Грешный ангел

Глава 21

В дверях роузвудовского дома его встретила миссис Питерман, на лице ее было написано то же мрачное неодобрение, что и в тот день, когда он впервые появился здесь. Крепко сжав руки на грязном переднике, она с подозрением смотрела на него.

— Мисс Хилл дома? — спросил он, решив обойтись без приветствий.

Миссис Питерман ответила не сразу. Она осмотрела его одежду, сапоги, даже кобылу, привязанную неподалеку.

— Она вас ждет?

— Сомневаюсь, — сухо ответил он.

— Никогда не знаешь, кто еще явится, — проворчала она. — Чуть не упала со стула — это я о себе, — когда этот великан ее привез. Говорит, он намерен жениться на ней. Бедный мистер Голдуэйт, он…

— Миссис Питерман, она здесь? — прервал ее Алекс. Экономка нахмурилась:

— Нет.

Сердце у Алекса упало. Опоздал.

— Мистер Голдуэйт повез ее и детей в Блессинг-Парк, — сообщила она. — Прошу прощения, но у меня много дел — нужно приготовить детям поесть.

И она закрыла дверь.

Алекс повернулся и направился к лошади.

В Блессинг-Парке Джоунз провел его в золотую гостиную, где он стал взволнованно ходить взад-вперед, пока в комнату, широко улыбаясь, не ворвался Майкл.

— Вы, конечно, приехали, чтобы пожурить нас за то, что мы неожиданно исчезли из Лондона, — сказал он усмехаясь. — Или сообщить, что кто-то умер! — весело добавил он, размашистым шагом подойдя к другу. И тут улыбка сбежала с его лица. — Прости Господи, — воскликнул он, — неужели действительно кто-то умер?

Выдавив из себя улыбку, Алекс покачал головой:

— Нет. Я приехал… — Он осекся, не в силах сказать правду.

— Что-нибудь случилось? — спросил Майкл с тревогой.

Алекс робко посмотрел на маркиза. Майкл Ингрэм, пожалуй, единственный в высшем свете, кто поставил любовь превыше всего и ни разу об этом не пожалел. Раньше Алекс считал, что друг его погиб окончательно. Конечно, Майкл его поймет.

— Боже мой, дружище, что стряслось? — повторил Майкл свой вопрос.

Алекс тяжело вздохнул.

— Здесь ли графиня Берген? — спросил он. Майкл смутился.

— Да… Вы привезли для нее плохие новости?

— Полагаю, будущее покажет, плохие или хорошие, — сухо ответил Алекс. — Моя помолвка с Марлен разорвана.

Майкл ошеломленно уставился на Алекса, неожиданно повернулся, подошел к тележке с напитками и налил два стакана виски.

— Ничего не понимаю, — протянул он, подавая Алексу стакан.

— Позвольте мне объяснить…

Тут в гостиную, весело смеясь, вбежала Эбби.

— Милый, вы уже… — Увидев Алекса, она остановилась как вкопанная. Ни от него, ни от Майкла, судя по его усмешке, не укрылась внезапная перемена в ее поведении. — О! Ваша милость. Вы приехали. — только и могла она произнести.

— Я полагаю, любовь моя, — промолвил Майкл, неторопливо подходя к жене, — вы хотели сказать, что приехал этот низкий, отвратительный негодяй.

Эбби побледнела и бросила на мужа умоляющий взгляд.

— Не понимаю, о чем вы говорите, Майкл. Вы должны извинить меня — я похожа на чучело, — добавила она, отступая на шаг.

Майкл поймал ее за руку и привлек к себе.

— Вы прекрасно выглядите. — И он крепко обнял ее за плечи.

Щеки Эбби стали пунцовыми, и она опустила глаза. Майкл усмехнулся, видя, что Алекс сбит с толку.

— Мы с вами, Сазерленд, всегда говорили без обиняков, — смеясь, сказал он. — Вот уже несколько дней я слышу разговоры о некоем гнусном негодяе. Думаю, речь шла о вас.

— Ясно, — кивнул Алекс. Майкл расплылся в улыбке.

