Горячий лед

Глава 5

Уитни всегда очень любила горы. Она с удовольствием вспоминала те две недели, которые провела, катаясь на лыжах в швейцарских Альпах. По утрам она на подъемнике взбиралась на вершину, восхищаясь открывавшимся видом. А стремительный спуск, когда она со свистом рассекала воздух, также приводил ее в восторг. Много хорошего можно было вспомнить и об уютном apresski[2] с горячим ромом и потрескивающим огнем.

Однажды ей довелось праздно провести уик-энд на вилле в Греции, которая находилась высоко на склоне горы, возвышавшейся над Эгейским морем. Ей очень понравились высота, открывающийся вид, природа, дух древности, когда она смотрела на все это с терракотового балкона.

Однако Уитни никогда не доводилось лазить по горам. Когда сводит ноги и пот льется ручьями, когда приходится ступать по земле собственными ногами и цепляться за скалы, природа кажется совсем не такой, как с балкона роскошной виллы.

На север, сказал он. Уитни была в мрачном настроении, но старалась не отставать от Дуга, то поднимаясь вверх по неровным, скалистым склонам, то спускаясь вниз, чувствуя, как пот стекает по ее спине. Она не отстанет от Лорда, пообещала себе Уитни. У него конверт. Но хотя она шла рядом с ним, потела вместе с ним, тяжело дышала около него – не было никаких причин, которые могли бы заставить ее с ним разговаривать.

До сих пор никто, абсолютно никто не посмел бы ей сказать, чтобы она держала свою задницу наготове, а сказав, выйти сухим из воды.

Но она решила, что он еще получит свое, хотя на это могут потребоваться дни, даже недели. Отец нередко говорил ей об одном правиле в бизнесе – слегка охлажденная временем месть значительно приятнее.

Они шли на север. Дуг озирался по сторонам, глядя на неровные, крутые склоны холмов. Вокруг преобладал однообразный зеленый цвет. Высокая трава колыхалась на ветру. Там, где эрозия победила, на земле выделялись грубые красные шрамы. И скалы – бесконечные скалы, о которых они никогда не забудут. Выше по склонам росли немногочисленные чахлые деревья, но сейчас Дуга не интересовала тень. С вершины, на которой они стояли, не было видно ничего, что говорило бы о присутствии человека, – ни хижин, ни обработанных полей. Ни одной живой души. Именно этого он и хотел сейчас.

В предыдущую ночь, когда Уитни спала, он изучал карту Мадагаскара, вырванную из украденной в библиотеке книги. Дуг терпеть не мог, когда портят книги – они были его отдушиной в детстве и составляли ему компанию в зрелости. Но в данном случае это было необходимо. Неровно оторванный листок бумаги прекрасно умещался в его кармане, а книга оставалась в рюкзаке. Мысленно Дуг разделил местность на три параллельные полосы. Оживленные западные долины его не интересовали. Поднявшись наверх по скалистой, неровной тропе. Дуг надеялся, что оставил их далеко в стороне. Они как можно дольше будут держаться в горной местности, избегать берегов рек и открытых пространств. В тот раз Димитри оказался ближе, чем он предполагал. Дуг не хотел снова ошибиться.

Жара была гнетущей, но запасов воды им должно хватить до утра. Он позаботится о том, чтобы их пополнить, когда это будет нужно. Ему нужно определить, как далеко на север необходимо зайти, прежде чем рискнуть отклониться к востоку, на побережье, где легче идти.

Наверно, Димитри ждет их в Таматаве, нежится на солнце, потягивает вино и кушает свежую рыбу. Если рассуждать логически, они должны избежать Таматаве, поскольку это их первая остановка.

Дуг был не прочь напрячь всю свою сообразительность, причем чем выше ставки, тем лучше. Тем слаще выигрыш, как он однажды сказал Уитни. Но в игре с Димитри… Димитри – это другое дело.

Он подтянул лямки своего рюкзака так, чтобы вес его равномерно распределялся по спине. Положение осложнялось еще тем, что на этот раз ему надо думать не только о себе. Дуг так долго избегал работать с партнерами именно потому, что он предпочитал заботиться только об одном человеке. О самом себе. Он коротко взглянул на Уитни, которая хранила ледяное молчание с тех пор, как они ушли в сторону от железнодорожной колеи и направились в горы.

Чертова баба, подумал Дуг за неимением других мыслей. Если она считает, что холодное отношение должно его очень огорчать, то сильно ошибается. Возможно, это заставило бы кого-то из ее разодетых поклонников умолять о прощении, но, по его мнению, она выглядит гораздо привлекательнее, когда у нее рот на замке.

Только представить себе большую глупость, чем ее жалобы на то, что он одним махом сбросил ее с поезда! Может быть, она и получила несколько синяков, но зато все еще дышит. Беда в том, решил Дуг, что она хочет, чтобы все было таким же красивым и первоклассным, как ее квартира... или тот маленький кусочек шелка, который она носит под юбкой.

Дуг поспешно отогнал от себя последнюю мысль и сосредоточился на дороге.

Он хотел бы остаться в холмах еще на некоторое время – дня на два, может быть, на три. Здесь можно надежно укрыться и дорога трудная. Это уж точно – достаточно трудная, и она наверняка задержит Ремо и некоторых других натасканных гончих Димитри. Они больше привыкли шляться по темным переулкам и неряшливым мотелям, чем по холмам и скалам. Те, кто привык чувствовать за собой погоню, ко всему приспосабливаются легче.

Стоя на гребне холма. Дуг вытащил полевой бинокль и долго, тщательно осматривал окружающую местность. Ниже и немного западнее он заметил небольшое поселение. Кучка маленьких красных домов и широкие амбары располагались рядом с лоскутам и полей. Это рисовые чеки, решил Дуг, об этом говорит их изумрудно-зеленый цвет. Он не заметил линий электропередачи и был этому рад. Чем дальше от цивилизации, тем лучше. Если ему не изменяет память, поселение принадлежит племени мерина. Рядом протекает узкая извилистая река. Приток Бецибоки.

