Голоса драконов

Артегал снова взлетел и опустился в свободном падении. На этот раз Кей была уже готова к этому. Тело дракона однозначно лучше подходило для такого, каждый раз, когда он делал резкий разворот, ей не хватало воздуха.

Но когда он ловил восходящий поток воздуха и просто реял, как воздушный парусник в потоке легкого ветра, будто здесь и был рожден, она и сама чувствовала, что летит.

Прозвучал грохот, напоминавший взрыв, слишком резкий и страшный, чтобы быть молнией. Кей вздрогнула и почувствовала, как мышцы на спине Артегала напряглись с не меньшим удивлением. Он повернул назад и ринулся, набирая высоту и пытаясь разглядеть что-либо. Кей приподнялась, пытаясь выглянуть из-за его плеча.

За горным хребтом, через лес, к северу от границы на краю темной дорожки дыма виднелось черное пятно. Что-то в небе загорелось и стало падать. Недалеко от того места, где, должно быть, произошла авиакатастрофа, белел парашют, а пилот на нем болтал ногами в воздухе.

Короткое мгновение казалось, что и дракон, и пилот парят в воздухе, пилот, медленно падая, раскачиваясь вперед и назад на тросах парашюта, уставился прямо на дракона с девочкой на спине. Такого он не мог не рассмотреть.

Артегал сложил крылья и полетел прямо в лесную чащу.

Удивительно, что дракон нашел свободное пространство в лесу, пусть и не вышло совершить мягкую посадку. Он врезался в землю, принимая удар на передние лапы и грудь. Кей перевернулась через его плечо и ударилась об упряжь.

Военные самолеты патрулировали границу все время, сколько она себя помнит, но такого раньше никогда не случалось. Она не могла точно сказать, был ли самолет над их территорией, когда потерпел аварию. Приземлится ли пилот на той стороне границы или на этой? И что будет, если все-таки на этой? Однако это не было загадкой ни для неё, ни для Артегала.

— Он нас заметил? — крикнула она Артегалу. Пилот заметил их, она была уверена в этом, как и в том, что он расскажет об этом военным и полиции и у нее будут большие неприятности.

— Он приземлится на нашей стороне границы, — сказал Артегал. — Старейшины узнают об этом. Они найдут его.

Столб черного дыма от упавшего самолета уходил высоко в небо. Не заметить его будет невозможно.

— Что они с ним сделают? Что если он ранен? Что если…

— Мы посланники. Мы найдем его первыми.

Когда он снова взлетел, она была уже готова, схватив поводья, и взгляд ее был серьезен. Столб дыма стал своего рода маяком, к которому они и направились. С растущей уверенностью и чувством защищенности, Кей осмотрелась — нет ли по близости самолетов, заглянув через плечо и над головой. Она думала, военные пришлют спасательные вертолеты или даже еще самолеты, но не увидела ни одного. Но это еще ничего не значило. Они летели слишком низко, и было не видно, что происходило за рекой.

Однако все должны были направляться именно сюда. Кто-то обязательно их увидит. Для них это будет конец, но они не могли вернуться назад. Если пилот был ранен, они должны были помочь.

Артегал начал кружить в воздухе. Сначала Кей не почувствовала — так плавно он это делал. Его правое крыло слегка опустилось, и солнце изменило свое положение. Справа от него она могла увидеть, как под ними простирался лес, и как над ними кружилось небо. Его крыло еще немного опустилось, и круг сузился. Кей узнала поисковую тропу. Он бегло просмотрел небольшой островок деревьев в поисках места, где спускался парашют. Она знала, что от нее в поисках будет немного пользы, ее не сравнить с его охотничьим зрением. Но все же она пыталась, и на третьем круге разглядела белое пятно среди зеленых ветвей.

— Артегал, там! — вскрикнула она, но не знала, услышал ли он ее, возможно, голос заглушил ветер. Она похлопала его по плечу, чтобы привлечь внимание. Он уже опускал крыло, чтобы развернуться в нужном направлении.

Он приблизился к белому пятну, которое было полотном парашюта, и выбрал место для приземления. Она уже стала разбираться в полетах, поэтому ждала, что они накренятся к земле и схватилась крепче. В этот раз приземление даже показалось ей мягким.

Лишь оказавшись на земле, Артегал двинулся вперед, балансируя при помощи кончиков крыльев, покачиваясь между деревьями. Когда он остановился и сел прямо, Кей уже крепко держала веревки, чтобы не упасть. Она чувствовала работу легких дракона под ней.

Она услышала, как мужчина сказал:

— Вот черт!

Артегал выгнул шею буквой S и поднял голову. Теперь Кей могла через его плечо разглядеть мужчину в оливково-зеленом костюме парашютиста, убегающего прочь. Позади он оставил парашют и шлем.

Прежде, чем Кей успела отреагировать или придумать что-либо еще, Артегал пошел за ним, нагибаясь к земле как можно ниже и балансируя на передних лапах. Крупными шагами он быстро преодолевал расстояние. Кей потеряла из виду сбежавшего пилота, пока Артегал не сменил направление и замер в нерешительности.

Пилот продолжал бежать, оглядываясь через плечо, продираясь сквозь кустарник и торчащие со всех сторон ветки. Он направлялся в самые дебри, туда, где дракон не сможет его преследовать. Артегал фыркнул и сменил направление, чтобы облететь чащу и перехватить его. Когда пилот увидел, что дракон перестал его преследовать, он остановился и посмотрел прямо на Кей, сидевшую в упряжи на спине дракона. Ему было чуть за тридцать, короткие темные волосы и суровое лицо. Она не могла не заметить изумление в его взгляде, когда их глаза встретились. Потом Артегал продолжил движение, а пилот снова побежал на юг в сторону границы.

Ну, все, он ее увидел. И он расскажет все в авиации. Они как-нибудь вычислят, что это она, и она окажется в тюрьме.

— Артегал, стой. Погоди минутку. — Она с силой ударила его по плечу.

Артегал сел и повернулся лицом к ней.

— Не ранен, — сказал он, почти с насмешкой.

— Но он нас видел. Он всем расскажет о нас, — сказала Кей.

— Мы должны поймать его. Поговорить. Убедить не рассказывать.

Поговорить — было его ответом на все.

— Нет, — ответила она. — Пусть уходит. Нам нужно выбраться прежде, чем прилетят другие самолеты.

— Драконы тоже прилетят, — добавил он.

Ей не хотелось даже думать, что будет, если остальные драконы найдут их.

В этот раз он не полетел. По обе стороны границы люди искали их именно в небе, и заметили бы, даже если бы он летел прямо над кронами деревьев. Она уже слышала шум двигателей приближающихся самолетов. Артегал передвигался пешком довольно неуклюже, но все равно быстрее, чем она сама. Он перешагивал через деревья, опираясь на концы своих крыльев. Впереди был долгий путь, и она не стала отстегиваться от упряжи.

Когда они достигли места их утренней встречи, она соскользнула на землю, фактически против своей воли, потому что не знала, что будет дальше. Она развязала веревки и аккуратно их смотала, словно собиралась использовать снова. Всё уляжется, говорила она себе. Ничего плохого не случится из-за этой аварии. Артегал терпеливо наблюдал за ней. Они перекинулись буквально парой фраз.

Наконец, она встала со снаряжением на плече, готовая уйти.

— Когда мы встретимся в следующий раз? — спросила она.

— Не знаю. Мы должны быть осторожны.

— Возможно, спрятаться на пару недель, — сказала она. — Подождать и посмотреть, что будет дальше.

— Через три недели от сегодняшнего дня. Когда солнце будет выше всего… полдень, — сказал он. — Мы встречаемся на старом месте и оцениваем.

— При условии, что нас не бросят в тюрьму.

Артегал что-то проворчал. Звук был такой, будто вдали упало дерево. Она почти почувствовала дрожь, исходящую от земли. Он сказал: «Я никогда об этом не узнаю. Лучше тебе туда не попадать».

— Возможно, он никому не скажет.

Его рык, который прозвучал в ответ, казался, будто дракон сомневался.

— Все будет хорошо, — сказала она, решая, что это лучше для них обоих. — Все пройдет. Просто наблюдай.

— Всего хорошего, Кей, — сказал он.

Она попыталась улыбнуться.

— И тебе тоже.

Они оба развернулись и отправились через деревья, в противоположных направлениях.

Глава 9

Солнце стояло низко, день близился к вечеру. Прошло гораздо больше времени, чем предполагала Кей. Она думала, скорее, даже надеялась, что ее родители были настолько сильно заняты крушением самолета, что не успеют вернуться домой так, чтобы обнаружить её отсутствие. Она не хотела смотреть пропущенные звонки на телефоне, но все же проверила. Их было около дюжины, с голосовыми сообщениями. Казалось, что ей звонили все кто только мог: мама, папа, Тэм. Трижды Джон. Над головой кружили вертолеты. Она могла только догадываться, удалось ли пилоту благополучно добраться до реки.

Столб дыма был все еще виден, но очертания его расплывались, лишь напоминая о полыхавшем пожаре. К северу, внутри Обители Драконов, в небе виднелись около дюжины силуэтов. Они то кружились в небе, то устремлялись вниз. В этот раз они были гораздо ближе к границе, чем обычно. Возможно, они были слишком далеко, чтобы понять, что дым поднимался с их стороны. Затем она вспомнила, что Артегал говорил о драконьем зрении. Они увидят. Они поймут.

Быть может они разберутся, в чем дело. Решат, что люди нарушили договор непреднамеренно, что падение самолета — это случайная авария. Она не хотела думать о том, что произойдет, если они посчитают, что договор нарушен, и решат напасть. Ведь в таком случае Серебряная Река окажется под ударом первой.

Она превысила скорость, чтобы скорее добраться домой. Ей казалось, что из-за неразберихи, которую вызвал разбившийся самолет, полиция вряд-ли будет обращать внимание на лихачей. Однако, когда она промчалась мимо внедорожника с полицейскими мигалками, тот развернулся на 180 градусов, зажег фары и включил сирену. Попалась. Тяжело вздохнув, она остановила машину.

Заглянув в зеркало заднего вида, она увидела как полицейская машина остановилась на обочине позади нее. Ее начало мутить. Это была не просто полицейская машина, а машина ее отца. И действительно, он вышел из машины и с самодовольным видом, не спеша, направился к ней. Будь на его месте один из его помощников, она, возможно, смогла бы отмазаться. Но какими словами ей объясняться сейчас, она не знала. Она съежилась, вжимаясь в сиденье, будто хотела уменьшиться или провалиться сквозь землю.

Когда её отец, точнее шериф Уайетт при исполнении, остановился напротив её двери и посмотрел на неё из-под полей своей ковбойской шляпы, она посчитала, что не стоит опускать стекло. Она может просто сидеть внутри и смотреть на него. Штука была в том, что её отец мог точно так же просто стоять и ждать. Ни сказать ни слова, ни разу не постучать по стеклу. Просто ждать, пока она больше не сможет этого выносить.

Она опустила стекло.

— Привет.

Может, если она будет косить под дурочку, он ни в чем её не заподозрит.

Её отец хитро улыбнулся, будто говоря этим, «Я тебя подловил». Надежды Кей моментально растаяли.

— Ты ехала довольно быстро — сказал он так, будто это была шутка.

Он подловил её. Хорошо. Она справится с этим. Нужно просто закончить это как можно быстрее. У него наверняка есть более важные дела, чем гоняться за ней.

— Думаю да. Прости.

Он ничего не сказал. В первый и единственный, до этого момента, раз, когда он остановил её за превышение скорости, он выписал ей штрафную квитанцию, указав в ней скорость, с которой она ехала, и сумму полагаемого штрафа. Затем он порвал квитанцию. Он предупредил её, ясно дав понять что в следующий раз все будет серьезно.

Однако, квитанционной книжки у него с собой не было. Он просто стоял. Молча, не шелохнувшись. Отец был сильной, молчаливой личностью. Кей захотелось закричать.

— Что ты собираешься делать? — спросила она.

— Ты в курсе, что эта дорога была закрыта? — ответил он ей.

Он остановил её не за превышение скорости, а за то, что она вообще не должна была здесь находиться. Ей даже в голову не могло прийти, что они оцепят весь район, пока не отыщут пилота и не выяснят, что собираются делать драконы. Она не могла придумать подходящих оправданий, чтобы выйти из положения.

Она помотала головой, надеясь, что это выглядело достаточно искренне.

— Нет, я не знала.

— Это означает, что ты находилась здесь еще до того, как перекрыли дорогу.

— Я ходила в поход, — сказала она, строя из себя дурочку изо всех сил. Она чуть было не сказала, что ходила в поход вместе с Джоном, но её отец в таком случае, мог бы просто позвонить ему, чтобы убедиться в этом. Джон смог бы прикрыть её лишь в том случае, если бы знал, о чем идет речь. Она еще не перезванивала ему, и, если бы отец позвонил Джону раньше неё, все могло бы быть только хуже.

Она чувствовала, что отец изучает ее своим взглядом, и задумалась над тем, как она выглядит. Ее волосы, растрепанные ветром, спутались, даже при том, что были завязаны в хвост. Обгоревший на солнце нос пощипывал. Но это лишь подтверждало ее историю о походе.

— Ты видела как упал самолет? — спросил отец. Он явно хотел услышать что-то определенное. Если бы она только знала, что он хочет из неё выудить, то смогла бы этого избежать.

— Да, видела. В основном дым с места падения. Все в порядке? Никто не пострадал?

Может, он случайно проговорится, удалось ли пилоту выбраться.

— То есть ты видела, как упал самолет и не догадалась позвонить кому-либо?

— Телефон не ловил сеть.

Она вздрогнула, потому что это был поистине идиотский ответ. Нужно было потрудиться, чтобы найти место, где не ловит сеть. А уж на главной дороге — это была самая нелепая отмазка.

— Кей, что ты здесь делала?

