Голос любви

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Так это вы та самая девушка, которой мой сын буквально бредит уже около года?

Лусинда Шеридан глубоко вздохнула.

Шалис всегда легко сходилась с людьми, но все равно чуть волновалась перед встречей с Лусиндой, ожидая, что та примет ее в штыки. Но Лусинда Шеридан оказалась более приветливой, чем ее брат. Ей было около сорока. Имей она более счастливую жизнь, вероятно, и в своем возрасте выглядела бы просто красавицей, но нервная бледность кожи, темные круги под глазами, печальные глаза — все это прибавляло ей годков и сводило на нет природную привлекательность. Ее лицо было отмечено какой-то общей усталостью, хотя время от времени глаза и загорались живым интересом к жизни, который в былые годы, вероятно, не угасал ни на минуту.

Представив Шалис матери, Кел вернулся к гостям, а Лусинда медлительным жестом пригласила гостью садиться. Они расположились в уютной гостиной, обстановка которой свидетельствовала об изысканном вкусе хозяйки. Обилие маленьких безделушек из тех, что дарят или покупают на память, напомнило Шалис ее мать. Повсюду расставлены фотографии: множество детских снимков Кела, Ричарда и еще какие-то, видимо, близкие люди. Лусинда, судя по всему, очень гордилась и дорожила своей семьей, ощущая живую потребность в их явном или неявном присутствии.

— Мы известная и солидная радиостанция, — осторожно начала Шалис, стараясь не сказать что-нибудь, способное расстроить Лусинду и еще больше усилить ее антипатию. — У нас хорошая репутация. Мы выступаем против наркотиков и проводим много благотворительных акций… И вообще у нас много хороших дел за плечами, — добавила Шалис, от волнения не зная, как выразиться.

При этих словах Лусинда улыбнулась, но ее руки начали нервно перебирать бахрому подушки.

— О, я знаю! — горько воскликнула она. — Я знаю, что должна уважать выбор моего сына. И я его уважаю. Но никак не могу побороть в себе эти глупые страхи. Мое личное пристрастие к размеренной традиционной жизни вовсе не означает, что я должна навязывать ее людям, которых люблю. Нужно признать, что Кел в этом смысле пошел в отца. Другие интересы, другие стремления. Я поняла, что не имею права требовать от сына, чтобы он пожертвовал ради меня своей карьерой, своей жизнью, своим талантом. Я бы никогда потом себе этого не простила. И мне кажется, осознав это. я сделала большой шаг вперед.

Лусинда вопросительно посмотрела на собеседницу, словно ища одобрения.

— Безусловно, — горячо согласилась Шалис, начиная восхищаться этой женщиной. — Вам только надо сообщить об этом вашему брату. Мы разговаривали с ним несколько раз, и, как я поняла из разговора, он очень беспокоится за вас. Он просил меня… всех нас повлиять на Кела и заставить его отказаться от своих планов.

Лусинда перевела взгляд на фотографию брата, стоявшую на комоде. Шалис взглядом последовала за ней. Ричард улыбался со снимка и казался беззаботным и счастливым. Внезапно Шалис почувствовала сожаление, что во время их встреч она почти всегда видела его удрученным семейными бедами, и ей вдруг захотелось, чтобы он стал таким, как на этом фото.

— Да, надо поговорить с ним, — задумчиво произнесла Лусинда, снова переводя взгляд на Шалис. — Он не сказал мне, что знаком с вами. Он что, пытался давить на вас? Простите его. Ричард всегда защищает меня… Понимаете, он был мальчишкой, когда погибли наши родители. Я очень неудачно вышла замуж, и он винит в этом себя. В том, что не смог помешать этому браку. Но что он мог тогда сделать?! А теперь уже поздно… Не знаю, понимаете ли вы меня. — В ее взгляде появилось выражение отчаяния и безысходности. — В последнее время я очень плохо себя чувствую. Напряжение, рассеянность… Я принимала таблетки, которые прописал мне мой врач, но сейчас его нет в городе, а его сын выписал мне другие. Говорит, что они лучше, но я не люблю эти новшества. Знаете, поначалу вроде бы совсем не действуют, а потом оказывается, что действуют, да еще как… Не знаю, понимаете ли вы меня.

— Может быть, ваш организм еще не адаптировался к новым таблеткам, — деликатно предположила Шалис.

