Грязная игра

Глава 10

Арчер

Я сижу в своей квартире, обхватив голову руками, не в силах поверить в то, что я только что сделал. Убил человека.

Несмотря на то, что мое прошлое связано с криминалом, я никогда никого не убивал. Инстинкт взял верх, и я должен был спасти Оака. Он мой самый близкий друг, и я не мог смотреть, как его унижает тот же человек, который кинул его столько лет назад.

— Виски? — Спрашивает Оак, подходя ко мне с бокалом в руке.

Я с благодарностью беру его и одним глотком выпиваю всё.

— Возможно, мне понадобится целая бутылка.

Оак кладет руку мне на плечо.

— С тобой все будет в порядке.

Я смотрю ему в глаза.

— Я убил женщину.

— Да, но она собиралась убить меня и увезти Еву. — Он сжимает челюсть. — Я буду в вечном долгу перед тобой. Я ничем не смогу отплатить тебе.

Я вскидываю бровь.

— Ты в долгу передо мной? Я, блядь, так не думаю. Я был бы мертв, если бы ты меня не приютил.

— Не уверен, что это правда, — говорит Оак, проводя рукой по шее. — Ты умеешь выживать. Думаю, ты бы нашел способ.

Когда Оак нанял меня, я скрывался от своей семьи из Дублина, которая знала, что я сбежал в Америку. Оак дал мне место, где я мог залечь на дно, и с тех пор ни разу не было слышно, чтобы моя семья приблизилась к тому, чтобы найти меня. У меня всегда был талант к акцентам, и я быстро перенял американское произношение, которое к настоящему времени стало моей второй натурой, и сменил фамилию с Монро на Дэниелс.

— Как Ева?

Я все еще не могу до конца поверить, что Оак влюбился в девушку, которую планировал уничтожить. Это действительно иронично. Дерьмо попадет в вентилятор, когда люди вернутся в начале следующей недели, и Оак объявит, что женился на студентке, но, похоже, его это не волнует.

— Она потрясена, но чувствует себя лучше, чем ты думаешь. — Он проводит рукой по волосам. — Возможно, тебя это не удивит, но она никогда не была близка со своей матерью.

Я киваю в ответ. Еще пару часов назад я мог думать только о том, что через четыре дня начнется новая неделя и Адрианна вернется в школу, но теперь у меня в голове полный бардак. Все, о чем я могу думать, это о том, как расширились глаза матери Евы Кармайкл, когда пуля прошла прямо через ее лоб, а затем кровь… Там было так много крови.

— Постарайся не думать об этом, — говорит Оак, читая мои мысли.

— Легче сказать, чем сделать.

— Не хочешь прийти к нам в коттедж на ужин?

Я с трудом сглатываю.

— Я не могу пойти туда прямо сейчас.

Оак кивает.

— Верно. Как насчет того, чтобы выехать куда-нибудь поужинать? Ты, я и Ева.

Я качаю головой.

— Это твоя брачная ночь. Мне и здесь хорошо. — Я встаю и киваю в сторону двери. — Иди к своей жене.

Оак смотрит скептически, но сдается.

— Хорошо, но если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне, ладно?

— Конечно.

Как будто я буду звонить своему лучшему другу в его первую брачную ночь. Скорее я наберу кого-то другого. Гэв должен вернуться завтра, так как он уехал на зимние каникулы Бог знает куда. Он редко исчезает на каникулы, но время от времени уезжает и не говорит куда.

Оак уходит, а я беру виски с комода в гостиной и пью прямо из бутылки. Хватаю мобильник и набираю номер Адрианны, которым я воздерживался пользоваться первые полторы недели зимних каникул. Мой палец замирает над ее именем, и я раздумываю, стоит ли ей звонить.

Я стискиваю зубы и нажимаю на кнопку, сердце беспорядочно колотится в груди. Раздаются гудки, и я задерживаю дыхание, гадая, возьмет ли она трубку с незнакомого номера.

— Алло, — говорит Адрианна на другом конце провода.

Звук ее голоса успокаивает меня.

— Привет, детка.

Из ее легких со свистом вырывается воздух, и я слышу это в трубке.

— Откуда, блядь, у тебя мой номер?

— Школьные записи, — говорю я.

— Точно. Какого черта ты мне звонишь?

Ненавижу то, насколько уязвимым я себя чувствую прямо сейчас, и задаюсь тем же вопросом.