Ее родители, в первую очередь мать и Бюро — не были напрямую связаны с охраной границы от драконов. Если драконы пересекали границу — местные органы правопорядка ничего не могли с этим поделать. Они просто классифицируют это, как вторжение и дальше этим занимается Авиабаза ВВС Малмстром со своими истребителями и ракетами.

В основном местные органы правопорядка занимались тем, что не позволяли людям проникать в Обитель драконов: как просто чересчур любопытным, так и тем, кто имел злой умысел. Буквально в прошлом году, перед тем как она получила водительские права, отец отвозил её из школы домой. По пути его вызвал один из его помощников для проведения задержания. Кей сидела в машине и наблюдала, как отец и двое его помощников пытались надеть наручники на истеричную молодую пару. Они выглядели как хиппи: белый парень и девушка с длинными волосами, частично спутанными в дреды. На девушке была сельская юбка, армейские ботинки и истрепанный свитер. Парень был одет в нечто напоминавшее военную полевую форму. У обоих были огромные каркасные рюкзаки с подвешенными на них спальными мешками и котелками. Они добрались сюда автостопом из Огайо и планировали прокрасться через границу. Хотели найти дракона и «вкусить его древней мудрости». Они кричали на шерифа и его помощников, что они не имеют права запрещать людям переходить границу, и обзывали их фашистами.

Отец пошутил, что они, по крайней мере, могут пришить им сопротивление при задержании. Кей они показались странными, даже слегка чокнутыми. Они явно пришли оттуда, где люди никогда не видели драконов, пролетающих над северным горизонтом, и где не проводятся ежегодные учения по отработке действий при нападении драконов.

Такие как они, несомненно будут безумно завидовать Кей за то, что она общается с Артегалом.

Но что важнее, ее родители, должно быть сгорят от стыда, если узнают, чем она занимается. Если ее родителям станет обо всем известно, они доложат об этом. Им придется это сделать. Она это понимала. Она просто не могла себе представить, как ей придется жить после этого. Они уже никогда не будут смотреть на неё как раньше. Больше никогда не будут ей доверять. Она не может допустить, чтобы ее поймали, тем более, что пилот вряд ли будет держать рот на замке.

Кей долго молчала, перед тем как ответить. Какие бы слова она не сказала, в данный момент они не будут звучать правдоподобно.

— Серьезно, пап. Я просто ходила в поход. Я понятия не имела, что дорогу перекрыли, иначе бы я позвонила. Прости.

Они хорошо знали друг друга, чтобы понять, что разговор зашел в тупик. Она больше ничего не скажет, и как бы он ни пытался, он больше ничего из нее не вытянет.

— Ты знаешь, что самолет разбился по ту сторону границы? В Обители драконов, — наконец сказал он.

Столб дыма поднимался в непосредственной близости от реки. Если смотреть под разными углами, может сложиться впечатление, что он даже не касается Обители драконов.

— К чему это может привести? Думаешь, могут начаться столкновения?

Её отец облокотился об машину, посмотрел на север и покачал головой.

— Мы делаем всё возможное, что бы этого не случилось. Остается надеяться, что с той стороны делают то же самое.

Она поджала губы и закивала. Слова отца прозвучали уверенно, и это вселило в нее надежды.

— А теперь, Кей, я хочу, чтобы ты поехала домой. И позвони маме.

— Хорошо, позвоню.

Ей не надо было притворяться, чтобы выглядеть взволнованной и напуганной. У неё скрутило живот.

— Я тебя люблю, — сказал он с натянутой улыбкой.

— Я тоже тебя люблю.

Девушка наблюдала, как отец садится в свой джип через зеркало заднего вида. Он стоял на месте, пока её машина не скрылась из виду.

Она провела остаток пути, сидя на краю кресла, крепко стиснув руль.

Как только она зашла в дом, то сразу же позвонила Джону.

— Кей, — ответил он. — Боже мой, с тобой все в порядке? Ты где? Ты в курсе, что случилось? Твои предки что-нибудь знают?

Она знала о происшествии гораздо больше, чем ей бы хотелось. Проблема была в том, что она никому не могла рассказать об этом.

— Я только что разговаривала с отцом. Он мало что сказал. Все пытаются выяснить, что там стряслось.

— Где ты была? Я пытался до тебя дозвониться.

Его голос был напряжен, как будто он действительно беспокоился о ней.

Она вздрогнула, чувствуя себя виноватой.

— Прости. Телефон был выключен.

— В такое-то время? Кей, по Фокс-Ньюс⁴ говорят о вторжении.

Она присела на диван в гостиной и взъерошила свои волосы. Она безумно устала. От нахождения в упряжи начинало болеть тело. В тех местах, где она ударялась об Артегала — появлялись синяки. Несмотря на перчатки, на обеих руках были волдыри. Ей нужно было принять душ.

— Кто начал вторжение? — устало спросила она. — Они или мы?

Джон довольно долго молчал. Она уже опять собиралась извиняться, потому что знала, что говорила нелогично. Затем он сказал:

— Самолет ведь упал из-за аварии, разве нет?

Эти слова заставили ее выпрямиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Отказали приборы. Самолет разбился, пилот катапультировался. Просто это случилось не на нашей стороне границы. ВВС ведь не могли сделать это специально?

На какой-то миг, всего лишь на мгновение, она подумала, что в этом есть смысл. Если ты хочешь развязать войну, тебе нужно как-то спровоцировать противника. Посмотреть на его реакцию. Она покачала головой: из-за усталости она не могла трезво мыслить.

— Разве не об этом говорят на запрещенных сайтах?

Она пыталась, чтобы это прозвучало как шутка.

— Я думаю, что это безумная идея.

— Согласна.

— Но, кто знает, чем ответят на это драконы, — сказал он.

— Никто.

Она могла только догадываться о том, что Артегал сейчас рассказывает своему народу, если он вообще им что-то говорит. Приходится ли ему врать, как пришлось ей?

— Полиция перекрыла шоссе. Они обеспокоены.

— Я могу приехать?

Это займет у него чуть больше времени, но он сможет добраться до нее через проселочные дороги. Она почти сказала «нет». Чем больше времени она проводила среди людей, тем больше была вероятность того, что она проговорится об Артегале, особенно ввиду сложившейся ситуации. Все, что она скажет, будет так или иначе касаться драконов. Эта тайна гложет её изнутри.

С другой стороны, от мысли о том, как она крепко-накрепко заключает Джона в объятья, на душе у нее потеплело и она расслабилась.

— Да, конечно. Мои родители сейчас на работе. Мне бы не помешала хорошая компания.

— Хорошо, скоро буду.

Он повесил трубку.

Ей нужно поторопиться, если она хочет успеть принять душ.

Сразу после окончания разговора, телефон высветил очередной пропущенный звонок от мамы. Кей не хотелось с ней разговаривать. Она боялась, что мама будет задавать вопросы об аварии, и ей снова придется врать. Но мама так и будет названивать ей, пока она не ответит. Ей пришлось перезвонить.

— Кей, ты дома? Прошу тебя, скажи что ты дома.

Мама с папой, должно быть уже досконально обсудили то, чем она на самом деле могла все это время заниматься. Ей нельзя менять свою версию.

— Я дома, мам.

Её мать с облегчением выдохнула. Вместо того, чтобы ждать, пока мама начнет задавать вопросы, на которые ей не хотелось отвечать, она решила сыграть на опережение.

— Все в порядке? Ты в курсе что случилось?

— О, тут просто все как с ума посходили.

Должно быть, она была в главном офисе ФБПО. Кей слышала голоса, телефоны и какую-то суету на заднем фоне.

— Думаю, газеты и телевидение по всей стране ждут, когда мы сделаем официальное заявление. У нас просто нет столько людей, чтобы информировать население, и при этом анализировать оперативную обстановку. Мне поручили общаться с прессой, но я не могу справиться со всем одновременно.

— И какова обстановка?

Ее мать снова вздохнула, и Кей представила её: коричневые волосы с редкими седыми прядями, вырвавшимися из её хвостика, пиджак слегка помят, на лице постоянное напряжение. Она носится по всему офису от одного телефона, стола или компьютера к другому.

— К сожалению, нам остается только ждать. Мы не можем ничего предпринять, пока не увидим их реакцию. Беда в том, что у нас нет никакой возможности связаться с драконами, чтобы избежать недопонимания.

Кей безумно хотелось сказать: «Но ведь Артегал поговорит с ними, мама. Благодаря ему они узнают о том, что случилось». Но тогда ей придется рассказать все об Артегале, а этого она сделать не могла. Ей оставалось надеяться, что пилот ничего не расскажет, или же что ему никто не поверит. Может все подумают, что он ударился головой, когда приземлялся, или что-то в этом роде.

Мама продолжила:

— Кей, я наверное останусь на работе на всю ночь. Сможешь сама приготовить ужин? Справишься?

— Да, мам. Не волнуйся. У меня все будет в порядке.

Ведь сейчас она не летает по небу, сидя на спине у дракона…

— Не выходи из дома. Я позвоню тебе, если ситуация изменится. Или это сделает папа, хотя он тоже всю ночь будет работать.

— Хорошо.

— Люблю тебя.

И вновь, как и в разговоре с отцом, Кей ответила: «Я тоже тебя люблю».

Как бы то ни было, эти слова говорили о том, что ее родители беспокоятся.

Джон приехал спустя 10 минут, после того как она вышла из душа. На ужин Кей разогрела замороженную пиццу, и они уселись перед телевизором, переключая новостные каналы. Ни по одному из них не сказали ничего нового. Эксперты обсуждали видеоматериалы, отснятые на территории к северу от Серебряной Реки: бескрайний лес, далекие горы, и драконов, кружащих над ними. На таком огромном расстоянии драконы напоминали каких-то насекомых, наподобие стрекоз⁵, быть может, именно поэтому этот отряд насекомых и получил такое название. Камеры будто ждали, что драконы начнут приближаться. Наверное, телевизионщики будут в восторге, если они нападут.

В какой-то момент начали показывать интервью с её матерью. Она выглядела изможденной, без макияжа, растрепавшиеся пряди были в спешке убраны. Даже через экран телевизора Кей видела синяки у нее под глазами. Надпись на экране гласила: Элис Уайетт, заместитель директора ФБПО Серебряной Реки. Она посмотрела в камеру, нахмурившись и поджав губы, и сказала: «Кроме участившихся полетов, мы не заметили каких-либо подозрительных действий с противоположной стороны границы. Несмотря на это, мы продолжаем внимательно следить за обстановкой».

Вот они, мамины пятнадцать минут всемирной славы, хоть и выглядела она так, будто ей нужно было выспаться минимум часов двенадцать.

Чуть позже, по Си-Эн-Эн⁶ показали сюжет как группа военных выходит из вертолета. Камера выхватила одного из них: бледный, уставший, в рваной одежде. Она узнала в нем пилота. Его нашли. Он смог благополучно перейти границу и был в безопасности.

Строка внизу экрана сообщала, что это капитан Уилл Коннер.

Все, что удалось услышать от ведущего новостей это: «…сбитый пилот отказывается говорить с репортерами», а так же различные «официальные заявления ВВС». Никто не сообщал каких-либо подробностей о том, что с ним случилось. Ни слова о том, что он встретил девушку верхом на драконе. Может быть он вообще не станет рассказывать об этом.

— Эй, ты в порядке?» — спросил Джон.

Они сидели на диване. Сбоку лежали тарелки с корочками от пиццы и пустые банки из-под газировки. Она вцепилась мертвой хваткой в одеяло, укрывавшее их ноги. Заставив себя успокоиться, она разгладила одеяло и потерла руки друг об друга.

— Да. Думаю, я просто разволновалась чуть больше, чем хотелось.

— Если бы знали, что может случиться что-то плохое, они объявили бы эвакуацию, так ведь?

— Если бы им было известно…

— Нет-нет, я думаю все будет хорошо. Ничего страшного не случится.

Он взял ее руки, и сжал их своими. Она молча улыбнулась ему. Его руки были теплыми, а её ледяными, она заметила это, только когда он прикоснулся к ней. За окном потемнело, но они не включили свет. Комнату освещал лишь экран телевизора.

Она внезапно занервничала, по всей коже разлилось легкое покалывание, и это не имело ничего общего с тем, что происходило снаружи.

Джон медленно наклонился к ней и поцеловал. Она не пыталась отстраниться от этого. Если бы она действительно испугалась, то отвернула бы голову, и остановила его. Но она не боялась Джона, потому что верила — если она скажет «нет», он послушается. Конечно, если она будет постоянно отталкивать его, он её бросит. По крайней мере, так говорила Тэм. Но в данный момент её сердце билось сильней, а руки немного дрожали. Она не хотела, чтобы Джон подумал, будто она боится. Кей сжала его руки в ответ, и он снова поцеловал её. На этот раз поцелуй длился дольше, его губы приоткрылись, её приоткрылись в ответ.

Её руки больше не были ледяными.

Она отдалилась, перевела дыхание и улыбнулась.

— Знаешь, со стороны выглядит так, будто ты подстроил всю эту неразбериху ради этого.

Он окинул взглядом темную комнату, их двоих, отдыхающих на диване. Даже почти в полной темноте она могла сказать, что он покраснел от смущения. Он покачал головой.

— Нет, это совсем не так. В смысле, это было не специально, просто само собой получилось…

— Я просто дразню тебя.

Она игриво ударила его по плечу.

— Если тебе неприятно…

— Нет, вовсе нет.

Она отдавала себе отчет в том, что ей это не противно. Это было скорее необычно. Если бы я захотела, подумала она. Если бы МЫ захотели заняться сексом, то могли бы сделать это прямо сейчас. Но то, как у них все складывалось, тоже было хорошо. Поэтому она положила голову ему на плечо, и он притянул ее к себе, обняв рукой. Они просто отдыхали, прижавшись друг к другу, и она наконец расслабилась. Она устроилась в его объятьях, откинув голову назад, чтобы смотреть на него. — Но ты все равно, наверное, захочешь уйти домой прежде, чем вернется мой отец, — сказала она.

