Грешники

ГЛАВА 11

Свесив ноги с боковой стенки любимого кресла отца, Файер с удовольствием подумала, что наконец-то наступил вечер. День прошел ужасно. Ей надо было отказаться идти за покупками в обществе матери и ее кавалеров. Тогда она не стала бы свидетельницей разговоров герцогини со своим любовником, ей не пришлось бы беседовать с лордом Хоксби и, конечно, не состоялась бы эта неожиданная встреча с Маккусом Броули.

День превратился в настоящее испытание. Когда ей удалось оторвать свою мать от очаровательного мистера Броули и они сели в экипаж, Файер оказалась рядом с лордом Хоксби. Они притворялись, будто не слышат, как лорд Крешетт укоряет герцогиню за откровенное кокетство с мистером Броули. А герцогиня не скрывала, что ревнивые нападки любовника тешат ее самолюбие.

Файер поспешно попрощалась с матерью и джентльменами, решив, что пришло время оставить их. Она изменила свои планы в угоду герцогини, пропустив лекцию господина Каделла по астрономии, но теперь, после флирта Маккуса с матерью, девушке было все равно. Файер сослалась на головную боль и решила забыть на время и о сделке, и о событиях этого дня.

Спустя несколько часов ее светлость прислала горничную, чтобы передать Файер приглашение в театр и на ужин, но та отказалась. Ей меньше всего хотелось отвечать на любопытные вопросы матери относительно личности мистера Броули. Пока она дремала в кресле, прибыл отец. Но герцог быстро переоделся и снова уехал.

Файер осталась в доме одна. Большинство слуг разошлись но своим комнатам, чтобы приготовиться ко сну. Она решила, что сейчас самое время почитать книгу и разобрать внушительную пачку писем, к которым она не притрагивалась уже долгое время.

Прошло пятнадцать минут, но Файер не двинулась с места. Надо хотя бы придумать оправдание для своей лени, решила девушка. Она вытянула вверх правую ногу и с восхищением принялась рассматривать красивую туфельку. О, да на ней не хватало нескольких бусин! А ведь эти туфельки были ее любимыми. Файер в который раз подумала о том, какой отвратительный у нее выдался день.

Подперев щеку рукой, она вдруг заметила в дверях мужскую фигуру. Человек пристально следил за ней. Вскрикнув от ужаса, Файер потеряла равновесие и скатилась на пол.

Маккус присел на пол рядом с ней. Он потер подбородок, словно ее неловкая поза не на шутку озадачила его. Файер убрала с лица волосы и холодно посмотрела на непрошеного гостя. Черт побери, из-за его неожиданного появления она дрожала как осиновый лист!

– Если вы позволите себе рассмеяться, я клянусь, что вам придется об этом пожалеть.

Броули приходил в себя целую минуту, но ему все же удалось принять серьезное выражение.

– Мне всегда было интересно, чем занимаются леди в свое свободное время. А что ты делала? Считала пальцы на ногах?

Окатив Маккуса ледяным холодом, Файер бросилась на него:

– Твои минуты сочтены!

От души смеясь тому, что она так яростно отреагировала на его шутливое замечание, он прижал ее к груди и упал на спину.

– Довольно, Файер, довольно! – воскликнул он, пытаясь отвести от себя ее кулаки. – Я сдаюсь.

Файер прекратила нападать на него, заметив, что находится в довольно двусмысленной позе. Здесь, на полу отцовской библиотеки, она лежит на мужчине, который смеется над ней! Маккус действительно расхохотался до слез. Файер осторожно сползла с него и начала пятиться, пока снова не оказалась в кресле.

– Маккус Броули, из-за тебя я едва не лишилась дара речи. Ты отнял у меня три года жизни! – сказала она, прикладывая руку к груди. – Что ты делаешь в моем доме?

Маккус приподнялся и обнял колени руками.

– Я понимаю, что сейчас не время для визитов, но я скучал. На мой стук никто не ответил, и тогда я прошел к черному входу. Одна из ваших горничных как раз выходила с каким-то мужчиной. Она и сказала мне, что ты сидишь в доме одна и тоскуешь.