— Вполне может быть. Наверное, нужно продолжать принимать их, — Лусинда потянулась к маленькому столику, на котором лежала коробочка с таблетками, взяла три и проглотила, поморщившись. — Какая гадость! И как это некоторые люди глотают таблетки без воды?.. Возвращайтесь к гостям, Шалис. Кел ждет вас. Очень приятно было с вами познакомиться. Я поговорю с Ричардом… Может, попозже загляну к вам… чтобы познакомиться с вашими друзьями и будущими коллегами Кела. Веселитесь. Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя.

Довольная разговором, Шалис вернулась на половину Кела и присоединилась к остальным. Вечеринка была в самом разгаре.

Лусинда так и не появилась к тому времени, когда все решили перебазироваться в один из ночных клубов, выбранный в результате всеобщего голосования.

Шалис отвела Кела в сторону, пока остальные рассаживались по машинам.

— Может быть, скажешь маме, что уходишь? Все-таки она остается одна.

— Скоро приедет Ричард. Кроме того, она сегодня раньше обычного приняла свои таблетки, так что с ней все будет в порядке, не волнуйся, — заверил ее Кел. — В чем дело?

Шалис побледнела.

— Но когда я уходила от нее, она тоже приняла таблетки. Как часто…

— О боже! Сколько? — взволнованно воскликнул он.

— Три.

— Как и раньше. Доктор сказал, что это максимальное количество. Она спрашивала, можно ли увеличить дозу, так как ей казалось, что они на нее не действуют, но доктор заверил, что это обманчивое впечатление, а на самом деле они очень сильные, просто действуют не сразу. Мать после них становится как зомби. Она могла забыть, что уже приняла таблетки. Значит, она приняла целых шесть штук!

Они оба повернулись и побежали по направлению к половине Лусинды.

— Где она может быть? — спросила Шалис, влетая в дом.

— В спальне.

Они ринулись туда и обнаружили Лусинду лежащей на кровати. Она казалась крепко спящей.

— Позвони ее врачу и объясни ситуацию. Опиши, как она дышит, и как выглядит, и сколько таблеток, по нашему мнению, приняла. Возможно, он подскажет, что нам делать, и в случае необходимости вызовет «скорую». Уверена, что они приедут быстрее, если их вызовет врач. А я тем временем попробую сделать, что смогу.

Майлз Логан заставлял почти всех своих сотрудников проходить курс первой медицинской помощи после того, как один из их бывших диджеев не смог помочь молодой девушке, отравившейся на одной из клубных вечеринок наркотиками и алкоголем.

Но Шалис, к сожалению, не знала, что делать при отравлениях транквилизаторами. Через десять минут приехал доктор. Он немедленно вызвал «скорую помощь» и достаточно вежливо, но твердо сказал Шалис:

— Благодарю вас за помощь, но думаю, лучше вам уйти. С ней будет все в порядке. Кел поможет мне в случае необходимости.

Вздохнув с облегчением, Шалис вышла из комнаты и направилась на половину Кела. Ей хотелось удостовериться, что все уже уехали. Ее коллеги не смогут удержаться от того, чтобы не проявить профессионального интереса к этому происшествию, и завтра материал уже появится во всех информационных сообщениях. Она вспомнила, как Ричард боялся всякой огласки. Ричард! Ведь его нужно известить! У нее был с собой мобильный телефон, но она не знала его номера. Тогда она решила вернуться в гостиную и подождать Кела, чтобы спросить у него номер или попросить его самого позвонить дяде.

В этот момент она увидела, как к дому Ричарда подъехала машина. Шалис направилась туда, стараясь не бежать, чтобы не напугать его. Ричард! Эта новость будет для него тяжелым ударом.

Должно быть, он увидел ее еще издалека, потому что, едва выйдя из машины, направился прямо к ней. По-видимому, он был один.

— Вечеринка уже закончилась или еще не началась? — начал он издалека, но, подойдя ближе, встревоженно вгляделся ей в лицо. — Шалис, в чем дело?

— Все в порядке, Ричард, — она старалась быть спокойной, но все-таки ее голос слегка задрожал.

Она подошла к нему совсем близко и дотронулась до плеча. При ее прикосновении каждый мускул на его руке напрягся.

— Лусинда по ошибке приняла больше таблеток, чем нужно, но доктор уже здесь. Он уверяет, что ничего страшного не произошло. Может, даже не понадобится везти ее в больницу.

— Лусинда!

Даже при слабом свете фонаря, освещающего дорожку, на которой они стояли, было видно, как Ричард побледнел.