Джон напрягся, услышав это. Было видно, что он слегка занервничал. Кей подумала, что нужно иметь достаточно храбрости, чтобы встречаться с дочерью шерифа. Самодовольно улыбаясь, она сказала:

— Опять дразню.

— Точно? Твой отец кого хочешь может напугать.

— Не настолько он и страшный.

Хотя, когда он остановил её сегодня, она не на шутку перепугалась. Он не выглядел страшным, но умел делать грозный вид, не говоря ни слова. Ей очень хотелось научиться этому.

Раздался телефонный звонок, по мелодии она поняла, что звонят Джону. Это была его мама, беспокоилась, где он сейчас находится. Кей чувствовала напряжение в её голосе. Видимо все в городе были на взводе.

— Мне нужно идти, — сказал он, складывая свой телефон и убирая его в карман.

— Конечно. Она ведь сильно волнуется.

— Если бы что-то должно было случиться, оно бы уже случилось, — сказал он.

— Никто не знает, чего можно ожидать. В этом-то и проблема.

Парень надел пальто, и Кей проследила за ним до двери, а затем окликнула.

— Спасибо, что приехал, — сказала она. — Было приятно тебя увидеть. Она взяла его за руку и он поцеловал её. Её снова охватил внезапный прилив теплоты. Она может привыкнуть к этому.

После этого Джон ушел. Кей убрала остатки ужина и снова уселась на диван. Закутавшись в одеяло, она продолжила смотреть новости. Ничего не изменилось, но она почувствовала, что обязана бодрствовать. Её родители сейчас работали. Она тоже хотела чем-нибудь занять себя.

Чем-нибудь, кроме постоянного беспокойства об Артегале, и о том, что их тайна будет раскрыта.

Глава 10

— Кей, дорогая, просыпайся.

Кто-то потряс её плечо.

Кей села, отбросила с лица пряди и обвела комнату мутными глазами. Рядом с диваном стояла на коленях её мать. По телевизору прокручивали тот же ролик и текст, что и ранее вечером.

— Что случилось? — спросила Кей. Она нервничала, и была уверена, что что-то должно было случиться.

— Ничего, всё в порядке. Я просто решила, что в кровати тебе будет удобней.

— Да. Думаю, да. Папа в порядке?

Мать легонько улыбнулась.

— В порядке. Он уже едет домой. Всё хорошо. До сих пор ничего не произошло.

— Я видела тебя в новостях.

Мама закатила глаза.

— Они даже не дали мне причесаться.

— Ты отлично выглядела. И сказала всё правильно.

— А ты, наоборот, выглядишь уставшей. Ты что-нибудь ела?

— Да, съела кусок пиццы, — пробормотала Кей, ничего не упоминая про приходившего в гости Джона.

— Хорошо. Иди спать, ладно?

Кей, должно быть, выглядела опустошенной, раз мама прокомментировала это. Но она точно не могла сказать, ну, в общем, конечно, я устала — я сегодня летала на драконе и бегала от ВВС.

Как ни странно, когда она легла на кровать под одеяло, ей совсем не хотелось спать. Отец пришел домой сразу после того, как она ушла к себе в комнату, и доносившийся с кухни разговор отвлекал её. Она не могла разобрать, о чем говорили её родители, но, судя по интонации, о чем-то серьезном. Стучала посуда, возможно, они что-то ели, затем раздались шаги в коридоре, она услышала, как закрылась дверь их спальни и наступила тишина. Кей перевернулась на другой бок и посмотрела на часы. Было два часа ночи.

Она уставилась в потолок, задумавшись о том, спят ли вообще драконы.

Спустя несколько дней, ВВС выступили с заявлением, подтвердив, что истребитель выполнял стандартное патрулирование, когда из-за сбоя электроники пилот был вынужден отклониться от заданного курса, а затем и вовсе полностью потерял контроль над машиной. Все истребители данной модели F-16 подвергнутся проверке, чтобы убедиться в том, что данная неисправность больше не повторится. Пилота похвалили за то, что он сделал все, что было в его силах, чтобы увести самолет как можно дальше от территории Обители Драконов, и свести к минимуму время своего пребывания на их территории. Вторжение в воздушное пространство пожарных вертолетов было вынуждено необходимостью потушить возникший из-за возгорания топлива пожар. В очередной раз остается надеяться на то, что драконы поймут это и не предпримут никаких враждебных действий. Президент даже выступил с речью о мирном сосуществовании, взаимопонимании и далее в том же духе, как обычно говорят президенты в таких случаях. Каким образом возможно это самое мирное сосуществование, когда все так напуганы? Когда обе стороны даже никогда не разговаривали друг с другом?

На этой неделе в школе проводилась учебная тревога. Когда зазвучала сирена, несколько человек закричали. Резко, пронзительно, испуганно. Потому что тревога могла быть настоящей. Никто не шутил, все молча нашли для себя укрытие в коридоре и съежились, ожидая нападения. Даже учителя, на лицах которых во время прошлых учебных тревог были лишь скука и раздражение, сейчас казались бледными и взволнованными. Заместитель директора продолжал смотреть сквозь стекла в дверях главного входа, что было нарушением правил. Однако Кей не могла осуждать его за это. Двери главного входа выходили на север.

Кей чувствовала, что-то изменилось после той ночи, когда они c Джоном ели пиццу, смотрели новости и целовались. С одной стороны они стали ближе друг к другу, с другой между ними была какая-то неопределенность. Они никогда не говорили об этом напрямую. Кей не была уверена, насколько далеко они могут зайти «физически».

«Мы не будем торопиться. Это нормально. Это абсолютно нормально» — раз за разом повторял Джон, как будто нарочно делая на этом акцент, думая, что она боится. Хотя это именно его слова звучали так, будто он чего-то боялся, словно он хотел убедить самого себя в том, что он говорит. Обычно она могла понять, что он имеет в виду. Но сейчас она не могла точно сказать, действительно ли он хочет «не торопиться» или же наоборот, хочет зайти дальше.

А вот у Тэм, напротив, не было никаких сомнений. Они как раз были в уборной, когда Кей рассказала, что произошло. Она не собиралась. Она просто заговорила о том дне, когда разбился самолёт.

— Чем ты занималась, когда уехала в горы? — спросила Тэм. Совсем, как отец Кей.

— Просто… лазила по горам.

— И твой отец тебя поймал? О Боже, он, наверно, жутко взбесился?

Кей пожала плечами.

— Думаю, он был слишком занят, поэтому просто отправил меня домой. Они с мамой вернулись домой только около полуночи.

— Так у тебя был целый вечер, чтобы придумать отговорку?

— Вроде того. Я в основном смотрела новости с Джоном.

Молчание. Кей хотела бы сейчас видеть выражение лица Тэм, но та всё ещё была в кабинке.

— Приходил Джон?

Кей заколебалась, потому что понимала, что идёт прямиком в ловушку, где на неё моментально набросится Тэм.

— Ага…

— Минутку, — Тэм распахнула дверь кабинки, и за её спиной шумно слилась вода в унитазе. — Вы с Джоном были дома одни, твоих родителей не было, вы лежали на диване, но не сделали этого?!

— Нет, — упрямо надула губы Кей. — Наша страна на гране межнационального кризиса. Было неподходящее настроение.

«Правда, целоваться нам это не мешало…»

— Да разве подвернётся лучший момент? — глянула на меня Тэм, моя руки. — Клянусь, если начнётся война, ты так и умрёшь девственницей. И как ты себя будешь тогда чувствовать?

— Полагаю, так же, как и сейчас? — ответила Кей.

— Это как?

— Раздражённой.

— Ну, вот видишь…

Кей оставила эту тему без комментариев. Джон, казалось, не возражал, и это было важно. Это касалось только их, и никого больше. По крайней мере, она не думала, что Джон возражал. Он бы сказал, разве нет? Не считается ли нормальным для парней хотеть переспать со своей девушкой? Она была чокнутой девушкой, по мнению Тэм.

Спорить с Тэм по поводу секса уже было слишком. Если бы она и Джон начали спорить об этом… Возможно, это ничего бы не изменило.

В субботу утром Джон позвонил Кей и спросил, не хочет ли она пойти в горы.

— Я должен выбраться из этого дома, — сказал он. — Прочь от всех этих новостей.

Ей было знакомо это чувство. Её мать снова давала интервью об Обители Драконов и границе вместе с историками, обсуждающими старые кадры кинохроники, и комментаторами, агитирующими как за мир, так и за вторжение с целью вернуть обратно территорию со всеми её ценными нефтяными запасами и рудниками.

— Насколько опасными могут быть драконы? — репортеры продолжали спрашивать, ссылаясь на старые фильмы тех времен, когда условия Договора Серебряной Реки еще обсуждались. Они могли летать, они могли сжигать целые города своим пламенем. Но тогда они застали людей врасплох. На этот раз мы знали, на что они способны, мы будем к этому готовы. Так говорили люди, и эти разговоры беспокоили Кей. Она не хотела выяснять, насколько опасными могли быть драконы.

Джон забрал её, и они поехали в любимое место к югу от города, к скале с установленными страховочными креплениями, предназначенной для спортивного скалолазания, и, к счастью, довольно далеко от границы. По дороге они говорили ни о чем. Школьные сплетни, планы на летнюю подработку — они оба работали в рафтинговой компании прошлым летом и обсуждали возвращение. Колледж, будущее. Всё казалось таким неопределённым, особенно когда всё, о чем Кей действительно могла думать, это в порядке ли Артегал. Рассказал ли капитан Коннер о них кому-нибудь.

Затем, к счастью, был подъём на скалу, и на это потребовалось всё её внимание. Другие проблемы исчезли.

Казалось странным использовать снаряжение для настоящего скалолазания. В действительности, она серьёзно потеряла сноровку. Её руки сводило судорогой, и её мозоли стёрлись. Как будто она училась всему заново. Джону пришлось направлять её в сложных местах раз или два. Восторг от полёта на спине дракона не мог сравниться с подъёмом на скалу. Может быть, ее разум не был поглощен скалолазанием, в конце концов.

Было приятно находиться на улице. День был необыкновенно тёплым, яркое солнце согревало хрустящий зимний воздух и осыпало искрами снег на ветвях деревьев. На ней были спортивные штаны и футболка, и она вспотела от напряжения. Тепло было приятным.

Когда в небе пролетел самолёт, шумя и оставляя след, они остановились, наблюдая. Он двигался параллельно границе — всего лишь патруль. Ничего необычного

Кей, однако, пришлось доставать сердце из пяток.

Джон был на земле ниже неё, держа её страховочный трос, когда она цеплялась за отвесную скалу, переводя дух. В конце концов, глядя на него, она сказала: «Я спускаюсь», потому что её конечности тряслись, и она не хотела продолжать. Кей уперлась ногами и присела, спускаясь по веревке с помощью Джона. На земле она стряхнула с рук известняк. Джон всё ещё смотрел вверх, где рассеивался след самолета.

— Твои родители слышали что-нибудь? — спросил он

— Нет, — сказала она. — Поживём — увидим.

— Даже если они атаковали город, — сказал Джон, — вряд ли мы все собираемся умирать. Мы можем бежать. Мы можем найти укрытие, атаковать в ответ. Так же, как делали люди в средневековье прежде, чем драконы исчезли, правильно?

Таким образом, никто из них в действительности не думал о скалолазании. Она провела почти полчаса, не думая о драконах и о том, что может произойти, и в один момент появился Джон с самым худшим сценарием.

— Можем мы поговорить о чём-нибудь ещё?

Она отвязала трос от своего снаряжения и передала Джону, чтобы он поднялся на скалу

— Извини. Просто довольно-таки сложно не думать об этом. Ты так не считаешь?

Кей не хотела воевать с драконами. Она не хотела видеть, как те старые фильмы претворяются в жизнь с пламенем, взрывами и толпами людей, убегающих в страхе. Это могло означать, что она никогда не сможет заговорить с Артегалом снова, никогда больше не сможет полететь. Она не хотела быть вынужденной его бояться. Но, как и продолжала говорить её мать, они в действительности не знали ничего о драконах. Могла ли Кей рассказать, что она знает о драконах или хотя бы только об Артегале?

— Что если бы мы могли поговорить с ними? Я думаю, что мы должны найти способ поговорить с ними.

Она покраснела. Рассуждая об этом, она едва не проболталась о том, чем сама занималась.

— Но как? — спросил он.

— Я не знаю. Возможно, кто-то должен просто… пересечь границу. — Она никогда не была так близко к тому, чтобы рассказать кому-то об этом.

Джон покачал головой.

— Кто-нибудь выстрелит в тебя. Или съест.

Если бы она и могла доверить кому-то тайну, то это был Джон. Он никому бы не рассказал, она была уверена в этом. Но не была уверена, как он отреагирует на это. Он, конечно, не обрадуется. Но также ему могло быть любопытно. Он мог бы волноваться и мог бы сказать кому-то — ради ее собственной безопасности. Он рассказал бы кому-то по правильным причинам.

— Не думаю, что будет война, — сказала она.

— Почему нет? Твоя мама что-нибудь знает?

— Нет, я просто думаю, что это было бы слишком странно.

— Да, это так, — сказал он. — Эй, ты можешь дать мне немного мела? Думаю, мой кончился.

Она взяла горсть и вручила ему. Она растерла мел по его руке, и он сжал ее пальцы перед тем, как отстраниться.

Закрепив страховочный трос к её снаряжению, она изучала его, пока он привязывал другой конец троса к своему снаряжению и начал подъем. Мышцы его рук сгибались под футболкой, его сильные пальцы надежно захватывали скалу. Его кожа блестела от пота, и лицо покраснело от усилий. Его улыбка была сдержанной. Он действительно хорошо выглядел. Она была счастливицей, встречаясь с одним из самых привлекательных парней в школе. Ей повезло встречаться с тем, кто считал крутым карабкаться на скалу теплым зимним днем.

