Грешный маркиз

Глава 13

Чарлз отложил книгу. Эту страницу он читал уже в двадцатый раз, не в силах вникнуть в смысл прочитанного.

Какого черта делал Стокли в длинной галерее, и почему он так и кружит вокруг Эммы, как надоедливая муха? Эмма не выказывала никаких признаков того, что ей нравится присутствие этого молодца.

Черт, ей лучше сразу забыть о других мужчинах. Она принадлежит ему. Осталось только закрепить право собственности.

Чарлз посмотрел на дверь, соединяющую их спальни. Вот бы пойти туда, к Эмме. Ему необходимо видеть ее, говорить с ней, держать в объятиях, а еще…

Чарлзу стало неудобно сидеть. Придется опять идти на озеро. Он так возбужден, что ему не уснуть. Да что там – ему, наверное, и брюки-то теперь не натянуть. Нужно убедить Эмму выйти за него, пока этот своевольный орган не разорвался, как пушечное ядро. Тогда прощай, наследник. Род Дрейсмитов прервется.

Он спустил ноги на пол, поморщился. Нет, это невыносимо. Нужно получить разрядку. В местной гостинице есть женщины. Нэн сумеет о нем позаботиться – он и раньше пользовался ее услугами.

Но ему не хотелось идти в гостиницу!

Ему нужна только Эмма. Поэтому озеро – единственный вариант. Эмма его просто околдовала! Если она не станет его женой, прядется ему бегать на озеро каждую ночь.

Он потянулся за брюками. Что это? Сдавленный крик из комнаты Эммы. Он замер, сердце глухо колотилось в груди. Такие сдавленные крики он слышал на войне. Так кричали женщины, когда от ужаса им не хватало дыхания.

Чарлз выскочил из постели, забыв про брюки. Схватил тяжелый бронзовый подсвечник. Этой штукой можно прекрасно проломить череп, если будет необходимо.

Распахнув дверь и подняв свечу повыше, он осмотрелся. Никого. Он проверил всю комнату, но не увидел даже Эммы. Чарлз подошел ближе к ее постели. В центре возвышался большой холм. Маркиз осторожно отогнул край одеяла и быстрым движением сдернул его.

Тут и обнаружилась Эмма. Она сидела на коленях, лицом вниз. Чудесные волосы разметались. Красивые, мягкие, белые обнаженные ягодицы были открыты его взору.

Чарлза чуть не хватил удар. Эмма вскочила, оказавшись с ним лицом к лицу.

Чарлз остолбенел – он не дыша смотрел, как двигаются ее прекрасные полные груди. Во рту пересохло, зато другая часть его тела…

Он видел ее грудь утром на озере, но сейчас она выглядела намного соблазнительнее. Он любовался линией ее длинной шеи, изящными ключицами, молочно-белой грудью, тонкими ребрами.

– Эмма… – простонал он.

– Чарлз? – Она потянулась за очками. – Вы голый!

– Как и вы, моя дорогая.

Боже, она смотрела ему вовсе не в лицо! Она уставилась на то, что было предметом его мужской гордости.

– Это и было под полотенцем?

– Да. – Чарлза разбирал истерический смех. – Как правило, я ношу это с собой.

– Но как оно помещается в брюках?

– Оно опадает, когда его отправляют на хранение. – Чарлз пристроил свечу сбоку от постели. – Не хотите ли потрогать?

Его голос охрип.

Эмма колебалась – ей было любопытно.

– А можно?

– Прошу вас.

Она нерешительно протянула руку. Он смотрел, как приближаются к нему ее тонкие пальцы. А закрыв глаза, почувствовал легкое касание – словно бабочка присела. Волшебное ощущение, но слишком уж недолгое.

– Такой… придаток… есть у всех мужчин?

Сейчас он прольет семя прямо ей в руки.

– Да, милая. И им делают детей. Потрогайте его снова. Уверяю, мне не будет больно.

Это уж точно. Скорее, сведет с ума от страсти.

Эмма снова протянула руку. На сей раз ее пальцы были смелее. Пробежали по всей длине, оценили объем, погладили висящие между ног мешочки. Он придвинулся, чтобы ей было удобнее, расставил ноги. Крепко обхватил руками столбик кровати, кусая губы. По спине тек пот. Теперь у Чарлза не осталось сомнений – он вот-вот взорвется. Единственная надежда на спасение – погрузиться в тело Эммы, пока не поздно.

– Он двигается, когда я делаю вот так! – воскликнула Эмма.