Прищурив глаза. Дуг проследил взглядом за ее течением. У него появилась идея. Действительно, хотя река текла на северо-запад, путешествие на лодке имело некоторые плюсы. Несмотря на крокодилов, на лодке получалось явно быстрее, чем пешком, даже на небольшом расстоянии. Он должен был уже давно выбрать путешествие по реке. Нужно было один-два вечера почитать об этом – какие реки больше всего подходят и как малагасийцы по ним передвигаются. Дуг вспомнил, что видел в книге что-то напоминающее каноэ, которые используют кайенны. Однажды ему пришлось плыть на таком по заболоченным рукавам реки, после того как он чуть не испортил все дело в величественном старом доме около Лафайетта.

За сколько он продал те старинные инкрустированные жемчугом дуэльные пистолеты? Он не мог вспомнить. Однако то, как он удирал по болотам, когда приходилось шестом нащупывать дорогу среди кипарисов и плаунов, – осталось в памяти. Нет, он не станет снова отправляться в лодке по реке.

В любом случае ему нужно теперь высматривать селения. Рано или поздно им потребуются еще продукты и придется их покупать. Вспомнив о женщине рядом с ним. Дуг решил, что Уитни будет себя чувствовать в этом деле как рыба в воде.

С отвращением чувствуя боль от синяков, Уитни села на землю. Она больше не сделает ни шагу, пока не отдохнет и не поест. Ноги мелко дрожали от непривычного напряжения, как тогда, когда она в тот первый и последний раз испробовала в гимнастическом зале бегущую дорожку. Не глядя на Дуга, Уитни принялась рыться в своем рюкзаке. В первую очередь она сменит обувь.

Опустив бинокль, Дуг повернулся к ней. Солнце стояло прямо над головой. До темноты им надо пройти еще много километров.

– Пойдем.

В холодном молчании Уитни нашла банан и принялась медленно, не спеша очищать его. Мокрая от пота блузка прилипла к телу. Красивая коса, которую она заплела утром, когда Дуг осматривал местность, сейчас растрепалась, и светлые, шелковые пряди волос болтались где-то около скул. Лицо было холодным и неподвижным, как будто высечено из мрамора.

– Надо идти. – Желание сделало его раздражительным. Он не должен допустить, чтобы мысль о ней завладела им, обещал себе Дуг. Ни в коем случае. Каждый раз, когда он позволял женщине влезть себе в душу, он проигрывал. Эта леди с холодным взглядом не сможет изменить его приоритетов: деньги и хорошая жизнь.

Но несмотря на свое решение, он думал о том, каково чувствовать ее под собой, голую, горячую и совершенно беззащитную.

Уитни прислонилась к скале и откусила еще кусок банана. Слабый ветерок шевелил ее разгоряченное лицо. Она лениво почесала ногу около колена.

– Иди сам. Лорд, – предложила она совершенно спокойным тоном.

О Боже, он хотел бы заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не станет слабой и податливой. И в то же время он хотел убить ее.

– Послушай, детка, мы должны сегодня еще много пройти. Пока мы на ногах…

– Это твое дело, – сказала Уитни. Дуг присел на корточки и посмотрел ей прямо в глаза:

– Мое дело – удержать твою пустую голову на этих сексуальных плечах. – Полный ярости и разочарования, полный несбыточных желаний, он ухватил ее за подбородок. – Димитри будет очень рад наложить свои пухленькие ручки на такую классную штучку, как ты. Поверь мне, у него исключительно богатое воображение.

Короткая дрожь пробежала по ее телу, но взгляд оставался спокойным.

– Димитри нужен ты. Дуг, а не я.

– Он не будет разбираться.

– Меня не запугать.

– Тебя просто убьют, – сказал Дуг. – Если ты не будешь делать то, что тебе говорят.

Уитни решительно отвела в сторону его руку и грациозным движением поднялась на ноги. Хотя юбка была испачкана красной пылью и порвалась на бедре, она смотрелась на ней, как королевская одежда. Грубые малагасийские туфли она носила, как хрустальные башмачки. Можно было только восхищаться тем, как она держится. Это явно у нее врожденное. Такому нельзя научиться. Если бы она и в самом деле была крестьянкой, на которую сейчас была похожа, то все равно выглядела бы как герцогиня.

Приподняв бровь, она сунула ему в руку кожуру от банана:

– Запомни себе на будущее: я никогда не делаю того, что мне приказывают. Обычно я считаю для себя обязательным этого не делать.

– Давай в том же духе, дорогая, и у тебя не будет никакого будущего.

Выдерживая время, Уитни стряхнула пыль с юбки.

– Так мы идем?

Дуг бросил кожуру в расселину, пытаясь убедить себя, что было бы лучше, если бы рядом с ним была женщина, которая то и дело дрожала и хныкала.

– Если ты считаешь, что готова.

– Считаю, что да.

Он достал компас, чтобы еще раз сверить направление. Север. Им нужно еще некоторое время идти на север. Солнце безжалостно палит, тени нигде нет, местность такая, что по ней невозможно идти, но зато кругом скалы, которые могут спрятать их от любопытных глаз. Можно назвать это инстинктом или предчувствием, но он ощутил какое-то жжение в шее. Дуг принял решение до захода солнца больше не останавливаться.

– Знаете, герцогиня, при других обстоятельствах я восхищался бы вами. – Дуг двинулся вперед ровным, размеренным шагом. – Но сейчас вы рискуете тем, что у вас заболит задница.

Длинные ноги и решимость помогали Уитни не отставать.

– Хорошие манеры вызывают восхищение при любых обстоятельствах. – Уитни насмешливо посмотрела на него. – И зависть тоже.

– У вас свои манеры, сестра, у меня свои. Засмеявшись, она взяла его под руку.

