Грешный маркиз

Глава 9

Чарлз обозревал гору бумаг на своем письменном столе. Ему необходим секретарь!

Нет, ему нужна жена. Эмма. Он довольно-таки продвинулся в своих ухаживаниях. Жаль, леди Каролина выследила их в гроте.

В дверь постучали.

– Войдите!

Появился мистер Ламберт с грудой писем.

– Почта, милорд.

– Положите на стол, Ламберт.

Ламберт осмотрел бумажную гору.

– Куда, милорд?

Чарлз вздохнул:

– Хороший вопрос. Ламберт. Просто дайте письма мне.

– Слушаюсь, милорд. Полагаю, вы слышали новость? Лорд Данли с семьей отбыл восвояси.

– В самом деле? Несколько неожиданно. Он указал почему?

– Полагаю, на отъезде настояла леди Данли.

– Леди Данли? Господи, что случилось? Она же мечтала побывать на балу.

Мечтала? Да, такой взгляд, как у нее, Чарлз видел только у французских офицеров на поле боя. Он всерьез опасался, что она решительно настроена сосватать ему в жены свою дочку с поросячьим лицом.

Ламберт деликатно кашлянул.

– Одна из горничных с верхнего этажа шепнула миссис Ламберт, что леди Каролину оскорбила леди Беатрис.

Чарлз приподнял бровь:

– Странно. Не знал, что тетя Беа жестоко обращается с молодыми девицами.

– Смею думать, леди Каролина плохо отозвалась о Королеве Бесс.

– Королеве Бесс? Зачем тетя Беа ввязалась в спор на историческую тему?

– Речь не о королеве Елизавете, милорд. О кошке по кличке Королева Бесс. Очевидно, леди Каролина болезненно чувствительна к кошкам. Любимица леди Беатрис забралась к ней в постель. Что привело к прискорбным последствиям – для леди Каролины, разумеется, не для кошки. Девица… покрылась пятнами. Так говорит миссис Ламберт.

– Понятно. Спасибо за обстоятельный рассказ, Ламберт.

Значит, одной соискательницей меньше, подумал Чарлз, оставшись один. Жаль, что леди Каролина и тетя Беа не поссорились раньше. Уехать бы семейству Данли до прогулки на озеро, и сцена в гроте могла выйти куда более увлекательной. Возможно, он мог бы уже объявить о предстоящем браке!

Нужно тщательнее разработать план наступления. Судя по тому, как Эмма отвечала на его ласки, он ей вовсе не безразличен. Просто она с причудами. Так и не объяснила, почему дала ему пощечину. А он ведь всего-навсего попросил выйти за него замуж. Даже не поцеловал. Зато потом, в гроте, она не выказала ни малейшего желания ударить его снова.

Ни малейшего! Он заерзал в кресле, вспоминая… тело Эммы, такое мягкое и жаркое. Оно плавилось в его объятиях, раскрывалось навстречу. Боже! Эмма сама виновата, что он ее поцеловал. Каким голодным взглядом пожирала она его рот! Разве мог он отказать ей в небольшом угощении?

Он был бы счастлив дать ей больше. Ему самому ужасно хотелось распробовать каждый дюйм, каждый закоулок ее тела. Особенно его потайные места.

– Чарлз! Ты занят?

Чарлз стряхнул сладкое наваждение.

– Не особенно. Входи, Робби.

Робби осмотрел заваленный бумагами стол.

– А может, стоило бы поработать?

– Наверное. Главное, я успел разобраться с самыми важными делами, но, может быть, что-то и упустил. – Чарлз грустно посмотрел на гору бумаг.

– Тебе нужен секретарь.

– Знаю, черт подери! Мне вообще много что нужно с тех пор, как брат умер, а я унаследовал проклятый титул. Не могу решать все дела скопом.

– Правильно, – Робби потянулся к графину с бренди, – поэтому сначала тебе нужно выпить.