— Это вы во всем виноваты! Вы позволили Келу устроить эту вечеринку. Она разнервничалась и потеряла остатки равновесия. Нужно было запретить ему, но я почему-то думал, что он соберет вас где-нибудь в другом месте.

— Это случайность! — возмущенно воскликнула Шалис. — Ричард, она же не специально это сделала! Не думайте, что это…

— Достаточно было увидеть вас здесь, — в бешенстве бросил он.

— Я знаю, что и на мне лежит ответственность в каком-то смысле, — горячо продолжала она. — Но…

— Именно так. Ваше присутствие толкнуло ее на это.

— Да нет же! Она просто ошиблась, — почти закричала Шалис. — Когда мы с Келом собирались уходить, я сказала ему, что надо поставить ее в известность, но он ответил, что не стоит ее тревожить, поскольку она приняла таблетки раньше обычного и теперь они, должно быть, начали действовать. Но, когда я уходила от нее, она приняла еще порцию!

— Что-о? Когда вы уходили от нее? Так, значит, вы с ней виделись? — Ричард был в бешенстве. — Я же велел вам держаться от нее подальше. Что, черт побери, вы ей наговорили? Можно себе представить! Достаточно того, что она увидела вас и поняла, с кем Кел будет работать и в какую ловушку он попал!

— Я хочу, чтобы вы выслушали меня, — в отчаянии взмолилась Шалис. — Не сейчас, потом, когда вы убедитесь, что с ней все в порядке.

— Зачем? Думаете, вам опять удастся провести меня и заставить поверить вам? Ну уж дудки! Теперь-то я знаю, что вы собой представляете: двуличная, амбициозная карьеристка, вот вы кто. Я уже один раз выслушал вас и понял, что вы хотите заполучить Кела, чтобы использовать его на благо вашей радиостанции, а может, и на свое. Вы берете от людей все, что вам нужно, а потом выбрасываете на помойку, не заботясь о них.

Она схватила его за руку, но он резко выдернул ее.

— Ричард!

Тут Шалис не выдержала и расплакалась.

Конечно, его гнев был вызван страхом за сестру, и нельзя было винить его за это. После утраты родителей он, естественно, переживал за тех, кто у него остался, пытаясь защитить их, как только мог. Мысль о том, что он может потерять сестру, сводила его с ума.

Ричард же был уверен, что она плачет от досады.

— Убирайтесь отсюда, Шалис, и не показывайтесь мне больше на глаза. Если я узнаю, что вы ищете встреч с Келом, я уничтожу и вас, и вашу радиостанцию.

С этими словами Ричард быстрым шагом направился к домику сестры. Шалис постояла еще несколько минут, вытирая слезы, потом собралась с силами и направилась к машине. По дороге домой она позвонила Зоре, предупредив ее, что они с Келом не приедут в клуб. Ее переполняла обида и досада оттого, что Ричард не пожелал ничего понять. Приехав домой, она позвонила Келу.

— Да?

— Кел?

— Он в другой комнате. Шалис?

Ричард! Он узнал ее голос, хоть и охрипший немного от пережитого волнения. Она не знала, что сказать.

— Я… меня интересует самочувствие Лусинды.

— Прошу вас больше не звонить по этому номеру, — сухо произнес он и повесил трубку.

Он действительно винил и ненавидел ее! Шалис готова была снова заплакать. Никто еще так не презирал ее!

Проснувшись на следующее утро, она попыталась снова позвонить и вздохнула с облегчением, когда услышала в трубке голос Кела. Поняв, кто звонит, он понизил голос.

— Да, она в порядке, — ответил он на ее вопрос о здоровье матери. — Слушай, извини, я должен бежать, но знаешь… Спасибо тебе за все, приятель.

Последнее — «приятель» — указывало на то, что где-то поблизости находился Ричард, очевидно запретивший Келу общаться с ней. Шалис вздохнула, вспоминая вчерашние угрозы Ричарда, что его племянник не будет работать на «Саундз ФМ». А ведь он подписал контракт! Впрочем, это ее уже не касается.

В этот день ее ждали на одном благотворительном марафоне, который устраивала их радиостанция. Она посмотрела на часы и начала неторопливо одеваться. Времени было достаточно, тем более что спешить к началу не обязательно — от нее требовалось только вручить подарки победителям, а до окончания соревнований еще далеко.