– Именно так.

Дуг посмотрел на ее изящную руку с маникюром. Он подумал, что в мире, наверное, не найдется еще одной женщины, рядом с которой он может чувствовать себя так, как будто сопровождает ее на бал, а не плетется рядом с ней вверх по склону горы под палящим солнцем.

– Решила снова быть дружелюбной?

– Я решила не дуться, а быть наготове использовать малейшую возможность, чтобы отплатить тебе за синяки. Между прочим, сколько мы собираемся еще идти?

– Поездка на поезде должна была занять двенадцать часов, к тому же нам приходится идти не по такому прямому маршруту. Так что считай сама.

– Не будь таким раздражительным, – мягко сказала Уитни. – А может, нам в какой-нибудь деревне нанять машину?

– Дай мне знать, когда увидишь признаки электрического освещения. Этим ты доставишь мне удовольствие.

– Тебе нужно что-нибудь съесть, Дуглас. Чувство голода всегда приводит меня в плохое настроение. – Повернувшись к нему спиной, она предложила свой рюкзак:

– Возьми себе манго получше.

Подавляя улыбку, Дуг развязал узел и сунул руку внутрь. Ему действительно хотелось чего-нибудь прохладного и сладкого. Пальцы его скользнули по сетке, в которой лежали фрукты, и прикоснулись к чему-то мягкому и шелковистому. Заинтересовавшись, Дуг вытащил это наружу и обнаружил крохотные, обшитые по краям кружевами бикини. Значит, она их до сих пор не надела.

– У тебя там великолепные манго. Уитни бросила взгляд через плечо и увидела, как он пальцами мнет материю:

– Оставь в покое мои трусы, Дуглас. Он только усмехнулся и поднял трусы так, что солнце просвечивало через них.

– Интересная фраза. Почему же ты не надеваешь ничего подобного?

– Из скромности, – с важностью ответила Уитни.

Засмеявшись, Дуг засунул белье обратно в рюкзак:

– Ну конечно. – Вытащив манго, он жадно откусил большой кусок. Сок восхитительной прохладной струйкой потек в его пересохшее горло. – Шелк и кружева всегда заставляют меня вспоминать о скромных маленьких монахинях из слаборазвитых стран.

– Какое у тебя странное воображение, – заметила Уитни, едва не съехав вниз по склону. – Ты всегда заставляешь меня думать о сексе.

С этими словами Уитни прибавила шагу и быстро пошла вперед.

Они шли, шли и шли. Хотя крем от загара был на каждом открытом участке кожи, они примирились с тем, что все равно обгорят. Привлекаемые запахом крема и пота, мухи вились вокруг и кусались, но они научились их не замечать. Кроме насекомых, другого общества у них не было.

К концу дня Уитни потеряла интерес к скалистым холмам и простирающимся внизу долинам. Запахи пыли и нагретой солнцем травы ей не были так приятны, как в начале пути, потому что она перемазалась и тем, и другим. Она лениво посмотрела на птицу, которая парила над головой в потоке воздуха, и не заметила, как в нескольких сантиметрах от ее ноги проползла длинная, тонкая змея и юркнула в щель камней.

Обливаться потом и скользить по камням было совсем неэкзотично. С прохладной террасы в номере отеля Мадагаскар выглядел куда более привлекательным. Только остатки гордости не позволяли ей попросить Дуга остановиться. Пока он может идти, будет идти и она.

Время от времени Уитни замечала маленькую деревушку или поселение; они всегда располагались на берегу реки, и к ним вплотную примыкали поля. Сверху они могли видеть вьющийся дымок, а когда ветер дул в их сторону, он доносил лай собак и мычание коров. Расстояние и усталость создавали у Уитни ощущение нереальности происходящего. Возможно, хижины и поля были всего лишь декорациями.

В полевой бинокль Дуга она разглядела крестьян, склонившихся над похожими на болото рисовыми чеками. Влажная почва прогибалась под ногами людей. Среди них было много женщин с детьми, привязанными дамбами к их спинам; Уитни заметила, что так же делают американские индейцы.

Во время множества поездок в Европу Уитни не видела ничего подобного. Париж, Лондон и Мадрид предлагали ей тот сервис, к которому она привыкла. Ей никогда не приходилось, взвалив на плечи рюкзак, путешествовать пешком по пустынной местности. Еще раз подтянув повыше груз, она сказала себе, что так путешествует в первый и последний раз. Красками и ландшафтом она сможет наслаждаться гораздо больше, если будет передвигаться на транспорте.

Если ей захочется попотеть, она пойдет в сауну. Если ей захочется довести себя до полного изнеможения, она сыграет несколько партий в теннис.

Липкая от пота, Уитни продолжала упорно переставлять ноги. Хотя у нее болело все тело, она не собиралась уступать Дугу Лорду или кому-нибудь другому.

Дуг решил, что пора искать место для лагеря. Солнце склонилось уже довольно низко. Тени становились все длиннее. Небо на западе уже окрасилось в красный цвет. Обычно Дуг старался идти по ночам, но сейчас он не был уверен, что холмы Мадагаскара – это то самое место, где можно испытывать судьбу в темноте.

Однажды он путешествовал по Скалистым горам ночью и чуть не сломал себе ногу. Он с содроганием вспомнил, как тогда сорвался со скалы. Конечно, неожиданное путешествие вниз по склону запутало его следы, но ему пришлось хромать до самого Боулдера.

Когда солнце сядет, они разобьют лагерь и будут ждать восхода.

Он все время ждал, когда Уитни начнет жаловаться, скулить, требовать – в общем, вести себя так, как, по его мнению, в сложившихся обстоятельствах должна вести себя женщина. Но Уитни опять вела себя не так, какой ожидал. Он и вправду хотел, чтобы она жаловалась и ныла. Тогда было бы легче послать ее подальше при первой возможности – после того, как он освободит ее от большей части денег. Если бы она стала жаловаться, он сделал бы это без всяких угрызений совести. Но пока что она не заставляет его сбавить темп и несет свою долю груза. Но это только первый день, напомнил он себе. Надо дать ей время. Тепличные цветы быстро вянут под открытым небом.

