Грета и Стеклянное Королевство

— Где бы ты ни прятался, я найду тебя. Как бы тебе не было больно, я утешу тебя. Где бы ты ни был, далеко или близко. Я последую за звездами, чтобы только быть с тобой.

Внезапно слова приобрели больше смысла, чем когда-либо прежде. Перед ее мысленным взором всплыл образ Айзека, а горячие, соленные слезы стали ещё одним препятствием, которое она должна была одолеть, чтобы собраться с мыслями и не думать о нем.

Вайат взял ее за руку. Кто-то другой дотронулся до ее плеча, возможно, Сиона. Они хотели сказать ей, что они рядом. Верят в нее, поддерживают ее.

— Куда бы ты ни шел. Где бы ни смеялся. Где бы ни пел, танцевал и вздыхал. Где бы ты ни был, далеко или близко. Я последую за звездами, чтобы только быть с тобой.

Она продолжала петь, все больше и больше изливая сердце с каждой строкой и каждой нотой, будто слова были фонтаном. Каждый раз, когда она повторяла припев, она вспоминала о самопожертвовании Айзека. Она вспоминала его поцелуй, его глаза и улыбку. Это снова и снова разбивало ей сердце.

На последней ноте она открыла глаза. Какая-то ее часть надеялась, что это было правдой, и битва была лишь сном, но она поняла, что смотрит Вайату в лицо, такое спокойное, уверенное и обнадеживающее. Она выдержала его взгляд, пока допевала последнюю ноту. Звук эхом разнесся по поляне.

Не было слышно никаких других звуков. Никакой визжащей летучей мыши в сумерках или стрекочущего прыгающего жучка. Будто все перестало дышать в то время, как она выдержала эту последнюю кристальную ноту… пока та потихоньку не растворилась в сгущающейся темноте.

Уже долгое время не было слышно никаких слов. Ни от бьера, ни от Вайата или от кого-то ещё.

Она моргнула, когда снежинка приземлилась ей на ресницу, а другая на щеку. Грета понятия не имела, когда начался снег, но вниз элегантно, почти благоговейно, спускались большие, пушистые хлопья. Это было мило. Снег походил на открытку. Красивый, без жесткости.

Наконец, она повернулась, чтобы посмотреть на Мидаса, рот которого свисал до уровня ее глаз. В какой-то момент, который она даже не заметила, он встал перед ней на одно колено. Он смотрел на нее так, будто она исполнила самый замечательный трюк, и пытался понять, как же она достала из шляпы кролика.

— Как ты это сделала? — спросил он. — Как тебе удалось взять нечто такое простое как слова и преобразить их в магию?

Он протянул ей руку, а она отступила назад, боясь, что он поднимет ее и затрясет, пока музыка не польется снова.

— Повтори, — приказал он более громким голосом, наклонившись вперед так, что она могла почувствовать его дыхание и увидеть пятнышки зеленного цвета в его молочных глазах. Он не тряс ее, но не очень-то уж и нежно толкнул в плечо, чтобы она повиновалась.

Вайат и фейри одновременно вступились.

— Ты должен уступить. Мы выполнили твои условия и внесли плату, которую ты требовал, — мягко напомнила Сиона. — Песня данем Греты, как раз то, что ты хотел, сокровище, которое тебе никто раньше не предлагал. На самом деле, тебе предоставили сокровище, которое больше нигде в Милене не встретить.

Бьер нахмурился, все еще уставившись на Грету.

— Ты разрешишь нам пройти к мосту. Сейчас же.

Непоколебимость позиции Байрона была очевидна по тону голоса, но это могло заставить Мидаса отказаться от их сделки.

В его взгляде промелькнул расчетливый огонек, заставив кровь Греты застыть, как только она представила, что это могло означать.

— Договор никогда не подразумевал то, что смогут пройти все, — в конце концов, сказал он.

— Вот дерьмо!

Вайат сердито выскочил вперед, но она схватила его за плечо. Она хотела сказать то же самое, но ситуация снова становилась очень опасной.

Она уже начала было говорить ему, что споет другую песню. В конце концов, это заняло бы лишь несколько минут ее жизни. Если это сделает бьера счастливым, то почему нет? Но яркий блеск в его глазах остановил ее. Одной песни будет недостаточно. Десять, двадцать или сотни песен, при условии, что сможет столько вспомнить, не будет достаточно. Если Мидас найдет способ, то она окажется запертой в птичьей клетке размером с человеческий рост, день за днем выливая свое сердце, пока у нее не закончатся песни, а затем он ее, наверное, убьёт.

Мидас сосредоточился только на ней.

— Я чувствую себя великодушным и позволю всем пройти… пока ты остаешься здесь, — сказал он. — Ты останешься и дашь мне больше этих сокровищ, а когда твоя группа вернется, они смогут безопасно пройти второй раз.

Теперь он вел переговоры. Его голос был почти отчаянным.

— И тогда ты меня отпустишь? — спросила она.

Он нетерпеливо кивнул. Условия сделки звучали не такими уж и не обоснованными, кроме того факта, что она ему не верила. Довериться тому, что он сдержит свое слово, уже показало, какой ошибкой это было.

— Идите, — сказала она остальным, подталкивая Вайата и Сиону по направлению к краю скалы и мосту. — Вам нужно спешить, прежде чем станет слишком поздно, чтобы искать убежище на ночь.

Она посмотрела на Вайата. Пожалуйста, не противься этому.

Сиона одарила ее многозначительным взглядом и медленно кивнула. Грета глубоко вздохнула и тоже кивнула. Слава Богу, Сиона поняла.

Увидев, что Мидас не остановил их, она издала беззвучный вздох облегчения.

Ее сердце колотилось, когда она смотрела им вслед. Они уже почти были у моста…

Огромное существо ворвалось на поляну с горящими, красными глазами, лицо было измазано кровью, а рев мог вызвать лавину со снежных гор.

У нее перехватило дыхание. Она почти не узнала бывшего короля гоблинов. Теперь он был таким же монстром, как и любой другой из Потерянных, на которых она охотилась, безумный, и без намека на того парня, который дразнил ее, целовал ее и обещал ей будущее рядом с собой.

Ее сердце трепетало от горя и печали, даже тогда, когда магия взяла верх с помощью принудительного взрыва огня, которое было настолько сильным, что могло отбросить даже Мидаса.

Это настолько сильно застало его врасплох, что он еще пошатывался, когда Вайат оказался рядом с ней. Почему он не был на полпути к мосту?

Он потянулся к ней. Грета закричала, чтобы предупредить его, но было уже слишком поздно. Парень застонал от ожога, когда коснулся ее, но все равно схватил за запястье и не отпускал.

— Давай же! — он потянул ее на себя, но она колебалась и повернулась назад.

Айзек бежал на них, щелкая челюстью, подобно волчьей хватке.

В ее сердце запульсировала теплая волна. Она вытолкнула ее без осознания. Фактически, казалось, что у волны была своя собственная воля. Айзек вскрикнул от боли. Она ахнула, почуяв запах выжженных волос и кожи, и инстинктивно сделала шаг в его сторону.

— Ты не можешь ему помочь! — прокричал Вайат.

— Я могу попробовать! — крикнула она, в груди ожили надежда и страх. — Что если…

Вайат помахал перед ее лицом своей красной, стремительно покрывающейся волдырями, рукой.

— Что, если ты убьешь всех нас, пытаясь это выяснить?

Она вздрогнула. Он был прав. Она не могла рисковать, разбираясь с Айзеком, пока не была в безопасности.

Она позволила Вайату утащить ее за собой. Позади них что-то завыло, но она не осмелилась снова обернуться назад, чтобы посмотреть, что случилось.

Они бросились бежать. Воздух содрогнулся от разгневанного крика Мидаса, она опустила голову и побежала еще быстрее. Вайат не отставал.

Фейри ждали у подножия моста.

— Идите, идите, идите! — закричала она, размахивая руками, чтобы они зашевелились.

Они повернулись и начали по очереди заходить на мост, а затем Вайат вытолкнул ее перед собой.

Впадина Фоллс была примерно в миле от Солемного Моста вверх по течению. Это был единственный, свободно протекающий источник воды во всей Милене, за исключением горячих источников под Черными Пещерами. Остальные реки и озера уже давно замерзли.

Ледяная изморось, покрывающая тонкие доски моста, сделала его скользким, и он качался взад-вперед, угрожая выбросить всех в глубокую пропасть. Она тут же обеими руками ухватилась за канатные рельсы.

Затем Грета посмотрела вниз. Плохая идея. Настил отсутствовал.

Она знала, что просто стало слишком темно, чтобы различить его, но от этого лучше ей не становилось.

Грета сделала еще шаг, и ее нога проломила гнилую доску. Она удержалась и развернулась, чтобы помешать Вайату врезаться в нее. Он остановился и крепко ухватился за веревки.

Позади них взревел Мидас, она представила себе, как он ударил своими огромными кулаками о землю, когда увидел, что они уходят. По мосту пробежала вибрация, которая заставила его качаться еще сильнее.

Она осмотрела край скалы в поисках Айзека и увидела, как он сражается с ризо. Она могла лишь молиться о том, чтобы с ним все было в порядке.

Удивительно, но Мидас не последовал за ними на мост и не начал обрывать его, хотя она боялась и того и того, но это было тем риском, на который им нужно было пойти.

— Почему он просто стоит там? — вслух поинтересовалась она.

Глаза Вайата расширились, и он указал на что-то за ее плечами.

— Вот поэтому, — встревоженно сказал он.

Грета обернулась. Две луны Милены показались в разрыве облаков. Сиона и фейри были уже впереди метра на четыре с половиной, но под ними все исчезло в беспроглядной тьме. Невозможно было сказать, чего ожидать на второй половине моста или на другой стороне пропасти, если уж на то пошло.

Она прищурилась, но там ничего не было…

Послышался внезапный звук полета.

Темнота не могла скрыть того, что принесла ночь. Что-то бросилось сверху вниз, прямо на Сиону и других. Кто-то закричал, и они собрались в кучу. Когда что-то в темноте почти в точности повторило крик, Грета выругалась.

— Черт. Гарпии!

Глава 13

Она перепрыгнула через пролом в досках как раз тогда, когда ее собственный голос выкрикнул ей вслед с высоты со стороны правого плеча: «Гарпии!». Она вовремя пригнулась, чтобы избежать когтистых лап крылатого существа и, подняв голову, увидела, что что-то перламутрово-белое с крыльями снова скрылось в ночи.

— Один из вас пусть продолжает говорить, — крикнула она группе впереди нее. — Только кто-то один. Гарпии имитируют звуки. Когда они повторят слова, тогда вы услышите, откуда доносится звук. Но если будет слишком много голосов…

— Слишком много голосов…

Она снова пригнулась, прикрыв голову руками, в ожидании того, что гарпия схватит ее. Слова доносившиеся голосом Греты внезапно оборвались и перешли во вскрик. До нее ничего не дотронулось, а когда она посмотрела наверх, то увидела, как Вайат смотрит через перила моста в глубину. Он повернулся к ней и протянул руку, чтобы помочь ей.

— Что ты ей сделал?

— Ничего такого. Она совсем скоро вернется. Давай убираться с этого моста.

Они побежали к остальным, продвигаясь осторожными шагами. Грета вытащила свой меч, как только они приблизились. Принцесса стояла, низко пригнувшись, а Драйден наклонился над ней, чтобы защитить, в то время как Сиона и остальные заслоняли принца. Грета с облегчением вздохнула, увидев, что все на месте. Было невозможно узнать сколько гарпий летало наверху. Она могла быть и одна, но Грета в этом сомневалась.

В темноте ночи гарпии были практически невидимыми, до тех пор, пока не оказывались прямо над тобой. Черные, беспроглядные крылья, черные волосы и кожа цвета древесного угля. Единственное в них, что отражало лунный свет, было мерцающей нижней частью крыльев и свечение их желтых глаз.

Она подняла голову, чтобы прислушаться к потоку воздуха. Вайат и Сиона посмотрели наверх, поворачиваясь, как куры, ждущие падения неба.

— Они все еще здесь? — спросила Лейла.

— Еще здесь?

— Вниз, быстро вниз!

Все пригнулись, но Сиона внезапно закричала.

Гарпия схватила ее за плечо. Сиона схватилась другой рукой за боковую веревку, но она не могла одновременно держать и кинжал. Он выскользнул за край и упал в пропасть.

Лицо Сионы исказилось от боли, как только гарпия попыталась сорвать ее с моста. Удивительно то, что это существо выглядело как девушка, если не считать остроконечного клюва и этих светящихся глаз. Фигура, ноги и руки были как у девушки, хотя из лопаток простирались широкие крылья, а эти длинные ноги заканчивались такими же скрюченными когтями, как у хищной птицы.

Грета наносила существу удар за ударом до тех пор, пока оно не отпустило Сиону, но на них уже набросились еще двое. Одно направилось к Вайату и Драйдену, а другое потянулось к Байрону.

— Нет! — закричала Грета.

На нее эхом обрушилось хоровое «Нет, нет, нет!». Как только повторило одно существо, эхо разнеслось все дальше и дальше, пока не послышалось со всех сторон.

Грета рубила перья, руки и ноги. Она огляделась по сторонам и увидела, как Драйден схватил одну из гарпий за горло и ударил по лицу, прежде чем скинуть ее с моста. Грета вздрогнула от такой жестокости… но затем она заставила себя вонзить клинок в грудь другого существа, и больше не было времени для угрызений совести.

Мало того, что они были окружены, так еще и мост опасно покачивался из стороны в сторону, и было бы достаточно нескольких секунд, чтобы кто-то ослабил хватку или потерял равновесие и упал прямо в… и это если потертый канат не порвется первым.

Она запаниковала, когда магия начала бурлить из недр ее желудка, как ворчащий вулкан.

— Сиона!

Ее друзья в панике посмотрели наверх.

— Сиона, сделай то, что ты обычно делаешь, когда я теряю контроль, — сказала она, уже обжигая веревки под железной хваткой. — Ты не можешь позволить мне потерять контроль здесь. Если это случится, то мы все упадем с этого моста.

Охотница-гоблин в панике посмотрела на Лейлу и между ними что-то пронеслось.

