Горечь и мед

Глава 1

31 августа 2014 года.

Москва.

— С дороги! — я мчалась на велосипеде по школьному двору и чуть не сбила какого-то парня. На большой скорости не успела разглядеть его лицо. Но это точно какой-то кретин, ведь я давила на клаксон, что есть мочи.

Вечер перед первым сентября всегда волнителен. Особенно, когда ты вот-вот вступишь в свой последний школьный год. Одиннадцатый класс. Еще чуть-чуть и свобода. Я с нетерпением ждала того момента, когда скажу “прощай” этой чертовой школе. А потом поступление, университет, карьера, обязательно успешная, семья и дети. Что еще?

Лиза уже стояла около входа. Я прислонила велосипед к решетке и надеялась, что никто не решит его угнать. Мы все-таки в Чертаново. Кто бы что ни говорил про этот район, но он мне всегда нравился. Криминал? Может быть, но я никогда не становилась свидетелем преступления. Футбольные фанаты? Уже в прошлом. Вот пару лет назад еще можно было встретить парней в шарфах Спартака и ЦСКА, которые забивали друг другу стрелку в Битцевском лесу.

— Видела того идиота, которого я чуть не сбила? — я показывала лучшей подруге на удаляющегося с территории школы парня.

— Ага, — Лиза вытащила наушники и скрутила их вокруг айпода. — Пойдем. Мы опоздали уже на десять минут.

Лиза отличалась пунктуальностью, чего нельзя сказать обо мне. Она уже через минуту, как пришла, отправила мне сообщение в социальной сети с гневным текстом. Но я не могла ничего с собой поделать. Все-таки добираться до школы мне дольше, чем ей. Да и опоздания меня всегда волновали в самую последнюю очередь.

В школе царила тишина. Всего через сутки ее наполнит жизнь вместе с вернувшимися с каникул школьниками. Охранник дядя Коля, сидящий на посту при входе, отложил сканворд на стол и поднялся посмотреть, кто идет:

— Лиза, Ева, а вы что тут забыли? Начало занятий только завтра. Или уже не терпится начать готовиться к ЕГЭ? — он хрипло засмеялся, оголив желтые зубы. Дядя Коля злоупотреблял курением.

— Антонина Павловна позвала нас помочь, — протороторила Лиза. Ее сильно волновало, что мы заставляем нашу классную руководительницу ждать уже больше десяти минут.

— А, да. Она недавно пришла. Проходите. — Он нажал на кнопку на своем столе и табло турникета загорелось зеленым.

Стук каблуков Лизы отдавался эхом по пустому коридору. Затем она побежала по лестнице на третий этаж, и мне пришлось прибавить шагу, чтобы не отставать. Иногда она меня жутко раздражала. Наш классный руководитель — учитель биологии. Антонина Павловна уже сидела за своим столом, вырезая что-то из бумаги.

— Здравствуйте! — почти хором поздоровались мы.

Учительница подняла голову и расплылась в улыбке. Она встала и обняла каждую из нас по очереди.

— Спасибо, что пришли, девочки. Я уже говорила Лизе, с чем нужно помочь. Возьмите ножницы и вперед, — она указала на первую парту, где лежали распечатанные изображения листьев разных деревьев.

Антонина Павловна мне всегда нравилась. В свои сорок она вела только второй класс как классный руководитель. Еще на пятом году обучения я поняла, что она станет для меня лучшим учителем. Такой заботой и добротой она окружала нас с первого дня. Уверена, что последний год в школе пройдет также. За эти шесть лет она почти не изменилась. Стало только заметно, что она чаще закрашивала седину, а кое-где в уголках глаз появились лучики морщинок.

— А у нас будут новенькие в этом году? — Лиза сдвинула очки почти на середину носа и чуть ли не вытаскивала язык, стараясь аккуратно вырезать кленовый лист.

— Да. Хотя я против новеньких в выпускном классе. Директор настоял. — Антонина Павловна отпила чай из своей любимой кружки с ромашками и аккуратно поставила ее на лист бумаги. Он уже весь покрылся коричневыми кругами от чашки. Она всегда старалась защитить стол от лишнего соприкосновения с пролитым чаем. Особенно, когда на нем лежали тетради с домашним заданием.

— И кто он? Девочка или мальчик? Не томите! — Лиза отбросила ножницы и положила ладони на стол, нетерпеливо глядя на учительницу.

— Парень. Перевелся, потому что родители купили квартиру в том новом доме, который достроили в прошлом году. Но оценки в прошлой школе у него, мягко говоря, не очень. Только это между нами.