– Давай-ка заглянем в эту пещеру.

– Пещеру? – Прикрыв козырьком глаза, Уитни проследила за направлением его взгляда. Она увидела очень маленький свод и очень темное отверстие:

– Вон ту?

– Да. Если она не занята одним из наших четвероногих друзей, это будет шикарный отель.

– Там внутри? Прекрасный отель – это «Беверли-Уилшир».

Дуг даже не удостоил ее взглядом.

– Сначала мы посмотрим, есть ли свободные номера.

Сглотнув слюну, Уитни смотрела, как он поднимается, снимает с плеч рюкзак и входит в пещеру. Она с трудом сопротивлялась желанию позвать его обратно.

У каждого есть какая-нибудь фобия, напомнила себе Уитни, подходя чуточку ближе. У нее это была боязнь небольших закрытых пространств. Даже такая уставшая, как сейчас, она была готова скорее пройти еще десять миль, только не лезть в эту узкую темную дыру.

– Здесь не «Уилшир», – сказал Дуг, выбираясь обратно. – Но тоже сойдет. Нам забронировали места.

Уитни села на скалу и огляделась. Кругом не было ничего, кроме скал, нескольких чахлых сосен и изрытой ямами земли.

– Я вспоминаю, что истратила непомерное количество денег на эту палатку, которая в сложенном виде не больше носового платка, – напомнила Уитни. – Ты когда-нибудь слышал об удовольствии спать под звездами?

– Если кто-то охотится за моей шкурой – и уже несколько раз чуть не содрал ее, – я предпочитаю прислоняться спиной к стене. – Все еще стоя на коленях, Дуг поднял свой рюкзак. – По моим расчетам, Димитри ищет нас восточнее, но я стараюсь не упустить ни одной возможности. Вдобавок ночью на холмах прохладно, а в пещере мы можем рискнуть и развести маленький костер.

– Бивачный костер. – Уитни внимательно разглядывала свои ногти. Если в ближайшее время не сделать маникюр, то они будут выглядеть очень неважно. – Чудесно. В таком ограниченном пространстве, как здесь, мы через несколько минут задохнемся от дыма.

Дуг достал из своего рюкзака маленький топорик и снял кожаный чехол.

– Метра через полтора от входа пещера расширяется. Я смог встать. – Подойдя к невысокой сосне, он принялся рубить ветки. – Ты когда-нибудь занималась спелеологией?

– Прошу прощения?

– Исследованием пещер, – пояснил, усмехаясь, Дуг. – Я как-то раз был знаком со студенткой, изучающей геологию. Ее папаша был владельцем банка. – Насколько мог вспомнить Дуг, он так и не смог ее расколоть больше чем на пару незабываемых ночей в пещере.

– Мне всегда больше нравилось исследовать предметы, чем дыры в земле.

– Тогда ты много упустила, детка. Вот эта пещера, может, и не привлекает туристов, но в ней есть первоклассные сталактиты и сталагмиты.

– Как захватывающе! – сухо сказала Уитни. Когда она смотрела в сторону пещеры, то видела лишь очень маленькую и очень темную дыру в скале. Только от одного ее вида у нее на лбу выступил холодный пот.

Раздосадованный, Дуг принялся колоть внушительную охапку дров.

– Да, я догадываюсь, что такую женщину, как ты, каменные формообразования не очень интересуют.

Их ведь нельзя надеть. – Они все одинаковы – женщины, которые носят французские платья и итальянские туфли. И поэтому, чтобы получить удовольствие, он отправится к танцовщице или проститутке. Здесь все будет честно.

Уитни перестала смотреть на отверстие пещеры и сузила глаза:

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «такая женщина, как я»?

– Избалованная, – ответил он, резко опуская вниз свой топорик. – Пустая.

– Пустая? – Уитни встала на ноги. Насчет избалованной у нее не было возражений. Что верно, то верно. – Пустая? – повторила она. – Это исключительная наглость – называть меня пустой, Дуглас. Я добилась чего-то в жизни не из-за богатства своего отца.

– Тебе и не нужно было ничего делать. – Он повернул голову, и их глаза встретились. Ее холодный взгляд, его раздраженный. – Это я о том, что разделяет нас, герцогиня. Вы родились с серебряной ложкой во рту. А я родился, чтобы ее вытащить и заложить. – Держа под мышкой охапку дров, он направился к пещере. – Если хотите есть, леди, то заносите ваши сдобные булочки внутрь. Здесь нет бюро обслуживания. – Он проворно схватил за лямки свой рюкзак, вполз внутрь и исчез в темноте.

И как он только посмел! Уперев руки в бедра, Уитни с возмущением смотрела в сторону пещеры. Он не смеет говорить ей такие слова, увидев, что она мужественно преодолела весь сегодняшний многокилометровый путь! С тех пор как она его встретила, в нее уже стреляли, ее сталкивали с поезда, ей угрожали, ее преследовали. И это уже обошлось ей в несколько тысяч долларов. Как он смеет разговаривать с ней так, как будто она жеманно улыбающаяся пустоголовая девица! Это ему даром не пройдет.

На мгновение ей пришла в голову мысль идти дальше одной, оставив его в пещере, как какого-нибудь медведя с тяжелым характером. Ну нет. Глядя на отверстие в скале, Уитни сделала долгий, глубокий вдох. Нет, именно он этого и добивается. Он хочет избавиться от нее и забрать все сокровища себе. А ей надо быть рядом с ним до того момента, пока не получит все до цента. И даже намного больше.

Да, гораздо больше, добавила Уитни, стиснув зубы. Опустившись на четвереньки, она начала заползать в пещеру.

