Халид его пленница

– Даже так, - мужчина ухмыляется, его ладонь медленно ползёт к моим ягодицам. – Я запомню. Блядское платье, Ада. Я бы половину народа уложил, кто глазеет.

– Красивое, приличное платье.

Отхожу от него, приглаживаю подол. Радуюсь, как ребёнок, своему наряду. И это глупо, кто в двадцать первом веке одевается по чужому приказу? Но Халид другой культуры, с другими правилами.

И при этом на мне «жутко открытое и блядское платье».

– Тебе ведь нравится, нет?

– Такое ты при мне должна носить, колючка. Меня соблазнять, а не всех вокруг. Я понятно объясняю причины?

– Угу. Только ты упускаешь один важный момент. Я хочу соблазнять тебя, а не всех вокруг. Так что… Мне плевать, кто посмотрит на мою задницу, если в итоге она окажется в твоих руках.

Удивляюсь собственной смелости, медленно закипаю изнутри. Никогда не была трусихой, да. Но одно дело выступить против девочек постарше или Цербера, совсем другое – так открыто говорить о чувствах.

– Раз мы сегодня в городе, - и я не замечаю двадцати охранников в округе. Черт, надо бы заняться охраной Халида, это кошмар. – Могу я попросить об одолжении?

– Заехать к твоей тетке?

– И это тоже. Но… Ян в больнице. Могу я его навестить? Как друга. И заметь, я спрашиваю. Хотя не должна.

– Твоя ублю… Под моим контролем, со мной. Сходи в кафе, займи нам столик.

– Пытаешься украсть у меня сына незаметно?

– Да-да, - мужчина подталкивает меня в сторону общепита. – Ведь для этого мне нужна будет хитрость, а не просто грубая сила. Не стой на самой жаре, колючка. Как будущей матери тебе вредно.

– Я не… Что за маникальное желание сделать меня беременной?

– Спросишь вечером, я расскажу.

Киваю, вечером так вечером. Хотя, если Халид действительно позволит навестить Яна, то я вряд ли буду в состоянии хоть для каких-то разговоров. Но послушно иду в кафе, падая за свободный столик.

Листаю меню, поглядывая в сторону аттракционов. Мне жутко интересно, как мужчина будет справляться с Янаром. Который ничуть не уступает ему в упрямстве. И если чего-то не захочет…

– Здесь занято, - бросаю мимолетом, когда кто-то занимает стул напротив.

– Я знаю, деточка.

Поднимаю взгляд, цепенея. Во все глаза рассматриваю Арабину.

Ту самую, что помогла мне сбежать несколько лет назад.

– Что ты здесь делаешь? Охрана Халида увидит и…

Не понимаю, кого защищаю больше. Мужчину или Арабину. Или себя саму. Потому что женщина не так проста, как может кому-то показаться. Держит лучшее эскорт-агентство.

А ещё половину депутатов под колпаком. Знают же, что девочки Арабины настучат при первой просьбе. И заказывают всё равно. Ну а вдруг пронесёт. Дегенераты.

– Арабина, уходи сейчас же.

– Не переживай, меня твой благоверный не тронет. Хотя я надеялась, что называть тебя овечкой – просто шутка. А ты снова на те же грабли, Ада. Со всего разбега.

– Грабли мои же.

Огрызаюсь, скрещивая руки на груди. Защищаюсь, как могу. Потому что ни Халид, ни его охрана не спешат. А Арабина… Она помогала мне столько лет, поддерживала.

Не стала семьей, конечно, но я была обязана женщине слишком многим, чтобы просто закрыть на это глаза. Она вытащила меня тогда, помогла Яну организовать побег и новые паспорта.

Но сейчас… Сейчас Арабина словно напоминание о том, что и как было. Живая угроза хрупкому балансу между мной и Халидом. И мне страшно, что всё снова пойдёт трещинами.

– Твои. Но я не хочу, чтобы он сделал тебе больно. Я готова увезти тебя прямо сейчас. Если ты захочешь, а не выберешь увядать в мире криминала.

– Ты… Арабина, ты правда думаешь, что кто-то позволит мне просто забрать Янара и уехать?

– Позволит. Не просто, но я смогу это организовать. Мне жаль, но это не просто счастливая семейная прогулка. Твой Халид собирается в политику, ему сейчас нужно как можно меньше шумихи.

– Халид и политика?

Да он на первом заседании пошлет кого-то. И журналистов, и других депутатов. Не в его характере прогибаться, а это придётся делать. Постоянно. Нет, шутки лучше я давно не слушала.

– Разве ты не говорила, что твой баран против детей?

– Почему баран-то?

– Ну ты ведь овечка, Ада. Лелеешь свои чувства, хранишь. Блеешь перед ним, теряя старый настрой. Халид сделал тебе больно, похитил, а ты простила. Лучше бы это был Стокгольмский синдром. Но, подозреваю, это далеко не он.

– Баран и овца. Логично.

