выдавала в нём птицу высокого полета, и в тоже время - пугающий шрам, сползающий по щеке из-под чёрной повязки, колючий, пригвождающий к месту взгляд белёсого глаза, и голос, от которого пробирала дрожь...
«Этот пришлый богат и, несомненно, опасен. Так стоит ли нарываться на неприятности, коли практически задарма предлагает брюхо набить? Какая разница, от кого сей чудак узнает новости, о которых уже судачит весь Лондиниум, тем паче, что не каледонец», - здраво рассудили заядлые выпивохи и, недолго колеблясь, пошли на мировую, зазывая темного за их общий стол.
- Не серчай, Господин, - подал голос тот самый смельчак, что давеча натравливал на Кирвонта приятелей. Теперь же, осознав свою оплошность, устремился он загладить вину любезностью, однако панибратствовать опасался. - Тут уж столько всего приключилось, что друг на друга косишься, не то что на путника. Изволь пожаловать за наш стол, за словом и сотрапезничаем.
Недобро взглянул чужак на оного, будто сама перспектива сесть с людьми за общий стол была страннику унизительной. Но вот он молча кивнул и бесшумной поступью неспешно приблизился к ним.
- Верное решение, - уголки губ его едва дрогнули в подобии мимолётной усмешки, он осмотрелся и наконец сел, наблюдая, как суетятся вокруг прислужники. - Эля дайте на всех, да яств, что получше.
С того момента таверна по нарастающей оживилась. Вульгарным хохотом зазвучал женский смех, пенный эль благополучно исчезал в бездонных глотках, а веселые песнопения неизвестно откуда появившихся менестрелей тешили слух гулящих, пока те охотно делились со странником горестными событиями, произошедшими в Лондиниуме за прошедшее время. К охотникам до рассказов присоединились и девицы, на свой завистливый лад повествуя романтическую историю воссоединения каледонского посла со своей супругой, взбудоражившую весь город. От них-то Кирвонт и узнал всё, что хотел знать...
*****
Эльф был настолько изумлён, что, кинув на стол пару солидов, за которые по нынешним меркам можно было бы и всю корчму купить, и не подумал как положено распроститься с новыми знакомцами - молча ушёл, как и появился, оставшись полнейшей загадкой для публики. Он также остался флегматично равнодушным и к двум ворам, нагнавшим его через пару кварталов в расчёте на лёгкую наживу – свернув шеи неудачникам, спокойно направился к воротам города, благо, когда карман не пуст, тебе открыты любые дороги.
Беспрепятственно покинув Лондиниум, только теперь Кирвонт задумался, куда держать нынче путь. В самом городе делать более ему нечего. Мерзавка сестрица, которой он планировал преподнести сюрприз в своём лице, будоража шлейфом неприятных воспоминаний, умчалась. Да ещё КАК! Эта гадина умудрилась подцепить на крючок Алистара Кемпбелла - прохвоста, что вечность лизал зад Валагунду, а теперь, уподобившись его душеприказчику, утаивал где-то среди смертных бесценную Mirion ist*. И ведь спрятал непонятно где. Нанятый Кирвонтом человек Данноттар облазил вдоль и поперёк. Каждый камушек прощупал, каждую пристройку тщательно обыскал, пожар учинил в надежде, что королевский советник сам выведет на реликвию. Напрасный труд и напрасные траты. Mirion ist в Данноттаре нет.
Поразмыслив, философ направился к Темесис. Будучи по сути своей эльфом, течение вод на Кирвонта действовало успокаивающе, помогая погасить эмоции, которые руководили им каждый раз, когда речь заходила о Иллиам. О! Как бы он хотел и по отношению к ней быть совершенно бесстрастным, но вновь видеть эту дрянь у ног своих напуганной и послушной шлюшкой, какой помнил из далёкого прошлого, в этом было не просто справедливое возмездие, а закономерное предопределение.