Мы с Лизой одновременно кивнули. Я закончила вырезать свои кленовые листочки и забрала часть у нее. Лиза, стараясь сделать идеально, очень медлила. Это еще одна вещь, которая меня в ней раздражала.

— Развесьте их на окна и стены, как закончите? — Антонина Павловна поднялась и посмотрела на часы на своем запястье, — Вот скотч. А мне еще нужно сходить в учительскую и поговорить с завучем. — Она засеменила в сторону двери.

— Как думаешь, он красивый? — спросила Лиза, как только мы остались одни. — Давно к нам в школу не переводились новенькие.

— А ты уже собралась его охомутать? Какая львица!

Лиза засмеялась, откинув копну светлых волос за спину. У нее очень миловидная внешность, которую не омрачали даже очки в широкой черной оправе и брекеты на зубах. Маленький нос, большие голубые глаза. Она никогда не оставалась без внимания парней и ей, очевидно, все они уже надоели. Нужна новая жертва.

— Неужели тебе не интересно, кто он? — она отложила последний кленовый лист в сторону и собрала ошметки бумаги по столу в одну кучу. — Ах, да. У тебя ведь в голове только ОН! Мистер-любовь-всей-жизни. Пора бы уже посмотреть и на других парней.

ИМ Лиза называла Вадима Стрешнева. Для него я — лучшая подруга, а для меня он — безответная любовь вот уже как три года. И эту френдзону, казалось, вообще ничем не разрушить.

— Я перестану думать о Вадиме, как только появится кто-нибудь, кто превзойдет его по всем параметрам.

— Ева, — она рассмеялась, — ты так точно никого не найдешь. Вадим — самый классный парень в школе.

Я покосилась на нее.

— Не подумай ничего такого, он твой. Просто если смотреть правде в глаза, у него единственного из нашей параллели никогда нет отбоя от девушек. Даже практикантки, уверена, заглядываются. Помнишь географичку в прошлом году? “Вадим, помоги стереть с доски”, — она спародировала притворный тонкий голосок практикантки. — Точно тебе говорю. — Лиза встала и забрала скотч с учительского стола. — Думаю, нам нужно сходить куда-нибудь погулять. Хоть в Парк Горького! Я все лето просидела у бабушки в деревне. Только и делала, что кормила комаров и смотрела с ней записанный на кассету сериал “Клон”. В десятый раз подряд! — Лиза приклеила первый кленовый лист к окну.

— Ты права. Нужно развеяться.

— Вот-вот. В чем ты пойдешь завтра? Только не надевай каблуки, не хочу быть ниже тебя на линейке.

Я кивнула и помогла ей с остальными листочками. Зачем только она напомнила мне о Вадиме? Все лето я старалась не думать о нем и не доставать сообщениями в поездке. Стрешневы всем семейством уехали на три месяца путешествовать по Европе и вернутся сегодня ночью самым поздним рейсом. Мать Вадима владела сетью салонов красоты, поэтому каждое лето устраивала своим детям приключения. Она бы с легкостью могла отдать его в школу с такими же богатенькими отпрысками, если бы сама не училась когда-то в нашей школе. Вадим говорил, что ему так даже больше нравится. Чего нельзя сказать о его младшей сестре Лере. Вот она-то мечтала учиться в частной школе. Но их мать оставалась непреклонна. Она очень любила нашу школу, хоть я и не понимала почему. В восьмом классе они уехали в Америку и ходили там в Диснейленд. Вадим привез всему классу брелки с Микки Маусом. Я жутко завидовала ему и считала зазнавшимся богатеем. А потом, когда мы стали ближе общаться, я поняла, что на самом деле он не такой. Да, иногда у него проскальзывали фразочки по типу: “Ты что поедешь с утра на метро? Там же часпик. Вызови такси”. Или когда он хвастался тем, что на восемнадцатилетие мать купила ему квартиру. Меня это безумно раздражало ровно до того момента, как мы не начали зависать там почти каждый вечер, когда к нему не приходила очередная фифа. Конечно, внешность Вадима заставляла и мои коленки трястись время от времени. Под два метра ростом, со светлыми волосами цвета пшеницы и голубыми глазами ему иногда хватало лишь одного взгляда, чтобы заполучить девушку. Они велись и на деньги его семьи, а он успешно пользовался таким вниманием. Однако, мало кто знал его настоящего. Знал, как знаю я. Вся маска крутого парня тут же улетучилась, когда речь заходила об его отце.

Мы с Лизой попрощались и разошлись в разные стороны. Мой велосипед остался нетронутым. Рядом с ним курил дядя Коля, стряхивая пепел на лестницу прямо перед школой. Завтра он так делать уже не сможет.

— Я следил за твоим байком как мог, — пошутил он и рукой развеял сигаретный дым передо мной.

— Спасибо, дядя Коля. До завтра!

Я вернулась домой уже после семи вечера. Покаталась немного по району, пока еще могла себе это позволить. В следующий раз я смогу выгулить велосипед только на выходных, если позволит погода. А потом осень накроет город серым маревом, проливными дождями и тоской. И можно забыть про велосипед до следующего лета. Отстой.

Дома пусто. Отец приходил с работы в девятом часу после смены в банке. Если у Вадима осталась только мама, то у меня только папа. Моя мать бросила нас, когда мне только исполнилось девять. На следующий день после дня рождения отца. Улетела с каким-то кубинцем заграницу и ее след простыл. Антонио. Из-за него теперь даже простое имя Антон под запретом в нашей семье. Раз в год мать писала сообщение с поздравлением с днем рождения, и больше мы не общались. Поначалу я горевала из-за этого. Все-таки девять лет — очень нежный возраст. Но со временем я смирилась, что она никогда не вернется. Отец старался не показывать этого в обычной жизни, но он грустил. Грустил так, что каждое семейное застолье заканчивалось тем, что он напивался и начинал плакаться тете Жене. Сестре моей мамы. Я ненавидела эти сборища с родственниками. Всегда одни и те же темы. “Как плохо, что она уехала”, потом “какая она плохая, что бросила ребенка с мужем”, а потом “как плохо, что Ева осталась без матери. Что же из нее вырастет?” К последней теме я почти всегда успевала уйти к Лизе или Вадиму. Но иногда такой возможности не представлялось, и я сидела в своей комнате. Включала музыку на полную, лишь бы не слышать, как ревет пьяный отец. На утро он просыпался с жутким похмельем и делал вид что не помнит, что произошло накануне. Но я знала, что это неправда. В трезвом виде он всегда становился серьезным банковским работником.

Телефон завибрировал.

Лизончик: “Я нашла его в сети!”

Я закатила глаза. Она могла найти всех и всегда, зная только имя или цвет волос. Как-то она нашла парня, который ей нравится, по обоям на фоне его фотографии. Настоящий Шерлок Холмс.

Ева: “И кто он?”

Лизончик: “Его зовут Андрей, ему 18. Судя по профилю приехал из Питера.”

Точки все еще бегали над диалогом. Наш класс отличался от других, потому что почти всем уже исполнилось восемнадцать. Словно родители сговорились и отвели нас в школу на год позже. А кто-то просто родился в сентябре. Только Лизе и парочке людей все еще было семнадцать.

Лизончик: “По гороскопу скорпион. Ужас.”

Ева: “Хоть красавчик?”

Лизончик: “О, да!”

Ева: “Ха-ха, тогда удачи тебе с ним.”

Я отложила телефон и помыла руки после улицы. В животе предательски заурчало. Вот-вот вернется отец, а я не хотела сидеть с ним за ужином. Он бы как обычно начал притворно интересоваться моей жизнью. Будто ему не все равно. Хотя я уже прекрасно знала, что он спит с коллегой с работы. Хотя всячески старается это скрыть.

Разогрела куриные ножки и быстро нашинковала салат из огурцов и помидоров. Со всеми тарелками я поспешила в свою комнату. Домофон как раз только что прозвенел, сообщая, что отец уже зашел в подъезд. Успела.

Оставшийся вечер я провела в комнате. Играла на синтезаторе. К нему можно подключить наушники, поэтому я не мешала ни соседям, ни отцу. У нас денег на такой навороченный конечно же не было. Синтезатор подарила мама Вадима. Она увидела, как я играю на их фортепиано и на следующий день Вадим принес его ко мне домой со словами: “Мама хочет, чтобы ты продолжала учиться”. Когда мать ушла, отец начал пристраивать меня во всевозможные секции. Думал, так у меня не останется времени на грусть. Поэтому я перепробовала фехтование, волейбол, шахматы, французский и, наконец, музыкальную школу. В ней мне понравилось больше всего, поэтому со временем другие секции отсеялись. Я не хотела, чтобы отец тратил последние деньги, оплачивая мои кружки. Его должность в банке позволяла нам не бедствовать, но и не жить на широкую ногу.

Около двенадцати Вадим написал, что они приземлились во Внуково и уже едут домой. Я пожелала ему доброй ночи. Сон не шел ко мне, поэтому я решила послушать музыку. Лежать вот так перед сном в наушниках стало для меня обычным делом. Обычно я фантазировала о нас с Вадимом. О том, как он наконец поймет, что тоже меня любит не как друг. И потом мы бы жили долго и счастливо.