Гнев позволил ей проскочить первые полметра. Потом страх приковал ее к месту. Дыхание стало прерывистым, и Уитни уже не могла двинуться ни вперед, ни назад. Она чувствовала себя, как в темном, лишенном воздуха ящике, крышка которого уже захлопнулась. Она задыхалась.

Уитни ощущала, как стены, темные, влажные стены, сдвигаются, выдавливая из нее воздух. Положив голову на твердую землю, она пыталась остановить истерику.

Нет, она не поддастся. Нельзя. Он ведь там, впереди. Если она заскулит, он услышит. Ее гордость помогала ей преодолевать страх. Он не получит повода насмехаться над ней. Глотая ртом воздух, Уитни ползла вперед. Он говорил, что пещера расширяется.

Она сможет дышать, если только проползет еще метр.

О Боже, как ей сейчас нужен свет! И свободное пространство. И воздух. Сжав кулаки, Уитни отчаянно боролась с желанием закричать. Нет, она не поставит себя в глупое положение. Не доставит ему такого удовольствия.

Она лежала ничком, воюя сама с собой, и вдруг увидала отблеск костра. Оставаясь неподвижной, Уитни сосредоточилась на звуке потрескивающих дров и легком запахе соснового дыма. Он разжег огонь. Теперь не будет темно. Ей нужно только протащить себя еще метр, и темнота исчезнет.

Последний метр пути потребовал всех ее сил и больше мужества, чем, как она считала раньше, у нее было. Сантиметр за сантиметром Уитни двигалась вперед, пока на ее лице не заиграли отблески огня и стены не расступились. Некоторое время она лежала без сил, тяжело дыша.

– Ты все же решила ко мне присоединиться? – Сидя к ней спиной, Дуг вытащил одну из хитро сложенных кастрюль, чтобы вскипятить воду. Последние километры его силы поддерживала мысль о горячем, крепком кофе. – Обед на голландский манер, милочка. Фрукты, рис и кофе. Я займусь кофе. Давай проверим, что ты сможешь сделать с рисом.

Хотя ее все еще трясло, Уитни заставила себя сесть. Все будет хорошо, сказала она себе. Тошнота и головокружение скоро пройдут. И тогда она заставит его за это заплатить.

– Плохо, что мы не захватили с собой легкого белого вина, но… – Повернувшись к ней. Дуг вздрогнул. Это игра света, или у нее в самом деле лицо такое серое? Нахмурившись, Дуг поставил воду на огонь и опять посмотрел на Уитни. Нет, это не игра света, решил он. Она выглядит так, как будто рассыплется при прикосновении. Не доверяя своим глазам. Дуг опустился перед Уитни на корточки:

– Что случилось?

Выражение ее глаз было раздраженным.

– Ничего.

– Уитни. – Он дотронулся до ее руки:

– Боже мой, ты как лед. Иди к огню.

– Со мной все в порядке. – Она в бешенстве оттолкнула его руку. – Оставь меня в покое.

– Подожди. – Прежде чем она успела вскочить, Дуг положил руки ей на плечи. Он чувствовал, что ее бьет дрожь. Удивительно, но сейчас она кажется такой юной, такой беззащитной. А ведь женщины с голубой кровью и сверкающими бриллиантами обычно умеют себя защитить. – Я дам тебе воды, – пробормотал Дуг. Он протянул руку к фляге и отвинтил крышку. – Она немного теплая, пей ее не спеша.

Уитни сделала глоток. Вода была действительно теплой и отдавала металлом. Уитни сделала еще глоток.

– Со мной все в порядке. – Голос ее звучал напряженно. Она была уверена, что Дуг не может испытывать к ней искреннего сострадания.

– Просто немного отдохни. Если ты больна…

– Я не больна. – Она сунула ему флягу обратно в руку. – У меня маленькие проблемы с замкнутыми пространствами, ясно? Но сейчас я уже здесь, и со мной скоро будет все в порядке.

Не такие уж и маленькие проблемы, понял Дуг, взяв ее за руку. Рука была влажной, холодной и дрожащей. Он чувствовал себя виноватым и ненавидел себя за это. С самого начала он не давал ей никаких шансов. И не собирался этого делать. Как только она его размягчит, заставит заботиться о себе, он сорвется. Так уже случалось. Но сейчас она дрожала.

– Уитни, ты должна была мне об этом сказать. Она подняла подбородок, и это движение его поневоле восхитило.

– Гораздо хуже, что я оказалась такой дурой.

– Почему? Меня это совершенно не беспокоит. – Усмехнувшись, он откинул назад ее волосы. Плакать она вроде не собиралась. И слава Богу.

– Тот, кто рожден дураком, редко об этом сообщает. – Постепенно болезненное выражение сошло с ее лица. Уитни скривила губы:

– Как бы то ни было, я нахожусь внутри. Наверно, понадобится подъемный кран, чтобы вытащить меня наружу. – Она огляделась. Пещера была довольно большой, с каменными колоннами, о которых говорил Дуг. Сталактиты и сталагмиты блестели в свете костра, свисая вниз или поднимаясь вверх. То здесь, то там на полу пещеры виднелись следы помета. Уитни, содрогнувшись, заметила около стены скрученную змеиную кожу. – Все оформлено в стиле раннего неандертальского периода.

– У нас есть веревка. – Дуг потер костяшками пальцев ее щеку. Краски возвращались. – Когда придет время, я просто вытащу тебя отсюда. – Обернувшись, он заметил, что вода начинает кипеть. – Давай выпьем кофе.

Когда он снова отвернулся, Уитни дотронулась до щеки в том месте, которое он разогревал своей рукой. Она не думала, что это может оказаться столь приятно.

Вздохнув, Уитни развязала свой рюкзак. Деньги по-прежнему были у нее.