Чарлз сжал зубы. Его орган сам поместился ей в ладонь. Он почувствовал первую волну наслаждения.

– Такой твердый и гладкий, а кончик мягкий и влажный. – Ее палец размазал влагу по всей его длине, и Чарлз застонал. Эмма издала смешок, погрузив пальцы в густые завитки у основания. – Тут волосы кудрявятся еще больше, чем на голове!

Он проворчал что-то неразборчивое, и она отдернула руку.

– Вам точно не больно?

– Совершенно. – Он чувствовал, что весь дрожит, а голос стал хриплым. – Совершенно не больно!

– У вас что-то с голосом.

Конечно, ведь он с ума сходит от желания. Даже ноги подкашивались. Сейчас он рухнет прямо на постель. Но прежде нужно кое-что принести.

– Эмма… – Какое счастье, что он еще в состоянии связно выражать мысли! – Эмма, оставайтесь так – не двигайтесь, вы слышите? Не меняйте позы. Я сейчас вернусь. Поклянитесь, что не двинетесь с места!

– Обещаю. – Эмма покраснела и пошарила вокруг себя на постели. – Где же одеяло?

– Я принесу его потом. Сейчас оно вам не нужно. Совершенно ни к чему. Даже будет мешать. Вы прекрасны. Зачем оно вам? Не двигайтесь!

Она выдохнула:

– Хорошо…

– Отлично! Чудесно! Прекрасно! Только не двигайтесь!

Чарлз отходил к двери, не сводя с Эммы глаз. Она сидела не шевелясь, не в силах оторвать взгляд от самой выдающейся части его тела. А эта часть продолжала увеличиваться в размерах. Где же предел? Он и без того в полной боевой готовности.

Сегодня он получит желаемое. Освободится от мук. Если нет, он умрет. Нет, правда, если она не позволит ему погрузиться в свое теплое тугое тело, он… Он не хотел думать, что тогда с ним будет. Точно ничего хорошего. Самое малое, разрыдается. А скорее всего выбежит голый в коридор и помчится с воем по залам Найтсдейла, окончательно лишившись рассудка.

– Вы не забыли? Не двигайтесь. Сидите так. – Чарлз вошел к себе. – Только не двигайтесь.

Понадобилась секунда, чтобы взять обручальное кольцо. Сейчас он наденет его ей на палец. А потом возьмет ее тело – не сразу, ведь для нее это будет в первый раз. Он не станет торопиться, будет томить ее, пока она не начнет его умолять.

Но сможет ли он ждать? Вот вопрос. Он умел оттягивать нужный момент сколько угодно и очень гордился этим. Но сегодня…

Сегодня он не сможет этого сделать. Эмма так его возбуждает! Гораздо сильнее, чем другие. Похоже, сегодня и для него будет все по-новому.

– Не двигайтесь, – повторил он.

Эмма подняла руку, чтобы убрать с лица волосы. Ее грудь тоже поднялась, слегка покачиваясь. Очень красиво.

– Уже иду!

Он умрет, умрет на месте, стоит ей вдруг вспомнить, что она чопорная английская мисс.

Эмма смотрела, как Чарлз пятится к двери. Что за чудная штука у него между ног, она и представить себе такого не могла. Торчит прямо из туловища и немного раскачивается при ходьбе. Он дал понять, что ему нравится, когда она трогает эту вещь. Но когда она взяла ее в руки, с ним стало твориться что-то странное.

На ощупь она была твердая и гладкая, горячая и влажная.

Что ему понадобилось в той комнате?

Наверное, пошел взять оружие. Он ведь прибежал, потому что услышал ее крик. Просто он растерялся, увидев ее обнаженной.

Она снова стала искать одеяло. Где оно? Эмма заглянула под кровать. Вот оно, лежит на полу с торца кровати.

– Вы обещали не двигаться.

Она быстро подняла голову. Чарлз стоял в дверях по-прежнему голый. Он улыбнулся:

– Но я не сержусь. Сейчас у вас такая возбуждающая поза.

Его глаза горели. Она стояла на четвереньках, и он видел каждый дюйм ее тела. Она бросилась на постель ничком. Он засмеялся и подошел ближе.

– Вы по-прежнему раздеты, – пробормотала она, уткнувшись в матрас. Простыни приятно холодили горящие щеки.

– Правильно. В обозримом будущем одежда нам не понадобится. И даже будет мешать.