— Сиона, пожалуйста, — умоляюще сказала Грета.

Сиона кивнула.

— Я сделаю, что смогу, данем, — сказала она.

Грета сразу же почувствовала себя лучше. Было ли это из-за того, что Сиона уже наложила на нее психический барьер или же сама мысль об этом успокоила ее, она не могла терять бдительность.

— Нам нужно убраться с этого моста! Все держитесь за что-нибудь, но продолжайте идти вперед и не останавливайтесь, что бы ни случилось.

— Не останавливайтесь… ни случилось, — повторили гарпии.

Драйден пошел впереди, прямо за ним следовали принцесса и Байрон. Вайат шагнул следом и проломил ногой доску, падая так быстро, что Грета закричала.

— Вайат!

Она, не задумываясь, бросилась за ним. Девушка схватила его за куртку и держала так крепко, что ее рука задрожала. Скривившись, она приложила все усилия, но он был слишком тяжелым.

Сиона стояла на коленях позади Греты, обняв ее за талию.

— Не отпускай, — закричала она, не уверена обращается ли она к Сионе или к Вайату.

Деревянная планка впилась ей в ребра. Бок ныл от боли, а мышцы руки дрожали от веса Вайата. До нее эхом доносились звуки издаваемые гарпиями, из-за которых ей хотелось кричать, но если она так сделает, то они лишь ответят эхом на ее крик.

А если это случится, то она может не выдержать.

Она сжала еще крепче и наклонилась над Вайатом, как только еще одна ударная волна от крыльев коснулась ее плеч.

Драйден опустился на колени по другую сторону сломанного участка и потянулся вниз, чтобы схватить Вайта под руку.

Грета посмотрела на него, но фейри не выглядел раздраженным, нетерпеливым или сердитым. Просто полным решимости. Она неохотно отошла в сторону. Девушка не могла сделать это сама, а места было не достаточно для того, чтобы они вдвоем подняли Вайата. Она должна была довериться ему.

Но Грета не могла дышать, пока Вайат не оказался снова целым на мосту.

— Спасибо тебе, — сказала она Драйдену.

— Идите, — коротко ответил он, подталкивая всех вперед. Вглядываясь вперед, можно было подумать, что они должны были пройти полпути, но она еще не видела конец моста.

Внезапно началась тряска. Она посмотрела через плечо. Гарпии приземлились прямо на мост, поменяв тактику охоты. Если они не могли напасть, тогда, возможно, им придется приблизиться.

Как только Байрон и Лейла, шедшие впереди остановились, Грета поняла, что еще больше гарпий загородили им путь.

— Что нам делать?

Лейла обернулась назад, поморщившись, когда ее слова эхом донеслись до нее сзади вместе со звуком потрепанных крыльев. Все схватились за веревку обоими руками, чтобы удержать равновесие, так как мост яростно наклонился назад и вперед.

Давление внутри нее снова начало нарастать. Этот толчок силы, ищущий выход наружу, теперь стал знакомым, даже приветственным, но если она начнет бросаться магией здесь, то все они упадут с моста… в буквальном смысле.

Внезапно раздался крик Мидаса. Грета вздохнула, но была на мосту уже слишком далеко, чтобы повернуться и посмотреть туда, откуда они пришли. А затем она услышала еще один крик. Крик полный ярости… и ей не нужно было видеть это.

Грета посмотрела наверх в пространство между облаками, или же это было пространство между теней от гарпий, парящих над ними. Ей потребовалось приложить все усилия для того, чтобы не поддасться инстинкту начать расчищать путь на обратном пути к Айзеку. Она не могла ему помочь, и она не могла бросить Вайата и Сиону. На самом деле, вернувшись, она бы никому не помогла, и в первую очередь Айзеку, так как это означало бы, что ей пришлось бы убить его. Она не была готова к этому. Не сейчас.

Грета повернулась и увидела, что на нее смотрит Вайат.

— Иди и помоги Сионе, — сказала она, несмотря на комок в горле. — Я прикрою тыл и буду держать гарпии на расстоянии.

Они медленно передвигались по мосту. Сиона, Вайат и Драйден сражались с гарпиями впереди, а Грете удавалось сдерживать тыл, но каждое мгновение, которое они проводили на этой неустойчивой структуре, вселяло в нее страх того, что они все могли упасть на скалистую отмель или утонуть в ледяной, стремительной реке.

Прищурившись, Грета посмотрела вперед. Появилась надежда. В первый раз она подумала, что действительно может видеть вдалеке место, где на другой стороне пропасти начиналась земля.

Но мост снова начал дико подпрыгивать. Она потеряла хватку на одном из канатных ограждений и наклонилась в сторону, чудом сохранив равновесие. Байрон издал удивленный крик, но, к счастью, все сумели удержаться на мосту.

На мост взошло что-то еще и быстро приближалось. Между ними и новоприбывшим все еще была стая гарпий, но сердце Греты забилось чаще. Она знала, что это был Айзек, и что ей придется сразиться с ним здесь и сейчас.

Она задержала дыхание, как только несколько гарпий взлетели, и, кажется, отступили назад.

— Быстрее! Продолжайте идти! — закричала она тем, кто был впереди.

— Продолжайте идти! — эхом повторили гарпии.

Когда из густой тьмы показалась фигура, она вздрогнула. Даже несмотря на то, что она этого ожидала, его вид был ужасающим. Он был похож на поезд, который быстро мчится из узкого тоннеля наружу. Она закричала.

— Грета! — позвала Сиона.

— Продолжайте идти.

Грета заняла позицию и вытащила меч.

— Я задержу его. А вы идите на твердую почву.

На мосту хорошим было то, что Айзеку пришлось бы сначала столкнуться с ней, прежде чем он сможет напасть на кого-то еще. Она бросила быстрый взгляд за спину, чтобы убедиться, что Вайат не будет упорствовать и пытаться остаться с ней. Но, конечно же, именно это он и делал.

— Вайат, иди с остальными, — предупредила она.

— Кто-то должен защищать твою спину.

Он развернулся, пока они не оказались спиной к спине. Драйдену и Сионе удалось протолкнуть остальных сквозь толпу гарпий, блокируя тех по пути, но существа снова перешли на наступление сверху, бомбардируя свою добычу.

Грета подскочила и уклонилась, когда Айзек бросился к ней. Магия все еще ощущалась. Грета предположила, что Сиона удерживала ее, но она все еще нашептывала Грете на ухо, как любовник, искушало настолько великой силой, которую нельзя было себе представить. Теперь это стало соблазнительно, и было практически невозможно устоять. Единственная вещь, которая сдерживала ее от того, чтобы приказать Сионе дать к ней доступ, был Айзек. Он тот, кто пострадал бы от этого. К счастью, ее необходимость в этой силе была не такой сильной, как стремление, чтобы с ним все было в порядке, но она боялась, что когда-нибудь наступит время, когда это уже не будет иметь значение.

— Держитесь! — выкрикнула она, хватаясь за боковую веревку, как только мост начал качаться. Вайат хмыкнул, когда весь мост затрясся. Он поскользнулся и потерял точку опоры, но удержался.

— Все целы, — крикнула Сиона. — Поторопись!

Гарпии накинулись на Айзека. Они повторяли его яростные крики, а он остановился, чтобы отбиться от них. Это отвлечет его на время. В лучшем случае, настолько, что им хватит времени, чтобы сойти с моста. Она уже обдумывала план, чтобы задержать его, когда они снова будут на твердой поверхности.

— Как только я сойду отсюда, все должны быть готовы к тому, чтобы удержать короля гоблинов, — сказала она, не глядя назад. — Если мы все окружим его, тогда нам может удасться вывести его из строя.

— Уже впереди тебя, — ответил Вайат. — Просто будь осторожной.

Наконец она перешагнула последнюю доску. Вайат был по одну сторону, а Сиона по другую.

Как только мимо ее ушей пронесся звон стали, гарпии стали кричать.

Она поняла, что они эхом повторяли за ней.

— Нет! Подожди!

Грета схватила Сиону за руку, оттащив назад перед тем, как та успела разрубить веревку, но Грета не могла остановить их обоих. Как в замедленной записи, она увидела, как меч Вайата разрубил старые, уже измотанные канаты, как будто их там и не было. Сначала поперечный канат, затем канат, сдерживающий вместе доски. Мост сразу же обрушился с этой стороны.

Она не смогла отвести взгляда от моста и облегченно вздохнула, когда увидела неуклюжую фигуру Айзека, вцепившуюся в расщепленные доски. С ним было все в порядке.

Она прошептала его имя.

Драйден подошел к ней и, без каких-либо колебаний, отрезал один из двух оставшихся канатов.

— Нет! Ты же убьешь его! — закричала она и бросилась к фейри, но тот стряхнул ее с себя. Прежде чем она снова смогла добраться до него, он уже перерезал последний канат, и мост начал соскользывать с края.

Грета сдуру попыталась броситься за ним, но Вайат оттянул ее назад, положив обе руки на ее талию.

— Что ты делаешь? — закричал он ей на ухо, крепко держа ее. — Ты сошла с ума?

Из нее вырвались рыдания, когда она наблюдала за тем, как мост откидывается сквозь пропасть. Было слишком темно, а облака закрыли собой луны так, что было невозможно рассмотреть…

Она закричала на Драйдена.

— Тебе не нужно было этого делать!

— Я не мог позволить ему сойти с моста.

— Мы могли бы сдержать его, — настаивала она, сжимая кулаки.

— Зачем мне рисковать, если такой вариант более эффективный и более безопасный для всех нас?

Сиона коснулась плеча Греты. Ее глаза были полны печали и сожаления.

— Если бы ему удалось пересечь мост, он бы убил…

— Ты не можешь этого утверждать, — огрызнулась Грета. Он целенаправленно последовал за ними. Несмотря на угрозу, для этого должна была быть причина. Должна быть.

Ее чувства закружились, как бушующий ураган, утягивая за собой ее внутренности, пока ей не захотелось свернуться калачиком на земле.

— Он теперь Потерянный, — мягко сказала Сиона. — Разве не лучше запомнить его таким, каким он был?

— Нет, было лучше, если бы я могла запомнить его живым.

Она вырвалась и ушла в себя, не ожидая, что магия поднимется. Она сама искала ее. Та быстро и с нетерпением ответила. Грета отчаянно ухватилась за нее, но что-то мешало воспользоваться ею.

— Сиона, отпусти, — потребовала она.

Охотница-гоблин колебалась, и Грета тут же инстинктивно отреагировала тем, что сорвала ментальный щит подобно повязке как раз тогда, когда крепкая, мускулистая рука показалась над краем скалы.

После этого все стало пятном жары и тьмы… пока не осталось ничего.

Глава 14

Она выстрелила пламенем из собственных пальцев, и это оказалось таким же простым, как вдох. И сразу же почувствовала себя хорошо… нет, чудесно. Каждый новый выброс энергии придавал ей больше силы и мощи. Тьма внутри нее открыла огромный красный глаз, светящийся искрами и электричеством, и, сделав ее таким образом, более могущественной, и подталкивая подпитывать эту силу ещё, чтобы вместе стать непобедимыми.

Зрение и слух затуманились, но ей было всё равно. Никакое из ее чувств не имело значения.

До тех пор, пока сквозь дым и туман не раздался дикий рёв, который потряс ее до глубины души, и она вернулась в чувство. Во всей этой дикости и ярости было достаточно невинности и красоты, чтобы привлечь внимание и заставить ее захотеть последовать за ним.

И она это сделала.

Король гоблинов. Из множества его ран текла кровь, а его шерсть была местами обгоревшей. Он так сильно был ранен, что нетвердо прорывался через густой лес. Часть её, которая была только Гретой, звала его, будто всё ещё могла достичь того парня внутри чудовища, но он не поддавался, не дрогнул, ни на минуту не показал, что его что-то взволновало или что он заботился о чём-то.

Она продолжала идти, пока он бежал, и, наконец, поняла, что они находятся во сне.

Когда он от изнеможения упал в грязь, у неё на глазах выступили слёзы. Она протянула руку, чтобы дотронуться до него. Она забыла о магии, потому что ее сердце разрывалось на кусочки.

Его голова наклонилась так, будто он искал способ дотронуться до ее руки. Его дыхание участилось, а мускулы сжались. Он зарычал и щёлкнул зубами, а она испуганно отпрянула назад. Сиона была права. Будет лучше, если она запомнит его таким, каким он был. Видеть его в таком состоянии было болезненно для неё, даже после того, как он стал Потерянным. Её рыдания усилились.

Она больше не хотела этого видеть, и, к счастью, она почувствовала, как отдаляется.

«Айзек, пожалуйста. Будь настоящим. Будь живым».

Теперь, словно с высоты, она посмотрела вниз на него, в тот момент, когда соблазн сознания потянул ее.

«Прошу, вернись.»

Он вскочил на ноги и обернулся вокруг с безумным рычанием. Что он искал? Возможно ли, что он… может быть, он почувствовал, что она была там?

Его глаза расширились, красные и дикие. Его зубы сверкали в лунном свете. Он погрузил свои и без того грязные и окровавленные когти в землю и завыл.

В этот раз в нем не было ничего красивого, лишь ярость.

***

Грета проснулась, сидя, прислоненная к стволу одного дерева.

Она застонала от боли. Было такое ощущение, будто сквозь ее глаза по пути к мозгу прошлись горячими шипами. Ее мышцы болели так, будто она бежала в течение нескольких дней, а в ее боку постоянно покалывало, разнося боль по остальным частям тела. Она чувствовала смятение. И это чувство каждое мгновение усиливалось.

Это был сон. Но не того типа, в котором они бывали с Айзеком. Они всегда были инициированы им и контролировались им, с тщательно подобранной атмосферой, в которой они могли бы взаимодействовать.

Этот же был похож на прогулку по павильону в парке с аттракционами, извращенному и нереальному, более тревожному, чем веселому.

Всё же просто сон. Нужно перестать о нём думать. Она задохнулась от рыданий.

— Ты в порядке?

— Вайат?

Ее сердце все еще колотилось, она прочистила горло и повернулась в том направлении, откуда раздавался голос. Все ещё было темно, чтобы ясно видеть, но, в конце концов, она заметила силуэт, напоминающий по форме Вайата, сидящий у другого дерева неподалёку.