– Овечка. Но ты ведь понимаешь, что не просто так Халид загорелся идеей отцовства? Сын, правильная жена рядом. Не восточных нравов, чтобы больше обхватить голосующих. И бах. Он в дамках. Мэр или даже выше, кто знает.

Мозги работают на пределе, быстро. Осмысливаю каждую фразу, а мозговой компьютер тут же выдает различные варианты. За и против. Сама приговариваю Халида, а после оправдываю.

Не верю, что он собирался в политику и всё только ради этого. Но такие удобные слова подбирал… Нужные.

«Другую бы отправил на аборт, но не тебя, колючка».

Уверенно, прямо в глаза, чтобы никаких сомнений. А сейчас я пытаюсь вспомнить хоть один разговор о власти, легальных схемах, хоть чем-то. Но мы ведь ни о чём, толком, не говорили.

Что, если Халид действительно это планировал? А тут так удачно я, с сыном. Не нужно ничего придумывать для образа прилежного гражданина, лишь немного мишуры добавить.

Но… Халид планирует. Он планирует много, наперёд. И если бы он действительно хотел пойти в политику, то сделал бы это давно. И нашел бы себе подходящую жену, и дети у него бы были.

– Зачем тогда ему я? Нашел бы подходящую семью… Арабин, я не хочу это обсуждать. Правда, тебе лучше идти. Ты понимаешь какие проблемы будет? Планирует что-то или нет, Халид…

– Что я?

Горячие ладони на плечах кажутся тисками. Сильные пальцы сдавливают мышцы, надавливают несколько раз. Задевают основание шеи, ласкают кожу, пока всё внутри превращается в застывшую вязь.

Словно натянутая струна дрожит, заставляет мозги работать быстро. Что Халид услышал? Что он решил? Потому что у меня миллион идей, ни одна не ведёт ни к чему хорошему.

Мужчина знал, что я уехала с помощью Арабины. Знал, что это именно она помогала мне. А теперь мы сидим с ней за одним столом, практически мило беседуем.

А ведь могло быть хуже. Если бы встреча оказалась где-то в городе, если бы Арабина говорила о других вещах… Мог бы получится теплый разговор старых знакомых.

– Не знал, что у нас встреча назначена.

– Я пришла к Адель, девичьи секретики.

– К Аде.

– В паспорт заглядывай, дорогой мой.

У Арабины есть странная особенность. Любое обращение, будь то «овечка» или «козлёнок» воспринимается как само собой разуающееся. Хотя в женщине ни капли от образа обычной пенсионерки. Она будто застыла в элегантности и возрасте не старше сорока.

И даже её строгий брючный костюм не кажется странным для парка аттракционов и кафе. Способна вписаться в любую атмосферу. И накалить её до предела.

– Загляну, Арабина. Ты права, давно это стоило сделать.

– Видишь, дорогой, только разумные мысли. Я всего лишь хотела поболтать с Адель, разве это преступление?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– У нас сегодня семейная встреча.

Правая ладонь Халида ползёт дальше. Давит на грудную клетку, заставляя сильнее вжаться в спинку стула. Откинуться на мужчину. Рука поглаживает моё левое плечо, держит. Но только это не кажется захватом…

Скорее жестом защиты?

– Конечно. Хорошего дня, - Арабина без лишних вопросов поднимается, и я замечаю, как ещё четыре столика пустеют. Её охрана. – Подумай, овечка моя любимая, о моих словах.

Зач… Зачем она это говорит?

Потому что я знаю, что стоит повернуть голову, как встречусь с гневом Халида.

И не факт, что выстою.

– Хал…

– Помолчи, Ада.

Мужчина отступает, усаживается напротив. Прямо на место Арабины, внимательно сканируя меня взглядом. А я словно оказалась на собеседовании, как когда-то при поступлении в академию.

Сейчас перевернут всю родословную, залезут далеко в душу. И если тогда мне казалось это страшным, то сейчас… Я просто откидываюсь на спинку. Кажется, впервые могу предсказать действия Халида.

– Где Янар? Ты…

– Прыгает на батуте, под надзором охраны.

– Хорошо. Я не звала Арабину…

– Считаешь меня идиотом?

– Нет.

– Я шарю, что ты не назначала ей встречу, Ада. Не настолько ослеп от злости. Но она посмела подойти к тебе после того, как прятала столько лет. Это был открытый вызов. Не получилось убить, так решила пройтись по угрозам.

– Хал, ну какие угрозы?

– Забрать тебя снова.

Облизываю пересохшие губы, крепко сжимаю в руках меню. Настолько честный ответ прошибает. Не то чтобы Халид хоть когда-о себя сдерживал и приукрашивал правду…

Но сам смысл меняет многое.

Забрать тебя.

– Вопрос на вопрос? – предлагаю, а горло словно наждачкой дерёт. – Ты мне, а я тебе.

– Колючка… Ладно, - он складывает руки на груди, от чего бицепсы выпирают ещё сильнее. На секунду сбивают меня с мысли. – Что хотела Арабина?