Само её существование стало причиной ненужности Кирвонта родному отцу. А всё из-за чёртовой королевской крови, ничтожные крупицы которой в венах падчерицы вскружили старику голову, и тот загорелся приблизить себя к королевской семье. Он отрёкся от прошлого, взяв имя жены, переименовал поместье в дом Доум-Зартриссов, а про сына и думать забыл, когда до этого все чаяния и надежды его были о нём, о своём настоящем наследнике. Как бы Кирвонт ни стремился вернуть расположение отца, тот его в упор не замечал, а все разговоры сводились исключительно к династии королей и о великой чести, которой удостоится золотая девочка, когда непременно станет новой королевой эльфов.
Намного позже, когда цитадель пала, будучи с изуродованным сестрицей лицом, уж Кирвонт постарался во всех красках описать папаше, прежде чем того обезглавить, как визжала эта золотая девочка, когда он впервые овладел ею. Глупый старик так ничего и не понял. Он посмел заикнуться, что сын был очарован юной сестрой, и в нём проснулась плотская страсть, с которой он не смог совладать. Тупица! Всё это время Кирвонт был подвержен лишь одной единственной страсти – неиссякаемой ненависти к малолетней самозванке, занявшей его законное место в доме теперь уже Доум- Зартриссов. Столь действенной, что он едва удерживал себя, чтобы не кинуться во имя мести на поиски Cam Verya. Однако, он оказался сильным. Намного сильнее, чем сам мог предположить... Скрупулёзно, по куску вырывая из себя желчный яд горечи и взамен наполняя душу морозильной пустотой, он сумел побороть разрушающую жажду, и она, преобразившись в острую и отточенную, как смертоносное лезвие эльфийского клинка, невозмутимую его союзницу, склонила перед ним голову и даровала откровение, о котором темный ранее и не смел помыслить – именно ему, Кирвонту Доум-Зартрисс, надлежит надеть на себя священную корону. Ему, победившему своих драконов, решать судьбы, властвовать и повелевать!
Однако, не имея в родословном древе ни единого отпрыска из королевской династии, философ прагматично понимал, что не видать ему величия, если не решит этой маленькой проблемы. Лучшим выходом, как ни крути, представлялась женитьба на ненавистной дочери Валагунда, коею Кирвонт терпеть не мог и за оной же был вынужден отправился в людской мир. Как он воодушевился, когда нанятые ищейки наконец отыскали принцессу, и какое испытал облегчение, когда выяснил, что падшая сука умудрилась породить ублюдка от демона. Сего позора было вполне достаточно, чтобы навсегда уничтожить династию Лартэ-Зартриссов и породить новую, истинно королевскую, основателем которой и станет сам Кирвонт.
- Тебе её нисколько не жаль? – как обычно, напоминая о себе, Голос вклинивался в размышления темного совершенно неожиданно, что неимоверно раздражало философа.
- Ты о ком? – сидя на берегу Темесис, эльф швырнул в воду камень.
- О дочери короля, конечно, - как само собой разумеющееся, уточнил Голос. - Ты же понимаешь, что эльфы её не пощадят. И демэльфа тоже.
- Заступаешься... - оставаясь флегматичным, Кирвонт лениво скривил губы. – Иногда я задумываюсь, кто ты мне есть, бестелесный.
- Что тебя смущает, моё присутствие как таковое или отсутствие физической оболочки?
- Оба фактора, - разоткровенничался философ, что случалось с ним весьма редко. – Мы не друзья, не враги...
- Пожалуй, мы давние собеседники. Но, если ты пожелаешь, я могу исчезнуть.
Кирвонт не ответил. Он откинулся на траву и долго смотрел на звёзды. Казалось, философ уснул, но вот наконец он поднял руку, изящно щёлкнул пальцами, будто решив какую-то одному ему известную головоломку, с лёгкостью поднялся с земли и произнёс:
- Давние... Твоё присутствие приносит пользу, поэтому ты остаёшься. Да, определённо.
- Ты что-то задумал? – встрепенулся Голос.
- Глупцами движут страсти. Благодаря им они уязвимы и слабы. Этим и надлежит воспользоваться, - изрёк философ и мерзко усмехнувшись, добавил: – Теперь самое время навестить мою обожаемую Иллиам.
- Не понимаю, зачем тратить время на прошлое, когда гораздо разумнее использовать принцессу, которую тебе на блюде преподнесёт демэльф. Его же рождением весьма просто держать Лайнеф в узде. Хотя, кажется, я понял! Спятивший эльф желает рискнуть вторым глазом...