Файер вскинула голову и возмущенно заметила:

– Тебе не могли сказать ничего подобного!

Он намеренно провоцировал ее. Она никому и словом не обмолвилась о том, что случилось сегодня днем. Маккус посмотрел на нее, не веря своим глазам.

– О, как же мне жаль, что я признался во всем, мое сокровище. Я сказал, что у нас, как бывает у всех влюбленных, произошла ссора. Конечно, ваши слуги не могли не посочувствовать. Ты же почти не притронулась к ужину, и кухарка была очень взволнована.

Дерзость этого мужчины была для нее невыносима. Файер взорвалась:

– О, какая ложь! Откуда тебе все это известно?!

– Файер, если бы ты только знала, как много интересного можно выяснить, не пожалев всего несколько монет...

– Ты подкупил слуг?

Маккус стал перед ней на колени и взял ее за руку.

– Я сказал, что мечтаю вымолить у тебя прощение. Слуги очень любят тебя, Файер, – признался он и подмигнул ей. – Они пожелали мне удачи и пустили меня в дом.

Интересно, как бы отреагировал отец, узнай он о том, что слуги готовы проявить завидное великодушие, услышав из уст незнакомца трогательную историю, подкрепленную тугим кошельком?

– Если об этой истории станет известно герцогу или герцогине, эти слуги окажутся на улице.

Маккус удивленно посмотрел в ее сторону.

– Но тогда об этом ни в коем случае нельзя рассказывать твоей матери! – Резко встав на ноги, он подал ей руку и бесцеремонно потянул за собой. – Пойдем же.

Файер послушно пошла за ним.

– Что ты делала в библиотеке?

– Сначала скажи, куда мы направляемся?

На смуглом лице Маккуса мелькнула тень: он вспомнил, почему несколько часов назад в нем вспыхнула ярость и почему ему пришлось броситься на поиски Файер.

– Ты не приехала ко мне сегодня днем.

Файер все еще не могла оправиться от шока, только что испытанного ею. Она остановилась на нижней ступеньке лестницы, догадавшись, что он вздумал затащить ее наверх.

– Неужели ты полагал, что я нанесу тебе визит после такого ужасного дня? Я вообще не намерена больше следовать нашей договоренности, потому что эта сделка, честно говоря, вызывает у меня подозрение. Кроме того, я могла снова столкнуться с твоим братом. – Девушка упрямо стояла, не двигаясь с места. – Боже меня сохрани когда-нибудь заговорить с Тревором, – с обидой в голосе сказала она и добавила: – Даже о погоде.

Маккус не спешил извиняться. По правде говоря, он был готов к тому, что Файер не преминет напомнить об ужасной сцене, устроенной им в гостиной. Он на самом деле вел себя как последний идиот, когда застал ее в компании младшего брата. В последнее время Тревор старательно избегал его. Очевидно, парень хотел подождать, пока к Маккусу вернется благоразумие. Глядя на девушку, Маккус подумал, что у нее и в мыслях нет позаботиться об утраченном им душевном равновесии.

– Ты прекрасно знаешь, почему я тебя ждал, – раздраженно заявил он. – Во-первых, потому, что мы договаривались об этом накануне днем, а во-вторых, как я помню, по средам мы всегда встречались.

Файер не стала с ним спорить.

– Но мои планы изменились. Маме захотелось отправиться за покупками. И потом, мы же все равно встретились, хотя и не у тебя дома.

– У нас нет времени на пустые разговоры, – холодно произнес Маккус. – Пойдем.

– Я не двинусь с места, пока не услышу, в чем, собственно, дело.

– Хорошо, я все расскажу, – неожиданно заявил Маккус и одним движением поднял Файер, перекинув ее через плечо. – Но только позже.