— У меня был довольно дерьмовый день, и я хотел поговорить с тобой.

На другом конце на несколько мгновений повисает тишина.

— Что случилось?

Я прикусываю губу.

— На самом деле я не могу тебе сказать, во всяком случае, пока. — Я вздыхаю. — Ты узнаешь больше, когда вернешься с зимних каникул через пару дней.

Адрианна молчит еще несколько секунд.

— Итак, о чем ты хочешь поговорить?

Ее голос спокоен, и сейчас в нем нет враждебности.

— Я не знаю. Ты можешь отвлечь меня?

— Отвлечь тебя чем? — спрашивает она.

— Чем ты занималась на зимних каникулах? — интересуюсь у неё.

Она делает глубокий выдох.

— Не многим. Как всегда, я ненавижу быть дома.

— Правда? — Не верится, что Адрианне может не нравится Мексика. — Мне казалось, что было бы неплохо получить немного тепла и солнца после долгих месяцев холода здесь, в Мэне.

— Да, солнце и тепло — это хорошо, а вот моя семья — нет.

Я киваю в ответ.

— Я знаю все о трудных семьях.

— Знаешь? — удивленно спрашивает она.

Я тяжело сглатываю, понимая, что кем бы ни была Адрианна, я не могу рассказать ей о своем прошлом. Никто не знает, от кого я бегу, и мою настоящую фамилию, Монро. Клан Монро управляет Дублином, и после того, что я сделал, за мою голову уже много лет предлагают награду. Не имеет значения, как долго я буду прятаться, они никогда не прекратят поиски.

— Да, но я не могу углубляться в эту тему.

Адрианна издает раздраженный звук.

— А есть что-нибудь, во что ты можешь углубиться?

— В твои трусики, — шучу я.

Она разочарованно хмыкает.

— Не будь мудаком, или я просто повешу трубку.

— Скажи честно, как часто ты думала о нашем маленьком занятии в том классе? — Спрашиваю, мой член твердеет, когда я вспоминаю, как хорошо она кончила для меня.

Несколько мгновений царит тишина.

— Возможно, я думала об этом пару раз, но это потому, что ты первый мужчина, который прикасался ко мне подобным образом. Других причин нет.

Я посмеиваюсь.

— Что на тебе сейчас надето?

Адрианна молчит.

— Пижама. Я собираюсь лечь спать пораньше.

— Есть нижнее белье?

Я провожу рукой по своему члену, который становится еще тверже.

— Нет, — говорит она.

— Хорошо. — Просовываю руку в джоггеры и вытаскиваю член, резко выдергивая его из штанов. — Поласкай себя для меня.

— Ты с ума сошел? — Спрашивает она.

— Нет, мой член прямо сейчас твердый, и я глажу его для тебя. Хочешь увидеть?

Наступает тишина на несколько мучительно долгих секунд, прежде чем она произносит слово, которое я хочу услышать:

— Да.

Я включаю ее на громкую связь и фотографирую свой член, который теперь твердый как сталь. А затем отправляю ей снимок.

Я слышу гудки на другом конце, и потом вздох, когда она открывает файл, сопровождаемый тихим стоном.

— Тебе это нравится, детка?

Я слышу, как она сглатывает.

— Да, — отвечает, ее дыхание затруднено.

— Ты трогаешь себя, как хорошая девочка?

— Да, и это так приятно.

Я стону и крепче сжимаю член.

— Пришли мне фото.

Адрианна секунду колеблется.

— Хорошо, сейчас.

Я слышу, как она возится с телефоном, а затем щелкает ее камера. Член пульсирует в предвкушении, пока я жду фото. Похоже, то, что я затащил ее в класс и заставил кончить, повысило ее готовность играть со мной в нашу игру. А это значит, что как только она вернется в кампус, я лишу ее девственности.

— Отправила, — говорит она почти смущенно.

Мой телефон издает сигнал, и я открываю сообщение, член пульсирует при виде полностью обнаженной Адрианны. Она сделала фото так, чтобы я мог видеть ее красивую грудь, живот и пальцы, проникающие в маленькую тугую киску.

— О черт, — рычу, ускоряя свои движения. — Как бы я хотел, чтобы мой член был между твоих идеальных бедер, блядь.

Она стонет.

