Гром над Империей. Часть 4

Глава 9

Владислав Громов

— Вла-а-ад!!! — завизжала Настя и сразу повисла у меня на шее. — Ты когда вернулся, негодник?!! А мы соскучились! Ты некоторым даже по ночам снился, причем, абсолютно голый. Ой, да ладно, Ваше Величество, с чего краснеть? Тут же все свои!!! А почему ты еще одет? Немедленно раздевайся! Две самые красивые девушки империи по тебе все слезы выплакали, черствый ты сухарь!

Единственным способом, который я смог придумать, чтобы заткнуть Настю, был крепкий поцелуй. От него фрейлина вся растаяла и тут же потащила меня к маленькому диванчику, что стоял чуть в стороне от стола, за которым заседала Елена. Там она взобралась на мои колени, удовлетворенно поерзав на них попкой.

От ее напора я несколько растерялся и, лишь увидев легкую ухмылку Елены, которая, впрочем, быстро исчезла с ее лица, я понял, что передо мной разыграли спектакль. Что ж, я тоже люблю играть в такие игры, и посмотрим ещё, кто сейчас получит Оскара за главную роль.

— Ты не представляешь, как я соскучился! — я тут же натянул на лицо восторженную улыбку. — Вот только вернулся — и сразу к вам. Думаю, чего тянуть-то?! На острове от воздержания чуть на стенку не лез, а тут к моим услугам сразу две красотки, которым я голым по ночам являюсь. Да и обещал я, а княжеское слово — оно ух, какое крепкое! Как там у классика было: слово царя крепче сухаря. Пошлет на медведя, пойдешь на медведя. А куды деваться — надо, Федя… (Филатов. «Про Федота-стрельца»)

Так что, девицы-красавицы, я весь ваш, — картинно облизнулся я, хамовито сжимая одной рукой Настину грудь, а вторую без особого смущения запуская под подол её платья.

— Ах! — вздрогнула она, когда мой палец коснулся ее внизу трусиков. — Не здесь, умоляю! — жалобно прошептала она, ловя мои губы.

— А почему бы и не здесь? — изобразил я на лице непонимание и развязно откинулся назад. — Этот диванчик вовсе и не так плох, вполне подойдет для нашего с тобой первого раза. Кстати, Ваше Величество, почему вы до сих пор к нам не присоединились? Не беспокойтесь, меня на всех хватит. Я вас так хочу, аж скулы сводит…

— Так хватит! — раздражённо хлопнула она ладонью по столу. — Успокойся, Настя, он нас раскусил.

— Да? — совершенно спокойно отреагировала фрейлина, впрочем, не спеша от меня отстраняться, даже не одергивая платье, которое было уже у неё на поясе. — Что позволило вам сделать такой вывод?

— Актер из него плохой, — отмахнулась Елена. — Кричит, что хочет, а сам по кабинету глазами рыскает и напряжен, будто готовится удрать.

М-да, видать, не получу я Оскара за талантливую игру. А я так старался. Ладно, отложим пока эти кривляния… Я спокойно поинтересовался:

—Ну и зачем все это?

— Да Настя вбила себе в голову… А впрочем, уже не важно. Рассказывай, а то у меня к тебе куча вопросов, но пока повременю. Очень хочу сначала послушать тебя.

— То есть, искренность моего желания увидеть вас после долгой разлуки вы, Ваше Величество, сразу отметаете, как невозможное? — уточнил я, все-таки пытаясь понять, ради чего они тут устроили проверку.

— Ну, почему же отметаю? Шила в мешке не утаишь, — с нескрываемой насмешкой кивнула она на мои топорщащиеся брюки, впрочем не видимые ей из — за стола — но не думаю, что ты пришел сюда за этим, имея множество красавиц под рукой на любой удобный случай.

— Ваше Величество, о чем вы говорите? — возмутилась зарумянившаяся Настя. — Вот он сейчас возьмет и уйдет!!! Только попробуй остановиться! — прошептала она мне прямо в ухо, едва сдерживая сладкий стон от ощущения моих шаловливых пальцев, что уже сдвинули полоску ее трусиков и медленно начали играть с ее губками. Сидела она полулицом ко мне, и Елена не видела, что я творю, прикрытая от нас большим столом с бумагами.

— Я знаю, о чем я говорю. Пора и тебе включить голову — он же еще ни разу не заглянул к нам просто так. Ну, и…? — вопросительно подняла она бровь.

