Грешная и святая

Глава 15

Когда они прибыли в «Ночную охоту», Крессида чувство вала себя очень усталой, скорее даже морально, нежели физически. Она не была уверена в том, что сможет заснуть, тревожные мысли роились в голове.

Карета остановилась перед домом, и Крессида торопливо надела чадру и маску. Сент-Рейвен вышел через дверцу со своей стороны, хотя она была дальше от дома. Крессида не поняла, должна ли она последовать за ним, но тут конюх открыл дверцу с ее стороны и предложил ей руку. Он был бесстрастен, но впервые за долгое время она почувствовала нелепость своего костюма.

Крессида не знала, сколько сейчас времени, но уже была глухая ночь. В этот час все кажется мрачным, даже если для этого нет причины. А у нее было достаточно причин. Неудивительно, что Сент-Рейвен был намерен ее соблазнить. Она осознала, что вела себя с ним неподобающе.

Трис пошел с ней к входной двери, но не предложил ей руку. Она страдала от холода и тосковала о тепле его тела, но он вел себя так, как Крессида требовала.

Перед ними открылась дверь, и Гарри посторонился, давая им пройти. Какими он видел их? О чем он думал?

Неужели ее репутация погибла? Если так…

Сент-Рейвен повернулся к ней.

– Вы нуждаетесь в чем-нибудь перед тем, как пойти отдыхать, мисс Уэмворти?

Крессида подумала о том, чтобы сделать книксен, но в ее одежде это было бы глупо.

– Нет, спасибо, ваша светлость.

Нужно было бы сказать что-то значительное в конце их приключения, но она смогла только выговорить:

– Спокойной ночи, ваша светлость, и спасибо за все ваши усилия.

Девушка повернулась и пошла по лестнице, моля Бога о том, чтобы ее никто не разглядывал сзади. Оказавшись в комнате, она повернула ключ в замке, затем села на кровать и закрыла лицо руками.

Минуту Трис просто стоял и смотрел ей вслед, но тут Гарри сказал:

– Курьер привез какие-то бумаги, сэр. Они в вашем кабинете.

Сейчас герцогу меньше всего хотелось заниматься делами. Он вздохнул. Если Ледерхьюм спешно послал документы, значит, они были действительно важными – подпись, необходимая для вложения капитала, свидетельства о продаже собственности в Ланкашире. Возможно, Ледерхьюм просто укоряет его за продолжительное отсутствие в Лондоне.

Что ему сейчас необходимо, так это заиметь секретаря, который мог бы путешествовать с ним и которому можно доверить все дела. Им мог бы стать Кэри, но он не заинтересован в такой скучной работе, и у него достаточно денег, чтобы не наниматься на работу.

Трис отбросил бумаги в сторону, но затем снова взял в руки, просмотрел и подписал. Он положил их в кожаную сумку и запечатал ее с помощью воска и своей печатки. У бедного Ледерхьюма будет удар, если он решит, что бумаги доступны для посторонних глаз.

Трис откинулся на спинку стула, потирая лицо руками. Мысли, вопросы, сомнения, сожаления переполняли его, все они были связаны с последними событиями, но он все еще не мог ясно думать.

Он вернет Крессиду в дорогой ей мир пристойного поведения и добудет ее проклятую статуэтку. Потом навестит Ледерхьюма и разберется с бумагами. А затем?..

Герцог хотел бы сбежать из страны, но все, что он мог себе сейчас позволить, – это уехать в Корнуолл.

Или нет. Есть еще одно важное дело. Он дал себе слово, что когда станет герцогом, то женится и позаботится о продолжении рода. Это следовало сделать год назад, и он уже познакомился со всеми претендентками в супруги.

Он должен покончить с этим и выбрать наконец себе жену, черт возьми!

Крессиде хотелось плакать, но она боялась, что Трис может ее услышать. Тогда он придет сюда, и все начнется сначала. Она не должна снова причинить ему боль.

Девушка выпрямилась и нахмурила брови. Боль? Герцогу Сент-Рейвену? Наверное, она слишком самоуверенна. Ее отказ – небольшая неприятность для него, а не рана. Скорее всего он уже забыл об этом.

Однако девушка чувствовала – его что-то угнетает. Она думала, что в целом он был тем, кем казался, – здоровым, удачливым светским молодым человеком, наслаждающимся жизнью. Однако под маской благополучия таилось страдание.

Возможно, это связано со смертью его родителей.

Сколько ему было лет тогда? Двенадцать. Очевидно, его родители любили друг друга, и он любил их. Крессида попыталась представить себе эту семью. Все потеряно, все переменилось – из-за одного удара судьбы.