– Благодарю. – Чарлз взял стакан. – Ты оказал мне плохую услугу, сбежав сегодня днем. Мне пришлось изображать няньку для толпы молодых мисс и пустоголовых юнцов. Где тетя Беа откопала таких гостей?

Робби с усмешкой опустился в кресло подле письменного стола.

– А ты думаешь, почему я так легко согласился съездить за сестрой Олворда? Потому что мне вовсе не хотелось бродить возле твоего прекрасного озера со стадом баранов.

– А я думал, ты хотел побыть в обществе обольстительной Лиззи.

– Это Лиззи-то обольстительная? – Робби рассмеялся. – Малышка Лиззи мне как сестра. Ты же знаешь это, Чарлз. Она чудесная, очаровательная, но обольстительной ее не назовешь. Она еще совсем дитя.

– Не совсем, Робби. Ей уже семнадцать. Она дебютировала в этом сезоне. Олворд может принимать предложения руки и сердца. Не иначе как у него их уже десяток.

Робби нахмурился и пожал плечами:

– Нет. Лиззи не готова выйти замуж. Уверен. А Джеймс не станет настаивать. Знаешь… Ох, что это?

Чарлз тоже услышал стук.

– Не знаю. Но это не в коридоре.

– Точно, не оттуда. – Робби встал и открыл дверь кабинета. – В холле пусто. А за окном?

– Нет, не с улицы. – Чарлз все-таки выглянул в окно. – Тишина! Звук был какой-то деревянный…

– Наверное, у тебя завелись гигантские крысы.

Чарлз хмуро осмотрел старинный книжный шкаф.

– Искренне надеюсь, что нет.

После обеда Эмма сидела в гостиной рядом с Сарой, герцогиней Олворд. Ей сразу понравилась эта высокая рыжеволосая американка. Примерно одного с ней возраста, ну, может быть, моложе на год или два.

– Муж рассказывал, что вы подруга его детства, мисс Петерсон.

– Да, ваша светлость. Хотя я не уверена, что меня следует называть подругой. Я скорее была для них чем-то вроде собачки. Лорд Найтсдейл сказал, что герцог и лорд Уэстбрук прозвали меня Тенью.

Герцогиня рассмеялась.

– Ваша сестра и Лиззи, кажется, ровесницы, не так ли? И к тому же подруги.

– Да. – Эмма перевела взгляд на гостиную. Впервые Мэг не убежала прочь, а сидела бок о бок с Лиззи. Девушки весело смеялись. – Мы с папой хотели отправить Мэг в Лондон, но ее не интересуют ни балы, ни приемы.

– Нет?

– Нисколько. Она предпочитает бродить по полям, собирая растения для своего гербария.

– Рада, что у нее есть такая страсть. Но я не удивлюсь, если совсем скоро ее начнут интересовать и мужчины. Так бывает у большинства девушек. – Герцогиня засмеялась. – Я жила и училась в пансионе для молодых леди в Филадельфии, так что знаю, о чем говорю.

– Возможно. – Эмма согласно кивнула. Ей не очень верилось в это. Хотя сегодня Мэг сказала, что в один прекрасный день выйдет замуж. Значит, начало положено! Справедливо также, что сестре просто не из кого было выбирать. Мистер Щекач – сомнительный приз! Да и тот отбыл восвояси. Господам Жабе и Прыщу понадобится не один год, чтобы приобрести необходимый лоск. Хорошая добыча – лорд Уэстбрук. Но в него безумно влюблена Лиззи. Правда, граф, кажется, не подозревает о ее чувствах.

Нужно отвезти Мэг в Лондон и вывести в свет. Как просто! Действительно, просто, если она, Эмма, выйдет за Чарлза. И совсем непросто, если положиться в этом на сестер отца.

Но она не собирается замуж за лорда Найтсдейла!

– А как поживает новый лорд Найтсдейл, мисс Петерсон?

– Что? – Эмма недоуменно посмотрела на герцогиню. – Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду Чарлза. Как он справляется? Когда мы в последний раз виделись с ним в Лондоне, у меня сложилось впечатление, что он не хочет быть маркизом. Разумеется, в то время о титуле речи не шло. Его брат был молод и полон сил. Как у него получается быть маркизом?