Предостережение Голоса вызвали у философа нездоровый хохот. О!.. Если бы стороннему наблюдателю довелось увидеть в ночи жутковатого вида светловолосого незнакомца, который сам с собой ведёт замысловатые беседы и тут же срывается на злорадно скрежещущий смех, пожалуй, ему были бы гарантированы незабываемые впечатления, сдобренные отменной порцией суеверного страха и желанием поскорее убраться как можно дальше от сего недоброго места во избежание пагубных последствий для себя лично. Но если бы этот случайный нашёл в себе смелость задержаться хоть на пару мгновений, заметил бы, как молниеносно меняется сиюминутная весёлость странного типа на полную сосредоточенность и даже строгость. Будто одёрнув себя, одноглазый резко остановился, внимательно обозрел окрестность и выцедил в ночную прохладу следующий монолог:
- Отнюдь. Я бы спятил, если бы не заметил нелогичности в поведении Cam Verya, - возразил тёмный, довольный собой. - Моя распутная сестрица не гнушается раздвинуть свои белоснежные ножки перед влиятельными толстосумами, лишь бы оказывали этой дряни покровительство. Пример тому её прошлое в Морнаосе. Сейчас же я всё недоумевал, отчего выбор её пал на птицу невысокого полёта. Алистар Кемпбелл! Неудачней претендента в болванчики и представить сложно. Хитрый лис слишком подозрителен, да и вынужден признать, что умом не обижен. Белобрысая мерзавка всегда побаивалась и избегала советника Валагунда. Однако, существенная деталь, что Алистар теперь в услужении у демона, который держит на привязи высокородную девку, всё расставляет на свои места. Понимаешь?
- Хм... - задумчиво промычал Голос, удивлённый щедростью философа на объяснения. Вероятно, одноглазый сейчас находился в приподнятом настроение, иначе из него и слова не вытянешь. – Не совсем, но хотелось бы понять.
- У моей дражайшей родственницы появилось уязвимое место – привязанность к своей госпоже. Из-за неё она отправилась в Лондиниум и связалась с Кемпбеллом. Из-за неё же сделает всё, что я пожелаю, а пожелаю я многого, очень и очень многого от этой дряни. Остаётся дождаться возвращения демэльфа...
_ _ _ _ _
Mirion ist* - сокровищница знаний
ГЛАВА 33
Близ Антонинова вала.
- Кемпбелл! – удерживая в руках поводья, в очередной раз крикнула блондинка скачущему впереди всаднику, но тот даже не обернулся в её сторону.
– Советник, соблаговоли, наконец, обратить на меня своё драгоценное внимание, чёрт возьми!
С тех пор, как всей честной компанией почти без ущерба (ущерб всё-таки был ощутимый, так как щедрые подарки для императора бриттов были оставлены в гостевом доме Лондиниума) им удалось покинуть город и счастливым образом оторваться от преследователей, прошло достаточно времени, а меж тем бессердечный эльф даже не думал делать привал. Более того, он ни разу не обмолвился и словом с новоиспечённой супругой. Шагс и Молох, с коими Иллиам так и не довелось познакомиться, пока помалкивали, но по скабрезности их ухмылок, определённо, долго это не продлится. Легионеры же, Тит и Кезон, за многолетнюю службу вымуштрованные декурионом, вели себя не в пример демонам дисциплинированней, сосредоточившись исключительно на дороге. Лишь изредка Иллиам на себе ощущала исходящие от них любопытные взгляды.
Эльфийка искренне недоумевала над поведением мужа, всё пуще на него раздражаясь. Ну подумаешь, не довела до его надменности крохотный пунктик, что втихаря обворожила стражника, который за пару жеманных улыбок и вознаграждения в десяток монет отнёс весточку её солдатам. Так ведь для дела же, и удачно всё разрешилось. Чего же быть в миноре?!
- Ну всё, хватит! – гневно сверля спину советника, остановила она коня и крикнула ему вдогонку. – Алистар, я больше с места не тронусь, если ты не выслушаешь меня!