Она вспомнила его вопрос: «Что такое дом?» Наивная, она мечтала дать ему дом, простой и надежный, как ее дом в Мэтлоке.

У него было много домов, но ни одного родного. Корн-холлоус, где он жил с рождения, теперь принадлежал другим людям. Официально его дом был в Сент-Рейвенз-Маунт, где он, очевидно, проводил очень мало времени. «Ночная охота»? Наверное, он использовал это место главным образом для своих забав.

Бедный Трис Трегеллоус.

Несчастный осиротевший ребенок…

Крессида встала, отбросив эту мысль. Иначе она лишит ее силы воли. Девушка стащила с себя чадру и маску – напоминание об ужасной ночи. Завтра утром она вернется в реальность, и скоро все пережитое будет казаться сном.

Крессида подошла к умывальнику. В зеркале она увидела лицо Рокселаны – начерненные брови, следы краски на губах. Стерлась краска от времени или от поцелуев?

Она долго умывалась, пока снова не стала выглядеть Крессидой Мэндевилл. Как забавно обнаружить, что эта знакомая леди все еще существует.

Крессида открыла свой саквояж и посмотрела на скромный набор вещей, которые взяла, отправляясь с Крофтоном. Он настоял на том, чтобы в дорогу она надела вечернее платье и взяла еще одно на время пребывания там, но она также упаковала два дневных платья и несколько смен белья.

Теперь она могла посмеяться над собой. Собираясь в дом к Крофтону, она понятия не имела о том, что ждет ее там.

Девушка вытащила ночную рубашку, довольно симпатичную, но совершенно лишнюю в доме Крофтона. Это была ее летняя рубашка из тонкого батиста, с короткими рукавами и вырезом, обшитым зеленой лентой.

Теперь, когда пришло время, Крессида почти неохотно стянула с себя эту отвратительную одежду и надела ночную рубашку. Странно, что даже в ночной рубашке она выглядела более пристойно, чем в блузе и шароварах.

Ее волосы. Теперь у нее была щетка. Девушка села за туалетный столик и расчесалась. Обычно она заплетала свои волосы в косы, но скорее потому, что это было прилично, чем из необходимости.

Трис был прав – столько чепухи выдавалось за правила. То, что леди вне дома всегда должна быть в перчатках, носить шляпку, что она не должна ходить по улице Сент-Джеймс, где были клубы для мужчин, и т. д.

В приступе неповиновения она решила, что не будет заплетать косы, и повернулась к кровати.

И остановилась. Она внезапно поняла, что не может лечь в эту постель. Странно, как все вдруг прояснилось – как будто рассеялся туман. Трис был прав. Они не должны вот так просто стать вновь чужими. Она не может уехать отсюда, закончить это приключение, не изведав того, что он предлагал ей. Крессиду толкало к Трису роковое любопытство, но главной силой, подчинившей ее, стала непреодолимая уверенность в том, что это было важно для него.

Девушка не понимала, почему так нужна ему, но знала, что им движет не только вожделение. Может быть, больше всего ему было нужно ее доверие. Она решила, что Трис завоевал право на это.

Крессида отбросила все мысли о пристойности, вышла из комнаты и подошла к двери его спальни. Снова войти без предупреждения или постучать?

Она постучала. Ответа не последовало.

Затем Крессида услышала его голос, доносившийся снизу. Возможно, он отдавал распоряжения на завтра насчет их поездки в Лондон. Значит, так тому и быть. Она должна вернуться к себе в комнату и лечь спать…

Голоса стали громче. Она услышала слова: «Если мистер Лайн вернется скоро, передайте ему это…» Послышались тихие шаги. Он поднимается по лестнице!

Девушка вошла в его комнату, бесшумно закрыв за собой дверь. Теперь, когда она здесь, ее снова стали мучить сомнения.

А если его настроение изменилось?

Если он решит не рисковать? Вдруг он и в самом деле распутник, как она и думала, и у нее будет ребенок? Ей хотелось спрятаться за занавесками, но она заставила себя остаться на месте. Однако когда он открыл дверь, Крессида дрожала, крепко сжимая руки.

Трис остановился. Затем он медленно, не сводя с нее глаз, закрыл дверь и прислонился к ней. Его глаза, его дыхание сказали ей, что страх был напрасен. Его настроение не изменилось. Но все же он не подошел к ней.

– Я не вижу пуговиц, которые нужно расстегнуть, – наконец сказал он глубоким хриплым голосом.

Ее пальцы мяли тонкий хлопок.

– Нет.

– Ты пришла сюда только затем, чтобы помучить меня?

– Я не знаю. – Она сглотнула. – Ты – опытный проводник.