– Поговорить со мной. Убедить, что наши отношения никуда не годятся. Что ты думаешь о политике?

– Отстойная у нас политика. Что говорила, предлагала?

– Что может меня отвезти подальше прямо сейчас. Хотел когда-то пойти в депутаты?

Наш разговор напоминает бандитскую перестрелку. Коротко, быстро. Режет внутри каждым словом. И ощущение, что если не успею выпалить, то всё закончится.

Я просто хочу услышать подтверждение своим мыслям. Что кала Хал на политику и пост мэра, что ему не нужен образ и прикрытие. А дальше мы с ним разберёмся сами.

– Быть наведу? Нахрен мне такое надо. Без внимания у меня больше возможностей. А ты, Ада?

– Хотела ли пойти в депутаты?

– Нет. Хотела уехать с ней?

– Возможно, если бы это произошло на несколько дней раньше. Сейчас… Почему ты сел напротив?

Выпаливаю глупый вопрос, но мне нужно «перезарядить обойму». Привести мысли в порядок, выдохнуть. Халид не спешит меня убивать за предательство, а из крови исчезает свинец.

Могу дышать, думать.

Но не хочу заканчивать этот странный перекрестный допрос. И ведь правда, что мужчина всегда был рядом. Тащил ближе к себе, а сейчас сидит далеко.

– Ада, бля, - слышу короткий низкий смешок, а после Халид кивает на соседний стул. – Иди ко мне колючка, пока меня в худших грехах не обвинила. Давай-давай.

– Мне и тут удобно.

– Я сейчас тебя вместе со стулом передвину. Надо?

– Нет.

Поддаюсь ему, зная, что Халид именно так и поступит. Если уж что-то решил, то это никто и ничто не изменит. И почему-то впервые приносит успокоение.

Мужчина сказал, что любит. Решил всё за нас, и там хоть атомная вода – он найдёт для нас бункер. Сейчас я могу только принять это. Как женщина решение своего мужчины.

Даже такое мелочное, пересаживаясь ближе к Халиду. Чувствую привычную хватку на талии, укладываю голову на плечо.

– Лучше, колючка? Я не поворачиваюсь спиной ко всем. Предпочитаю видеть и контролировать всё вокруг. Ты сидела в плохой позиции. И устроила мне допрос.

– Это ты! Не переводи стрелки, Хал.

Мужчина шире улыбается, его ладонь скользит по моему плечу. Чуть сжимает, вдавливая в Халида, а после снова продолжает путь по моей коже. Так приятно, до покалывания и теплоты.

Едва ерзаю, устраиваясь удобнее. Нахожу взглядом Янара, который развлекается на батуте. Хмуро смотрит на какую-то девчонку, которая пролезла перед ним на горку.

– Он твоя точная копия, - Халид усмехается, оставляя поцелуй на моей щеке. Его борода колется, от ощущения кожа к коже всё скручивает. Каждая его хватка – собственническая, то как смотрит, и говорит. – Собиралась от меня всю жизнь бегать?

– Надеялась, что через пару лет ты забьёшь. А ты бы забил?

– Нет, даже если бы хотел. Многие ждали, что я тебя обратно притащу, так что…

– Зачем? Я ведь… Ну просто девка, которую ты с собой таскал.

– И после которой на меня посыпались покушения.

– Разве тебя не всегда старались убрать?

– Разница большая, Ада. До этого пытались убить Цербера, в основном. На меня пару раз, пшик. После твоего побега посыпались нападения именно на меня. Как Халида. И это значит одно – ты кому-то проболталась. А за предательство я жестко спрашиваю.

И при этом лишь чуть сжимает пальцы на плече. Смотрит легко в ответ, не следа угрозы. Поднимаю голову, чтобы лучше всё рассмотреть. Не злится? Халид, Цербер или чью роль он играл ещё – предательства и лжи прощать не должен.

Это ведь факт.

Как в детдоме. Если покажешь слабину, если раз не отстоишь себя – дальше будет хуже. Ничего не остановит маленьких монстров, которые увидели слабость.

– И я всё ещё жива?

– Мертвая ты мне будешь нравится меньше.

– Ну спасибо. Я не говорила, Хал. Никому не говорила. Эта правда была только для меня. Чтобы вычеркнуть из сердца, решится на побег. Это не то, чем бы я стала делиться. Тем более с кем? У меня из союзников только Ян был, а ему не до того.

– Арабина твоя…

– Не настолько я ей доверяю. Она мне правда помогла, очень сильно. И до сих пор помогает. Но это ведь всё для собственной выгоды. Так что…

– И какая ей выгода от этого?

– Месть.

Я чуть развернулась, чтобы лучше видеть Халида. Было что-то приятно в том, что я знаю больше мужчины. Маленькая тайна, из-за которой он теперь хмурился.

– Ты обидел её внучку или что-то такое. А мы, женщины, довольно мстительный народ.