Гром над Империей. Часть 4

Глава 3

Владислав Громов

Плеснув еще воды на раскаленные камни, я вновь засунул веники в кадушки с отваром. Девушки в смешных войлочных шапках разместились на нижних полках, предварительно постелив на них простыни, чтобы не обжечься. И лишь Ольга, по-видимому, не понаслышке знакомая с русской баней, сразу полезла на среднюю. Хотя, и это было не совсем правильно, но по ее глазам я видел — она знает, что делает.

Я скинул рубаху, оставшись только в простых холщовых штанах, и приблизился к уже устроившимся девушкам. Они следили за мной, как мышки за змеей, не в силах оторвать глаз. Мирами, стесняясь меня, забилась в самую глубину, а вот Селена скинула с себя полотенце и довольно нежилась, впитывая высокую температуру всем телом. Архимаг огня — она даже в подавителях хорошо себя чувствовала при жаре.

Хидеки и Эйелен явно ощущали себя не в своей тарелке да и вообще не понимали, что происходит. Но видя, что все девушки ведут себя спокойно, тоже решили расслабиться и посмотреть, чем все это закончится.

Подойдя к жене, я провел рукой по ее разгоряченному телу, едва касаясь груди и подтянутого животика, вызвав легкий стон удовольствия, а после мягко перевернул ее на живот. Взяв веники, я начал с легких похлопываний в направлении от ступней к плечам. После каждого прикосновения немного увеличивая силу ударов, периодически веником нагнетая к телу теплый, насыщенный паром воздух, стараясь обходить при этом голову, я не пропускал ни одного сантиметра ее тела.

После двух-трех проходов я перевернул ее на спину. Похлопывания спереди, естественно, были менее интенсивными, чем со стороны спины. Но все равно оставляли следы на разгоряченной коже. Тело жены обмякло и, будто превратившись в тесто, стало безвольным. Все, что она могла — это слегка постанывать, когда я окунал веники в горячую воду и снова проходился ими по ее телу. Наконец, я решил, что для первого раза достаточно, подхватил ее на руки и отнес в предбанник, где было более прохладно.

Оглядевшись, я принялся доставать из пространственного кольца кучу снеди, среди которой нашлись и бутылки с квасом, и расставлять всё это богатство на столе, что располагался в середине помещения. Да, я запасливый хомяк! Не зная, как нас примет Святогор, я запасся пищей на долгие месяцы, не переживая, что она пропадет. В кольце время не течет, поставив туда горячую кружку чая, я и через год достану ее такой же горячей, со свежим напитком, будто его только что приготовили.

Это я, надев волчью шкуру, могу прожить охотой, а моим красавицам нужен хотя бы минимальный комфорт. Мучить их спартанскими условиями я не собирался, не было в этом смысла. Мы тут для иного. Тем более, если есть возможность жить в комфорте, то к чему всякие превозмогания?

Убедившись, что с женой все нормально, я вернулся обратно. У меня ж еще несколько девушек сидят и страдают без моего внимания. А я такого допустить никак не могу.

— Ну, кто следующий? Давай, Ника, покажи, что русские ничего не боятся!..

— А я боюсь, — прошептала она, опасливо отодвигаясь и следя за тем, как я вновь достаю раскаленные веники из воды, — наверное, я не совсем русская… Может, я — японка, вот как Хидеки? Я вот прям чувствую, как во мне, просыпается дух самурая…

— Не надо к нам примазываться! — возмутилась та, в свою очередь отодвигаясь от Ники. — Раз Влад сказал, что русская, значит, русская. Давай, мы в тебя верим!

— Предательницы! — пробурчала Ника, скидывая с себя полотенце и ложась на живот. — Я вам это еще припомню — у — у — у!.. — не сдержавшись, завыла она, когда горячие капли воды упали на ее кожу.

Проходясь по Нике вениками, я следил за энергией в ее теле, что чутко реагировала на каждый удар. Мой отвар укреплял тело, выводил из организма токсины и, проникая в каждую пору, делал его пластичным. Он будто пропитывал весь организм изнутри. Я чувствовал себя скульптором, что из податливого куска глины, создает шедевр. Внезапно ее рука цепко схватила меня за член, при этом сильно его сжав. Но, получив веником по наглым пальцам, сразу оставила его в покое. Раз у нее есть силы на шалости, значит, можно и усилить напор. А непотребства в бане не будет.