— Ты наблюдал за мной, пока я спала?

Она рассмеялась, когда поняла, что не помнит, как попала сюда или заснула.

— Это не было сном.

Его голос был резким.

— Что ты имеешь в виду?

Она прищурилась, чтобы увидеть его лицо.

— Мы, наконец, вырубили тебя.

Он наклонился вперед. На его лице была длинная красная полоса, а его куртка была выжжена спереди.

Она вздохнула.

— Великая Мать, что с тобой случилось? — спросила она, чувствуя, что уже знает ответ, исходя из шипения на кончиках пальцев, и боялась его.

Он выдержал её взгляд.

— У тебя был небольшой срыв.

— Что я сделала? — она закрыла глаза. — Нет, спрошу по-другому. Я ранила кого-то… ещё?

Он молчал.

О, Боже.

— Вайат, я кого-то ранила?

Ее сердце заколотилось, когда она попыталась вспомнить. Первая часть была лёгкой. Айзек шёл за ними. Большой, ужасный Айзек Потерянный. Мост рушится. И он вместе с ним.

Упал.

Остальное было как в тумане. Кровь. Огонь. Кровь. Огонь.

Стоп. Она вспомнила Айзека после того, как мост упал. Он каким-то образом смог… разве нет?

Это не было просто сном.

— Ты никого не убила, так что… — голос Вайата казался удрученным.

Он подобрал колени к груди и обнял их.

— А Сиона… она..?

Он кивнул.

— Она та, кто наконец-то укоротил тебя.

— Какое сейчас время суток?

— Всё ещё середина ночи. Ты была без сознания всего пару часов, — ответил он придвинувшись ближе. — Остальные нашли убежище неподалёку отсюда.

Она наклонила голову и глубоко вздохнула, потирая руками лицо, будто могла очиститься этим от магии, от снов, от вины и от боли.

— Так почему ты не с ними? Что ты здесь делаешь? — спросила она, потягивая рукава куртки, чтобы не смотреть прямо на него. Она не хотела, чтобы он видел, как она все еще дергалась.

— Разве трудно поверить в то, что я здесь, чтобы присмотреть за тобой? — сказал он.

Она поняла, что он говорил о чем-то большем, чем просто о данном месте в лесу именно в это время.

— После того, что я сделала? Тебе бы следовало оставить меня. Я удивлена, что фейри не настояли на этом.

Он оглянулся прежде, чем придвинуться ближе.

— Я не думаю, что то, что произошло, было по твоей вине.

— Было бы легче свалить всю вину на демона, загнанного теперь в измерение лимбо, но я не могу так поступить. Я виновата. До тех пор, пока я могу пользоваться этой магией, я должна принимать ответственность за последствия.

— Я не это имел в виду, — он понизил голос. — Когда ты потеряла контроль на краю этой скалы, было похоже на то, что фейри как раз этого и добивались. Если бы был попкорн, то они взяли бы себе миску с ним и стулья.

Она покачала головой.

— Это невозможно. Сиона всегда сдерживала меня, когда я теряла контроль.

Он нахмурился.

— Я не знаю, каковы были ее намерения. Может, она не могла или не хотела, но пока ты не обратила свою ярость на фейри, никто из них, включая Сиону, не сделал ничего, чтобы остановить это безумие.

— Нет, ты не прав. Я помню, как Сиона сдерживала меня, но тьма была ошеломляющей, наверно слишком сильной для нас двоих.

Не только тьма, но и ее желание получить больше. Настолько много, насколько это могло бы ее наполнить. Даже теперь она чувствовала нервной и нуждающейся, мысль о том, что она хотела эту силу или знание о том, что оно, наконец, забрало из неё последнюю каплю человечества. Никто не смог бы остановить ее от того, чтобы погрузить мир в пламя.

— Оно становится сильнее, Вайат.

— Я знаю.

Он смиренно вздохнул.

Может, она никого и не убила, но…

— Насколько всё плохо?

— Твой Потерянный парень был очень сильно ранен… а Сиона всё ещё без сознания.

— Черт, серьёзно? -

на поднялась на ноги и вздрогнула от болезненного укола в боку.

Вайат вскочил и преградил путь.

— Остальные присмотрят за ней, а тебе нужно больше отдыхать.

Она скрестила руки.

— Ты боишься, что я снова потеряю контроль и ещё сильнее кого-то покалечу?

Он подошел ближе и поднес руки к ее плечам.

— Разве похоже, что я тебя боюсь?

Она смягчилась от его теплого прикосновения.

— Наверно, до тебя туго доходит, — пробормотала она.

— Небольшие оскорбления? Должно быть, ты очень паршиво себя чувствуешь.

— Прости, — внезапно прошептала она, глядя ему в лицо.

Он наклонил голову, ухмыляясь.

— Полагаю, не за то, что ты назвала меня тугодумом?

— За то, что я оставила тебя после затмения.

Его кожа была сухой, его руки огрубели, но она не отпрянула тут же. Вместо этого, она впервые после того, как снова его увидела, позволила себе всё вспомнить. Его улыбка и смех. Как эти мальчики повесили на него дело с лунами, и то, как он полностью принял ее в группу, доверив свои жизни.

— За то, что подвела тебя.

— Ты меня не подвела.

— Какой же ты врун, — она покачала головой. — Но я не буду спорить с тобой сейчас.

— Впервые за всё время, — подколол он ее.

Затем улыбка исчезла с его лица, и он отодвинул прядь волос с ее лба. Она закусила губу, но не двигалась.

— Если бы я вернулся, взял с собой мальчиков и ждал бы тебя. Ты бы действительно осталась бы здесь? Ты действительно осталась бы здесь ради него и позволила бы нам уйти самим?

— Я решила остаться не только ради него, — она глубоко вздохнула. — Но, да. Да, я бы осталась.

— Но теперь, когда его больше нет, ты же не веришь до сих пор, что это место для тебя?

— Я не знаю, о чём мне сейчас думать. День был слишком долгим.

Она не хотела что-то ещё обещать.

— Всё, что я знаю, это то, что я не могу быть где-либо в другом месте в таком состоянии.

Она всё ещё не могла поверить в то, что Айзек действительно исчез. Он пережил падения Солемового моста и, возможно, выжил после взрывной атаки. Он был где-то там, зализывая раны? Может… спал? Могла ли их связь всё ещё действовать даже после того, как он стал Потерянным?

Разве это имеет значения?

Только потому, что он жив, еще не делает его Айзеком. Он не подал никаких признаков того, что он тот парень, в которого она влюбилась. Должна ли я быть связана с бешенным чудовищем? Она вздрогнула.

— Ты в порядке?

Она сосредоточилась на Вайате, который был здесь, прямо перед ней. Вайате, который был самим собой и здравомыслящим, и заботился о ней.

— Да, со мной все в порядке. Мне нужно проведать Сиону.

Она шагнула вперед, чтобы обойти его, но в боку больно закололо аж до груди, будто ее разрывало. Она споткнулась.

Молодой человек обнял ее. Грета вздохнула и отпрянула, а он посмотрел на свою руку. Она была покрыта кровью.

— Да у тебя кровотечение.

Он был прав. К этому времени ее рана, безусловно, должна была начать исцелять, но она чувствовала, что липкая влага покрывает ее кожу, как краска.

— Это еще от битвы с гномами?

Она заставила себя пожать плечами, несмотря на то, что покрылась холодным потом.

— Должно быть, она снова открылась во время боя с гарпиями, — сказала она. Не может открыться то, что ни разу не закрывалось.

Его лоб сморщился от беспокойства.

— Сядь и позволь перевязать тебя.

— Я не думаю, что…

— Давай же, Грета. Ты и вправду такая упрямая?

Она вздохнула.

— Хорошо.

Он помог ей снова сесть на землю и достал из кармана предметы, которые им дал Драйден. К тому времени, как она прислонилась к дереву, она сжимала зубы и глубоко дышала.

Он медленно снял с нее куртку. Аккуратно приподнял рубашку. Она даже не могла определить, был ли ветер прохладным, потому что ей было очень жарко. Лихорадка? Или же это магия, которая поднималась внутри нее, как скороварка, прикрытая крышкой? Сгорела бы ли она прямо сейчас, если не выпустит этот жар? А если выпустит, то сгорит ли весь мир вместо нее?

— Почему ты не рассказала об этом раньше? Ты знаешь, что ты глупая?

Голос Вайата звучал грубо и хрипло, но его руки нежно очищали кровь с ее рёбер, прежде чем наложить свежую повязку вокруг тела.

— Спасибо, — сказала она, положив свою руку поверх его, когда он закончил. — Спасибо, что остаёшься со мной. Спасибо, что заботишься обо мне.

Он выругался и откинул свою руку прочь, грубо вытерев кровь о край своей рубашки.

— Черт, конечно же, я забочусь о тебе. Даже если не прав, я не могу перестать думать об этом. Я не могу просто взять и уйти.

— Возможно, тебе стоило бы так поступить.

Ее горло сжалось из-за приступа рыданий.

— Возможно, — согласился он. — Но этого не случится. Мы пройдём это всё до самого конца.

— Возможно, в конце ты не сможешь остаться в живых. Я не хочу, чтобы тебя ранили из-за меня. Ты должен отыскать мальчиков и вместе с ними выбраться отсюда.

Он схватил ее за подбородок. Их взгляды встретились. Казалось, будто он… что-то ищет на ее лице.

— Не волнуйся, — сказал он, лаская большим пальцем ее щеку. — Я никого не оставлю позади.

Ее сердце тяжело забилось, она отвела взгляд в сторону и отодвинулась. Она заставила себя встать и отряхнулась от грязи.

— Уже поздно. Вероятно, нам стоит вернуться к остальным.

Он вздохнул и тоже поднялся. Грета задержала дыхание и вытянула голову, прислушиваясь к звукам леса. Вайат посмотрел на нее с поднятой бровью, но ничего не сказал, заметив, что в ее плечах появилось напряжение.

Наконец, она подбоченилась.

— Что ты делаешь, прячась в тени, Сиона?

Женщина-гоблин вышла в мягкий лунный свет.

— Я не пряталась. Просто ты не единственная, кому нужно время, чтобы побыть в одиночестве.

Грета приблизилась к ней, но не решилась прикоснуться, потому что страшилась себя.

— Ты в порядке? Я тебя ранила? Я не хотела…

— Со мной все хорошо. Ты оказалась сильнее, но в следующий раз я буду лучше подготовлена к тому, насколько могущественной ты стала.

Грета вздрогнула.

— Сиона, следующего раза не будет. Я не хочу ещё раз предоставлять тебе такую возможность.

Она сделала глубокий вздох и посмотрела на них обоих.

— Если я потеряю контроль, то вы оба должны пообещать мне, что убьёте меня. Так будет лучше.

Слова повисли в воздухе между ними тремя, но ни Вайат, ни Сиона не ответили.

Наконец, Вайат сказал:

— Я пойду, проверю… одну вещь… там.

Он ушёл.

— Похоже, это большое «нет», — пробормотала Грета, со стоном прислонившись плечом к стволу корявого старого дерева.

— Ты не можешь просить у него об этом. Его сердце никогда не позволит ему навредить тебе.

Она посмотрела наверх.

— Но ты же знаешь, что я права, не так ли?

— До этого не дойдёт, — сказала Сиона, нахмурившись.

— А если дойдёт… — настояла Грета.

— Я обещаю сделать то, что понадобится.

Грета выпустила долгий вздох облегчения и кивнула.

— Спасибо тебе.

— Пока не благодари меня.

Глава 15

— А где же остальные?

— Пойдём.

Она последовала за Сионой к корням массивного дерева. Вайат стоял там, скрестив руки, чтобы дождаться их, с воинственным взглядом упрямой решимости на лице. Он был таким ожесточенным защитником. Ее губы тронула улыбка. Должно быть, это его смягчило, потому что молодой человек перестал сердиться и нахмурился.

Она посмотрела вверх на дерево. Высоко в ветвях был построен маленький дом. И действительно, с левой стороны с толстой ветки свисала вниз импровизированная веревочная лестница. Она была примерно в полутора метрах от земли. Достаточно высоко, чтобы озадачить диких животных, но все еще достаточно низко, чтобы человек обычного размера мог дотянуться до нее и подняться.

Ствол был настолько широк, что если бы все взялись за руки, то не могли бы обхватить его. На нем были настоящие листья вместо иголок, к тому же на земле совсем не было снега. Все это указывало на то, что дерево образовывало центр эльфийского священного круга — а люди обычно не могли пересечь магическую границу эльфийского священного круга.

Люк сказал, что эльфы и фейри разделяют много пересекающихся путей в их истории. Но в то время как фейри покинули Великую Мать, когда ей нужна была помощь, и заявили права на магию из неестественных источников, эльфы посвятили свои дары земле и были одним из немногих видов, все еще способных пользоваться ощутимой связью с божеством Милены в настоящее время.

Священный круг был тем местом, где эльфы соединялись с Великой Матерью, возобновляя свою природную энергию. Это было очень личное и мощное место, где магия была сильной. Разумный эльф редко держал свой круг там, где жил, потому что он не был бы признательным, если бы другие пересекли границу и осквернили ее.

— Это чей-то дом. Похоже, он защищен. Не думаю, что…

Вайат коснулся дерева без какого-либо сопротивления.

— Этот круг сломан. Кто бы здесь не жил, он мертв. Должно быть, это произошло совсем недавно, поскольку листья все еще зеленые, но они уже начинают опадать.

Теперь, когда он сказал об этом, Грета посмотрела вниз и заметила довольно много листьев в разных состояниях увядания, беспорядочно разбросанные по земле.

Она попыталась отбросить печаль, которая внезапно нахлынула на нее.

Грета слышала бурчание низких голосов и шаркающие звуки движения сверху.

— Хорошо, я думаю, это достаточно безопасно на ночь.

Сиона первая начала подниматься по лестнице, за ней последовала Грета. Вайат шел последним, подтянув за собой веревочную лестницу и заправил ее на крючок рядом с дверью, которая выглядела так, как будто он был именно для этой цели.