— Ну, и я сделал то, что хотел, — передразнил я ее, — теперь моим невеста сам черт не страшен, причем, в самом прямом смысле слова. Наверное, даже с Люцифером смогут на равных биться один на один. А если выйдут вдвоем, то точно завалят рогатого.

— Ты так в этом уверен?!!

— Ага, но проверять не советую. Хотя, Настя, наверное, может с ними немного поиграть. Там такая пантера есть — закачаешься. Черная красавица, гибкая, грациозная. Под стать твоему ягуару. Хочешь, познакомлю?

— Д-д-да-а-а-а!!! — хрипло выдохнула фрейлина, судорожно сведя колени и обмякая на мне.

—Кончила, — с довольной улыбкой добавила она, но увидев разъяренный взгляд Елены, поспешно вскочила и мухой унеслась в дамскую комнату.

— Значит, я тут распинаюсь перед ним, а он развлекается! — завопила императрица, со злостью швыряя в меня ручку. — Хам! Нахал!! Бабник и подлец!!! Только и думаешь, как бы залезть под юбку очередной бабе!

— Да ладно вам, Ваше Величество, не завидуйте. Я же вас звал к нам. Вы сами отказались.

— Да ты!.. Да я тебя!.. — задохнулась от ярости она. — М-м-м-м!…

Она пыталась вновь разразиться гневной изобличительной речью. Но сделать это было проблематично, потому как я ее закрыл ей рот настойчивым поцелуем, не давая даже вздохнуть. Маленькие кулачки, что барабанили меня по спине, разжались и спустя минуту удары сменились крепкими объятьями. Моя венценосная невеста явно поплыла.

Моя маленькая месть за тот цирк, который они тут передо мной устроили, начала перерастать в нечто большее, когда Елена принялась с нетерпеливым, требовательным стоном теребить ремень на моих брюках. Но в этот миг в дверь приемного кабинета постучали.

— Ну что там такое?! — недовольно отозвалась она, нехотя отрываясь от меня. — Я же приказала — меня не беспокоить!!!

— Ваше Величество! — донесся из-за двери взволнованный голос секретаря. — Только что сообщили — Его Высочество Павел Александрович тяжело заболел. Придворный лейб — медик уже у него…

— Что?! — закричала Елена, тут же отпрянув от меня и дрожащими руками спешно приводя себя в порядок. После чего кинулась к двери и резко распахнула ее.

— Где он? В своих покоях? Влад?.. — беспомощно оглянулась она на меня.

— Конечно же, я с тобой, — успокаивающе сказал я, устремляясь за ней. По пути нас догнала Настя, и мы, окруженные охраной дворца, что всегда сопровождала Елену, едва не срываясь на бег, помчались к комнате цесаревича.

Через пять минут мы были уже возле его покоев, и Елена не задерживаясь ни на секунду, буквально влетела в раскрытые перед ней двери.

Павел лежал на кровати бледный, с заострившимися чертами лица, и очень тяжело дышал. При этом окруженный врачами, сиделками и еще кучей непонятно зачем толпившегося тут народа. В душной от такого количества людей комнате стоял страшный гомон, и понять, что происходит, сразу не получилось. Рявкнув так, что задребезжали стекла, Елена мгновенно очистила комнату, оставив лишь пару врачей, что не отходили от кровати наследника престола.

— Что с ним? — на Елену было страшно смотреть. Безумный взгляд матери, чей ребенок тяжело болен, был способен резать не хуже острейшего ножа.

— У вашего сына началось перестроение источника. Обычно это происходит намного позже, когда тело к этому готово, а тут аномалия какая — то. Что послужило толчком к этому, мы не знаем, но просто так такое не происходит. Его каналы находятся под огромнейшим напряжением и могут в любой момент не выдержать нагрузки. Вследствие этого может произойти их разрыв, и уничтожение не сформировавшегося ещё полностью источника…

— И? — не выдержала она, пристально глядя на врача, который взял паузу, не в силах произнести страшные слова.

— И это может привести не только к уничтожению эфирных каналов, но и всей кровеносной системы. Мы не можем вмешиваться в этот процесс. Прошу меня простить, Ваше Величество. Сейчас все зависит только от него. Если тело вашего сына не выдержит, он умрет.

— Если мой сын умрет, — зашипела Елена, сжимая кулаки, — вы не намного его переживете. Зачем мне лекари, которые в случае нужды не способны помочь?! Пошли все прочь отсюда!!! — сорвалась она в крик, склоняясь над сыном и меняя ему влажную повязку на лбу.

