Горец-изгнанник

Глава 15

Лиззи устроилась на табуретке у камина, где тлел торф, и плотнее закуталась в плед. В уютном и приветливом коттедже Элис и Доннана было прохладно. На следующей неделе жители деревни будут жечь костры в честь праздника Самайн. Дни стали заметно короче, в воздухе появился зимний холод. Иногда в следующем месяце холмы и лесистые долины покрывает снежок, затрудняя передвижение.

Послание, отправленное ею кузену, не задержит его надолго; скоро им нужно будет отправляться в путь. Она сказала об этом Патрику сегодня утром, проснувшись в его объятиях, в тепле и уюте.

Сердце у нее сжалось при мысли о разговоре, который последовал за этим. Она ненавидела спорить с ним. Но полторы недели после отъезда Колина и Роберта, если только он не прокрадывался поздно ночью в ее комнату за короткими мгновениями наслаждения, они постоянно спорили о предстоящей свадьбе.

Лиззи думала, что самое трудное — найти мужа. Она и вообразить себе не могла, насколько сложно будет прийти к соглашению, как проводить свадьбу.

Элис перестала помешивать овсянку с говядиной, от запаха которой слюнки текли, и села напротив. Достав пряжу из корзинки, стоявшей у ее ног, она стала чинить пару шерстяных чулок с большими дырками.

— Так чем я обязана вашему визиту сегодня, миледи? — спросила Элис. Ей и короткого взгляда было достаточно, чтобы увидеть все. Ее не обманули широкие улыбки и фальшивая радость Лиззи.

— Мне подумалось, не одиноко ли вам тут, когда Доннан далеко, и захотелось спросить, не нужно ли вам помочь, — непринужденно ответила Лиззи.

— Хм, — недоверчиво хмыкнула Элис. Она ни на секунду не поверила ей. — А где ваш пылкий защитник? Я удивлена, как это он позволил вам одной отправиться в деревню.

Лиззи покраснела.

— Теперь, когда Макгрегор сдался, это не так опасно. Я уже ходила одна в деревню, чтобы повидать тебя и твоих малышей. Кстати, где они? Обычно бегут мне навстречу посмотреть, что там у меня в корзинке.

— Это потому, что вы балуете их сладостями. Они ловят рыбу на речке, но, думаю, учуют запах фруктового пирога, который вы принесли, и скоро вернутся. — Элис твердо посмотрела на девушку. — Но не пытайтесь отвлечь меня. — Она фыркнула. — Так, значит, вы удрали, ничего не сказав ему, да?

Лиззи упрямо вздернула подбородок.

— Я хозяйка замка и ни от кого не удираю.

— Ха! Не говори со мной в таком тоне, малышка. Я тебя слишком хорошо знаю. Вот, — сказала она, протягивая иглу и шерстяные нитки. — Ты можешь заняться чем-нибудь — это лучше, чем просто сидеть тут с тоскливым видом. Или ты все-таки расскажешь мне, что тебя на самом деле тревожит?

Лиззи взяла маленькие клетчатые штанишки, принадлежавшие, должно быть, одному из мальчишек, и принялась штопать, успокаиваясь от монотонной работы. Помолчав, она сказала:

— Мы поссорились. Элис хихикнула.

— И все? Ах, дитя мое, ссор будет еще много. Тебе нужно научиться тому, как потом мириться. — Она подмигнула. — Милые бранятся — только тешатся.

Лиззи покраснела, а Элис подняла бровь.

— Или, может быть, ты уже все знаешь, а я тут рассказываю тебе? Этот твой крепкий парень не похож на такого, кто будет ждать священника, чтобы застолбить свой участок.

Лицо у Лиззи запылало.

— Как ты узнала, что я решила выбрать его?

— Я же не слепая.

Лиззи напряглась. Неужели по ней все так заметно?

— У тебя все на лице написано, милая. Это твое самое хорошее качество. Так если ты решилась, то в чем проблема?

— Мы не можем прийти к согласию насчет свадьбы. — Она глубоко вздохнула. — Патрик считает, что моя семья не одобрит такую партию.

Элис быстро взглянула на нее.

— Он хочет жениться без их согласия?

Лиззи кивнула.

— Я говорила ему, что он ошибается, что мой кузен и братья поддержат меня, но он не хочет рисковать — вдруг они запретят брак.

— Не похоже на него — избегать сражения. — Элис задумчиво потрогала свой подбородок, потом нахмурилась.