Стены были сделаны из смазанных, вытесанных вручную досок, вырезанные окна были красиво обшиты. Единственное, чего не хватало, так это очага, но это было понятно, учитывая, сколько урона он мог бы нанести, если бы огонь вышел из-под контроля.

Там была настоящая дверь, настоящая крыша и настоящая мебель. Качающееся кресло с гладкими от изношенности ручками, узкая раскладушка со сложенным на ней одеялом напротив далекой стены, и вязаный коврик на посыпанном песком полу, который выглядел так, будто он видал дни и получше. Она провела рукой по древесной текстуре небольшого квадратного стола.

Быстрая проверка шкафов не особо много принесла, не то, чтобы она была удивлена. Но когда она увидела, что стол нагружен ягодами, корнями и зеленью, она поняла, что фейри по пути провели целый день в поисках пищи и собирали все, что им встречалось. Ее щеки покраснели. В обычной ситуации она бы сделала то же самое, но, вероятно, была ошеломляюще невежливой по отношения в своим спутникам в течение почти всего времени, и ей нечем было поделиться.

Когда Сиона подошла к ней, она перебирала мягкую зеленую листву.

— Сегодня я видела много новых растений, пробившихся сквозь снег, и было не так холодно, как обычно.

Она почувствовала, будто если произнесет вслух слово «весна», то сглазит, но в ее голосе была яркая ниточка надежды.

— Когда я была маленькой, весна была моей любимой порой года, потому что отец вытаскивал из гаража велосипед, — мягко сказала Грета. — После долгой зимы, или того, что казалось долгим, до того как я попала на Милену, весна была знаком того, что солнце будет задерживаться дольше и после обеда я смогу ездить верх и вниз по улицам, а он всегда будет там, стоя в конце дороги и наблюдая за мной.

Поскольку ее день рождения был в конце апреля, то стало традицией приобретать новый каждый год прямо к сезону велосипедной езды, а ее прежняя модель доставалась Дрю.

Традиции были в ее семье большим делом. Каждый день рождения был ритуалом перехода, достойного блинов с шоколадной стружкой в форме первой буквы ее имени. А Рождество означало новую пижаму-костюм, даже после того, как она стала слишком взрослой для таких пижам. В воскресенье вечером была ночь семейных игр. А в понедельник утром мама всегда отвозила ее в школу, чтобы они могли сначала забежать в Старбаркс за кофе… для Греты заказывали горячий шоколад, до того последнего года… и у них было двадцать минут на то, что мама называла «приободриться». Они обе назвали одну вещь, которая, по их мнению, будет сложной на этой неделе, и…

Она покачала головой. Взглянув вниз, поняла, что сжимает в руке горстку кедровых орехов. Грета поднесла один ко рту. Его было трудно проглотить, но поскольку теперь вся ее жизнь оказалась сплошным утром понедельника с бесконечными трудными моментами, выстраивающимися перед ней, ей, вероятно, понадобится подпитка.

Даже несмотря на то, что сегодня шел снег, так же как и в любой другой день, осадки были легче, ветер не таким колючим. В воздухе был еле ощутимый намёк на что-то, чего она никогда раньше не чувствовала на Милене. Так будто земля просыпалась.

Опять же, это не было бесконечной зимой без причины, а она не хотела лелеять надежду из-за одного-два дня умеренной погоды.

Тем не менее, вид этих корзин, заполненных свежими цветами, и глаза Айзека, когда он подарил ей букет, наполнили ее мысли. Она оплакивала потерю своего мешка, желая, чтобы у нее было хоть что-то от него.

Принц и принцесса сидели на потрепанном ковре посреди комнаты, вероятно, потому, что Драйден хотел, чтобы они были там, где он мог бы защитить их со всех сторон. Они не разговаривали. На самом деле, никто этого не делал.

Грета поняла, что с самого начала и на протяжении всего дня, единственное время, когда фейри разговаривали, было тем, когда они обращались к ней или к Вайату… что послужило довольно интенсивному напряжению.

Она поморщилась и взглянула через плечо. Сиона скользнула в дальнюю часть комнаты и встала, вглядываясь в темноту сквозь одно из двух маленьких вырезных окон. Снаружи ничего не было видно, но что бы она не видела в своих мыслях, это привносило резкость и сосредоточенность в ее взгляд.

Вайат также отделился от группы, прислонившись к противоположной стороне маленького домика. Он выглядел жестким и неприступным. Волосы у него частично стояли торчком, а частично спутанными, как у изнуренной крысы. Тень на его щеках казалась темнее, как будто он постарел на три года за этот вечер, а круги под глазами стали более выраженными.

Молодой человек поднял глаза, и их выражение просветлело, когда он увидел ее. Он жестом пригласил присоединиться к нему. Грета пожала плечами и подчинилась, но почти пожалела об этом, когда он проследовал за ней взглядом через всю комнату, заставляя краснеть.

— Не делай так, — пробормотала она, остановившись перед ним и скрестив руки, пока не поняла, что это та же поза, что у него, и вместо этого переложила руки на бедра.

Вайат не стал притворяться, что не понимает, о чём она говорит.

— Не могу, — ответил он с улыбкой, которая заставила его глаза просиять, и у нее перехватило дыхание. Он ссутулился и засунул руки в карманы.

— Ты прекрасна, или ты не знаешь об этом?

Он уже говорил ей однажды что-то похожее, но теперь это было забавнее, чем тогда. Она посмотрела на свою разорванную, окровавленную одежду и фыркнула. Ее руки были грязными и в мозолях, не говоря уже о сухости и трещинах, и прямо сейчас она чувствовала все, что болело. Ее губы были потресканы, а из ее косы вылезали волосы, и… список можно было продолжить.

— Не смеши меня, — предупредила она. — Это плохо для раны в моем боку.

— В последнее время я обнаружил, что мне нравятся сильные и крепкие женщины.

Он повел бровью, и она рассмеялась. Должно быть, он дразнит ее.

Было здорово смеяться. Смех напомнил ей о дне, когда они с Вайатом встретились. Она чуть не выпотрошила его кинжалом, но он и глазом не моргнул. И в правду, он насмехался над ней и, в конечном итоге, пригласил ее в тайное убежище, которое сделал, чтобы обезопасить мальчиков.

У нее никогда не было смелости делать подобное, никогда не могла так легко доверять ему. Но Вайат всегда был способен находить в людях хорошее, и он побуждал это в других.

Он так мягко скользнул пальцем по ее щеке, что это было, словно прикосновение перышка. Грета застыла, встретившись с ним взглядом. Даже сквозь взгляд, хотя он и старался быть нежным, она увидела, что еще скрывалось под ним, и почувствовала неловкость. Грета не была достойна таких чувств. Она не была тем человеком, которым он себе ее представлял.

Она отошла и выглянула в окно. Пушистые снежинки в какой-то момент перестали падать, и лучи лунного света прорезали отверстия в деревьях. Было довольно красиво, но у нее на затылке волосы встали дыбом. Там что-то было.

— Что это? — прошептала она, подняв руку.

— Я ничего не вижу.

Он наклонился через окно-отверстие и посмотрел вниз. После долгого момента, он прибавил:

— И ничего не слышу.

— Я тоже, — призналась она. — Но я чувствую.

Не было никаких ночных звуков. Тот короткий момент прямо перед затмением, когда весь мир, казалось, задерживал дыхание — было похоже на это.

Оба выглянули наружу. Тревога Греты возросла.

Внезапно, Вайат поднес палец к ее подбородку и приблизил ее лицо к своему, а другой палец приложил к своим губам в знак предупреждения. Его лоб был напряжен, когда он специально посмотрел вниз.

Она последовала за его взглядом. Сначала она ничего не увидела. Было достаточно тяжело беспрепятственно взглянуть на землю через толстые ветви дерева, а бледный лунный свет не был недостаточно силен, чтобы стать эффективным источником освещения.

Но чем дольше она смотрела, тем больше понимала, что он прав. Даже если она все еще не могла увидеть, там что-то было.

Она снова перевела на него взгляд, почти не двигая головой, сознавая, что нужно быть как можно тише. Он наклонился немного ближе, пока его дыхание не защекотало ее ухо, когда он прошептал:

— Не пытайся увидеть, что движется в тени. Посмотри на саму тень.

О чем это он? Она нахмурилась и повернулась, и прежде чем попыталась переориентироваться, чтобы увидеть то, что он видел, что-то шелохнулось прямо в углу ее поля зрения. Рядом с ней напрягся Вайат. Она сузила глаза, но это не помогло, она потеряла из виду то, что почти увидела.

Она попыталась последовать его совету, она не смотрела на что-то определенное, смотрела так, как смотрят на картину одного из художников-импрессионистов, которые нравились ее матери. Если рассматривать их слишком близко, то это будут просто капли красок, но если отступить назад… вот оно.

У нее перехватило дыхание.

— Призраки крови.

Скользкие, как змеи, темнее темноты. Сначала был только один, но она знала, что просто не видела их всех. Она попробовала снова и поняла, что лесная земля была покрыта ими.

Призраками были фейри, которые лишились своей магии. Без нее они становились шелухой своих прежних «я», едва живыми. Аморфные и зыбкие они бродили по Милене, пытаясь пополнить то, что они потеряли. В основном, они были безвредны. Иногда им удавалось стучать по чашке или перебирать ваши волосы, будто слабый бриз, как и ожидалось от призрака, но если они собирались, то могли иногда проявить достаточную энергию, чтобы удержать кого-то и питаться им. А призраки с жаждой крови были совсем другой проблемой. Они пристрастились к мгновенному всплеску силы и одержимы тем, чтобы продлить его.

Медленно, очень медленно она повернулась, чтобы предупредить Драйдена и других, но, должно быть, он тоже их заметил. Его плечи напряглись.

Сиона резко вздохнула.

— Вот почему это место далеко от земли, — глухо пробормотала Грета.

— Нет, — осторожно ответила Сиона. — Возможно, оно защищало своего жителя от множества других угроз, но высота не спасет нас от кровавых призраков.

Она подняла руку и указала за на плечо Греты, в окно.

— На самом деле, идея запереть себя здесь только облегчила им задание.

Мозг Греты все еще был занят тем, чтобы увидеть существ среди теней. Ей потребовалось секунда, чтобы разглядеть, на что указывала Сиона. Когда ей это, наконец, удалось, тонкая ленточка надежды, которая у нее была, умерла, и ее горло сжалось от паники.

Оно было прямо там, на дереве снаружи. Прямо на уровне глаз и смотрело на них.

Несмотря на то, что ее видение изменилось, она все еще не могла понять, где закончился призрак, и начались тени, за исключением намека на мягкие тонкие края, дрейфующие на ветру, как дым. Но она, несомненно, видела красные глаза-бусинки и когтистые руки, сжимающие толстую кору дерева.

О, Боже, и зубы. Много зубов.

Раздался звук царапанья о дверь. Драйден беззвучно скользнул к ней. Он посмотрел на Грету в ожидании. Она кивнула, мышцы напряжены и готовы. Она вытащила меч, как можно плавно и тихо.

— Это не тот противник, которого можно одолеть сталью, данем, — прошептала Сиона. Она кивнула одному из воинов-фейри. — Поищи в шкафу соль.

Воин вернулся с маленьким контейнером.

— Этого не достаточно, чтобы удержать их.

— Рассыпь все, что есть перед дверью, — приказал Драйден. Он поднял маленький стол и приподнял его, схватил ножку и вырвал ее. Потом указал на ветхое, потрепанное одеяло, накинутое на стул. — Разорвите это на куски, чтобы обернуть ими концы каждой из этих ножек.

Поняв, что он задумал, она ахнула.

— Вы думаете, это действительно хорошая идея? Это место старое, древесина сухая. Одна блуждающая искра, и все это загорится, прихватив нас и весь лес вместе с нами.

— Если у тебя есть идея получше, то можешь поделиться ею.

Дверь маленького дома хлопнула по раме. Все подпрыгнули.

Трясущимися руками, фейри закончил посыпать пол перед собой небольшим запасом соли и на руках отпрыгнул обратно, как только дверь полностью сорвалась с петель. Она услышала, как та врезалась в ветки, падая.

Что ж, это был один из способов дать призракам знать об их присутствии. Вход в дом-дерево заполонили красные глаза и острые зубы.

— Смерть от огня, — пробормотала она.

У призраков действительно не было ни формы, ни сущности, только дымчатые, призрачные тени. Тем не менее, должно быть их было четверо или пятеро — может, больше — толпились в дверном проеме. Они бросились вперед, чтобы попасть внутрь, но врезались в соляную линию и не могли пересечь ее. Это уже было хотя бы что-то. Только… возле окон не было соли.

И Вайат и Сиона взяли у Драйдена по ножке от стола. Вайат сразу же направился к одному из окон.

— Что там? — крикнула она.

Он покачал головой.

— Они там, но они еще не сдвинулись.

Она повернулась обратно к двери и вздрогнула. Ее магия шевельнулась, но она стиснула зубы. Она больше не потеряет контроль.

Скелетоподобные, когтистые руки потянулись, проверяя барьер, но призраки зашипели от боли и отпрянули назад. Слава Великой Матери, соль, казалось, держала их в узде.

Сиона держала две ножки стола, разорванная ткань уже была привязана на их концах. У Вайата был кремень, но искры, которые он создавал, были недостаточны для поджога ткани. Ее пальцы дрогнули.

Байрон посмотрел на нее.

— Ты можешь зажечь факелы.

Пока он не сказал это, она не понимала, что думала о том же. Искушение сделать это было сильным. Настолько сильным, что рот стал сухим, как пустыня, а глаза затуманились.

Испытывая страх перед самой собой, она покачала головой и подняла руки.

— Нет, я не могу.

Он посмотрел на Сиону. Ее губы были сжаты в тонкую линию. Отчаявшись, Грета схватила руку своей подруги.

— Не дай мне это сделать, Сиона, — умоляла она.

Байрон достал из кармана маленькую жестяную колбу и бросил ее.

— Хорошо. Тогда помогут несколько капель этого, — сказал он.

Она вздохнула.

— Если эта вещь была у тебя все это время, то почему…

— Нет времени.

Сиона выступила вперед и схватила колбу. Сильный запах Миленского виски наполнил комнату, когда она вылила алкоголь на факелы. Вайат вновь и вновь царапал кремень, но, похоже, судьба решила подставить их.