– Ваша светлость… – Значит, Чарлз никогда не хотел быть маркизом? Он не говорил… Разумеется, он не знал, что унаследует титул… Может, поэтому он так торопится с женитьбой, чтобы покончить поскорее с неприятным делом и вернуться к привычной жизни. – По правде говоря, я не знаю. Лорд Найтсдейл не посвящает меня в свои дела.

– Разве? Я была уверена, что Джеймс говорил мне… – Герцогиня задумалась, потом покачала головой: – Не важно. Должно быть, я что-то спутала. Прошу меня извинить. – Она мило покраснела. – Сейчас я сама не своя.

Эмма улыбнулась:

– Не стоит извиняться, ваша светлость. Как вы себя чувствуете?

– Хорошо. Только вот быстро устаю. Но доктора заверяют, что это скоро пройдет. – Герцогиня улыбнулась. – Полагаю, вы знаете, что мы ждем прибавления в семействе?

– Да. Боюсь, это ни для кого не секрет.

– В свете не бывает тайн, не так ли? – Герцогиня засмеялась. – Мне нет особой нужды скрывать мое положение. Но я привыкла к уединенной жизни. Однако теперь я жена английского герцога, а это ко многому обязывает.

– Да, здесь совсем другая жизнь. – Эмма попыталась представить, каково это – покинуть семью в родные края, чтобы переплыть Атлантику. – Наверное, вы ужасно скучаете по дому?

– Нет. – Герцогиня расправила юбки. – Конечно, иногда меня охватывает тоска по родине, но ведь в Соединенных Штатах у меня больше нет дома. Я потеряла маму еще в детстве. Отец умер в прошлом году – это его смерть заставила меня отправиться в Англию. – Она подняла голову и улыбнулась кому-то за спиной Эммы. Эмма обернулась. В гостиную вошел герцог Олворд.

– Нет, – услышала Эмма голос герцогини, – теперь мой дом в Англии.

Герцог увидел жену и расцвел в улыбке.

Было ясно, что герцог безумно влюблен в Сару. Эмма, извинившись, уступила ему место на диванчике рядом с женой. Весь вечер она украдкой наблюдала за герцогом. Вежливо-сдержанный в разговоре с другими гостями, он совершенно менялся, когда обращался к жене. Выражение лица смягчалось, в глазах загорались огоньки.

Вот если бы кто-то смотрел на нее, Эмму, с такой же любовью! Способен ли на это Чарлз? Она фыркнула. Мисс Рассел прервала увлекательное повествование о напастях, поджидающих садовода, и тревожно посмотрела на Эмму. Эмма улыбнулась и деланно закашлялась. Пусть думают, что у нее першит в горле.

Чарлзу нужна мать для его будущих детей и нянька для племянниц. Она отыскала его глазами. Чарлз беседовал с сэром Томасом и лордом Хейверфордом. Их взгляды встретились. Чарлз улыбнулся.

Она опустила глаза. Только бы никто не услышал, как сильно стучит ее сердце.

Ей хотелось иметь детей. Тут Мэг права. Ей бы хотелось малыша с прозрачными голубыми глазами, как у Чарлза.

В гостиную заглянул мистер Столи, и девушка поспешно отвернулась, пересев на диванчик в дальнем углу. Вот бы избежать его раздражающего внимания.

Интересно, а если бы Эмма ждала ребенка, был бы Чарлз так же горд, заботлив и предупредителен, как герцог? Вряд ли. Скорее всего его попросту не будет в Найтсдейле. И он не приедет. Зачем? Лучше торчать в Лондоне, пить и веселиться. Она судорожно вцепилась в собственную юбку. Он приедет, когда решит, что пора сделать нового Дрейсмита.

– Мисс Петерсон, вы хорошо себя чувствуете?

– Что? – Эмма подняла голову. На нее, хмурясь, смотрел Чарлз-. – Конечно. Все в порядке. Почему вы спрашиваете?