Когда она приехала, Майлз был уже там. Она пока не стала говорить ему о разговоре с Ричардом. Когда все закончилось, Шалис быстро распрощалась со всеми и уехала, дабы избежать дальнейших расспросов. Сделав большой крюк, чтобы навестить родителей, она только к вечеру добралась домой. Весь день она чувствовала какое-то недомогание. Сначала ей казалось, что это результат вчерашней нервотрепки, но, по мере того как ей становилось все хуже, она поняла, что подцепила грипп, которым за последнее время переболели почти все ее коллеги.

Войдя в квартиру, Шалис поставила в воду цветы из родительского сада и сразу же повалилась в постель. Ей долго не удавалось заснуть, а когда она наконец заснула, ее разбудил звонок в дверь. Шалис долго не хотела вставать, надеясь, что посетитель уйдет. Она посмотрела на часы. Восемь часов утра! Боже, кто же мог притащиться в такую рань? Она с трудом вылезла из кровати. Все тело болело, будто это она накануне отличилась в марафонском беге.

— Иду, иду! — жалобно простонала она.

«Чтоб ты провалился!» — выругалась она про себя и посмотрела в глазок.

Посетитель уже повернулся спиной и явно собирался уходить, но она узнала его. Ричард! Она стремительно схватила ключ и дрожащей от волнения рукой вставила его в замок. Как назло, ключ заело, и прошло несколько секунд, прежде чем она сумела открыть дверь.

— А я уж было решил, что вы не добрались до дома вчера вечером. Плохо спали? Кто на сей раз? Судя по тому, что не Кел, очевидно — Серл Орчард? — насмешливо бросил Ричард.

— Как Лусинда? — встревоженно спросила она, не обращая внимания на его слова.

— В порядке, — быстро ответил он. — Что, черт побери, с вами произошло?

— Заболела, — хмуро ответила она и добавила: — И хочу лечь обратно в постель.

Она попыталась закрыть дверь.

— Подождите!

Ричард сделал шаг вперед и оказался в прихожей. Ни слова не говоря, он поднял ее на руки и понес в комнату. Это не составило ему никакого труда, вероятно, с такой же легкостью он мог бы вскинуть вверх и амазонку. Шалис вдруг представила, как он в своем неизменно элегантном костюме несет на руках какую-нибудь статную дикарку, и ей стало неудержимо смешно. Он осторожно опустил ее на кровать.

— Я очень рада за Лусинду, — мягко произнесла она.

— Что с вами? — хмуро спросил он, не обращая внимания на ее слова.

— Обычный грипп. Сейчас многие им болеют. Очень хочется пить. Можете мне принести стакан воды перед уходом?

Он молча вышел из комнаты и через минуту вернулся со стаканом, бутылкой воды и пакетиком глюкозы.

— Ах, да, у меня же есть глюкоза! — она попыталась улыбнуться. — Какая удача! Я стащила ее на вчерашнем марафоне. Угощение для участников забега.

Он помог ей приподняться в кровати, налил в стакан воды и высыпал глюкозу.

— Теперь мне жарко.

— У вас температура, Шалис. Кто ваш врач? У вас есть его номер?

— Где-то есть… Послушайте, доктор мне совсем не нужен, — слабо запротестовала она.

— Еще как нужен! И не такой дурак, как тот, что поменял Лусинде рецепт. Так что давайте номер.

— Он не приезжает на дом.

— Приедет, — в голосе Ричарда прозвучала угроза.

У Шалис не было сил спорить, она откинулась на подушки, махнув рукой в сторону письменного стола, на котором в беспорядке валялись разные визитные карточки. Сквозь забытье она слышала, как Ричард ищет нужную, а потом звонит по своему мобильному телефону.

«Почему он здесь?» — подумала она перед тем, как заснуть, но так и не нашла ответа.

Доктор явился неожиданно быстро. Он осмотрел ее, подтвердил догадку о гриппе и прописал необходимые лекарства.

— Ну, что я вам говорила! — с удовлетворением воскликнула Шалис, как только врач ушел.

Ричард улыбнулся.

— Даже в болезни вы умудряетесь кичиться своей правотой. Врач прописал лекарства, и, пожалуй, я сам схожу за ними, а то заказывать их в аптеке и ждать, пока принесут, слишком долго. Дать вам еще попить? Я нашел на кухне тонны глюкозы. Судя по всему, вы стащили у бедных бегунов весь запас лакомства.

— Это не кража, а надбавка за вредную работу!

