Голоса драконов

Одной рукой обнимая маму за плечи, она подошла к помощнику Кэлбаху и прикоснулась к его плечу.

— Вы можете отвезти нас домой?

Молодой заместитель быстро кивнул.

И последовала полоса препятствий.

Прибыли ещё репортёры. Привезли ещё раненых, их семьи и коллеги заполнили приёмное отделение. Разошлись слухи. Они не могли не разойтись в таком городке как этот, когда случилось что-то ужасное. Людям достаточно было лишь взглянуть на них, на Кей, с каменным лицом, и на съежившуюся в ее руках маму, чтобы догадаться, что случилось. Она узнавала лица, слышала, как окликают ее мать, но она не реагировала, не отвечала. Все осветила вспышка — кто-то сделал снимок. Помощник Кэлбах был их щитом. Кей чувствовала его руку у себя на спине, которая подталкивала их в зоне его защиты. Другая рука, протянутая перед ними, попадала в поле ее зрения. Эта рука загораживала от любопытствующих. Репортёры кричали ей. Она не слышала ни слова. Лишь голос Кэлбаха:

— Отодвиньтесь. Пожалуйста, отойдите с дороги. Пропустите.

Путь до входной двери вел через хаос. Мешанину всего. Кей продолжала смотреть перед собой, ни на что не обращая внимания.

Она села со своей матерью на заднее сидение патрульной машины. Мама все ещё опиралась на нее, по-видимому, не в состоянии держаться самостоятельно.

Кэлбах смотрел на них через зеркало заднего вида. Он произнес:

— Кей, мне…

— Ничего не говори, — сказала она, закрыв глаза. Если он скажет что-нибудь, она сломается, а ей никак нельзя. Ей нужно отвезти маму домой.

В воздухе все ещё пахло дымом, а небо над Серебряной Рекой озарялось оранжевыми всполохами, пожары ещё не были потушены. Она вспомнила сюжет в новостях: пожар мог поглотить город за считанные секунды.

Она спросила помощника:

— Известно, как начался пожар?

Мама зашевелилась в ее руках и выпрямилась, повернув лицо, все в потеках слез и сажи, к окну.

— Это были они, — сказала мама, кивнув в сторону границы.

Глава 15

Драконы кружили в воздухе. На следующее утро три из них пролетали практически над рекой и совершали крутой вираж, когда казалось, что они могут вторгнуться на территорию людей. Одного взгляда на них хватало, чтобы заставить людей съежиться, и желать лишь убежать и спрятаться. Запереться за стенами замка. Как мыши при виде парящих ястребов.

Кей смотрела новости по телевизору. Несколько людей, по большей части пожарных, были ранены при пожаре, который разрушил два из четырех зданий административного комплекса. Лишь один был убит. Шериф Джек Уайетт, его лицо было в газетах и на телеэкранах по всему миру, хвалебные речи произносили люди, которые никогда его не видели. Все потому, что он был копом. Они могли называть его героем, ничего не зная о нем.

По телевизору выступил президент, и объявил эту атаку актом агрессии. Несколько особенно оголтелых умников назвали это войной. Это были те же люди, что и задавались вопросом — во-первых, почему человечество подписало Договор Серебряной Реки, и, во-вторых, настаивали, что интернациональная коалиция должна начать атаку, чтобы отобрать обширные территории, столь беспечно отданные много лет назад. Мы должны были стереть с лица земли драконов тогда, они говорили, и должны сделать это сейчас. Время драконов прошло, оно было тысячи лет назад. Сейчас пришло время людей.

Кей наблюдала за драконами из окна гостиной. Она чувствовала, что мозг ещё не принял все это. Она больше не могла думать об Артегале, совсем. Она продолжала гадать, что же будет дальше, но в голове было пусто.

Мама приняла снотворное. Она все ещё спала одетая, свернувшись калачиком на постели. Кей сняла ее туфли и укрыла лоскутным одеялом. Она не знала, что ещё сделать. Телефон звонил все утро. В итоге она выключила его. Как и свой мобильный, и мамин.

Снаружи были припаркованы три машины телевизионщиков, толпа репортёров мельтешила вокруг них, каждый хотел взять интервью у семьи первого убитого драконами человека со времен договора. Шестьдесят лет напряжения вплоть до переломного момента.

Она пролистала пропущенные вызовы на своем мобильном, и на домашнем телефоне, обдумывая, с кем нужно поговорить и что нужно сказать. Она не знала, как долго мама не будет принимать в этом участие, сама она не хотела за все это отвечать. Она хотела поговорить с папой. Может, ее родители и были трудоголиками, оба постоянно отсутствовали дома, выполняя свою работу. Но они всегда отвечали на ее звонки. Папа всегда отвечал на ее звонки. Она почти позвонила ему, просто, чтобы посмотреть. Может быть, все это ошибка.

Кэлбах организовал смену дежурств помощников, чтобы охранять дом и держать репортёров подальше. Она могла сказать ему, если ей что-нибудь понадобится. Она могла позвать любого из помощников. Некоторые из них уже заходили, чтобы принести еду, запеканки и салаты, блюда, укрытые фольгой с указаниями по разогреву. Кей недоумевала — зачем? Она не была голодна. Кэлбах сказал, что люди так делают, когда случается подобное. Когда она проголодается, ей не нужно будет беспокоиться, что съесть, еда у нее уже будет. Но для нее это не имело смысла.

Звонили Джон и Тэм. Она не стала им перезванивать, потому что не знала, что им сказать.

В конце концов, она легла на диван, завернувшись в одеяло, и стала смотреть новости и ждать, когда мама проснется. Жизнь продолжится, когда ее мама проснется и скажет Кей, что будет дальше.

Ее отец никому не причинял боль. Он никого не беспокоил. Его работой было следить, чтобы граница была нетронутой. Драконы должны были сжечь военно-воздушную базу. Они должны были поговорить с людьми. Они должны были поговорить с самого начала, как они с Артегалом, и ничего этого бы не случилось.

А теперь ни одна из сторон больше никогда не заговорит с другой.

Тем вечером воздушные силы начали бомбардировку, как будто они уже спланировали это и ждали возможности. Предлога.

Кей услышала это. Если бы она не знала причину, могла бы подумать, что это был гром, просто собирающийся шторм где-то вдалеке, где на горизонте виднелись облака. Но небо было слишком спокойным для шторма. Она могла даже засекать время: реактивные самолёты пролетали сверху из Малмстрома, а спустя тридцать минут ритмичные громыхания отражались от гор. Ночью отсветы пожаров были видны на гористом горизонте.

На следующий день многие семьи не только не пустили своих детей в школу, они покидали город, набивая машины необходимым — компьютерами, домашними животными, одеждой, всем, что входило в машину. Все полагали, что драконы нанесут ответный удар снова, и что сначала они придут в Серебряную Реку.

И драконы ударили снова, но не по Серебряной Реке.

Каналы новостей сообщили, что пожары вспыхнули в Ванкувере, Дулуте и Санкт-Петербурге. Ее мать, с красными глазами, проснулась, и молча пришла в гостиную. Кей села с ней на диван, завернувшись в одеяло и смотря отчеты, показывающие горящие зданий, испуганных, бегущих людей, и мимолетную видеозапись — будто призраки, мелькающие по небу — драконов. Они прибыли из территории в Скалистых горах и из Сибири, пересекая Северный полярный круг, чтобы ударить по всему миру. Террористические атаки, некоторые информационные программы назвали их так. Здания горели, люди были ранены, и каким-то чудом никто не погиб. Удары были быстры. Драконы появились, низко летя и распыляя предместья городов огненным дыханием. Нападения казались спланированными, чтобы пугать, а не причинить ущерб. Люди думали, что драконы придерживались территорий. Но это доказывало, что они могли пойти куда угодно, по крайней мере, в северном полушарии. Они могли все еще шокировать.

Никто не мог сказать, был ли эффект от военной бомбардировки. Новостные каналы показывали интервью с множеством людей в форме, и они говорили что-то об «обдуманном риске» и «возможных мишенях». Но бомбардировка, казалось, лишь разозлила драконов.

Кей начала понимать, что люди приносят еду. После того, как она проснулась и вышла из спальни, мама просто смотрела в холодильник на всю посуду и тарелки, долго смотрела. Она вздохнула, что звучало немного похоже на рыдания. Затем она достала противень с лазаньей, отрезала пару порций, и подогрела их в микроволновой печи. У них была еда, даже не нужно было думать об этом. В противном случае, они могли не есть вообще. Со всей едой, что сослуживцы отца, сослуживцы матери, соседи, и даже пару учителей Кей принесли, они не должны были думать о пропитании какое-то время. В этом было что-то успокаивающее.

Это был всего лишь день. Кей пришлось напомнить себе об этом.

Мама весь вечер разговаривала по телефону, приходил кое-кто из ее друзей — и приносил ещё еды — все разговаривали почти шепотом в гостиной. Кей решила уединиться в своей комнате. Прямо перед этим ее мать подозвала ее, поманив подойти ближе.

— Если ты захочешь поговорить, если тебе что-нибудь понадобится, ты только скажи, — она сжала руку Кей и потерла ей плечи, чего не делала с тех пор, как Кей была маленькой.

— Хорошо, — ответила Кей слабым голосом. Мама хваталась за дела как сумасшедшая, что в принципе не было удивительным, но Кей не знала, как ей себя вести. Она практически произнесла: «А что мне делать? Как мне вести себя? Я не знаю как». Люди продолжали смотреть на нее ужасающе жалостными взглядами, и Кей не знала, как на это реагировать.

Она сбежала в свою комнату. Там она достала Дракополис из тайника под кроватью. Лежа на кровати, она переворачивала страницы, изучая их, фотографии, лозы и цветы, которые вились вокруг текста. Ей хотелось водить пальцами над линиями, по жесткому пергаменту, но она не решалась. Ей очень хотелось прочитать книгу, но она не знала, сколько еще могла узнать из случайного перевода. Фотографии показывали горящие города. Там говорилось, почему драконы это делали? Если бы она могла отстраниться, то смогла бы понять, что сейчас происходит. Снимки, которые казались такими красивыми, такими добротными, теперь казались загадочными словами.

Я должна злиться, подумала она. Я должна быть зла на них.

Она изучала рукопись, ища какую-то мудрость. Это случилось раньше; люди и драконы проходили через это раньше. Но она не могла перевести достаточно, чтобы узнать, что там написано. Она училась только по фотографиям, и не могла сказать, что ей нужно узнать из витиеватых рисунков. Почему драконы это делали? Она не могла сказать, начали ли они жечь поселки до или после того, как люди начали на них охоту. Это казалось важным.

Она не должна была возвращаться к Артегалу и разговаривать с ним. Тогда она могла хотя бы злиться.

Она понимала, что нужно позвонить Джону и Тэм, но все еще не знала, о чем говорить. Совершенно. Она бы сказали, что сожалеют, потом спросили бы, могут ли что-нибудь сделать для нее, а Кей бы покачала головой. Но пока она не стала им перезванивать, хотя оставила телефон включенным. Они ещё позвонят, наверное. На этот раз она ответит.

Но вместо этого Джон с Тэм и Карсоном пришли к ней.

Услышав тихий стук в дверь, Кей быстро засунула книгу под подушку, до того как мама зашла.

— Кей, ты не хочешь выйти на пять минут? Твои друзья здесь.

Она последовала за матерью обратно в гостиную. Там они стояли — все трое вместе с округлившимися глазами и такие же потерянные, какой чувствовала она и себя.

Видимо, они не ожидали от нее никаких слов. Джон шагнул к ней навстречу, а она шагнула к нему. И они обнялись. Тэм положила руку ей на плечо, а Карсон, который выглядел заспанным и грустным, стоял, засунув руки в карманы.

Похороны были назначены на конец недели. Его похоронили на городском кладбище рядом с городом, оно было современным вытянутым полем, засаженный газонной травой, с надгробьями из плоских мраморных плит. Казалось, что толпа заполонила все кладбище, там был весь город, почетный караул из людей в форме управления шерифа, дорожный патруль штата и люди с военно-воздушной базы. Были машины телевизионщиков и тучи репортёров. Лишь ещё для одного новостного сюжета. Герой и жертва драконов шериф Джек Уайетт упокоился с миром.

Пара реактивных самолётов проревела над головой. Они теперь постоянно патрулировали местность. В воздухе все ещё пахло дымом. Над городом застыла дымка.

Кей с матерью стояли, вцепившись друг в друга и уставившись на гроб и гору цветов вокруг него. Она едва слышала, как губернатор произносил надгробную речь. Безустанный слуга народа. Преданный муж и отец. Она чувствовала, что все смотрят на них. Она хотела домой.

Она предпочла думать, что Джек Уайетт в поездке. Он был просто не здесь. Не в коробке. Она притворилась, что поверила в его смерть. Но для нее он просто припарковался где-то с радаром, ожидая, что остановит ее за превышение скорости. С этим она могла жить.

После этого, к счастью, никто не ждал от нее речи. Все, что от нее требовалось, это стоять и выглядеть достаточно печальной, пока люди говорили, как им жаль. Поразительная живая очередь. Губернатор с женой. Вице-президент Соединенных Штатов. Наверное, будет много фотографий в газетах. Помощники охраняли их рьяно, и, когда мама повернулась к помощнику Кэлбаху и помощнику Олсену с мольбой в глазах, они загородили Кей и ее маму, провели до ожидающей их машины и отвезли домой. К разогретой в микроволновке лазанье и слишком тихому дому.

Они думали — или это только Кей так надеялась — что с потоком посетителей и соболезнований покончено. Но на следующее утро кто-то постучал в дверь. Они переглянулись, сидя на диване. Кей никогда не видела свою мать настолько уставшей, как в тот момент, когда она сгребла себя с дивана и пошла к входной двери. Она приоткрыла ее, а Кей вытянула шею, чтобы посмотреть, кто там.

Она услышала незнакомый голос.

— Мэм, извините, что тревожу вас, но я надеялся, что смогу поговорить с вашей дочерью.

Кей заставила себя подняться на ноги и присоединиться к матери, разглядывающей мужчину у входной двери. Помощник, бывший в это время на дежурстве, Майклс, стоял немного позади него. Он повел плечами, словно спрашивая, правильно ли сделал, пропустив этого человека.

