Глава 12

Бенедикт Радерфорд и Лайонкрофт вышли из дома на поиски близнецов, на случай если те каким-то образом могли оказаться снаружи. Сьюзен и леди Стентон отправились на нижний этаж в то крыло, где были расположены библиотека и гостиная, которую использовали для танцев. Франсина Радерфорд взяла на себя труд осмотреть другое крыло, где размещались кухня, чуланы и помещения для слуг. Слуги рассыпались по всему дому и искали везде.

Эванджелина направилась на второй этаж осматривать гостевые спальни. Она остановилась возле детской, где леди Хедерингтон тяжело опустилась на софу, а Нэнси и Джейн пристроились по обе стороны от нее.

По словам Джейн, она ушла из комнаты на поиски ночного сосуда, и это было довольно давно, а когда вернулась, девочки исчезли. По словам Нэнси, пятилетние близнецы могли оказаться где угодно и невозможно было даже представить, где именно. Леди Хедерингтон бормотала пламенные молитвы, дрожала и говорила о том, что дети пропали сами и по доброй воле, а не по злой воле неизвестного убийцы.

Эванджелина стянула с рук перчатки и выразила всем троим свое глубочайшее сочувствие. Она каждую дружески обняла в надежде как-то умерить их страхи и заодно выяснить хоть что-нибудь о таинственном исчезновении девочек.

Преуспела она только в том, что у нее началась такая сильная головная боль, что на мгновение она лишилась зрения. С момента ужасного соприкосновения с телом лорда Хедерингтона даже краткий контакт с любым человеческим существом вызывал у нее острейший приступ боли и состояние удушья, когда она с трудом могла вдохнуть воздух.

Как только пароксизм боли стих настолько, что она смогла открыть глаза, Эванджелина направилась по коридору, шедшему вдоль гостевого крыла. Она шла, открывая все двери и окликая девочек по имени.

Но не услышала ничего, кроме собственного голоса, эхом отражавшегося от стен. В пустых необитаемых спальнях она не нашла никого, кроме испуганной служанки, заглядывавшей под письменные столы и под кровати.

Если бы она осмелилась предположить, что девочки прячутся по собственному желанию! Благодаря знакомству с такими мужчинами, как ее отчим, Эванджелина научилась прятаться в самом нежном возрасте. И все же скрыться от слуг ей никогда не удавалось. Они были слишком наблюдательными и вездесущими. А это означало только одно: девочки не могли долго оставаться ненайденными. Они должны были быть где-то недалеко от детской. Но где?

После того как она закрыла дверь в последнюю гостевую спальню в соседнем коридоре, Эванджелина прижалась все еще гудящей от боли головой к стене между двумя картинами в рамах.

Кто-то скребся за стеной. Она слышала жутковатое эхо шелеста и царапанья, и по этому звуку определила, что между стенами находится узкий потайной ход.

Оглядев длинный коридор в поисках того места, где, как ей помнилось, находилась дверь в тайный ход, она уже могла различить шум, который, казалось, приближался и становился громче, и звучал так, будто кто-то простукивал ногтями гнилое дерево, как бывает, когда по нему пробегают коготки отвратительных маленьких грызунов.

Эванджелина постучала в стенку. Шум прекратился. Она прижалась ухом к стене. Возможно, на ее восприятие влияло воображение.

Тихий глухой стук послышался где-то у ее ног. Эванджелина пнула ногой плинтус и трижды повторила это действие.

Снова на несколько секунд наступила тишина, потом она опять услышала три быстро последовавших друг за другом глухих удара возле своих ног, и у нее не вызвало сомнения то, что они были ответом на её стук. А потом — слава тебе Господи! — послышался тихий приглушенный голосок:

— Мама! Джейн! Нэнси!

На секунду Эванджелина замерла, потом помчалась по коридору, дергая раму каждой картины в поисках той, что прикрывала дверь в тайный ход. Один пейзаж обрушился с грохотом на пол, испугав горничную, которая несла поднос с чаем.

— Приведите мистера Лайонкрофта! — закричала Эванджелина, обращаясь к изумленной горничной. — Сейчас же!

Чайный сервиз рухнул на пол, оставив на полу лужу чая и черепки фарфора.

Горничная помчалась по коридору что есть духу.

Эванджелина остановилась перед широкой золоченой рамой высотой в человеческий рост. Что это? Картина? Она рванула раму, но ей удалось только изменить ее положение. Теперь она висела косо. Как она могла забыть, какое из полотен было предназначено для того, чтобы скрыть дверь? Если бы она не была тогда в отчаянии и не стремилась во что бы то ни стало поскорее выбраться из удушливого заточения тайного коридора, то обратила бы внимание на картину, маскировавшую вход в него.