Пока он шел наверх, девушка яростно отбивалась, пытаясь вырваться из его цепких объятий. Однако Маккус поднялся по ступенькам, даже не замедлив шаг. Доссет подробно описал ему расположение комнат в городском доме Солити, поэтому он без усилий отыскал спальню молодой леди. Толкнув ногой дверь, Маккус пронес ее через всю комнату и бросил на кровать.

– Одевайся в вечернее платье, – жестко приказал он, надеясь, что сумеет избежать с ней дальнейших споров.

Он прошел к окну и задернул шторы.

Уперев руки в бока, Файер посмотрела на Маккуса испепеляющим взглядом.

– Я решила провести сегодняшний вечер дома.

– О да, конечно! Я даже видел, как ты была занята, напевая себе под нос и внимательно разглядывая свои туфли. А может, ты все-таки считала пальцы на ноге?

Он повернулся к ней и ловко перехватил подушку, которую она швырнула в него.

– Говорю в последний раз: я не рассматривала туфли и не считала пальцы. – Файер все еще была смущена тем, что он застал ее врасплох.

Слуги не сказали, чем занимается дочь герцога, однако Маккус представлял, что она либо читает, либо вышивает гладью, либо играет на клавесине, то есть погружена в занятие, подобающее настоящей леди. Но когда он увидел ее в кресле с поднятой кверх ногой, это стало для него настоящим потрясением. Он мог поклясться, что никому еще не доводилось видеть прекрасную Файер в столь непринужденной позе. Она предавалась ничегонеделанью и наслаждалась одиночеством.

– Ты не останешься здесь одна, чтобы бродить по дому, словно привидение, – с резкостью в голосе заявил он, понимая, что сочувственным тоном ничего от нее не добьется. – Позови свою горничную.

– Я отослала ее, поскольку не собиралась выходить из дому, – капризно ответила Файер.

– Прекрасно. Пусть будет по-твоему.

Он бросился к ней, но Файер проворно уползла на другой край кровати. Маккус кинулся за девушкой, схватил ее за щиколотку и потянул на себя. Столкновение было исполнено ярости, но длилось всего несколько секунд. Маккус легко подмял ее под себя и прижал своими длинными ногами. Потом он завел ее руки за голову и сказал:

– Я мечтал о том, чтобы поцеловать тебя, с того самого дня, когда мы остались наедине в кухне моего дома.

Чтобы не услышать отказ, Маккус быстро наклонился и коснулся ее губ. Честно говоря, он весь напрягся в ожидании сопротивления с ее стороны. Но Файер понимала, что силы неравны, и оставалась пассивной, проявляя удивительную покорность. Он лишь усмехнулся: леди испытывала к нему самые нежные чувства – это было очевидно, несмотря на ее сердитый вид. Кончиком языка он лизнул ее верхнюю губу. Когда Файер повернула голову набок, Маккус воспользовался этим и начал ласкать ее пухлую нижнюю губу.

– Ах ты, разбойник! Мне же щекотно. – Ослабив хватку, он жадно посмотрел на нее.

– Мне любопытно, в каком еще месте ты боишься щекотки? – Он снова наклонился и поцеловал маленькую мочку ее левого уха.

Файер вытянулась в струнку и затаила дыхание.

– Не думай, что ты такой уж неотразимый, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал холодно.

– А здесь?

Маккус запрокинул ей голову, нажав на подбородок большим пальцем, и начал целовать ее шею, спускаясь все ниже к выпуклостям грудей. Когда он вдохнул пряный аромат ее кожи, его охватило возбуждение невиданной силы. Он не раз представлял себе, как будет ласкать ее трепетное тело. Во время бала, когда девушка была в открытом вечернем платье, Маккус любовался очертаниями ее высокой груди. Теперь же, прикоснувшись к ней руками, он почувствовал, что в нем пробудился инстинкт хищника. Обняв Файер за талию, он рисовал в своем воображении сладостные изгибы ее тела. Маккус начал изощренно ласкать грудь девушки, пуская в ход язык, зубы и прикосновение своих твердых губ.