— Теперь я понял, почему моя жена отказалась назвать имя этого злобного существа. Она боялась, что я приму вашу сторону, поскольку мы с вами сделаны из одного теста, — продолжил он, с обожанием глядя на Эбби. — Свадьбы не будет, милая, — сообщил он и прикрыл ее очаровательный ротик рукой, прежде чем она успела крикнуть. — Графиня Берген на выгоне с моим главным садовником Уитерзом, — весело закончил он и поцеловал Эбби в висок.

— Ах, Алекс, — вздохнула Эбби. — Я очень сожалею, но вы должны подготовиться. Лорен… ну, она говорит о вас… не очень хорошо.

Алекс кивнул и залпом выпил виски.

— Уверяю вас, я полон решимости сражаться не на жизнь, а на смерть, — сказал он, не без зависти заметив, как нежно Майкл обнял Эбби.

Проходя по западной террасе, Алекс услышал детский смех, и, когда сбежал с каменных ступеней на усыпанную гравием дорожку с живой изгородью по бокам, сердце его учащенно забилось. В конце дорожки он остановился, поправил шейный платок; ему необходимо было собраться с мыслями. В это мгновение он услышал ее нежный смех.

У него захватило дух.

Он шагнул вперед, спрятался за высокое дерево, чтобы стоящие на выгоне не могли его видеть, и выглянул.

На ангеле были старые башмаки, белая мужская рубашка для игры в теннис и плотно облегающие штаны из оленьей кожи. Волосы заплетены в косу; на голове смешная шляпа, украшенная всевозможными фруктами. На щеках ее играл легкий румянец, зубы, приоткрытые в улыбке, блестели. Выглядела Лорен просто великолепно, и Алекс не мог отвести от нее глаз. К ее ноге прижалась малышка Салли, а садовник Уитерз с кулаками, похожими на окорока, стоял рядом и смотрел, как водят старую клячу, на которой сидел ребенок.

На губах Алекса появилась улыбка, когда он увидел, как Теодор, щеголяющий новыми очками, подошел к Лорен, когда та велела ему взять Салли. Прислонившись к слегам забора, стояла Лидия, застенчиво улыбаясь конюху, водившему лошадь.

Юный Хорас свешивался со слеги, уцепившись за нее коленями и едва не касаясь головой земли, и звал Лорен, чтобы та посмотрела на него.

Леонард, сидя на лошади, сказал что-то, отчего Лорен мелодично рассмеялась. Она подошла, чтобы помочь ему спешиться, и ласково откинула его волосы, когда он отказался от помощи. Но едва его ноги коснулись земли, он обхватил Лорен руками за талию и обнял.

Господи, он уже забыл.

Забыл, что она значит для этой стайки. Забыл, поглощенный своими желаниями, о том, что в Роузвуде Лорен самоотверженно одаривала своим вниманием и добротой каждого из этих сирот. И он не мог бы любить ее сильнее, чем в этот момент.

Его прямо-таки распирало от гордости; он долго смотрел на Лорен, искренне тронутый ее умением дать почувствовать каждому ребенку, что он особенный. Когда Уитерз наконец увел лошадь, подошла Лидия и принялась собирать всех детей. Лорен напомнила ей, что кухарка обещала детям апельсины, прежде чем мистер Голдуэйт зайдет за ними.

Дети, болтая, гуськом ушли с выгона по направлению к саду; Хорас устрашал их упреждающими ударами своего деревянного меча. Когда дети проходили мимо, Алекс отступил за изгородь. Лорен отстала, чтобы подобрать брошенную Салли куклу и книгу, забытую Теодоррм. Потом последовала за ними. Алекс наконец вышел из своего укрытия.

— Лорен! — окликнул он ее каким-то чужим, сдавленным голосом.

Она замерла. Он тоже затаил дыхание. Лорен устремила взгляд к небесам; глаза ее были полны мучительной надежды. Сердце его болезненно сжалось, потому что она медленно повернулась к нему, ища его в тенях наступающего вечера, и когда увидела, губы ее приоткрылись, глаза в изумлении округлились. Боже, как она хороша, как серьезна, как…

— Нет, — прошептала она, качая головой. Он протянул к ней руку.