— Влад! — она резко обернулась ко мне и повалилась ко мне в ноги. — Спаси его!!! Я знаю, ты можешь! Проси чего хочешь!!! Если надо, я стану твоей рабыней, слугой, наложницей! Хочешь императорскую корону по праву крови — забирай! Я добровольно отрекусь в твою пользу. Только спаси его. Спаси моего сына!…

Из ее глаз текли жгучие слезы, на лице было написано такое горе, что я не выдержал и отвел взгляд. Глядя на лежавшего неподвижно Павла, я чувствовал, что его дыхание становится все тише. Его источник начал угасать, и, пытаясь продлить свое существование, стал тянуть жизненные силы из парня. Еще немного, и он умрет. Это я видел так же ясно, как и тени давно умерших людей, что находились в этой комнате.

Среди них были Романовы, причем, одного из них я видел на портрете совсем недавно. И именно он смотрел взглядом, полным ненависти и в то же время какой-то обреченности на моего предка, что стоял рядом со мной. Ведь и мои родичи тоже явились сюда, чтобы стать свидетелями мести за древние обиды. Они стояли за моей спиной, и я чувствовал спиной их испытующие взгляды. Казалось, они ведут между собой диалог, не слышный мне. Хотя, почему же не слышный — чуть напрягшись и посмотрев на все взглядом Нави, я услышал все, что говорилось в комнате.

… Да, виноваты! Но это же ребенок! Неужели в вас совсем не осталось чести, и вы променяете жажду мести на жизнь мальчика?

— А где была ваша честь, когда вы вырезали всех — от мала до велика? Вы думали о чести, незаслуженно уничтожая всех нас? Не вам об этом говорить!

— Сейчас есть шанс, наконец, закопать топор войны. Может, хватит жить лишь желанием отомстить?

— А что плохого в этом желании? Вы почти под корень вырезали нас, так почему бы и нам не отсечь ваш последний корень? Погибнет малец, и династия прервется. Но решать не нам. Мы лишь давно умершие, духи. Цену жизни надо спрашивать у мертвых, но сейчас пусть живой назначит цену за жизнь.

После этого призраки двух древних родов уставились на меня своими мертвыми глазами.

Вот он, мой шанс отомстить за их смерти. Мне даже делать ничего не придется. Еще пара минут, и Павла не спасет даже чудо. Род Громовых будет отомщен, и Романовы понесут заслуженное наказание за все, что с нами сотворили.

Но смогу ли я жить после этого, зная, что допустил смерть безвинного ребенка?! Я уже давно отбросил все моральные терзания по поводу человеческой жизни. Если человек должен умереть — он умрет. Бороться за каждого я не был намерен. Но тут иное… Замерев, я смотрел на измученное лицо умирающего цесаревича, и во мне шла борьба между черным волком и белым…

Эйелен, младшая дочь жреца

…Я — тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь…

Черт, прицепилась песенка, которой меня дразнила Ника! Ну да, я большая и красивая панда. И ленивая тоже. Потому как этот зверь не любит делать лишних движений. Как, собственно, и я. И вообще, мой жених тоже очень любит лениться. У него под это дело даже целое философское учение подведено. Сути точно не помню, но главное в ней — если есть возможность не делать, то лучше не делать.

Да уж, возвращение с острова вышло эпичным. И это еще мягко сказано. После дикой боли, от которой я потеряла сознание, в себя пришла уже от головокружительных оргазмов, что буквально сотрясали мое тело. С трудом открыв глаза, я с удивлением, переходящим в легкую панику, увидела, что лежу на Селене, крепко сжимая ее грудь. И отпускать ее мне совершенно не хотелось! Да и у нее в глазах я не увидела брезгливости или неприятия таких отношений. Но я же не такая! В смысле, я парней люблю! В смысле, одного парня… Черт, совсем запуталась!

А Ольга оказалась самой умной и хитрой, и получила свое. А я вот нет. Хотя, грех жаловаться. Это был интересный опыт, и я бы его повторила, но только уже с участием Влада. Я, эльфийка и он. Это было бы… От нарисовавшейся у меня в голове картины трусики сразу намокли. Так, стоп, держи себя в руках! До аэропорта осталось ехать всего ничего.

Идея посетить отца пришла ко мне спонтанно и показалась очень удачной. К тому, же мне очень нужны были некоторые тайные магические техники моего народа, доступа к которым я в свое время, конечно же, не имела, по причине слабости. Но сейчас назвать меня слабой даже Влад не сможет.

Я не сдержала улыбки, вспомнив, как я впервые победила Бурана. И Влад тогда вопил, что конь-ловелас мне просто поддался, из-за излишней слабости к женским прелестям. После этого мы с четвероногим красавчиком объединились и так наваляли Владу, что тот долго потирал отбитый зад. Победа была честной, чтобы кто не говорил.