– Ты хотел, чтобы я оделась? Ты победил. Встань. Мне нужно выбрать платье, – напряженным тоном произнесла Файер, терзаемая его чувственным ртом.

Маккус скривился в гримасе. Он не имел ни малейшего намерения соблазнить Файер в ее собственной спальне. Он вовлек ее в эти сладкие игры с поцелуями лишь для того, чтобы добиться согласия отправиться с ним. Здравомыслие, конечно, подсказало Файер, что гораздо безопаснее для ее целомудрия принять приглашение Маккуса. Ему оставалось только пожалеть, что она столь рассудительна, поскольку он испытывал неземное наслаждение, ощущая трепетное тело Файер и лаская ее прекрасную грудь.

Маккус лег на бок. Его вздыбленное достоинство свидетельствовало о неутоленном желании обладать Файер. Девушка тем временем встала с кровати, чтобы подобрать подходящее для сегодняшнего вечера платье.

– Я мог бы уговорить тебя не ехать, – вкрадчиво произнес Маккус.

– Возможно, – встряхивая в руках платье, ответила Файер. Она придирчиво осмотрела его и, к собственному удовлетворению, решила, что оно безупречно. – Я очень рискую, делая такое признание, Маккус, но... Твои прикосновения вызывают во мне необыкновенные чувства.

Файер умолкла, но в ее красноречивом взгляде отразились все ее эмоции: она вспоминала, как извивалась в его крепких объятиях, доводивших ее до головокружения, и хотела вновь пережить свои ощущения.

– Но я получила жестокий урок, – сказала она после паузы. – Потакать прихотям плоти, как я поняла, бывает очень опасно, и мне придется усвоить это раз и навсегда. Последствия необдуманных шагов бывают столь непредсказуемы, что я теперь буду всегда думать дважды, прежде чем поддаваться зову неясных желаний.

– Файер, но я бы ни за что...

– Нет! Нет! Нет! – с горячностью прервала его Файер, не желая слышать каких бы то ни было обещаний. – Я не хочу, чтобы ты клялся мне в своей верности. – Немного успокоившись, она расправила складки на платье и добавила: – Кстати, я бы не поверила твоим обещаниям, даже если бы ты их произнес.

Ее губы задрожали. Когда Маккус увидел в глазах девушки горечь и боль, он тут же забыл о капризах плоти. Встав с кровати, он обнял ее, искренне желая утешить. Файер с благодарностью приняла этот жест. Маккус вдруг осознал, что Файер, как никто другой, умеет будить в нем сострадание. Рядом с ней он был способен на непредсказуемые поступки. Если бы в это мгновение на пороге ее спальни показался Стэндиш, он задушил бы негодяя собственными руками.

Когда они уселись в экипаж, Файер выжидательно посмотрела на него, но ни о чем не спросила. По сигналу Маккуса кучер взмахнул кнутом, и лошади тронулись в путь.

– Итак, мистер Броули, вы должны быть довольны собой. Вам удалось то, что не получилось даже у моих близких, – вы убедили меня изменить решение.

Маккус театрально вздохнул и с деланной скромностью потупился.

– Если бы все было по-моему, то мы провели бы этот вечер обнаженными в вашей постели.

Файер ахнула и прикрыла рот рукой, стараясь подавить возмущение. Она никак не могла привыкнуть к его прямолинейной манере изъясняться.

– О, даже Карлайл не отважился бы на такое, – сказала она, с трудом представляя, как бы отреагировал отец, если бы застал дочь в ее постели с мужчиной.

Однако слова Маккуса разбудили в Файер тайные желания, и она передвинулась глубже в тень, чтобы он не мог прочитать ее сокровенные мысли. Этот мужчина, как ей казалось, был чересчур уверен в своей власти над ней. Каждый раз, когда он прикасался к ней, она словно погружалась в теплые воды бурной реки. Понимая, что ей нужно держать себя в руках, Файер стряхнула наваждение и обратилась к Маккусу с вопросом:

– Итак, сэр, вы пошли на немыслимые уловки, чтобы вытащить меня из дому. Теперь я хотела бы узнать, куда мы направляемся? И что в этом мешке?