– Вы снова что-то бормотали.

– Я никогда ничего не бормочу.

– Нет? Хм… Может быть, вы стонали?

Эмма вспыхнула:

– Разумеется, я не стонала!

– Нет? С удовольствием заставил бы вас это сделать.

«Ты уже заставил один раз!» Эмма хлопнула себя по губам. Лорд Найтсдейл смотрел на нее все также. Значит, она только подумала…

– Можно мне сесть рядом? – Я могу вам запретить?

Он засмеялся и сел совсем близко – ближе, чем позволяли приличия. Его нога запуталась в ее юбках, и хотя не касалась тела, Эмма могла бы поклясться – она чувствует жар его кожи.

А вдруг это ее собственное тело горит, как в огне? Что, если он чувствует, как… Она решила встать и уйти.

– Вы рассержены, мисс Петерсон?

– Нет, не рассержена. – Должно быть, она заговорила слишком громко, потому что леди Беатрис посмотрела в их сторону. Эмма почувствовала облегчение, даже радость, когда увидела, что тетка Чарлза собирается нарушить их уединение с лордом Найтсдейлом.

– Чарлз, ты обижаешь мисс Петерсон?

– Конечно, нет, тетя. А вы что скажете, мисс Петерсон?

– Нет.

Это совсем не так называется! Когда мужчина просто садится рядом, и сердце начинает биться, словно хочет выскочить из груди. Он не обижает. Волнует – да. Сводит с ума – еще точнее.

– Кстати, об обидах, тетя. Тебе полагается приз! Ламберт сказал, что ты так разозлила леди Каролину, что она и ее семейство предпочли покинуть Найтсдейл.

Леди Беатрис пожала плечами:

– Она оскорбила Королеву Бесс.

– Боже правый, тетя! Ты не лучше Клер. Королева Бесс всего лишь кошка.

– Зато леди Каролина – свинья.

Эмма подавила смешок. Лорд Найтсдейл взглянул на нее удивленно:

– Я так понимаю, вы согласны с замечанием тети Беа?

– Хм…

– Разумеется, она согласна. Со мной согласится любой, у кого есть глаза. И прегадкая свинья вдобавок. Без нее лучше. – Улыбаясь, леди Беатрис принялась лорнировать гостей. – Тут есть еще немало болванов, от которых неплохо бы избавиться.

На глаза ей попались Жаба и Прыщ, которые хихикали в дверях, ведущих в сад.

– Интересно, что затевают эти двое?

– Подозреваю, ничего хорошего. Пойти проверить?

– Погоди, Может быть, они сейчас утихомирятся.

Затем лорнет леди Беатрис задержался на мистере Стокли.

– А ведь знакомое лицо!

– Он тут со вчерашнего утра.

– Знаю, Чарлз. Нет. Где-то я его видела! Вертится в голове. Никак не вспомню. Что вы знаете о нем, мисс Петерсон?

– Почти ничего, леди Беатрис. Он снимает дом мистера Атуэрта, пока тот живет в Лондоне.

– Никто не остается в Лондоне после окончания сезона, – нахмурилась леди Беатрис. – Как странно!

– Но вы, кажется, остались, леди Беатрис?

– Нет-нет. Жить в Лондоне летом ужасно! Скучно, как в болоте.

– Но мне показалось, вы приехали сюда из Лондона?

– Я была там проездом.

Чарлз улыбнулся:

– Я жил в Лондоне летом, мисс Петерсон. Занимался делами брата. Вполне могу жить в городе, когда там нет светской жизни. Не то что тетя.

– А кто такой мистер Атуэрт? – снова задумалась леди Беатрис. – Не припомню такого имени.

– Тетя Беа, бедняга Стокли вот-вот загорится. Ваш взгляд просто испепеляет, да еще через стекло лорнета…

– И пусть бы сгорел, – отвечала леди Беатрис, но лорнет все-таки опустила.