А вот Нике Буран точно поддался. Они с ним теперь лучшие друзья. Конь даже в Тверь отправился вместе с сестрами, чтобы её охранять. Влад на коленке склепал какой-то артефакт, позволяющий Бурану от него отойти на большое расстояние.

Хотя, я бы сказала, что охранять надо скорей от них, чем их. Ника в зверином обличье совсем человеческий разум теряет. Одно на уме — кого бы порвать. Да и Вика от нее не далеко ушла. Росомаха в принципе зверь безбашенный, так и у Вики характер оторвы. Ох, чувствую, наведут они там шороху! Тем более, у них там вроде оставались какие-то, уж не знаю, кто — враги — не враги… Будет хорошая драка, точно говорю. Ника и одна способна полгорода порвать, а уж вдвоем…

Как там Влад говорил — и один в поле воин, коль по-русски скроен? Не совсем понятная ассоциация, но намек на то, что они могут справиться с любой ситуацией, предельно ясен. Хотя, чувствую ещё, добром эта поездка не кончится, и Владу придётся опять отправляться в Тверь спасать их жопы из очередной заварушки. Мало обрести силу, нужно ещё её с умом использовать. Я прямо вижу, как они потом уже будут ходить с надутыми губами и обиженно тереть отбитые задницы.

Так, а вот и аэропорт. Документы у меня в порядке, внешность легко изменю по прилету. Кроме отца, никто не должен знать, что я вернулась. По крайней мере, пока. Я планировала побыть дома не меньше трех — четырех дней. Вряд ли я успею закончить все раньше. А обратно Влад меня уже заберет. Всё-таки, честно сказать, я сильно соскучилась по отцу. Мы с ним и не общались никак с момента моего поступления в академию.

Но была еще одна причина, что тянула меня домой. Какое — то предчувствие надвигающейся беды, от которой у меня буквально начинала гореть под ногами земля. Все чаще мне стали сниться сны, которые я, пробудившись, забывала. Но они несли какую-то угрозу моей жизни. Я не стала ничего говорить Владу. У него и так дел полно. Сама разберусь, а если что — он всегда успеет прийти на помощь.

Перелет я особо не запомнила. Стресс последних месяцев сильно ударил по моему организму, и я банально проспала всю дорогу. Проснулась, когда мы уже прибыли в аэропорт Теночтитлана. Выйдя из самолета, я накинула на себя скрыт и неслышной тенью скользнула мимо таможенников, поймала такси и отправилась домой. Спустя всего лишь час я стояла недалеко от дома, вслушиваясь в происходящее в нем.

Несмотря на то, что на Землю уже опустился вечер, огней в доме было очень мало. Понаблюдав еще минут тридцать, но так ничего и не поняв, я мягко перепрыгнула через забор и незаметно миновала стражу, которой, как мне показалось, было непривычно мало. Окно в мою комнату было закрыто, но я прекрасно знала, как его открыть снаружи, не привлекая внимания. В детстве я довольно часто сбегала из дома, поэтому у меня был богатый опыт, как выйти и зайти в него абсолютно незамеченной.

Забираюсь на дерево, а оттуда на окно. Слегка постукиваю по раме со стороны щеколды, и она начинает двигаться. Буквально пара секунд — и путь в мою комнату открыт. Проскальзываю к себе и вдыхаю уже порядком позабытый запах родного дома. Тут ничего не изменилось, и все мои вещи, оставленные перед отъездом, лежат на своих местах. Оглядевшись, я подошла к двери и осторожно приоткрыла ее, отправившись в сторону отцовской спальни, откуда доносились негромкие голоса.

Потихоньку приблизившись к приоткрытой двери, я, оставаясь под скрытом, заглянула в нее. Мой отец сидел за столом, а напротив него находились трое мужчин, одетых в форму Глаза Орла — аналога Российской Тайной Канцелярии. Замерев, я поняла, что разговор идет обо мне…

— Ее так и не нашли. И на связь с послом она не выходит. Кимемна и Анпейту уже вернулись домой и будут сурово наказаны за свою ложь, а вашей дочери, на которую мы возлагали особые надежды, по-прежнему нет. Хотя она — и мы точно в этом уверены — давно вошла в близкий круг Громова. Но результата этого мы не видим.

— Вы в чем-то меня хотите обвинить? — напряженный голос отца, подкрепленный эфиром, буквально вдавил своей силой стоящих перед ним мужчин.