На прибывшем была голубая униформа военно-воздушных сил и круглая фуражка с козырьком, вместо оливково-зеленого комбинезона, но она все равно узнала в нем пилота, который приземлился с парашютом за границей. Того, который видел ее, летающей на Артегале. Все, что ей оставалось, это смотреть.

Мама взглянула на Кей, которая не знала, что сказать. Все, о чем она могла думать, что ее секрет раскрыт. Теперь с ним было покончено.

Пилот слегка ей улыбнулся, но заговорил с ее матерью:

— Мэм, меня зовут капитан Уилл Коннер, я пилот, неудачно приземлившийся несколько недель назад. — Он указал большим пальцем через плечо на лес. — Я знал вашего мужа. Шериф Уайетт был тем, кто нашел меня после того, как я удрал через границу. Я лишь хотел сказать, что я сочувствую. Жаль, что я не узнал его лучше. Но здесь я, в основном, чтобы поговорить с вашей дочерью, если это возможно.

Зачем он пришел? Почему не привел сюда целую армию с требованием, чтобы она рассказала все, что знает? Он был слишком вежливым, она не доверяла ему.

Мама взглянула на Кей, явно в недоумении.

— О чем?

Капитан Коннер выглядел спущенным.

— Можно мне войти?

Мать Кей открыла дверь немного шире.

— Думаю, я смогу сделать кофе, извините, это были тяжёлые дни.

— Я понимаю. Меня бы здесь не было, если бы это не было важно.

Он снял фуражку и зашёл внутрь.

Пока мама была на кухне, капитан Коннер и Кей рассматривали друг друга.

— Это и в самом деле ты, — удивлённо произнес он. — Я подумал, что узнал тебя на фото с вчерашних похорон. Но я не был уверен.

Она попыталась спросить его, и в ее взгляде была мольба: «Зачем вы пришли, что вы делаете, зачем, в конце концов, вы раскрываете меня»? В ответ он, возможно, ответит: «Мы можем это сделать по-хорошему или по-плохому». Кого он обманывает? Не было никакого «по-хорошему». Если верить ему— и все воспримут именно так — она дружила с врагом, врагом, который убил ее отца, и она молчала об этом все это время.

— Почему вы ничего не рассказали раньше? Почему никому не рассказали обо мне? — Спросила она.

Он пожал плечами и искоса через плечо посмотрел в окно на помощников шерифа и автомобили телевизионщиков.

— Я не знаю. Я не поверил своим глазам, когда увидел тебя. Подумал, что, наверное, сошел с ума, так неужели надо было рапортировать о галлюцинации? К тому же, возможно, я восхитился твоей выдержкой. Это проверка выдержки пилота — летать на такой штуковине. Может быть, я не хотел, чтобы у тебя были неприятности, пилот помогает пилоту.

— Его зовут Артегал, — произнесла она. У нее не было возможности сказать об этом кому-либо раньше. Он кивнул, принимая это во внимание.

Он сохранил ее секрет. Не то чтобы это имело значение сейчас, когда, вероятно, начнется война. Драконы сожгли города, а люди вышли против них с мечами. Или наоборот. Так было всегда.

— Дело в том, мисс Уайетт, что ситуация изменилась.

— И вы хотите рассказать об этом сейчас. Теперь, когда вы знаете, кто я такая, — сказала она. Она произнесла это со злостью и едва не заплакала. Она попыталась взять себя в руки.

— На данный момент ты являешься единственным человеком, имеющим какой-либо настоящий контакт с ними. Я хотел, чтобы ты обязательно поняла это, если еще не выяснила этого раньше.

— Почему это вообще важно? Это ничего не изменит.

— Не будь так уверена, если, конечно, ты не хочешь, чтобы это раздулось до полномасштабной войны.

— Нет, но…

— На меня произвело впечатление, что военные хотят полномасштабной войны, — сказала мама, стоя рядом с кухней с двумя кружками кофе в руке. — Что вы разбили ваш самолёт за границей, чтобы посмотреть, что сделают драконы. Что такие люди, как Браниган, хотели начать войну все это время. «Как разворошить осиное гнездо», — так говорил Джек. А теперь вы хотите поговорить? И что Кей должна со всем этим делать?

Когда он не ответил, когда не стал ничего отрицать, Кей ужаснулись. У нее похолодело внутри, что сильно ее удивило, потому что она думала, что не способна чувствовать сейчас. Мама стояла там, с двумя кружками кофе, которые еле заметно подрагивали в ее руках, а в глазах были потеря и обвинение.

Коннер потупился и выглядел действительно сконфуженным.

— Мэм, я знаю, вы ни за что мне не поверите, но я не был посвящен в детали той операции. Мой самолёт сознательно вывели из строя, не сообщив мне об этом. Я не знал. Я был правдоподобной отговоркой. И я не могу сказать, что счастлив, что меня использовали таким способом.

Мама ответила тихо, но жёстко, ее голос был полон горечи:

— У меня такое ощущение, что Браниган собирается получить от этой войны больше, чем можно ожидать.

— Я думаю, вы правы. — Он повернулся к Кей. — У самолётов есть прозвища. В-17 был Летучей Крепостью. Р-51 — Мустангом. В-26 — Мародёром. Этот новый — F-22. Знаешь, как парни его называют?

Она покачала головой.

— Наводчик на Драконов, — сказал он.

Если военные готовились к войне, что она могла сделать, чтобы что-то изменить? Наверное, это было неизбежно. Две стороны были в тупике десятилетиями. Просто дурацкая случайность привела к тому, что ее отец оказался посередине. Кей ничего не могла сделать, чтобы изменить это. Расскажи она сразу о себе и Артегале, это бы не остановило их. Если она поговорит с Артегалом сейчас, это все равно не вернёт ее отца. Она ничего не хотела делать.

— И что же теперь будет? — Спросила она.

— Я не знаю. Извините за беспокойство. Я пойду, — сказал пилот. Он достал визитную карточку из нагрудного кармана куртки и протянул ее Кей. — Дай мне знать, когда будешь готова поговорить. Я думаю, ты сможешь помочь.

Он вышел через переднюю дверь.

— О чем он говорил? — спросила мама, провожая его взглядом. — Что, по его мнению, ты такого сделала?

— Давай… Давай присядем, — сказала Кей.

Через мгновение обе сидели за кухонным столом. Мама взяла одну из кружек с кофе, обхватив ее обеими руками и дуя на пар. Кей внимательно наблюдала за ней, не зная, как начать.

— Ты злишься на них? — Спросила Кей. — За то, что они сделали это, подожгли города? — Она не могла сказать напрямую, сказать про отца. Она не хотела, чтобы это стало реальным.

— На кого? На драконов? — Мама задумалась на мгновение, глядя в никуда. — Я не знаю. Прямо сейчас я думаю, что злюсь на него. Почему ему надо было… Почему ему надо было лезть туда со своей чертовой храбростью? Он должен был подумать лучше… Он должен был подумать…

Ее голос сорвался, и она отвела взгляд, грязные волосы упали ей на лицо. Кей накрыла своей рукой руку мамы, и так они и сидели, сцепив руки вместе. Мама молча плакала. У Кей у самой щипало глаза, и она сжала зубы, чтобы сдержать плач. Они обе изо всех сил старались удержаться от всхлипывания, и она подумала — что произойдет, когда они больше не смогут сдерживаться.

Спустя некоторое время, секунды или минуты, мама откинулась на спинку стула, отпустив Кей, потерла своё лицо и улыбнулась, словно была в порядке, искусственной, вымученной улыбкой.

И Кей произнесла:

— Мам, мне нужно кое-что тебе рассказать.

Глава 16

Федеральное Бюро Пограничной Охраны было в той части, которая горела в ту ночь, будто драконы знали цель. Бюро — наряду с департаментом шерифа, который также сгорел — открыло временные офисы в спортзале Средней Школы Серебряной Реки. Кей и ее мать стояли в открытом дверном проеме, глядя на хаос. Дюжина рабочих настраивали временные офисные перегородки; другая группа техников тянула километры проводов между столами и настраивала телефоны и компьютеры. Другие люди в костюмах носились по всему этому от одного компьютера к другому. Снаружи, были припаркованы фургоны новостей, кишащие репортерами и камерами. Телефоны звонили, люди кричали.

Кей гадала, что они вообще делали сейчас. Люди теперь все время пересекали границу… по крайней мере, военные. Она думала, что работа бюро будет практически закончена. Но люди продолжали звонить. Военные ничего никому не говорили, таким образом, люди названивали в бюро.

Ее мать не возвращалась к работе со дня пожара, как и Кей не возвращалась в школу. Стоя в дверях, мама обняла Кей за плечи. Девушка не знал, этот жест предназначался, чтобы успокоить ее саму или ее мать.

В конце концов, мама менее сердилась, что девушка пересекла границу и встречалась с драконом, чем летала на нем. Они давно спорили о том, насколько опасно это было, что Кей могла погибнуть, и о чем она думала, и так далее. Кей пыталась объяснить, насколько они были внимательны, используя ее альпинистское снаряжение.

— Тебя могли убить, и я бы никогда об этом не узнала, — сказала мама, и Кей нечего было на это ответить.

Когда они приехали в контору, люди разглядывали их, а репортёры фотографировали. Они были знаменитыми, полагала Кей. Фотографию с похорон — ту, которую видел капитан Коннер — разместили в большинстве газет страны, на сотнях сайтов и показывали по всем новостным каналам.

Не помогало то, что никто не знал, что им сказать. Если бы это был кто-то другой, Кей бы тоже не знала, что сказать.

Прямо к ним подошёл мужчина средних лет в костюме без галстука и с расстегнутым воротником рубашки.

— Элис, вам не стоило приходить. Вам нужен отдых. Столько времени, сколько понадобится…

Мать Кей отвела мужчину — директора регионального бюро, ее босса — в сторону и тихо заговорила с ним. Кей ждала, чувствуя, что ее сейчас стошнит. Может быть, вся эта ситуация — реактивные самолёты, новости, пожар — была неминуемой, а, может — она послужила этому причиной. После того, как они с Артегалом познакомились, мир стал разваливаться на части. Он все ещё разваливался. Чем больше Кей об этом думала, тем больше у нее голова шла кругом. Она продолжала думать, что должна была рассказать папе про нее и Артегала. Она не должна была хранить от него секреты. Если бы она сказала, может быть, ничего из этого и не произошло бы. Может быть, может быть, может быть…

Временное бюро присвоило себе классную комнату и превратило ее в конференц-зал, сдвинув парты в центр комнаты и расставив вокруг них стулья. Директор проводил Кей и ее мать туда, и предложил им сесть, что они и сделали рядом друг с другом в тихой холодной комнате. Он искоса бросал на Кей странные взгляды, словно пытаясь поверить в то, что рассказала ему ее мать. Пытаясь представить ее с драконом.

Никто из этих людей ничего не знал о драконах.

— Лучше так, — говорила мама. Она говорила ещё какое-то время, но Кей не слушала. Звук голоса матери тревожил ее. — Тебе лишь один раз нужно объяснить все. Я все время буду с тобой. Ничего не утаивай.

Потом Кей поняла. Директор отправил их сюда, чтобы они ждали. Ему нужно было связаться с остальными, с теми, кто имеет к этому отношение. Кей не знала, кто это будет, и сколько их. Наверное, полиция. Они арестуют ее, и она никогда не выберется из заключения.

В некотором роде, ей было безразлично все, что случилось после пожара. Ничто не имело значения. Она сделала что-то восхитительное, невероятное, а сейчас расплачивалась за это. И ничего из этого не имело значения. Она представила своего отца, вспомнила его взгляд, когда он остановил ее за превышение скорости. Тот ироничный взгляд. Почему вообще она думала, что у него будет это выражение лица, когда это было намного хуже? Потому что, наверное, он бы понял. Она быстро вытерла глаза, чтобы не разреветься.

Мама внимательно смотрела на нее. У них обеих был одинаковый остекленевший взгляд, подумала Кей. Правда, никто бы не осудил их за это после того, что произошло. У нее скрутило живот.

— Твой папа беспокоился о тебе, — мягко сказала мама. — Мы разговаривали об этом. Ты много времени проводила одна, делая Бог знает что. Но он не позволил мне рыться в твоей комнате. Он сказал: «Дай ей ещё немного времени. Спорю, она признается, что бы это ни было. Она хороший ребенок». Так он сказал.

Кей хотела сказать матери остановиться. Просто замолчать. Это заставляло ее плакать, а она не хотела плакать, не тогда, когда собиралась разговаривать с полицией.

Мама горестно улыбнулась дрожащими губами.

— Он был прав. Он всегда был прав. Я просто пытаюсь представить, что бы он сказал об этом. — Она вытерла слезы основанием ладони.

Кей прикусила губу и отвела взгляд.

— Прости, — ее голос был не громче шепота.

Больше они ничего не говорили.

Когда дверь в классную комнату открылась, Кей встрепенулась и испугалась. Она не думала, что сможет ещё когда-либо испугаться, но ее сердце бешено заколотилось. В комнату вошло полдюжины мужчин в армейской униформе, а вместе с ними ещё полдюжины в костюмах. Один из них нес полную охапку канцелярии, демонстрационную панель и дюжину папок с документами. Мама встала и положила руку на плечо Кей.

Кей узнала двоих из военных: генерала военно-воздушных сил с телевидения, генерала Бранигана, и капитана Коннера.

Один из парней в костюмах раскладывал листки с демонстрационной панели на столе. На них были увеличенные копии фотографий Кей, летящей на Артегале, один из снимков был сделан из реактивного самолёта, который обнаружил их. Может быть, они мне не поверят, подумала Кей. Она бы сказала, что это она, а они бы не поверили, что ребенок может сделать подобное. Тогда она бы смогла пойти домой.

С серьезным, суровым выражением лица генерал снял фуражку и подошел к матери Кей. Он излучал авторитет и беспрекословное уважение к себе. Но Кей чувствовала растущую злость. Скорее всего, он был одним из тех, кто послал истребители через границу, что послужило причиной атаки драконов. Так была ли в этом вина драконов? Или генерала?