Серебряная река вернулась на круги своя, в основном. Большинство репортеров, приехавших на своих фургонах, чтобы освещать ситуацию, собрали вещи и уехали. Чувство облегчения было невозможно не заметить — люди улыбались немного слишком широко, смеялись немного слишком громко всю следующую неделю или около того. Несколько циников говорили, что драконы всего лишь ждут подходящего момента, усыпляя бдительность города ложным чувством безопасности, что ВВС нужно бомбить их первыми, пока не стало слишком поздно. Все остальные чувствовали, будто избежали катастрофы. Они всё ещё могли видеть драконов, летящих вокруг горных вершин далеко на севере.

Она считала дни до следующей встречи с Артегалом. Она была благодарна, что ей не запретили лазать по горам и не отобрали права, после столкновения с отцом. На этот раз она тщательно выдумывала историю своего похода. Спросила разрешения заранее. Обещала не выключать свой телефон. Обещала следить за небом, и вернуться домой при первых признаках опасности. Это о чём-то говорило, если её мама всё ещё волновалась.

Алиби в наличии, она отправилась к началу тропы и обычному месту встречи.

Была вероятность того, что его там не будет. Она не имела понятия, как крушение самолета и его последствия повлияли на его сторону границы. Это было одной из причин, почему она так волновалась говорить с ним. Что драконы действительно думали обо всем этом? Эксперты новостных шоу могли только предполагать.

Ручей почти замёрз. Сосульки, лёд и замерзшие брызги покрывали всю поверхность моста. Этим солнечным днем весь пейзаж искрился словно бриллианты. Кей пересекла мост, зашагала, чтобы согреться, укуталась в парку и спрятала руки в карманы.

Если бы он не появился, она бы даже не смогла оставить ему записку, её мог кто-то найти. Если б он не пришел, может это к лучшему. Может, им обоим было бы лучше, если бы он отстранился, и они никогда больше не встречались. Но тогда бы ей пришлось навсегда остаться в неведении. Она бы не перестала бояться, что ему запретили летать, каким бы образом драконы ни добивались подобного. Но её сердце болело от мысли, что она больше никогда не полетит, не ощутит сильного ветра, бьющего в лицо, не посмотрит вниз на мир, который сверху выглядит как карта.

Она услышала шорох, как если бы ветка коснулась мягкой земли. Скрип деревьев, как от ветра, только никакого ветра не было. Это был дракон, идущий через лес.

Затем Артегал появился, его голова на длинной извивающейся шее, лапы и крылья, несущие его вперед. Она почти забыла, какая яркая у него чешуя, как пестрый свет солнца играл на ней, как она мерцала на свету и в тени, подобно солнечному свету на льду. Её сердце при виде его снова забилось в страхе.

Он увидел ее, зажмурился и вздохнул, звук был похож на рычание.

— Ты пришла.

Ее улыбка была тонкой.

— Как и ты. Думаю, это означает, что дела не так уж плохи?

— Старейшины понимают. Несчастный случай, не вторжение, — прогрохотал он, делая заявление. — Хотя аргументов было много.

— Ты сказал им? Ты говорил с ними о том, что произошло?

Он сел на корточки, подвигал крыльям, и его веки отяжелели. Будто он вздрогнул, подумала Кей. Будто он пытался решить, что сказать.

— Меня там не было. Не достаточно взрослый.

— Так ты не мог… — Она замолчала. Она не могла ожидать, что Артегал окажет влияние на старейшин драконов больше, чем она могла повлиять на свое собственное правительство.

— Я сделал все, что мог, — сказал он, туман клубился из его ноздрей, когда он вздохнул. — А ты? Что сказал пилот?

— Нет, — сказала она. — Никто не говорил об этом.

Он загрохотал, то ли разделяя облегчение, то ли просто снова вздыхая. Он посмотрел на нее, посмотрел на небо.

— И что теперь?

Она знала, что, возможно, безопаснее будет прекратить всё это. Вообще больше не встречаться. Надеяться, что больше ничего не произойдёт. Но это не казалось правильным.

— Моя мама работает на пограничную службу, и её расстраивает больше всего то, что мы не можем поговорить с вами, ребята, объяснить, что произошло. Она думала, если бы мы могли просто объяснить, всё встало бы на свои места. Вместо этого мы сидим без дела, ожидая худшего, что вы на нас нападёте. Если что-то подобное случится снова, мы можем продолжать разговаривать. Я и ты. Мы должны.

Губы скривились, веки моргнули.

— Согласен. — Потом он замурлыкал. — И полетаем?

Она думала об этом больше, чем много. Потому что она была вполне уверена, что в её глазах был тот же блеск, что и в его.

— Я не вижу, как мы сможем избежать всего этого снова. Я не знаю, как нам прежде удавалось этого избежать.

— Ты не хочешь, — сказал он.

— Нет, я хочу, — быстро ответила она. Но последствия. Это не падение с высоты, неприятности, ложь, которой она скрывала этот секрет. Это намного больше, чем нарушить комендантский час или быть остановленной на дороге её отцом-шерифом. Это касалось всего остального мира. — Но если нас поймают… Я не уверена, что люди поймут. Что мы…

— Мы — друзья?

Она поскребла ногами землю и взглянула вверх на яркое голубое небо, желая вернуться туда снова. Оставалось столько всего, что она ещё не видела. Но она не знала, во что она ввязалась.

— Мой наставник сможет понять, — сказал Артегал. — Другие тоже поймут. Так что нам следует практиковаться. На всякий случай.

— На случай?

— На случай, если мы понадобимся.

Она не могла представить, когда это может понадобиться, или что за собой повлечёт. Но она помнила свои первые попытки скалолазания, как она не прогрессировала вообще, и как её ладони и руки до слёз болели. Но она практиковалась, пока всё не стало получаться само собой. Артегал был прав. Они должны были практиковаться по той лишь причине, что однажды им может это пригодиться.

Это было в любом случае хорошее оправдание. На самом деле, она просто не могла дождаться, чтобы снова полетать с драконом.

Глава 11

Кей вернулась к книге «Дракополис», пытаясь найти хоть какой-то перевод. Она решила, в основном глядя на иллюстрации, то, как по-доброму драконы и люди относились друг к другу, и то, с какой злостью люди с мечами и копьями изображались к концу книги, что тот, кто писал и иллюстрировал

книгу, любил драконов и ненавидел, когда люди воевали с ними. Возможно, автору было, что рассказать тому, кто жил в мире, где люди и драконы боялись друг друга

Переписывая латынь со страницы, где рассказывалось, когда начались пожары и войны, она нашла знакомое слово: дева. И вариации: девушка, девственный. По иллюстрациям, окружавшим текст, она могла понять значение до того, как нашла перевод.

Была принесена жертва. Женщина в белом платье — одна из тех характерных фигур средневековья, обессиленная, с большими овальными глазами, склоненной головой, тонкими изогнутыми конечностями — стояла на платформе, возвышающейся на поляне на краю леса. Железные кандалы, окрашенные в чёрный, приковывали её к платформе. Её каштановые волосы свободно спадали на спину. Она не улыбалась и не злилась, и было трудно сказать, действительно ли она была так спокойна, или это просто плоское средневековое изображение было не способно передать эмоции.

Сквозь деревья дракон пришёл за ней. Его рот был открыт и полон острых зубов.

Девственная жертва. Они действительно сделали это. Таким образом, судя по этому изображению, Артегал должен был съесть её, а не летать с ней. Но Кей, дважды проверив слова в латинском онлайн-словаре, не нашла на странице ничего, что означало бы «съесть».

Все было настолько неопределенным.

Она искала на странице отсылки к полётам. Если бы её всё-таки поймали, и ей пришлось бы защищать себя, может быть, она могла бы принести книгу. Выдумала бы историю о том, как делала проект по истории. Должно было сработать.

Между тем они снова летали. Это занимало целый день из-за того, насколько далеко в холмах Кей приходилось забираться, чтобы добраться до их долины. После часового полёта Артегал подходил максимально близко к границе, и Кей преодолевала остаток пути к своему джипу, спрятанному около заброшенной грязной дороги, со всеми тросами и снаряжением, переброшенными через плечо. Измотанная, она затем должна была позвонить Джону и сказать, что она слишком устала, чтобы идти куда-то в субботу вечером. В его голосе звучала боль, и он задавал вопросы о том, чем она занималась и почему устала. Она, конечно, не могла ответить и не могла винить его за ворчливость. Она продолжала уверять его, что она действительно хотела бы с ним встретиться, но не смогла бы стать хорошей компанией. Оправдания звучали неубедительно, но что она могла ему сказать? Альтернативой было только прекратить встречи с Артегалом, чего она не собиралась делать.

Две недели спустя, она и Артегал снова летали. Кей чувствовала, что у неё начало получаться. Или, по крайней мере, стало лучше. Она не вцеплялась каждый раз, когда он снижался или пикировал. Она перестала визжать и обматывать мёртвой хваткой руки верёвкой, когда он летел штопором и мёртвой петлёй. Она научилась позволять силе движения удерживать её. Балансирование и фиксация себя, вместо хватания что было сил, позволили её рукам легче переносить полёты. Она перестала натирать мозоли.

Частично это было заслугой Артегала, он просто любил летать, и поэтому был очень терпелив с ней, летал и кружился, когда она стала увереннее и спокойнее. Он сказал, что не все драконы любили летать. Некоторые старые утратили эту способность. Через какое-то время они спускались под землю, охраняя орду, воспитывая молодежь. Кей поняла, что человеческие вооруженные силы никогда не узнают истинную численность драконов, считая тех, которые летали. Они основывали оценки популяции драконов на этом. Она задумалась, как далеки от истины они были.

Рукопись «Драгополис» объясняла систему связи, которую использовали драконы и их человеческие всадники. Кей вычислила кое-что из этого, несколько фраз, включая раздел, предупреждающий читателя, что летать на драконе не то же самое, что кататься на лошади, и нельзя было использовать удила или уздечку. Кей это казалось очевидным. Зачем нужна уздечка, когда можно просто поговорить? Кто вообще мог додуматься до того, чтобы надеть уздечку на такую огромную голову, и как бы им удалось уговорить дракона засунуть ее в рот и не съесть? Но в воздухе драконы не всегда могли слышать, поэтому в древние времена всадники протягивали по спине дракона веревку с завязанными на ней узлами. Вжимая их в чешую, всадник мог привлекать внимание дракона и передавать простые команды: посмотри налево, поверни направо, у меня проблема. Кей сделала такую веревку для себя и Артегала: в ней было три узла, один слева, другой справа и один посередине, чтобы привлекать его внимание. Они проверили это и придумали собственные принципы пользования.

В середине марта они совершили свой третий полёт после крушения самолета. Жизнь вернулась на круги своя, каждый вздохнул с облегчением, потому что, казалось, драконы поняли, что произошло, и не имели ничего против людей. Все почувствовали себя лучше, потому что это значило, может быть, драконы не были такими чуждыми, в конце концов, и, возможно, людям не нужно было так бояться.

Кей могла бы сказать им об этом.

Но самолеты вернулись.

Кей и Артегал были в их долине, кружились и наслаждались первым за долгое время днём, который был достаточно тёплым, чтобы растопить снег. Паря, Кей чувствовала себя гораздо ближе к солнцу, намного теплее. Это была ленивая практика, и Артегал спускался ниже, готовясь к посадке

Далеко над ними раздалось механическое эхо. По вибрации глубоко в лёгких Артегала она больше почувствовала, чем услышала, как он фыркнул.

Вопрошающий звук, сбитый с толку. Но Кей узнала шум — рёв двигателя самолёта. Она взглянула вверх, осматривая небо в поисках самолёта. Сложно было сказать, как близко он был или куда направлялся, потому что невозможно полагаться на звук, который исходил от того, что двигалось настолько быстро. Он казался далёким. Она надеялась, что он был далеко.

Артегал набрал высоту, взлетев вверх широкой петлёй, выгнул шею в поисках незваного гостя вместе с Кей. Она всё больше волновалась — двигатель звучал громко. Возможно, просто шум высоты. Ни один самолёт не пересёк бы границу воздушного пространства драконов, особенно после крушения. Им нужно было спрятаться, на всякий случай.

— Артегал, нам нужно убираться отсюда! — она сложила руки рупором и крикнула.

Она вжала левый и правый узлы на верёвке между его плеч, что означало «нам нужно приземлиться». Он поднял голову; она не могла сказать, услышал ли он её.

Затем самолет пронесся над головой. Узкий треугольник, острый нос, угловые крылья, двигатели сзади — реактивный истребитель в виде наконечника стрелы. Он не издал ни звука; рев последовал позднее, а это значило, что двигался он очень, очень быстро — быстрее, чем его собственный звук.

Артегал взревел. Кей никогда не слышала, чтобы он издавал такой звук. Он прокатился сквозь все тело дракона: ее зубы застучали от резонанса. Легкие Артегала работали, как сильфоны, под ней, а звук эхом разносился по всей долине, как гром, как падающая гора. Вид самолета взволновал его. Возможно, даже испугал. Кей могла только пригнуть голову и держаться, пока он летел, расправив крылья, чтобы придать телу обтекаемую форму и увеличить скорость.

Достигнув верхушек деревьев, он замедлился и начал планировать между ними, вверх по склону холма, пролетая над долиной. Он продолжал двигаться вперед, с силой хлопая крыльями и увеличивая скорость. На этом уровне, относительно стабильном, Кей удалось увидеть, куда улетел самолет. Он был не на той стороне границы, и теперь это не казалось случайностью. Но это было сумасшествием.

Самолет сделал петлю и последовал за ними.

Он видел ее. Вот почему он обернулся. Пилот увидел их с Артегалом и должен был разобраться. Дракон рычал с каждым вздохом; он увидел, что самолет преследовал их. Они оба знали, обогнать его не удастся.

Но она не ожидала, что Артегал замедлится.

Казалось, все небо было заполнено механическим ревом самолета. Он отзывался эхом и гремел, как и рык Артегала, но чувствовался иначе. За ним не скрывалось живое дыхание.