Это в книгах про озабоченных ОЯШей тут можно заниматься всякими глупостями. Но, по факту, от такого напряжения можно и помереть. Высокая температура и влажность абсолютно не способствуют разврату. В бане очищают дух и тело, и иному тут не место.

Поэтому я еще активней заработал вениками, особое внимание уделяя ее заднице. Обещал же наказать, значит, накажу. И когда мне еще представится шанс отшлепать своих красавиц без ответных санкций с их стороны?

И начался у меня конвейер. Каждой из девушек я уделял не более двух — трех минут, тщательно следя за их состоянием. Все-таки подавители блокировали их эфир, и в них они превращались в обычных людей. А если учесть, что тут они находились не в привычных телах, а в виде духов, то все могло закончится более чем печально. К сожалению, хотя, это и нормально, их дух пока был слабее тела.

Под конец в бане остались лишь Ольга и Мирами. Остальные, пройдя мои издевательства, находились в предбаннике и на второй заход идти не спешили. Ничего, сейчас разберусь с этими красавицами, а потом повторю. Да и купание в пруду никто не отменял.

Грациозно спустившись со средней полки, Оля, так же рисуясь, медленно сняла с себя полотенце, заставив меня нервно сглотнуть при виде такой красоты. Посмотрев мне в глаза, она бесстыдно опустила взгляд ниже и, убедившись в нужной ей реакции, хулиганка легла на спину, при этом слегка разведя ноги. С игривой улыбкой она наблюдала, как я пытаюсь сосредоточиться на процессе и стараюсь себя контролировать. В отличии от других, в бане она себя чувствовала прекрасно и даже умудрилась потребовать, чтобы я не халтурил, а работал вениками активней. В какой-то момент мне даже захотелось проверить, работают ли подавители, обхватившие её тонкие запястья. Уж слишком вольготно она себя чувствовала в этой жаре.

Наконец, и с ней было закончено, и опять Ольга сумела меня удивить — отстранив меня, в предбанник она вышла сама, уверенной и изящной походкой, напоследок насмешливо и с долей вызова стрельнув в мою сторону глазами.

Проводив ее долгим взглядом, я все же перевел его на последнюю оставшуюся без нашего с вениками внимания девушку, которая, несмотря на царивший в парилке жар, тряслась будто от холода.

— Мирами, — ласково обратился я к ней, — ложись и ничего не бойся. То, что я делаю, только выглядит страшно для всех, кроме русских. На самом деле, процедура эта очень полезна. Тут и веники с наговором, и отвар в кадушках не простой. Так что, просто расслабься, а я постараюсь не слишком сильно тебя шлепать. Просто доверься мне.

— Я верю тебе, — тихо сказала она, а после легла на живот, не снимая полотенца, видимо, стесняясь меня. Очень аккуратно я расправил его края, позволив себе отвлечься на краткий миг, залюбовавшись ее идеальной спиной. Потом начал нежно водить по ней вениками, следя за ее внутренней энергетикой. Тело японки, напряженное в первые мгновенья, после нескольких легких ударов расслабилось и лишь слегка вздрагивало, когда на нее попадали капли горячего отвара.

Видя, что она окончательно размякла, я перевернул ее на спину, восхитившись ее точеной фигурой, продолжил охаживать ее веником. Похоже, слабая японка окончательно сомлела и уже ни о чем не думала, да и сил стыдиться у неё совсем не осталось. Закончив, я вынес ее в предбанник, где уже вовсю щебетали ожившие девушки. Грозно взглянув на них, я легкими ударами эфира по филейной части загнал их обратно в парилку. И уж там не обращая внимания на выкрики: «Тиран! Самодур и извращенец!», заново отшлепал их, окончательно закрепив действие отвара.

А после, невзирая на вялые попытки сопротивления, открыл дверь и кинул их в холодную воду пруда.

О-о-о, сколько нового я о себе узнал! Их ругань была подобно бальзаму для израненной обвинениями души. И благое дело сделал и отомстил — когда бы у меня еще получилось это совместить? И самое главное, что скоро я все эти процедуры повторю. А пока, проделав те же манипуляции с Мирами и отправив ее визжащую тушку к остальным в воду, я решил заняться собой. Но едва я успел плеснуть воды на раскаленные камни, как в парилку просочилась Ольга. Уверенно взяв веники в руки, она принялась охаживать меня ими, абсолютно не сдерживая силу.