— Лорен, я…

— Нет! — повторила она, глядя на него как на привидение.

Рука его бессильно повисла.

— Я знаю, вы этого не ожидали, — сказал он ровным голосом, хотя сердце его бешено колотилось.

Она долго смотрела на него, потом снова произнесла:

— Нет.

Проклятие! Он заранее обдумал, что скажет, но сейчас все вылетело из головы. Он нерешительно огляделся, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать.

Она шагнула назад, прочь от него.

— Я хочу вас! — внезапно выпалил он.

Глаза у нее стали круглыми как блюдца. К величайшему его изумлению, она повернулась и пошла по направлению к конюшням.

У Лорен перехватило дыхание. Видимо, он решил, что может, вальсируя, заявиться на выгон и сообщить ей такое после всего, что она пережила! Это ужасно, что он застал ее врасплох, что его изумрудные глаза так быстро выбили ее из колеи. Сердце у нее гулко стучало, в горле пересохло. До чего же он красив! Рана в ее сердце стала еще глубже. Это невыносимо — после того как она каждую ночь засыпала в слезах, оплакивая его! После того как согласилась выйти за Магнуса! Горячие слезы сдавили ей горло. Она шла, не разбирая дороги. Убить его мало!

Гнев ее перешел в страх, как только она поняла, что он идет за ней. Она поднесла руку к горлу. Не разорвать ли рубашку? Может, тогда она сможет дышать? Он откашлялся, стоя у нее за спиной.

— Поверьте, эта фраза вырвалась у меня совершенно случайно. Я хотел сказать вам совсем другое.

Она была так ошеломлена, что потеряла дар речи. Чувствовала, что он приближается, что внимательно рассматривает ее с ног до головы. Опасаясь, как бы он не заметил, что ее бьет дрожь, Лорен обхватила себя руками. Он подошел еще ближе.

— Лорен, прошу вас, взгляните на меня.

И столько нежности было в его голосе, что он показался Лорен дуновением легкого ветерка. Она крепко сжала губы, понимая, что если заговорит, то не справится со своими чувствами.

— Вы дрожите. — Легкое прикосновение к ее плечу словно огнем обожгло Лорен. Она отошла от него, сделав несколько нетвердых шагов. — Я знаю, вы сердитесь, — тихо сказал он.

Она не сердилась, она была опустошена. Не справившись с собой, бросила на него раздраженный взгляд.

— Сержусь? Это слово не имеет ничего общего с тем, что я испытываю, — хрипло выговорила она, тут же возненавидев себя за то, что в голосе ее прозвучали горечь и боль.

Алекс кивнул и опустил глаза.

— Я не лгу. Лондон, та ночь — для меня нет ничего важнее в жизни, — спокойно сказал он. Потом медленно поднял глаза. — Я полюбил вас, Лорен. Безнадежно и окончательно. Я постоянно думаю о вас, вижу вас во сне. Я хочу, чтобы вы всегда были со мной. И — да поможет мне Бог — я уверен, что не смогу жить без вас.

Вид у него был такой серьезный, голос звучал так искренно, что Лорен тихонько ахнула, тронутая до глубины души. Но ведь это неправда! Господи, ведь этот человек женится через несколько дней, а если бы смог уговорить Марлен, женился бы раньше!

— Я удивлена, ваша милость, — холодно сказала она и заметила, как он вздрогнул. — Или вы полагаете, что я должна забыть о том, как вы умоляли леди Марлен бежать с вами — и это после той ночи! «Одной ногой на море, другою на земле, а навсегда — нигде!»

Лицо Алекса потемнело.

— Кто вам это сказал? — спросил он, пропустив мимо ушей глубоко ранившую его стихотворную строку.

— Она! — воскликнула Лорен срывающимся голосом. — Как могли вы так поступить? Как могли так любить меня, если любите ее? Впрочем, я сама напросилась на ваши ласки, не так ли? — Она истерически засмеялась.

Алекс шагнул к ней, невольно сжимая и разжимая кулаки.