Само собой разумеется, Кезон и Тит последовали примеру своей госпожи. Не удивили и демоны – притормозив жеребцов, они оставили его наимудрейшество в одиноком меньшинстве:
- Нам бы тоже хотелось прояснить пару моментов, слышишь, Кемпбелл? – послал в спину эльфа Молох внушительный бас.
Что ж, если вести подсчёт, этот раунд стоит присудить белокурой плутовке. Она, наконец, умудрилась привлечь к себе внимание эльфа, ибо притворяться глухим ему становилось бессмысленно. Вынужденный уступить, Алистар описал незначительный круг и вернулся к спутникам:
- В чём дело? – уставшим голосом обратился он к эльфийке. Догадываясь, о каких моментах пойдёт речь, Кемпбелл намеренно оттягивал дискуссию с демонами, от Иллиам же не укрылась бледность его лица и капли пота на лбу. Похоже, прогулка эльфу давалась не без усилий, что непривычным уколом затронуло совесть нахалки, с коей до сих пор она жила в полном ладу.
- Ну, во-первых... - открыла она рот.
- Можно короче? - бесцеремонно прервал её Кемпбелл, что слегка ошарашило блондинку, однако, последовавшие твёрдые слова, завуалированные под вполне разумное пояснение, сгладили очевидное его недовольство. - До Данноттара далеко, здесь же оставаться опасно.
- Хорошо, - пряча как можно глубже сиюсекундный порыв высказать какую-либо колкость, Иллиам состроила вымученную мину и елейным голосом затараторила: - Я изрядно вымотана, Али. Одежда пришла в негодность, коням нужен отдых, и привести себя в должный вид не помешает всем нам перед встречей с вождём Каледонии. Разумнее будет остановиться в Килхурне на ночь и передохнуть. Домоправитель Тасгайл будет рад услужить тебе и твоим воинам.
- Если отклониться от курса, прибудем в Данноттар на полдня позже, - задумчиво изрёк эльф, но, кажется, красотка сумела посеять зерно в благодатную почву его сомнений. Затаив дыхание, она наблюдала, как колеблется Кэмпбелл, втайне надеясь нынче же попасть в крепость. В действительности, покоя Иллиам не давало исчезновение Квинта, и сегодня она рассчитывала если уже не лицезреть молодого воина, то слышать о нём хоть какие-то новости.
Вероятно, молодому Титу также не терпелось повидаться с сослуживцами, потому, как только Алистар согласно кивнул, за что добавим ещё одно очко в пользу плутовки, легионер довольно возликовал.
- Могу я задать вопрос? – не унималась эльфийка. Есть такие женщины, что никогда не упустят своего шанса. Стоит неосмотрительному мужчине пойти ей навстречу, уступить, протянув мизинец, обворожительная акула намертво цепляется за всю руку, пока не получает желаемого. Иллиам как раз подходила под это определение. Её так и подмывало расспросить о предполагаемой женитьбе Мактавеша на неугомонной подруге, о которой накануне в Лондиниуме обмолвились демоны, но, к сожалению, девица не учла, что у варваров не в чести воспитанность. В который раз её вновь грубо перебили:
- А могу я задать вопрос? – акцентируя на себе внимание, встрял рассерженный демон. – Советник, дьявол тебя раздери! Какого хрена ты любезничаешь с этой ушастой и не черта не объяснишь нам? Для рабыни она уж слишком много себе позволяет!
«Определённо, нужно заняться собой, - молча сетовала Иллиам, стряхивая с одежды дорожную пыль. - В последнее время что-то слишком часто меня причисляют к рабыням Алистара Кемпбелла. Любопытно, сколько их у него нынче? Припоминаю, при дворе Валагунда ходили слухи, впрочем, не в пользу советника, что попасть к нему в невольники считалось подарком судьбы, ибо к ним он был строг и требователен, но без надобности не лютовал.»
Создалась неловкая ситуация, нужду разгребать которую, пожав плечами, плутовка полностью переложила на широкие плечи своего муженька.
- Ошибаешься, Молох. Госпожа Иллиам не рабыня, а жена… моя, – выжимая из себя последнее слово, произнёс Кемпбелл. Не дожидаясь бурных поздравлений, впрочем, до этого ли было потрясённым спутникам с неприлично отвисшими челюстями и выпученными глазами, он развернул и ударил пятками в бока коня. - Едем в Килхурн.