И да, это было замечательно. Будто все тяготы мира, что висели у меня на плечах непомерным грузом, растворялись с каждым ее ударом. И чем сильней она била, тем больший заряд бодрости я получал. Наконец, почувствовав, что удары стали слабеть, я вскочил и крепко поцеловал ее, а после с криком: «Пошла жара!», вылетел из бани и плюхнулся в пруд, подняв кучу брызг.

Охладившись, я вернулся в предбанник, где мои девушки уже накрыли стол и с аппетитом поглощали всё, до чего могли дотянуться, не забывая подливать себе холодного квасу. Плюхнувшись на лавку, я с удовольствием оглядел своих раскрасневшихся красавиц, чьему аппетиту даже я мог позавидовать. Отрезав себе большой кусок пирога с мясом, я принялся жевать, справедливо опасаясь, что такими темпами мои запасы быстро подойдут к концу, потому как девушки ели будто не в себя. Присмотревшись, я понял причину происходящего. Вся еда, попадая к ним внутрь, мгновенно преобразовывалась в энергию, что насыщала организм. Соединившись с моим отваром, что уже вовсю укреплял их духовное тело, пища становилась раствором, который накрепко связывал новый фундамент их силы. Поэтому они и будут сейчас постоянно хомячить, а мне, судя по всему, все-таки придется заняться охотой. С такими их аппетитами моих запасов не хватит, а просить еду у Святогора я не буду.

— Ну что, мои красивые и желанные, надеюсь, вам пока все нравится? — с хитрым прищуром посмотрел яна блаженно откинувшихся на лавке девушек. — Но расслабляться нет времени. До ночи еще далеко, а значит, продолжим наши тренировки.

Слитный стон был мне как бальзам на душу. Не, ну а чего? Все время мне что ль страдать? Тем более, это для их же блага.

— Ладно, физическими тренировками я вас сегодня не буду мучить, а вот духовной практикой обязательно займемся. Пора вам узнать свою темную сторону и понять свои страхи. Собираемся, встречаемся в тереме, в гостевой комнате. Я пока там все приготовлю.

Пока девушки приводили себя в порядок, я вернулся в дом и в гостиной убрал все лишнее с центра комнаты. А после накидал одеял, чтобы не сидеть на холодном полу. В доме было тепло, но после бани все были распарены, и малейший ветерок мог доставить дискомфорт. Мне же надо было, чтобы они были максимально расслаблены и ни на что не отвлекались.

Посмотрев, как девушки рассаживаются полукругом, настороженно поглядывая на меня и явно опасаясь нового подвоха с моей стороны, я вышел в центр комнаты.

— Сейчас вы погрузитесь в полусон — полуявь. Вы будете контролировать все, что с вами происходит — чувствовать запахи, тепло и холод, но главное: вы почувствуете страх. Страх смерти — вот то, что тормозит любого человека в развитии. Вы должны будете найти Реку Смородину и взойти на Калинов мост. Только зайти, но не идти по нему, иначе вашу душу утянет в Навь, и даже мне потом трудно будет ее вернуть. В вашем сне всё будет нереально, кроме этого. И тем не менее, все сделанное во сне, отразится на реальном теле. Я понимаю, что говорю сложно, но вы все поймете, когда увидите.

Что, Селена? Ах, да, ты же не из нашего мира и наших сказок не знаешь. Что ж, значит пришла пора рассказать тебе, а остальным напомнить одну из самых важных. В большей степени это даже не сказка, а скорее быль. Да и нашим заморским красавицам тоже будет, надеюсь, интересно ее послушать.

Так что же за место это такое — Река Смородина, да Калинов мост?

Река Смородина — это граница между мирами живых и мёртвых. Но как перебраться с одного берега на другой? Именно с этой целью и был построен над рекой Калинов мост, пройти по которому мог далеко не каждый.

Калинов мост — это соединение между берегами, разделёнными рекой пламени. Охраняет это место Трёхглавый Змей, который нередко сражается с былинными героями, намереваясь погубить человека, рискнувшего пересечь запрещённую границу.

Древняя славянская мифология в виде сказок и былин повествуют нам о заповедном Калиновом мосте, соединяющим берега реки Смородины. Это своеобразная пограничная застава мира Яви и мира Нави, между миром живых и мертвых, через которую пытаются прорваться в наш Мир многоголовые чудища Змеи-Горынычи. Остановить их могут только могучие богатыри и бесстрашные герои.