Или ее?

— Миссис Уайетт, я безмерно сочувствую вашей потере. — Он мельком взглянул на Кей.

— Спасибо, — ответила мама. Кей поразило то, насколько она была спокойной.

Генерал и мамин начальник представляли всех, но Кей пропускала мимо ушей имена. Она не могла сосредоточиться. Все они кивали с уважением и шептали слова сочувствия. У Кей в это время кровь пришила к ушам. Они все спросят ее, почему она сделала это, почему они с Артегалом вообще стали друзьями. А у нее не было стоящего ответа.

Генерал Браниган начал с вопроса:

— Мисс Уайетт, это вы на фотографиях?

Кей захотелось рассмеяться, потому что она не думала о себе как о мисс Уайетт. Она не знала, как быть такой же официальной с ним. На ней были джинсы и толстый шерстяной свитер, а не костюм или юбка.

Ее голос оказался скрипучим, когда она ответила:

— Да.

Он долго смотрел на нее, а затем другие люди — все они были мужчинами — последовали его примеру, позволили тишине стать тяжёлой и давить на нее.

Тогда Коннер пошевелился, прочистил горло и бросил взгляд на Бранигана, который сердито посмотрел на него. Слова так и не прозвучали. Коннер был единственным, кто не смотрел на нее, как на подопытное насекомое.

— Вы не могли бы рассказать нам, как это случилось? — Генерал Браниган кивнул в сторону фотографии.

— Это произошло случайно, — ответила она. Мама сжала ее руку. — Мы не сделали никому ничего плохого.

Генерал нацепил на лицо фальшивую дружелюбную улыбку и снисходительно заговорил:

— Сейчас никто и не говорит, что вы сделали. Мы лишь хотим понять, что вы делали.

Кейт решила, что ненавидит этого мужика. Это прибавило ей уверенности. Она села немного прямее.

— Мы просто разговаривали…

— Вы разговаривали с этим? Оно умеет говорить? — Спросил Браниган.

Тут заговорила мама:

— Генерал, мы знаем на примере переговоров по Договору Серебряной Реки, что некоторые из драконов хотят общаться с людьми.

Генерал откинулся на стуле, но выражение его лица осталось угрюмым.

— Продолжай, — подбодрила ее мама.

— Мы подумали о полетах. — Кей не стала вдаваться в детали. Она не была готова отдать книгу. — Я часто занимаюсь скалолазанием. Я использовала кое-что из своего снаряжения. Это сработало. — Она пожала плечами. Может быть, если она будет вести себя как замкнутый подросток, они оставят ее в покое.

— Но что это делало так близко к границе? — Спросил Браниган.

Она не сразу поняла, что он говорил об Артегале.

— Ему было любопытно. Он хотел найти кого-нибудь, чтобы поговорить. — Она специально сделала ударение на слове он.

— Так он шпионил?

— Нет… — однако она поняла, что не знает этого наверняка. Может быть, Артегала послали шпионить. — Даже если он и шпионил, я совершенно уверена, что он ничего не узнал от меня. Я сама ничего не знаю.

Затем они принялись разговаривать, словно ее там и не было.

— Может оно думало, что сможет использовать ее для сбора информации…

— Или оно неверно оценило ее доступ к информации…

— Если оно смогло бы заманить ее улететь дальше, они бы использовали ее в качестве заложницы…

— Так они видели ее как источник информации или заложницу?

— Нет, — сказала она, замотав головой. Она знала, что права, а они — нет. — Ему просто было любопытно. Он просто хотел поговорить. Мы просто друзья.

Группа людей уставилась на нее в неверии и лишившись дара речи.

Поверят ли они ей, если она расскажет им о книге? Смогут ли тогда они поверить, что девушка и дракон могут быть друзьями? Или они заберут книгу и продолжат игнорировать ее? Она думала о Дракополисе, как о своей книге, и не хотела, чтобы кто-нибудь нашел ее.

Особенно она не хотела, чтобы они нашли листок с координатами, вложенный в книгу. Они бы стали искать, где это находится, а она хотела сохранить это в секрете. Она хотела сама найти это. Она и Артегал должны быть теми, кто будут искать это место.

Ее мать снова сжала ее руку. Она не отпускала ее все это время.

— Мы просто разговаривали. Он не шпион, — сказала Кей.

Браниган снова улыбнулся этой ужасной фальшивой улыбкой.

— Мы знаем, что вам хочется так думать. Скажите, мисс Уайетт, зачем вы пересекли границу в первый раз?

— Я же говорила вам, что это вышло случайно. Я упала в реку, а он — дракон — вытащил меня. Он спас мне жизнь.

— Ненавижу обвинять кого-либо, — произнес Браниган, но у Кей было ощущение, что он был просто счастлив от этого. — Но выглядит это так: если вам удалось пробраться так близко к границе, что вы могли упасть на другую сторону, то Федеральное Бюро Пограничной Охраны, должно быть, стало не слишком осмотрительным.

— А сейчас немного притормозите, — сказала мама, выпрямив спину и сверкнув на него глазами.

— Генерал, если позволите, — поднял руку капитан Коннер. — Я был в том лесу, если кто-то достаточно решительно настроен пересечь границу, то он сможет. Особенно, если этот кто-то вырос там, знает местность и график патрулирования ФБПО. Я прав?

— Ничего плохого же не случилось, — снова умоляюще произнесла Кей. — Мы ничему не навредили.

— Юная леди, у нас сейчас война, — сказал Браниган.

— Это по вашей вине, — заявила Кей. Она продолжила, пока тот не заорал на нее. — И что теперь со мной будет? Я нарушила закон, перейдя через границу, я знаю. Я и тогда это знала. Я единственная, кто пересекал ее, не он. Так что же со мной будет? — Что бы ни было, она лишь хотела покончить с этим. Она хотела со всем покончить.

Мамин начальник, директор регионального бюро, должен был быть тем, кто ответит на этот вопрос. В комнате не было копов. Это было в его юрисдикции. Но он, ее мать, да все они смотрели на генерала Бранигана. Кей не хотела, чтобы он решал, что с ней будет.

— Никто из нас не хочет доставлять вам неприятности, мисс Уайетт. Ситуация, в которой мы оказались, несколько нетипична, чтобы беспокоиться об этом. Но я думаю, что вы предоставили нам некоторую возможность. Я думаю, вы можете помочь нам, если сочтёте это нужным. Если нет — что ж, вы правы. Вы нарушили закон. Очень красноречиво.

Мамина рука вцепилась в ее ещё сильнее. Смысл слов Бранигана был ясен. Она либо помогает, либо ее посадят. Кей не видела, где здесь выбор. Ей придется играть по их правилам. У нее было плохое предчувствие, что она знает, чего он хочет.

Генерал заговорил:

— Если бы мы вас попросили, смогли бы вы снова увидеться с тем драконом? Видите ли, мисс Уайетт, вероятно, вы знаете о драконах больше, чем кто-либо в этой комнате. И нам необходимо выяснить о них как можно больше. Я думаю, вы можете помочь нам в этом. Мисс Уайетт — Кей — подумайте о своём отце. Подумайте о том, что они с ним сделали. Это ваш шанс предпринять что-то в этой ситуации. Вы понимаете?

Помимо того что ее отец работал, чтобы сохранить мир, это было и его собственное видение себя. Он бы не хотел, чтобы она мстила за него. Он бы хотел сохранить мир. Он всегда говорил, что сохранить мир легче, когда ты заводишь друзей, а не угрожаешь.

— Итак? — Произнес Браниган. — Вы поможете нам?

— Всего лишь разговор, — сказал Коннер. — Мы просто хотим, чтобы вы поговорили.

Однако свирепый взгляд, брошенный на него Браниганом, свидетельствовал, что генерал был с этим не совсем согласен.

Ну, вот и все. Артегал, наверное, не был шпионом, но Браниган хотел сделать шпиона из нее. Она не знала многого о драконах. Она знала лишь Артегала.

У Кей действительно закружилась голова, ситуацию она оценивала механически. В любом случае, выбор был невелик. Она кивнула, соглашаясь, потому что бы сделала что угодно, лишь бы немедленно выбраться из этой комнаты.

Глава 17

Кей и ее мать ехали домой со встречи в тишине. Кей не знала, быть ли испуганной или разъяренной. Угроза генерала была очевидна… шпионаж был единственным способом, при котором она избежала бы тюрьмы. В семнадцать, ее могли судить как взрослую и посадить в тюрьму. Но они использовали ее. Она ненавидела это.

Когда ее мать заговорила, она заговорила очень мягко.

— Это почти смешно. Вся их бомбардировка совершенно неэффективна, потому что они просто не знают, куда стрелять. Все их попытки были наобум. У них есть спутники и инфракрасные фотографии, которые показывают, где, возможно, живут драконы. Но они также допускают, что драконы оставляют ложные следы: разжигают огонь, чтобы некоторые места нагревались сильнее. Поэтому им нужна информация. Им нужна ты, Кей. Я не могу поверить, что они основывают свою стратегию на том, что может сказать подросток, — пробормотала она.

— Что если я этого не сделаю? — сказала Кей. — Я просто могла бы этого не делать.

— Кроме того, что они посадят тебя в тюрьму? Без точных целей они будут использовать более мощное оружие. Браниган говорит о ядерных бомбах, но у него нет такой власти. По крайней мере, пока нет.

«Неужели он пойдет на это?» — Не могла поверить Кей. Он думал, что это нормально — разрушить огромные территории с риском радиационного заражения и сделать её непригодной для всех, лишь бы навредить драконам? Неужели он так сильно их ненавидел? Она не понимала. Даже до встречи с Артегалом она бы не поняла, как можно уничтожить горы и леса, лишь бы добраться до драконов, которые, если уж на то пошло, только оборонялись.

Мать Кей продолжила, но слова давались ей с трудом:

— Я знаю, ты думаешь о драконе, как о друге. И думаешь, что поступая так, ты предаешь его. Но, Кей, он не нуждается в твоей защите. Он может позаботиться о себе сам. Тебе нужно подумать о себе. О своей семье. Я не могу потерять тебя, Кей. Не могу потерять и тебя тоже. — Она покачала головой, отрицая эту мысль и глядя прямо перед собой на дорогу широко открытыми глазами.

У Кей и ее матери никого не было, кроме них самих. Кей любила мать, но этот груз давил ей на плечи. Кей едва сама могла держаться, она не могла думать ещё и о безопасности матери.

На следующий день она оделась, как для зимнего похода, и собрала рюкзак со всем необходимым. Ей было несколько легче от того, что в этот раз не придется красться тайком. Она получила официальное одобрение от военных на свои действия.

Она нашла свою мать в гостиной, закутавшейся в одеяло с кружкой кофе, из которой шел пар. Весь дом пропах свежим кофе. Это был признак нормальности, но эта нормальность делала происходящее ещё более нереальным. В обычное утро мама ушла бы на работу ещё до рассвета. Кей бы приготовилась к школе, но она не была там с пожара. Ее мать смотрела телевизор, но не новости. Телемагазин или рекламу. Что-то совершенно нейтральное. Что было совсем нереальным.

Кей долго стояла, раздумывая, что сказать. Может быть, просто оставить мать одну. Но она не могла так поступить. Она не могла так поступить со своей матерью.

— Я пойду, — сказала она.

Мама посмотрела на нее так, словно не поняла.

— Наверное, его там вообще не будет, я вернусь домой через пару часов, я думаю, — Кей продолжала: — Я не пойду далеко, обещаю. Только на наше обычное место сразу за границей. Я в любом случае не знаю, куда ещё можно пойти.

После этого мама приготовилась встать, отставив кружку с кофе и отложив одеяло.

— Я пойду с тобой. Тебе не нужно это делать в одиночестве.

Кей выставила вперёд руку, чтобы остановить ее.

— Нет, мам, все в порядке. Я смогу это сделать.

У мамы на лице читалась такая мука, какую Кей видела лишь раз. Словно мир разлетелся на куски, снова.

— Мам, я буду осторожна.

— Давай, по крайней мере, я отвезу тебя туда.

Она пошла за пальто, перекинутым через подлокотник дивана, и за сумочкой на обеденном столе.

Кей хотела было возразить, но не стала, потому что легче было позволить матери отвезти ее. И если от этого мама будет лучше себя чувствовать, для Кей это ничего не стоило.

Ее было в некотором роде приятно думать, что не надо было беспокоиться о том, чтобы прятать джип.

Во время поездки воцарилось осторожное молчание, словно при обращении с хорошо упакованной взрывчаткой. Пока они будут осторожны, взрыва не произойдёт.

Они съехали с основной дороги на служебный проезд и доехали до перегораживающих его деревьев. Мама остановила машину, но руки оставила на руле и внимательно вглядывалась в лес.

— Я почти завидую, — сказала она, натянуто улыбнувшись. — Я всегда хотела встретить одного из них. Твой дедушка был в той делегации, что вела переговоры над соглашением Серебряной Реки. Ты знала?

Кей знала, но не много, в общих чертах, видела черно-белое фото в семейном альбоме. Это было групповое фото в пригороде Серебряной Реки на фоне гор с северной стороны. Ее дедушка был одним из молодых мужчин в костюмах, стоящих сбоку, в стороне от генералов и послов, являющихся ядром делегации. Он умер, когда она была слишком мала, чтобы хорошо его помнить.

— Он был младшим помощником какого-то секретаря. Но он был там. Он видел их. А потом они просто… ушли. Я думаю, что он — это одна из причин, почему я выбрала такую работу — чтобы быть ближе. Настолько близко, насколько это возможно.

Может быть, если все это сработает, Кей смогла бы привести мать познакомиться с Артегалом. Кей надеялась, что она не попросит об этом сейчас. Кей хотела, чтобы мама отогнала машину. Она хотела выйти из леса, прийти на их место, убедиться, что Артегала там нет и сказать Бранигану, что ничего не получится.

— Я постараюсь побыстрее, чтобы тебе не ждать долго, — сказала Кей.

Мама нагнулась к ней — почти упала — и крепко сжала Кей.

— Оставь телефон включенным. Позвони, если что-нибудь понадобится. Правда, они, наверное, прослушивают все наши телефоны, — сказала она, коротко усмехнувшись.