— Ты что-то знаешь? — встревожилась Лиззи.

— Да как тебе сказать, — покачала головой Элис. — Финли тут болтал — до того как они с Доннаном отправились с твоим братом. Я не придала значения его словам, но он упомянул, что брат собирается посетить лэрда Таллибардина и разузнать побольше о Патрике Мюррее. Ты думаешь, твой горец что-то скрывает?

Лиззи покачала головой:

— Нет, но мне кажется, он в самом деле опасается, как бы нам не запретили пожениться. Но не знает мою семью так, как ее знаю я. — Слезы показались у нее на глазах. — Он не понимает, как они важны для меня. Как неправильно будет выходить замуж вне семьи, разделяющей со мной мое счастье. Достаточно того, что свадьба Джейми пройдет без меня, но в отличие от него нам торопиться не нужно.

— Ты рассказала ему о своих чувствах? Лиззи кивнула.

— Наберись терпения, девочка. Этот человек тебя любит. Он захочет, чтобы ты была счастлива.

Любит ее? Хотелось бы надеяться. Почему он такой упрямый?

Смех за дверью отвлек ее от грустных мыслей. Через мгновение пятеро детей Элис ворвались в дом и кинулись обнимать Лиззи. Крошечная Сари забралась к ней на колени. Гостью засыпали вопросами, все смеялись, и она почувствовала, как ее настроение улучшилось.

Поэтому-то она сюда и пришла. Не только за советом, но чтобы окунуться в теплую атмосферу дома, полного детей и шума, жизни и счастья — всего, того, что она так страстно желала себе и надеялась вскоре обрести.

Несмотря на то что ему очень хотелось войти в дом, Патрик ждал — с нетерпением, — когда Лиззи закончит свой визит. Скрестив руки на груди, он стоял, прислонившись спиной к дереву, и наблюдал за шумной встречей через дверь, оставшуюся раскрытой после появления сорванцов Элис и Доннана. В центре внимания была его Лиззи — она смеялась и шутила словно девочка, когда дети облепили ее со всех сторон, пытаясь заглянуть в ее корзинку.

В воздухе повеяло дразнящим ароматом. Печенье или пироги, судя по запаху. И слишком сильное напоминание о медовой сладости ее кожи.

У него не хватало духу помешать ей, когда она так радуется. В самом деле, чувствовалось, что она на месте в этом уютном, хотя it простом по сравнению с роскошью замка Кэмпбелл коттедже. Не только уютном, но и счастливом. Может быть…

Он позволил себе надеяться, что, возможно, жизнь без привычной роскоши будет для нее не такой уж непереносимой, как он опасался.

Элис первая заметила его и что-то шепнула Элизабет. Она взглянула в его сторону, и он не без удовольствия заметил, как побледнело ее лицо.

Отведя от него взгляд, она распрощалась со всеми — как он заметил, не спеша, — упрямо вздернула подбородок и решительно направилась к двери.

Не говоря ни слова, Патрик взял ее за руку и повел к замку. Его люди маячили позади, держась на приличном расстоянии.

Она раздраженно фыркнула и зашагала рядом с ним по влажной мшистой земле, брызги грязи вылетали у нее из-под ног. В воздухе ощущалось приближение зимы. Дождь, прошедший прошлой ночью, превратился в слабую изморось. Живя так долго в лесу, Патрик научился предугадывать погоду. Им пора уезжать. Нужно найти кров на наступающую зиму. Кров, по сравнению с которым скромный коттедж Элис выглядит как дворец.

Где же, черт возьми, его брат? Больше никаких сведений о сдавшемся кузене до них не доходило. Ему хотелось надеяться, что это хороший знак, но пока он не услышит о Грегоре, уверенности в этом у него нет.

Через несколько минут Элизабет резко повернулась к нему.

— Ты собираешься и дальше кипеть от злости или расскажешь, что произошло?

Он помрачнел.

— Я тебе говорил, чтобы ты не выходила одна из замка?

Ее синие глаза вызывающе сверкнули — в иное время это бы его восхитило, но сейчас, однако, он был в другом настроении.

— Не знала, что ты уже имеешь право отдавать мне приказания.

Он сжал кулаки. Ее высокомерный тон возмутил его до глубины души. Она и не подозревает, как он близок к тому, чтобы перекинуть ее через плечо и показать, насколько может быть далек от цивилизации.