– Я совершенно не умею варить рис. – Она вытащила сетку с ароматными, спелыми фруктами. Ни один обед из семи блюд в ресторане не выглядел бы так аппетитно, как эти фрукты.

– В соответствии с нашими нынешними возможностями ничего не остается, кроме как варить и помешивать. Рис, вода, огонь… – Он оглянулся через плечо:

– Ты должна справиться.

– А кто будет мыть тарелки? – осведомилась Уитни, переливая воду в другую кастрюлю.

– Готовим мы вместе и вместе моем посуду. – Дуг усмехнулся:

– В конце концов, мы же партнеры.

– Разве? – Приятно улыбаясь, Уитни поставила кастрюлю на огонь и почувствовала аромат кофе. От этого пещера, полная пыли и помета, сразу приобрела более цивилизованный вид. – Ну, партнер, так как насчет того, чтобы я посмотрела бумаги?

Дуг передал ей металлическую кружку с кофе.

– А как насчет того, чтобы отдать мне половину денег?

Смеясь, она посмотрела на него поверх кружки.

– Хороший кофе, Дуглас. Варить кофе – это еще один из твоих многочисленных талантов.

– Да, Бог меня щедро одарил. – Выпив полчашки, он почувствовал, как тепло растекается по его телу, снимая усталость. – Я пока оставлю тебя на кухне – пойду распаковывать наши спальные мешки и приготовлю для них место.

Уитни вытащила из рюкзака кулек с рисом.

– Если учесть, сколько я заплатила за эти спальные мешки, то они, наверно, должны быть мягче пуховых подушек.

– У тебя нездоровое пристрастие к долларам, дорогая.

– Просто они у меня есть.

Дуг тихо пробормотал что-то, расчищая пространство для спальных мешков. Хотя Уитни не разобрала слов, она уловила их смысл. Усмехнувшись, она стала набирать ладонями рис из кулька и бросать его в кастрюлю. Одна горсть, две. Если рис будет основным блюдом, решила она, то следует наесться досыта. Уитни бросила в кастрюлю еще одну горсть, и еще одну.

Она не сразу поняла, как раскрыть складную ложку. К тому времени, когда она ее все-таки раскрыла, вода начала бурно кипеть. Довольная собой, Уитни принялась помешивать варящийся рис.

– Возьми вилку, – сказал ей Дуг, разворачивая спальные мешки. – Ложкой можно раздавить зерна.

– Как же, как же, – пробормотала она, но все-таки взяла вилку и стала проделывать ею ту же процедуру. – Между прочим, откуда ты столько знаешь о приготовлении пищи?

– Я много знаю о еде, – непринужденно сказал Дуг. – Не часто бывает, что я, выходя из-за стола, испытываю удовольствие от той пищи, которую заказал. – Он положил второй мешок рядом с первым, а после минутного размышления раздвинул их на полметра. Лучше он будет держаться от нее на некотором расстоянии. – Поэтому я научился готовить. Это доставляет мне удовольствие.

– По мне, пусть лучше готовит кто-нибудь другой, Дуг только пожал плечами:

– Мне это нравится. Голова на плечах плюс несколько специй – и вы обедаете как король. Даже в номере мотеля с крысами и неработающим туалетом. А если дела пойдут плохо, я могу немного поработать в ресторане.

– Пойдешь на службу? Я разочарована. Он пропустил мимо ушей ее легкий сарказм:

– Это единственное место, где я способен работать. И кроме хорошей пищи, это даст мне возможность изучить постоянных клиентов.

– Как возможную жертву.

– Ни одной возможностью не следует пренебрегать. – Усевшись на одном из спальных мешков. Дуг прислонился к стене пещеры и вытащил сигарету.

– Это что, девиз бойскаутов?

– Если нет, то должен им стать.

– Готова спорить, что ты отличился везде, где только мог, Дуглас.

Он ухмыльнулся, наслаждаясь тиши ной, сигаретой, кофе. Дуг уже давно понял, что надо наслаждаться тем, что есть, но стремиться к большему. Гораздо большему.

– Более или менее, – согласился он. – Как насчет обеда?

Уитни снова пошевелила рис вилкой:

– Скоро будет. – По крайней мере ей так казалось.

Дуг уставился на свод пещеры, лениво размышляя о том, как многие века вода капала и капля за каплей образовывались эти длинные каменные копья, сталактиты и сталагмиты. Его всегда интересовали история Земли и история человечества, может быть, потому что он знал это не так уж хорошо. Отчасти именно из-за этого он отправился на Мадагаскар за драгоценностями – за ними стояла история.

– Рис лучше готовить в масле, с грибами и еще положить несколько кусочков миндаля.

Уитни почувствовала, как застонал ее желудок.

– Съешь банан, – предложила она Дугу и бросила ему одну штуку. – Каким образом мы пополним запасы воды?

– Я думаю, утром нужно будет проскочить в деревню, которая находится в долине. – Он выдохнул облако дыма. Единственное, чего ему сейчас не хватает – горячей ванны и красивой, благоухающей блондинки, которая потрет ему спину. Но это обязательно будет – сразу после того как сокровища окажутся в его руках.

Уитни села, скрестив ноги, и взяла еще один банан.

– Ты думаешь, это неопасно?

Дуг пожал плечами и принялся допивать свой кофе. Вода просто необходима, и поэтому не стоит рассуждать о безопасности.

– Нам нужна вода, а еще мы можем поговорить там насчет мяса.

– О Боже, ты пугаешь меня.

– Как я понимаю, Димитри знал, что поезд направляется в Таматаве, так что он будет искать нас именно там. Я думаю, что к тому времени, когда мы туда попадем, он будет искать где-нибудь в другом месте.

Она откусила кусок банана.

– Значит, он совершенно не представляет, куда ты в конце концов направляешься?