Он принес ей питье, поправил подушки и ушел. Шалис слышала, как захлопнулась за ним дверь. Минут через пятнадцать он вернулся с пакетом, полным лекарств, и положил их на тумбочку около кровати.

Она не поблагодарила его. Выпив таблетки, она вскоре уснула и проснулась в час дня. Ей стало очень стыдно за то, что она столько проспала. Она вылезла из постели и направилась в ванную.

— Вам нужно лежать, — раздался строгий голос из гостиной.

Ричард! Сняв пиджак и ослабив галстук, он расположился на диване с ноутбуком на коленях. Рядом лежал открытый дипломат, полный бумаг, и мобильный телефон.

— Я думала, вы ушли.

— Возвращайтесь в кровать. Сейчас как раз время принимать лекарства.

Шалис действительно чувствовала себя очень слабой. Она повиновалась, а Ричард последовал за ней.

— Зачем вы делаете все это? — обратилась она к нему. — Я знаю, что вы заботливый родственник, но я к вашему семейству не принадлежу, и за мной ухаживать вовсе не обязательно. Я сама способна позаботиться о себе.

— Знаю, — кивнул он.

— Как же ваша работа? Вы все время были здесь?

— Я — шеф, мое дело — отдавать приказы.

— У меня сложилось такое впечатление, что вы любите быть в центре событий.

— Впечатление верное, — согласился он чуть ли не с сожалением и быстро добавил: — Хотите есть? Скажите, чего вам хочется. Я пойду куплю, потому что в вашем холодильнике хоть шаром покати. Вы что, питаетесь только кофе? Что вы, например, собирались есть сегодня на завтрак?

— Обычно я завтракаю в кафе или съедаю яблоко.

— Как можно так жить?

Он бросил осуждающий взгляд вокруг себя. В комнате было чисто, потому что недавно приходила горничная, но вещи, книги, обувь валялись в беспорядке. На письменном столе вперемешку лежали журналы, лак для ногтей, помада, бижутерия. Одна тумбочка завалена компакт-дисками и книгами, на другой — магнитофон и два телефона: обычный и мобильный.

— Живу, как могу, — ответила Шалис спокойно.

Судя по тому, что его так волновал ее образ жизни, их отношения, если, конечно, они между ними все-таки были, выравнивались.

— В этом я не сомневаюсь, — произнес он, качая головой, и повторил вопрос: — Так что вам купить?

— Ну… — протянула она, — тост и джем, как вы думаете? И еще какой-нибудь быстрорастворимый суп, куриную лапшу, к примеру.

Когда в детстве она болела, мама всегда готовила ей суп, приговаривая, что после него она сразу пойдет на поправку.

— Тостер у меня есть, — добавила она поспешно.

— Я как раз хотел об этом спросить.

Артистический образ жизни мешал Шалис питаться регулярно, поэтому она пристрастилась к тостам.

— Что-нибудь еще?

— Может быть, мед, чтобы не пропал голос. Подождите, я дам вам денег.

— Даже не думайте, — рассмеялся Ричард. — Хотя я рад, что вы мне их предложили. А то я начал сомневаться, уж не связана ли ваша аскетичность в еде с чрезмерной бережливостью.

— Нет, она связана всего лишь со временем, точнее, с его нехваткой.

— И еще с тем, что вы не умеете готовить, — засмеялся он опять. — Кстати, как насчет этого?

— Да, действительно не умею. Вернее, не умею без поваренной книги, — призналась она и вдруг почувствовала, что должна непременно спросить, почему он явился к ней в это утро. — Ричард… — начала она, но он перебил, не дав ей договорить.

— Ладно, я пошел. Оставайтесь в постели.

Он быстро двинулся к выходу, но когда уже стоял перед входной дверью, зазвонил его мобильный телефон. Шалис услышала, как он говорит:

— Джулия… Я знаю, но ты можешь положиться на собственное мнение, я тебя уверяю. Конечно, можешь… Действуй, удачи. Пока.

В его голосе было столько уверенности и поддержки, что Шалис вдруг захотелось оказаться на месте Джулии, обладавшей правом просить у него совета по телефону.

Она ждала его с нетерпением, раздумывая о том, переодеться ей к его приходу или остаться в футболке, в какой он ее застал. Решив, что на переодевание уйдет много сил, она осталась в том, в чем была.

— А как же вы? — спросила она, когда он, вернувшись, принес ей на подносе суп с тостом.

