Граффити любви (СИ)

Глава 28. Знакомство с родственниками…

Флоренция. Наши дни.

За бортом самолета светило солнце. Погода была ясная, и перелет был плавным и спокойным, без тряски и турбулентности. Немного скребло чувство тревожности, но я справилась с этим и даже умудрилась уснуть сладким сном. Рейс был прямой, и когда я проснулась, стюардесса сообщила, что мы прибыли во Флоренцию, температура воздуха двадцать восемь градусов. Дакота, вероятно, тоже только что проснулась, так как потерянно осматривалась по сторонам и потерла глаза.

Папочка перевел ироничный взгляд с меня на мою подругу, но ничего не сказал. Правильно папуля, лучше молчи, а то у нас с Катей настроение меняется как погода. Очень сентиментальными мы с ней стали, а еще вспышки агрессии нет-нет, да и случаются.

— Давайте, девочки мои, на выход. Сейчас главное от журналистов быстренько отделаться. Мой брат должен сдержать их хоть немного, но писал, что они очень настойчивые и уже узнали, что я прилетаю этим рейсом. Мне так жаль.

— А ты что суперзвезда в своей стране, папуля? — поинтересовалась я у отца. Мы выглядели сейчас достаточно элегантно. Перед вылетом прошлись по самым крутым бутикам Махачкалы и купили одежду, которая бы соответствовала итальянской моде. Сейчас на мне был светло персиковый брючный костюм с коротким рукавом и белый топ. На ногах были сабо без каблука на двух сантиметровой платформе. Сумочка тоже была белая. Катя была в легком сарафане мятного цвета и белых кроссовках. На плече был небольшой рюкзачок светло-мятного оттенка под цвет сарафана.

Все пассажиры прошли к огромному автобусу, а нас с папой встречал лимузин.

— Папа, ты ведь художник, а за тобой как за политиком лимузин прислали, — удивленно проговорила я, садясь в шикарную машину.

— Ну, это в России меня мало кто знает, а во Флоренции я известный художник, — немного смущаясь, отозвался мой папочка.

— Пикассо, ты держись отца, и все будет в порядке. Нормальный лимузин. С комфортом доберемся до аэропорта, — деловито проговорила Катя.

— Дакота, ты когда-нибудь удивляешься, такая невозмутимая, словно во Флоренции каждый день бываешь, — не выдержала я. Даже во время захвата самолета Катя держала себя в руках и даже не заплакала, когда все закончилось.

— Не на другой же планете. Такие же люди живут. Итальянцы очень милые. Хотя бы на отца своего посмотри. Чудо, а не мужчина.

— Ну спасибо за комплимент, Катерина, — улыбнувшись отозвался папочка. Он, конечно, привык к нашему обществу за этот последний месяц, но мы все равно периодически его удивляли своими умозаключениями и не вполне логичными поступками. И все во благо нас любимых.

— Перетола, — прочитала я название аэропорта, когда мы почти подъехали.

— Именно, он назван в честь Америго Веспуччи. Это его второе название. Скажем так, неофициальное. Идемте, наконец-то мы дома. Не думал, что буду скучать по этим местам.

— Бедный мой папочка, конечно идем. А кто нас будет встречать? Ты говорил, что родственников у нас очень много.

— Достаточно, чтобы утомиться от чрезмерного внимания. К тому же родители Никиты тоже здесь. Родственники уже активно готовятся к вашей свадьбе и с нетерпением ждут.

— Я немного волнуюсь, — откровенно призналась, а папа провел меня и Катю в светлое помещение огромных размеров, и нас тут же обступили журналисты. Я, конечно, говорю на итальянском, но когда, двадцать человек одновременно пытаются задавать вопросы, это кого угодно выведет из себя.