Эванджелина попыталась сдвинуть с места другую картину, потом еще одну, третью.

К тому времени, когда наконец она нашла нужную и под ней распахнулась дверь, в коридоре послышались быстрые тяжелые шаги Лайонкрофта и горничной, которая собирала черепки разбитого сервиза.

— Что, черт возьми, вы делаете? — спросил он, поравнявшись с Эванджелиной.

— Близнецы, — пояснила она, указывая дрожащим пальцем в непроглядный мрак. — Они там, в ловушке.

Не теряя времени на дальнейшие расспросы, он рванул мимо нее и исчез в направлении, противоположном тому, откуда она слышала шум. Его исчезновение было таким неожиданным, что воздух застрял у нее в горле.

— Нет! — крикнула она в темноту, стоя на границе между освещенным свечами пространством и тенями, цепляясь рукой за дверную раму. — В другую сторону! Вернитесь! В другую сторону! Они…

— Мама! — послышался слабый, полный ужаса голосок из мрака справа от Эванджелины.

— Нет, это мисс Пембертон! — крикнула она, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Иди сюда!

— Где вы?

— В коридоре. Иди на мой голос, дорогая.

— Я не могу… Здесь слишком темно, — послышался отчаянный срывающийся детский голосок. — Вы не можете прийти ко мне?

— Я… — Эванджелина с трудом глотнула воздуха. Вступить в узкое удушающее пространство она не могла, не могла, не могла.

— Рейчел? Ребекка? — послышался звучный голос Лайонкрофта, а за этим последовали шаги его больших ног, обутых в сапоги, и он снова появился в поле зрения.

— Сюда! — сказала Эванджелина, указывая правильное направление.

— Почему вы не пошли к ним?

Тени были слишком густыми, чтобы можно было разглядеть выражение его лица, но тон его был, вне всякого сомнения, сердитым.

— Я… — начала она снова, не в силах закончить мысль. Легкие ее сдавило удушьем, в горле стоял спазм.

Но он уже скрылся, скользнув по узкому проходу туда, откуда доносились тихие всхлипывания ребенка. Когда истекло несколько мгновений, показавшихся мучительно долгими, он вернулся с малышкой на руках, которая льнула к нему и обнимала за шею.

— Ребекка? — спросила Эванджелина.

— Нет, Рейчел. Она была одна.

— О! А где Ребекка?

— Не знаю. Рейчел говорит, что не знает.

— Они были не вместе?

— Рейчел, ты и Ребекка были вместе?

Головка Рейчел нырнула, изображая отчаянный кивок.

— Но я не знаю где.

— Вы потерялись не вместе? — спросила Эванджелина.

— Вместе, но Ребекка уронила свою куклу и не хотела возвращаться без нее. А потом я не смогла найти Ребекку.

По грязным щекам Рейчел покатились слезы и закапали на галстук мистера Лайонкрофта.

Он не поставил ее на пол, а, напротив, еще крепче прижал к себе.

— Она в той же части коридора, где была ты?

— Нет. Я много раз поворачивала. Много-много раз. Так мне кажется.

— Ты помнишь повороты?

Рейчел с несчастным видом покачала головой.

— Проклятие! — процедил Лайонкрофт.

Эванджелина попыталась подавить нарастающую панику. Не обращая внимания на яростно бушевавшую в голове бурю, она потянулась к девочке.

— Иди сюда. Дай мне до тебя дотронуться. Всего на одну секунду.

— Я уже держу ее.

Глаза Лайонкрофта были жесткими и холодными. Вне всякого сомнения, ему была отвратительна ее неспособность отправиться на поиски Рейчел, вместо того чтобы стоять столбом у входа в тайный коридор.

— Нет. Я имею в виду… Пожалуйста. Позвольте мне только дотронуться до нее.

— Мисс Пембертон! У меня нет на это времени. Потерялась пятилетняя девочка. Если у вас нет желания помочь найти ее, возвращайтесь к себе…

Эванджелина выбросила вперед руки и обхватила руками их обоих, мужчину и ребенка, и сжала в объятиях.

«Где Ребекка? Где Ребекка? Где Ребекка?»

Ее окружал мрак. Он душил ее, давил. Она не могла ничего видеть. Не могла дышать, Сначала ей показалось, что в конце концов она все-таки потеряла сознание, но потом сквозь густые беспросветные тени до нее донеслись звуки детских голосов.