– Мистер Атуэрт поселился здесь недавно, – пояснила Эмма. – Кажется, выиграл свой дом в карты у наследника Баннистера вскоре после того, как старый мистер Баннистер умер.

– Баннистер, ага! Этого я помню. Ты тоже должен его знать, Чарлз. Кажется, вы ровесники с наследником?

– Думаю, он одного возраста с Полом.

– Хм… А откуда мистер Стокли берет деньги?

– Точно не знаю, – сказала Эмма. – Я его не спрашивала.

Леди Беатрис выгнула дугой бровь:

– Но о чем-то вы же его спрашивали? Во время обычных бесед.

Эмма пожала плечами:

– Кажется, он сказал, что его семья занимается морскими перевозками.

– Ах, перевозками, – произнесла леди Беатрис недоверчиво.

– Наверное, папа знает больше.

– Надеюсь, если он позволил парню разгуливать по всему дому.

– Леди Беатрис, мистер Стокли не…

Ей на колено легла рука лорда Найтсдейла. Пораженная Эмма замолчала на полуслове.

– Слишком волнуетесь, мисс Петерсон. Вам стоит говорить тише.

Он еще осмеливается указывать ей, как себя вести! Чарлз тихо засмеялся:

– Прошу, не нападайте на меня. Сделайте медленный выдох. Буду рад предоставить вам возможность поработать языком в другой раз. – И добавил ей на ухо: – Знаете, можно по-разному использовать язык…

– Лорд Найтсдейл! – Эмма не поняла, что он имеет в виду, но подозревала – что-то не совсем приличное.

– Стокли, Стокли… Со временем я обязательно вспомню.

– Конечно, тетя. Однако мне нужно потолковать с господами Фрамптоном и Оулдстоном, пока их коварная задумка не принесла плоды. С вашего позволения, дамы.

Лорд Найтсдейл успел вовремя. Мистер Фрамптон как раз собирался запустить в гостиную поросенка.

– Поверить не могу, что на свете есть такие идиоты, Хендерсон. О чем они думали, когда хотели запустить в дом свинью?

– По моему опыту, милорд, могу сказать, молодые господа в возрасте мистера Оулдстона и мистера Фрамптона вообще редко думают.

– Неужели и я был так же глуп?

Хендерсон кашлянул в кулак и повернулся к хозяину спиной, чтобы убрать в шкаф сюртук.

– Кажется, раз или два вы поступали не совсем обдуманно, милорд. Обошлось, однако, без домашней скотины.

– Хм… возможно. Но…

Кто-то тихонько постучал в дверь, соединяющую обе спальни. Кровь прилила к его лицу, и не только к лицу. Стараясь не выдать голосом волнения, он приказал лакею:

– На сегодня все, Хендерсон. С остальным я справлюсь сам.

Хендерсон кашлянул:

– Уверен, что справитесь, милорд. Не наделайте только глупостей, прошу вас.

– Постараюсь. Спокойной ночи.

Он махнул рукой лакею и направился к двери, соединяющей его спальню со спальней Эммы. Перед тем как открыть дверь, он секунду помедлил.

– Спокойной ночи, мистер Хендерсон, – повторил он. – Эмма, что… – начал было Чарлз и замолчал. Мисс Петерсон стояла перед ним в ночной рубашке, ее темно-золотые кудри рассыпались по плечам. Чарлз затаил дыхание, а его способность мыслить трезво куда-то улетучилась. Ему не давало покоя то, что она стояла на пороге его спальни. От этого одна из частей его тела пришла в сильное волнение, намекая, чем можно заняться на любой из двух имеющихся удобных кроватей.

– Что такое, мисс Петерсон?

Эмма откинула волосы назад, и ночная сорочка на миг обтянула грудь. Чарлз закрыл глаза, призывая себя к самообладанию. Затем потер лоб и проглотил комок в горле. Не хватало еще пустить слюну.

– Милорд, пропала моя шляпа, а также щетка для волос. Я искала везде, но не нашла ни того ни другого.

Судя по голосу, она отошла от него подальше. Чарлз открыл глаза. Эмма стояла возле камина.