Смена мерностей, или миров Яви и Нави — так и называлась: С-мер-ть, твердо узаконенная. Согласно преданиям, за царством Смерти располагались миры Прави и Слави, места обитания Светлых Богов и славянский сад Ирий, по-христиански — рай. Именно туда стремились попасть души умерших людей. А для этого им нужно было обязательно пройти Калинов мост и царство Марены, это она в сказках предстаёт в образе Варвары-красы длинной Косы — коса смерти, стригущая нити человеческих жизней.

Но пересечь огненную реку Смородину могли только лишь праведники, с чистой кровью от светлых слов и богоугодных поступков. Люди, отягощенные тяжкими поступками, сделать этого не могли, под грешниками мост проваливался и их навечно поглощала огненная пучина. Эти предания нашли свое отражение в древних погребальных обрядах. Так, славяне во время похорон сооружали небольшую переправу-мост через местную реку. Хоронили умерших людей на погостах, погостить у предков (сейчас это кладбища), на высоком берегу, чтобы предки хорошо видели, чем заняты их чада.

Именно это сакральное место — Калинов мост — вам необходимо будет найти, а позже, обретя силы, встретиться с тем, кто его охраняет. Лишь мертвые души, да боги могут ходить по нему, и вам в будущем придется пройти его до конца.

А пока, лишь переступив через черту или пройдя по ее грани, вы поймете себя и почувствуете тягу к жизни, что сильней смерти. Каждая из вас обладает внутренней силой, но вам надо научиться ей пользоваться. Этим мы и займемся.

Из меня в головы девушек ударил эфир, что связал мое сознание с ними.

Я парил высоко в небе. Ветер слегка охлаждал мое тело, поддерживая меня под широко распахнутые крылья. С огромной высоты я смотрел вниз в поисках добычи. Я знал, что сегодня она попадется в мои когти. От моего острого взгляда не спрятаться, не скрыться. Повелитель неба вышел на охоту, и скоро мои когти вонзятся в податливое тело.

Сегодня меня ждала особенная дичь, которую очень трудно поймать. Живущие вместе, они зорко следят за любой опасностью, и подобраться к юрким зверям очень трудно. Но сейчас удача была на моей стороне.

Далеко внизу стремительной стрелой, мелькая среди деревьев, неслась моя добыча. И хотя я не люблю охоту в лесу, отказаться от нее я не мог. Слишком уж лакомой была ее кровь и слишком вкусным мясо. Поэтому, издав победный клич, я со страшной скоростью кинулся вниз, едва увидев, что мой трофей выскочил на открытое пространство.

Она услышала меня, почувствовав движение ветра. Пытается скрыться в высокой траве. Напрасно, ведь я уже близко. Стремительная атака — и мы катимся кувырком по земле. Ее ударов я даже не заметил, а острые зубы не смогли прокусить мое оперенье, что крепче стали. Мои когти глубоко входят в ее тело. Я чувствую, как ее покидает жизнь. Одинокая слеза скатилась из глаз прекрасного мангуста, и мне на миг даже стало жалко ее. Всего на миг, прежде чем мой клюв опустился ей на голову…

Медленно плыву по реке. Сильное тело невесомо скользит, раздвигая водную гладь, практически ее не тревожа. На поверхности лишь глаза, высматривающие добычу. И сегодня я знаю, что она придет, мне надо лишь подождать. А это я умею лучше других.

Мелкие животные, пришедшие на водопой, меня не интересуют. Сегодня меня ждет иная охота. Хищник против хищника, когти против зубов. Ярость земли против коварства воды. Глупец тот, кто считает воду безопасной и, подходя к ней, теряет бдительность. Такие долго не живут, ведь подобные мне быстро их наказывают за беспечность. Но в этой реке я хозяин, я — ее царь, и прочие могут лишь убираться с моего пути, надеясь, что я ими не заинтересуюсь.

Вот она, моя цель — прекрасная черная пантера. Тяжело дышит, явно куда — то бежала. Что ж, в этом месте ее бег будет остановлен. Пьет воду, забыв об опасности. Медленно, стараясь не выдать себя, я приближаюсь к ней. Она большая, но я намного больше. Уже давно я не встречал зверей, что были бы равны мне. И сегодняшний день не будет исключением. Это будет славная охота.

