Хаос

ГЛАВА 20

Закончив рисовать, Ремингтон развязал меня и прикрыл обнажённое тело тонким пледом, а сам пошёл в ванную, чтобы смыть краску. И, вернувшись только через десять минут, направился ко мне, вытирая волосы полотенцем. Босой, без рубашки и в чистеньких модельных джинсах.

Он бросил полотенце на столик и подошёл к кушетке. Приподняв плед, улёгся рядом и накрыл мои губы в ошеломляющем поцелуе. Отстранившись, Ремингтон заглянул в мои глаза, скользя ладонью по животу и легкими касаниями пальцев поглаживая кожу вокруг пупка.

– Тебе понравилось?

Я придвинулась к нему ещё ближе, желая ощутить его кожу на своей.

– Это было потрясающе. Ты когда-нибудь рисовал ещё кого-нибудь, кроме меня? В смысле, обнажённой.

Его взгляд помрачнел.

– Мать Эдриена, – отвернувшись, процедил он сквозь зубы.

Лишь представив Ремингтона с кем-нибудь другим, я ощутила острый укол зависти. Я помотала головой, внутри всё съёжилось от досады.

Боже, Селена. До встречи с тобой у Ремингтона Сен-Жермена была своя жизнь

Приподняв мой подбородок, Ремингтон посмотрел на меня пронзительным, всё понимающим взглядом.

– Раньше я никогда не делал этого вот так, ты единственная. С тобой единственной всё происходило именно так.

– Когда ты закончишь, я смогу увидеть портрет?

На его губах снова заиграла улыбка.

– Конечно.

После этого мы замолчали, но тишина дарила комфорт. Воспользовавшись моментом, я попыталась собраться с мыслями и, наконец, спросить об инциденте на дороге. Не буду скрывать, мне было чертовски интересно узнать обо всём, связанном с мужчиной, который обернул меня словно тёплый и самый надежный щит.

– Ты хорошо ладишь с Эдриеном и явно ему нравишься. Спасибо, Селена.

Улыбнувшись, я прижалась ближе к нему.

– Он чудесный малыш, которого невозможно не полюбить. Кроме того, у него хороший вкус.

Ремингтон глубоко вздохнул, взъерошив тёплым дыханием волосы у меня на затылке.

– Тогда почему рядом с тобой нет такого человека? Того, кто бы дарил тебе любовь, которую ты заслуживаешь, – размышлял он, вероятно, даже не осознавая, что произнёс это вслух.

Я пожала плечами.

– Иногда одной любви недостаточно. Порой люди спустя годы совместной жизни понимают, что не получили от своего партнера желаемого. Не знаю. – Я прикусила нижнюю губу.

Почему мне так легко откровенничать с Ремингтоном? Это из-за того, как он меня обнимает? Или потому, что всецело дарит мне своё внимание? Хотя, может причина в его голосе? Не знаю. Единственное, в чём я уверена, так это в том, что смогу с лёгкостью рассказывать ему обо всём.

– Мы с Джеймсом познакомились ещё в младших классах. Фактически, мы выросли вместе. Я была полненькой, и остальные дети смеялись надо мной. Однажды, словно рыцарь на белом коне, появился Джеймс и спас меня от постоянной травли. С тех пор он стал частью «Команды Селены», – я рассмеялась, вспомнив, как гневно сверкали глаза Джеймса, когда он бросал вызов зарвавшейся детворе. – Только благодаря Джеймсу и моей лучшей подруге Джене учёба в школе, да и жизнь в целом, стали сносными. Через два года после того, как я стала моделью, мы поженились. Тогда мне был двадцать один год. Странно вдруг проснуться и понять, что человек, которого ты знал и любил почти всю жизнь, неожиданно стал совершенно чужим.

Ремингтон крепче прижал меня к себе и поцеловал волосы.

– Джеймс хороший. Просто он хотел чего-то другого, того, что я не смогла ему дать.

– Чего-то другого?! – спросил явно обескураженный Ремингтон.

– Мы были знакомы много лет. Наверное, мне просто больше нечего было ему предложить. Не знаю. Как я понимаю, со временем любовь проходит. – Мне не хотелось рассказывать Ремингтону, что Джеймс нашёл свою любовь в объятиях другой женщины. Даже думать об этом стыдно, не то что говорить вслух.