Он опустил взгляд, рассмеялся.

– Прямо сейчас я не считаю себя таковым. – Он заглянул ей в глаза. – Почему, Крессида, ты решилась прийти?

Ее уверенность ослабла.

– Неужели все изменилось? Ты хочешь, чтобы я ушла?

Он шагнул к ней, взял ее за руки.

– Боже мой, нет! Никогда! Ты не понимаешь, насколько ты более соблазнительна в этой ночной рубашке, чем в костюме наложницы из гарема!

Она почувствовала, как волны тепла и облегчения растекаются по всему ее телу.

– На самом деле нет. Я не собиралась приходить сюда. Я собиралась пойти спать. В моей кровати…

– Но передумала? – Он все еще только держал ее за руки, но пока ей было этого довольно. – Крессида, ты можешь сказать мне почему? Я не в силах отвергнуть такой драгоценный дар, но не смогу жить в мире с собой, если наша близость покажется тебе завтра ошибкой.

Она посмотрела на него с нежностью и засмеялась.

– Только ты, Сент-Рейвен, способен медлить сейчас! Ты не боишься, что я сбегу, если начну разбираться в своих мотивах?

– Если ты сбежишь, то сбежишь. Первое правило: называй меня Трис. Если ты не можешь сделать это, то нам незачем сближаться даже на дюйм.

Это должно было быть просто, но она колебалась.

– Трис – это имя простого человека. Я не могу так назвать герцога.

– Даже сейчас? Сегодня здесь будут Трис и Крессида. Горячие, обнаженные, страстные. Сегодня ты станешь совсем иным человеком. Вот о чем мы говорим сейчас, Крессида. Ты хочешь этого?

Девушка уставилась на него.

– Трис! Ты сам знаешь! Как я могу отказаться от тебя? Да, я хочу этого… Трис!

Он сжал ее в объятиях.

– Разве ты не знаешь, что непорочные девы Мэтлока возмутились бы при этих словах?

– Они боятся греха?

– Или страсти, любви, наготы.

Крессида уже чувствовала себя страстной и любящей.

– Возможно, я смелее их, потому что я побывала в аду?

– Возможно… – Он начал гладить ее спину.

– Я тоже хочу доставить тебе удовольствие.

– Ты сможешь это сделать.

– Я хочу сделать то, что нравится тебе. Я хочу… Но не умею…

Трис наклонил к ней голову и коснулся губами ее губ.

– Мы выполнили свой долг. Мы пытались быть благоразумными. Теперь хватит разговоров, мы можем просто чувствовать друг друга…

Он взял ее руки и прижал их к своей груди, затем подвел к пуговицам.

– Любовь моя, если ты хочешь что-нибудь сделать для меня, расстегни их.

Раздеть его…

– О да!

Крессида начала расстегивать пуговицы одну за другой, чувствуя его жар, его пряный аромат, его участившееся дыхание. Она расстегнула все пуговицы, распахнула куртку, затем стащила ее, открыв его белую шелковую рубашку.

Девушка взглянула на него, ожидая дальнейших указаний. Он расслабился, был почти неподвижен, позволяя ей делать все, что она хочет.

– Ты слишком хорошо знаешь меня, – прошептала она, вытаскивая рубашку из его штанов. Когда это было сделано, она прижала ладони к его горячему телу. От этого прикосновения голова слегка закружилась.

– Продолжай. Я подхвачу тебя, если станешь падать.

Он в самом деле хорошо знал ее. Нет, он хорошо знал женщин. Он умел увести за собой в жаркие джунгли необузданных страстей.

Она, наверное, должна была расстегнуть манжеты и снять с него рубашку, но она хотела исследовать его на ощупь. Крессида закрыла глаза и позволила пальцам гулять свободно по его телу, ладоням – гладить и ощущать упругую кожу.

Девушка вдыхала его запах, слышала его прерывистое дыхание и шорох шелка.

Она подняла рубашку вверх и прижалась к Трису губами, затем коснулась его языком, чтобы попробовать на вкус…

Его руки легко коснулись ее плеч, запутались в волосах. Крессида обняла его, чтобы пробежать пальцами по чудесной ложбинке его позвоночника. Она никогда не видела его спину.

Девушка открыла глаза и посмотрела на него. Даже она, неопытная девушка, могла сейчас прочитать желание в его глазах.

Трис поцеловал ее в лоб.

Она покачнулась, но затем обратила внимание на его правую манжету, расстегнула пуговицы, затем сделала то же с левой. Крессида попыталась снять с него рубашку, но ей это было неудобно из-за его высокого роста.

– Ты должен сделать это сам…

Трис опустился перед ней на одно колено.