— Что? — сказала Кей испуганно.

— Не бери в голову, не беспокойся об этом.

Но Кей не могла не беспокоиться. Она теперь не сможет ничего сказать, не подумав о подслушивающем ее Бранигане. Шпионящем за ней. Мама сказала:

— Если ты не вернёшься через час и не позвонишь, я пойду за тобой.

Кей хотела возразить, но странным образом это успокоило ее. Она не сможет пропасть бесследно.

— Хорошо.

Она выскользнула из машины и пошла в лес, не оборачиваясь. Она чувствовала взгляд матери.

Бранигану и другие думали, что ей так же легко связаться с Артегалом, как позвонить ему. Это не так, поэтому нужно придумать другой план. Разжечь костёр и подавать сигналы? Это может привлечь внимание, но, скорее всего, не Артегала. Это, конечно же, то, что ей было нужно — объясняться с толпой незнакомых драконов.

Даже подходящие близко к границе драконы не заглядывали в их место — стремительный поток, скалистые горы и узкая долина. Поэтому она собиралась оставить ему записку. Она уже написала ее и хотела прикрепить к дереву там, где они впервые встретились, назначив следующую встречу на выходные. Она полагала, что он придет туда, если сможет. Просто, чтобы проверить. Она гадала, нет, надеялась, что его народ не призовет его для войны или не запрет его, или не начнет следить за ним, и он не сможет летать. Могло случиться что угодно, что не позволило бы ему прилететь сюда. Часть её надеялась, что он и не придет.

Когда в новостях появлялись кадры парящих над городами драконов, или мчащихся вдаль, как ракеты, после поджогов, она смотрела, отыскивая гибкое темно-серое тело Артегала. Но она так и не увидела его.

Она подошла к реке и пошла вверх по течению до того места, где ее выловил Артегал в самый первый день. Река была покрыта тающим льдом, а перекинутое в качестве моста дерево было на месте.

Это был Артегал, серая глыба, разместившаяся среди деревьев, прижатые к бокам крылья, обернутый вокруг хвост. Он наблюдал за рекой, вытянув шею, чтобы видеть лес с другой стороны своими глубокими ониксовыми глазами.

Она остановилась и смотрела, будто вечность.

Он опустил голову и выдохнул пар.

— Я буду ждать, — сказал он.

Глава 18

Ей была ненавистна мысль, что она пересекает границу, когда они знают об этом и следят за ней. Но она сделала это, перебежав по бревну, пока не передумала. Артегал опустил голову, так что ей не пришлось вытягивать шею, чтобы увидеть его. Казалось, что прошли годы, и она не знала, что сказать. Ей хотелось просто оставить записку, как позвонить кому-нибудь и записать сообщение на автоответчик вместо того, чтобы поговорить лично. Однако, она испытала облегчение, увидев его. Она столько всего хотела ему рассказать, о многом расспросить, узнать, что делали драконы. Но горло сдавило, и она едва могла дышать.

— У тебя все хорошо? — Спросил он. Это было первое, что он спросил у нее спустя месяцы. Теперь это такой странный вопрос.

— Нет, — ответила она и начала плакать. У нее подкосились ноги, и она осела на землю, спрятав лицо руками. Все эти недели она не плакала. Это пришло сейчас, в одночасье. Она несколько раз пыталась остановиться, собраться и поговорить с ним, но сглатывала слезы, и рыдания начинались с новой силой.

Она почувствовала лёгкое дуновение воздуха, пахнущего железом и костром. Артегал свернулся вокруг нее и обеспокоенно заурчал.

— Столько всего случилось, — проговорила она всхлипывая.

— Да.

Она вытерла лицо. Им нужно было поговорить, и у них не было достаточно времени, до того как ее мать начнет волноваться.

— Они знают о нас, — сказала она. — Они — военные — получили снимки, и они наблюдали, и, в итоге, я пошла и сказала им, потому что… потому что…

— Из-за нападения. Из-за пожара, — сказал он спокойно. Не то, чтобы он когда-то был неспокойным.

— Ты в порядке? — Спросила она. Она осознала, что не сможет этого сделать. Она больше не могла хранить секрет, не могла стать шпионом. Единственный способ, которым она могла получить информацию, это открыться и спросить у него о том, что хотел узнать Браниган, и сказать Артегалу, что эта информация нужна военным.

Он не ответил сразу. Сердце Кей учащенно забилось. Она задалась вопросом, сможет ли все стать как раньше, смогут ли они ещё летать. Те несколько раз, что они летали, уже казались воспоминаниями из другой жизни.

— Некоторые из старейшин говорят, что это было неминуемо. Люди и драконы никогда не смогут жить вместе. Война была неминуема. — Слова из его горла звучали, как лавина. — Некоторые хотят поговорить, но они боятся.

— Я не могу представить, что вы можете бояться нас, — сказала она, посмотрев на него снизу вверх, на большого, как автобус, такого сильного. — Поэтому военные и делают то, что делают, потому что боятся вас. Они думают, что должны успеть, пока вы не начали то же самое.

Артегал вздохнул.

— Лучше бы драконы продолжали прятаться.

На мгновение эти же злые, жестокие мысли пронеслись и у нее в голове. Все было бы нормально. Они бы разговаривали с Джоном и Тэм о выпускном, поступлении в колледж; оставался всего один год до окончания школы, и ее отец все ещё был бы жив, и все было бы нормально, если бы драконы не вернулись. Она бы не скучала по полетам, потому что она бы их и не знала.

Она снова начала плакать.

— Ты злишься. На меня, — сказал он. На этот раз она не увидела изогнувшийся уголок его губ и приподнявшуюся бровь. Раньше она могла распознать его любопытство, веселье, смущение, удовольствие. Но не сейчас.

— Пожар — мой отец. — Не произноси эти слова, кричала часть её. Не говори этого, не превращайте это в реальность. Найди другой способ сказать ему. — Я потеряла отца.

Он склонил голову — растерянный взгляд. После долгой паузы он опустил голову почти до земли. Она практически смотрела на него сверху вниз.

— Несчастье? — спросил он в замешательстве, ища подтверждение её неопределённой фразе.

Она снова спрятала лицо. Артегал ждал, пока девушка соберётся с силами и поднимает на него глаза.

— Это было предупреждение, — сказал он. — Мы хотели показать, что не боимся. Наши старейшины не думали, что ваши люди так скоро ответят.

— Значит, ты знал? — произнесла девушка. — Знал, что это должно произойти?

«И ты не остановил это, не предупредил меня, ты ничего не сказал!»

— Сначала — нет. Потом — да. Я чуть не рассказал им о тебе. Чтобы убедить больше так не поступать, если это в моих силах.

— Но ведь это не в твоих силах? Они же не стали бы и слушать?

Когда человеческие военные узнали о ней и Артегале, они не прекратили взрывы. Бранигана занесло; у него был какой-то план, иначе он не стал бы требовать от неё становиться шпионкой.

Артегал ничего не ответил, и она поняла, что ответ был отрицательным.

— Теперь всё слишком далеко зашло, чтобы остановиться, — произнесла девушка.

— И всё же ты рискнула и пришла сюда. Я надеялся, что у тебя получится. Но боялся, что ты не станешь приходить.

Дракон повернул голову, поднимая глаза к небу. Он смотрел вверх почти каждую минуту, выискивая самолёты или драконов.

— Они хотят, чтобы я шпионила, — призналась Кей. — Они продолжают взрывать, но понятия не имеют, куда двигаться. Они точно не знают, где вы живёте, и хотят, чтобы я это выяснила. Я должна выведать это.

— И сейчас они явно наблюдают за нами.

Она поднялась на ноги и огляделась вокруг, окинула взглядом деревья и ясное голубое небо. Из леса не доносилось ни звука. Девушка слышала лишь дыхание Артегала, напоминающее шёпот ветра в кронах.

Они могли быть где угодно. Солдаты, притаившиеся в кустах и готовые нанести удар.

«Они не станут убивать дракона, — подумала Кей. — Они ведь сказали мне, что хотят поговорить с ним и наладить контакт. Но они могут попытаться его поймать».

А что, если им удастся? Не станут ли все говорить о том, что она должна желать мести? Что должна чувствовать злость?

Её папа всегда говорил, что его работа заключается не в том, чтобы ловить плохих парней и тем самым поддерживать порядок. Он всегда шёл дальше; он считал, что лучше быть другом, чем жёстким мерзавцем. И если люди на его территории будут знать, что он — их друг, они не станут нарушать закон. Они не захотят его разочаровывать, и не потому, что он шериф, а потому что он — их друг.

Её мысли быстро закрутились; в голове пронеслось всё, что ей когда-либо говорил отец; всё, что он мог бы посоветовать ей в данной ситуации. Её мама тоже говорила, что в первую очередь нужно заботиться о себе, а потом уже — об остальном мире. Она вспомнила слова военных о собственном долге и угрозе застенок. Нет, самыми важными были слова отца о сохранении мира.

И тогда Кей поняла, почему военные старались сохранить всё в тайне. Они не опубликовали фотографии, где Кей и Артегал летают вместе, потому что не хотели, чтобы все узнали, что человек и дракон способны дружить и работать вместе. Но если бы люди узнали, если бы они увидели…

— О чём ты думаешь?

Артегал наблюдал за ней, а она стояла, замерев, уставившись в пустоту перед собой и размышляя.

— Ты сможешь вернуться завтра? — спросила девушка.

— Если буду осторожен — да.

— Нам надо снова взлететь, — произнесла Кей.

Артегал фыркнул. Его глаза расширились, а голова вскинулась — признак удивления.

— Это не останется тайной.

— А мы этого и не хотим. Мы хотим, чтобы все увидели. Тогда военные не смогут сохранить это секрет. Все увидят. Твои родичи, мои люди. Все.

Артегал помолчал мгновение и задумчиво прочертил когтем борозду на земле.

— Это опасно для нас.

Опасно. Кей не могла притворяться, что это не так. Это вызовет проблемы и с её, и с его народами. Они могут больше никогда не увидится. Но оно того стоило: показать людям то, что они могут совершать вместе.

Кей чувствовала себя безумной, когда усмехнулась и ответила:

— Опасно, но если мы не попробуем, то потом всегда будем задаваться вопросом, а не могли ли мы всё изменить?

У Артегала приподнялся уголок рта — дракон улыбался.

— За все прошедшие долгие годы драконы стали не такими бесстрашными.

— Значит, ты считаешь, что нам не стоит…

— Я буду завтра на этом месте. Береги себя.

— И ты себя.

Дракон начал пятиться к деревьям. Кей подождала, пока он не скроется полностью из виду, и побежала.

Девушка добежала до поляны, где припарковалась её мать, и остановилась у кромки леса. Её мама стояла снаружи, облокотившись о капот, и выглядела напряжённой.

Ещё две машины — два седана с правительственными номерами — стояли рядом с машиной матери, а около женщины топталась группа мужчин в форме. Генерал Браниган прислонился к одному из седанов, повторяя позу её матери. Несколько парней в оливково-зелёном камуфляже с пулемётами патрулировали территорию, медленно передвигаясь по границе леса и поглядывая на небо.

Артегал был прав. Они шли за ней. Они отслеживали её передвижения.

Это будет тяжело. Ей нужно было сделать все так, чтобы выглядеть расстроенной. Нужно спрятать своё ожидание, волнение — и страх. Ей нужно было еле волочить ноги и использовать это время, чтобы подумать о своём рассказе для них: или что она совсем не видела Артегала, или что видела, но не смогла убедить его рассказать ей что-нибудь. Но она не успела подумать об этом, потому что мозг был занят составлением плана. Она решила солгать им, сказав, что Артегала там не было, она с ним не поговорила и попробует в другой раз. Но она не знала, как далеко они проследовали за ней, и как много они видели и слышали. Она предполагала, что они были довольно далеко, чтобы слышать их, но она не была уверена. Если они слышали их разговор, они знают, что ей нельзя доверять.

Мать Кей выпрямилась, и ее лицо мгновенно преобразилось от облегчения.

— Кей?

Кей подошла ближе, чтобы мама ее обняла. Но она посмотрела поверх ее плеча на военных, которые настороженно за ней наблюдали.

— Ты в порядке? Все в порядке? — спросила мама.

— Все хорошо.

В следующее мгновение Браниган присоединился к ним.

— Ну?

Ее мама напряглась и нахмурилась, вспыхнув от гнева. Кей знала, что она защитила бы ее, если бы смогла. Кей не нужно было, чтобы о ней заботились, и в то же время, это помогло ей почувствовать себя сильнее.

— Что, ну? — спросила Кей.

— Что там было? — перефразировал явно раздраженный Браниган.

«Хорошо», — подумала Кей.

Спустя секунду Кей ответила:

— Ничего.

— Оно там было? Ты с ним говорила?

— Ага.

— Ну? — снова требовательно спросил Браниган. Кей подумала, что у него, наверное, не было детей.

Она пожала плечами.

— Это займёт время. Я не могу просто прийти и спросить, сколько всего драконов, и где они живут. Мне нужно быть хитрой, правильно? В этом и заключается шпионаж, разве не так?

Он злобно взглянул на нее.

— Кажется, ты говорила, что оно твой друг.

— Он, а не оно, — тихо сказала Кей. — Просто мне нужно больше времени.

— У тебя больше нет времени! — он покончил с образом благожелательного отца, что было хорошо, так как Кей он уже давно надоел. — Я не собираюсь сидеть и позволять какому-то ребенку играть в игры, когда на кон поставлена судьба человечества.

Что было поставлено на кон? Судьба всего человечества? Браниган ошибся, от нее не все зависело, но генерал потерял контроль над всей ситуацией. Все, что он мог сейчас делать, это изводить ее. Но это лишь делало ее сильнее, как и страх ее матери за нее.

— Проблемы бы не возникло, если бы все оставили, как было, — сказала Кей.

— Пока эти животные существуют, человечество в опасности, — ответил он.

Так значит, он фанатик. Это облегчало дело.

— Сэр, — начала она, потому что это должно было задобрить его. — Завтра я попытаюсь снова. Я приду, чтобы опять с ним поговорить. Я попробую ещё раз.

— Ты же ничего не собираешься ему рассказывать?