Папа деликатно попросил их проявить понимание, а я вообще прикинулась, что не знаю, о чем они говорят, как и Катя. Папа быстро отвечал на вопросы журналистов, и как-то они дисциплинировались что ли. Пять минут спустя, вдалеке я увидела нескольких мужчин. Я внутренне сжалась. Мне так и хотелось сбежать сейчас, но я просто стоял в немом ожидании. Когда мужчины приблизились, они обступили нас и небрежно сообщив, что Федерико Боттичелли не может и секунды им уделить, после того что пережил, и повели к выходу. Мужчина постарше сказал им, чтобы они имели совесть и не беспокоили господина Боттичелли до предстоящей выставки.

«Выставки?» Папа еще и какую-то выставку затеял в ближайшее время, и когда он успел все это провернуть.

Знакомиться со мной, видимо сейчас в планы этих мужчин не входило или просто было не подходящее время и место. Мою руку заботливо положил на сгиб своей симпатичный кареглазый парень, и я просто последовала за ним.

Катю тоже повел симпатичный парень. Я знала, что родных братьев и сестер у папы не было, но был двоюродный брат Густаво Боттичелли, и вот с ним отец был в очень хороших отношениях. Именно он сейчас беседовал с ним, и его взгляд был таким озадаченным.

Всего мужчин, встретивших нас, было четверо. Густаво я определила сразу. Он был похож на отца, но черты лица были немного другими. Волосы элегантно собраны в хвост, но несколько волнистых прядок выбивались. Мне очень хотелось с ним поговорить, а потом я перевела взгляд на моего спутника. Он чем-то был похож на меня …

«Божечки, не уж-то брат мой».

— Привет, а ты кто? Ты сын Густаво? — не выдержала я. Мои слова вызвали улыбку на его лице.

— Я твой дядя. Твоя мама, Доминика Боттичелли моя старшая сестра. Я знаю что ты… — парень немного растрогался. В его глазах застыли слезы. Это было так мило. — Ты вероятно, Лучиана. Я так счастлив, что увидел тебя живой, ведь… — этот парень любил меня как сестру. Сейчас молодой человек очень волновался, и его карие глаза казались такими родными. Такое невероятное ощущение. Я чувствовала себя частью этой семьи, и было так волнительно смотреть сейчас в глаза своего юного дяди и понимать, что он родной тебе человек.

— Дядя, а можно узнать твое имя? — деликатно спросила я.

— У тебя такой милый акцент, — усмехнулся парень, — мое имя Адриано. Мы подошли к другому не менее шикарному лимузину, а парень притянул меня в объятия и обнял так быстро, что я даже понять ничего не успела, но позволила ему это сделать. Спиной ощущала одобрительные взгляды остальных родственников, а потом парень отстранился.

Адриано облегченно вздохнул, одарив меня лучезарной улыбкой, а потом тут же сел в машину рядом со мной.

— Что, дочка, приглянулся тебе дядя Адриано? Я не говорил тебе, что твои бабушка, дедушка и Адриано тоже прибыли к нам, чтобы увидеть, как их единственная внучка выходит замуж. Хотел сделать сюрприз. Очень ждут тебя у нас дома. У тебя еще будет возможность со всеми познакомиться, — в огромном лимузине места хватило всем.

Когда все расселись, и лимузин тронулся под вспышки камер и ровный гул журналистов, заговорил парень, который сидел рядом с Дакотой. Все были одеты в брюки и рубашки, поверх которых были надеты жилеты. Цвета и оттенки не были яркими, но смотрелись очень элегантно.

— Амато Боттичелли старший сын Густаво, — парень слегка кивнул. Черноволосый кареглазый молодой человек был так же очень симпатичным. Он был чуть выше еще одного парня, который тоже сейчас сидел напротив.

— А я Лучиана. Ты, наверное, знаешь, кто я? — отозвалась я. Парень был похож на моего отца и на Густаво тоже. Он был очень веселым, и они с Катей пытались выстроить диалог. Это было не просто, учитывая, что языка моя подруга почти не знала, и они больше смеялись.

— Амадео Боттичелли, — отозвался еще один парень, которого я как-то даже не рассмотрела, — еще один сын Густаво, а потом я заметила еще и девушку. Она, вероятно, оставалась в машине. На вид ей было лет пятнадцать.