…— Отдай ее!

— Она моя!

— Джейн сказала, что я могу с ней поиграть!

— Джейн глупая!

— Это ты глупая!

— Ха-ха! Кукла у меня, и ты… Ох!

В стену ударяет что-то твердое, а потом этот предмет падает на пол. Слышатся звуки шаркающих детских ног. Они заполняют все пространство, а потом раздается плач ребенка.

— Я тебя ненавижу!

— Хорошо! Я возвращаюсь без тебя!

Звук мелких и быстрых шагов по проходу, шаги слышатся прямо из первого перекрестка двух коридоров, они ускоряются, потом ножки ступают нерешительно, шаги поворачивают налево, слышатся уже из второго пересечения ходов. Потом замедляются, миновав третий поворот и третий перекресток.

— Ребекка!

Нет ответа.

— Ребекка, я заблудилась!

Нет ответа.

— Ребекка!

Маленькие кулачки начинают барабанить в стену.

— Я хочу выйти! Я хочу наружу! Я хочу выбраться отсюда! Прерывистые звуки ударов, потом стук падения, будто Рейчел в чем-то запуталась и упала на пол. Снова удары в стену и время от времени звук ногтей, пытающихся нащупать щель в пыльной стене.

А потом звук шагов Эванджелины, натолкнувшейся на стену с противоположной стороны…

Эванджелина подавилась воздухом и сделала резкое движение назад, покачнувшись от мучительной боли так, что голова ее снова ударилась в деревянную обшивку стены. Она свалилась на пол как подкошенная.

— Мисс Пембертон! — послышался неуверенный голос Лайонкрофта откуда-то сверху. — Мисс Пембертон! Что с вами?

— Направо, — с усилием пробормотала она, все еще простертая на полу, с крепко зажмуренными глазами. — Вам надо двигаться направо, потом снова направо до первого пересечения коридоров и прямо миновать второе. Спешите! Она недалеко отсюда, ищет свою куклу.

— Что?

— Я вам сказала, что Ребекка ищет свою куклу, — вмешалась Рейчел. — Я вам говорила.

Несмотря на отчаянную боль в голове, Эванджелина заставила свои глаза открыться.

— Ты сказала, что она уронила куклу, — поправила она девочку, — а не то, что ты вырвала ее у нее и бросила.

Рот Рейчел широко открылся. Потом она резко захлопнула рот, вздернула нос и снова повернулась к дяде:

— Можете вы найти Ребекку? И куколку?

Нахмурившись, мистер Лайонкрофт переводил взгляд с Рейчел на Эванджелину и обратно:

— Я, черт меня возьми, попытаюсь.

Он поставил девочку на пол и исчез в темноте.

Гэвин ринулся по проходу в стенах, который больше не был тайным. Обычно его движения в темноте были точными, уверенными и умелыми. Он старался двигаться быстро, но осторожно, чтобы не оцарапаться о стены в узком коридоре. Но сегодня он думал только о потерявшейся маленькой девочке.

Направо до первого пересечения, напомнил он себе. Потом прямо до следующего.

По крайней мере так сказала мисс Пембертон. Но откуда ей было знать? И краткий и ясный ответ пришел сам собой: она не могла знать. Если, конечно, не сама заманила его племянниц в эти темные, полные теней, разветвляющиеся коридоры. И прежде всего как она узнала о вращающейся панели в стене?

— Ребекка, — позвал он, и темнота поглотила его слова. — Ребекка, ты слышишь меня?

Что это там за всхлипы впереди? Он двинулся быстрее.

Он влетел на пересечение двух ходов, его занесло, и нога раздавила что-то размером с дыню. Всхлипывания прекратились, потом возобновились. По-видимому, теперь он должен будет купить своей племяннице новую куклу.

— Ребекка?

— Папа?

— Нет, солнышко, это дядя Лайонкрофт.

— О-о. — Она шмыгнула носом. — Я думаю, ты сломал мою куклу.

— Я тоже так думаю. Где ты?

— Я здесь.

Он расставил руки и пошел на голос. Коснувшись ладонью ее головы, он подхватил девочку и прижал к груди.

— Каким образом ты здесь застряла, Ребекка? — Он осторожно нес ее к выходу.

— Рейчел бросила мою куклу.

— Но как ты здесь оказалась? Это мисс Пембертон пришла к вам в детскую?

— Нет.

Он испытал странное облегчение, будто ему было неприятно подозревать мисс Пембертон и обвинять в недостойном поведении. Конечно, он не хотел, чтобы она оказалась виноватой. Он не хотел, чтобы с детьми случилось что-то худшее, чем шалость.