Демоны ещё долго смотрели вслед отъезжающим конникам, пока первым не очухался Молох.
- Сама преисподняя! Во дела!.. Влип наш ушастый по самое «не балуйся», - после чего громко заржал и стегнул своего скакуна.
*****
Мактавеш .
Охота. По-мужски скупое слово, но столь острых действ и эмоциональных всплесков, вероятно, не найдётся ни в каком ином. Утомительный поиск, непрестанное выслеживание и преследование, будоражащая горячую кровь погоня и, наконец, в положительном результате, обладание и финальная награда, ознаменованная правом победителя забрать жизнь своей жертвы – всё это позволяет упиваться невероятной эйфорией восторга собственного всесилия и на энное время иллюзорно приблизиться к заветному олимпу. И как поднимает мужскую самооценку восхищённый взгляд его женщины, к ногам которой тот бросает добытые на доброй охоте богатые дары! Да она ведь смотрит на него, как на бога!
Но всё это не имело никакого отношения к той страшной охоте, на стезю которой ступил Фиен Мактавеш со своими демонами. Сатанея от одной лишь мысли, что кто-то смел посягнуть на его земли, гнев вождя ни на секунду не притуплялся, тем более не стихал от удручающего вида опустошённого и разорённого Килхурна, утопающего в гниющем зловонии павших. Оставляя пару демонов в качестве могильщиков в крепости, вожак стремился в погоню. Зная крутой его нрав, воины тьмы с опаской поглядывали на слишком молчаливого Фиена, предвкушая расправу над неосмотрительными горе-захватчиками, часы жизни которых неумолимо приближались к финальному нулю. Оставшиеся в Килхурне едва осмелились обратиться к вождю с вопросом:
- Фиен, как хоронить-то? Сплошь смрадная каша.
Инкуб, сидя на нетерпеливо переминающемся под седоком коне, окинул плоскогорье мрачным взором:
- Нежно, – без тени улыбки изрёк избранник стаи и, пришпорив Сумрака, помчался вместе с остальными на северо-запад Каледонии, где были обнаружены следы стоянки дикарей.
- Понял, - оскалился в довольной ухмылке один из демонов. Обернувшись в свой истинный облик, порождённые тьмой твари, извергая пламя, принялись жечь покрытую смертью равнину, предавая огню и забвению человеческий тлен.
*****
- Не пойму, это что, человеческие? – пнув мыском сапога разбросанные у потухшего костра кости, один из воинов вопросительно взглянул на собратьев.
- Верно мыслишь, приятель, - ответил демон по имени Фидах, хлопнув собрата по спине.
- Кто ж станет жрать себе подобных?
- Как кто? Дикари, конечно! Баб режут, что из Килхурна уволокли. Вот так проголодаются, выберут, что пожирнее, и по макушке эдак тюк. Садитесь, соплеменники, кушать подано! Верно я мыслю, братцы?
- Может друиды жертву своим пустым богам приносили? - предположил третий, брезгливо сплюнув на землю. - Никогда не лез в дела человеческого племени, но тут… Люди порой меня озадачивают: придумают деревянных божков, хороводы вокруг них водят, твердят, что они - дети солнца, земли, воды, но, когда ради идолов свершают злодейства, от которых и темные бы рыло воротили, я отказываюсь человека понимать. Жрать своих же! Это ж надо додуматься?! В аду падали сей самое место будет.
- Вождь, угли остыли, но пешие с невольниками далеко они уйти не смогли бы, - дельно подметил Фидах. - Такие уроды на открытой местности не селятся, в лесу либо в пещерах хоронятся. Поблизости, на границе с топью есть некий Волчий осинник. Гиблое место многие души забрало, но посреди болота прячется островок, где самое раздолье для людоедов.
Готовый искать хоть у бога за пазухой, лишь бы достать, дотянуться до выродков, Фиен внимательно слушал демона. Молчаливо он корил себя за грубейшую ошибку, недозволительную вожаку. Это ж надо так отвлечься, настолько увлечься собственной игрой с эльфийской принцессой, столь ненасытно глотать её воскрешение, что напрочь позабыть о беззащитности крепости. Да, он признавал, что облажался, не отрекался от вины, и тем ненасытнее была его ярость, направленная на болотное племя каннибалов.