— Лорен, выслушайте меня, умоляю! Я никогда никого не любил так, как вас! Я приехал сюда, чтобы просить вас… нет, умолять… — Он замолчал. — Я разорвал помолвку с Марлен. Свадьбы не будет.

Она не думала, что ей можно причинить еще большую боль, но эти слова просто убили ее. Ей показалось, что конюшня покачнулась; она не могла, не хотела ему верить! Господи, да неужели он не понимает? Он пришел слишком поздно! Его глаза метались по ее лицу, тревожно ища отклика. Она не могла взглянуть на него и зажмурилась. Она ненавидела его потому, что он сказал то единственное, что она жаждала услышать и что могло разбить ей сердце. Увы, слишком поздно.

— Мне очень жаль леди Марлен, — услышала она свой голос и медленно открыла глаза. — Но я выйду за Магнуса. Его изумрудные глаза полыхнули гневом.

— Вы слышали, черт побери, что я сказал? — крикнул он. Лорен отступила.

— А что, по-вашему, я должна была делать? Ждать, когда удастся украсть момент-другой? Рыскать по Лондону, надеясь мельком увидеть вас с женой на каком-нибудь вечернем приеме? — воскликнула она.

— Не нужно упрямиться, девочка. Я был на самом краю преисподней и вернулся оттуда, чтобы отыскать вас и устроить все по-хорошему! Разорвать помолвку было невероятно трудно, но я это сделал, потому что люблю вас! — взорвался он.

— Я не дура! — крикнула она. Алекс прищурился и шагнул к ней; его изящные, почти кошачьи движения лишь прикрывали грубую силу. Лорен попятилась. — Я выйду за Магнуса, и вы меня не остановите! Господи, ведь это единственное, что мне остается теперь!

— Наверное, вы совершенно оглохли! Я сказал, что люблю вас! Я никогда не говорил этого ни одной женщине! Или вы меня не слышите?

О нет, она его слышит, и если он скажет это еще раз, ей придется умолять о перемирии, лечь прямо здесь, в стойле, и лежать, пока сердце не успокоится. Знал бы он, какую боль причинил ей своими словами, как она жаждет его любви! Она уже примирилась с тем, что ей придется жить в аду, без него, без его ласк. А он снова явился и терзает ее!

— Я слышу вас, — сказала она, подавляя рыдания. — Но уже поздно, неужели вы не понимаете? Слишком поздно. Почему вы не пришли раньше? Господи, почему? Лучше возвращайтесь в Лондон и найдите себе другую женщину для развлечений…

— Не могу, — тихо сказал он, — к несчастью для нас обоих, мне нужны вы.

— Я нужна вам в качестве любовницы! Вы сказали, что найдете выход для нас обоих, и я подумала… Но вы просили ее бежать с вами!

— Да, просил. Но даже тогда вы были мне нужны, Лорен. Я хочу, чтобы вы были рядом со мной всегда. И за столом, и в постели.

— Но вы просили ее!

Его лицо стало темнее тучи.

— На то была причина, черт возьми! Я должен был понять, сможет ли она заполнить мою душу…

У Лорен снова перехватило дыхание, и она отвернулась, но Алекс настойчиво продолжал:

— Видит Бог, на карту было поставлено многое. И в первую очередь ответственность, долг перед людьми, связывающими со мной свои надежды. Но я понял, что не могу без вас. Это решение далось мне нелегко!

«Что он натворил?» — с ужасом подумала Лорен, прижав руки к груди. И все из-за нее. Он больше не будет заниматься реформами, которые так необходимы Роузвуду. Необходимы этим и другим детям… Нет, такого она не допустит. С ним связаны судьбы многих людей.

В этот момент Алекс обнял ее сзади, прижал к себе, и она почувствовала на шее его горячее дыхание. Лорен охватило уже знакомое ей чувство томления.

— Позвольте спасти вас от мук, милая. Позвольте смыть с вас ваш грех, — перефразировал он строки из присланного ею стихотворения. Стихотворение, которое она послала ему в самую тяжелую минуту жизни, но теперь оно могло сгубить ее.