Перевернув меня на спину, Ремингтон обхватил ладонями моё лицо.

– Любовь – это теория. Я верю, что… любовь не проходит. У тебя есть много всего, что ты можешь дать. Я каждый раз чувствую себя счастливчиком, открывая в тебе новую, даже самую крошечную грань.

В следующую секунду он меня поцеловал, по-хозяйски скользнув языком в рот. Открыто демонстрируя свои чувства. Когда Ремингтон перекатился, я почувствовала упирающийся в бедро член. Раздвинув коленом мои бёдра, он втиснулся между ними. Ремингтон целовал, покусывал и посасывал мою шею. А потом зарычал, и я вся затрепетала от сладостного предвкушения.

– Мне понравилось то, что ты проделывал руками и языком. Разве это не должно быть под запретом в любой стране мира? Это было просто фантастично!

– Не во Франции. Это страна любви и, конечно же, секса. Плюс, у меня патент. Разве ты не рада, что сейчас находишься во Франции, oui? – поддразнил он.

Я рассмеялась, но когда наши взгляды встретились, весёлость словно ветром сдуло. Ремингтон смотрел на меня так, словно видел впервые. И тогда я поняла, что он очень часто так на меня смотрит. От такого пристального внимания нервы напряглись до предела. Я подняла руку и притянула его за шею к себе, оставляя дорожку поцелуев на подбородке, а второй рукой скользнула вниз по его животу между нашими телами. Никогда в жизни мне не надоест прикасаться к нему. Его рука накрыла мою и потянула ещё ниже, к огромной выпуклости на джинсах. Я начала водить по ней рукой вверх-вниз. Отстранившись, Ремингтон отбросил плед в сторону и приподнялся на локтях так, чтобы ко мне не прикасаться.

– Расстегни джинсы и вытащи его.

Я сделала, как он велел и… Боже милостивый! Он огромный и твёрдый. Я робко провела ладонью по всей длине, наслаждаясь шелковистостью кожи.

– Так замечательно чувствовать тебя в своих руках, – прошептала я и взглянула ему лицо. Ремингтон неотрывно смотрел на мои руки, поглаживающие член. Его дыхание стало прерывистым, на шее вздулись вены.

Хм… Посмотрим, как долго он сможет себя контролировать.

Скользнув ладонью ещё ниже, я легонько сжала член у основания..

С его губ сорвался поток французских ругательств, но, несмотря на это, он так и не прижался ко мне.

– Вытащи презерватив из заднего кармана, – прорычал Ремингтон.

Я быстро выполнила просьбу. А потом, не дожидаясь дальнейших указаний, разорвала обёртку и натянула резинку на напряжённый член, после чего стянула джинсы вниз по бёдрам. Ремингтон одним движением сбросил их с ног.

– Раздвинь ножки для меня, Селена.

И я послушно развела их пошире. Втиснувшись между бёдер, он схватил меня за ноги и закинул их себе на талию. Ремингтон смотрел мне в глаза, приблизив головку члена к лону. Пульс барабанной дробью отдавался у меня в ушах. Дыхание стало прерывистым, я приподняла попу над кушеткой, стремясь почувствовать его.

Не отрывая от меня взгляда, Ремингтон медленно, сантиметр за сантиметром начал входить в меня. По лбу струился пот, выдавая, как много усилий он прикладывал, чтобы не ворваться в меня одним резким движением. Наконец войдя полностью, он застонал. Я вскрикнула, когда крошечные искорки боли разбежались по моей киске. Он огромный! Я судорожно искала, за что бы ухватиться, и, нащупав изогнутую спинку кушетки, я вцепилась в неё что есть мочи.

О боже, я готова взорваться, как воздушный шарик. Слишком много ощущений… Я извивалась и стонала, приподнимая бёдра в стремлении почувствовать его ещё глубже. Хватка Ремингтона усилилась, предупреждая.

– Не шевелись, – резко сказал он. Челюсть напряжена, глаза закрыты, словно он испытывал боль.