И все же ее поведение в коридоре, ее точные инструкции оставили у него неприятное ощущение.

— Итак, — сказал он наконец, — ты застряла там, потому что Рейчел бросила твою куклу.

Что, черт возьми, это могло значить? Гэвин хотел бы видеть лицо Ребекки. В ее объяснениях не было смысла.

— Куда все-таки Рейчел бросила твою куклу?

— За картину.

− За… О!

Он совсем забыл о том, что в комнате для занятий была дверь в детскую. И за неделю до этого ужасного приема в его доме ни он, ни его слуги не сочли нужным посетить детскую или даже гостевые спальни.

— Где Рейчел? — послышался слабый голосок Ребекки.

— В коридоре с мисс Пембертон.

— Почему?

Ах! Разве ему не хотелось бы самому знать, какова во всем этом роль мисс Пембертон?

Когда он и Ребекка вышли из потайного хода, мисс Пембертон уже не лежала на полу. Она стояла, прислонившись к стене, и массировала виски кончиками пальцев. Глаза ее были крепко зажмурены, а лицо искажено гримасой.

— Где Рейчел? — спросил он.

Мисс Пембертон открыла глаза.

— В детской, — ответила она, глядя на него сквозь полуоткрытые веки, и вид у нее был такой, будто слабый свет обжигал ее глаза не хуже полуденного солнца.

Гэвин повел Ребекку в детскую. Как только дверь закрылась, Ребекка выдернула пальчики из его руки и бросилась через комнату к плачущей матери.

— Рейчел сломала мою куклу, — закричала Ребекка, бросаясь в раскрытые объятия Роуз.

— Я этого не делала, — завопила Рейчел, сидевшая у ног Роуз.

— Боюсь, что это моя вина, — сказал Гэвин. — Я куплю ей новую.

Роуз отвела глаза.

— Дело не в кукле, — вмешалась Нэнси. — Она бросила взгляд на мать, на девочек и наконец на Гэвина. — Дело во всем остальном.

— Она имеет в виду папу, — сказала Джейн, сидевшая на одном из маленьких стульчиков близняшек. — Мы ведь понимаем, что она имеет в виду папу, Нэнси.

Каким бы непорядочным ни был Хедерингтон, для девочек он оставался отцом.

И потому Гэвин серьезно кивнул и сказал:

— Я очень сожалею о вашей потере.

Роуз резко вскинула голову и посмотрела на него сузившимися глазами. На лбу ее обозначились морщины, но она ничего не сказала.

Что означало выражение лица Роуз? Сочла ли она его неискренним? На самом деле он не был склонен оплакивать кончину Хедерингтона. Но он не мог не сожалеть, что девочки потеряли отца.

Что прочла Роуз на его лице? Неужели она заподозрила его в том, что он подстроил это несчастье? Если это было так, то такое подозрение пробивало брешь в предположении мисс Пембертон, что сама Роуз могла поспособствовать смерти мужа. Но в таком случае во всем, что делала мисс Пембертон, было много необъяснимого.

— Мне жаль, — снова повторил Гэвин, когда, как казалось, ни у кого не осталось желания говорить.

— Жаль? — эхом откликнулась Роуз, обнимая обеих своих близняшек. — Будто потери моего мужа было недостаточно…

Она явно винила его! Гэвин силился придать своему лицу нейтральное выражение, но не мог скрыть легкой дрожи.

— …так еще и мои дети потерялись в стенах твоего дома, где легко могли пораниться и — Боже упаси! — мы могли их не найти… Завтра мы уезжаем.

Наступило тягостное молчание. И тут послышался голосок Джейн:

— Но завтра мой день рождения.

Все взгляды обратились к ней.

— Я не хочу ехать в день своего рождения, — настаивала она. — Дядя Лайонкрофт обещал, что мы будем запускать змеев и играть в пэлл-мэлл[3]].

Глаза Рейчел округлились:

— А что такое пэлл-мэлл?

Ребекка вскочила так стремительно, что ударилась головой о подбородок Роуз.

— Я хочу запускать змеев.

Гэвин молчал, пристально глядя на сестру. Нзнси опустилась на колени возле матери:

— Я думаю, не будет беды, если мы останемся, пока не пройдет день рождения Джейн, матушка? Дома у нас нет ни змеев, ни шаров для игры в пэлл-мэлл.

— И не будет, — горько возразила Роуз. — Теперь, когда месье Лефевр перестал быть тайной.