– Не больше, чем ты, дорогая. – По крайней мере он так надеялся. Но неприятное ощущение между лопатками все не проходило, а для него это ощущение было всегда знаком приближающейся беды. Сделав последнюю глубокую затяжку. Дуг бросил окурок в огонь. – Насколько я знаю, он никогда не видел бумаг, по крайней мере всех.

– Если он не видел бумаг, то как же узнал о сокровищах?

– Он поверил, дорогая, так же, как и ты. Увидев его ухмылку, Уитни подняла бровь:

– Этот Димитри не производит впечатления человека, который чему-либо может поверить.

– Ну значит, у него инстинкт. Был человек по имени Уитакер, который решил продать бумаги тому, кто даст за них наивысшую цену, то есть получить хороший доход, ничего не раскапывая. Когда Димитри узнал о существовании сокровищ и о том, что есть документы, подтверждающие это, его воображение было покорено. Я говорил тебе, что у Димитри богатое воображение.

– Действительно. Уитакер… – Пытаясь вспомнить этого человека, Уитни забыла, что надо помешивать в кастрюле. – Джордж Аллан Уитакер?

– Он самый. – Дуг выдохнул облако дыма. – Ты его знала?

– Очень мало. Я встречалась с одним из его племянников. Говорили, что он сколотил свое состояние на нелегальном производстве спиртного во времена «сухого закона».

– И на контрабанде, особенно в последние десять лет или сколотого. Ты помнишь сапфиры Джеральди, которые были украдены, дай Бог памяти, в семьдесят шестом?

Она с минуту подумала.

– Нет.

– Нужно следить за событиями, дорогая. Тебе стоит почитать ту книгу, что я стянул в библиотеке округа Колумбия.

– «Драгоценности, исчезнувшие в веках»? – Уитни повела плечами. – Я предпочитаю читать беллетристику.

– Расширяй свой кругозор. Из книг ты можешь научиться всему, чему стоит учиться.

– В самом деле? – Заинтересовавшись, она снова принялась его разглядывать. – Значит, ты любишь читать?

– Это мое самое любимое занятие, не считая секса. Да, насчет сапфиров Джеральди. После драгоценностей Марии-Антуанетты это наиболее заманчивый комплект камушков.

Сказанное произвело на Уитни впечатление.

– Это ты их украл?

– Нет. – Дуг привалился спиной к стене. – В семьдесят шестом я находился в самом низу – не было даже денег на билет до Рима. Но у меня были связи. Как и у Уитакера.

– Так это он их украл? – При воспоминании об этом тощем старике ее глаза расширились.

– Он это организовал, – поправил Дуг. – Разменяв седьмой десяток, Уитакер не любил пачкать руки. Он любил выдавать себя за эксперта в области археологии. Ты когда-нибудь видела его передачи на общественном телевидении?

Значит, он еще и смотрит Пи-би-эс [3] ! Какой всесторонне развитый вор.

– Нет, но слышала, что он хотел стать сухопутным Жаком Кусто.

– Не та весовая категория. Тем не менее пару лет у него был довольно приличный рейтинг. Он сумел подбить на финансирование раскопок много отчаянных людей с большими счетами в банках. Дела у него шли очень неплохо.

– Мой отец как-то сказал, что он полон дерьма, – лениво заметила Уитни.

– Значит, твой отец разбирается не только в сливочной помадке. Так или иначе, но Уитакер был посредником, и благодаря ему многие камушки и произведения искусства перекочевали на другую сторону Атлантики. Примерно год назад он убедил одну английскую леди расстаться с пачкой старых документов и писем.

Ее интерес резко возрос.

– Наши бумаги?

Дуг не обратил внимания на множественное число, он просто пропустил эту фразу мимо ушей.

– Леди считала, что они принадлежат искусству или истории, то есть относятся к культурным ценностям. Она написала кучу книг на эту тему. Один генерал едва не заключил с ней сделку, но, как оказалось, Уитакер лучше знал, как надо льстить пожилым матронам. Кроме того, Уитакера отличала последовательность действий. Я имею в виду его алчность. Дело в том, что он оказался на мели и вынужден был искать средства на экспедицию.

– И тут появился Димитри.

– Точно. Я уже говорил, что Уитакер объявил торги. Предполагалось, что это будет коммерческая сделка. Партнерство, – добавил он со слабой улыбкой. – Однако Димитри решил, что рыночная конкуренция не для него, и сделал альтернативное предложение. – Дуг скрестил ноги и принялся очищать банан. – Уитакер отдаст ему бумаги, а Димитри позволит Уитакеру сохранить все свои пальцы на руках и ногах.

Уитни откусила еще кусочек банана, но не смогла его проглотить.

– Какое убедительное предложение!

– Да, Димитри знает, как обделывать такие делишки. Но он немного перестарался с Уитакером. Очевидно, у старого джентльмена сердце было не в порядке. Он неожиданно отдал концы, прежде чем Димитри смог получить бумаги ил и удовольствие побеседовать с ним по-своему. Я не знаю, чего ему тогда больше хотелось. Произошел несчастный случай, как сказал Димитри, когда нанял меня, чтобы я их украл. – Дуг откусил кусок банана и задержал его во рту. – Он наглядно изобразил, причем в деталях, каким образом собирался изменить мнение Уитакера. Эта нравоучительная беседа должна бы вселить в меня страх божий, чтобы я не вздумал чего-нибудь затевать. – Он вспомнил крошечные серебряные щипцы, которые Димитри поглаживал во время встречи. – Это подействовало.

– Но ты их все равно утащил.

– Только после того как он меня надул, – сказал Дуг, откусив еще кусок банана. – Если бы он был со мной честен, то получил бы бумаги. А я бы получил свой гонорар и небольшой отпуск в Канкуне.

– Тем не менее теперь они у тебя. И ни одной возможностью не следует пренебрегать.