Боже, дай сил! Ее тонкая поношенная ночная рубашка почти не скрывала роскошных форм. Огонь камина просвечивал ее насквозь так, что была видна грудь и темные соски. Он разглядывал осиную талию – удивительно тонкий переход между полной грудью и округлыми бедрами. Ее бедра, крепкие ягодицы, чудесная тень, что легла между…

Джентльмен непременно подал бы даме халат.

Однако это так скучно – быть джентльменом!

Она резко сказала:

– Что это с вами?

Ее руки принялись нервно разглаживать ночную рубашку, что лишь усугубило положение.

– Вы стоите как громом пораженный.

– Простите. – Чарлз отвел глаза и принялся изучать постель. Неудачный выбор! Он уставился в пол, заодно убедившись, что его волнение не слишком себя выдает. К счастью, он уже переоделся на ночь, а в складках халата можно было спрятать что угодно. – Я засмо… задумался. Что вас привело сюда?

– Моя шляпа! Кто-то утащил мою шляпу. – Эмма кивнула на раскрытый гардероб.

– Вы уверены?

Какое облегчение: можно отвлечься от сладострастных мечтаний. Чарлз подошел к ее гардеробу и вытащил шляпу, которая была на Эмме во время прогулки к озеру.

– Да вот же она!

– Не эта! Другая.

– Другая?

– Та, в которой я ходила на рыбалку.

Чарлз растерянно заморгал.

– Мисс Петерсон, ни один уважающий себя вор не польстится на вашу шляпу. Просто сачок для ловли рыбы!

– Да, но она пропала!

– Может быть, горничная решила, что вы хотите ее выбросить?

– Как она могла такое подумать!

– Потому что ее следовало давным-давно выбросить. Последняя нищенка в Лондоне постеснялась бы носить такое.

– Да как вам не…

– Мисс Петерсон, вы в самом деле думаете, что это была симпатичная шляпка?

Эмма покраснела. Ей хотелось ответить искренне, но, с другой стороны, так же искренне хотелось поставить Чарлза на место.

– Нет, – ответила она наконец. – Но мне все равно не нравится, что кто-то берет мои вещи.

– Понимаю, это может сбить с толку. – Чарлз упивался ее ароматом. В нем смешались запахи лаванды, лимона и еще один – запах женщины. – Кажется, пропала не только шляпа. Что еще?

– Моя щетка для волос.

Он нахмурился:

– Дорогая?

– Конечно, нет.

– Может, вы сами куда-то ее убрали?

– Куда? – Эмма показала на свой туалетный столик. Он был совершенно пуст.

– Может, она упала на пол?

Чарлз опустился на колени, чтобы посмотреть под туалетным столиком. Эмма подошла ближе и попыталась заглянуть ему через плечо. Край ночной рубашки скользнул по его руке. Чарлз повернул голову.

О Боже! Его лицо оказалось как раз на уровне чудесного, восхитительного, поразительного свода ее бедер. Под тонкой тканью виднелись темные волоски… Надо сделать вдох поглубже, чтобы успокоиться. Он вдохнул и ощутил мускусный аромат ее сокровенного места. Казалось, ничего не стоит обнять ее круглые ягодицы и зарыться лицом в этот уголок между ног. А потом отправить туда еще одну часть себя.

Мисс Петерсон между тем спросила:

– Я ничего не вижу. А вы?

– Что…

Чарлз попытался рывком вскочить на ноги и ударился головой о нижний ящик туалетного столика. В глазах заплясали звездочки. В следующее мгновение над ним склонилась Эмма, и он увидел ее грудь.

– Покажите, где вы ударились?

Она притянула его голову к себе. Может быть, сделать вид, что он потерял сознание, и упасть лицом прямо в расщелину между мягкими полушариями, что соблазнительно раскачивались у него перед глазами, дразня темными сосками. Наверное, они сладкие на вкус, хотя не такие сладкие, как…

– Все в порядке, – проговорил он хрипло, высвобождаясь из ее рук. Но прежде чем встать, убедился, что полы халата запахнуты как следует. К счастью, его свободный покрой успешно скрывал все, что нужно было скрыть.