— Я бы трахал тебя всю чертову ночь и заставлял кончать так много раз, что ты даже не вспомнила бы собственного имени.

— Этого все равно не случится, просто чтобы ты знал.

Я ухмыляюсь, потому что так или иначе это произойдет. У Адрианны со мной больше общего, чем она может подумать. Она предала свою семью, и я это знаю. Мой частный детектив проследил за ней в Мексике, и выяснил кое-какую довольно компрометирующую информацию о ней. Если она не ляжет в мою постель добровольно, то сделает это, чтобы сохранить информацию в тайне.

— Можешь говорить себе это, детка, но ты уже пристрастилась ко мне.

Я отправляю еще одно фото, на этот раз с задравшейся футболкой, чтобы она могла видеть мой пресс.

Ее стон говорит мне все, что я должен знать.

— Тебе нравится это, не так ли?

Она стонет.

— Может быть.

— Скажи мне, насколько ты мокрая прямо сейчас, — требую я.

— Насквозь мокрая, — говорит она.

— Покажи мне. Сфотографируй свои пальцы.

Она снова возится, и затем я слышу щелчок, прежде чем мой телефон подает звуковой сигнал.

Я чуть не кончаю при виде ее пальцев, блестящих от возбуждения.

— Блядь, ты вся течешь.

— Я же говорила тебе, — задыхается она.

Возможно, Адрианна чувствует себя в большей безопасности по телефону, но она проявляет бесконечно больше желания, чем до того, как я заставил ее кончить. Надеюсь, мне не придется использовать имеющуюся информацию против нее, если так пойдет и дальше.

— Я хочу, чтобы ты заставила свою хорошенькую маленькую киску кончить для меня, детка, — говорю, сильнее сдавливая член в кулаке. — Представь, как было бы хорошо, если бы я был глубоко внутри тебя прямо сейчас, трахал тебя жестко и быстро, утоляя ту боль, которую ты сейчас чувствуешь.

— Кто сказал, что я чувствую боль? — спрашивает она, снова звуча немного вызывающе.

— Я знаю, что чувствуешь. Я знаю, что ты задыхаешься от желания получить мой член.

Она снова стонет, и я слышу, как ее пальцы издают влажный звук, когда погружаются в ее киску и выходят из нее.

— Блядь, я слышу, какая ты мокрая. — Моя разрядка стремительно приближается. — Я хочу, чтобы ты кончила для меня. Ты можешь это сделать, детка?

— Черт возьми, да. — Ее дыхание становится более учащенным, предупреждая меня, что она близко. — О, Боже, Арчер.

Слышать, как она так произносит мое имя, сводит меня с ума.

— Правильно, детка. Кончай для меня. Я хочу, чтобы ты намочила свои простыни для меня, пока я буду выпускать каждую каплю спермы на свой живот.

Тогда она кричит, но звук чем-то заглушается. Возможно, подушкой, поскольку она не хочет, чтобы люди слышали.

— Такая хорошая девочка, — хвалю её, на меня накатывает оргазм, и я кончаю на живот. Член продолжает пульсировать. — Я хочу, чтобы ты прислала фото беспорядка, который ты устроила.

Следует звук того, как она делает снимок, а затем раздается уведомление о сообщении, и я открываю его, застонав при виде мокрого пятна на ее простынях.

— Блядь, ты такая идеальная, Адрианна.

Я фотографирую свой забрызганный спермой пресс и отправляю ей.

— Я должен был пометить эту идеальную маленькую пизду своим семенем.

Она снова стонет от моих непристойных слов.

— Ты грязный, тренер.

— И тебе это нравится.

— Я имела в виду то, что сказала. Это ничего не меняет. Я не буду заниматься с тобой сексом.

Я посмеиваюсь.

— Поверь мне, будешь.

Она разочарованно хмыкает.

— Нет.

— Увидимся через четыре дня, Васкез.

Я заканчиваю разговор, но эйфория от того, что она хочет меня, быстро проходит, и реальность возвращается.

Я убил Анджелу Кармайкл, жену гребаного главаря мафии. Это безумие, и невозможно стереть кровавые образы из головы. В отчаянии я пытаюсь уцепиться за разговор с Адрианной, но понимаю, что этого недостаточно.

Вместо этого я делаю большой глоток виски, зная, что когда прикончу бутылку, этого все равно будет недостаточно, чтобы стереть образы из моей памяти. Это может сделать только время.