– Ты попала в точку, сестра. Господи Иисусе! – Дуг вскочил и подбежал к огню. Инстинктивно Уитни подобрала ноги, ожидая всего, что угодно, начиная со змеи и кончая отвратительным пауком. – Черт возьми, женщина, сколько риса ты сюда поло жила – Я… – Она замолчала, уставившись на кастрюлю. Рис выливался через края, как лава вулкана. – Всего пару пригоршней, – ответила Уитни, закусив губу, чтобы не засмеяться.

– Скажи это моей заднице.

– Ну, четыре. – Она прижала руку к губам. – Или пять.

– Четыре или пять, – пробормотал Дуг, вываливая рис на тарелки.

– Я же говорила тебе, что не умею готовить, – напомнила Уитни, изучая клейкую коричневатую массу на тарелке. – И я это доказала.

– Да уж. – Услышав ее приглушенный смех, он обернулся. Уитни сидела по-индейски, юбка и блузка были перепачканы, лента на косе свободно свисала. Дуг вспомнил, как она выглядела при их первой встрече – холодная и прилизанная, в белой фетровой шляпе и пышных мехах. Почему она сейчас кажется ему гораздо привлекательнее? – Ты зря смеешься, – сказал он, подвигая к ней тарелку. – Тебе придется съесть свою долю.

– Я уверена, что это будет замечательно. – Той вилкой, которую она использовала для готовки, Уитни ковырнула рис. Смело, подумал Дуг, глядя, как она отправляет в рот первую порцию. Вкус был пикантным и не таким уж неприятным. Пожав плечами, Уитни принялась есть. Хотя она никогда не была знакома с нищими, но все же предполагала, что они не могут быть особенно разборчивыми. – Не будь ребенком, Дуглас, – сказала она. – Если нам попадутся грибы и миндаль, мы в следующий раз приготовим по твоему рецепту. – С энтузиазмом ребенка, которому досталось мороженое, она занялась содержимым тарелки. Не вполне это осознавая, Уитни впервые в жизни чувствовала настоящий голод.

Дуг ел медленнее и с меньшим энтузиазмом. Ему и раньше приходилось бывать голодным, и он предполагал, что ему еще придется испытать это чувство. Но вот она… Пусть она ела с жестяной тарелки, в перепачканной юбке, но класс все равно ощущался. Дуг находил, что это впечатляет, и ему захотелось продолжить эксперимент и выяснить, будет ли так всегда. Партнерство, размышлял он, может оказаться более интересным, чем он ожидал. Пока будет длиться.

– Дуглас, а женщина, которая дала Уитакеру письма и документы?

– Что жен щи на?

– Ну, что с ней случилось? Он проглотил ложку риса.

– Бутрейн.

Когда Уитни подняла глаза. Дуг заметил, что в них промелькнул и исчез страх, и был рад этому. Для них обоих будет лучше, если она поймет, что игра идет по-крупному. Однако, когда Уитни взяла кружку с кофе, ее руки не дрожали.

– Понятно. Значит, из тех, кто видел эти бумаги, ты единственный остался в живых.

– Это верно, дорогая.

– Он захочет, чтобы ты был мертв и я тоже.

– Это тоже верно.

– Но я не видела этих бумаг. Дуг зачерпнул еще риса.

– Если ты попадешь ему в руки, то не сможешь ничего доказать.

Уитни с минуту пристально смотрела на него.

– Ты первосортный подонок, Дуг. Он усмехнулся, уловив в ее словах легкий оттенок уважения:

– Мне нравится первый класс, Уитни. Я собираюсь провести в нем остаток жизни.

Они оставили костер догорать, и пещеру освещал красноватый и тусклый свет от угольев. Где-то в глубине капала вода с размеренным, музыкальным звуком. Почему-то это напомнило ему дорогой, с причудами, маленький бордель в Новом Орлеане.

Они оба смертельно устали после очень длинного, очень трудного дня. Дуг снял туфли с единственной мыслью об ожидающей его радости сна. Он нисколько не сомневался, что заснет как убитый.

– Ты знаешь, как с этим обращаться? – лениво спросил он, расстегивая свой спальный мешок.

– Спасибо, я думаю, что смогу справиться с «молнией».

И тут он допустил ошибку – посмотрел назад и уже не смог отвернуться.

Без тени смущения Уитни сняла блузку. Дуг помнил, каким тонким казался материал ее купальника в утреннем свете. Когда она сняла и юбку, во рту у него пересохло.

Нет, она не была циничной, бесстыдной, просто она падала с ног от усталости. И ей вовсе не приходило в голову разыгрывать здесь спектакль. Еще размышляя, что надеть, Уитни остановилась на этом купальнике, который, по ее мысли, закрывал все. Она надевала его на пляже. А сейчас у нее было одно желание – принять горизонтальное положение, закрыть глаза и отключиться.

Если бы Уитни не так устала, она, возможно, порадовалась бы, догадавшись, какое беспокойство вызвала у Дуга. Ей наверняка доставило бы некоторое удовольствие узнать, как напряглась его плоть, когда она наклонилась расстегнуть спальный мешок и слабый отблеск пламени заиграл на ее коже. Она могла бы испытать чисто женское удовлетворение от того, что он глотает слюну, глядя, как материя натягивается, обтягивая ее бедра.

Но ни о чем таком не думая, Уитни влезла в спальный мешок и застегнула «молнию». Теперь не было видно ничего, кроме пряди светлых волос, отделившихся от косы. Вздохнув, она опустила голову на руки – Спокойной ночи, Дуглас – Да. – Он снял рубашку, затем взялся за край ленты, которая прикрепляла конверт к груди, и задержал дыхание Безжалостно дернув, он почувствовал, как боль обожгла его грудь. Уитни даже не пошевельнулась, когда проклятия огласили пещеру Она уже спала Проклиная ее, проклиная боль. Дуг засунул конверт в рюкзак и забрался в свой спальный мешок. Уитни тихо вздохнула во сне.

Дуг смотрел в никуда, не в силах заснуть. У него болели не только ссадины.