— Я не знаю ничего, что я могла бы ему рассказать.

Казалось, Бранигана удовлетворил ее ответ. Она подумала: «Что за узколобый человек. Он думал, что может читать ее мысли».

— Жду с нетерпением результатов, — сказал генерал. Кей кивнула.

Браниган и его солдаты подождали, пока Кей и ее мама заберутся в машину и тронутся с места, перед тем как последовать за ними. Скорее всего, за ними следили теперь все время, что означало, ей нужно быть очень осторожной, когда она возьмёт снаряжение в следующий раз.

Спустя несколько минут мама произнесла:

— Ты что-то прячешь. Почему ты не сказала ему об этом?

Может быть, генерал и был тупицей, но ее мать — нет. Кей начала говорить, но сглотнула и попробовала снова:

— Мам, ты думаешь, войну нужно начинать? Даже после того, что случилось… Ты думаешь, мы должны сражаться с ними?

Мама не ответила сразу. В тишине был слышен лишь характерный шум шин, за окном проносились деревья, и Кей подумала, что мама не собиралась отвечать.

— Я не знаю, Кей. Они были неправы, нападая на город, как тогда. Этого никогда не должно было случиться. Но потом наша сторона тоже была неправа. Я просто не знаю. Но война нанесет огромный урон, и погибнет много людей. Я думаю, это огорчило бы твоего отца.

Это был не тот ответ, который Кей хотела получить. Это было ни да, ни нет. Вся ситуация была мутная, и Кей чувствовала себя эгоисткой, желая снова полететь и оправдывая своё желание.

— Я думаю, мы можем остановить их, — мягко сказала Кей. — Мы хотим попробовать.

— Мне это не нравится, — произнесла мама, покачав головой. — Мне не нравится, что ты собираешься что-то делать самостоятельно. Мне не нравится думать о тебе с драконами.

— Прости. Прости, что я не сказала раньше, но я не могла.

У ее матери были красные глаза, словно она плакала, что она и делала всю прошлую неделю, начиная со дня пожара.

— Однако я скажу тебе кое-что. Браниган мне нравится ещё меньше.

— Они следят за нами, так? Они собираются следить за домом. Они знают, когда и куда мы уходим.

— Так происходит, когда ты становишься интересным для них.

Проехав ещё несколько миль, мама продолжила:

— Они не хотят навредить тебе, Кей. Я знаю, они тупицы, и я знаю, что они тебе не нравятся, но они следят за тобой, чтобы защитить. Подумай вот о чем: если мы знаем, кто твой дракон, тогда драконы знают, кто ты. Что может помешать им прийти и забрать тебя? Я не хочу, чтобы тебя посадили в тюрьму, но, по крайней мере, я тогда буду знать, где ты. Драконы могут взять тебя в качестве заложника, они могут… — она замолчала, прикрыв рот рукой.

Кей просто не могла представить, что Артегал причинит ей боль.

— А что может помешать Бранигану и остальным сделать то же самое с Артегалом? Я же приведу их прямо к нему.

— Но Кей, драконы такие большие, а ты — нет.

Так вот к чему все сводилось? Люди были маленькими по сравнению с драконами, и это заставляло их бояться, заставляло хотеть уничтожить этих созданий? Или проблема была в том, что драконы были так же умны, как и люди?

Кей не могла рассказать матери о плане. Мама попытается остановить ее ради ее же блага, а Кей не могла этого допустить.

Когда они приехали домой, Кей позвонила Джону.

— Давай где-нибудь встретимся, — сказала она.

— Ты уверена? — спросил он. — А как же комендантский час?

После ночного пожара ввели комендантский час с восьми часов вечера. Предполагалось, что это убережёт людей.

— Мы просто сходим в Альпийскую, или ещё куда-нибудь. Мы успеем вернуться домой вовремя.

Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять по голосу, что это было срочно.

— Кей, что происходит? Я был рядом с твоим домом, рядом стояли полицейские машины и люди, следящие…

— Я тебе потом расскажу. Мы можем встретиться в пять в Альпийской.

Пауза. Затем он ответил:

— Да, я приду туда.

А пока ей нужно было собрать кучу снаряжения.

Глава 19

В закусочной «Альпийская» было больше народа, чем предполагала Кей. Многие покидали город всем семейством, другие не разрешали детям выходить из дому, а с учётом комендантского часа и патрулирующих копов, она вообще не была уверена, что тут кто-то будет. Но это были обычные посетители, Кей узнала многих из них. В Серебряной Реке было не много мест, куда сходить, и, наверное, всем уже осточертело беспокойство. Осточертели сирены, слежка за драконами и ожидание того, когда вспыхнет остальная часть Серебряной Реки.

Ей было непривычно находиться среди такого количества людей, после длительного затворничества дома. И в то же время было бы здорово затеряться в толпе, где тебя никто не знает, не разглядывает; когда она вошла в закусочную, все стихли. Лица обернулись к ней, задержались на мгновение и быстро отвернулись. Несколько человек сочувственно ей улыбнулись.

Оглядев столики, она нашла Джона, когда он поднял руку. Не обращая внимания на задержавшиеся взгляды (она, ребенок шерифа Уайетта, могла услышать даже шепот), Кей кинулась к Джону, скользнув на сидение и рухнув в его искренние объятья. Он повернулся к ней в ожидании поцелуя, и она торопливо его поцеловала. Как и все остальные, он ходил вокруг нее на цыпочках и выглядел обеспокоенным.

— Ты в порядке? — он задержал свою руку на ее плече, поддерживая ее.

Конечно же, она не была в порядке по многим пунктам. Но она не могла объяснить это прямо сейчас. Она отвела взгляд и моргнула, чтобы удержаться от слез. Джон потёр ее плечо, неловко, словно не был уверен, что так было правильно. Она тоже не была уверена. Часть её хотела прижаться к нему, заплакать, позволить ему поддержать ее. Но она не могла себе сейчас этого позволить.

— Просто все так тяжело, — наконец-то сказала она.

Она обдумала свою проблему: каким-то образом ей было необходимо доставить снаряжение к Артегалу. Но правительственный седан стоял у дома все время, что означало, как только она вынесет своё снаряжение, люди Бранигана поймут, что она что-то планирует, и попытаются остановить ее. Но если ей кто-то поможет принести снаряжение к месту встречи с Артегалом, она сможет надеть на него упряжь до того, как кто-нибудь сможет их остановить. Самая трудная часть этого — это найти того, кому она могла доверять, того, кто не ужаснется, когда она объяснит, для чего все это.

Она доверяла Джону. Но она не была уверена, что он не ужаснется, когда она расскажет ему. Не то, чтобы она могла его обвинять в этом. Кто угодно ужаснулся бы.

К ним подошла официантка, чтобы принять заказ. Джон выбрал гамбургер, Кей не была голодна. Она уже не помнила, когда в последний раз была голодна, или чувствовала что-то подобное. Она заказала картошку фри и Кока-Колу, просто чтобы что-нибудь жевать и подумать, как сказать Джону, что ей было нужно.

— Как твоя мама? — спросил он, прерывая воцарившееся с уходом официантки молчание.

Расстроена, подумала Кей. Расстроена из-за папы, из-за того, что ее дочь водится с драконами, из-за того, что жизнь вылетела в трубу. Как и все остальное, это было слишком долго объяснять. Вместо этого она пожала плечами.

— О Боже, вы, ребята тоже здесь! — Тэм помчалась к их столику прямо от входной двери. — Ты в порядке? — требовательным тоном спросила она.

Кей уже тошнило от этого вопроса. Смирившись, она кивнула.

— Настолько, насколько этого можно ожидать.

Тэм скользнула на место напротив Кей и уставилась на нее так, словно весь мир рушился.

— Где Карсон? — спросил Джон. Сидение Тэм выглядело очень пустым без обнимающего ее Карсона. После этих слов лицо Тэм осунулось, и она начала плакать. Теперь пришел черед Кей держать ее за руку.

— Его семья уехала, — сказала она, шмыгая носом. — Он не хотел ехать, хотел остаться здесь, но они не разрешили ему. Они собираются остаться у родственников в Колорадо, пока все это не закончится, но кто знает, когда это будет?

Кей пересела к Тэм, обняла ее и держала, пока та всхлипывала.

Тэм продолжила:

— Мне не следует так расстраиваться. Это не то же, через что пришлось пройти тебе с папой. Я же не навсегда его потеряла, но меня бесит, что он уехал!

Кей не стала бы так скучать по Карсону, как Тэм. Но видеть пустое сидение рядом с Тэм, видеть, что она одна не целует своего парня, было ещё одним доказательством того, насколько все стало далеко от нормы. Кей задумалась, станет ли все когда-нибудь снова нормальным.

— Мои родные ждут, что будет дальше, — сказал Джон. — Мы останемся, пока не начнется официальная эвакуация.

К Кей сердце ёкнуло, когда она подумала, что Джон может уехать. Ей стало интересно, останется ли он, если она его попросит.

— Даже если уехать, я не уверена, что где-то сейчас действительно безопасно, — сказала Кей. Хотя, вряд ли это кого-то могло успокоить.

— А что говорит твоя мама? — спросила Тэм, вытирая лицо и приходя в себя. — Вы, ребята тоже собираетесь уехать?

— Не думаю, что мы когда-нибудь уедем, — ответила Кей. Все, что у них было, было здесь. Все, что у них осталось. И Артегал, она должна рассказать им. Она должна рассказать им прямо сейчас. Но она так долго хранила этот секрет, а привычки так трудно ломать.

Они затихли, затем принесли еду. Тэм взяла только газировку. Кей поделилась с ней картошкой фри, но никто из них не хотел особенно есть.

Тэм оглянулась вокруг, потом наклонилась к Кей.

— Это так грубо, то, как люди смотрят на тебя.

Кей отмахнулась.

— Подозреваю, я что-то вроде знаменитости из-за моего папы.

Наступила ещё одна неловкая пауза. Джон взял ее за руку.

— Все равно это грубо.

Кей было и без этого, о чем подумать. Пусть себе смотрят. Если ее план сработает, она станет ещё более знаменитой, даже если она и не поэтому собиралась сделать так.

Зазвонил телефон Тэм. Это оказалась ее мама, она звала ее домой. Кей не помнила, чтобы мать Тэм звонила ей, когда они куда-нибудь ходили. Мама Тэм, казалось, придерживалась теории нарочито-невнимательного воспитания. Но сейчас она волновалась.

Тэм крепко обняла их обоих и ушла.

У Кей оставалось не так много времени, чтобы рассказать Джону. Было уже шесть часов.

— Хочешь уйти отсюда? — спросила она.

Казалось, Джон был согласен со всем, что хотела она. Она заплатили по счету и вышли.

— Куда мы теперь, Кей?

Она огляделась, и, конечно же, через дорогу был припаркован темный седан. Она заметила только двоих мужчин на передних сидениях. Они ничего не делали.

— Хочешь, прогуляемся пешком куда-нибудь? Может быть, к Красному Холму? — это был перевалочный пункт за городом в противоположной от границы стороне. Может быть, если военные не будут думать, что она сбежит, чтобы прокрасться через границу, тогда они не последуют за ней.

— Немного поздно, тебе не кажется?

Солнце уже садилось, у них была ещё пара часов сумерек, пока совсем не стемнеет. У нее был проблесковый маячок в бардачке.

— Я просто хочу ненадолго выбраться из города.

Он пожал плечами.

— Твоя машина или моя?

— Обе. Ты можешь поехать за мной?

Она была благодарна за то, что он не задавал вопросов. Казалось, он сам хотел этого. Как только она выехала с парковки у Альпийской, стала держать в поле зрения седан. Джон поехал за ней на своем подержанном грузовике. Они оба свернули к выезду из города на шоссе и поехали к Красному Холму. Она потеряла из виду седан, который не последовал за ними немедленно. Она вздохнула.

А теперь им нужно было торопиться.

Спустя пятнадцать минут, она добралась до перевалочной базы и заехала в самый дальний угол, который был укрыт деревьями, из-за которых там было темнее всего. Она открыла багажник джипа ещё до того, как Джон припарковался.

Она перепроверила узлы на страховочной верёвке, нейлоновые ремни и карабины, упряжь, вещмешок и грелки для рук — в десятый раз удостоверяясь, что все на месте.

— Кей, что происходит? — сказал Джон, подходя к ней. Он увидел снаряжение и растерялся ещё больше. — Что ты делаешь? Ты же не собираешься залезть на гору прямо сейчас…

Ну, вот и пришло время. Момент истины. Насколько мало она может сказать, чтобы он не догадался об остальном? И если догадается, что сделает?

— Я хочу попросить тебя об очень большом одолжении, — вздрогнув, сказала она, не зная, как спросить о том, о чем собиралась.

— Конечно. О каком?

Внезапно она передумала втягивать его во все это. Она не хотела доставить ему неприятности или подвергнуть опасности.

— Ты можешь отказаться. Если ты не захочешь делать этого, то все нормально. Но ты не должен никому рассказывать. Хорошо? Я найду другой способ, только не рассказывай никому.

Он взволнованно нахмурился.

— Кей, просто скажи мне все как есть. Ты ведёшь себя странно уже много недель.

Она подумала, что так и было. Она не осознавала, как это выглядело со стороны. Нахмурившись, она шагнула вперёд.

— Завтра утром, настолько рано, насколько ты сможешь, мне нужно, чтобы ты привез и спрятал это в лесу у ручья рядом с границей. Я указала GPS координаты на этой карте, — она достала топографическую карту из сумки и протянула ему. — Отметь место лентой на дереве или ещё как-нибудь.

— Зачем? Что ты такого делаешь, если не можешь взять это сама?

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня с этим. Они поймут, что я планирую, а я хочу удивить их. Мне нужно удивить всех, — говорила она быстро с ноткой отчаянья в голосе. Она никогда так не говорила, даже после пожара.

— Кого удивить? Кто может тебя увидеть?

— Военные следят за мной. Это долгая история. Слишком долго объяснять. Но, пожалуйста, ты можешь сделать это для меня?

Он колебался, но взял веревка, когда она протянула ему их узлами вперёд. Он посмотрел на карту.