Напротив них когтистые руки изогнулись над оконной рамой. Кровавый призрак потянулся, чтобы заглянуть внутрь.

Инстинкт возобладал над здравым смыслом, когда она бросилась вперед, разрубая своим мечом дымчатую угрозу.

Тени сдвинулись, как порыв ветра, раздувающий мертвые листья, но когда он улегся, призрак все еще был там. Он зарычал. Как у чего-то подобного мог быть голос?

Грета повернулась на отчетливый свист и потрескивание зажегшегося огня, чувствуя прилив тепла на спине и подавляющее облегчение от того, что он исходит не от нее.

— Мне нужен один из них, — крикнула она.

Сиона бросила ей факел. Грета завертелась. Ее сердце перестало биться, и она перевела дыхание, но наклонилась и поймала его. Спасибо Великой Матери за хорошие рефлексы. Пламя, которое охватило бы их всех, если бы она не…

Сиона покачала головой.

— Это было слишком опасно, данем.

Она не отважилась ответить, повернувшись, чтобы вонзить факел в призрака в окне.

Вайат направился к другому окну, через которое теперь пробирались еще два призрака. Драйден и его воины охраняли входную дверь. Призраки зашипели и сжались, но, похоже, не хотели никуда уходить. Внезапно один из фейри закричал. Грета обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сиона и Драйден склонились над павшим воином, как только куча призраков прорвалось внутрь. Солевая линия рассеялась, открывая проход.

Лейла и Байрон отломали еще больше ножек у столов. Теперь у всех фейри были факелы, но призраков становилось все больше. Они окружили Сиону.

Единственной существенной частью призраков были эти зубы, и Сиона закричала, когда ими запустили ей в руку. Желудок Греты напрягся, и магия напряглась вместе с ним. Другой призрак вцепился в горло Сионы. Ее глаза закатились назад, а губы шевелились в беззвучным плаче.

Вайат был ближе к Сионе, чем кто-либо другой.

— Охраняй окно! — крикнул он Байрону и пересек комнату двумя большими шагами.

Он помахал факелом перед призраками, которые начали питаться Сионой. Было очевидно, что он пытался не задеть ее, но призраки просто игнорировали его. Угрозы огнем было недостаточно, чтобы отпугнуть их теперь, когда пролилась кровь.

Недолго думая, Грета начала покачивать воображаемой пробкой, которую использовала, чтобы сдерживать магию. Еще немного, достаточно, чтобы дать проскользнуть завитку, чтобы проверить.

Она отстранилась, страсно хватая ртом воздух, чувствуя отвращение от того, что теперь желание воспользоваться магией стало инстинктом, который возникал по малейшей причине.

Это было захватывающим в худшем смысле, и она была в ужасе от того, что поняла, что она лукавила против себя самой, ища причины использовать ее. Если на этот раз магия не убьет ее, тогда Грета вновь найдет причину, чтобы воспользоваться ею. И опять. Она будет освобождать ее, пока сила не подчинит ее себе полностью.

Она набухла внутри нее, выталкиваясь наружу, как раздутый живот. О, нет. Она стиснула зубы. Ее сердце гремело от страха и отвращения. Как она могла быть такой глупой? Такой слабой? Такой слепой?

Пробка оказалась не такой эффективной, как раньше, или, может быть, с самого начала не было никакого контроля, и это самообман.

Стремление взорвать призраков всем пламенем, которое ее тело могло создать, было ослепляющим. Единственное, что удерживало ее, было знание о том, что она потеряет контроль над всем этим. Вайат должен был помочь Сионе.

— Сделай это, — сказала ему Сиона. Ее голос звучал надломанным, так что Грета едва расслышала его.

Челюсть Вайта сжалась. Он кивнул. Грета прикусила язык, чтобы не закричать ему, что он должен быть осторожен.

Кулаки Сионы сжались, но колени дрожали. Она слабела. Вайат вонзил пылающий факел в призраков, держа кончик прямо напротив ее бока. Визжащий звук призрака угрожал барабанным перепонкам Греты.

Существа, наконец, отпустили Сиону. Вайат выставил руку прямо перед тем, как она упала на пол, но было похоже, что она без сознания. Он отбивался от призраков своим факелом, когда они снова грозились напасть.

Многие из них заполнили окно. На них собирались сделать набег, и некуда было идти, кроме как вниз. Она обдумала это, но даже если они выживут, не переломав костей, часть кровавых призраков была и на земле. В темноте они могли наткнуться прямо на целую толпу и даже не заметить этого, до тех пор, пока не упадет первая капля крови.

— Их слишком много, — крикнула она.

Призраки даже начали пробивать стены, чтобы попасть внутрь. Они были и на крыше, и она могла лишь предположить, что они ползали и по каждой ветке дерева.

В ночи раздался зловещий треск, и одна из стен была вырвана. Темное пространство заполнили бесчисленные пары светящихся красных глаз, а когтистые руки проникли внутрь, когда открылось другое отверстие в углу комнаты.

Грета отчаянно проматывала в мыслях варианты и приходила к одному исходу. Кроме одного. Один выстрел. Если бы она была настолько глупа, чтобы рискнуть — и рискнуть всеми остальными.

Воздух трещал не только из-за пылающих факелов. Зверь с когтями в ее душе с треском распахнул этот большой глаз.

Глава 16

Кто-то затряс ее.

Вайат. Он тряс ее так сильно, что у нее запрокинулась голова, и она осознала, что понятия не имеет, когда он успел пересечь комнату, как долго уже трясет ее и как долго выкрикивает ее имя.

Волосы у Греты на руках стояли дыбом, словно от удара электричеством. Кожа натянулась и стала супер чувствительной, отчего прикосновения Вайата были почти болезненными.

— Грета, проклятие! — заорал он. Она моргнула и потрясла головой, когда облако тьмы рассеялось, и почувствовала, что красный глаз в ее разуме закрылся, оставив только тонкую щелку, все ещё готовый открыться, но уже успокоенный.

— Грета!

— Что? Что случилось?

Она схватила Вайата за руку, чтобы он перестал трясти ее. У нее просто челюсть отвалилась. Призраки исчезли из домика на дереве, но все кругом было в огне.

Он схватил ее лицо обеими руками и снова прокричал ее имя, все ещё умоляя прийти в себя.

О, нет, о, нет, о, нет.

Она снова потеряла контроль.

Она в отчаянии уцепилась в его руки, словно за якорь.

— Все хорошо. Я в порядке, — пробормотала она, хотя была совершенно не в порядке. — Что за…

— Что это за чертовщина? — проорал он. Он тряхнул головой и потащил ее вперёд. — Не важно. Нам нужно выбираться отсюда.

О, Боже, он был прав. Она отодвинулась, но он отпустил ее только после пристального взгляда ей в глаза.

Вокруг завывали призраки крови, их нечеловеческие крики эхом отдавались в ночи и звенели в ушах. Драйден пытался потушить пламя рядом с обнаруженным по середине пола черным ходом.

Сиона лежала на полу. Она выглядела ослабленной, но, по крайней мере, пришла в сознание. Гоблинша внимательно смотрела на Грету.

Девушка подбежала и села на колени рядом с люком.

Призраки крови сразу же облепили дверь хода, но добравшись до Греты, они зашипели и как будто попятились назад. В дверном проёме Вайат махнул факелом. Огонь уже начал пожирать то, что поддерживало конструкцию на дереве. Грета закашлялась, лёгкие жгло от густого дыма.

Весь дом покачнулся. Вайат бросился к Грете. Он вздрогнул и застыл, когда на них обоих посыпался дождь из искр от горящей древесины.

В секунду затишья во всем этом хаосе она оттолкнула его от себя и быстро стряхнула со спины Вайата раскаленные угольки, а потом попыталась найти хоть глоток чистого воздуха для дыхания.

— Все уходим, — прокричала она, держа открытой дверь люка и жестом показывая Вайату идти первым с факелом.

Она хотела, чтобы он помог Сионе, которая все ещё выглядела очень бледной, возможно, даже она была близка к смерти.

Вайат схватил Грету за руку.

— Без тебя не пойду, — прокричал он, перекрикивая шипящий огонь.

— Я тоже должна остаться с тобой, — сказала Сиона, нахмурившись, отчего у нее на лбу залегли глубокие складки.

— Ты едва можешь пошевелиться, — прокричала Грета, помотав головой.

Всё случилось по ее вине, даже если она и не могла вспомнить, как именно и что именно произошло. Она должна была убедиться, что все выбрались.

— Я пойду сразу же после вас.

Никому это не понравилось, но она подталкивала их к проходу, и на препирательства времени не было. Вайат держал факел и в то же время помогал Сионе с такой заботой, на которую был способен только он. В глазах Сионы читалось нескрываемое удивление, когда она смотрела то на него, то на Грету. Она не знала, как реагировать. Неужели заботу о ней кто-то проявил впервые?

— Подстраховывайте друг друга, — распорядилась Грета.

Вайат хотел что-то сказать, но Грета ему не позволила. Если им сегодня удастся выбраться отсюда живыми, ей придется позаботиться о нем и подумать о чем-то кроме себя.

Держа одну руку на двери люка, Грета уже поторапливала второй служанку Лейлы Джессу, которая стояла рядом с огромными от страха глазами. Следующим шел один из воинов фейри. Он был ранен и медленно спускался через отверстие, оставляя следы крови на древесине. Призраки крови сразу же кинулись к нему, скорее всего привлекаемые запахом его крови.

Она автоматически развернулась лицом к угрозе. Призраки зашипели и заклацали зубами, но, на удивление, не приняли следующей попытки приблизиться к ней.

Она схватила длинную горящую палку и махнула в сторону одного существа, но у нее появилось стойкое ощущение, что огонь не поможет удержать тварь подальше, не тогда, когда огонь повсюду.

Нет, оно боялось приблизиться. Боялось ее.

Краем уха она слышала, как фейри падает сквозь ветви. Напали ли на него призраки на дереве? Кровь совершенно точно привлекла их ещё больше к ее друзьям, если только они уже не были окружены ими.

Принц и принцесса все ещё должны были находиться где-то рядом. Она искала их в дыму, ужасно кашляя, потому что дым жёг лёгкие. Грудная клетка болела, а глаза слезились. Она не видела ничего, кроме зыбкого ада в черном и красном цвете. Что-то схватило ее.

«Держись за меня», — внезапно произнес голос в ее голове. Она ахнула и отпрянула, но Байрон схватил ее за запястье. Он стоял прямо перед ней. Он сжал челюсти и впился в нее взглядом.

«Держись», — это он сказал.

Она взглянула на его руку и поняла, что прикосновение позволяет ему мысленно говорить с ней.

Присутствие короля гоблинов в ее голове сбивало с толку, но это было в сто раз хуже. Как только он очутился там, у нее появилось жуткое ощущение, что все фейри на Милене могли слышать ее мысли. Словно ее оставили на пустой сцене в полном зрительском зале, но лиц присутствующих она разглядеть не могла.

Она помотала головой, и Байрон ослабил хватку. Ощущение стало не таким сильным.

Он совсем отпустил ее руку и поднял свою сестру. У Лейлы на лбу кровоточила рана. Грета сделала шаг в сторону принцессы, но ее остановил ещё один приступ кашля. Байрон задержал девушку перед собой и положил руку на плечо.

«Не пытайся избавиться от меня, или не получишь поддержки».

Она кивнула и поняла, что когда он прикасался к ней, она могла дышать. Она прищурилась и заметила у люка Драйдена. Его окружали несколько призраков, пытающихся залезть в дом на дереве. Она рванула к нему, но он слабо покачал головой. Призраки уже пировали им.

Он сжал губы в тонкую линию.

— Вытащи их оттуда, — сказал он.

Глубоко вздохнув на удивление свежий воздух, она вырвалась от Байрона. И как только она это сделала, снова задохнулась от жара и дыма.

Драйден зло глянул на нее.

— Вытащи принца и принцессу оттуда, — резко скомандовал он.

— Наверное, это тебя удивит, — огрызнулась она, — но я не слушаюсь ничьих приказов, особенно от каких-то жалких солдатишек, как ты.

Возможно, так говорить было жестоко, но так она надеялась подтолкнуть его к действию. Байрон должен был спустить свою сестру по лестнице, по которой она сама не смогла бы спуститься. Им нужна была помощь Драйдена.

Она стала пробираться вперёд, подняв руку, чтобы защитить лицо от жара, но впереди уже не было выхода. Пламя лизало пол под ее ботинками, потолок над ее головой. Оно затрагивало даже ее ресницы, а дым наполнял лёгкие, не оставляя места для кислорода.

Но с каждым шагом, сделанным в сторону Драйдена, призраков рядом с ним становилось все меньше. Они шипели и пятились от нее. Один даже вскрикнул, когда она махнула в его сторону. Ей стало интересно, кто был больше напуган тем, кем она стала, они или сама она.

Драйден покачнулся, когда последний призрак отцепился и унесся прочь. Она протянула руку, чтобы помочь ему устоять. Он нахмурился и заглянул ей в глаза, в его суровом взгляде она прочла множество вопросов, на которые не могла ответить.

Грета сжала зубы и толкнула его в сторону Байрона.

— А теперь всем пора уходить!

Она последовала за ними, подталкивая всех к выходу, который было сложно найти посреди всей этой разрухи, и она поняла, что лаз, к тому же, был снова завален. Пламя и дым проникали сквозь половые доски. Если она откроет лаз, ворвётся ли сквозь отверстие внутрь и пламя?

Им нужно было найти другой путь наружу.

Она развернулась, и ее взгляд приковало окно. Оно совсем не было безопасным, но, по крайней мере, через него она сможет увидеть хотя бы немного ясной ночи среди дыма.

Окно — единственный выход, о котором они не подумали. Она расчистила путь от мусора и призраков, насколько смогла. Байрон остановился и прошептал что-то на ухо сестре. Она моргнула и через силу открыла глаза.

Грета старалась изо всех сил потушить пламя с одной стороны окна, пока Драйден делал то же самое с другой, а Байрон помогал Лейле выбраться через него на толстые ветви соседнего дерева. Оно тоже стояло в огне, но ещё не целиком.