— Тисдейл не единственный мужчина с деньгами, матушка. И Пьер…

— Его бы следовало не только выгнать. Ты и так достаточно насолила своей семье, юная леди.

— Я буду выходить замуж не по любви, — вмешалась в разговор Джейн. — Я думаю, любовь — это глупость.

Гэвин провел рукой по волосам. Он не имел понятия, о чем разговор. Кто был этот Пьер Лефевр? И почему это в доме Хедерингтонов не запускали змеев и не играли в столь простую игру, как шары?

— Ты упомянула, что надеешься выдать Нэнси за мистера Тисдейла, — сказал он.

Роуз вздрогнула, будто забыла, что он все еще стоит у двери, и отрывисто кивнула:

— У тебя есть основания полагать, что он не заинтересован в браке с ней?

Нэнси вспыхнула и отвела глаза:

— Он старый.

— Но богатый, — добавила Джейн.

— Он недоволен, — сказала Роуз со вздохом, — и я не могу его осуждать.

Нэнси поднялась на ноги и гневно взглянула на мать:

— Я выйду за кого-нибудь другого.

Роуз тоже встала и ответила дочери яростным взглядом:

— Ты ни за кого не выйдешь, если мы не сможем и дальше притворяться.

Нэнси вздернула подбородок:

— Тогда тебе следовало выдать меня за него!

Ответ Роуз был тихим, но твердым:

— Он не делал предложение.

— Он бы сделал!

— И все же не сделал.

— Он любил меня! — сказала Нэнси, и глаза ее наполнились слезами. — Он писал мне стихи!

— Ты слишком молода, чтобы понимать это.

Роуз потянулась к дочери, чтобы коснуться ее руки, Нэнси увернулась:

— Я так понимаю, что папа загубил дело. Папа испортил все!

— Папа умер, — вмешалась Рейчел.

Ребекка кивнула:

— Как моя куколка.

Со стоном Нэнси метнулась от них и промчалась мимо Гэвина вон из комнаты, Джейн с секунду поколебалась, потом бросилась за ней вдогонку. Роуз упала на софу, стараясь не встретиться взглядом с Гэвином.

Гэвин вышел, затворив за собой дверь детской.

Мисс Пембертон все еще стояла, безвольно прислонившись к стене.

Когда из гостевой комнаты напротив вышел лакей, Гэвин сделал ему знак подойти.

— Окажи любезность, — сказал он, стараясь не повышать голоса, — Мне бы хотелось, чтобы вы, слуги, понаблюдали за леди Хедерингтон, мисс Хедерингтон и мисс Пембертон. Но незаметно.

Лакей кивнул и вернулся к своим обязанностям.

Гэвин приблизился к мисс Пембертон мягкими медленными шагами. Хотя его движения были беззвучными, ее ресницы поднялись, будто она почувствовала его в ту минуту, когда тени сместились.

Он заложил большие пальцы рук за пояс:

— Вы остались.

— Вы велели мне остаться.

— Да, велел.

Она потерла лоб:

— Девочки в порядке?

— Я думаю, да. Я хотел спросить, как вы узнали, где их искать.

— Я услышала шум между стенами.

— А как вы узнали про вращающуюся дверь?

— Я выбралась таким образом, когда сегодня ранним утром оказалась в проходе между стенами.

— Когда вы… — Гэвин осекся и уставился на нее, вспомнив ее странный вид — всклокоченные волосы и грязное платье, — как же вы могли случайно оказаться между стенами?

Она подняла тонкую бровь:

— Я провалилась туда сквозь фальшивый книжный шкаф.

— Значит, это вы заманили туда девочек?

Ее глаза блеснули.

— Конечно, нет. Я была внизу, с вами. Помните?

— Но вы точно знали, где найти Ребекку, Как это возможно, если вы не были с ними, когда они заблудились?

— Они сказали вам, что я была с ними?

— Нет.

— В таком случае можете пенять на свой ум. Если бы в вашем доме не было столько фальшивых поверхностей, скрывающих панели, а под ними тайных ходов, никто бы из ваших гостей не мог заблудиться в них. И если бы с кем-нибудь из маленьких девочек случилось что-нибудь ужасное, вам оставалось бы винить только себя.

Он сделал шаг вперед. Она отпрянула:

— Пожалуйста, пожалуйста, больше не целуйте меня.

И, не ожидая его ответа, она стремительно зашагала по коридору и вскоре скрылась из виду. Что ж, это даже к лучшему.

Весь его дом, казалось, был пропитан злом.

Загрузка...