— Итак, я спрячу веревки здесь. Кей, это прямо у границы, я туда никак не смогу попасть. Никто из нас не сможет туда попасть.

Она покачала головой.

— Если ты поедешь рано и будешь осторожным, у тебя получится.

— А как насчет тебя?

— Я просто должна сделать это.

Он вытаращил глаза, и у нее в животе все перевернулось, потому что он был слишком сообразительным, чтобы она смогла провести его. Это была одна из черт, которые ей в нем нравились.

— Ты собираешься пересечь границу? Кей, зачем? Чего ты хочешь добиться? Хочешь поговорить с ними? Наорать на них за убийство твоего отца?

— Я уже много месяцев пересекала границу, — тихо сказала она.

Он задержал на ней взгляд. Она чувствовала себя ужасно, потому что лгала ему все это время. Но раньше она не могла рассказать ему правду. Всю правду она не могла рассказать и сейчас — она не могла рассказать ему об Артегале. Этот секрет принадлежал не только ей, чтобы она могла его рассказывать.

— Значит, всегда, когда ты говорила, что идёшь в поход одна, вот, где ты была, — наконец-то произнес он.

— Угу.

Он грубовато усмехнулся.

— Думаю, я должен испытывать облегчение. Я уж думал, что ты прячешь где-то другого парня.

Она обиделась.

— И кто бы это мог быть? Больше никого нет. Я единственная девственница в долине Серебряной Реки.

— Нет, не одна, — сказал он.

Она почувствовала прилив тепла. Взглянув на него, она положила свою руку поверх его руки, которая все ещё оставалась на верёвках.

— Итак, — произнес он, глядя на их руки и не шевелясь. — Ты видела дракона? Я имею в виду, вблизи.

Она не ответила, и это было ответом само по себе.

— И зачем ты хочешь опять туда пойти? Когда за тобой следят военные, а реактивные самолёты могут начать бомбить в любую минуту…

— Я должна что-нибудь предпринять. Военные выяснили, что я делала, и хотят, чтобы я шпионила, но я не могу, потому что если есть шанс остановить это, я должна попытаться.

— Кей, есть причина, почему мы бомбим их. Эти существа убили твоего отца!

У нее защипало глаза. Она ещё не оплакала это. Но столько всего нужно было сделать, а она не смогла бы перестать плакать. Когда она заговорила снова, ее голос стал хриплым:

— И как сидя и злясь на это, когда весь мир рушится, можно все изменить?

Ей хотелось думать, что ее отец понял бы ее. Он бы захотел, чтобы она попыталась остановить это. Он был бы горд ею.

— И какое отношение это имеет к дракону? — спросил он, показывая на веревки и упряжь.

Если бы он узнал, он бы не стал делать этого. Не помог бы ей. Он бы, как и ее мать, пришел в ужас от того, что она подвергает себя такой опасности, вероятно, всего лишь из-за причуды. Очевидно, что скалолазание — это одно. Полеты не драконе — совершенно другое.

— Мне просто это нужно, — сказала она, ограничившись лишь этим.

Он нахмурился, но загрузил снаряжение в грузовик.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Она и сама надеялась.

Когда они закончили, она произнесла:

— Я не шутила. Я бы все ещё хотела прогуляться, если ты хочешь. Мы можем остановиться у дороги, там, где посветлее.

Небо было глубокого тёмно-синего цвета, солнце уже почти зашло.

Джон взглянул на часы.

— Всего час до комендантского часа. Если только ненадолго.

— Ну, хорошо.

И они пошли бок о бок. Джон нащупал ее руку и крепко сжал. Около ста метров они прошли в тишине. Кей обнаружила, что она не ответила Джону пожатием, потому что нервничала. Больше, чем нервничала, она была напугана. Даже в ужасе. Она не была обязана это делать, могла просто уйти. Но она помнила слова пилота, капитана Коннера, который сказал, что они с Артегалом были единственными, кто общался друг с другом. Если людям и драконам было суждено начать общаться, то это должно было начаться с них.

Она должна была попытаться, или ей придется смотреть, как война становится все жёстче, и гадать, могла ли она остановить ее.

— Если Тэм узнает, что мы были здесь, она начнет распускать всякие слухи о том, чем мы тут были заняты, — сказал Джон. — Твоя репутация будет уничтожена.

— Может быть, это и к лучшему. Она перестанет доставать меня.

— А она достает?

— Она считает, что все должны с кем-нибудь спать.

— А ты что думаешь? — спросил он, внимательно посмотрев на нее.

— Я не знаю, — сказала она, спустя мгновение. Она внезапно почувствовала прилив тепла и, если бы закрыла глаза, все равно ощутила бы, как Джон изучает ее реакцию. — Я думаю, что не хочу этого делать лишь потому, что все так делают.

Джон долго колебался, потом спросил:

— Ты когда-нибудь думала об этом? Ты вообще хочешь этого?

Она вспомнила кое-что, что Тэм говорила о потере девственности, потом подумала о том, что собиралась сделать завтра, и задалась вопросом, а что если им с Джоном сейчас убежать в лес и заняться сексом. Это было не то, как она представляла себе их первый раз — не то чтобы она была уверена, что вообще когда-либо представляла это. Как было в фильмах или в романах, которые ее подружки передавали друг другу по кругу с загнутыми страницами с сексуальными сценами. Что-то полное страсти на постели с мягкими подушками и зажженными свечами. А не на холоде, когда они испуганы, растеряны и нервничают.

— Да, — в конце концов, призналась она. — Иногда. Но иногда я не могу представить себя, ну ты понимаешь, занимающейся сексом.

Джон тихо произнес:

— А я часто об этом думаю.

Она наблюдала, как ноги шаркают по земле, не в состоянии посмотреть в глубину его глаз.

— Тэм говорит, что это лучшая вещь на земле. В половине случаев я думаю, что она сама не знает, о чем говорит. Она считает, что это ненормально, когда двое встречаются и не спят друг с другом.

— А что насчёт тебя?

У нее вспыхнуло все тело от того, что она была так близко к Джону, от этого разговора. Что-то внутри нее, какой-то голос — и это был совсем не голос Тэм — нашептывал ей: «Давай, просто поверни лицо. Просто посмотри на него. Просто поцелуй его. Просто повернись и поцелуй. Подумай, как было бы чудесно поцеловать его».

Она сильнее сжала его руку.

— Я жду чего-то, что подскажет мне, когда придет время. Я думаю, что получу какой-нибудь знак, говорящий мне, что я готова.

— А что если не получишь? В смысле, разве так бывает?

Она пыталась понять, пытается ли он сказать ей, что хочет переспать с ней прямо сейчас, но не может подобрать слов.

— Ты хочешь мне что-то сказать, Джон? — спросила она, потому что так устала и запуталась, чтобы разбираться с этим самой.

Они прошли ещё немного, переплетя руки, они были ближе, чем когда-либо, и им было неловко ещё и оттого, что они были одеты в зимнюю одежду и сильно закутаны от холода. Он сказал:

— Просто мысли вслух.

Если она ждала знака, не упустит ли она его, когда он появится? А если она упустит один шанс, будет ли другой? Было слишком думать об этом сейчас, когда это казалось таким незначительным по сравнению с драконами, войной и смертями.

Она остановилась, развернулась к нему, приподняла лицо и хотела встать на цыпочки, но ей не пришлось, потому что он уже был там, целуя ее. Словно ждал, держался позади, пока она не сделает первый шаг. После этого она едва могла угнаться за ним. Их губы прикасались друг к другу, двигались в одном ритме. Она ощутила приятное головокружение, ей уже было совсем не холодно, она почти хотела снять верхнюю одежду, чтобы быть ближе к нему. Он опустил руки на ее талию, нашел край ее куртки и скользнул под нее. Он был уже без перчаток, и она задрожала, когда его кожа коснулась ее.

Они могли сделать это. Они и вправду могли. Вокруг никого не было, ни одной машины на многие мили кругом…

Потом проревел реактивный самолёт над их головами. Далеко на севере над горизонтом появилось оранжевое сияние — след от огня воздушной атаки. В воздухе запахло сажей.

Они отпрянули друг от друга. Джон взглянул на часы.

— Уже почти восемь.

— Да, конечно, — ответила она, пытаясь выровнять дыхание.

Они практически побежали обратно к машинам, от дыхания в воздухе клубился пар. Он был прав — если за ней и в самом деле следят военные агенты, ей следует больше внимания уделять времени. Им бы понравилось поймать ее после комендантского часа.

Перед тем как уехать, они обнялись ещё раз.

— Ты отвезешь эти вещи для меня? — напомнила она.

Он сжал губы и хмуро улыбнулся.

— Угу.

— Спасибо.

Кей не могла найти худшего времени, чтобы вести себя естественно с матерью тем вечером и на следующее утро, хотя она не была уверена, заметила ли это мама. Прошла уже неделя, как они перестали вести себя нормально. От нее никто и не ожидал нормального поведения.

Мама не вела себя нормально. Когда Кей сообщила, что идёт спать, мама встала с дивана, где смотрела телевизор, и подошла к ней, чтобы надолго сжать ее в крепких объятиях. Она ничего не говорила, просто обнимала так, словно боялась, что Кей может исчезнуть ночью.

Кей практически распрощалась со своим планом прямо там.

Во время завтрака на следующее утро мама с заботой смотрела на нее. У Кей дрожали руки, когда она пыталась есть овсянку.

— Ты собираешься снова попробовать поговорить с ним сегодня? — спросила ее мать.

— Угу, — ответила Кей, не взглянув на нее. — Мне нужно быть патриотом, я полагаю.

— Кей, если ты не хочешь этого делать, я поддержу тебя. Генерал Браниган не имеет права просить тебя об этом. Чем бы он тебе ни грозил, мы справимся с этим. Мы донесем это до прессы, чтобы вызвать поддержку, если понадобится.

Это было именно то, что Кей и собиралась сделать. Она покачала головой, все ещё не поворачиваясь к матери.

— Я хочу помочь. Я хочу это сделать.

Бледная, со сжатыми в тонкую линию губами, мама кивнула.

И снова мама настояла на том, чтобы подвезти, и снова Кей не стала спорить. Даже если она и ждала, ее мать ничего не могла сделать, когда план уже начал осуществляться. Она не могла вмешаться. Но Кей надеялась, что Джон принес снаряжение туда, где она сможет его найти.

Когда они тронулись, Кей оглянулась и заметила один из седанов, следовавший за ними по шоссе. Ее мать посмотрела в зеркало заднего вида и показала ей, что тоже видит его.

— Они следили за мной вчера вечером, — сказала Кей. — Так же как они следят за домом.

— Ублюдки, — пробормотала мама. — Но ничего страшного. Они могут идти за нами куда угодно. Мы делаем только то, что они хотят. Мы не делаем ничего плохого.

У Кей в животе все перевернулось.

Они остановились в том же месте и повторили тот же ритуал, мать Кей потребовала позвонить ей. Кей задалась вопросом, а есть ли связь в тысяче футов над землёй. Или это словно полет на самолёте. «Пожалуйста, выключите все телефоны и пейджеры»…

Она чуть не рассмеялась.

Кей обняла маму ещё сильнее, потом отвернулась и направилась в лес. Ей пришлось приложить усилия, чтобы не оглянуться.

Она дала Джону довольно подробную карту, обозначив место, которое легко найти, где река изгибалась, но все равно, территория, на которой он мог оставить снаряжение, была довольно большой. Обозначить место, привязав что-нибудь к ветке дерева на уровне глаз, было обычным делом. Поэтому, как только она добралась туда, сразу начала искать что-то выделяющееся, что-то цветное и развивающееся, что могло быть меткой.

У нее не было на это много времени. Ей нужно было встретиться с Артегалом, а затем им нужно будет поторопиться.

— Кей! Сюда!

Запаниковав, она обернулась в поиске источника звука. Кто пошёл за ней? Первой реакцией было убежать.

Потом она увидела машущего ей Джона с вещмешком за плечом.

Глава 20

Он был там, где она просила, около ручья, вниз по течению от того пути, где она встретила Артегал. Она смотрела на него мгновение, потом сердитая направилась к нему.

— Джон! Что ты здесь делаешь?

— Я не могу позволить тебе делать это в одиночку.

— Ты даже не знаешь, что я делаю!

Он ничего не сказал, потому что она была права. Она была разочарована, потому что хотела с ним спорить.

— Лучше, если ты останешься вне этого, — сказала она, схватив ремень вещевого мешка и забрав его. Катушки веревки лежали у его ног, и она подняла их. Она начала идти вдоль ручья к поляне.

Джон последовал за ней. Она думала накричать на него, но это не заставит его остановиться. Она сама должна была вернуться назад, а не встречаться с Артегалом и не осуществлять план.

Заманчиво.

— Джон. Пожалуйста. — Она повернулась и посмотрела на него.

— Я волнуюсь за тебя. И хочу помочь.

У неё не было времени на это. Но она также не желала волноваться за него. Возможно, она ошибалась, когда просила у него помощь. Она продолжила идти.

— Ты не сможешь помочь.

— Почему нет?

— Потому что это… слишком. Слишком много нужно объяснять. Прости, Джон. Я просто… прости.

Она поднималась, он следовал за ней, и она снова не возражала. Смысл всей ее затеи — это раскрыть ее большой секрет, показать его всем. Почему бы не начать прямо сейчас? Она не представляла, как он прореагирует, когда поймет, что она делает. Возможно, он никогда больше с ней не заговорит, из-за того, что она скрывала это от него. Она почти остановилась от этой мысли, она вряд ли справится с тем, что он не будет с ней разговаривать. Но он так не сделает, он бы не понравился ей так сильно, если бы был таким человеком.

Спустя всего несколько минут они пришли к речке. Она искрились в солнечном свете. Лес за ней ничем не отличался от леса по эту сторону границы.

— Здесь же граница, да? — спросил он, остановившись у воды и осматриваясь. — Нам нельзя идти туда. Они убьют нас. — Он поджал губы. — Кто-нибудь убьет нас.

— Все будет нормально, — сказала она, жалея, что ее голос не звучал более уверенно. Она оглянулась; если кто-то и преследовал ее, она этого не заметила. — Джон, что бы ни случилось, не злись на меня. Пожалуйста.