— Я поем позже. Мне придется скоро вас покинуть. У меня встреча с делегацией из Европейского союза, которую нельзя отложить, потому что сегодня вечером они уже отбывают. Может быть, вы попросите кого-нибудь приехать и посидеть с вами? Я…

— Подождите минутку, — решительно перебила его Шалис. — Вы пришли ко мне утром, и я благодарна вам за то, что вы сделали. Но все же я не понимаю, что привело вас ко мне?

— Резонный вопрос.

Лицо Ричарда приняло странное выражение. Он присел на краешек ее кровати.

— Что я могу вам сказать, Шалис? Кроме того, что я благодарю вас и прошу прощения? За субботний вечер. Я бы не поверил Келу, подозревая, что он специально покрывает вас, но вчера моя сестра пришла в себя и рассказала мне, что случилось или, вернее, то, что она помнила. Она сама сообразила, что приняла двойную дозу лекарств, и легла, надеясь, что все обойдется. Конечно, вы тут ни при чем. Я понял, что Кел не врал, когда рассказывал мне о том, как вы пытались помочь Лусинде, пока не приехал доктор.

— Пустяки, — быстро проговорила Шалис. — Вы были расстроены, это понятно. Я вас не виню… Зря вы так утруждались, достаточно было позвонить. У Кела есть мой номер.

— Нет, я хотел сказать вам это лично, — медленно произнес он. — Вчера вечером я тоже был здесь, но не застал вас. Я, конечно, мог позвонить, но мне хотелось увидеться с вами, потому что я не мог забыть, как вы плакали.

Он говорил это таким виноватым тоном, что Шалис стало смешно.

— Не стоило так беспокоиться.

Она взяла ложку и начала есть суп, потом весело спросила:

— А раньше вы когда-нибудь доводили женщину до слез?

— Никогда!

— Наверное, все женщины в вашей жизни обладали слишком большим чувством собственного достоинства, чтобы плакать. Например, Джулия Кеверн, — бросила Шалис, а про себя подумала: «Хотя могу поклясться, что бедняжки частенько ревели тайком — в подушку». — Ну что ж, Ричард, я очень рада, что ваша сестра чувствует себя хорошо. Большое спасибо за то, что вы ухаживали за мной сегодня, только прошу вас — никогда больше не звоните мне в дверь в такую рань! Это просто какая-то пытка!

Он поставил поднос на тумбочку около ее кровати и рассмеялся.

— Вы очень великодушны, Шалис. Лусинда рассказала мне о вашем с ней разговоре… И знаете, после этого случая она решила больше не принимать таблеток, чему я несказанно рад. Нельзя так доверять транквилизаторам. — Он сделал паузу и улыбнулся. — Да, в субботу я совсем не думал о хороших манерах. Надеюсь, что вы восприняли это, лишь как очередное проявление моего слишком серьезного отношения к жизни.

— Тут вашей вины нет. Это жизнь заставила вас повзрослеть слишком рано, отобрав родителей и возложив на ваши плечи такую ответственность. Целая индустрия, в которую вовлечено столько людей и денег. У вас никогда не было, беззаботной жизни, ведь так? Вы просто не умеете так жить.

— И, может быть, я даже завидую вам, — медленно произнес Ричард, беря ее за руку и рассматривая тонкие изящные пальцы. — Для вас жизнь — праздник. Впрочем, мне кажется, что я бы не смог жить такой жизнью, какой живете вы… Ладно, мне и вправду пора. Вечером я заеду, чтобы узнать, как у вас дела.

— В котором часу? Потому что я должна быть на «Саундз» часов в девять, чтобы начать готовиться к передаче, — сказала она, осторожно вынимая руку и стараясь не поддаваться теплой волне, пробежавшей по телу от его прикосновения.

— Вы собираетесь сегодня работать? В таком состоянии?

— Мое присутствие обязательно, — улыбнулась она. — Сегодня мне впервые будет помогать Кел. Он мой протеже, и не годится, чтобы он чувствовал себя не в своей тарелке. Вы ведь отменили свой запрет?

Лицо Ричарда приняло каменное выражение, в глазах читалось недовольство.

— Да, представьте себе! Ладно, езжайте, если это для вас так важно, но только за руль вы не сядете. Я сам отвезу вас туда и потом заберу обратно.

— Программа закончится в час ночи. Меня может отвезти Кел, вы и так уже слишком много для меня сделали.

Он поколебался секунду, потом вдруг быстро повернулся и направился к входной двери, бросив на прощание:

— Хорошо, я скажу ему, чтобы он вас отвез.