— Ты следующая, — прокричал Драйден.

Она покачала головой.

— Если я уйду, то призраки снова набросятся до того, как у тебя будет шанс уйти.

— Это не было просьбой.

Она взяла его за руку, и ей пришлось сдержаться, чтобы не ахнуть от этого ледяного прикосновения. Он был как Лазарь… или мог бы стать таким же, если бы прожил ещё достаточно долго. Она не хотела бы оказаться рядом, когда наступит это время. На самом деле, она могла бы оказать Милене услугу, оставив его здесь, как он и просил.

Она могла убивать множество Потерянных, но никогда бы не убила никого без крайней необходимости. Возможно, Драйден и может стать монстром, но монстрами могли стать и все остальные. Очевидно, что и она тоже.

— Давай же, пойдем вместе.

Эльф вместе с ней двинулся к окну. Огонь уже распространился ещё сильнее, изгоняя ночную тьму, которая была видна, когда выбирались принц и принцесса. Грета подняла руку, чтобы защитить лицо, когда взбирались на карниз. Драйден протиснулся вместе с ней, и они оба выпрыгнули через пламя. Она ни черта не видела, но когда что-то сильно врезалось ей в грудь, то судорожно уцепилась за ветку, чтобы удержаться. Драйден рядом с ней застонал.

Она кашляла и кашляла, едва не отпустив ветку и чувствуя опасную нестабильность сознания. Она сжала руки и сделала глубокий вдох. Вокруг все ещё поднимался густой дым, а спину жгло пламя, но она раскрыла глаза.

— Грета! — послышался голос откуда-то снизу.

Слава Богу. Вайат. Это должно было значить, что с ним все в порядке, правда? Что на земле они могли сдерживать призраков?

Они с Драйденом стали пробираться сквозь ветви, словно за ними гнался сам дьявол. Наконец, она повисла на последней, пламя потрескивало за ее спиной. Рука начала соскальзывать, и она едва могла удерживаться. Девушка пыталась из последних сил.

Драйден прыгнул, и она попыталась проследить за ним, чтобы понять, как далеко ей придется падать. Похоже, довольно далеко.

— Давай, — прокричал Вайат. — Я тебя поймаю.

Другого пути, кроме как вниз, не оставалось. Она отцепилась и полетела вниз, шепча молитву. Вайат поймал ее за бедра и притормозил падение. Она проскользнула так, что его руки сначала оказались на ее талии, а потом подхватили под плечи, и все это время ее тело скользило вдоль его тела.

Она не могла не чувствовать каждый его дюйм, пока он прикасался к ней, а когда ее ноги достали до земли, он не отпустил ее, а лишь поднял на руки и отнес подальше от огня. Она задалась вопросом, а смогла ли она бы сама в противном случае встать на ноги.

Ее щеки вспыхнули, но вовсе не от огня. Он остановился и положил ее, все ещё прижимая к себе. На минуту она затерялась в его объятьях. Она спрятала лицо в изгибе его шеи, вдохнув запах пота и дыма, и ещё лёгкий аромат теплого ветерка и холодной воды, который всегда напоминал ей о Вайате и о доме.

Но, хотя это и должно было успокоить ее, она инстинктивно отпрянула, закашлялась и вздрогнула от цепной реакции болезненных ощущений в горле до самых лёгких.

— Подожди минуту, — прохрипела она, потянулась к своему мечу и резко развернулась. — Что случилось с…

Он сжал её предплечья.

— Призраки ушли. Полагаю, они вернутся, когда огонь потухнет, ну а пока у нас одной проблемой меньше.

Его слова не стали особым утешением, как могли бы, если бы огонь не вызывал таких опасений. Она никогда не видела ничего подобного. Дерево было полностью охвачено пламенем, с него летели части веток и искры, и огонь уже распространился на все соседние деревья. Она не могла поверить, что находится в эпицентре всего этого. Кожа ещё была стянута и болела от ожогов, которые она не успела заметить, а обожжённые концы кос царапали заднюю часть шеи.

— Что мы будем делать?

Огонь такой силы должен был распространиться очень быстро.

Прижав одну руку к телу, Сиона положила другую на плечо Грете.

— Ты ничего не сможешь поделать, — тихо произнесла она. — Пожар очень сильный. Он прогорит сам.

— Он уничтожит Гоблинский лес.

Это все ещё была земля Айзека, где жило бесчисленное количество существ — больших и малых — называющих его своим домом. Айзек сам находился где-то там.

— Я не могу этого позволить. Я не уйду, пока пламя не будет под контролем.

— Как ты планируешь взять его под контроль, если сама оказалась причиной пожара?

Байрон был прав. Всё произошло по ее вине, именно поэтому она и должна убедиться, что огонь потушен. Она озабочено посмотрела на Вайата в поисках поддержки, но он смотрел на нее напряжённо и обеспокоенно.

— У нас нет такого огромного покрывала, чтобы накрыть огонь, Грета.

Лейла выпрямилась. Казалось, она быстро оправляется от удара по голове.

— Ты слаба. Ты едва стоишь на ногах. Если ты останешься здесь, то умрёшь, — сказала она.

Грета посмотрела на огонь, чувствуя отчаянье и собственную никчемность. Что хорошего в том, если ее силы приносят только разрушение?

Сиона взглянула на Драйдена. Грета проследила за ее взглядом. Спустя мгновение он сжал губы и покачал головой. Потом Сиона посмотрела на принцессу. Лейла нахмурилась, но, спустя какое-то время, кивнула, Драйден распрямил плечи и сделал шаг вперёд.

Это то, что не давало ей покоя в отношении фейри: они никогда не говорили друг с другом, только с ней и Вайатом и иногда с Сионой. Поначалу она подумала, что они просто молчаливые, но теперь стало ясно, что они беседовали друг с другом, но эти беседы не предназначались для ушей остального населения.

Об этом она подумает позже. А прямо сейчас вперёд вышел Драйден.

— Я поделюсь с тобой своей силой, а ты используешь ее, чтобы усмирить пламя, — сказал он как ни в чем не бывало.

— Извини, но какая у тебя сила, и как она должна помочь усмирить пламя?

Он взглянул на нее так, словно она не понимала очевидного.

Грета сложила руки в защитную позицию.

Он подошел ближе.

— Возьми меня за руку и откройся мне.

Вайат открыл было рот, чтобы возразить, но Сиона положила руку ему на грудь, чтобы удержать его.

— Возможно, это единственный шанс спасти лес.

— С чего им вообще беспокоиться о Гоблинском лесе? Это не их земля.

Он сказал это Сионе, но с подозрением смотрел на них всех. Вопрос был весьма обоснован. Она и сама задавалась им же.

Байрон раскинул руки.

— Этот лес так же хорошо защищает наши границы, как и земли гоблинов. Никому не нужно, чтобы он оказался уничтоженным до основания, — он кивнул в сторону Греты. — А принимая во внимание успехи в наших отношениях на данном этапе, и раз у нас есть возможность помочь будущей королеве гоблинов для поддержания этих хороших взаимоотношений, мы должны оказать помощь.

Она вздрогнула при слове «королева» и заметила, что Вайат прореагировал так же. Но он не возразил, отчего она задалась вопросом, насколько сильно ли ему пришлось прикусить свой язык.

Она сконцентрировалась на Драйдене.

— Что будет, если я это сделаю? Если у тебя есть магия, которая может помочь, зачем тебе делиться ею со мной, чтобы погасить пламя?

Он на мгновение отвел взгляд, и ей показалось, что она увидела, как Лейла многозначительно посмотрела на него.

— Я недостаточно силен, — продолжил он. — Но твоя способность может дополнить мою силу.

Она хотела сказать, что это не ее способность, но в данное время, это было неважно. Возможно, он был прав. Она чувствовала, насколько жадной была темнота внутри нее, ей все время нужно было больше свободы и силы. Но если она даст ей силу Драйдена, не станет ли злостная власть этой силы над Гретой ещё больше?

Рядом с ней Вайат на мгновение застыл. Он был похож на оголённый провод, несущий в себе злобу. Он говорил ей не делать этого, не рисковать. Слова повисли между ними, хотя он их даже не произнес. Что бы она ни натворила на доме на дереве, это было плохо. Очень плохо.

Её передёрнуло, потому что мигающее и всезнающее око в ее сознании встрепенулось. Последнее, чего она хотела, это дать тьме ещё большую власть над собой… и в то же время она хотела этого до дрожи.

Лес был полон сухого подлеска. Как быстро распространится пламя, если она не попытается? Как много миленцев проснется посреди ночи, не имея времени на побег? Как много миленцев вообще проснётся?

Она протянула руку.

— Давай попробуем.

Драйден взял ее за руку. Она не хотела смотреть на него, Вайата или Сиону, поэтому закрыла глаза.

Она сразу же ощутила поток силы. Лёд Драйдена обрушился на стену черной задымленной магии внутри нее. На минуту она подумала, что вот он предел, но затем глаз внутри открылся полностью, из-за чего она дернулась. Она инстинктивно попыталась заглушить свою магию, но было уже слишком поздно — выхода не было. Лёд Драйдена начал трещать. Её магия стала проникать в него, как масло в трещины, пока не заполнила его, не поглотила полностью.

Её мысли поплыли вместе с магией, и где-то на подсознании она понимала, что снова теряет себя. Хотя, не то, чтобы это ее волновало. Сила заражала и распространялась повсюду. Она так сосредоточилась на ней, что не сразу заметила, как луч света проник в ее сознание, словно клинок, разрезающий туман и расчищающий небо.

Каким-то образом она почувствовала нечто большее и поняла, что действительно обретает некоторый контроль. Её магия все ещё бодрствовала, все ещё подпитывалась силой Драйдена, но Грета не растворилась в ней.

Сиона. Должно быть, она помогала.

Вскоре она осознала, чем именно была сила Драйдена — то есть поняла, что он действительно был потомком Лазаря. Знание просто лежало на поверхности, словно она могла видеть каждый ген и хромосому, которые их связывали. Это могло бы отвлечь ее, если бы она не так сильно сосредоточилась на всем остальном. На дыме. Жа́ре. Языках пламени. В одно мгновение стремление сжечь все стало не таким сильным, как жадный порыв исследовать эту новую способность на кончиках своих пальцев, поэтому она стала тушить пламя.

Это оказалось просто. Очень просто. Каждый раз, когда она взывала к магии, та ей радостно отвечала, и на этот раз она подпитывалась бесконечной поддержкой холода фейри вместо взрывного жара. Она раздувала лёд поверх пламени, высасывая кислород прямо из воздуха. В одно мгновение огонь выдохся. Он распался на угольки, слабо мерцающие под толстым покрывалом нового льда, покрывающего ветви и землю.

И все же… она не останавливалась.

«С чего мне останавливаться?»

Она сильнее сжала руку Драйдена. Эльф попытался отстраниться, но она не отпускала. Не со всей той силой, что все ещё чувствовалась на подушечках пальцев.

Завладеть. Использовать. Сохранить. Порыв завладеть его энергией перерос в дикое собственническое рычание в лицо Драйдена, пока он пытался освободиться.

Чьи-то руки обхватили ее за талию и с силой потянули назад, хотя она сопротивлялась и пыталась перегнуться, словно через ветви дерева.

Она боролась, чтобы не потерять связь с Драйденом. Моё. Моё. Моё.

А потом все просто прекратилось, как будто потушили спичку. На мгновение все ее чувства исчезли. Она ничего не видела, не слышала, не чувствовала привкус крови во рту.

Когда ощущения мира вновь ворвались в ее сознание, пульсирующая темнота отступила. Но теперь ее душу окутывал ещё больший слой пепла… и теперь это причиняло боль.

— Проснись, пожалуйста, проснись.

Её держал Вайат. Его голос прозвучал в ее ушах, вырывая из тумана ярости.

На этот раз она точно помнила, что сделала.

Она с такой силой втянула в лёгкие воздух, что сердце не могло успеть его переработать.

— Уведите его, — рявкнула она сквозь стиснутые зубы.

Вместо того, чтобы отчаянно тянуться к нему, теперь она отталкивала его.

— Все уходите.

Вайат прижал ее сильнее и опустил свой подбородок к изгибу ее шеи, словно отпустить ее значило позволить разразиться торнадо.

— Уходите все подальше от меня!

Её колени тряслись, так что единственное, что сейчас удерживало ее от падения, это он.

Сиона могла только смотреть на нее. Её взгляд, оберегающий и грустный, а ещё она выглядела почти виноватой.

«Это не твоя вина», — хотела сказать Грета, но в горле стоял огромный ком.

Её саму захлестывали вина и неверие.

«Я хотела спасти Милену. А вместо этого я просто выпустила ещё одного монстра».

— Вайат, — простонала она, стиснув кулаки.

— Тшш. Все в порядке, — прошептал он ей на ухо и сел вместе с ней на колени на землю. — Просто успокойся.

Больше никто не мог прикоснуться к ней. Она бы не рискнула снова. Только Вайат был в безопасности. Но, Боже, это была ложь. Её зрение затуманилось. Тело представляло собой пульсирующую и агонирующую массу. Ничто не было в безопасности, и никто. Не в безопасности от нее. Тьма внутри не спала и пускала слюни от голода. Она узнала вкус силы, Грета не думала, что сможет утихомирить ее, даже если захочет…

Но здесь-то заключалось самое худшее.

Она не хотела ее утихомирить.

— Грета, отдохни, — прошептал Вайат, укачивая ее. Его дыхание согревало ее шею. — С тобой все будет в порядке. Я буду рядом.

Она закрыла глаза. Она этого не хотела, но череда боли и утомления оказалась слишком длинной, и она уже не могла держать их открытыми ни минутой дольше.

Глава 17

— Айзек!

Она знала, что это просто сон. Она должна была найти его, хотя ей было больно видеть его в нынешнем состоянии.

— Пожалуйста, — прохрипела она.

В лесу раздался треск кустов под чьими-то лапами. Её стали душить слезы, и она побежала в сторону звука.

Все было неправильным. Она не должна была быть ответственной за Милену. Она не должна была поджигать лес или путешествовать с фейри. У нее не должно было быть магии, особенно настолько ужасной магии, что смертоносные существа съеживались от страха перед ней.