О Боже, широкая ладонь Чарлза легла ей на спину и принялась гладить от шеи до самых ног! Матрас слегка прогнулся, и Чарлз стал ласкать ее обеими руками. Внизу живота сладко заныло. Эмма зарылась лицом в матрас. Руки Чарлза гладили ей бока, щекотали грудь, ласкали бедра. Эмма вытянула ноги. Ей вдруг захотелось приподняться, чтобы его руки могли подхватить ее снизу.

– А где оружие?

Она ахнула, когда его палец прошел по ягодицам.

– Какое оружие?

Эмма застонала. Рука Чарлза гладила ее бедра, совсем рядом с тем местом, которое…

– Милая, вам больно?

Она не услышала веселые нотки в его голосе.

– Нет. А разве не за оружием вы ходили к себе в спальню? – Ему не удастся ее отвлечь. Пусть отвечает. – Вы ведь пришли ко мне, потому что я кричала?

– Вы правы. – Он перевернул ее на спину, и она чуть не закричала. Загадочный орган вызывающе торчал, словно хотел, чтобы она взяла его в рот. Она спряталась за простыню, чтобы от него отгородиться. – От чего же вас было спасать, Эмма? Не вижу здесь ничего опасного.

Эмма приподнялась. Пришлось признать – действительно никого.

– Я видела что-то вон там. – Она кивнула. – Что-то белое, и оно выходило прямо из той стены.

– Выходило из стены?

Эмма покраснела.

– На мне не было очков.

– Значит, нас посетило нянино привидение?

– Нет. Но я уверена – я что-то видела!

Она действительно видела – только что?

– Здесь, говорите? – У Чарлза была очень красивая спина. Он водил рукой по стене, и под кожей перекатывались мышцы. – Вы здесь его видели, Эмма?

– Да.

Его тело сужалось книзу – от широких плеч до стройной талии к мускулистых ягодиц. Она гладила их в оранжерее. Только тогда на нем были брюки. Как бы они ощущались теперь под ее ладонями… без брюк?

– Я ничего не вижу, Эмма.

Страстное желание снедало Эмму, и она не могла ни о чем думать. Только бы он скорее вернулся в постель, к ней. Пусть делает что хочет. Она должна узнать все до конца.

Даже если он ее не любит.

Не важно – она-то его любит.

Она никогда не обращала внимания на других мужчин, только на Чарлза! Мэг права, ей безразличны все молодые господа, кроме одного лорда.

Она полюбила его сразу, как увидела в лесу, когда ей было шесть лет. Он позволил бегать за ним тенью, хотя Робби и Джеймс смеялись над ним. Он был ее Ланселот. Ее Робин Гуд.

Когда Эмма стала старше, он сделался героем всех книжек издательства «Минерва пресс», которые она украдкой читала, закрывшись у себя в комнате. Чарлз приходил в ее сны, утешал, спасая от тоски и усталости, ведь домашние заботы и воспитание Мэг порой отнимали все силы. Сначала он просто обнимал ее за плечи. Целовал в лоб. Потом, когда она увидела его с неизвестной женщиной на террасе в день свадьбы брата, мечты стали смелее. Чарлз прижимал ее к себе, целовал в губы.

А теперь? О Боже! Теперь ее сны сделались жаркими, но мучительными. Она приходила в отчаяние, потому что не могла представить себе все до конца. Недоставало решающих подробностей.

Сегодня Эмма узнает все, и да простит ее за это Бог. Она была готова разрыдаться – почему он медлит? Ей уже двадцать шесть. Она еще ни разу не была с мужчиной. Как сказала миссис Бегли, для чего она себя бережет?

Она не встанет с этой постели девственницей, даже если ей придется умолять Чарлза взять ее.

Он повернулся к ней лицом, и она улыбнулась. Ей не придется умолять.

– Не вижу ни одного привидения, милая.

– Да, я тоже…

О Боже, Эмма не отрываясь смотрит на самую страждущую часть его тела! Чарлз улыбнулся. Он жаждал Эмму не только этим органом. К ней стремилось его сердце. Возможно ли такое? Если Эмма захочет, он будет просто держать ее в объятиях, баюкать ее…

Но ему отчаянно хотелось, чтобы она потребовала большего. Намного большего. Его всего целиком. И тогда он отдаст ей каждый дюйм своего тела.

Он кашлянул, чтобы прочистить горло, а заодно и мысли.

– Полагаю, сегодня мне лучше остаться с вами, чтобы защищать вас. Как вам кажется?

Она медленно подняла взгляд от его бедер к лицу, то и дело останавливаясь на животе, плечах, груди. Когда наконец их глаза встретились, он прочел в них желание.