— У меня есть все права. — Он угрожающе понизил голос, в каждом слове звучало предупреждение. — Ты будешь моей женой, черт побери.

Упрямая девица не понимала, когда нужно отступить.

— Не буду, если мы не поженимся.

Она выразительно вскинула голову, от чего разлетелись ее светлые волосы, и хотела отвернуться, но он резко повернул ее к себе. Его глаза превратились в щелки.

— Мы поженимся, Элизабет, даже если мне придется связать тебя и силой тащить в церковь. Ты — моя. — Его взгляд скользнул по ее телу. — Может, ты уже носишь моего ребенка. — Он почувствовал удовлетворение, увидев, как расширились ее глаза и она инстинктивно схватилась за живот. — Ты, конечно, знаешь, что это естественный результат наших ночных встреч?

Конечно, ребенок затруднил бы ей отказ от брака. Он ненавидел себя самого за такие мысли.

Она с трудом сглотнула.

— Догадываюсь.

— Так и не веди себя легкомысленно. — Он жестко посмотрел на нее. — В следующий раз, даже если ты разозлишься на меня, не делай глупостей и не рискуй жизнью.

Она тихо фыркнула.

— Не глупи. Мне не нужна защита, чтобы дойти от замка до деревни. Если и была какая-то опасность, то теперь, когда Макгрегор сдался, она исчезла. Ты меня всегда собираешься держать под замком или только до тех пор, пока не поженимся?

Всегда. Так, чтобы ему никогда больше не пришлось испытать этого чувства холодного гнева, как сейчас, когда он узнал, что она ушла — одна. Он повел себя неразумно, но мудрость, кажется, покидает его, когда речь заходит о ней.

— Я еще не решил! — отрезал он.

Она возмущенно вздохнула и ткнула пальцем в его грудь.

— У меня три старших брата, не думай, что можешь запугать меня.

Невероятно. Он краем глаза взглянул на своих людей — заметили ли они. Заметили, и даже со значительного расстояния он мог видеть, что это развеселило их так же, как и его самого.

Он нахмурился.

— Три?

Она кивнула и продолжила:

— Ты самый противный, самый деспотичный…

— Достаточно, — остановил он ее самым действенным способом: притянул к себе и поцеловал. Порывисто. Страстно. Пока жар страсти не вытеснил жар гнева. Пока не перестало иметь значение все, кроме ощущений, принизывающих его тело.

Он погрузился в нежное тепло ее рта. Ощутил шелк ее губ. Его руки скользнули по ее спине к ягодицам, желая прижать еще сильнее.

— Твои люди смотрят, — пробормотала она ему в губы.

— Пусть смотрят.

Он все же прервал поцелуй. Черт, совсем забыл о зрителях, и судя по ухмылкам на их лицах, они поняли это.

Он поднял ее лицо за подбородок и посмотрел ей в глаза.

— Закончим сегодня ночью, — пообещал он, прежде чем отпустить ее.

— Поцелуй или спор?

— И то и другое. — Он увидел озабоченность в ее глазах, и это задело его. Убедить ее бежать с ним оказалось сложнее, чем он воображал, и это мучило их обоих. — Все будет хорошо, дорогая.

Она неуверенно посмотрела на него и кивнула.

Он заметил движение среди деревьев за ее спиной, и холодные мурашки побежали по его спине. За годы преследований его чувства обострились — беглого взгляда было достаточно, чтобы оценить обстановку: его брат вернулся, и в спину Элизабет нацелена стрела.

Патрик мгновенно загородил ее своим телом.

— Что ты делаешь? — спросила она, ошеломленная его поведением.

Он жестом приказал своим Людям занять боевую позицию. И встретился взглядом с Робби. Обмена взглядами было достаточно, чтобы понять серьезность ситуации.

— Что случилось? — снова спросила Лиззи, оглядываясь по сторонам.

Он схватил ее за плечи и посмотрел ей в глаза.

— Ты мне доверяешь, Лиззи? Она нахмурилась.

— Конечно.

— Тогда не задавай вопросов и возвращайся в замок с моими людьми.

— Но…

Он заставил ее замолчать, прижав палец к губам.

— Никаких вопросов.

Казалось, она хотела возразить, но, к его облегчению, только кивнула. Его люди окружили ее и повели вверх по холму, охраняя.