Дракон летел почти лениво. Он едва двигал крыльями, а деревья под ними замедлялись. Кей хотелось закричать. Почему он ничего не делал? Почему не делал чего-то большего? Но его стратегия стала ясна, когда самолет прогрохотал мимо и умчался далеко вперед.

Артегал кружил и, сменив направление, вернулся тем же путем обратно в долину, где, возможно, они могли спрятаться прежде, чем самолет успеет вернуться назад и найти их.

Но самолет перевернулся в воздухе через крыло. Артегал замешкался и остановился. Самолет выстрелил, но мимо них — затем он развернулся, начав еще одну длинную петлю, и, просто перевернувшись задом наперед, выстрелил, едва теряя в скорости. За всю свою жизнь Кей ни разу не видела, чтобы кто-либо из воздушного патруля совершал подобное. Они не должны были быть способны на это. Драконы всегда обладали большей маневренностью.

Артегал паниковал. Он вился в воздухе, хлопая крыльями, метался, пока не развернулся в другом направлении. Тогда он взлетел, стремительно и неудержимо, прочь от границы, туда, где, он думал, были дом и безопасность. Он взревел снова, и впервые Кей увидела чудовище из легенд, дракона, захватившего сказки людей на тысячелетия. Не удивительно, что люди были поражены способностью драконов говорить. Дракон, который летел над средневековой деревней, рыча подобным образом и, возможно, изрыгая пламя, не заметил бы людей, разбегающихся перед ним, как муравьи. Она была лишь пушинкой, цепляющейся за его чешую, беспомощной. Направление, безопасное для Артегала, таило большую опасность для нее.

Самолет по непонятной причине не последовал за ними дальше на территорию драконов. Снова он сделал странный переворот в воздухе, чтобы обозначить направление Артегала, но после мили или двух он развернулся и улетел прочь к югу и пересек границу территории людей.

Кей вздохнула с облегчением. Но она не могла замедлить Артегала или убедить приземлиться. Он не посмотрел бы на нее, как бы сильно она ни давила на узлы на веревках.

Он просто продолжал лететь, как будто боялся монстра, который преследовал его.

Она прижималась к его спине и пыталась понять, что делать. В действительности, однако, она не смогла бы его остановить, что бы он ни делал. Она была так мала и слаба.

Может, поэтому люди начали убивать драконов. Им не нравилось чувствовать себя беспомощными, и некоторые люди не особо умели дружить. Поэтому люди и драконы сражались. Теперь обе стороны слишком боялись даже посмотреть друг на друга. Казалось, Артегал собирался пролететь всю дорогу до отдаленных гор без остановок. Если так, то она серьезно влипла.

Ее родители никогда не узнают, что с ней случилось. Она больше никогда не увидит Тэм. Она никогда не увидит Джона.

Она встала на четвереньки и, навалившись всем телом, ударила Артегала кулаком в плечо. Должно быть, он почувствовал — чешуя вздрогнула под ее рукой. Затем она крикнула:

— Стоп!

Он фыркнул, вздрогнул, будто просыпаясь от кошмара. Он расправил крылья, которые поймали воздух, как паруса, и затормозил, снижаясь на поляну внизу. Кей закрыла глаза и выдохнула «спасибо». Когда она на земле, она могла бежать. На земле она могла делать, что угодно. И только сотня футов над землей делала ее беспомощной.

Задними ногами он ударился о землю, и она соскользнула с его спины, с силой дернув упряжь. Вместо того чтобы сложить крылья, он расправил их на земле. Его шея изогнулась, и он тяжело дышал. Измотанный, возможно. Все еще напуганный.

Дрожащими руками она высвободилась и скользнула вниз по его плечу. Земля под ней качалась. Ее ноги затряслись, и она упала. Как если бы она прокатилась на американских горках миллион раз. Она села, пытаясь дышать, напоминая себе, что она уже должна была бежать прочь. Перед ней стояла стена серебряной чешуи, и огромное серое крыло было натянуто прямо над ней.

Он поднял голову на своей длинной змеиной шее. Она посмотрела в эти ониксовые глаза. Она отползла назад через грязь и сосновые иголки. Она не хотела, но она увидела эти глаза, ту пасть, что могла закрыться над ней одним укусом, помнила, как напугана она была, и как хотела убежать.

Опустив шею и голову, Артегал прижался к земле. Он обернул вокруг себя хвост и от этого казался меньше. Теперь он походил на скалу, а не на дракона. Это был другой вид страха.

Он произнес низким голосом:

— Запаниковал. Не подумал о тебе.

Он извинялся. Это был язык тела драконов, которого она никогда прежде не видела. Почти как пёс с поджатым хвостом.

Кей остановилась. Ее сердце все еще колотилось; она все не могла отдышаться. Но Кей больше не хотела убежать. Это была не его вина. Артегал испугался — еще бы, они оба испугались. Как он и сказал, никто раньше этого не проделывал. Они все еще учились.

— Ты в порядке? — спросила она дрожащим голосом.

Он сделал пару глубоких, успокаивающих вдохов. Затем сказал:

— Этот самолет. Летел как дракон. — Вот что привело его в ужас. — Что это?

— Я не знаю. Никогда не видела ничего похожего. Я могла бы спросить… моя мама может что-то знать. Бюро, должно быть, в бешенстве. — Она встала, смахнула с рук грязь и огляделась. Она понятия не имела, где находится. К северу от дома. Вот и все. — Мне нужно вернуться. Прямо сейчас.

Она была в милях от границы. Это было совсем не то, что перепрыгнуть через ручей и оказаться дома.

— Самолет. Увидел нас. Да?

Не просто увидел, он преследовал их.

— Ага.

— Что они будут делать? — спросил он.

— Не знаю. Зависит от того, выяснили ли они, кто я. Мне нужно вернуться и узнать. — Ей так сильно влетит. Она могла просто чувствовать это.

— Мы должны держаться подальше от границы, — сказал он. — Ненадолго.

И сколько продлится это недолго? Она ощутила комок в горле, потому что это казалось таким окончательным. Настоящее прощание в этот раз. Она не хотела уходить, не зная, когда сможет вернуться.

— Тогда… тогда я полагаю, мне лучше начать идти. Давай-ка снимем с тебя эту штуку…

Он приподнялся, втянув шею в своей обычной манере.

— Понесу тебя. Так далеко, как смогу.

После его паники и полёта вслепую, она могла больше никогда не решиться забраться к нему на спину снова. Но она не сделала этого. Это не была его вина — они оба испугались. Кроме того, она или садилась ему на спину, или добиралась бы часами, таская снаряжение на спине.

Они не полетели снова; Артегал нёс её на спине. По сравнению со стремительным полётом, это была медленная ходьба. Движение было не плавным скольжением, а тряской, от которой её почти укачало. Это требовало намного больше усилий от него, и он уставал. Она вернётся домой гораздо позже, чем должна была. Если самолёт наделал хоть сколько-нибудь шума, ей очень влетит.

Как только она узнала обстановку, склон холмов, она постучала Артегала по плечу.

— Думаю, отсюда я могу идти пешком, — крикнула она.

Но он пошел дальше до тех пор, пока она не услышала грохот реки рядом с границей.

— Здесь, — сказал он.

Та забота, которую он взял на себя, сделала ее жизнь легче, а его тяжелее. Она мрачно улыбнулась.

— Спасибо.

В спешке, потому что солнце уже перевалило за полдень, она развязала узлы его упряжи и свернула в кольцо веревку.

— Ты пойдешь обратно?

— Ненадолго, — сказал он. — Пока не перестану быть заметным.

— Будь осторожен.

— Ты тоже.

Он уже повернулся, чтобы уйти, когда она сказала:

— Артегал? Что будет, если мы больше никогда не увидимся?

Что бы ни послужило причиной, что бы ни было после этого нового самолёта, что бы ни рассказал его пилот о девочке верхом на драконе.

На секунду Артегал задумался. Она могла бы ожидать отрицаний, заверений, что, конечно же, этого не случится, что все пройдет, а они снова увидят друг друга. Но он этого не сделал. Это сделал бы человек.

— Тогда мы будем помнить. Рассказывай истории, чтобы другие знали, что мы можем быть друзьями. Береги книгу. Передай ее, если это поможет.

Она кивнула, пытаясь убедить себя, что ничего не изменится.

— Хорошо.

В очередной раз они уходили друг от друга. Спустя мгновения его не было. Она больше не могла даже слышать его.

Она сосредоточилась на своем собственном приключении.

Даже хотя она еще не пересекла границу, она была достаточно близко, чтобы чувствовать себя в безопасности. Она расслабилась. Совсем немного.

Затем она услышала голоса.

Глава 12

Людские голоса эхом раздавались впереди среди деревьев. Кей не могла ни понять, что они говорили, ни точно определить, откуда они доносились, но они определённо что-то искали. Она села на корточки у корней дерева, прячась, насколько это возможно, на всякий случай.

Она рискнула и нашла телефон. Приглушая звук, она проверила сообщения. Одно, от мамы, час назад.

— Кей, что-то случилось, на границе могут быть проблемы, поэтому мне нужно, чтобы ты немедленно отправилась домой. Позвони мне, как только получишь это.

Она не стала бы звонить, пока не оказалась бы в джипе, и не уезжала бы прочь отсюда. Но она не могла, пока эти люди не ушли. По какой бы то ни было причине, похоже, пилот, потерпевший крушение, никому не рассказал, что видел Кей и Артегала, но пилот этого нового самолёта, должно быть, это сделал. И сейчас люди искали её. Кей никогда не встречала здесь людей — так далеко обычно никто не заходил, в этом и была проблема. Кто они? Военные, может, полиция? Её отец? Она действительно не хотела сейчас его видеть. Она не хотела объяснять всё это. Она шла вдоль границы, пока не перестала их слышать.

Она нашла узкое место с плоскими камнями, по которым она могла перейти. Если она была на правой стороне границы, никто не мог бы ничего сказать, даже если б её поймали. Но появись она с мокрыми ботинками, ей было б не избежать вопросов.

В безопасности вдали от драконов, она бежала напрямик через лес, обратно к началу тропы, где она оставила свою машину, до того, как ее смогли бы найти и спросить, что она делала там одна.

Она бросила свое снаряжение в машину и уехала. Несколько миль спустя, на полпути домой, она съехала с дороги, вцепилась в руль и перевела дыхание. Ее сердце стучало так, будто она бежала. Но она была в безопасности. Никто не преследовал ее.

Когда ей удалось восстановить дыхание, Кей нашла телефон и позвонила матери. Раздался один гудок, и он перешел на голосовую почту.

— Привет, мама. Прости, что не ответила на твой звонок, но я на пути домой прямо сейчас. Я в порядке.

Она надеялась, что этого хватит.

Вернувшись домой, она оставила альпинистское снаряжение в машине. Она не хотела вопросов об этом.

Мама сидела за столом в гостиной. Ее лэптоп, бумаги, книги — работа — были раскиданы вокруг, а сама она говорила по мобильному.

— Да, конечно, я видела фото. Это должно было быть секретной информацией, но я думаю, все, включая их чертовых собак, уже видели их. И они, возможно, скоро будут у CNN.

Пауза.

— Нет, я не могу объяснить им. Если бы могла, я бы сделала. Очевидно.

Снова пауза. Похоже, она с кем-то спорила.

— Я дома, потому что я устала от разговоров с прессой. Слушайте, в современном мире что-то подобное скрыть невозможно. Тот самолет пересек границу, и все об этом знают.

Она повесила трубку, не попрощавшись.

— Мама?

— О, Кей, слава Богу. — Мама выглядела усталой. Она взлохматила свои волосы, которыми растрепались, потускнели и нуждались в душе. — Ты в порядке? Заместитель Калбач видел твой джип в северной стороне. Ты гуляла? Все в порядке?

— Да, я была в походе. Я в порядке. Я видела самолет. — Технически, это не было ложью. Кей выдохнула, потому что казалось, ее мама была куда больше сосредоточена на самолете, чем на дочери.

— Все видели этот самолет, — сказала она. — Последний случай еще мог быть случайностью, но это вопиющее нарушение границы. Воздушные силы должны были предугадать это. Они обязаны предугадывать такое.

— Тогда почему они это сделали?

Она тонко и иронично улыбнулась.

— У меня есть кое-какие идеи, но они политически некорректны, поэтому я не могу поделиться ими со СМИ.

— Этот самолет — он новый, да? Я раньше не видела ничего похожего.

— Так и есть. Я думаю, с того времени, как драконы не отреагировали на крушение в прошлом месяце, они проверяют границу. У них есть этот чудесный новый самолет, и они думают, что, возможно, драконы не станут ничего предпринимать. Но я не могу этого сказать, потому, что это значит, или, по крайней мере, наводит на подозрения… не забивай голову. — Она потрясла головой, пытаясь избавиться от этой мысли.

— Что, возможно, первое крушение не было случайным. — Осторожно сказала Кей. В этом был смысл. Конечно, пресса выяснит это. Военные и правительство могут отрицать все сколько угодно. Ученые будут говорить, и люди будут делать предположения.

— Не повторяй это никому, у кого есть камера, — сказала мама. — Официальная версия, которую они пытаются скормить людям — «навигационная ошибка, вызвавшая дрейф, временный, конечно же.»

Никакого дрейфа не было. Кей была там, она видела самолет достаточно близко. Но она не могла сказать об этом матери.

Кей села за стол и взглянула на кучу документации. Когда мама не прогнала ее — Кей предполагала, что это все засекречено — она пригляделась. На экране лэптопа отражались сообщения. Папки выглядели, как досье, некоторые из них были очень старыми. Записи о полицейских патрулях за последние шесть лет. И фото: восемь на десять, черно-белые распечатки. Немного расплывчатые, будто были сняты с большого расстояния и на огромной скорости. Как если бы их снимала камера наблюдения самолета.

На них виднелся серебряно-серый дракон и крошечный человек у него на спине. Расплывчатый, неидентифицируемый. Кей покраснела, ее уши вспыхнули. Она отмахнулась от этого чувства и попыталась заставить сердце не биться так быстро. Попыталась удивиться.