– Да. – Она облизнула пересохшие губы. – Да, это неплохая мысль.

– Поверьте, милая, это отличная мысль. – Он сел к ней на постель. – Я сделаю так, что вы забудете обо всех привидениях на свете.

– Правда? – шепнула Эмма, – И как же это у вас получится?

Он протянул руку к ее груди.

– Я вас прикрою.

Эмма закрыла глаза. Язычок снова облизал губы.

– Хорошо.

Чарлз положил руку ей на плечо; и осторожно уложил на спину.

– Я согласна.

Он дотронулся до другой груди, и она легла в его ладонь. Большой палец описал круг вокруг соска. Застонав, Эмма выгнула спину, готовая отдать ему все.

– Милая, вы само совершенство.

– Я… мне жарко, – прошептала она. Он видел, как двигалось ее горло, когда она сглатывала слюну. – Прошу вас. Вы мне так нужны. Мне нужно… чтобы вы меня гладили. Везде.

Он провел пальцем между грудями, поднявшись к самой шее, где билась жилка.

– Милая, вы и представить себе не можете, как я рад это слышать! И я буду просто счастлив выполнить вашу просьбу. Через минуту.

– Нет, сейчас!

– Ах, милая, вы очень требовательны! Вижу, мне уготована участь раба. И я буду вашим рабом, но при одном условии…

– Каком?

– Будьте моей женой. – Он взял со столика обручальное кольцо Найтсдейлов. – Не дотронусь до вас и пальцем, пока не согласитесь выйти за меня.

– Хорошо. – Эмма, потянулась к кольцу.

Чарлз отвел руку назад:

– Нет-нет, моя нетерпеливая возлюбленная. Вам нужно решить раз и навсегда. Подумайте хорошенько, если сможете. Как только кольцо окажется у вас на пальце, вы обречены. Вы станете моей женой. Матерью моих детей.

Чарлз замолчал, задумавшись над собственными словами. Свечной огонек играл, на гранях вставленного в кольцо сапфира. Сейчас он отдаст его Эмме, и это станет новым звеном в цепи, приковывающей его к Найтсдейлу. Ему должно быть не по себе, ведь он попался в ловушку. Почему же не сосет под ложечкой?

Однако ничего подобного. Наверное, потому, что он уверен – эта женщина создана только для него. А он для нее. Ее прекрасное тело лежит перед ним на постели, озаренное пламенем свечи. И как только он наденет кольцо ей на палец…

– Скажите же «да», Эмма! Я так хочу вас!

Она взглянула на кольцо.

– Но любите ли вы меня?

Он усмехнулся:

– Да, милая. Думаю, что да. У меня к вам такое чувство, которого я никогда раньше не испытывал. Стоит подумать о вас – и я уже счастлив. А еще…

– Что же еще?

Чарлз рассмеялся:

– Я схожу с ума от страсти. Меня бросает в жар. А мой приятель становится большим и твердым.

– Это, должно быть, несколько неудобно.

– Неудобно. Но единственное лекарство – брак с вами, дорогая. Если вы меня отвергнете, я испущу дух прямо тут, на вашей постели. Вполне вероятно, это будет конец рода Дрейсмитов. Титул перейдет к кузену Обри, который, если верить тете Беатрис, то ли не желает, то ли вообще не в состоянии обеспечить наследника.

– Вы шутите, милорд?

– Я вовсе не шучу, мисс Петерсон. Я совершенно искренен. Я в отчаянии. Сейчас начнется агония. Если вы не согласны выйти за меня прямо сейчас, я сойду с ума. Помяните мое слово!

– Этого не может быть.

– Очень даже может, милая, поверьте. Вот я говорю с вами, а мой разум утекает как вода. Скажите же, что будете моей женой, прошу вас.

Эмма улыбнулась:

– Да.

Чарлз засмеялся:

– Да? И все?

– Да, я выйду за вас.

– А вам не кажется, что вы меня любите?

– Не кажется.

Чарлз нахмурился. Он-то думал… Если он любит ее, она, конечно же… Конечно же, нет.

Эмма перевернулась на бок, оперлась о локоть и протянула руку, чтобы разгладить недовольную морщинку на его лбу.

– Мне не кажется, что я вас люблю. Я это знаю, глупенький. Я полюбила вас, когда мне было шесть лет. Правда, тогда все было немного иначе…

– Да уж, тогда было по-другому.

От счастья голова шла кругом.