Когда она исчезла из виду, он обернулся и встретился лицом к лицу со своим братом с полудюжиной воинов, которые появились из-за деревьев подобно призракам. Покрытые грязью и засохшей кровью рваные пледы свисали с их усталых тел. Но Патрик был слишком зол, чтобы обращать на это внимание. Он видел только стрелу, нацеленную в спину Лиззи, и выражение глаз брата — тот явно намеревался выстрелить.

— Что ты творишь, Грегор, черт тебя побери? Я ведь предупреждал, чтобы ты оставил Элизабет Кэмпбелл мне.

Грегор ответил Патрику так же зло:

— Теперь это уже не имеет значения.

— Ты ошибаешься. Мой план действует, девушка согласилась выйти за меня.

— План? — фыркнул Грегор. — Я убил бы эту стерву, будь у меня такая возможность.

В два прыжка Патрик подскочил к брату и схватил его за горло.

— Думай, когда говоришь о женщине, которая станет моей женой, — грозным голосом произнес он, глядя ему прямо в глаза. Но жесткий взгляд синих глаз ответил такой ненавистью, что это мало напоминало того брата, которого он знал.

Патрик с отвращением ослабил хватку и оттолкнул Грегора.

— Она никогда не станет твоей женой, — зло усмехнулся брат, потирая шею.

Патрик не ответил на его издевку.

— Где ты был? Ты должен был вернуться несколько недель назад. Какие новости о нашем кузене?

Грегор затих, и его взгляд заставил Патрика вздрогнуть. У него появилось предчувствие…

— Он мертв, — коротко сказал Грегор. — Убит Кэмпбеллами вместе с нашим братом Айэном, нашим дядей и всеми другими людьми, которые сдались, поверив лживым обещаниям Аргайлла.

У Патрика кровь застыла в жилах. Понадобилось время, чтобы понять весь ужас слов брата. Обман? Мертвы? Достаточно было взглянуть на лица остальных людей, чтобы понять, что каждое сказанное слово — правда.

Он чувствовал себя так, будто кровь вытекает из него, тело лишается жизненных сил. Ему хотелось упасть на землю в приступе отчаяния и гнева. Такого удара он не испытывал со времени гибели родителей. Было невозможно даже допустить мысль о такой потере.

— Боже милостивый, — прошептал он.

— Боже? — взревел Грегор. — Он к этому отношения не имеет! Это все дело рук дьявола Аргайлла! — Голос у него дрожал от гнева и возмущения. — Двадцать пять Макгрегоров повесили на рыночной площади в Эдинбурге на прошлой неделе по милости Кэмпбеллов. А сейчас голова нашего вождя торчит на шесте у ворот Дамбартона рядом с головой нашего брата. — Во взгляде Грегора что-то изменилось, появилась боль, такая острая, что Патрик напрягся. — И пока ты тут разыгрываешь из себя благородного джентльмена, таскаясь за девкой как влюбленный щенок, нашу сестру изнасиловали люди ее брата.

— Нет! — Крик его мало походил на человеческий. Боль разрывала грудь словно когтями. Только не его сестру. Не славную, упрямую, нежную Энни. Он схватил Грегора за рубашку, будто пытаясь вытрясти из Него эти слова. — Как это случилось, черт побери? Я же велел тебе спрятать их. — Горло у него перехватило, голос охрип. — Ты должен был защитить их.

— Я пытался, будь все проклято. — Грегор вырвался из его рук. — Я спрятал их в окрестностях Балкухиддера, но их предали из-за золота, и Охинбрек взыскал свои деньги с Энни.

Охинбрек — покойник.

— Взыскал? — прорычал Патрик. — За что?

— Когда до нас дошла новость о вероломстве Аргайлла — о смерти главы нашего клана и родственников, — начались восстания от окрестностей Балкухиддера до Раннох-Мура. В отместку мы сожгли все на милю.

— И ты не подумал известить меня. — Внезапно он подумал о смерти Аласдэра по-другому. Он пронзил взглядом брата. — Теперь я глава клана.

Глаза Грегора вспыхнули, он собрался было возразить, но только пожал плечами:

— Времени не было.

Это не оправдание, и они оба это понимали. Может, Грегор хотел захватить власть? Быть вождем Патрик никогда не жаждал, но стать хорошим главой клана намеревался — и уж наверняка лучшим, чем его брат. Если у Макгрегоров есть хоть какой-то шанс выжить, то уж никак не во главе с безрассудным Грегором. Ему не хотелось думать, что брат мог быть таким вероломным, но Грегор изменился. Он раньше всегда признавал его старшинство.