— Нет, конечно, нет. Я просто… я просто хочу понять, что здесь происходит.

Он поймет, и достаточно скоро. Она поцеловала его в щеку, сжала ему руку и пошла по перекинутому через частично замёрзший поток бревну.

Он попятился, глядя на нее полными паники глазами. Она не осознавала, насколько для нее было привычно переходить границу. Насколько глубоко в людях засели правила до того, как она случайно встретила Артегала.

— Кей? — позвал Джон, не двигаясь.

Стоило Кей шагнуть на другой берег реки, как знакомый звук стал громче, неразличимый сначала в шуме льющейся воды. Он был похож на бриз. Но Кей знала, что это за звук. Что-то огромное с тяжёлой поступью приближалось сквозь лес.

Артегал вышел из тени, пригнув вперёд шею.

Джон широко распахнул глаза.

— О Боже…

— Нет, Джон, подожди.

Он упал, споткнувшись о собственные ноги, когда хотел убежать. В то же время Артегал встал на дыбы, изогнул шею, расправил крылья, чтобы казаться больше. Он выдохнул через нос горячий воздух, который превратился в облака пара.

Состояние Джона не передавалось словами, на лице застыла маска ужаса.

— Джон! Артегал! Стойте! — она позвала Джона, оглядываясь через плечо на Артегала, не зная, на кого нужно накричать в первую очередь.

Джон упал, раскинув руки и ноги, уставившись на монстра, который остановился на краю воды, словно мог прыгнуть вперёд. Артегал наклонился вперёд, чтобы разглядеть поближе странного человека. Кей стояла рядом с его огромной головой, но, казалось, он совсем ее не замечал.

— Это мой друг, Джон, — сказала Кей дракону. — Джон, это… это Артегал.

Оба друга Кей уставились друг на друга.

— Боже мой, — выдохнул Джон, его голос немного дрожал.

После долгого момента дракон выдохнул:

— Привет.

— Господи, Кей! — воскликнул Джон. Кей попыталась вспомнить тот ужас, который испытала, когда это чешуйчатое лицо впервые смотрело на нее. Но она почти не помнила этого.

— Все в порядке, Джон! Клянусь тебе, все в порядке.

Артегал повернулся к ней, голова сместилась на змеиной шее.

— Почему он здесь?

Она произнесла печально:

— Он не смог удержаться.

— Оно говорит! — сказал Джон.

— Конечно, говорит, — сказала она.

— Ты не можешь пойти с нами, — сказал Артегал.

Джон выглядел так, словно ему было трудно дышать. Не сводя глаз с дракона, он сел.

— П-пойти с вами? Куда?

Артегал слегка кивнул своей узкой мордой, и повернулся к Кей.

— Нам пора.

— Идти? Кей, что ты делаешь? — потребовал ответа Джон.

— Джон, пожалуйста, иди домой. Если увидишь мою маму — я не знаю, что ей сказать. Просто отведи их взгляды отсюда.

Она надела свою скалолазную обвязку и стала раскладывать веревки. Артегал присел так, чтобы она смогла перекинуть их через него.

— Ты делаешь то, что я думаю? — сказал Джон. — Кей, это безумие.

Кей закрепила узлы на груди у Артегала перед тем, как залезть на него.

— Джон, пожалуйста, мы должны это сделать.

— Но почему…

Артегал поднял голову, выпрямив шею. Он посмотрел вокруг, проверяя местность и раздувая ноздри.

Они спорили, не обращая ни на что внимания. Кей напряглась, взволнованно выискивая то, что встревожило дракона. Она слышала лишь одно: громкий шум приближающегося вертолета. Потом она увидела людей, мужчин в черных формах с нацеленными поверх ее головы винтовками, и они бежали среди деревьев. Первым она увидела человека чуть больше, чем в ста метрах от Джона, но когда она повернулась, ей показалось, что они были везде. Она совершенно их не слышала.

Теперь их окружали со всех сторон.

Началась военная операция. Пара солдат обменялась зашифрованной командой и ответом на нее. Что-то выстрелило из-за деревьев, и Кей задохнулась от крика, потому что она думала, что это полетела пуля или ракета. Она поняла, что верила, никто не выстрелит в нее, даже если солдаты последуют за ней и увидят ее с Артегалом, они не станут стрелять.

Но выстрелило не оружие, это была какая-то сеть, утяжеленная на концах, которая расправилась во время полета в сторону Артегала, слишком быстрая, чтобы можно было увернуться. Дракон повернулся, откидывая ее в сторону. Он инстинктивно замахнулся на нее когтями, и сеть обмоталась вокруг его лапы и крыла, словно так и было задумано. Изогнув шею, он клацнул по ней зубами, рыча и выдыхая дым.

Браниган вовсе не ожидал, что она будет шпионить за Артегалом. Поэтому он использовал ее, чтобы заманить его в ловушку.

Закричав, Кей побежала вперёд, чтобы стащить с него сеть.

— Артегал, подожди минутку!

Он повиновался, глядя на нее широко распахнутыми черными глазами.

Она подпрыгнула, чтобы найти запутавшийся конец сети, схватила ее и потянула. Она не могла найти краев, не могла найти, где она зацепилась, чем больше Кей тянула и крутила ее, тем больше они запутывались.

Артегал поднял голову, изогнув над ней шею, что должно было дать ему возможность разглядеть все вокруг, солдат, приближающихся к ним. Она была рядом с его грудью и услышала его вдох, увидела, как его грудь расправилась, глубоко внутри у него зародился гремящий, рокочущий звук.

Затем он выдохнул стремительным потоком воздуха — и огня.

Дракон развернулся и прочертил на земле огненную линию, длинную кривую перед военными, удерживая их вдалеке. Звук был как от печи в кузнице, как от огромной паяльной лампы, и Кей упала на землю и прикрыла голову руками, задыхаясь от сажи и пепла, в голове звенело от треска горящих деревьев. Жар окутал ее. Это было как при пожаре в городе, это пламя предназначено убивать. А она была посредине всего этого и не могла пошевелиться.

— Нет! Не стреляйте! Не стреляйте!

Укрытая телом Артегала, Кей выглянула. Джон рванул через водный поток, разбрызгивая воду и забыв о мосте. Он кричал солдатам, которые не развернулись и нацелили своё оружие на него. Кей снова едва не закричала от паники. Но прозвучал приказ стоять. Несколько деревьев горело, оранжевое пламя взбиралось все выше, посылая в небо столбы дыма, один из солдат прокричал что-то по рации.

Огонь Артегала заставил солдат отступить, заставил их замешкаться. Он дал ей больше времени. Она вернулась к работе, и сеть распуталась. Дернувшись, дракон скинул с себя ее остатки.

— Кей, сейчас, — сказал Артегал хрипло. Он низко присел, загораживая ее собой.

Кей схватила веревки и запрыгнула на его спину. Он сразу же взмыл в воздух.

— Стоять! Остановиться! — кричало ей около дюжины грубых мужских голосов, они приказывали ей.

Она услышала звук, похожий на звук петарды.

— Не стреляйте! — услышала Кей снова крик Джона.

После этого она не слышала ничего кроме шума ветра в ушах.

Она не пристегнула свою обвязку. Кей обвила веревками руки и вцепилась в них, прижимаясь к спине дракона, чтобы принять более надёжное положение.

— Я не пристегнулась! — прокричала она ему и стукнула по плечу. Кей почувствовала, как он фыркнул, давая ей знать, что понял ее.

Это не должен был быть полет для развлечения. Не таков был план. Им просто было нужно, чтобы их увидели.

Поднявшись над деревьями, Артегал полетел горизонтально. Его крылья хлопали изо всех сил, она и не подозревала, что в предыдущих полетах он практически все время просто парил в воздухе. Полеты были неспешными, он ловил восходящие воздушные потоки, кружил, спускаясь вниз, расправив крылья, как паруса, иногда вообще не шевеля ими. Сейчас же его мышцы вздымались, крылья махали снова и снова, и они летели все быстрее и быстрее. Ветер хлестал в лицо. Она не была рождена для этого. Артегал же наоборот обладал обтекаемым телом, он разрезал воздух, словно реактивный снаряд. Она не могла видеть поверх его плеча, но они, должно быть, пролетели несколько миль за последние минуты.

Она услышала странный, далёкий механический тарахтящий и зловещий звук. Вертолет. Она оглянулась по сторонам и увидела его в тени движущегося крыла Артегала. Там было даже несколько вертолетов, подлетающих со всех сторон; два были черными блестящими вертолетами военных, но другие два были белыми с логотипами новостных каналов на боках. Артегал рванул ввысь, крутанулся и свернул с их пути. Они не могли последовать за ним. Но, без сомнения, они увидели ее. Он показал спину им всем.

Военные хранили в секрете снимки из первых полетов. На этот раз Кей и Артегалу было нужно, чтобы их увидели репортёры с камерами.

Когда Артегал снова накренился, она увидела, что они были далеко за пределами границы, именно так, как они и планировали, паря в воздухе рядом с трассой, ведущей в Серебряную Реку. Кто-нибудь должен будет их увидеть. Команды новостей не смогут удержаться, чтобы не сделать снимки.

Она планировала, что ее обвязка будет пристегнута. Тогда она бы выпрямилась, размахивала руками, кричала и привлекла бы столько внимания, сколько смогла. Но и в таком положении ее могли увидеть распластанную и вцепившуюся в спину Артегала, но это не будет так впечатляюще. Так не будет понятно, что они были партнёрами в этом. Черт, без движения, она могла выглядеть мертвой, привязанной к его спине в качестве ужасной демонстрации.

Размотав веревку на одной руке, она нашла карабин спереди на своей обвязке. Сердце стучало бешено. Она надеялась, что Артегал не совершит никаких резких маневров, пока она болталась вот так. «Не смотри вниз, — шептала она себе снова и снова. — Не смотри вниз, не смотри вниз».

Она сконцентрировалась на веревках и сверкающей чешуе спины Артегала.

Рука в перчатке не могла справиться с карабином на обвязке, и она сняла перчатку зубами. Рука сразу же затряслась на морозном воздухе. Или, возможно, она просто была настолько испугана.

«Это того стоит», — говорила она себе. Скорчившись, она пыталась дотянуться до петли на верёвке на середине спины Артегала. Веревка была так туго натянута, что у Кей уже немели руки.

Потом, наконец-то, она зацепилась за петлю на верёвке.

— Я пристегнулась! — закричала она.

Артегал взревел. Затем он закружился по спирали. Кей завизжала от страха. И, если честно, от восторга.

Под ними мелькали заснеженные луга, сменяющиеся участками леса, затем возникли городские строения. Артегал нырнул, снизившись довольно сильно, и она смогла разглядеть машины на дороге, увидеть, как они со скрипом тормозили, из них вылезали люди и устремляли взгляды ввысь. Машины телевизионщиков, где были машины телевизионщиков?

Рядом с временным ФБПО, там, где они стояли всю неделю. Она нашла узлы на верёвке и прижала один из них левой рукой к плечу Артегала. Он свернул в том направлении. Она бы хотела объяснить ему точно, что они хотят найти. Спутниковые тарелки на крышах автофургонов. Людей с камерами и микрофонами.

Если они будут кружить достаточно долго, кто-нибудь вызовет репортёров.

Пока Артегал не уходил в вираж, она не могла видеть, над чем они пролетали. Однако она могла видеть, кто ещё летел. Подняв голову, она заметила два или три военных вертолета. Быстрый стрекочущий звук, словно, словно прерывистый звук запущенных фейерверков, грохотал в воздухе.

Пулеметы. Они стреляли.

Артегал резко накренился, и с замиранием сердца Кей подумала, что его подстрелили. Она осмотрелась в поисках крови. Но он дернулся не от боли, дракон просто изменил курс, чтобы уйти от обстрела. Он взмывал, уходил вниз и поворачивал, и Кей почувствовала, что ее немного укачало. Она зажмурилась, но от этого стало ещё хуже, поэтому она сконцентрировала взгляд на веревках на спине Артегала.

Он продолжал лететь впереди них — это всегда было так, драконы всегда были быстрее любых летательных аппаратов людей. Но они продолжали стрелять. Артегал резко ушел вниз, потом ещё раз. Они больше не стреляли в него, обнаружила Кей. Они пытались заставить его приземлиться.

В ответ на это он резко нырнул и изогнулся, Кей ахнула и ещё сильнее вцепилась в веревки. Она была уверена, что пристегнута, но это не уменьшило ее панику. Он вилял, поворачивался и кружил, едва не задевая здания, и они оставили вертолеты далеко позади. Когда он выровнял курс, то практически задевал землю. Она огляделась и увидела деревья вокруг.

Если это не сработает, ничто не сработает.

Встав на колени на его спине, Кей позволила веревками удерживать ее вес. Она вытянула руки вверх. Ветер хлестал в лицо, а она смеялась.

Их должны были увидеть. Без сомнения. «Модель поведения для общества», — сказал бы ее отец. Дочь шерифа, дочь героя, гласили надписи фотографий. Кей не знала, насколько это было в реальности. Она совершенно точно не считала себя моделью поведения. Но ее отец был прав, люди обратят на это особенное внимание, и воспримут это не просто как трюк просто из-за того, кем она была.

Посмотрев наверх, она увидела вертолет команды новостей рядом с военными вертолетами, и Кей было интересно, что они говорили друг другу по рации. В небе стало тесно. Но она махала им, надеясь, что они увидят ее улыбку.

Артегал, должно быть, тоже почувствовал, что они окружены, потому что его крылья стали хлопать с новой силой, и он взмыл ввысь, игнорируя обстрел и преследовавшие их вертолеты. Она так переживала, чтобы его не подстрелили, что перестала волноваться о падении.

Это была лишь первая часть. Их видела сторона людей. Теперь им было нужно, чтобы их увидели драконы. Он направился на северо-запад к узким долинам, где они практиковались в полетах. Кей прижалась к его спине, закутавшись в свою одежду, чтобы не замёрзнуть, когда он мчался вглубь территории драконов.