Она толкнула ногой холщовую котомку, покоившуюся на полу.

Маккус не стал говорить заранее, куда он ее приглашает, и Файер растерялась, не зная, какое платье ей надеть. Учитывая, что Амели, ее горничная, отсутствовала, девушка выбрала наряд, в который она могла облачиться без посторонней помощи. Это было прелестное платье из голубого шелка с нижними юбками из тонкого белого атласа. Оно было декорировано по лифу бусинками и драгоценными камнями. Короткие рукава украшали вышитые бисером ленты. Ей пришлось прибегнуть к помощи Маккуса всего дважды – когда ей требовалось расстегнуть платье, в котором она была дома, и когда понадобилось завязать ленты на новом наряде. Ее скромность при этом почти не пострадала.

– Признайся, – обратился к ней Маккус, – тебе действительно хочется узнать, что в этом мешке?

Файер заметила постороннюю вещь сразу, как только села в экипаж, и теперь ее любопытство росло с каждой минутой. Ей до смерти хотелось проверить содержимое таинственной поклажи. Она вдруг вспомнила их встречу накануне днем, когда она стояла у витрины с лордом Хоксби. Маккус несколько раз упомянул, что собирается купить подарок для одного друга. Хотя он ничего не выбрал при ней, Файер не терпелось узнать, удалось ли ему присмотреть что-нибудь после их расставания. Она игриво толкнула его.

– Ты заверял меня, что твое предложение по поводу развлечений намного интереснее, чем рассматривание пальцев на ногах, но теперь я уже не уверена в этом.

– О, какая дерзкая девица!

Он развязал шнурок на мешке и, не отрывая взгляда от ее лица, вытащил черную маску-домино.

– Маскарад?

– Точно. Это развлечение поможет нам сохранить инкогнито и вдоволь повеселиться. – Он прикрыл глаза маской. – В тот вечер, когда мы были на концерте, я вдруг подумал, что лучше бы мы отправились на маскарад. А после встречи с мисс Шиф и ее друзьями я точно знал, что хочу именно этого.

Вспомнив свое столкновение с мистером Фарелом и его неприличное предложение, Файер подумала, что эта троица тоже пожалела о встрече с ними.

– Я предполагаю, что у тебя там имеется и подходящий для этого случая наряд.

Маккус снова потянулся к мешку и вытащил из него накидку темно-голубого цвета. Файер принялась рассматривать свою маску: она была украшена белыми перьями по бокам так, что скрывала почти все лицо.

– Как чудесно! – воскликнула девушка, прикладывая маску к лицу и весело улыбаясь. – А кто-нибудь присоединится к нам?

– И кого же ты имеешь в виду? Лорда Хоксби? – Маккус сорвал с себя маску и швырнул ее на сиденье. Файер нахмурилась. Ей было неприятно, что он напомнил ей о встрече у магазина. Она опустила маску на колени и непринужденно спросила:

– Ревнуешь?

– Не то слово, – выпалил он. – Сколько джентльменов готовы пасть к твоим ногам, чтобы соблазнить такую красавицу, как ты?

– Сотни. Легионы, – язвительно ответила Файер. – Я оказываюсь в центре скандала, и вдруг, словно по мановению волшебной палочки, все встречающиеся на моем пути господа предлагают мне стать их новой любовницей. Мне надо было поставить под удар свою репутацию еще в прошлом сезоне. Как много я пропустила!

Маккусу не понравилось ее игривое настроение. Сама мысль о возможных любовных похождениях Файер отозвалась в его сердце болью. Он угрюмо посмотрел на нее.

– И что же ты пропустила? Хороший шлепок от меня?

– Только попробуйте, сэр, – в тон ему ответила девушка и шутливо добавила: – Но помните, что лорд Хоксби не стоит вашей ревности.

Это заявление вызвало у него улыбку.

– Мне показалось, что вы с лордом Хоксби были очень заняты мирной беседой. Он даже держал твою руку.