— Если бы хотели, то разговаривали не тут, бывший старший жрец.

На говорившего демонстрация силы отцом не произвела ни малейшего впечатления.

—И все же, мы бы хотели получить ответ на вопрос — где Эйелен?

— Откуда мне знать? — процедил он. — Вы сами ее проворонили, а теперь пришли ко мне?! Я ее не видел с момента ее отъезда. И позже никаким образом не общался с ней. И об этом вы прекрасно осведомлены!

— Не играй с нами в свои игры, старик! — зашипел старший и рывком приблизился к отцу. Я невольно напряглась, готовясь атаковать, если тот нападет. Невольно мои черты поплыли, и дух панды, проснувшись, напряженно смотрел на людей моими глазами. Я чувствовала его поддержку и готовность делиться силой. Это придавало мне больше уверенности.

— Убирайся прочь из моего дома, отродье аспида! Еще раз посмеешь повысить на меня голос, умрешь на алтаре!

Тот недобро усмехнулся, повернулся к своим воинам и коротко сказал:

— Тащите этого глупца в каюм. Раскаленное железо развяжет ему язык. Я чувствую, что он что-то скрывает. Времена, когда нами правили старики, прошли.

Не успел отец опомниться, как в него полетели веревки с грузами на конце, что полностью сковали все его движения.

— Ну, что, сейчас ты не такой смелый? — злобно оскалился говоривший. И с силой пнул по ребрам упавшего отца.

—Что это? — с трудом прошептал он, увидев, как из его груди вылезли огромные когти. Оборачиваясь, он затухающим сознанием успел увидеть тела своих воинов, разорванных на две половины.

Я была в ярости, нет, в бешенстве, нет, я не знаю, как можно было назвать моё состояние!.. Эти… эти… Да как они посмели тронуть моего отца, самого доброго человека в мире! Их гнилая кровь стекала с моих рук, в одной из я сжимала уже переставшее биться сердце твари, что посмела поднять руку на моего близкого человека. Одним рывком я сорвала путы с отца, а после втянула в себя воздух, ловя чужие запахи в доме. К счастью, эти уроды прибыли втроем, иначе мне бы пришлось устроить бойню.

— Дочка! — радостно выдохнул отец, кидаясь ко мне и крепко обнимая. От его слегка подрагивающих рук, что прижимали меня к себе, шло такое тепло, что я на мгновенье почувствовала себя маленькой девочкой. И уткнувшись ему лицом в шею, разрыдалась, понимая, что опоздай я хоть на день, в живых отца больше не увидела бы.

— Дочка, зачем ты вернулась? — вдруг отстранился он. — Если тебя поймают, то обвинят в ереси и утащат на алтарь! На тебе нет больше благословения нашего бога, и это почувствует любой жрец!!!

— Наш бог?! — презрительно искривились у меня губы. — Нет никакого нашего бога! И не было никогда. А если и был, то он трусливо спрятался в другом мире, навсегда заточив себя там вместе с другими трусами и предателями! А те силы, к которым вы взываете, не от бога идут. Это Тьма, что пытается ворваться в наш мир. И с которой успешно борется мой будущий муж. И скоро я встану с ним плечом к плечу в этой борьбе!

Ох, отец, мне надо тебе столько рассказать!.. Вы тут живете и ничего не знаете о том, что творится в мире. Все ваши знания лживы, стремления — позорны, а действия приближают конец света. И я сейчас не шучу. Я вижу, что ты понимаешь, о чем я говорю. Именно поэтому ты отправил меня в Россию с наказом больше не возвращаться?

— Ты не понимаешь, дочка, — отпустив меня, он устало сел в кресло. — Того, что началось, уже не остановить. Все старые жрецы отстранены от власти, и многие из них отправлены на алтарь. Молодым надоело ждать, в стране смута. Льются реки крови, ежедневно приносятся тысячи жертв. Все, кого я близко знал, уже мертвы. И, видимо, пришел мой черед. Тебе надо бежать! — вновь вскочил он, хватая меня за плечи. — Тут ты найдешь лишь смерть…

Но его речь прервал удар страшной силы, что обрушился на нас подобно молоту.

— Все кончено, врата открыты! — прошептал он, с безумным взглядом поворачиваясь ко мне. — Они сделали это, и нас теперь уже ничто не спасет!

— Это ты так думаешь, отец, — злобно оскалилась я, — не спеши нас хоронить, мы еще повоюем!

Закрыв глаза, я послала сигнал смертельной опасности тем, кто мог меня услышать. И их ответ не заставил себя ждать…