— И из-за этого Охинбрек потребовал возмещение? Патрик уловил блеск в глазах Грегора.

— Люди были в ярости, вышли из-под контроля. Требовали мести. — Он пожал плечами. — Девица Кэмпбелл попалась на пути.

Патрик выругался, догадываясь о том, что произошло.

— И члены нашего клана решили выместить свой гнев на женщине? — Он с отвращением отвернулся.

Правильно ли он вел себя? Мог ли поступить по-другому? Если бы он тогда выстрелил в Джейми Кэмпбелла, остались бы в живых его кузен и брат? Вряд ли.

Ему больно было думать о том, что менее двух недель назад он сидел напротив человека, виновного в изнасиловании его сестры. Сердце у него сжалось. Он не мог думать об этом.

— Мне нужно отправиться к ней, — сказал Патрик. — Где она сейчас?

Грегор покачал головой:

— Она не захочет тебя видеть. Она никого не хочет видеть. Даже Нилла Ламонта. Я знаю, что Энни хорошо относилась к нему, так что прихватил его с Бьюта. Потому и задержался. Но она и его не захотела видеть.

— Где сейчас Энни?

— На Молахе, островке на озере Лох-Кэтрин, с другими женщинами и детьми. Пока в относительной безопасности.

В безопасности? Энни никогда уже не будет чувствовать себя в безопасности.

Холод. Пустота. Смерть. Все чувства, какие еще оставались в его душе, вытеснили известия о смерти сородичей и об изнасиловании сестры. Оставался лишь гнев. Гнев, который бушевал внутри, не находя выхода.

Он стиснул кулаки, плотно сжал губы. Как бы то ни было, он отомстит — Охинбрек и Кэмпбеллы заплатят за то, что сделали.

Всего лишь несколько мгновений назад он надеялся на будущее, теперь все изменилось. Его кузен и брат мертвы, сестра изнасилована, он глава распавшегося клана…

И женитьба на Лиззи стала невозможной.

Возврат земли его семьи отступил на второй план. Теперь его главная задача — спасти от гибели клан и выполнить свой долг вождя. Всякая надежде на мирное решение исчезла после вероломства Аргайлла.

Его поразило, сколько обязанностей вдруг свалилось на него. Ведь теперь придется отвечать за выживание всего клана. Его долг ясен. Клан потребует мести, и он сделает это — с радостью.

— Где сейчас Охинбрек? — спросил он.

— Не знаю, — пожал плечами Грегор. — Но мы сможем его найти, это в наших силах.

Лиззи. Что будет с ней? Патрик ощутил острое желание стукнуть брата за одну эту мысль: отомстить девушке за преступления ее родни.

«Я убью всякого, кто обидит ее». Он помнил свою клятву, но никогда не ожидал, что этим «всяким» может стать его брат.

— Я не хочу, чтобы ты обидел еще одну невинную женщину, — предостерег он. — Охинбрек заслуживает нашей мести, а не его сестра.

Но Грегор потерял рассудок, и слова Патрика пропали впустую. Грегор презрительно взглянул на него.

— Ты смягчился, братец. Девушка полностью подчинила тебя. А как же твой долг перед кланом?

— Не надо напоминать, в чем мой долг, — сказал как отрезал Патрик. — Я прекрасно знаю, что нужно делать.

Грегор внимательно посмотрел в лицо брату.

— Эта потаскуха Кэмпбелл значит для тебя больше, чем родные? Она умрет, но сначала пусть помучается, как наша сестра. Если у тебя не хватает мужества, это сделаю я.

Все мышцы в теле Патрика напряглись, но голос оставался угрожающе спокойным.

— Насиловать женщину не по-мужски. Только дотронься до нее, и я тебя убью. Я сказал, оставь девушку в покое. Я глава клана, и я решаю.

— До поры до времени.

Взгляд Патрика стал жестче.

— Это что, вызов?

Грегор смутился — значит, все-таки еще верен ему.

— Нет, если ты сделаешь то, что нужно.

— И под этим ты подразумеваешь месть Элизабет Кэмпбелл? — Патрик сдержал свой гнев, хотя первым его порывом было приставить кинжал к горлу брата, убедив таким образом в серьезности своих слов. Но кто-то из них должен быть разумным. — Месть ни в чем не повинной девушке не поможет в нашем деле.

— Деле? — Грегор фыркнул. — В каком деле? Кэмпбеллы не успокоятся, пока не умрет последний из нас. Я же намерен забрать с собой на тот свет их столько, сколько смогу.