— Что это? — Она показала матери фотографию.

Мама отобрала у нее фото, положила с остальными и убрала их все в папку.

— Это еще большие новости, чем с самолетом. Выглядит, будто кто-то немного развлекся за границей. Не говори никому, что видела это, хорошо?

— Боже мой, — сказала Кей, надеясь, что это звучит убедительно. — Кто?

— Если б я знала, то отправила бы ФБР, Национальную Гвардию и твоего отца, чтобы арестовать его задницу. К несчастью, мы понятия не имеем, как опознать его. Я полагаю, ты ничего не видела, пока гуляла?

Его. Так они думают, что это парень. Кей почти выдохнула с облегчением. Вместо этого ей пришлось быстро солгать:

— Нет, я ничего не видела.

Нахмурив брови, ее мать принялась изучать папку.

— Я просто хотела бы узнать, как кто-то может пересечь границу и заболтать дракона до такой степени, чтобы он дал ему покататься у себя на спине. Или, может, это была идея дракона.

— Может, обоих, — сказала Кей и дрогнула, когда мать остро на нее взглянула. Краснея, она продолжила с надеждой, что это звучало, как невинное предположение. — Возможно, они поговорили об этом. Может, они, ну знаешь, друзья.

После паузы мама, источая сарказм, заявила:

— Полагаю, это бы все объяснило.

Она отложила папку.

Кей почувствовала, будто избежала ловушки.

— Что ты будешь со всем этим делать?

— Пока не узнаем, кто это, мы не так уж много можем сделать. Кроме как лучше следить за границей. Само собой.

Кей поняла, что у ее матери день был не из лучших.

— Я могу приготовить ужин. Ты не хочешь, чтобы я сделала что-нибудь?

Кей поразило, с каким облегчением и благодарностью ее мама приняла эти слова. В конце концов, сделать ужин это ведь так просто.

— Было бы великолепно, — сказала она. — Боже, не знаю даже, есть ли нам из чего готовить. Сто лет не была в магазине.

— Макароны всегда есть.

Мама улыбнулась. Тут же ее телефон снова зазвонил. Мама глубоко вздохнула и ответила. По напряжению в ее голосе Кей могла сказать, что она едва сдерживает себя.

— Да, сэр. Нет, у нас больше нет зацепок о том, кем является этот правонарушитель. Да, я рассмотрела идею, что подозреваемый не пересекает границу, а живет за ней. Ну, сэр, как, по-вашему, мы должны проверить эту теорию, и при этом сами не нарушить границу? — Мамин голос поднялся до визга, и ей пришлось сделать глубокий вздох прежде, чем продолжить. — Простите, сэр.

«Сделать ужин было недостаточно, — думала Кей, наливая банку соуса в кастрюлю, чтобы разогреть плиту. Если бы она, правда, хотела помочь матери, то сказала бы. Сказала бы ей все.

И что бы тогда случилось? Кей не могла себе представить. И вот почему, в конце концов, она промолчала.

Глава 13

На рассвете следующего дня три дракона приземлились на выступ скалы меньше, чем в миле от границы. Постовые выпрямились, крылья сложены, взгляд обращен к людским землям, почти не двигались. Хоть бы на секунду один из них сдвинул лапу или растянул шею. Один был цвета глубоких вод океана, переливаясь на свету в черный и серый. Второй был зеленый, как мультяшный дракон, каким все обычно и представляли драконов, только зеленый становился все светлее и светлее, почти превращаясь в кремовый желтый на лапах и животе. Третий был пестро-коричневым, подобно ящерице. CNN разместили окно, показывающее происходящее, в верхнем правом углу экрана телевещания на случай, если они что-то сделают. Корреспонденты вернулись на Серебряную реку и установили наблюдение. ТВ-комментаторы не могли наговориться.

Кей продолжала наблюдать за драконами, подмечая, чем они отличались от Артегала — один немного толще, хвост другого чуть короче, третий — больше. Она задумалась, скольких цветов они могли быть. В Дракополисе драконы были раскрашены минимум в дюжину цветов, каждой краской, что была у художника. Свой цвет драконы наследовали от родителей? Было это случайно? Что говорил о драконе его цвет, или не говорил ничего?

Джон позвонил ей рано.

— Я не пойду в школу. Мама и папа хотят, чтобы я остался дома. На всякий случай.

— На какой случай? — сказала Кей.

— Я не знаю. — Его голос казался расстроенным, не очень-то радостным от того, что пропускает школу. — Будто они думают, что это конец света или типа того.

Может, так и было. Но драконы просто сидели там, наблюдая.

— Может, драконы просто хотят напомнить нам, что они там есть.

— Что говорят твои родители?

— Мама очень нервничает. Она ушла очень рано. Она начала получать звонки, как только появились драконы.

— Прости, меня там не будет. Я действительно хотел увидеть тебя.

В случае, если это был конец света, подумала она. Так они могли быть вместе. Но, конечно, все не могло быть настолько плохо.

— Если бы они хотели что-то сделать, то уже бы сделали, — сказала она, пытаясь убедить себя.

— Может, мы сможем встретиться сегодня вечером, если мои родители выпустят меня из дома.

Отец Кей еще не ушел. Они завтракали вместе — сок, тост, каша — и она рассказала ему о звонке Джона.

— Так что, ты позволишь мне остаться дома? — она закончила.

Ухмыляясь, её отец объяснил.

— Если дочь шерифа не пойдёт в школу, люди начнут предполагать худшее. Будет массовая истерия.

Она и не задумывалась об этом. По её мнению, это было немного несправедливо. Она надулась.

— Я не настолько важна.

Джек Уайетт выглядел довольно забавно с чем-то вроде полуулыбки, насупившимися бровями и грустным взглядом. Это длилось лишь мгновенье. И исчезло прежде, чем Кей могла спросить, в чем дело.

Затем он посмотрел с его обычным насмешливым выражением в свою тарелку каши.

— Полагаю, ты проиграла родительскую лотерею. Прости, малышка.

— То, что я твоя дочь, не должно иметь значения. Я должна иметь возможность делать то, что хочу. Правильно?

Гонять по шоссе, гулять допоздна со своим парнем…

— Кей, окончив школу, ты можешь уехать туда, где никто не знает, что ты дочь шерифа. До тех пор смирись с этим. И если быть дочерью шерифа значит, что, возможно, ты можешь что-то изменить, как, например, показать людям, что повода впадать в панику нет, не думаешь ли ты, что тебе следует так и поступить?

Это был долгосрочный аргумент, несправедливость быть дочерью Джека Уайетта. Если б она настолько ненавидела это, то должна была уже бежать из дома. Но она не ненавидела это так уж сильно.

Она вздохнула.

— Я просто должна буду выходить из дома, и быть ролевой моделью, не так ли?

— Вот он — характер, — сказал он улыбаясь.

Многих детей не было в школе. Их родители, очевидно, считали, что это был конец света. На первом уроке треть мест была свободна, но занятия шли как обычно.

Появилась Тэм.

Кей сказала:

— Ты не смогла убедить маму, что это был конец света?

— Я не подумала об этом, — ворчала она. — Зуб даю, смогла бы. А ты?

Кей продекламировала:

— Будучи дочерью шерифа, я также являюсь ролевой моделью для общества. — Она закатила глаза.

— Воу. Прости. Вот почему ты не торопишь события.

На ланче библиотекарь привез на тележке телевизор в кафетерий и включил новости. Комната была тише, чем обычно, и не только потому, что многие не пришли. Разговоры были вполголоса.

Три дракона не двигались.

Кто-то в униформе появился на экране. Генерал такой-то, он только что прибыл на базу ВВС в Малмстреме из Пентагона, чтобы урегулировать кризис. Кей не могла услышать, что он говорил.

В новостях ничего не говорили о фотографиях человека верхом на драконе. Несмотря на все страхи ее матери, фото еще не были слиты.

— Все те тренировки, что мы делаем, — сказала Тэм, наблюдая, как Кей смотрит ТВ, — я никогда не думала, что нам, возможно, придется делать это по-настоящему.

Кей потрясла головой, пытаясь думать позитивно.

— Мы еще не там.

Днями постовые драконы не двигались. Они казались статуями, взгроможденными на склоне горы. Некоторые люди предполагали, что драконы были одинаковыми, и, возможно, новые постовые сменяли прежних, пока никто не видит. Но были и те, кто наблюдал за ними постоянно, и драконы не двигались и не ели. Они, как кто-то сказал на одном из ТВ-шоу, были вне времени. Они появились вновь после Второй мировой войны, как и всегда, неизменными. Они могли сидеть на скале вечно, смотря вниз на Серебряную реку. Кей заметила, что большинство из того, что говорят люди на ТВ о драконах, было основано не на реальности, а на старинных историях, полузабытых легендах, древних народных преданиях, игнорируя реальные знания. Ей хотелось открыть людям глаза.

Военные выступили с заявлением, рассказав о новом самолёте и причинах пересечения им границы, также международная коалиция призывала людей к осторожности в отношении границы, не осуждая произошедшее открыто. Ситуация на границе территории драконов на сибирском полуострове Таймыр оставалась спокойной. Была проведена пресс-конференция, которую Кей смотрела в прямом эфире по ТВ, потому что ее мать была там, и позвонила, чтобы она посмотрела. Голос матери звучал взволнованно — сильнее, чем обычно — но она не сказала Кей, что случилось, и быстро повесила трубку.

Парень за микрофоном был почти стереотипом: широкие плечи, квадратная челюсть, лысеющий, с хищным, пристальным взглядом. Он был одет в голубую униформу ВВС, украшенную знаками отличия. ГЕНЕРАЛ МОРГАН Х. БРАНИГАН, гласила тв-подпись. Парень Пентагона, который прибыл несколько дней назад, чтобы сделать все лучше.

В течение первых пяти минут он читал из письменного заявления, объясняя про новый самолет: экспериментальный истребитель F-22, разработанный для маневренности и скорости, превышающий все ожидания и так далее. Он не сказал, но было ясно, что этот реактивный самолет, созданный за шестьдесят лет, был специально разработан в противовес драконам. Его сотрудники представили видеоряд: рисунки, плакаты, показывающие простые схемы, видео.

Затем с мощью нового инструмента ВВС, показанного позади него, генерал объявил:

— Этот самолет уникален и требует специального рассмотрения. Мы надеялись провести переговоры с нашими соседями об использовании части территории — части, которые они не используют — чтобы полностью проверить наш новый самолет.

Так самолет случайно пересек границу, потому что требовалось больше пространства для практики? Кей могла купиться на это, если бы парень не выглядел желающим разжечь войну.

Генерал замолчал, и репортеры стали выкрикивать вопросы, на которые он не отвечал. Кей нашла свою маму в стороне со скрещенными руками, выглядящую неприветливой. Ее брючный костюм был мятым, и Кей задумалась, когда они в последний раз стирали вещи. Напряжение, должно быть, просто убивало ее.

Тем вечером все разошлись по домам на ужин. Мать Кей была разъярена. Она резко готовила — опять пасту — то хлопала дверью холодильника, то дверцами шкафа и крышками кастрюль на плите. Кей делала салат — на самом деле просто вывалила его из сумки в миску — и попыталась не мешаться под ногами.

— Они нам не все рассказывают, — сказала ее мама.

— Мне кажется, они тыкают в осиное гнездо, чтобы посмотреть, что выйдет, — сказал папа, когда сидел за столом и бегло просматривал газету.

Мама уронила пакет с пастой на стол и уперла руки в бедра.

— В этом то и проблема. Вооруженные силы не думают, что те ответят. Они не думают, что драконы на самом деле собираются что-либо делать, неважно, что коалиция заявляет об этом.

— А ты что думаешь? — сказал папа.

— Очевидно, мне не платят за то, чтобы я думала, — сказала мама и швырнула пустую банку из-под соуса в помойку.

Когда они все, наконец, сели за стол с едой на тарелках, папа спросил Кей о школе, и на этот раз она молола вздор об уроках и чем угодно, стремясь сменить тему, пока мама не успокоилась.

Кей знала, что получила только половину истории. Она знала, что драконы тоже об этом говорили, и отчаянно хотела поговорить об этом с Артегалом, позвонить ему по сотовому телефону, рассказать о том, что происходило здесь. Хотя ей пришло в голову, что кто-то, как генерал Браниган, назовет это шпионажем.

Она и отец убирали со стола, пока мама принимала душ и ложилась отдохнуть. За последние несколько дней она не много спала, и Джек спокойно убедил ее уйти из кухни. Она коснулась плеча Кей, когда прошла, будто нуждаясь в контакте для успокоения.

Единственное полезное, что могла сделать Кей, это загрузить посудомойку, так она и сделала.

Ее отец обычно вел себя непринужденно. Его было трудно прочитать. Но в комнате висела напряженность, будто он волновался. Кей гадала, о чем он думал, и не знала, как спросить. Посматривая, она сказала:

— Она действительно расстроена.

Он запечатывал остатки в пластмассовые контейнеры. Он не посмотрел на нее, но улыбнулся своей кривой улыбкой. Провинциальная улыбка шерифа, подумала она. Такую он дарил самому богатому парню в городе — возможно, звезде Голливуда, который владел ранчо в двадцати милях к югу — прежде, чем выписывал ему талон о превышении скорости.

— Она расстроена, потому что вооруженные силы — это сообщение, что ее работа больше не имеет значения, — сказал он. — Вооруженные силы давят на Президиум и коалицию.

Это имело смысл, потому что вся работа ее мамы состояла в том, чтобы защищать границу, а этот самолет пересек ее, будто ее там не было, и хотел продолжать пересекать ее.

— Она просто устала, — добавил папа и погладил Кей по плечу. Вместо того чтобы успокаивать ее, жест больше разволновал. Это не было нормально, и ничто не было так, как должно было быть.

Каналы новостей устали от показа той же видеозаписи драконов, ничего не делающих, хотя изображение все еще приводило Кей в восторг. Она уставилась на него, придвинувшись поближе к телевизору, чтобы лучше видеть, ожидая и надеясь, что статуи-рептилии сделают что-то. Она гадала, что они думали, что чувствовали о человеческом городе, который созерцали.