– О, Маккус Броули, какой же ты неисправимый! Ты забыл, что герцогиня провела два часа, повиснув на твоей руке? Кстати, я должна предупредить, что это не прибавило симпатии к тебе со стороны ее любовника лорда Крешетта. Он подумал, что ты претендуешь на его место в постели герцогини, – сказала Файер, приходя в ужас от мысли, что ее предсказание может сбыться.

– Ее светлость не была заинтересована... – Маккус вдруг испомнил все детали той памятной встречи и, немного помедлив, продолжил: – Крешетту нечего опасаться. Герцогиня очень красива и энергична. Однако для меня неприемлемо обладать тем, что уже имеет своего хозяина, поэтому я не признаю романов с замужними леди.

Услышав откровенное признание Маккуса, Файер вздохнула и отвернулась к окну. Он так мало говорил о своем прошлом, что она заподозрила неладное. Все ее попытки разузнать подробности его прежней жизни оказались бесплодными. Он либо резко менял тему, либо отвечал молчанием.

Но она начинала понимать его. Очевидно, неприглядное прошлое стало для Маккуса главным стимулом к успеху. То, что он нажил огромное состояние, было для него лишь первой ступенькой. Он хотел получить признание тех людей, которые принадлежали к сливкам общества. Именно поэтому он решил заключить с ней сделку, пусть и несколько двусмысленного содержания. Файер могла представить его в свете, и это давало ему возможность найти невесту с титулом. Ее положение в обществе помогло бы ему поскорее забыть о своем собственном скромном происхождении, а его наследники принадлежали бы к высшему обществу по праву рождения. Она решила, что цель мистера Броули – найти леди-совершенство, жизнь которой не была бы омрачена скандалами, а репутация отличалась бы безупречностью. Таким образцом целомудрия еще недавно была она сама, пока леди Хипгрейв не решила отомстить герцогу, отыгравшись на его невинной дочери.

– Когда ты так долго молчишь, я начинаю волноваться.

– О, если мне достаточно сохранять молчание, чтобы помучить тебя, то я напрасно не прибегала к этому чаще, – поддразнила его Файер, пытаясь отвлечься от мыслей о Стэндише, который отнял у нее не только девственность, но и весь ее прежний мир.

– Файер, есть еще одна причина, по которой чары герцогини не произведут на меня ни малейшего впечатления.

В тусклом свете экипажа она заметила, как Маккус пристально смотрит на нее.

– Я мечтаю только о дочери этой леди.

Маккус обещал ей приключение. Для леди, которая славится смелостью характера, маскарад в Воксхолле был более чем подходящей авантюрой. Как только экипаж остановился, они закрыли лица масками и сели на паром, который должен был переправить их на другой берег, где находился прекрасный парк развлечений. Пока они плыли на пароме, Файер призналась, что ни разу не была в Воксхолле вечером, так как отец считал ее слишком юной для подобных приключений.

Когда они поднимались по ступенькам к площадке, где были устроены танцы, Маккус почувствовал, как Файер охватывает нетерпение. На пароме все пассажиры были в масках, и Маккус посчитал себя и Файер в полной безопасности от воров. Ока завшись на аллее, освещенной сотнями разноцветных огней, Файер искренне восхитилась убранством парка. Повсюду царила праздничная обстановка.

Они услышали звуки музыки задолго до того, как вышли на широкую площадку. Файер улыбнулась. Оркестр играл польку. Даже под маской было заметно, как она счастлива.

– О, Маккус, в ночном саду нас подстерегает столько неожиданных удовольствий! В этот час все кажется таинственным и волшебным.

Маккус провел рукой по перу, украшавшему ее маску. Ему хотелось поцеловать Файер. Однако он уже напугал ее своим признанием в экипаже и теперь боялся испортить прекрасный вечер.

– Волшебство принесла с собой ты, милая Файер, потому что я очарован тобой.

Не дожидаясь ответа, он взял ее за руку, и они присоединились к танцующим парам.