Прошло несколько секунд. Единственными звуками, заполнявшими комнату, были наши судорожные вздохи и бешеный ритм моего сердца. Неожиданно я напряглась, вспомнив, что в доме ребёнок.

– Эдриен, – прошептала я, не желая, чтобы мой голос разнёсся по комнате.

Ремингтон медленно открыл переполненные желанием глаза.

– Он не проснется до утра, – сильнее сжав мои бёдра, он начал лениво двигаться. – Селена, мне так хорошо внутри тебя. Твое тело – моя слабость, ma belle. Я не могу тобой насытиться. Хочу, чтобы мой член заполнил тебя до отказа. Смотри, Селена. Просто посмотри, как идеально мы подходим друг другу. – Его необузданный и грубый голос внушал благоговение, полностью сразив меня наповал.

Я мечтала об этом моменте, но Ремингтон превзошел все мои ожидания и даже самые смелые фантазии. Он проделывал со мной такие вещи, от которых тело выгибалось дугой, моля о большем.

Ремингтон переключил всё внимание на место, где наши тела соединялись воедино. И с очередным выпадом, когда он полностью вошёл в меня, на его губах заиграла полная мужского превосходства улыбка. Увидев её, я задрожала. Я добилась желаемого. На его лице читалась дикая, ничем неприкрытая необузданная страсть. Бёдра ритмично двигались, проникновения яростные. Целенаправленные.

Когда Ремингтон снова посмотрел на меня, выражение лица изменилось, и я поняла, что долго он не продержится. Больше всего на свете мне хотелось доставить ему удовольствие, чтобы Ремингтон познал такое же неземное наслаждение, какое подарил мне дважды, лаская своим умелым ртом.

Резким толчком Ремингтон вошёл в меня.

– Прекращай витать в облаках, Селена, – проскрежетал он. – Я хочу, чтобы ты была здесь, со мной. Сделай это для меня, и ты точно не пожалеешь, d'accord[14]?

Я кивнула.

Он вышел из меня и, взяв в руку член, стал его поглаживать.

Проклятье, это так сексуально.

Ремингтон сел на край кушетки, схватил меня за щиколотку и потянул к себе, а потом усадил на колени, прижимая мою спину к своей груди. Потом сжал мои бёдра своими сильными, талантливыми руками, я приподнялась на цыпочки, и он опустил меня на член. Мы застонали в унисон, когда он вошёл на всю длину.

Боже, просто великолепные ощущения.

Ремингтон обхватил одной рукой мою талию и крепче прижал к себе, пока вторая ладонь скользнула к груди, сжимая, лаская, а потом он резко потянул сосок. Вспышка боли, словно молния, отозвалась приятной сладкой истомой между бёдер. Со второй грудью Ремингтон проделал тот же фокус. Задрожав, я застонала в ответ.

И почувствовала его губы на затылке, он поцеловал меня, прежде чем начать медленно двигаться. А потом проникновения стали более сильными, и я облокотилась на него, принимая яростные толчки. Он прикусывал мою кожу, а потом стал ласкать и целовать. Сладчайшая вспышка боли. Единственный её вид, который бывает, когда смешан с удовольствием. Вот бы такие моменты продолжались вечно. Но рано или поздно всему приходит конец. Приятная боль и, чёрт возьми, как же она мне нравилась. Это был дикий, безудержный секс.

Он по-особенному двигал бёдрами, вынуждая меня стонать и хныкать. Спина выгнулась дугой, отрываясь от его груди, но Ремингтон быстро притянул меня обратно к себе, прижимаясь тазом к попе.

– Ты так хорош, Ремингтон. Такой большой. Ещё. Я хочу ещё. Дай больше, – в отчаянии простонала я.

– Тебе нравится, когда тебя трахают жестко, ma belle? Ответь мне, Селена. Я хочу услышать, как ты произносишь это.

Я кивнула, не в силах выразить словами свои истинные желания. Всё происходящее было для меня в новинку. Было слишком стыдно говорить об этом вслух.

Движения Ремингтона стали мучительно медленными, горячее дыхание обожгло кожу, когда он скользнул губами по раковине моего ушка и больно прикусил мочку.

– Произнеси. Это. Вслух, – прорычал он.