Лорен подавила рыдание и повернулась к нему. Он обхватил ее лицо ладонями и заглянул в глаза.

— Я ни за что больше не отпущу вас.

Он впился губами в ее губы. Сгорая от страсти, она отвечала на его поцелуй, крепко прижавшись к нему, гладила его волосы. Ее изящные пальчики скользили по его спине. Вдруг Лорен вспомнила о Магнусе, о влиянии Алекса в палате лордов, о реформах, о Роузвуде. И страсть отступила, осталось лишь чувство вины. Лорен попыталась высвободиться из объятий Алекса.

— Не надо, — шепнул он ей на ухо.

— Вы не должны были сюда приезжать, — тихо сказала она. И ощутила, как он напрягся. Потом устало прижался лбом к ее лбу и тяжело вздохнул. — Я не могу быть с вами, Алекс. Вам нужно уехать.

Он резко вскинул голову.

— Ни за что!

«Пусть останется, Боже, прошу тебя, пусть останется!» — мысленно молила она, все еще пытаясь вырваться от него.

— Может быть, еще не поздно. Если вы вернетесь в Лондон…

— О чем это вы говорите? — спросил он.

— Я не могу быть с вами, — повторила она дрожащим голосом.

Алекс бессильно опустил руки. Лорен отошла, прислонилась спиной к стойлу, подавляя желание снова броситься к нему в объятия. Слишком многое было поставлено на карту. Лицо его выражало недоверие. Но он вынужден будет поверить. И, резко повернувшись, Лорен бросилась из конюшни, ничего не видя от слез.

Наконец она оказалась в комнате Эбби и стала метаться среди швейных корзинок, книг и журналов, разбросанных по полу, то плача, то пытаясь заглушить острую боль. Господи, зачем только он приехал и устроил всю эту путаницу? Впрочем, путаница только у нее в голове. Итан подписал договор о помолвке и уже послал оглашение. Боже, как она сможет смотреть на Магнуса после того, как Алекс ей объяснился в любви? Как сможет провести с ним брачную ночь? Это торжественное событие должно произойти через несколько дней — Магнус уже в Портсмуте и готовит свой корабль, чтобы увезти ее в Баварию. Увезти ее от Алекса.

Всхлипнув, Лорен повернулась к окнам, выходящим в сад. Бавария. Там, едва открыв утром глаза, она будет вспоминать его слова: «Ни одну женщину я не любил так, как люблю вас». Сердце у Лорен болезненно сжалось.

Лорен испуганно обернулась на звук открываемой двери. Только бы это не был Алекс, иначе она просто свихнется. Но это оказалась Эбби, которая вошла, неся на подносе кувшин и две высокие кружки. Эбби осторожно поставила поднос на табурет, а Лорен торопливо вытерла слезы. Не глядя на Лорен, Эбби опустилась перед табуретом на колени.

— Майкл отослал мистера Голдуэйта с детьми в Роузвуд, — спокойно сказала она, — а Алекса уже в постели.

Лорен ничего не ответила, боясь, что не выдержит напряжения.

Эбби наполнила кружку элем и с нерешительной улыбкой протянула ее Лорен:

— Это мой любимый напиток. Хотя сейчас вам лучше бы глотнуть виски. — Лорен не могла шевельнуться, пристально глядя на кружку. — Это меня не касается, но, по-моему, дела У вас складываются не очень-то хорошо, — сказала Эбби, кивнув головой на кружку.

Лорен медленно пересекла комнату, опустилась на колени напротив Эбби и взяла кружку.

— Он разорвал помолвку, — бесстрастным тоном сказала она и отпила из кружки невкусный налиток.

Эбби налила себе пива и села на пол, прислонившись к кушетке, заваленной всякими вещами.

— Майкл уже сообщил мне.

Лорен оперлась плечом о кушетку и устремила взгляд на кружку.

— Он сказал, что любит меня, — с трудом выговорила она. Эбби сделала большой глоток и принялась обдумывать сказанное.

— Он действительно любит вас, если решился на такой шаг. Это было, наверное, нелегко.