– Вы уверены? У вас странный вид.

– Да-да. – Он кашлянул. – Все в порядке, правда! Только чуть шишку не набил. – Он потрогал собственную макушку и поморщился.

– Видите, значит, вам все-таки плохо. – Эмма протянула руку к его голове. Однако плохо было совсем не голове. Чарлз поспешно отскочил – она могла случайно задеть то, что так жаждало ее прикосновений. Еще бы шаг назад, потом нарочно споткнуться – и упасть в ее постель, ощущая на себе восхитительную тяжесть ее тела. – Видите, вам очень плохо, вы даже вспотели.

Он схватил Эмму за плечи и, развернув спиной к себе, стал толкать в направлении своей спальни. Прочь из ее комнаты, от ее постели, иначе он овладеет ею, как зверь. Он и чувствовал себя зверем.

– Мисс Петерсон, со мной все хорошо, просто прекрасно, как нельзя лучше.

– Но что вы делаете?

– Нужно же вам расчесать волосы? У меня наверняка найдется лишняя щетка для волос. Я готов даже сам поработать вашей горничной.

Он причешет ее волосы, чего бы это ему ни стоило! По крайней мере это менее опасно, чем воплощать прочие идеи, терзающие его воспаленное воображение.

Лорд Найтсдейл вел себя в высшей степени странно. Зачем он притащил ее в свою спальню? Задумал что-то дурное? Тогда ей следует упираться, сопротивляться.

Но сопротивляться не хотелось. Ей не было страшно – ни капельки. Зато было любопытно. Эмме хотелось рассмотреть его комнату. Какая она? Конечно, он живет здесь совсем недавно. И все-таки это его личная территория, укрытие, убежище, где не бывает посторонних. Нет ничего страшного в том, что она туда просто заглянет. Может быть, миссис Бегли и леди Беатрис правы? Она соблюдала приличия слишком долго и слишком строго. Пора наконец испытать небольшое приключение.

На пороге комнаты она задержалась: тяжелая мебель темного дерева, синие с золотом занавеси – наверное, остались от отца или Пола. Однако ощущалось и присутствие самого Чарлза: разбросанные на столике галстучные булавки, бумаги на письменном столе… А это что?

– Взгляните-ка! – Эмма сунула руку в кипу бумаг и выудила свою щетку. – Как она сюда попала?

– Не знаю. – Чарлз взял у нее щетку и осмотрел. – Простите мне эти слова, но вор вряд ли польстился бы на такое.

– Но как она попала в вашу комнату? Может, кто-то рылся в ваших письмах?

– Одновременно причесываясь? Сомневаюсь. – Чарлз осмотрел бумажную гору. – Похоже, все в порядке.

– Вы называете это порядком?

Чарлз усмехнулся:

– Выражаясь точнее, похоже, что ничего не украли.

– Отлично. Тогда я беру мою щетку и отправляюсь к себе.

Чарлз поднял щетку повыше, чтобы ей было не достать.

– Не думаю. Я обещал, что исполню роль вашей горничной, и я не отступлюсь от своей затеи.

У Эммы сердце ушло в пятки.

– Но это же просто смешно. Я сама прекрасно расчешу волосы.

– Разумеется, вы справитесь. – Чарлз заставил ее сесть за туалетный столик, провел рукой по кудрявым волосам. – Тем не менее сегодня их расчешу я. Это цена, которую вы должны заплатить за то, что нарушили мой ночной покой.

– Я не хотела вас беспокоить!

Чарлз рассмеялся:

– Мисс Петерсон! Если бы вы только захотели!

Он принялся действовать щеткой. Эмма закрыла глаза, чтобы лучше прочувствовать долгие движения щетки по волосам. Щетка двигалась уверенно и в то же время достаточно деликатно. Щетинки массировали кожу головы и разделяли каждый волос, не причиняя ни малейшего неудобства. Широкая ладонь Чарлза забирала волосы со лба, заправляла за уши, приподнимала над шеей.