- Тропу сквозь топи знаешь? – взглянул вожак на демона.
- Обижаешь, вождь. Ежели хоть одна из баб с ними, непременно сыщем, - уверенно кивнул тот. - Бабы, они ж как, ароматнее, что ль, запах от них долго держится. Никакая трясина его не перебьёт, так что…
Среди стаи Фидах слыл отменным воином, но у каждого есть свой изъян. Слишком охочий до разговоров воин частенько собирал вокруг себя соплеменников, готовых в повседневности разделить с ним беседу. Однако, нынче воины не оценили его болтовни. Глухие звериные рыки сопроводили его рассуждения, а под тяжестью взора вожака Фидах предпочёл заткнуться.
Предвкушая сладостно-терпкий вкус мщения, стая демонов помчалась к Волчьему осиннику.
*****
- Господин! Господин! Тут не все! – одна из спасённых смертных кинулась к Фиену и бросилась под ноги, цепляясь грязными, исцарапанными в кровь руками за его сапог. Кто знает, возможно, она совсем помешалась от горя, но скорее, натерпелась такого ужаса, что ни окровавленные одежды, ни преобразившееся в жестокую гримасу лицо Мактавеша женщину не остановили.
Меж тем от облика грозного вождя невольно содрогнулись бы сами скалы. После свершившегося посреди болота сражения, больше похожего на короткую, но ужасающую по своему зверству расправу, глаза инкуба сатанински блестели, крылья ноздрей нетерпеливо трепетали, жадно вбирая свежий запах крови поверженных врагов. Не чувствуя ни жалости, ни сожаления к мёртвым, он недовольно взирал на дело рук своих и собственных воинов. Мактавеш был разочарован. Всё слишком быстро закончилось! Моментальная смерть каннибалов, когда он надеялся мучительно медленно выжимать жизнь из ублюдков – какая мизерная расплата за посягательство на его владения. Но, чёрт возьми! Стоило каледонским демонам приблизиться к острову, заслышать вопли пленённых людей, завидеть жуткие сцены насилия и рядом же - как нелюди сдирают кожу с живого человека, ярость заполонила тёмные сердца, глаза налились кровью. Озлобленные воины тьмы фатальной волной накрыли островок Волчьего осинника, уничтожая всех его жителей. Теперь же хищная тварь в груди Мактавеша злобно металась, не насытившись своей порцией жертвенных душ, она требовала ещё.
Фиен был рождён инкубом, но, как и многим боевым демонам, война Мактавешу шла к лицу. Словно страстная любовница, она с ладони кормила его своими страшными дарами, предсмертными стонами умирающих ласкала слух, преображала в завораживающего, свирепого зверя, и любовно оберегала от случайных ранений. Лучшие из лучших воины стаи соглашались, что только его, беспощадного и сильного полководца, закрывая глаза на промахи, они неизменно хотят видеть своим вожаком, своими верховным правителем. Так было раньше, так есть теперь. Так будет и впредь.
Один из демонов кинулся оттащить смертную от вожака, но тот жестом руки его остановил, больно схватил женщину за плечи, приподняв над землёй, встряхнул и впился жёстким взглядом:
- Что ты сказала? Говори!
Не в силах оторвать глаз от окровавленного лица Мактавеша, глотая ком страха, надломленным голосом женщина повторила:
– Тут не все. В замке остался ещё один.
- Мы обследовали весь замок, вождь. Там никого нет, - напомнил демон, что только что пытался оттолкнуть смертную, но та вдруг протестующе затрепыхалась, истерически замолотила Фиена кулаками по груди и закричала:
- Но он был! Был! Они убивали, насиловали, жгли, и ему это нравилось! Он привёл их! Он сам сатана!
Фиен выпустил смертную, ставя на землю, но доведённая до отчаяния женщина вместо того, чтобы бежать прочь от порождённых адом, вдруг ухватилась за одежду Фиена и спрятала лицо на его груди, захлёбываясь горькими рыданиями.