— Что нелегко? Явиться сюда, когда уже поздно? — с горечью спросила Лорен.

Эбби ласково улыбнулась и покачала головой:

— Нет, нелегко было разорвать помолвку и рискнуть всем, чего он добился, борясь за реформы. — Лорен утопила ощущение собственной вины в большом глотке. — Однако, — продолжала Эбби, — я всегда знала, что он не любит ее. Может быть, надеялся, что это чувство придет, но… он встретил вас. Не в самый удачный момент, надо сказать.

— Момент мог оказаться еще неудачнее! — вздохнула Лорен и отпила из кружки.

— Вряд ли стоит обвинять его в этом, Лорен. Просто вы могли бы появиться раньше.

— Прекрасно! — бросила Лорен и снова выпила. Спустя какое-то время она выпалила: — Во-первых, я не появилась. Во-вторых, он может теперь говорить все, что угодно, потому что слишком поздно.

— Слишком поздно? Почему?

— Разве вы забыли? Я должна выйти за Магнуса!

— Вы ничего не должны. Вы ведь еще не обвенчаны! А говорите — поздно.

— Да, это так!

— Вовсе не так, — стояла на своем Эбби.

— Что вы предлагаете? — подозрительно спросила Лорен. Эбби фыркнула и залпом осушила кружку, после чего сказала:

— Вы ведь не любите Магнуса, верно? И не пытайтесь это отрицать! И так ясно!

— Неужели? А в тот вечер в Лондоне, когда я пришла к вам, вы считали, что я с ума по нему схожу! Тогда именно это вам было ясно? — торжествующе возразила Лорен, ощущая некоторую легкость в мыслях.

Эбби кивнула, взглянув на камин.

— После того вечера у меня была возможность наблюдать за вами…

— Вы хотите сказать, что имели возможность слышать, как я жалуюсь на свои неприятности. Эбби хихикнула.

— Допустим! Но, слушая вас, я поняла, что вы любите Алекса, а не Магнуса! А Алекс любит вас! Он разорвал помолвку, разорвал могущественные семейные связи, бросил все, что ему уже удалось сделать в палате лордов. Значит, еще не поздно! — И Эбби торжественно подняла кружку.

Лорен тоже хихикнула и чокнулась с Эбби. После чего обе прислонились к кушетке, охваченные приступом беспричинного смеха. Вскоре Лорен снова стала серьезной и грустно вздохнула:

— Если бы даже я забыла о том, что сыграла в его жизни не самую лучшую роль, и согласилась с вами, с Магнусом я все равно не смогла бы так поступить.

Эбби долго молчала.

— Как вы думаете, — спросила она наконец, — захочет ли Магнус жениться на вас, если узнает, что вы любите другого?

Лорен пожала плечами, выуживая из своего эля какую-то соринку.

— Он знает, — тихо ответила она. — Для него это не имеет значения. Это входит в наш договор. Его чувство в обмен на мое уважение. Больше ему ничего от меня не нужно.

— В самом деле? — скептически спросила Эбби. — То есть, может, он и сказал так, но вы уверены, что он действительно так думает?

Лорен ответила не сразу. Она допила кружку и налила себе еще.

— Это не важно, — решительно заявила она. — Я Действительно уважаю Магнуса и не могу его предать.

— А как же Алекс? — спросила Эбби, наполняя свою кружку.

— Не знаю! — воскликнула Лорен. — Мне вовсе не хочется, чтобы он жертвовал всем ради меня. Он слишком значительный человек — Англии нужны такие, как он. Но… от одних только его слов у меня… возникает желание, — робко договорила она.

Эбби засмеялась.

— Надеюсь, они красивее его ног? Развеселившись от эля, Лорен рассмеялась.

— Вы заметили, что у него очень большие ноги? Эбби кивнула.

— Большие, каждая величиной с голову, — прошептала она.

Комната наполнилась женским смехом. Они провели начало вечера, обсуждая недостатки Алекса. Исчерпав эту тему, послали за вторым кувшином эля, потом принялись обсуждать недостатки Майкла. А потом досталось и всем остальным мужчинам.