Она должна была быть обычным, одиноким человеком, который, в основном, охотится на Потерянных и, возможно, время от времени подает совет или руку помощи. Айзек был единственным, кто должен был править королевством гоблинов… потому что это то, для чего он был рожден. Это его судьба. Не ее.

Она чувствовала его присутствие. Он должен был быть где-то рядом.

Засверкало утро, солнечный свет проникал сквозь ветви деревьев и отскакивал от снега, усеивая землю небольшими подтаивающими пятнышками. Когда она подняла глаза, ей даже пришлось прищуриться.

Было настолько тепло, что ей не нужна была куртка. Конечно же, это был сон, но все же она сняла ее и оставила позади, идя прямиком в лес, не оглядываясь.

После того, как по ощущениям прошел примерно час, она наклонилась и дотронулась пальцами до огромного отпечатка ноги в слякоти. Вот ты где!

Теперь у нее было реальное доказательство того, что она была на верном пути и ускорила шаг. Грета шла след в след, передвигаясь так быстро, насколько могла, но вздрогнула и остановилась, когда прошла через густую рощу вечнозеленых растений и оказалась на уединенной поляне. Их поляне.

Весь снег, который был здесь, исчез. Земля стала коричневой от слякоти, а хрустящая мертвая трава и солнечный свет, от которого было так хорошо, теперь, казалось, заставлял все выглядеть окоченевшим и безжизненным. Это не было похоже на романтическое местечко, в которое король гоблинов всегда приводил ее во время снов. Но все же, это все еще было тем самым местом, и если он был здесь, это должно было значить, что он вспомнил, как оно им дорого. Он должен вспомнить ее.

— Айзек!

Она закружилась на месте, осматриваясь, и вздрогнула, как только уловила запах свежепролитой крови.

Что-то большое было оттащено к краю поляны в тень, оставляя на земле следы, которые смягчились из-за оттепели. Кровавый след смешивался с грязью, создавая темные лужи, прежде чем зловеще исчезнуть в кустах, откуда доносились отчетливые чавкающие звуки.

Грета медленно сделала шаг вперед. Положила руку на рукоять меча. Ее инстинкт кричал о том, чтобы она вытащила оружие, но вместо этого девушка отвела руки в стороны.

— Айзек? — тихо позвала она, пульс участился, а мускулы напряглись.

Звуки притихли, и она могла представить себе, как он, наклонив голову, чтобы послушать, возможно, готовится наброситься на нее с острыми когтями. Она уже не в первый раз задавалась вопросом, что будет с ее спящим телом, если она погибнет в одном из этих «слишком-настоящих-снов».

Это Айзек. Неважно насколько сильно он был потерян. Если он мог привести ее к той поляне, где они впервые поцеловались, то она должна была верить в то, что существует способ достучаться до него.

Еще один шаг ближе. Она немного присела, прищурившись, чтобы разглядеть в тени фигуры. Тяжелая фигура переместилась, наклоняясь вперед. Глаза горят красным, смотрят прямо на нее.

«Айзек?»

Она не произносила этого вслух, но его голова резко замерла. Это кровь стекала по его подбородку? Она вздрогнула.

«Айзек, это Грета. Вспомни меня. Пожалуйста. Ты же знаешь меня.»

Его губы отпрянули назад в рыке, показывая остроту зубов. Разве в этом… существе ничего не осталось от парня, которого она знала?

«Выходи.»

Она не подошла ближе, оставаясь стоять у края дерева, куда все еще доходило солнце.

«Подожди, оставайся там.»

Слабые колени. Редкие вдохи. Она не знала, было ли то, что она чувствовала предчувствием или страхом.

— Скажи мне, что я не ошибаюсь насчёт этого, — прошептала она.

«Грета.»

Ее надежда подпрыгнула, как фейерверк. Было ли это реальностью, или же она просто хотела настолько сильно, чтобы это было так, что начала слышать голоса в голове? Создавать сны, чтобы утешать себя?

Он не сдвинулся с места вперед, но и не отступил дальше в темноту, и он не атаковал. Он вообще не двигался, как будто собирался подождать, пока девушка уйдет, чтобы увидеть, сдастся ли она. Но Грета могла долго ждать. Ради Айзека она, возможно, могла бы ждать вечно.

Сидячее положение на корточках обжигало ее бедра. Она напомнила себе, что это был сон, и она могла им управлять и тут же почувствовала себя лучше. Единственное, чем она не могла управлять, это своими эмоциями. Терпение — это добродетель. Каждый охотник знал это.

Айзек ни разу не отвел от нее взгляда, как и она от него. Будто они были связаны взглядами. Если она отведет взгляд, то все пропало. Все его тело было свернутой пружиной, ждущей освобождения и момента, когда можно будет на нее прыгнуть.

— Ты ведь знаешь меня.

Она хотела, чтобы он вспомнил…

— Ты назвал меня по имени.

«Он перебирал пальцами прядь ее волос, его взгляд был направлен на ее губы.

— Ты пригласил меня. Ты дал мне силу.

— Ты можешь поставить стены, Грета. Но рано или поздно я сломаю каждую из них. Не останется ни одной тайны, которую ты могла бы скрывать, или какую-либо часть себя, которую я бы не знал… очень близко.

— Правда находится прямо здесь, — он поцеловал ее веки, прижав руку к ее сердцу. — И здесь…»

Воспоминания. Все ее воспоминания об Айзеке обрушились на нее каскадом, сливаясь в реку, которую она не могла остановить.

— Я знаю, кто и что ты, и я уже говорил тебе, что это не имеет никакого значения…

Знал ли он, что это были те самые слова, которые он сказал ей? Казалось, что это было как раз кстати, что именно они отдавались сейчас эхом в ее голове.

Наконец, лапа медленно продвинулась вперед. Ее сердцебиение утроилось. Он устал ждать? Он придвигался, чтобы вырвать ее горло? Или же она достучалась до него, и теперь он продвигался вперед, надеясь, что она даст ему шанс?

Он медленно отпрянул от своего… завтрака. Она побледнела, как только кусок исковерканной плоти, которая, должно быть, выпала из его рта, плюхнулась на землю между ними.

Он выскочил из тени.

Она опустилась на руки так быстро насколько могла, но он набросился на ее, кровавые лапы в земле по обе стороны от ее головы, челюсти щелкнули менее чем на дюйм от ее носа.

— Айзек, ты не хочешь этого делать, — пробормотала она, вена на ее шее безумно пульсировала. Его взгляд направился прямо туда, слюна подобралась к краю его зубов. Она толкнула его, пытаясь заставить его слезть.

Контакт был таким же физическим, как и любой другой. Он врезался в нее, как рогатый бык, бегущий на полной скорости.

— Вспомни. Прошу, вспомни, — умоляла она. Она впихнула в него воспоминания, молясь о том, чтобы что-нибудь сработало…

«— Меня никогда не заботило то, кто ты, или то, что я должен был сделать. Даже с самого начала. Я боролся со своим собственным дядей ради того, чтобы ты была в безопасности. Я боролся с своим собственным народом. И я не намерен позволить демону забрать тебя сейчас. Ты моя…»

Он перестал рычать и наклонил голову…

«Он добрался до разлома, схватил ее за руку. Его глаза вспыхнули с намерением. Они держали ее так же уверенно, как и его когти, и, когда портал стал закрываться, он потянул. Она закричала, когда портал попытался засосать ее обратно, не желая отпускать.

— Я не отпущу тебя, — пообещал он…»

Ее сердце разорвалось. Он тоже должен был почувствовать это. Эту чистую, искреннюю связь, которая была между ними с самого начала. Она не оборвалась. Пока нет. Если демону не удалось порвать ее, и порталу в другой мир не удалось это, то и Айзек, ставший Потерянным, также не сможет сломать ее.

Грета прижала руку к его груди. Когда она подняла наверх глаза, его глаза прояснились.

Его мышцы напрягались под ее пальцами, но красная пленка в глазах все больше исчезала, чем дольше она держала контакт, и она смогла увидеть знакомый аметистовый оттенок в зрачках…

«Он сидит под покрытым снегом деревом, в то время, как Грета прижимается к нему. Ее губы нежны. Она все еще спит. Он мягко проводит пальцами по ее челюсти, по щеке, ожидая, пока она воспримет реальность сна и придет к нему. Она выгибает спину, и из ее розовых губ срывается стон. Он смотрит на нее с любовью и болью на лице.

— Ты такое смешение противоречий, — бормочет он. — Вся эта дикость в такой крошечной, ранимой упаковке. Если бы ты только знала, что в тот самый момент, когда я увидел глубину боли, скрывающуюся под этим грубоватым, колючим внешним видом, я бы сразился со всей Миленой за право быть тем, кому ты откроешься…»

Еще одно воспоминание, но, похоже, это не было одним из ее собственных воспоминаний. Должно быть, оно было его.

Айзек. Это был Айзек.

— Это я, — прошептала она. — Я здесь.

Оптимизм и надежда заставляли ее сердце отбивать обрывистые, нерегулярные удары. Из его горла постоянно доносился тихий гул, но он оставался неподвижным. Она решилась медленно просунуть руку ему под грудь и по твердым связкам на его шее, наблюдая за тем, как его мускулы дергались и подпрыгивали там, куда она дотрагивалась.

Ее пальцы скользнули по шершавой линии его подбородка. Его мех был грубым и колючим, покрытым грязью и высохшей кровью, но она не обращала внимания на все это, занятая поиском Айзека под всем этим. Парень, чья дерзкая усмешка могла растопить ее сердце, чей смех уносил прочь ее боль, чьи обещания, произносимые шепотом, давали ей надежду на будущее. Он должен был быть где-то там.

К ее удивлению, он позволил ей прикоснуться к себе, и чем дольше они так оставались, тем больше, казалось, он изменялся. Грета поняла, что шерсть, покрывающая его лицо, исчезала в тех местах, куда прикасалась пальцами, и она могла разглядеть кожу.

— Я знала…

Она почувствовала головокружение. Ее взгляд сфокусировался на этих острых зубах. Грета заколебалась, и в ее мозг ворвалось другое воспоминание…

«Она посмотрела вниз на рычащего на нее монстра. Его когти впились в ее лодыжку, и он потянул. Ее колени подогнулись, и она цеплялась за поверхность, пытаясь удержаться.

Его когти вошли глубже, и она закричала. Свирепость в его глазах была холодной, заставляя выглядеть его не больше, чем сосуд для природной жестокости и ярости.

— Айзек, не делай этого, — умоляла она, прижимаясь щекой к холодному камню. Он дернул сильнее. Ее рука соскользнула…»

Внезапно Айзек, смотревший на нее сверху вниз, стал таким же жестоким и яростным. Может даже больше. Его губы искривились, и он встал на дыбы.

В боку раздалась ноющая боль. Ее голова закружилась. Поляна дрогнула перед ее глазами.

Она со свистом отдернула руку, но как только она оборвала контакт, рев Айзека затряс само полотно сна.

Нет! Она вскочила на ноги, споткнулась и плюхнулась на одно колено в грязь.

Ее голова кружилась.

— Я не готова! — закричала она, запрокидывая назад голову. Она не могла сейчас проснуться. Скорее всего, у нее больше не будет такой возможности!

Прижимая кулак к боку, она встала на ноги как раз в ту же секунду, как Айзек широко развёл лапы и ударил ее в грудину, тем самым отправив пролететь через всю поляну.

Она ударилась с вскриком и глухим звуком и быстро откатилась, чтобы избежать приближающегося к ней сверху кулака. Он впился в землю, как раз там, где секунду назад была ее голова.

Тошнота и головокружение переполняли ее. Айзек выглядел более диким и опасным, чем когда-либо.

— Ты не избавишься от меня! Я не сдамся! — закричала она, надеясь, что слова проникнут в его твердолобый мозг. Грета увернулась от его смертельных когтей и попыталась снова дотронуться до него.

У нее не получилось.

Разъяренный рев Айзека был подобен пронзительному и омерзительному эху, наполнившему ее слух и сопровождающему на пути к пробуждению.

Глава 18

Когда Грета, вздрогнув, проснулась, все еще с ярким видением бегущего на нее Потерянного Айзека, она ощутила на своем плече руку Сионы.

— Думаю, я смогу спасти его, — сказала она, оглядываясь по сторонам и крепче сжимая свою руку.

Сионе не нужно было спрашивать, кого Грета имела в виду.

— Данем, я знаю, что это заложено в твоей природе — пытаться попробовать, но после той ужасной атаки, ты должна была наконец-то принять тот факт, что король гоблинов окончательно потерян для всех нас.

— А что если я могу это сделать? Разве не стоит хотя бы попробовать?

Она вскочила на ноги, но вздрогнула от боли. Сиона шагнула вперед, чтобы помочь, но та нетерпеливо отмахнулась от нее.

— Он пришел ко мне во сне. Я прикасалась к нему. Я заставила его вспомнить, я знаю, что смогла. Если бы у меня было больше времени…

— Нет, — твердо сказала Сиона. — Мы не можем рисковать твоей жизнью из-за дурацких предположений.

— Но если он все еще приходит ко мне во снах, то…

— А ты не думала, что это не он создает связь через сны? Что это ты ищешь его?

Ее челюсть отвисла. Она покачала головой.

— Это невозможно. У меня нет такой способности, Сиона.

— Разве ты не была в состоянии присвоить себе магию Драйдена и самой воспользоваться ею?

Грета раскрыла рот, чтобы запротестовать, но слова застряли у нее в горле.

— Ты думаешь, что я использовала силу Айзека, чтобы войти в собственные сны, даже без того, чтобы осознавать это?

Сиона не ответила. Ей этого и не требовалось.

Может она и права, но Грета не изменит из-за этого своего решения. Возможно, Айзек больше не контролирует ее сны, но если вместо этого она могла контролировать его сны, тогда все еще существовала возможность вернуть его.

— Что если мы ошибались все эти годы, и тот, кто стал Потерянным, не безнадежен?

Сиона раздраженно вздохнула.

— Данем, ты сейчас просто сотрясаешь воздух. После такой долгой охоты на них ты лучше, чем кто-либо знаешь, что тому, кто стал Потерянным, невозможно вернуться.