– Мне нравится, – слова слетели с губ. – Да, я хочу, чтобы ты трахнул меня жёстко.

Он одобрительно зарычал в ответ. Рука соскользнула с талии, Ремингтон грубо ласкал моё тело пальцами, словно помечал территорию, исследуя изгибы и мягкие выпуклости каждой части тела. Пальцы двинулись вниз, нежно раздвинули складочки, вторую руку он убрал с груди и схватил меня за подбородок, повернув к себе лицом. Его рот обрушился на мои губы, овладевая и даря удовольствие. Я жадно принимала ласки, желая большего.

– Будь я проклят, ты приворожила меня, Селена. Даже сейчас я не могу дождаться, когда буду снова и снова брать тебя. Одного раза для меня точно будет недостаточно.

Рука соскользнула с лица, и Ремингтон обхватил мою талию обеими руками, резко дёрнув на себя.

Движения становились яростнее, с губ срывалось всё больше пошлостей, от которых я становилась мокрей. С каждой минутой я понимала, что больше не выдержу. Вторая рука Ремингтона сильнее обернулась вокруг талии, теснее прижав к себе. Я чувствовала близость оргазма. Закрыв глаза, я растворилась в ощущениях, окружающем нас запахе секса, крепком теле Ремингтона, в стонах и словах, срывающихся с его языка. Этот мужчина чертовски красноречив.

Он неистово вдалбливался в меня, заполняя до отказа. Один раз. Второй. Тело напряглось, Ремингтон прижался ртом к моей спине, заглушая крик. Я чувствовала, как он пульсирует внутри меня. Мы цеплялись друг за друга, а тела дрожали от пережитого крышесносящего секса. Я блаженно улыбнулась. Вот теперь это был отличный секс. И фраза «перевернуть мир» обрела новый смысл.

Ремингтон обнимал меня, пока мы приходили в себя от пережитой лавины наслаждений, и только потом уложил на кушетку. Взяв недавно отброшенный в пылу страсти плед, он сначала накрыл меня и после этого выскользнул из моего тела. Сняв презерватив, Ремингтон ушёл в ванную, чтобы его выбросить. А вернувшись через пару минут, забрался ко мне под плед, притянул к себе и, уткнувшись в изгиб моей шеи, вздохнул.

Мама дорогая, этот звук. Если бы мне пришлось описать его, я бы сказала, что в этом одном хриплом вздохе тысяча невысказанных слов.

Звонок в дверь вырвал нас из нашего маленького мирка. Нахмурившись, Ремингтон тряхнул запястьем и бросил взгляд на наручные часы, а потом медленно отодвинулся от меня. Потом схватил с пола джинсы и натянул их. Задрожав, я поплотнее укуталась в плед, уже скучая по его тёплому телу.

– Почти десять. Кто приходит с визитом в такое время? – пробормотал он, выходя из комнаты.

Я уронила голову на мягкий бархат кушетки и улыбнулась, как дурочка, вспоминая события последних двух часов. Боже, проводить время с Ремингтоном это совсем другая лига. Сердце сжалось лишь от одной мысли о нём. Отличный отец, любовник и, как я недавно узнала, глубоко измученный мужчина.

Потянувшись, я повернулась и посмотрела на дверь, желая, чтобы он поскорее вернулся. Я продолжала лежать, а он всё не возвращался, поэтому, закутавшись в плед, я пошла на поиски своего художника. Ремингтон стоял в коридоре спиной ко мне. Голова опущена, мышцы плеч сильно напряжены, дыхание хриплое и прерывистое, а одна рука была сжата в кулак и упёрта в бок.

Сердце ушло в пятки, когда я подошла ближе и краем глаза заметила в его руке белый лист бумаги.

– Ремингтон?

Он резко обернулся, широко распахнув глаза и нервно сжав челюсти. В глубине зелёных омутов сверкал гнев. Я опустила взгляд на лист и почувствовала подступающую тошноту. Ремингтон отдёрнул руку, когда я шагнула к нему, чтобы взять письмо.

– Ремингтон? – повторила я. – Мне нужно знать, что там написано.