– Я старалась бороться с этим чувством, делать вид, что его нет. Но оно никак не желало уходить. Даже когда вы не сказали, что любите меня.

– Простите…

Эмма поднесла палец к его губам:

– Хватит разговоров. Я тоже схожу с ума. Вы обещали, что будете меня ласкать, если я соглашусь стать вашей женой. Я согласилась, так что…

– Ах да. Как неучтиво с моей стороны заставлять даму ждать! Дайте мне левую руку, милая. – Кольцо скользнуло на палец Эммы. – Вот так. – Он поцеловал ее ладонь. – Вы выполнили мое условие. Значит, теперь дело за мной.

– Да, прошу вас, поскорее.

– Приказывайте – я ваш раб. Куда мне направиться первым делом?

Эмма покраснела.

– Я должна говорить?

– Хорошо, попробую угадать. Нос? Брови? Щеки? – Чарлз касался губами ее носа, бровей, щек. Сняв с нее очки, положил на ночной столик.

– Нет. Да! Ох…

– Вы непоследовательны, мисс Петерсон. Сами не знаете, чего хотите?

Эмма покраснела еще сильнее, но храбро взглянула ему в глаза:

– Грудь, лорд Найтсдейл. Я хочу, чтобы вы приласкали мою грудь.

– Ах грудь. Отличная мысль. У вас очень красивая грудь. Буду счастлив ласкать ее. Очень счастлив.

Он коснулся ее груди, и она выгнула спину дугой. Кажется, ночь обещает быть чудесной.

Какие чудесные у него руки! Большие и теплые. Когда они двигались по ее телу, то возбуждали еще больше, чем на озере. Закрытая дверь и мягкая постель делали любовную игру намного приятнее. Как и отсутствие одежды. Именно так! Эмма погладила могучие плечи Чарлза.

Но вот незадача. Руки Чарлза почему-то избегали одного уголка ее тела, который больше всего жаждал их прикосновений. Эмма жалобно застонала и приподняла ягодицы, пытаясь намекнуть ему. Чарлз тихо засмеялся:

– Милая, вы слишком нетерпеливы. У нас впереди ночь.

– Я хочу сейчас.

– Кажется, я женился на ведьме, которая любит приказывать. – Палец Чарлза двинулся от ее ребер к соску. – У нее крутой нрав! – Он обвел сосок пальцем. – Да она просто мегера!

Его рука легла на самое чувствительное место груди, и Эмма застонала, извиваясь всем телом.

– Это знак одобрения?

О да! Эмма захотела снова почувствовать его рот, язык.

– Прошу вас, сделайте, как на озере!

– Вот так?

Он склонился над Эммой. Его язык наконец накрыл ноющий сосок. Он лизал его и посасывал, а она стонала от удовольствия, чувствуя, как между ног разгорается пожар. Ее пальцы запутались в его волосах, она прижала его голову к груди. Только бы он не останавливался!

Рука Чарлза легла ей на живот. Эмма заерзала. Если бы он сдвинул руку чуть ниже…

– Милая, вы можете извиваться, сколько душе угодно. Это игра. Я вас дразню.

Голос у него был такой довольный, такой уверенный. Эмма погладила его по щеке. Он поцеловал ее ладонь, усмехнулся:

– Каждая ласка подводит вас к самому краю… Все ближе и ближе. Шажок-другой, и вы упадете в пропасть.

– Значит, мне тоже следует вас ласкать? – Эмма гладила его грудь, изучала соски, затем провела рукой вдоль загадочной полосы рыжеватых волос, которая спускалась вниз живота.

Он судорожно вдохнул и отпрянул. Ему стало не до смеха.

– Хотите, чтобы я вас трогала?

– Эмма… В следующий раз это будет чудесно! А сейчас мне не выдержать. К тому же мне хочется, чтобы вам была хорошо. – Он склонился к ее груди. – Как можно лучше для первого раза.

Эмма не поняла, но замерла, почувствовав, как губы Чарлза коснулись ее соска. А потом палец скользнул в жаркую влажную пещеру. Она приподняла бедра, вцепившись ему в плечи. Нужно было держаться за что-то твердое, чтобы не унес чувственный водоворот, в который он бросил ее так безжалостно!

Эмма задыхалась. Ей невыносимо хотелось быть с ним одним целым. Словно прочитав ее мысли, Чарлз крепко прижал ее к себе. Пальцы продолжили игру, подбираясь к чувствительному бугорку, спрятанному в недрах ее тела. Она и представить не могла… Все было намного лучше, чем на озере. Это было… великолепно. Из нее потекла жаркая влага, соски вздыбились, словно горные пики.