Этот полет не был таким захватывающим, как прежние. До этого они просто развлекались. У этого полета была цель. Это было важно, важнее всего, что она делала раньше. Даже важнее, чем похороны ее отца, которые, в некотором смысле были, словно просмотр фильма о ком-то другом. Но с этим полетом все обстояло иначе — она чувствовала, как кровь пульсирует в ушах.

Она хотела знать, что с ней все будет хорошо, когда это закончится. Артегал вез ее к драконам. Ей было интересно, чувствуешь от себя так же, когда идёшь на войну.

Она подумала, возможно, ей следовало размахивать белым флагом, прося перемирия.

Горы приближались. Артегал приближался к ним, как стрела. Когда она смотрела на север, наблюдая за драконами, маленькими точками, парящими вдалеке, все то время она и не подозревала, что окажется так близко к ним. Сейчас она гадала, возможно, она всегда втайне хотела попасть к ним, как лазать по запрещённым участкам скал, это было ещё одно экзотическое место на ее карте. Она хотела их увидеть, хотя бы на мгновение.

Когда Артегал накренился, она посмотрела поверх него, вокруг его крыльев и увидела их. Драконов, троих, которые, словно замки в небе, увеличивались в размерах, пока они приближались к ним.

Было слишком поздно менять решение, поздно поворачивать назад, и она ужаснулась. Она не хотела этого, не хотела быть здесь. Она прижалась к спине Артегала, но было поздно дергать за голубые и красные веревки, и ее черная парка слилась с чешуей дракона.

До них донесся рев, потом он изменился, сменилась высота, тон и ритм. Артегал отрывисто заревел в ответ, она такого ещё не слышала, это отличалось от его голоса во все лёгкие. Речь. Так драконы общались друг с другом.

Он полетел выше и повернулся, чтобы показать им спину. Для этого они и прилетели, так же как они демонстрировали себя перед камерами для новостей. Она должна была принять свою часть.

Она встала на колени, уперевшись в его спину, и замахала руками, чтобы драконы увидели её.

Два дракона были зелёного цвета различных оттенков, один был сверкающе-красным, как рубин. Они разделились, облетев вокруг Артегала и заняв места по бокам, лишив его возможности маневра.

Они могли заставить его приземлиться, как не смогли вертолеты. Они могли лететь с той же скоростью, они обладали той же манёвренностью. Они были крупнее его. Артегал был юным драконом, в конце концов. Если они поймают его, что тогда они сделают с ней?

«Отвези меня домой», — хотела завизжать Кей, но ветер унес бы ее слова.

Потом она подумала, может быть, Браниган был прав. Артегал был шпионом, и с самого начала планировал увезти ее к драконам и взять в заложники. Все узнают, где она, потому что они пролетали над Серебряной Рекой. Они разрекламировали факт ее похищения. Она была идиоткой. Ей следовало оставаться дома. Все это время ей следовало оставаться дома. Ей не надо было возвращаться к Артегалу в тот второй раз. Драконы подлетели к ним, набирая высоту и оставаясь над Артегалом, поэтому они могли заставить его приземлиться. А Артегал ничего не предпринимал.

Но это была уловка. Через мгновение он опустил крылья.

Все его тело повело в сторону, и он начал падать, опускаясь так низко, что задевал крыльями верхушки деревьев. Затем он рванул вверх, быстро работая крыльями. От давления обвязка впилась в тело Кей, а веревки — в чешую Артегала на его плечах, она почти парила в воздухе, удерживаемая одной обвязкой.

Они взлетели выше, чем когда-либо до этого, и она начала переживать, как высоко он ещё может взлететь, и будет ли это слишком высоко для нее, потому что даже здесь воздух был разреженным, и ей стало тяжело дышать. Но он не летел прямо ввысь. Он летел по дуге. По высокой и узкой дуге. В наивысшей точке он, казалось, завис на мгновение, просто паря, без движения, убрав крылья назад и опустив голову вниз. Другие драконы были далеко под ними.

Он нырнул вниз. Пока они падали, его скорость возрастала. Он был похож на бомбу, летящую к серебряной ленте реки, которая была границей, и, хотя другие драконы могли догнать его, они бы не смогли остановить его на такой скорости.

Скорость и холодный воздух, казалось, пытались содрать кожу с ее лица. Она хотела посмотреть, видеть, как приближается земля, видеть, что делают другие драконы. Но ей пришлось зарыться лицом в свой рукав и вцепиться в веревки, пока ее тело, казавшееся сейчас невесомым, оттягивало карабин на обвязке.

Когда Артегал повернулся, она попыталась взять себя в руки и управлять им, как они тренировались. Но все было иначе, неконтролируемые метания, он выставил крылья и громко ими хлопал, борясь с воздухом, вместо того чтобы использовать его. Кей дёрнуло в обвязке. И Артегал начал падать.

Это вряд ли было возможно — он был создан для полетов, рожден для неба. Но он падал, потом с тяжелым стоном и дрожью в теле расправил крылья, которые тут же наполнились воздухом. Он дернулся, развернулся и с рывком остановился. Кей врезалась в его спину. Потом она увидела, что случилось.

Самолёты неслись над ними — Кей не слышала их, потому что они летели слишком быстро, оставляя звук ревущего двигателя позади. Они летели прямо над ними, возможно, всего лишь в нескольких сотнях футов. Может быть, и больше, но казалось, что они близко, достаточно близко, чтобы сбить Артегала своим маневром.

Артегал снова взлетел выше. Насколько она могла судить, он пытался восстановить свой курс. Она почти чувствовала через его спину, как колотится драконье сердце, и она бы хотела видеть его спереди, чтобы он смог сказать ей, был ли он обеспокоен, напугал, зол или что-то ещё.

Теперь, когда самолёты улетели дальше, она смогла услышать их механический звук, вовсе не похожий на звуки, издаваемые драконами при общении. Два из них были сверхманевренными самолётами. Наводчиками на драконов. Они кружили, окольцовывая своим следом обширную территорию.

Три других дракона развернулись, чтобы последовать за самолётами. Самолёты разделились, резко развернувшись, чтобы встретить их лицом к лицу. Артегал завис в воздухе. Казалось, он колеблется между желанием присоединиться к битве и желанием скрыться.

Три дракона присоединились к реактивным самолётам.

Если бы это были обычные самолёты, драконы бы просто кружили вокруг них. Но когда драконы поворачивались и изгибались, их длинные хвосты извивались и держались позади, крылья вздымались и опускались, эти самолёты поворачивались вместе с ними, маневрируя с помощью своих специально сконструированных двигателей. Два дракона работали сообща, чтобы зажать один из самолётов между собой, на мгновение показалось, что они собираются поймать его в ловушку, схватить своими когтями как добычу. Самолёты и тела драконов были примерно одного размера, но с учётом длинных шей и хвостов драконов можно было считать больше, и они могли обвить самолёт. Следы дыма самолётов и выбрасываемые вперёд ракеты были не в счёт.

В то же время другой самолёт развернулся к ним, увернувшись от третьего дракона, заставив его замешкаться. И начал стрелять. Пулемет или реактивная установка, или что-то ещё. Кей лишь видела, как что-то сверкало, словно искры из-под днища самолёта, а следы белого дыма уходили вдаль. Но ничего не случилось. Что бы это ни было, оно никому не причинило вреда.

Это был настоящий воздушный бой, как в старых военных фильмах. Они выглядели как вороны, воюющие за крошки еды. Кей не могла уследить за всеми действиями, не могла предположить, что сделает в следующий момент каждый из участников. Артегал взревел. Кей почувствовала это через его спину, звук, похожий на раскат грома.

Первый самолёт освободился от преследователей, и другой самолёт снова открыл огонь. Драконы увернулись, их не задело. Второй самолёт намеревался помочь двум другим, стреляя по двум драконам, которые уводили его от схватки, отвлекали, давая третьему дракону, ярко-красному, возможность действовать.

Красный дракон атаковал. Вот как это выглядело. Он подпрыгнул в воздухе, набрав большую высоту, каким-то образом полетел выше, чем раньше, как будто оттолкнулся от твердой опоры. Затем рухнул с наивысшей точки своей траектории. Но он не расправил крылья, не попытался остановить падение. В последнее мгновение, когда он достиг самолёта, он выставил задние лапы и жёстко приземлился, зарывшись когтями в сталь, чтобы обрести опору, цепляясь за крылья, двигатели, кабину, заклёпки и швы, за все, до чего мог добраться.

Самолёт падал. Дракон врезался в него всем весом, и пилот потерял контроль. Самолёт качнуло в сторону и увлекло вниз. Двигатели вспыхнули, когда пилот попытался восстановить контроль. Кей пыталась представить, что он мог говорить по рации. Она гадала, был ли это капитан Коннер.

Они вращались, сцепленные вместе, хвост дракона обвился вокруг его корпуса, словно змея, его клыкастая пасть сомкнулась на крыше кабины пилота. Самолёт выпрямился и закачался из стороны в сторону, тогда дракон резко обвил его крыльями, лишив его равновесия, и они снова полетели вниз.

Если бы он его отпустил, если бы освободил самолёт, они оба могли выжить. Может быть, он не мог отпустить. Может быть, он зацепился, застрял — слишком сбитый с толку, чтобы подумать. Или, может быть, просто не стал этого делать.

Артегал испустил свой собственный свирепый реактивный рев и метнулся за ними, хлопая крыльями и набирая скорость. Но было слишком поздно, он был слишком далеко от них. И он не мог ничего сделать. Самолёт и дракон вместе рухнули на деревья в лесу, а спустя мгновение оттуда вырвался огненный шар, вращаясь, освобождая сквозь деревья место для пламени. Последовал звук, это был ещё один вид рева, рокот огня. И после этого их настигла волна жара. Черная плотная дымовая башня — как та, к которой они поспешили, после крушения самолёта капитана Коннера — выросла высоко над лесом.

Кей плакала. У нее бежало из носа. Она не могла трезво мыслить. Она никогда не сможет стереть эту картину из своей памяти.

Другой самолёт взмыл, развернулся и быстро полетел на юг, обратно на базу.

Артегал бросился вперёд, но уже не имея цели и места назначения. Он нырнул, устремился вниз, и, в конечном счёте, стал огибать широкими кругами место падения самолёта и дракона. Она не смотрела вниз, где все ещё горел огонь. Она не хотела смотреть на то, что там было.

Два других дракона, зелёных, которые остались, кружили вместе с Артегалом. Они окликали друг друга на расстоянии ревом и свистом. Кей хотела бы знать, о чем они говорили. Возможно, это была латынь. Были ли они старше? Могли ли они помнить время, когда люди и драконы сотрудничали? Если так, могли ли они понять, или вид Артегала и Кей вместе лишь злил их?

Она думала, что почти понимает их — рев становился глубже, свист — настойчивее, злее, возможно. Зелёные драконы нависли над Артегалом. Она могла представить, как они бросятся на нее так же, как красный дракон бросился на самолёт.

Артегал расправил крылья и свернул в сторону. На юг, обратно к границе. Он взмахивал крыльями и вытягивал их на полную длину, так он делал, когда хотел лететь быстрее. Кей обернулась через плечо — другие драконы не последовали за ними. Они петляли вокруг, парили, ныряли и следили за их передвижением, но продолжали оставаться на том месте, где упал красный дракон.

Когда река появилась в поле зрения, Артегал не нырнул, а стал медленно снижаться, пока не стал задевать верхушки деревьев, будто приглаживая и качая верхние ветви сосен. Он приземлился на раскрытых крыльях, поставил лапы на землю и уткнулся вперед, так и не сложив крылья и улегшись всем телом на землю.

Они остались здесь, не шевелясь, на долгое время. Артегал отдыхал, восстанавливая дыхание и низко опустив голову на изогнутой шее. Она лежала, пытаясь понять, что произошло, и думая, что делать дальше. Легче всего было просто лежать.

В конце концов, вероятно, Артегалу уже надоело держать ее на себе, она изменила положение, чтобы ослабить давление на обвязку и отцепилась от веревок. Она соскользнула с плеча Артегала на землю.

Он медленно повернулся, изменив лишь наклон головы, чтобы взглянуть на нее. Он вытянул рот и поморщился. Они долго смотрели друг на друга. Кей не знала, что сказать. Она все ещё плакала, теперь уже тихо, слезы катились по щекам, замерзая.

— Теперь и я потерял кого-то, — сказал Артегал.

— Кого — кем он был? — смогла пробормотать она.

— Наставник брата.

Это был не совсем дядя. Она гадала, что отношения значат для драконов, насколько важным мог быть кто-то вроде этого дракона. Она не понимала. Как она могла скорбеть по нему, если она не понимала? Как вообще они могли разговаривать?

— Мне жаль, — сказала она.

Вздохнув, он опустил свой нос на землю. Он никогда не делал так раньше. Он опустил всю голову и посмотрел ей в глаза на ее уровне. Но раньше она никогда не видела, чтобы он опускал голову, словно она была слишком тяжела, чтобы поднять ее.

Она задалась вопросом, могут ли драконы плакать.

Она неуверенно потрогала его лицо, узкую морщинку, залегшую между его глаз. Он моргнул, оставил глаза закрытыми и придвинулся к ней ближе. Тогда она обняла его, обвив руки вокруг самой узкой части шеи позади головы.

— Это наша вина? — спросила она. — Они начали бой из-за нас?

Он тяжело дышал, словно устал.

— Это могло случиться. Если не сейчас, то позже.

— И что мы теперь будем делать?

Он слегка вздрогнул — практически пожал плечами. Она отошла от него, чтобы ему было удобней смотреть на нее.

— Если сможем, то мы должны что-то с этим сделать. Уже слишком много жертв. А это может все усугубить. Раньше было всего двое воинов, вцепившихся друг в друга. Теперь будут армии. Не стычки, а битвы.

Она могла себе представить, потому что в книге «Дракополис» были иллюстрации этого: стаи динозавров, заполонившие небо, пестрящее их крыльями. Под ними море людей с осадными орудиями. Теперь же, когда у людей есть реактивные самолёты и бомбы, насколько хуже все будет?

Но как это можно остановить? «Слишком много жертв», — сказал он.

Артегал посмотрел вверх, изучая небо, словно слышал что-то, чего не слышала она.

— Нам нужно идти. Быстро. Они найдут нас. Схватят нас. Нельзя допустить этого.