Такого инкуб никак не ожидал. Привыкший, что бабы на нём виснут исключительно в запале похоти, как утешить перепуганную, объятую страхом и горем женщину он не представлял. Слегка шокированный, демон взглянул поверх её головы на немногих выживших килхурнцев. Жалкая кучка зарёванные баб и пяток несмышлёнышей с затравленными глазами, как стая побитых собак жались друг к дружке, не веря, что спасены. С ужасом смотрели они на вождя самого жестокого в Каледонии клана, в любою секунду ожидая, что тот убьёт женщину, ведь теперь они не понаслышке убедились в правдивости молвы.
- Эмм… ну, будет, будет сырость разводить, – он неуклюже положил ладонь смертной на затылок. Испытывая то самое желание, когда хоть у чёрта в заднице, лишь бы не здесь, Мактавеш обратился к людям. - Мои воины отвезут вас в Килхурн, где вы вернётесь в свои дома. Отныне никто более не смеет нанести вам вреда. Это говорю я, Фиен Мактавеш, ваш господин!
- Господин, - вдруг вскинула голову женщина средних лет. – Я всю жизнь жила в Килхурне, но треклятая смерть забрала всех… всех, кого любила. Дети, муж, братья, вся моя родня… всех убили. И хижины нет, одно пепелище. Зачем возвращаться туда, где только горькие слёзы и голодная смерть?
Фиен нахмурился. Как вожак стаи демонов, щедрый к подданным, вождь привык мыслить глобально, зачастую не задумываясь о бедах смертной челяди, забота о которых была возложена на Алистара. Мактавеш не отказывался от плана восстановить и укрепить замок для защиты южных границ и в ближайшее время намеревался направить в Килхурн группы плотников, каменщиков и иных мастеров. Однако, понимая, что эти рты нужно кормить, возникала необходимость в поварихах. И лучше бы местных, досконально знающие крепость.
- Не будет больше смертей в Килхурне, разве что от старости. Голода не ждите, пополним запасы кладовых. Оплакивать родных сроку даю вам три дня, дальше будет некогда. Скоро мужиков в Килхурн понаедет, найдёте среди них себе новых мужей. И ты тоже мужика себе сыщи, семью новую заведи, вроде не стара еще, - вождь окинул всех разом властным взглядом и тут вспомнил о пацанёнке, что остался в Данноттаре. - Есть среди вас Кэйтрайона?
- Я и есть Кэйтрайона, - насторожилась всё та же женщина.
- Не твой ли малец до Данноттара умудрился добраться, ища госпожу Лайнеф? – скрестил руки на груди Фиен и подмигнул удивлённой смертной. - Мальчонке лет десять. Эх, имени не спросил… - посетовал он.
- А нет ли родинки у него на груди возле сердца? – с надеждой смотрела женщина на вождя.
- Вот дура баба! – заворчал Фидах, что прислушивался к разговору. – Кто ж разглядывать будет, что у него под холстиною?! Белобрысый, веснушек на всю морду, и пару зубов не хватает, когда лыбится.
- Мой! Мой сыночек жив, бабоньки…– воскликнула женщина и на радостях, едва держась на ногах, пустилась в рыдания, тут же обнимаемая сосельницами.
- Мужиком твой детёныш растёт дельным, а ты говоришь «слёзы», - хмыкнул Фиен. Не желая больше терять ни минуты на пустое, вождь отозвал Фидаха в сторону. – Вот ту, что цеплялась за меня, к себе на коня посадишь. Будешь внимателен, если надо, утешишь. Расспроси, что там за сатана такой, как выглядит, не слышала ли имени. Хрен знает, может, упоминал кто из ублюдков. Всё, что помнит. Остальных тоже потом поспрашивай.
- Сделаю, мой господин. – кивнул Фидах.
Через полтора часа, вырвавшись из Волчьего осинника, Мактавеш в сопровождении воинов и смертных устремился в Килхурн, втайне мечтая направить Сумрака совсем в иную сторону. Долг вождя призывал завершить дела в крепости, когда жажда инкуба - в том он был убеждён, иначе что же ещё? - стремилась к его дерзкой воительнице.
Но жребий судьбы уже был брошен, и гонец из Данноттара во весь опор гнал на юг коня…
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги