Горячее сердце

Глава 18

Солнце село. Замок окутало тьмой. Поднялся ветер. Корри сидела в напряженной позе на банкетке перед туалетным столиком в спальне графини, смежной со спальней графа.

Теперь у нее были собственные апартаменты, которые, как и предсказывал Тремейн, были значительно элегантнее, чем жалкая комната, которую она занимала прежде. Спальня была оформлена мебелью розового дерева, а шторы и покрывало сделаны из светло-зеленого шелка. Комната была великолепна, но Корри чувствовала себя здесь захватчицей, потому что раньше эта спальня, должно быть, принадлежала покойной жене графа.

Поскольку Эллисон больше не играла роль ее служанки, Грей обещал прислать ей для этих целей одну из горничных, но девушка еще не пришла, и Корри нервничала, ожидая ее. В камине горел огонь, в комнате было тепло, но ее знобило.

Скоро придет Грей.

Она не знала, чего он от нее хочет, но понимала, что заниматься с ней любовью он будет не так, как прежде. Не будет ни доброты, ни нежности, ни заботы о том, чтобы как-нибудь не задеть ее чувства.

От этой мысли стало тяжело на душе.

Она боялась предстоящей ночи и хотела, чтобы поскорее пришла служанка, но вместо этого распахнулась дверь и, не постучавшись, вошел Грей. Он окинул взглядом комнату и нахмурился, будто только что понял, где находится.

– Ты не можешь здесь оставаться, пока комнату не переделают. Спальня принадлежала Джиллиан, а у тебя нет с ней ничего общего.

Он сказал это так, будто умышленно нанес сильное оскорбление. Сердце у Корри заныло еще сильнее, но подбородок вздернулся вверх.

– Меня привела сюда экономка. Но она не виновата, – торопливо объяснила она. – Она хотела угодить вам.

Он удивленно приподнял бровь:

– Уж не думаешь ли ты, что я ее побью за такую ошибку? Значит, вот ты какого обо мне мнения?

Корри нервно глотнула воздух.

– Раньше ты был другим. А теперь я не знаю, какой ты на самом деле.

– Но я тоже не знаю женщину, на которой женился. Но сегодня, возможно, мы сумеем отчасти изменить ситуацию. – Он бросил взгляд на дверь, ведущую в его спальню. – Можешь переделывать эту комнату по своему усмотрению. А пока останешься в моей комнате.

– Мне… нужна возможность уединиться и служанка, которую ты обещал. Надеюсь, я не требую слишком многого?

Его губы тронула суровая улыбка.

– Сегодня я сам помогу тебе вместо горничной. А потом найду какую-нибудь служанку. – Он протянул руку. – Иди сюда. Пора ложиться в постель.

Она не могла двинуться с места. Ее ноги словно приросли к полу. Она смотрела на него, пытаясь сдержать дрожь. Но врать она больше не хотела, поэтому сказала чистую правду:

– Я боюсь, Грей. Раньше я доверяла тебе, но теперь… – Она посмотрела в сторону, стараясь не заплакать. Она никогда не была трусихой, но сейчас совсем утратила присутствие духа.

– Пропади все пропадом, – произнес он и, шагнув к ней, подхватил ее на руки. Перенеся ее через порог в свою комнату, Грей поставил ее перед туалетным столиком и принялся вынимать из ее волос шпильки.

Не проронив ни слова, он расстегнул пуговицы на спине ее платья и помог ей снять юбки. Она осталась в корсете, панталонах и чулках, а Грей был все еще в черных брюках и белой сорочке, которые были на нем надеты во время церемонии. Фрак и жилет он уже снял, его черные волосы были слегка взлохмачены ветром, и она подумала, что он похож на разбойника, укравшего ее сердце.

Он наклонился и поцеловал ее в шею. И Корри начала дрожать. Это было какое-то безумие. Ведь она уже не была девицей. Грей сказал, что не причинит ей боли, однако…

Она любила негодяя, который лишил ее девственности в ту ночь, когда была гроза. А сейчас с ней был другой человек. Она закрыла глаза, и по ее щекам потекли слезы. Заметив это, Грей поднял голову.

– В чем дело, Корали? Ты больше не девственница, и тебе не будет больно.

Собравшись с духом, она сказала:

– Дело в том, что ты не тот. Ты хотел Летти. А я хочу того мужчину, каким ты был раньше. – Она хохотнула каким-то истерическим смехом.

Его черные глаза пристально взглянули на нее. Он пробормотал какое-то ругательство, которого она не расслышала, и отошел к сервировочному столику, стоявшему возле стены. Несколько мгновений спустя он вернулся с маленьким стаканом вина.

– Выпей это. В Индии это называют «божественным эликсиром». Это смесь сухих трав, которую добавляют в вино, чтобы помочь человеку расслабиться.

Она взглянула на него снизу вверх, и он взял в ладони ее лицо. Это был первый ласковый жест по отношению к ней с того утра, когда он узнал, кто она такая на самом деле.

– Тебе от этого не будет вреда. Даю слово.

Она с подозрением взглянула на него:

– Слово солдата или джентльмена?

Его губы дрогнули, будто в броне, которой он отгородился от внешнего мира, появилась пробоина.

– Слово солдата, – сказал он, и она выпила до дна слегка горьковатую жидкость.

Бог свидетель, он имел искреннее намерение наказать ее за ложь и те неприятности, которые она ему причинила. Но когда она смотрела на него своими прелестными зелеными глазами, полными слез, а нежные губы дрожали, он мог думать лишь о том, как безумно хочет ее.

Он этого не понимал. Она не была той милой деревенской женщиной, невинной страсти которой он домогался. Нет, она была злобным, расчетливым созданием. Она обманным путем заставила его себя полюбить.

Он взглянул на прелестные черты ее лица, на нежные изгибы тела, на шелковистые волосы, напоминающие цвет пламени. Она обладала красотой богини, чувственной притягательной силой сирены. Она была Майей, индийской богиней несбыточных желаний. Она была совсем не такой, как он думал, но его влекло к ней, как никогда не влекло ни к одной женщине.

Однако Майя была также и демоном. Если бы он, желая ее наказать, причинил ей боль, то в результате больнее было бы не ей, а ему.

Она вернула ему пустой стакан, и он заметил, что руки у нее больше не дрожат, а значит, афродизиак уже начал действовать.

В ее глазах больше не было страха, взгляд стал томным, нежным, манящим. Ее тело уже не было напряженным, и, когда он поставил стакан на туалетный столик, она качнулась к нему, не отводя взгляда от его губ. Когда она облизнула розовым язычком свои губы, его сердце замерло, а мужское естество запульсировало от нетерпения.

Зелье сделало свое дело. Теперь она принадлежала ему и была готова делать все, что он пожелает. Развернув ее лицом к зеркалу, он стал, наблюдая за ней, снимать оставшиеся предметы одежды. Он поставил одну ее ногу на банкетку, потом, опустившись на колени, снял один за другим чулки, поцеловав невероятно привлекательный подъем маленькой ножки, и услышал, как она застонала.

На ней остались только корсет и панталоны. Вспомнив о своих фантазиях в тот день, когда она растянула лодыжку, он провел ладонью вверх по изящной ножке и, дойдя до отверстия в панталончиках, запустил руку внутрь и принялся осторожно поглаживать, убеждаясь, что там уже влажно, как он ожидал.

Зелье сделает за него часть его работы. Он пытался не думать о том, что предпочел бы чувствовать ее естественные реакции, а не те, которые вызваны зельем, приготовленным Самиром из индийских трав.

Она стала двигаться навстречу его руке, но он замер, не желая, чтобы она достигла кульминации раньше времени. Потом он поднялся на ноги и, откинув назад ее голову, поцеловал ее. Она прижалась к нему всем телом, приподнялась на цыпочки и ответила на поцелуй. Почувствовав, как ее маленький язычок скользнул в его рот, он содрогнулся.

Ему хотелось повалить ее на пол, расстегнуть брюки и сразу же овладеть ею.

Но он снял с нее оставшуюся одежду, целуя каждый дюйм кожи, открывавшийся взгляду, и вдыхая ее нежный цветочный аромат, смешавшийся с мускусным запахом ее желания. Он поднял ее на руки, отнес на кровать и положил посередине. Потом, на короткое время оставив ее одну, снял с себя одежду и лег рядом.

Как только он прикоснулся к ней, она немедленно оказалась в его объятиях и принялась целовать его с такой страстью, что Грей чуть было не утратил контроль над собой. Зная, как действует зелье, он дал ей лишь слабую дозу. Он понял, что дело не только в зелье, но и в женщине, которой он дал это зелье. Пусть ее зовут Корали, а не Летти, но это все то же страстное создание, которое с таким нетерпением реагировало на его ласки прежде.

Он был не из тех, кто легко доверяется людям, но к Летти он относился с доверием, пока Корали все не разрушила.

Однако когда он вошел в ее соблазнительное, манящее тело и начал двигаться внутри, все остальное отступило и ушло на второй план. Он почувствовал такое возбуждение, какого от себя не ожидал.

Он принялся целовать ее так жадно, как будто не мог насытиться, и она отвечала ему с таким же самозабвением. Он возбуждался все сильнее, приближаясь к точке наивысшего наслаждения. Но он не поддался своему страстному желанию, пока она не достигла пика и не выкрикнула его имя. И только после того, как это произошло второй раз, он позволил себе достичь кульминационной точки.

Медленно опускаясь с небес на грешную землю, Грей лежал возле жены, которую не знал, и, чувствуя, как снова возбуждается, с удивлением подумал, что хоть это и кажется невероятным, но, едва успев удовлетворить страсть, он хочет все повторить.

Страх исчез. Корри могла ожидать от Грея гнева, его стремления отомстить, но не этой безумной страсти, которую он, кажется, был не в состоянии контролировать. Сама она была как в огне и потушить этот пожар не могла.

Она убеждала себя, что во всем виновато зелье, но в глубине души знала, что это не так. Зелье было для нее лишь удобным предлогом, позволяющим делать все, что она хочет. С той первой ночи она мечтала о том, как будет целовать и трогать каждый дюйм его тела, чувствовать, как играют его мышцы, запоминать текстуру его кожи.

– Корали… – прошептал он, и ее сердце замерло, почувствовав проблеск надежды.

Запустив пальцы в его густые черные волосы, она наклонилась и впилась в его губы страстным, нетерпеливым поцелуем. Грей ответил ей тем же.

– Грей… – пробормотала она. Она любила его, когда он был другим мужчиной. Он взял ее за талию и посадил на себя, и ее волосы, опустившись вперед, образовали нечто вроде занавеса, отделившего их от окружающего мира. Он страстно поцеловал ее, приподнял, и она ощутила под собой его твердое копье, ищущее вход в ее тело. Поняв ситуацию, она пустила его в себя, с наслаждением ощущая, как он заполняет ее тело изнутри.

Ее охватило горячее желание снова достичь вершины наслаждения, на которой она уже бывала с ним раньше. Она приподнялась, опустилась, потом снова и снова и почувствовала торжество победителя, заметив, что Грей пытается, но не может контролировать ситуацию и что она имеет над ним власть.

Корри быстро подстроилась под ритм и неуклонно продвигалась к цели, к достижению которой стремились они оба. Когда она принялась двигаться скорее, Грей втянул воздух сквозь стиснутые зубы и тоже ускорил темп, проникая в нее все глубже и глубже.

– Святые угодники, – бормотал он, хватая ее за бедра, чтобы она не соскользнула, погружаясь в нее снова и снова, пока оба они не достигли кульминации. Когда они стали спускаться с небес на землю, она в изнеможении упала на его мощную грудь и удивилась, почувствовав, что он поцеловал ее в лоб. Сняв ее с себя, он осторожно положил ее рядом и прижался к ней боком.

Ни Грей, ни она не сказали ни слова, потому что оба боялись нарушить хрупкую гармонию момента.

Потом обоих одолел сон. Ее последняя мысль была о том, что как бы ни сложились между ними отношения дальше, страха она больше не испытывала.

Корри проснулась с первыми лучами утреннего солнца. Голова была слегка одуревшей, мышцы побаливали. К ней прижималось сильное мужское тело. Грей.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на него: густые черные ресницы на худощавых щеках, твердая линия подбородка, легкая тень от отросшей щетины.

Его бедра были прикрыты простыней, но остальная часть тела до пояса была обнаженной, и ее внимание, естественно, сосредоточилось на ней. Тело у него было великолепное: хорошо тренированная мускулатура, плоский живот. Ночью он занимался с ней любовью, и хотя это было не так, как раньше, он дал ей то наслаждение, которое обещал.

Зелье сделало свое дело, и она расслабилась. Нет, не просто расслабилась. Она вела себя как тигрица, ведь не зря он однажды так ее назвал. Она покраснела, вспомнив, что сама буквально набросилась на него.

А что, если в этом будет заключаться ее наказание? А вдруг он сейчас проснется и поднимет на смех ее поведение, напомнив о том, каким распущенным созданием она стала?

Корри вздохнула. Что бы он ни добавил в вино, это помогло ей избавиться от страхов, но ее распущенное поведение, конечно, нельзя объяснить только этим.

Она искоса взглянула на мужчину, за которого вышла замуж. Как бы она ни наслаждалась ощущениями, которые он ей доставил, ей больше нравилось, когда страсть между ними возникала в результате естественного желания, а не благодаря зелью.

Прошлой ночью этого не случилось, но они, возможно, могли бы прийти к молчаливому согласию. Он мужчина, она женщина. Они хотят друг друга. Этого, наверное, достаточно.

– Хорошо спалось? – спросил он с другого края постели.

Корри взяла себя в руки.

– Спасибо, очень хорошо.

– Ты все еще боишься?

Он приподнял бровь и, чтобы проверить, взял в ладонь ее грудь и принялся потирать сосок. Сосок сразу же затвердел, а между ногами началась болезненная пульсация. Его рука мгновенно скользнула туда, как будто он все это знал. Он тихо застонал.

– Ну что ж, по крайней мере у нас есть вот это, – произнес он без малейшего намека на издевку или упрек, и она расслабилась, когда он страстно поцеловал ее, немедленно возбудив, что должно было бы удивить ее, но почему-то не удивило. Она отдалась огню, который он зажег, и подстроилась под заданный им ритм, подумав при этом, что он, возможно, прав.

«У нас по крайней мере есть вот это».

Хотя в глубине души она знала, что этого недостаточно.