— Ты говоришь так только потому, что никто не делал этого прежде.

— Потерянные — это Потерянные, ни больше, ни меньше. Игнорируя эту действительность, ты наносишь ущерб и себе самой и его памяти.

— Похоже, что это имеет больше смысла, не так ли? — уныло сказала она.

Конечно, вариант с магией звучал более правдоподобно, если бы бедное Потерянное существо сумело бы сохранить некоторое подобие себя при лунном безумии.

Она не понимала, насколько большими были ее надежды, пока они не рухнули.

Вайат подошел ближе, а Сиона уставилась на землю, черты ее лица напряглись.

— Фейри хотят вскоре отправиться в путь, — пробормотала она и быстро ушла.

Грета шла позади всей группы вместе с Вайатом, наблюдая за тем, как небо становится светлее, пока они идут, и обдумывая свой сон в отчаянных поисках причин, которые позволят ей надеяться, в то время, как все доказательства указывают на то, что их нет.

На этот раз не было видно ни облачка. Воздух был бодрящим и чистым, с запахом весны. Они шли на север, и чем дольше они шли, тем дальше они были от маленьких поселений гномов и гоблинов, в местность, с которой она была мало знакома.

В то время, как земли Айзека составляли западные округи, а земли Линдера большую часть южных, участок между горой Лаос и горой Линас, который был объявлен королевой-фейри ее собственностью, был относительно безлюдным и не обозначенным на карте. Возможно, это было одной из причин, по которой искателям было так трудно найти Стеклянное Королевство.

В какой-то момент Грета подняла взгляд и подловила Сиону, которая смотрела на нее через плечо с выражением, которое казалось, чередовалось между грустью, смятением и жалостью.

Грета догнала ее.

— Знаешь, как представитель человеческой расы в Милене, у меня большая привилегия в том, что ко мне относятся с неприязнью, ненавистью, подозрением и отвращением, и большую часть времени мне удается не обращать на них внимания, — она наклонилась вперед. — Но если ты не перестанешь смотреть на меня с сожалением, то я…

— Данем, я не имела в виду…

— Я не приму этого, Сиона. Не от тебя.

Ее подруга сглотнула. Драйден позвал ее, и та поспешила к нему, по всей видимости чувствуя облегчение.

На сердце стало тяжело из-за чувства разочарования. Грета проводила ее взглядом. Она не винила Сиону за грусть об Айзеке. Возможно, ей не следовало говорить о планах вернуть его, поскольку, казалось, это расстраивало ее еще больше. Если это все, что ее беспокоило. К сожалению, Сиона не открылась ей с тех пор, как они присоединились к фейри, а сама Грета была занята своими проблемами, но похоже на плечах гоблина-охотницы было какое-то тяжелое ярмо.

— Надо поговорить.

Вайат даже не посмотрел на нее, когда произнес эти слова. Он продолжал смотреть прямо на спины фейри.

Она застонала.

— Разве это действительно необходимо?

Теперь его взгляд переметнулся к ней, гнев и разочарование боролись за владение чертами его лица.

— Значит, я должен просто молчать, как хороший мальчик, и не обращать внимания на тот факт, что ты убиваешь саму себя?

Складки на его лбу сжались.

— Со мной все в порядке.

— Это неправда, — огрызнулся он.

Да, он был определенно зол.

— Ты думаешь, что если я не управляюсь с мечом так, как если бы родился с ним, то я беспомощен или глуп? Быть может, если бы у меня тоже были магические способности, то ты бы послушала…

— Радуйся, что это не так.

Она замолчала. Представление о том, что такая же поглощающая тьма могла быть силой навязана кому-то такому же хорошему как он, пугало ее до нелепости. Она уже видела, как сильно он изменился, ожесточился до такой степени, что в его оптимистичной уверенности и нежности проступили острые трещины. Она не хотела видеть, как эти трещины расползутся еще дальше.

— Защищай свою человечность, Вайат. Никогда и никому не позволяй забрать ее у тебя.

— Не говори подобную ерунду.

Он схватил ее за плечи.

— Каждая частичка тебя человеческая. Каждая частичка тебя ценная. Что бы ни завладело тобой, это всего лишь что-то вроде болезни. Мы идем, чтобы вылечить тебя, а затем выберемся отсюда ко всем чертям, хорошо?

Он был таким непреклонен.

— Больше никаких сумасшедших затмений. Никаких преследований. Никакой демонической магии и черных порталов. Мы должны вернуться туда, где нам место, и жить нормальной жизнью.

Он нежно встряхнул ее.

— Жизнь в безопасности, наполненная солнечным светом и бейсболом, в которой поход с палатками только ради удовольствия, а страшные монстры только в фильмах.

Ее глаза защипало от навертывающихся слез. Не за себя, а за него, потому что очевидно, что все эти вещи были тем, что ему было необходимо. Этот мир был близок к тому, чтобы сломить его. Он так долго оставался сильным, без мальчиков, на которых мог бы сосредоточиться, он уставал.

Стремление ответить ему ложью, которая заставила бы его чувствовать себя лучше, было подавляющим, но он заслуживал большего.

— Я бы хотела сказать, что ты прав и что мы преодолеем это. Что мы найдем мальчиков, найдем портал и будем абсолютно счастливы вдалеке от Милены.

Ее голос звучал надломлено. Она прочистила горло.

— Я бы хотела пообещать тебе все возможное, но… я не могу. Я не могу сделать этого прямо сейчас. Понимаешь?

— Просто не отказывайся ото всего, хорошо?

Непоколебимость в его глазах даже не померкла.

— Не делай ничего глупого, чтобы спасти всех остальных только потому, что ты думаешь, что твои дни и так уже сочтены. Я не отдам тебя, и тебе тоже следовало бы позаботиться о себе.

Она засмеялась.

— А когда же я не совершала хоть что-либо глупого?

Увидев выражение его лица, она подняла руку.

— Не отвечай.

Он улыбнулся и отнял руку от ее плеча. Они продолжили идти, но передвижение причиняло ей такую сильную боль, что она прикусила язык, пытаясь не выпустить крик боли.

Он заметил стесненность ее походки и снова притянул к себе.

— Эта рана на твоем боку уже должна была затянуться.

Она прижала руку к своей талии. Рана излучала волны тепла, но она думала, что до лихорадки не дойдет.

Он приобнял ее за плечи.

— Мне это не нравится. Чем чаще ты пользуешься магией, тем сильнее она становиться и тем больше вреда тебе наносит.

— С этим ничего не поделаешь.

— Как ты можешь быть уверенной в этом? Фейри, должно быть, тоже знают, что она делает с тобой. Возможно, они даже специально искали способы заставить тебя выпустить эту магию, чтобы сделать ее сильнее.

— Они не могли знать о том, что нас выследит и атакует Айзек или о кровавых призраках.

— Как ты можешь быть такой уверенной? Они знали о бьере и все же настаивали на прохождении именно этого пути. Они могли знать и о группе кровавых призраков и нарочно привести нас туда. Они могли спланировать все, что произошло с того момента, как мы их встретили.

— Я та, кто потеряла контроль у Солемого моста. Я та, кто начала этот пожар, — напомнила она ему. — А они предложили помочь погасить его.

— Да, подставляя тебя под еще большую опасность.

— Целый лес мог бы погибнуть, если бы мы ничего быстро не сделали.

Ее голова болела. Будто плотный, пульсирующий шарик в каждом виске.

Вайат еще больше нахмурился. Ему не понравился этот ответ, но он и не мог спорить с ней. Выбор был предельно ясным: либо рискнуть своей жизнью, чтобы погасить огонь, либо рискнуть потерять сотни других жизней, невинных жизней, в результате массового вымирания. Она сделала выбор, с которым знала, как управиться… тот единственный выбор, с которым могла бы жить дальше.

— Я не доверяю им, — сказал он, сжимая и разгибая руки, будто не знал, что еще делать с напряжением внутри себя.

Она понимала, как он себя чувствует. Подобное чувство беспомощности было наихудшим.

— Я тоже не особо им доверяю, но они уже не раз спасли нам жизни, и они не дали нам повода думать, что их цель в чем-то ином, кроме того, что они уже рассказали.

— Я все равно думаю, что что-то здесь не так. И не забывай, что я был там, когда Лазарь пытался тебя убить. Он был жесток и беспощаден. Как ты можешь доверять им, если они способны на такую жестокость?

— Ты думаешь, что они единственные, кто готовы и хотят совершать насилие? — спросила она, поджимая живот. — Боже, Вайат, ты имеешь хоть малейшее представление о тех вещах, которые я сделала за последние четыре года? Для того, чтобы стать чудовищем, не обязательно быть фейри или гоблином.

— Ты боролась, чтобы выжить. Это не делает тебя чудовищем.

Он поднял взгляд на ту часть дороги, где остальная группа почти скрылась из виду.

Она покачала головой.

— Послушай, если Сиона доверяет этим фейри, то и я тоже. Я должна. По крайней мере, до тех пор, пока не появятся доказательства.

— А что если я не могу?

Она опустила голову.

— Тогда, возможно, тебе стоит уйти.

Ее грудь разрывалась при одной мысли о том, чтобы отослать его прочь, но наверно это было лучшим решением для них обоих. Он мог оказаться прав насчет фейри. Она могла подвергать его жизнь большей опасности по мере того, как они приближались к Стеклянному Королевству.

— Это то, чего ты хочешь? — спросил он. — Так было бы легче для тебя, не так ли? В конце концов, если я уйду, то тебе не придется выбирать.

Она нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду под «выбирать»? Я хочу, чтобы ты был в безопасности.

— Это не то, о чем ты беспокоишься и ты знаешь об этом.

Он подошел ближе, его взгляд прошел вдоль ее тела подобно физическому прикосновению, заставляя чувствовать себя неподвижной и неуверенной.

— Если я уйду, то тебе больше не нужно будет притворяться, показывая, что ты еще не сдалась.

— Я и не сдавалась.

— Ох, я знаю, что ты хочешь защитить Милену, найти мальчиков и спасти короля гоблинов от его сумасшествия.

Он дотронулся до ее щеки.

— Но ты отбросила мысли о том, чтобы иметь жизнь, о которой ты мечтаешь, — он наклонился и прошептал ей на ухо: — И поэтому ты не можешь позволить себе думать обо мне иначе, чем об еще одной ответственности, с которой тебе нужно справиться.

— Это не правда, — сказала она охрипшим голосом. — Кто сказал, что это не та жизнь, которую я хотела?

— А разве нет? Или это просто выбор того, что легче вынести? Поверь, ты не единственная, кто думает, что слишком сильно изменился, чтобы быть принятым дома. Ты серьезно думаешь, что после всего этого будет легко вернуться в колледж и вести жизнь, как ни в чем не бывало? Я думал также, знаешь ли.

Он резко рассмеялся.

— Ты думаешь, что одинока, но это не так. Я знаю тебя. Я знаю тебя лучше, чем твой Давно-Потерянный-Парень, и поскольку у нас у обоих есть сомнения, то мы можем вместе найти путь обратно.

— Ты не знаешь меня настолько хорошо, насколько думаешь, что знаешь, — пробормотала она.

— Поспорим?

Этот спор она бы выиграла, сдавшись.

— Я знаю, что тебе каждую ночь снятся кошмары. Не о монстрах Милены, но о том, что тебя отвергают собственные родители. Я знаю, что ты считаешь одиночество лучшим, чем это.

— В этом-то ты и не прав, — усмехнулась она. — Эти сны и в самом деле о монстрах Милены… потому что я одна из них. Вернись к разговору об изменениях и одиночестве, когда сделаешь что-то настолько же плохое, когда тебя придется днями отмывать свою кожу от крови, или когда сделаешь что-то такое, что будет преследовать тебя даже при дневном свете, когда твои глаза широко открыты. Что-то чего ты уже никогда не сможешь исправить.

Она покачала головой.

— Ты еще не пересекал грань между добром и злом, Вайат. Так что ты и не можешь утверждать, что знаешь, каково это.

— А ты думаешь, что пересекла?

Она знала, что уже сделала это. Если не в течение тех отчаянных лет, когда ей приходилось охотиться и убивать каждое бедное Потерянное существо за мешочек с золотыми, то наверняка то, что было внутри нее сейчас, было злым. Эта черная, масляная магия не могла быть ничем иным… и что хуже, даже зная об этом, она желала большего.

Прежде, чем она смогла отойти, его рука скользнула к ее затылку. Его пальцы погрузились в волосы, тем самым создавая некое пространство между затылком и ее косой, что заставило ее вздрогнуть.

Она дотронулась до его руки, но не была уверена, хочет ли она оттолкнуть его или приблизить. Она была смущена теми чувствами, которые наполняли ее.

— Ты собираешься уйти?

— Ты этого хочешь?

Она не хотела делать подобный выбор, но как только он подступил к ней так, будто она было дверным проемом, через который он мог пройти, она задумалась над тем, было ли это настоящей причиной, по которой она сказала ему уйти. Это ощущение, переворачивающее ее желудок каждый раз, когда он приближался к ней.

А он приближался все чаще, становясь самоуверенным, будто пытаясь заставить ее понять, что он имеет такое же право на ее сердце, как и кто-либо другой.

Он особо не ждал ответа. Возможно, потому что и вовсе не хотел знать, что она скажет. Он наклонился над ней, и его дыхание защекотало ее кожу, а его губы слегка касались ее виска. Затем он приподнял ее подбородок и прижал свои губы к ее.

Все замерло, даже ее сердцебиение, в то мгновение, когда она задержала дыхание и прижалась костяшками пальцев к ткани его куртки.

Она не знала, как ответить. Не знала, что делать. Но как только он надавил на нее своим тяжелым телом, а его язык проскользнул в ее рот, инстинкт взял верх. Она оттолкнула его прочь от себя так сильно, что сбила с ног.

Было нечестно сравнивать его с Айзеком, но она поняла, что все равно это делает. В ее прошлой жизни на Земле, Вайат был бы идеальной партией для нее. Он точно знал, кто он, и принимал это знание с изяществом и терпеливостью, которыми она действительно восхищалась. Возможно, только отчасти, поскольку у нее не было столько терпения, а также доверия и оптимизма.