Но каналы делали то, что называли всесторонним сообщением. Мгновенные истории, которыми они раньше заполняли время, показывая мини-документальные фильмы и исторические отрывки из фильмов, рассматривались как фон, который привел к этому моменту. Кей многое из этого видела в школе на уроках истории. В школе Серебряной Реки на уроках истории акцентировалось внимание немного больше, чем в других школах. Это была история, которая жила в представлении каждый день.

Кей вспомнила один из отрывков из старого документального фильма… первая видеозапись возвращения драконов, после того, как они исчезли и стали мифом за сотни лет до этого. Черно-белая, неуклюжая, дрожащая видеозапись едва казалась реальной. Там были драконы в Анкоридже (Аляска), прямо после войны. Два из них, столь же большие как самолеты, летели над городом, открыв рты, подняв головы. В фильме не было звука, но ясно, что они кричали. Никто не знал, откуда они пришли.

Позже, люди решили, что они, должно быть, зимовали на далеком севере в течение сотен лет. Анкоридж был просто первым местом с населением, в которое они прибыли. Сначала никто в это не поверил. Война только что закончилась, поэтому, когда гражданские ПВО обнаружили крупные темные формы в небе, они подумали о японских истребителях. Но когда они приблизились, стало ясно, что у фигур были длинные хвосты, которые вились и махали, и прозрачные крылья, которые простирались за длинными, тонкими пальцами. Двое из них высадились на грязном берегу у города, ревя, должно быть, от гнева и плюя огнем от изумления зубастыми ртами. Они подожгли часть города. Ветхие деревянные здания горели быстро. Никто не погиб.

Потом они улетели, прежде чем армия смогла ответить. Самолеты пытались следовать за ними, но драконы летели быстрее.

Никто не верил отчетам, пока не появилось больше драконов, летящих над Тихоокеанским побережьем, Ванкувером, Сиэтлом, Сан-Франциско и на западе в Советском Союзе, Корее, Японии. Они были замечены в Сибири, Норвегии, Исландии. Десятки.

Все самолеты, участвовавшие во Второй Мировой Войне, по-прежнему были начеку, и они противостояли тому, что рассматривалось новой угрозой. Ожесточенные бои шли над Лондоном, Токио, Сиэтлом. Через неделю драконы прекратили нападать и бежали от самолетов. Некоторые так называемые эксперты размышляли, что драконы были удивлены тому, что люди теперь могли летать, и теперь существовал, своего рода, баланс.

Так называемые эксперты часто были средневековыми учеными и экспертами по мифологии, которые изучали истории и знания о драконах, большинство из которых были настолько старыми, что считались беллетристикой. Люди забыли.

Соглашение Серебряной Реки появилось, когда три дракона приземлились в Вашингтоне, округ Колумбия, Лондоне и Москве, прося о мирном договоре. Узнать, что драконы могли говорить на английском, русском и даже исландском языках было еще одним шоком. Они попросили выделить им территории и оставить их в покое. Они даже были готовы взять необитаемые регионы, далеко на севере, включая часть гор в Северной Америке. Они любили горы.

Человеческие правительства назначили делегатов. Потребовался год переговоров и серьезных экономических стимулов для Советского Союза, Канады и Соединенных Штатов (тех, кого просили уступить большинство территорий). Соглашение было подписано, и были названы города, где было создано американское бюро, чтобы провести в жизнь человеческую сторону соглашения в Скалистых Горах. Советская версия бюро существовала на полуострове Таймыр в Сибири. Люди и драконы находились в состоянии мира больше шестидесяти лет.

Теперь комментаторы по телевизору сообщали, что он никогда не мог продлиться дольше.

Видеозапись кинохроники и несколько записей переговоров Серебряной Реки составляли большую часть того, что современные агентства знали о дипломатии драконов. Только несколько людей, бывшие на тех переговорах, еще жили. Пока людей, как мать Кей, обучали иметь дело с драконами, ни у одного из них не было опыта. Никто не знал, как провести переговоры с драконами, потому что после Соглашения Серебряной Реки монстры отступили и больше никогда ни с кем не говорили.

Все еще зализывая раны от Второй Мировой Войны, человечество было не подготовлено. Существа, как предполагалось, были мифами, легендами, чем-то таким, чтобы объяснить странные кости динозавров. Даже после ужасов войны, Холокоста, атомного оружия, никто не был подготовлен к драконам, которые пробудились после долго сна в земле.

Было ясно, что две стороны могли уничтожить друг друга. Новое оружие, пулеметы и взрывчатые вещества могли убить драконов, когда мало что еще в истории человечества имело успех. Но у драконов все еще были огонь, размер, скорость, гибкость. Убить одного, и другой сожжет город дотла. Продолжающаяся война между двумя видами означала разрушение для обоих, таким образом, они достигли компромисса.

Люди спросили: Драконы жили долго, так был ли жив среди них тот, кто участвовал в первых переговорах? Почему они не пытались говорить, как прежде? Разве они не помнили? Или разве им было все равно? Они тоже хотели воевать?

Эксперты продолжали говорить, что никто не знал, как говорить с драконами; большинство людей, которые были живы тогда, теперь умерли. Если драконы не хотели говорить, у людей не было выбора, кроме как защищаться. Но Кей знала, что они были неправы.

Она знала, как поговорить, по крайней мере, с одним, если только она смогла бы рассказать кому-то. И если бы только она могла быть уверена, что они с Артегалом увидятся вновь.

Было рано, когда самолет, F-22, снова вылетел. Кей была на парковке в школе, запирая джип, когда рев раздался над городом. Она не могла видеть границу или стражей драконов с того места, где была, но она последовала за звуком самолета к тому направлению. Она увидела след инверсии самолета, но сам самолет уже исчез, направляясь к границе.

Все у школы остановились, глядя на север неба, зная, что происходило.

Кей услышала первый звонок, но ей было все равно. Она побежала в столовую, надеясь, что у библиотекаря все еще была ТВ-антенна, и она до сих пор передавала новости. Она хотела кричать, что происходит? Что там происходит? Толпа преподавателей и студентов уже собрались вокруг телевизора в передней части большой комнаты.

Кей смотрела над головами на экран. Звук был достаточно громким, чтобы все могли слышать. Репортер обсуждал видеозаписи трех драконов на границе, ту же сцену они наблюдали в течение многих дней. Человек казался взволнованным и говорил слишком быстро.

— … десять минут назад. Предполагается, это был реактивный истребитель F-22, описанный на вчерашней пресс-конференции. Он прошел очень быстро, и, я не знаю, должно быть, в миле от драконов, размещающихся у границы Серебряной Реки в течение нескольких дней. Он пролетел и теперь находится вне поля зрения. Мы все еще ждем какой-нибудь реакции от них. И… что происходит? Я пытаюсь поговорить с кем-то на месте…

Но те, которые смотрели ролик вживую, видели то, что происходило без болтливого комментатора. Драконы — один пятнистый, второй зеленый, третий синий — пробудились. Они покачали головами, протянули шеи, будто просыпаясь от сна… они действительно спали все то время? Повернули их резкие морды к небу, расправили широкие крылья. Они, казалось, изящно упали со скалы, как дайверы. Затем их широкие крылья поймали воздух, и они поплыли, один за другим, вращаясь в небе. Они были большими, даже больше самолета. Но для полета, казалось, прилагалось мало усилий. Плавательные пузыри, говорили биологи. Возможно, даже заполненные гелием, единственный способ удержать такую большую тушу. Они летели за самолетом. Солнечный свет мерцал на их чешуе.

Они были такими красивыми.

Она почувствовала руку на спине и удивленно повернулась. Джон сегодня был в школе. Он посмотрел на нее, потом вернулся к просмотру передачи.

Они все думали, что случится теперь.

— Ты в порядке? — спросил Джон.

— Да, секундочку. — Кей вытащила телефон и набрала маму. Они не должны были пользоваться телефонами на уроках, но никто из взрослых не остановил ее. На самом деле несколько учителей и детей наблюдали за ней с тревогой. Небольшой городок… они знали, кем были ее родители.

Она отошла на несколько шагов и повернулась спиной к ним, чтобы попытаться получить немного частной жизни.

Ее мама даже не поздоровалась:

— Кей, ты в порядке? Все в порядке?

— Я собиралась спросить тебя об этом, — сказала она. — Я смотрела новости в школе.

— Я ничего не знаю. Авиационная база ВВС Малмсторм не отвечает. Милая, у меня вызов на другой линии. Я приняла звонок, потому что это была ты. Если я что-нибудь узнаю, что могу рассказать, я позвоню, обещаю.

— Хорошо, мама. Спасибо. Будь осторожна, ладно?

Глупо было говорить это — ее мама на самом деле не занималась ничем опасным, кроме разговоров с бюрократами.

— Люблю тебя, — сказала ее мама и отключилась.

Она обернулась к нетерпеливому лицу, которое смотрело на нее, и качнула головой.

— Моя мама ничего не знает. Прости.

Теперь, сцена на экране была пуста. Никаких самолетов, никаких драконов, ничего. Новости повторяли видео ускорения самолета, ромбовидная форма, низко летящая, близко к горе, где сидели драконы, качающееся назад и вперед, будто дразнящее их. Затем на экране появился репортер, его лицо было белым, как мел, и начал говорить, но не по существу.

Студенты и учителя разошлись. Кей не знала, что и думать. Если что-нибудь должно было произойти, это скоро случится. Возможно, они услышат тревогу, и, возможно, в этот раз она будет настоящей.

С другой стороны, возможно, вооруженные силы были правы. Возможно, драконы ничего бы не сделали. Ну, никто не знал. Кей решила прямо здесь пересечь границу в этот же день, надеясь, что Артегал мог быть там.

Она поздно прокралась на первый урок. Учительница посмотрела на нее, но ничего не сказала. Кей симулировала, что приняла к сведению и не беспокоилась.

Но тем днем, мать Кей позвонила. Кей достала телефон, и ответила на звонок в классе. На этот раз на математике, и мистер Келли неодобрительно посмотрел на Кей, но она ответила:

— Это моя мама, — и выбежала в коридор.

— Привет, мам? — сказала она, прислонившись к стене в коридоре.

— Кей? Кей, я хочу, чтобы ты пошла домой прямо сейчас. Иди домой и оставайся там. Мне нужно знать, где ты.

Почему-то это было хуже сирен, хуже дрелей, хуже мыслей о худшем, что могло произойти. Кей никогда не слышала такого беспокойства, почти паники, в голосе матери.

— Что случилось? Что происходит?

Она глубоко вздохнула, выдержала напряженную паузу и сказала:

— Еще три самолета пересекли границу.

— Зачем? — спросила Кей в замешательстве. Она подумала об этом в первую очередь. В этом не было никакого смысла. Если они и правда не собирались начать войну.

Мама не озаботилась ответом.

— Пока мы не узнаем, что происходит, я хочу, чтобы ты пошла домой.

— Школа — не на один час.

— Я знаю, но мне нужно, чтобы ты была дома. Если кто-то попытается тебя остановить, пусть позвонят мне.

— Но что насчет папы? Он сказал, что если я останусь дома, люди запаникуют…

— Я говорила с ним, и он согласен.

Кей по-настоящему не боялась до этого момента.

— Хорошо. Хорошо, я уже иду.

Они повесили трубку.

Кей вернулась в класс. Ее лицо пылала, потому что Кей казалось, что все смотрят на нее. Кей шагала осторожно, как если бы пол был сделан из стекла. Тэм посмотрел на нее, подняв брови в немом вопросе. Кей тряхнула головой и собрала все свои книги и вещи.

Ее голос казался писком, когда она обратилась к мистеру Келли.

— Я должна идти.

Учитель звал ее, но она улизнула, прежде чем кто-нибудь успел задать вопросы, и выбежала на стоянку.

Небо над Серебряной Рекой было ясным.

Глава 14

Дома, она попыталась позвонить Джону, но его телефон был отключен. Она оставила сообщение. Он перезвонил ей спустя двадцать минут.

— Что значит «ты уехала домой»? — спросил он.

— Родители взбесились и заставили меня вернуться домой.

— Это бессмыслица.

Так и было, потому что она смотрела телевизор — в течение прошлого часа — и на этот раз информационные программы говорили что-то о бомбардировках.

— Судя, по моему ящику, все плохо, — сказала она.

— Ты смотришь слишком много новостей.

По телевизору снова и снова повторяют одно и то же.

— Хочешь, чтобы я приехал? Я могу свалить из школы?

Встречаясь с ним, она чувствовала себя лучше, но не была уверена, что даже он мог отвлечь ее от телевизора, остановить новостные сюжеты и заставить ее меньше беспокоиться. Он бы только больше разволновался, когда увидел, как плохо она себя чувствует.

— Все нормально. Твои родители, наверное, волнуются.

— Ха, — сказал он. — Мама звонила только четыре раза за последний час.

Она хихикнула.

— Кажется, она хочет, чтобы ты пошел домой.

— Я зайду, когда пойду домой, — сказал он, это прозвучало хорошим компромиссом.

Ее родители звонили, проверяя. Папа — первым.

— Когда ты пойдешь домой? — спросила она его. Если она должна была оставаться дома, где была в безопасности, и где все знали ее местоположение, почему не сделать так?

— Меня может не быть всю ночь, — сказал он, не представляясь обеспокоенным или раздраженным. Его голос звучал — это просто часть работы. — В городе тысяча репортеров, и они становятся непослушными. Мы обзвонили всех, чтобы они присматривали.

— Ты можешь прийти домой на ужин?

— Я, наверное, перехвачу что-то на ходу. Я могу встретиться с мамой, если она не занята. Мы позвоним позже.

— Папа… — Ей не нравилось то, как жалостливо прозвучал ее голос, похоже на маленького ребенка. — Что происходит? Я смотрела новости. Все говорят, что все плохо. Насколько плохо?