– Вы делаете это не в первый раз?

– Возможно.

– Но у вас нет ни сестры, ни жены….

– Вы задаете слишком много вопросов.

Значит, он расчесывал волосы своим подружкам. Стоило ей об этом подумать – и процедура потеряла часть своей прелести.

– Милая, не хмурьтесь. – Его губы коснулись ее лба, и она в испуге открыла глаза. Чарлз улыбался. – Доверьтесь мне. Такого, как с вами, у меня никогда не было. – Его голос захрипел. – Теперь все иначе.

Губы Чарлза коснулись виска и двинулись вниз по щеке. Она пропищала что-то и наклонила голову вбок. Он засмеялся и стал целовать ее за ухом.

Она чувствовала, что задыхается. Чувствовала странное стеснение в груди. Что происходит с ее сосками? Неужели они набухают? Ей было страшно открыть глаза и посмотреть в зеркало. А еще она чувствовала влагу, текущую между ног.

– Милорд…

– Тише, Эмма. Не бойтесь. Мы всего лишь играем. Обещаю, что буду целовать вас только выше плеч и держать руки выше талии.

– О-о-о-о!

Руки Чарлза легли ей на грудь. Она застонала.

– Чудесно. У вас такая красивая грудь. Само совершенство.

– Но…

– Ни о чем не беспокойтесь. Расслабьтесь. Разве вам не приятно?

Разумеется, ей было приятно. Страшно приятно. Чарлз ласкал ее груди, брал в ладони, чтобы ощутить их тяжесть. Его пальцы описывали их по окружности. Эмма откинула голову назад, ему на грудь. Выгнула дугой спину, выставив грудь вперед.

– Вот так, милая, вам же приятно.

Его губы ласкали подбородок.

– Дорогая, откройте глаза, посмотрите в зеркало.

– Нет…

Когда она все-таки осмелилась, Ее потрясла открывшаяся картина: она сидела вся раскрасневшаяся, с открытым ртом. Чарлз прижался к ее лицу: темная щетина, сверкающие глаза, тяжелый взгляд… Это огонь желания? Загорелые руки на фоне светлой ночной рубашки, и палец играет через ткань с соском. Она задрожала.

– Эмма! – Чарлз развернул ее, увлек в объятия. Два полушария крепко прижались к каменной поверхности его груди, ладони обхватили лицо, а губы раскрылись, ожидая вторжения языка. Эмма вцепилась в его плечи, чтобы не упасть, и почти повисла.

Руки Чарлза скользили по спине, но остановились на талии. Губы покрывали поцелуями шею сверху вниз, доходя до ключицы. У нее вдруг возникло дикое желание… чтобы он ласкал бедра, целовал грудь. Не лишилась ли она рассудка?

Она толкнула его в плечо. Чарлз опустил руки.

– Что вы со мной делаете? – Эмма едва могла говорить.

Чарлз перевел вопрос:

– А что вы со мной делаете?

– Вам лучше знать, – возразила она, – у вас это уже было.

Он рассмеялся:

– Не совсем. – Затем вздохнул и стал объяснять: – Мы соблазняем друг друга, милая. С удовольствием бы взял вас на руки и отнес вон в ту чудесную постель. Мы могли бы продолжить наши изыскания. Вам ведь тоже этого хочется?

– Нет!

– Лгунья! – Он поцеловал ее и развернул лицом к ее спальне. – Вероятно, вы правы. Вам следует отправиться в постель. Одной.

Эмма почти бегом бросилась к себе.

– Не доверяете мне, милая? Или себя боитесь?

– Спокойной ночи, – буркнула она, хлопнув дверью. Вдогонку ей раздавался его смех.

– Приятных снов, – шепнул он в замочную скважину.

Эмма осторожно погладила дверь и решительно направилась в свою пустую постель.

Какие там сны – вряд ли ей удастся сомкнуть глаза.