– Сейчас, милая, – шепнул он, – сейчас, пока вы влажная.

Загадочный торчащий предмет оказался между ее ног, там, где только что гостили пальцы. Он медленно пошел на штурм.

– Что?

– Тише, дорогая. Не волнуйтесь.

– Вы там не поместитесь!

– Тише. Не волнуйтесь. Я войду. О, Эмма, вы такая тугая.

– Это хорошо?

Ей стало немного больно.

– Это… прекрасно.

Еще толчок – и он оказался в ней.

– О-о-о! – Эмма пыталась сдвинуться, но он пригвоздил ее к постели.

– Не шевелитесь. – Чарлз уткнулся лицом в ее шею.

Она немного пришла в себя. Боль утихала. Ей стало приятно. Приятно чувствовать его в себе… Его спина была вся потная. Эмма погладила ее обеими руками.

– Вот так и делают детей, моя дорогая.

Он приподнялся на локте.

– Я проливаю семя… – его бедра двинулись вперед, – глубоко… – новый толчок, снова и снова, – в вас.

Он замер. Эмма почувствовала, как внутри бьет жаркая струя.

Чарлз обмяк. Эмма гладила его волосы. Ей было трудно дышать, но она была довольна. Ее наполняло чувство полноты, а также тяжести его тела сверху. Главное – Чарлз был с ней и даже внутри ее.

Это была не только плотская близость. Что-то еще связало их прочными узами. Она не понимала, что именно, да и не хотела понимать. Просто знала – это произошло.

Она почувствовала себя замужней дамой.

– О Боже, Эмма!

Чарлз поднял голову и улыбнулся. Ее сердце подскочило. Кто он теперь для нее – хозяин? Нет, не совсем. Он принял ее в свою жизнь. Она словно вошла в дверь и сразу же оказалась с ним вдвоем, наедине. Эмма улыбнулась в ответ.

Затем Чарлз нагнулся и подарил ей долгий поцелуй. На сей раз это был действительно знак обладания. Он заполнил ее всю – языком и телом.

– Вам тяжело. – Он поднялся, и Эмме внезапно стало холодно. – И наверное, больно.

– Нет.

– Да. – Он встал с постели.

– Куда вы? – Неужели остаток ночи она проведет одна? – Вы обещали меня охранять.

– Не тревожьтесь, дорогая. Я скоро вернусь.

Чарлз исчез за дверью. Эмма слышала, как он шарит в гардеробе.

– Вот так. Я запер свою дверь на ключ. Мы ведь не хотим смутить беднягу Хендерсона, правда?

Эмма покраснела.

– Конечно, нет.

Ее дверь он запер тоже, а потом вернулся к ней в постель, держа что-то в руке.

– Что это?

– Мой шейный платок. Простите, что вода слишком холодная. – Он просунул руку между ее ног.

– Что вы делаете? – Эмма попыталась сдвинуть ноги, но рука Чарлза уже была там. – Холодно!

– Знаю, любимая. Простите. Но мне нужно вас вытереть.

– Вытереть?

Чарлз показал ей платок, испачканный кровью.

– Ваша девственность. Просто немного крови, но это только в первый раз.

– Позвольте, я сама. – Эмма пришла в ужас. Она и месячные-то ненавидела.

– Нет, любовь моя. Мне это нравится. Вам было очень больно?

– Совсем чуть-чуть.

– Простите. Поверьте, когда мы будем делать это в следующий раз, больно не будет. Будет сладко.

Чарлз продолжал вытирать кровь. Было так… странно, что он делает что-то в ее самом сокровенном месте. Холодная вода, грубоватая льняная ткань… Чарлз взглянул ей в лицо, продолжая разглаживать волоски. Но это же совсем неприлично…

Что он такое говорил? О Боже, его пальцы… раздвинули ее… губы… Ах!

– Было так хорошо вначале, – еле выговорила Эмма. Она пыталась свести ноги, но он не давал. Новая ласка заставила ее вздрогнуть всем телом.

– В следующий раз будет хорошо и в начале, и в середине, и в конце. – Он бросил грязный платок на пол. – Знаете, я должен поцеловать вас там, где болит. Тогда боль уйдет.

– Что? Что вы хотите сделать?

– Вот это.

Не в силах поверить собственным глазам, Эмма поняла, что его голова склоняется к… Нет, это невозможно.

Она почувствовала в потайном уголке его теплое дыхание и влажную шершавость языка…