Резкий рывок из воды — и мои челюсти смыкаются на ее лапе. В последний момент она будто что-то почувствовала и попыталась отпрыгнуть. Но я был быстрее. Схватив ее, я кувыркнулся и резко сдал назад, затаскивая большую кошку в воду. На удары когтей по морде я не обращал внимания. Несмотря на свой внушительный размер, она была слаба. Еще раз дернув ее, я погрузился в мутные воды. На ее морде был написан испуг, страх смерти. Она судорожно брыкалась, не в силах освободиться. Буквально на миг наши глаза встретились, и мне стало ее жалко. Но только на миг, и в следующий момент ее сознание погасло…

Слегка похрустывая, под моими ногами искрился снег, что плотным ковром накрыл землю, скрывая следы. Верный Тишка, старый охотничий пес, чуть нервно поводил носом, чуя добычу. Изогнутый лук с наложенной на него стрелой ощущался как продолжение меня. Как и хищная стрела — охотничья, заговоренная, что и шкуру не попортит, и зверя мучиться не заставит — я цепко выискивал цель.

Несколько раз я обошел по большому кругу то место, где засел в засаде хищник. Выбрав направление так, чтобы добыча сама отправилась туда, где мне удобней будет начать охоту, я двинулся вперед.

Но зверь мне попался странный. Не сидел, как обычный хищник, затаившись в поисках жертвы. А перемещался с места на место, периодически замирая на пару минут. Будто что-то гнало тварь вперед, заставляя игнорировать близкую опасность.

Рывок — и Тишка мчится куда-то в сторону, и залившись звонким лаем, смотрит вверх. Вижу на дереве едва заметную тень и с замирающим сердцем, едва переводя дыхание, подхожу ближе. Жестом отзываю заливающегося остервенелым лаем пса, рассматривая меж тем рысь, притаившуюся на суке и не спускающую настороженных глаз с собаки, ища удобной минуты, чтобы воспользоваться каким-нибудь нашим промахом и скрыться.

Затаив дыхание, сливаюсь с остриём стрелы, выцеливаю верную добычу… Еще мгновение — и пронзенная насквозь, рысь без чувств, без дыхания, с едва заметными судорогами, медленно падает с сучка на сучок, всем весом бьётся о землю прямо у лап дрожащего в нетерпении Тишки. Смотрю в ее затухающие глаза, в которых застыла одинокая слеза. В ней я вижу свое отражение, и на миг мне становится ее жалко… Взвалив тяжелую ношу на спину, я отправился обратно… Это была хорошая охота, достойная смерть для благородного зверя.

Миг — и тяжелые когти медведя — шатуна распарывают брюхо волчице.

Миг — и стрелка с ядом, выпущенная из духовой трубки, поражает обезьяну, и ее тело с тяжелым стуком падает на землю.

Миг — и тяжелые волчьи челюсти смыкаются на горле росомахи.

Миг — и в глаз огромной медведицы — панды попадает отравленная стрела, направленная умелой рукой охотника. Кровавая пена из пасти, да глаз наполненный болью — вот и все, что я вижу перед тем, как замрет ее дыхание…

Разрываю контакт и смотрю на повалившихся на пол девушек. Они плачут, у Ольги истерика…

— Ты убил нас!.. — голос Селены чуть дрожит.

— Убил, — коротко киваю я, — чтобы обрести силу, я пережил тысячи смертей, и только ваша вера в меня помогла мне не потерять свою суть. Теперь вы знаете свой страх и сумеете справиться с ним. Больше моего участия в вашей медитации не требуется. Каждый раз, когда вы будете погружаться в нее, к вам будет приходить образ врага, старающегося вас убить. И вы будете умирать раз за разом, пока не научитесь давать ему отпор. Он — всего лишь страх, вы сильнее. Пользуйтесь любой возможностью, чтобы его одолеть. Без этого поход в Серый лес вам заказан.

А теперь отдыхайте, а я пойду пройдусь. Вам пока покидать территорию дома запрещено. Не готовы вы еще к опасностям, что могут подстерегать вас за пределами его стен. Завтра займемся полноценными тренировками. Считайте сегодняшнюю разминкой.

Развернувшись, я вышел на улицу и прислонился лбом к прохладному столбу крыльца. Жалость к девушкам душила меня, но позволь я ей одержать верх, все тренировки пойдут насмарку.

— Все это ради них, — прошептал себе я и пошел к воротам. У меня еще были дела на острове…