Патрик расслышал одобрительное бормотание остальных людей и понял: пора заставить их увидеть, что в мире существует не только месть. Он тоже жаждал мести, но должен сдерживаться ради будущего всего клана.

— Так, значит, ты готов сдаться? Погибнуть в лучах славы? Разве ты не видишь, что каждый день, который мы переживем, — это наша победа? Кэмпбеллы годами пытались разделаться с нами, но то, что мы с тобой стоим тут сейчас, говорит об их провале. — Он посмотрел в лица других людей. — А как быть с нашими женщинами и детьми? Ты хочешь оставить их без защиты на милость людей вроде Охинбрека? Ты хочешь, чтобы имя Макгрегоров умерло и никогда не возродилось?

Грегор стоял на своем, как упрямый мул:

— Клан хочет мести.

— И он ее получит. Мы не забудем об убитых родственниках и о нашей сестре. Но если ты начнешь воевать с Элизабет Кэмпбелл, у нас не будет места, где мы сможем укрыться. Каждый Кэмпбелл будет охотиться за нами, а другие кланы будут против нас. Ты понимаешь?

Взгляд его брат был уже не такой бешеный. Кажется, слова Патрика наконец все-таки дошли до него.

— Да.

— Хорошо. Тогда поезжай на север и рассылай своих связных. Я хочу, чтобы все Макгрегоры отсюда до Раннох-Мура собрались через неделю у кирки в Балкухидцере.

Грегор нахмурился.

— А ты? Ты с нами не поедешь?

— Мне нужно разведать планы Кэмпбелла и Охинбрека. Я нагоню вас через несколько дней.

— А эта девчонка Кэмпбелл, ты ее бросишь?

— Да. — Патрик едва не задохнулся от боли в груди. Все в нем противилось тому, что он вынужден сделать. Его путь предначертан. Присоединиться к своим людям. Сражаться. Наказать тех, кто убил его родственников и изнасиловал сестру.

Есть лишь одна преграда на его пути.

Лиззи. Он разрывался между своим долгом по отношению к клану и желанием видеть ее в безопасности.

Обвинение брата звучало в ушах. Она для него не важнее клана, но он не может оставить ее без защиты. Он вроде бы уговорил брата, и Лиззи пока в безопасности. Но случись что-нибудь с ним, не найдется никого, кто сможет обуздать Грегора.

Тогда считай, что Лиззи мертва.

Патрик обдумал свой план по дороге в замок. Сегодня он отправит несколько своих воинов вслед за братом, чтобы убедиться, что тот возвращается в Северо-Шотландское нагорье, а завтра утром сообщит Лиззи о своем решении.

Та, должно быть, ждала его, потому что, как только он въехал в ворота замка, побежала ему навстречу.

— Что случилось? Почему ты отослал меня? — Она остановилась в нескольких шагах от него, увидев выражение его лица. — Патрик, не молчи.

Он заставил себя посмотреть на нее, желая увидеть в ней того, кем она и была на самом деле, — одну из Кэмпбеллов, врага, сестру человека, приказавшего изнасиловать Энни, и кузину кровного врага, пославшего его брата и главу клана насмерть.

Ему хотелось бы ненавидеть ее.

Но все, что он мог видеть, — невинные синие глаза на бледном озабоченном лице. Заботу о нем.

Сердце у него сжалось. Но нужно быть твердым.

— Иди. Собери свои вещи и будь готова отправиться в путь на рассвете.

— Мы уезжаем? — спросила она удивленно. — Куда?

Он встретился с ней взглядом, ничем не выдавая бурлящего внутри гнева. У своего кузена она будет в безопасности. Он и его люди уедут, а после того, как Охинбрек призовет на военную службу половину и так уже поредевших сил, замок Кэмпбелл останется почти без защиты. Он может ненавидеть Аргайлла, но знает, что в замке могущественного кузена Лиззи никто не тронет. У него нет выбора — он должен сам доставить ее туда.

— В Данун, — сдержанно произнес он. — Разве ты не этого хотела?

— Да, но…

— Твое желание исполняется.

И, не сказав больше ни слова, он развернулся и пошел прочь, не в силах дольше выносить ее взгляд.

Ему казалось, будто он внутри мертв, будто лишился способности чувствовать.

Он ошибался.

Заставить ее уехать — это все равно что разрезать себя на две части. Как же тогда жить?