Грезы любви

29

Тарджаман уехал из замка Лукреции в пятницу, 25 октября. В тот же самый день войско короля Генриха разбило лагерь возле французской деревни Аженкур.

Французы, численностью около тридцати тысяч, намного превосходили шеститысячную армию короля Англии. Продолжать наступление было полным абсурдом. Французские солдаты с удивлением рассматривали издалека жалкую английскую армию. Они веселились, сидя верхом, и спокойно завтракали под своими знаменами. Некоторые даже ушли — они были уверены, что англичане не осмелятся атаковать столь грозного противника.

Британцы были сильно измотаны долгим походом из Арфлера, где провели удачно осаду. И хотя Генрих торжествовал победу, осада заняла намного больше времени, чем предполагалось. За пять недель у войска закончилось продовольствие. Следуя из Арфлера вдоль побережья на север, затем повернув на восток и вновь на север к Аженкуру, войско держалось на ягодах, орехах и не всегда чистой воде. Люди были голодны и измучены, многие заболели дизентерией. От этой болезни Генрих потерял две тысячи воинов. Примерно такое же количество он вынужден был отправить обратно на лечение. Многие из тех, кто продолжил поход, переносили болезнь на ногах, то и дело бегая в кусты.

Но, несмотря на все трудности, Генрих двигался вперед и развязал величайшую в истории Британии битву под Аженкуром.

Ричард рубил вражеских рыцарей направо и налево. Вместо фамильного меча Истербаев он приобрел другой, тоже хороший клинок.

За час сражения Ричард обезглавил одного воина, другому рыцарю отсек руку, шесть других вышиб из седла. Трое из них были смертельно ранены. И все это он сделал одним мечом, а у графа был еще топор.

Ричард продолжал рубить врагов. От тяжелого меча уже болели мышцы, живот свело от голода. Пот ручейками стекал со лба, застилая глаза. Но у Ричарда на уме была лишь одна мысль — убивать, убивать французов для Хэла, для Англии. Он не ради славы дрался и не думал о себе. Ричард желал лишь одного: перед смертью еще хоть раз увидеть Тэсс. Остаться в живых и тем более одержать победу над многократно превосходящими в численности французами он даже не надеялся. На этот раз амбиции короля Генриха зашли слишком далеко.

Генрих. Ричард заморгал, стараясь смахнуть с ресниц капли пота: он не верил своим глазам. Вдалеке, среди пшеничного поля, мокрого от осенних дождей, стоял безоружный Генрих. Ричард мгновенно узнал золотую корону, изображенную на шлеме монарха. Граф понял, что кто-то выбил меч из рук его старого друга. И тут он увидел французского всадника, галопом несшегося по ратному полю по направлению к королю. На его лице застыл хищный оскал, француз уже радовался, предвкушая выкуп за плененного короля.

— Мой Бог, Генрих! — закричал Ричард, вонзая шпоры в бока коня. Конь взвился на дыбы, а затем стрелой полетел вперед, но Ричарду казалось, что конь едва переставляет ноги. В то время как Шэдоу несся мимо сражающихся насмерть рыцарей, Ричард увидел другую картину, от которой у него застыла в жилах кровь. Еще один французский воин, заметив Генриха, яростно гнал коня, направив меч, чтобы обезглавить английского монарха. Его глаза сверкали от неистового желания получить награду за убитого короля.

— Не смей! — ревел Ричард. — О Генрих, мой король!

Ричард подъехал к Генриху, и тот взглянул на него. В этот момент французский всадник ударил короля мечом по шлему. Король упал, к счастью, в сторону Ричарда.

— Держись, мой король! — крикнул Ричард, ловко схватив Генриха за руку и унося его с обагренного кровью поля. Генрих вспрыгнул на коня за спиной Ричарда, и они стрелой понеслись в сторону английского тыла. Там потрясенный король спешился и посмотрел на своего старого друга.

— Ты спас мне жизнь, Ричард.

— Я только выровнял счет, сир. Вы тоже однажды спасли мне жизнь под Оуэном. Помните?

Король кивнул и с любовью посмотрел на графа.

— Надеюсь, мы больше не окажемся в таких ситуациях.

— Да, ваше величество.

Ричард вновь погнал коня в самое пекло сражения. Слова монарха «Ты спас мне жизнь, Ричард» были как бальзам для старой раны на сердце. Новая же рана не переставала болеть.

Вдруг Ричарда пронзила острая боль в бедре. Вражеский рыцарь ранил его топором. Ричард вскрикнул от боли. Мощным ударом француз выбил его из седла. Упав лицом на землю, граф пополз, выплевывая скрипящий на зубах песок.

— Милорд! — крикнул Перкинс, пробиваясь к графу. — Милорд! О Боже, ваша нога! Господи, спаси и помилуй! Господи, спаси и помилуй! — повторял вновь и вновь бывший оруженосец.

Перкинса посвятили в рыцари совсем недавно. Он больше не был оруженосцем Ричарда, но старые привычки были сильны. Перкинс подхватил Ричарда на руки, забыв о собственной безопасности.

— Господи, спаси милорда!

— Господи, спаси меня, — вторил ему Ричард, теряя сознание.

В кромешной темноте Ричарду грезилась Тэсс. Она протягивала к нему руки, слезы струились по ее лицу.

— О милорд, милорд, — всхлипывала она. Ее карие глаза были полны печали, распущенные волосы беспорядочно спутались.

— Тэсс! Тэсс, я люблю тебя, я люблю тебя. Я был так неправ.

— О милорд, — шептала Тэсс, прикасаясь нежными пальцами к ране. Она не слышала его.

— Тэсс, послушай меня, — превозмогая ужасную боль, бормотал Ричард. — Земля ничего не значит для меня. Ничего. Если я сейчас умру, то на небеса возьму лишь память о тебе. Земля не моя, она принадлежит Богу. А ты… Тэсс, ты моя. Наша любовь соединила нас. Я ведь тоже принадлежу только тебе. Ты слышишь меня, Тэсс, ты слышишь?

— О милорд, — вновь произнесла она, плача над его изуродованной, почти отрубленной ногой.

Но Тэсс не слышала его, и Ричард не понимал почему. Затем ему привиделась вересковая пустошь. Ветер колыхал траву и цветы. Они с Тэсс кружились по вересковому полю, как будто не было битвы под Аженкуром, как будто он не был тяжело ранен. Ричард даже чувствовал аромат нежных цветов. Он крепко прижимал Тэсс к себе, зная, что никогда больше не отпустит ее. Никогда.

А затем вдруг, взглянув вниз, он увидел ребенка, маленькую девочку. Ричард понял, что Тэсс ждет ребенка. Его ребенка.

Затем бред прошел. Как утопающий, выброшенный на мель, Ричард открыл глаза, хватая ртом воздух. Он пришел в полное боли сознание.

— Милосердный Господь, позволь мне выжить. Мне надо жить, — молился Ричард. — Я нужен Тэсс.