— Я не знаю. Пресса все делает хуже, заставляя людей паниковать. Надеюсь, все пройдет. Если мы не запаникуем, все пройдет. Как это звучит?

— Хорошо, я полагаю. — Но его голос звучал неуверенно. Он так сказал, только чтобы успокоить её.

— Кей, я должен идти. Веди себя хорошо, ладно?

Не «будь осторожна». Это было что-то. Это должно было означать, что все было не так плохо.

Потом позвонила мама.

— Я только что говорила с папой, — произнесла Кей.

— Я тоже. — Ее голос звучал лучше, будто, пока они все общались, все было хорошо с миром. — Мы собираемся захватить ужин в Алпине, прежде чем он вернется к работе. С тобой все будет хорошо? Ты найдешь, что поесть?

— Со мной все будет хорошо.

Джон заглянул, чтобы обнять, поцеловать и узнать последние новости.

— У родителей все хорошо. Они не волновались, значит все хорошо, верно?

— Да. Вероятно. — Затем зазвонил его телефон. Это была его мама, желающая знать, где он. — Думаю, мне пора идти. Позвони мне, если что-то случится, хорошо?

— Если мне удастся заставить маму оторваться от телефона. — Они заулыбались, и даже Кей начала чувствовать себя лучше. Они снова поцеловались, и она почти попросила Джона остаться. Он медлил, будто собирался спросить, мог ли он остаться. Но он сжал ее руку и ушел, чтобы вернуться домой и успокоить свою мать, и для Кей было слишком поздно, чтобы передумать.

Ей хотелось легкости в отношениях, не погружения, которого хотела для нее Тэм. Они должны быть вместе, потому что хотели, а не потому, что должны. Но она и Джон хотели разного? Если так, то что?

Кей смотрела новости весь вечер, пытаясь делать домашнюю работу, но это был провал. Было трудно сконцентрировать мысли на алгебре, когда по телевизору шел бесконечный парад политиков и комментаторов с предсказаниями бедствий и заверениями, что все прекрасно. Глупо, потому что ничто не было прекрасно. Она могла чувствовать, как баланс мира смещался. Возможно, потому что она была частью этого. Человек, который ездил на драконе. Она продолжала ожидать, как изображения ее и Артегала появятся на экране. До сих пор это не было обнародовано.

Но на данный момент она и Артегал были в безопасности, и пока ничего иного не произойдет, так и будет.

Приблизительно в десять, позвонила мама и сказала ложиться спать. Или, по крайней мере, подумать о том, чтобы лечь спать и поспать немного. Кей уже давно прошла тот возраст, когда ее укладывали поспать. Но пока все было тихо, она согласилась. Утро наступит быстро, если она поспит. Предполагая, что она могла заставить себя заснуть.

Сирены разбудили Кей. И много: пожарные машины, полицейские автомобили, машины скорой помощи. Казалось, что каждая машина помощи в графстве была на дороге и неслась к бедствию.

Сирены воздушной тревоги тоже выли.

Она села в постели, отодвинула занавеску, но ничего не увидела, кроме проезжающей машины с сине-красной мигалкой. Ее окно выходило далеко от центра города Серебряной Реки, куда направлялся полицейский автомобиль. Она не могла видеть ничего другого.

Девушка перешла в гостиную и включила телевизор. Два часа ночи, и новости Грейт-Фолс, Монтана, находились в режиме радиовещания. Буквы в углу объявили о ПРЯМОМ ЭФИРЕ.

Довольно взволнованный репортер (женщина) уставилась в камеру и читала текст:

— …пожарные в первую очередь локализуют пожар, чтобы он не перекинулся на другие постройки.

Далее камера сместилась, показывая обстановку. Кей узнала начальника пожарной части, его лицо средних лет было красным от натуги, сияло от пота, и было перепачкано сажей. Он был в шлеме и большом пальто. Пожарные машины стояли фоном. Кроме мигающих аварийных огней на улице было темно, и ничего не было видно. Ничто не давало указаний на расположение пожара.

Где это? Сердце Кей учащенно забилось. Все могло сгореть дотла?

Начальник пожарной охраны сказал:

— Нам просто повезло, что сегодня нет сильного ветра. Мы могли бы потерять весь город за несколько минут. Сейчас у нас есть хороший шанс укротить огонь к утру.

Снова репортер:

— Шеф Перес не раскрывал детали, но сказал, что было несколько серьезных травм, и люди были перевезены в больницу. Опять же, я в центре Серебряной Реки, где горят правительственные учреждения…

Ее сердце едва не остановилось. По крайней мере, это была ночь. Здания были пусты. Ее родители не работали, за исключением неприятностей на границе, тогда они не переставали работать.

Она взяла сотовый из спальни и набрала мать. Звонок перешел на голосовую почту.

— Дерьмо, — пробормотала она. Все в городе, кто хоть отдаленно имел официальную позицию, вероятно, озвучивал ее либо на месте или по телефону. Ей нужно было постоянно следить за новостями и получать одностороннюю отфильтрованную версию происходящего. Или нет.

Она быстро переоделась, натянула джинсы, толстовку и походные ботинки. Она снова позвонила маме, потом папе. Ни один из них не ответил, что было неудивительно. Без сомнения, они были слишком заняты, чтобы поговорить с ней. И она знала, что лучше пойти в город.

Но она совершенно не собиралась никому мешать. Просто хотела спросить у того, кто знал, что происходило. К тому же, этой ночью ей было определённо не уснуть, и она не хотела ждать до утра, чтобы получить свежие новости. Мама и папа могли наорать на нее за то, что она ушла из дома, но на этом бы все и закончилось. И она бы приняла это как справедливую расплату на выяснение ситуации. Она села в джип и тронулась с места.

Оранжевое зарево расползлось над всем городом, языки пламени освещали ночное небо, высоко вздымаясь и мерцая. Кей и раньше вдалеке видела пожары, похожие на этот и издающие такой же звук — постоянный треск дерева. В воздухе пахло сажей и пеплом. Но этот пожар был не вдалеке, он был прямо посередине Серебряной Реки. И ей приходилось щуриться от яркого света.

В шести кварталах от ее дома были перегорожены улицы. Красно-синие мигающие огни резали глаза. Ей казалось, что она не до конца проснулась, голова была как в тумане, словно она и не вставала с кровати и просто видела сон. Она припарковалась на обочине, вышла из машины и пешком пошла к месту катастрофы. Она была не одна такая. Вокруг полицейских ограждений собралась толпа, люди жались друг к другу, задавая один и тот же вопрос: «Что происходит?»

— Кей! Стой! — окликнул ее кто-то. Она узнала голос, это был один из помощников ее отца, он звал ее, открыв дверцу свой машины через дорогу. Кей встрепенулась. Кто-нибудь, кто мог ответить на ее вопросы — это все, чего она хотела. Помощник Кэлбах мог ответить на ее вопросы.

— Что происходит? Что горит? Я не могу связаться с родными. Вы видели их? Где мой папа? — Она не думала, что будет так паниковать. Должно быть, так себя чувствуют при землетрясении, когда все телефоны выходят из строя, и ты не можешь узнать, живы все или мертвы.

Когда он пересёк улицу и взял ее за руку, она поняла, что дело плохо. Слишком напряжённо его пожатие. У нее сердце ушло в пятки.

Он взял рацию в плечевом кармане.

— Да, здесь Кей Уайетт. Что мне следует делать? — Она не смогла разобрать ответ, проскрипевший в приемнике, но он его не обрадовал. — О'кей, понятно. — Он выключил приемник и повел ее к машине. — Пойдем.

О́на уперлась:

— Подожди немного, куда мы идём. Что происходит?

— Твои родные в больнице. Я тебя сейчас туда отвезу.

В этот момент ее мозг отказался работать. Она позволила посадить себя на пассажирское сидение его патрульной машины. Они поехали, вокруг мелькали огни и выли сирены. Люди постоянно разбегались с дороги. Все было нереально.

— Что случилось? — наконец-то спросила она, когда к ней вернулся дар речи. — Они ранены?

— Твой отец, — сказал он с мрачным выражением лица. — Он первым прибыл на место. Было дежурство ночного диспетчера, и твой отец пошел удостовериться, что она выбралась. Это было ужасно.

Кей опустила голову на ладонь и попыталась не представлять это «ужасно». Подожди со слезами, пока сама все не увидишь.

— Элис — твоя мама — поехала в больницу вместе с ними.

— Почему никто не позвонил мне? — Произнесла она осипшим, срывающимся голосом.

— Это произошло двадцать минут назад! Мы с трудом соображали! — Его лицо перекосилось, и Кей была шокирована, осознав, что он тоже сдерживал слезы. — Мне жаль, — тихо произнес он. — Я не хотел орать. Просто мы все потрясены.

Помощники ее отца были для нее почтенными дядюшками и тетушками. Они присматривали за ней. Были ее опорой. Видя помощника Кэлбаха в таком состоянии — с горьким выражением лица и сгорбленными плечами — Кей едва не разрыдалась прямо там.

Вместо этого она обхватила себя руками и уставилась перед собой, стараясь оставаться безучастной.

Больница была не в городе, а в нескольких милях от него по магистрали. Она не была большой, лишь приёмное отделение и несколько кабинетов врачей, для обслуживания отдаленных районов. С серьезными случаями люди ездили в Великие Водопады.

Она пыталась убедить себя, что если бы с ним случилось что-то серьезное, его бы доставили вертолетом в Великие Водопады. Так что он будет в порядке.

Кэлбах отвёз ее с включенной полицейской сиреной, возвещающий об их прибытии, прямо до двери приемного отделения. Кей ворвалась внутрь ещё до того, как помощник смог вылезти из машины.

Здесь было столпотворение. Очевидно, что не один ее отец был ранен. Пара людей в почерневших пожарных формах лежали на койках, дыша через кислородные маски. Тех раненых, кто был на ногах, санитары отводили в соседние комнаты. Репортёра с оператором выгнали совсем не вежливым способом. Кей в панике смотрела по сторонам в поисках знакомой фигуры отца на койке и мамы, дежурящей рядом с ним, но не могла их найти.

Помощник отодвинул ее назад и похлопал по плечу медсестру в белой форме.

— Шериф Уайетт, где он?

Женщина указала на коридор. Кей ринулась туда, оттолкнув их обоих.

Сделав всего пару шагов в холле, она встала как вкопанная. Ее мать сидела на пластиковом стуле в ряду таких же стульев у стены. Она опустила локти на колени и закрыла ладонями лицо.

Доктор, женщина в белом халате, закрыла дверь в комнату в нескольких шагах от Кей. Она села на колени рядом с матерью Кей, прикоснулась к ее плечу и что-то ей сказала. Мама никак не отреагировала. Когда доктор встала, чтобы вернуться в реанимацию, она увидела Кей и плотно сжала губы.

Кей захотела, чтобы мир остановился, захотела убежать, захотела, чтобы не было следующих пяти минут в ее жизни. Вселенная могла взорваться, но ей было все равно, потому что это предотвратило бы следующие пять минут.

Доктор подошел к ней.

— Чем могу вам помочь?

— Я Кей Уайетт. Мой папа…

Доктор взглянула на маму, которая, казалось, боролась сама с собой. Потом она опустила голову. Ее улыбка, наверное, должна была быть утешительной, сочувственной. Но она оказалась просто грустной.

— Мне очень жаль. Мы сделали все, что могли.

Пусть все прекратится, взмолилась Кей. Она просто все ещё спала. Ее мозг отказывался воспринимать эти слова.

Доктор прикоснулась к ее руке, затем ушла. Кей удалось сесть рядом с матерью, но ее руки и ноги покалывало при движении. Словно это было не ее тело, или она собиралась потерять сознание. Ее мать все ещё не реагировала.

Кей посмотрела на закрытую доктором дверь. Дверь в комнату, где лежало на кровати тело. Она произнесла:

— Можно мне его увидеть?

После этого ее мать подняла глаза. Ее лицо было красным; глаза — красными, опухшими. Волосы — растрепанными. На щеке была полоска сажи, и вся она пахла дымом. Она не была похожа на маму. Она лишь безучастно уставилась на Кей.

Кей начала было снова, указывая на дверь:

— Можно мне…

— О, милая, тебе не надо его видеть, не таким, не надо… — Она потеряла самообладание, сжав Кей так, словно та могла исчезнуть, прижав своё лицо к ее плечу. Оцепеневшая и ошарашенная, Кей обнимала ее, пока мама душераздирающе рыдала.

Если Кей только что готова была разрыдаться, то сейчас она оцепенела от шока.

Прошло немало времени, прежде чем ее мать стихла, но Кей подозревала, что это было скорее от изнеможения и недостатка кислорода, чем от иссякшей скорби. Она так и осталась в объятиях Кей, как ребенок, шмыгая носом и отчаянно цепляясь за ее блузку. Ее поза словно говорила: не уходи.

В какой-то момент она заметила помощника Кэлбаха, наблюдающего за ними. После этого он опустил голову и ушел.

Кей не знала, сколько времени они оставались в такой позе. Она увидела, как Кэлбах перекрыл конец коридора, и на него за это кричал журналист. Потом та же доктор, которая рассказала о папе, села рядом и прошептала ей на ухо, чтобы мать не услышала.

— Кей, Я знаю, все это очень тяжело. Но ты можешь забрать ее домой? Мы скоро увезем его. — Она кивнула в сторону мамы. Перевод: уведи ее отсюда, пока мы не вывезли тело из реанимации.

Кей практически замотала головой. Нет, конечно, она не может отвезти маму домой. Мама была взрослой, а Кей — ребенком, она не должна ничего делать. Но мама ничего сейчас не делала. Она даже вокруг ничего не видела.

Поэтому Кей кивнула, взяв свою мать за руку.

— Мама, нам нужно идти. Пойдем.

Мама в одно мгновение состарилась. Она пошла, сгорбившись, и не отпуская Кей, которая заставила своё сознание застыть и сконцентрировалась лишь на сиюминутном задании.