— Алессия Боттичелли. Я сестра этих ребят, — кареглазая девушка с длинным каштановыми, как у меня волосами, в джинсах и топе белого цвета, поверх которого, был накинут легкий серебристый кардиган с коротким рукавом, сидела рядом с братьями и улыбалась.

— Лучиана, — снова отозвалась я.

— А я Дакота, — отозвалась моя подруга на ломаном итальянском. Ей пришлось кое-что выучить на уровне «Привет, как дела?», когда мы жили в детском доме. Я часто заставляла Катю учить язык вместе со мной. Правда запомнила она не много.

— Не может быть, — недоверчиво проговорила Алессия.

— Да может, я не Дакота Фэннинг, это меня так можно называть, потому что я похожа на нее. Я ее двойник, а вообще-то я Екатерина Смирнова или просто Катя. Кстати Лучиану можете называть Пикассо.

— Пикассо… — Адриано казалось, дар речи потерял и был очень удивлен.

— Адриано, а что не так? — тут же спросила я.

— Нет, ничего, только меня так в школе называли и в институте и сейчас тоже Пикассо зовут.

— Адриано, а я не знал, что ты тоже Пикассо, — отозвался мой отец.

— Мы ведь у Вас только в рождественские каникулы гостим, а Вы в Венеции бываете не так часто, и я об этом не распространялся, — пояснил мой дядя.

— Ну все, теперь у нас два Пикассо. Адриано и Лучиана, — рассмеялась Дакота.

— Федерико, а Лучиана знает в честь кого ее так назвали? — усмехнулся дядя Густаво.

— Нет, не рассказывал, — папа весьма загадочно на меня посмотрел, немного опасаясь моей реакции. — Тебя, дочка, в честь моего отца назвали. Доминика побаивалась его и хотела угодить. Моего отца зовут Лучиано. У вас разница в одну букву.

— Вот как? Ну ладно, пусть так, — пожала я плечами.

— Адриано, а ты Пикассо, потому что тоже художник?

— Да, я художник, как и Федерико Боттичелли. Смею предположить, что и ты тоже имеешь какое-то отношение к живописи, — тут же проговорил мой дядя.

— Угадал, тоже художник, но самоучка, — призналась я.

За легкими непринужденными разговорами мы добрались до дома моего отца и проехали в главные ворота и остановились возле фонтана. Все стали выходить из лимузина, а я в буквальном смысле этого слова, чуть в обморок не свалилась от восторга. Адриано меня тут же придержал. Моему взору предстал огромных размеров замок.

— Папа, а мы адресом не ошиблись? Ты уверен, что ты здесь живешь? — уточнила я. Ну не могут обычные люди жить в таких замках. Сказать, что я была шокирована, это ничего не сказать

— Не ошибся. Я же тебе говорил, что живу с родителями, потому что дом не маленький, и мы совершенно не мешаем друг другу.

Трехэтажный замок с высокими окнами, просторными террасами впечатлял. Это было настоящее произведение искусства.

— Это фамильный особняк моих родителей. Теперь этот замок и твой дом тоже, — добавил мой отец.

— Идем, Лучиана, родственники давно уже мечтают увидеть тебя. Особенно после того как ты стала национальной героиней. Мы все знаем, кто спас самолет от крушения, — проговорил Густаво с какой-то неподдельной гордостью. Фамилию Боттичелли теперь и я прославила, но случайно, и к такой славе не особо стремилась.

— Идем, дочка, нас уже ждут.

Адриано медленно повел меня по широкой мраморной лестнице в сторону главного входа. Массивные двери медленно распахнул дворецкий, и я шагнула в светлое просторное помещение, которое можно было назвать настоящим дизайнерским шедевром. Интерьер состоял из молочного, темно-синего и голубого оттенков. Много цветов в напольных вазах и на окнах. Мебель была из красного дерева, а еще я увидела картины, художником которых наверняка был мой отец. В этом я даже не сомневалась. Огромная люстра свисала с потолка и на мне скрестились взгляды всех моих родственников…