Он продолжал смотреть на меня, в его глазах плескалась неуверенность, гнев и решимость. Впрочем, я тоже уступать не намерена. Вцепившись в плед, я посмотрела на него.

Наконец признав поражение, он выдохнул, а потом провёл рукой по волосам и протянул мне листок. Сдерживая улыбку, я забрала у него письмо. А потом застыла.

Меня сейчас вырвет, или я грохнусь в обморок.

Но, как ни странно, этого не произошло.

Я часто дышала, всматриваясь в вырезанные из газет буквы, и несколько раз перечитала слова на французском языке.

Ты думаешь, что сможешь вернуть жену, воспользовавшись похожей на неё женщиной?

Подумай ещё раз, Ремингтон.

Избавься от неё или пожалеешь.

Моргнув, я подняла голову, пытаясь не дать боли и страху, сковавшему сердце, задушить меня.

– Так это правда? – обречённо прошептала я. – Ты заинтересовался мной лишь потому, что я напоминаю её?

Яростно замотав головой, он в отчаянной мольбе протянул ко мне руки.

– Селена, послушай. Всё не совсем так, – он замолчал и тяжело вздохнул. – Помнишь, когда мы впервые встретились в отеле? Я был в замешательстве, испытывал боль и злость. Но вы с ней разные. Она не ты, – последнее предложение он произнес шёпотом.

Я погрузилась в свои мысли, пытаясь связать всё воедино.

– Инцидент на дороге как-то связан с этим письмом?

– Жиль полагает, что да.

Я покачала головой.

– Кто бы за этим не стоял, он не сдастся. Если я останусь… Господи, Ремингтон, если с тобой или Эдриеном что-нибудь случится, я себе никогда этого не прощу.

А если сталкер, приславший письмо, следит за домом и ждёт? Борьба или бегство? Ответ пришёл мгновенно. Если от этого я буду выглядеть эгоисткой, пусть так, главное – они будут в безопасности.

– Я должна уйти, – я положила письмо на его ладонь и, развернувшись, направилась обратно в студию. Правда ранит. Наконец узнав о происходящем, меня сковали боль и страх. Я боялась того, что может произойти с Ремингтоном и Эдриеном, если я с ними останусь.

Я оделась и быстро спустилась в гостиную в поисках сумочки.

– Она в моей комнате, – тихо сказал Ремингтон. – Пожалуйста, выслушай меня, Селена. Я не впервые получаю от этого безумца письма. Скорее всего, это сделано с целью запугать меня.

Это привлекло моё внимание. Я смахнула слёзы, не в силах понять, почему мне так плохо. Мы совсем недавно познакомились с Ремингтоном, но, несмотря на это, чертовски больно. Двумя большими шагами он преодолел разделявшее нас расстояние и обхватил ладонями моё лицо, измученный взгляд встретился с моим.

– Что ты имел в виду под «не впервые»?

Он прикоснулся губами к моим щекам, поцелуями стирая слезы.

– Каждый раз, когда я пытался с кем-нибудь встречаться, начинали приходить послания. Обычно дело обходилось сообщениями на сотовый, а теперь вот ещё и письма.

– А эти женщины, ну… тоже были похожи на твою жену?

Он очень долго смотрел на меня, а потом опустил руки и покачал головой.

Мои плечи слегка расслабились.

– Что с ними случилось?

Он явно сомневался, стоит ли отвечать.

– Как только угрозы становились серьёзными, я тут же их бросал.

Выпрямившись, я вытерла мокрые щёки.

– Я не могу остаться, Ремингтон. Кем бы ни был этот человек… Я просто не могу подвергать тебя или Эдриена опасности. Мне следует немедленно уехать, – я направилась к двери, но не успела сделать и пары шагов, как Ремингтон неожиданно оказался на моём пути, преградив дорогу.

– Нет.

– Нет? Это моё решение, Ремингтон. Я ухожу, – я на минуту замешкалась, обдумывая, как отсюда уехать, а потом бросила на него взгляд. – Я могу вызвать такси?

– Ты… не… уходишь, Селена! – он схватил меня за руки и притянул к своей груди. – Ты не можешь уйти.

– Не делай этого, Ремингтон. У тебя сын, о котором ты должен заботиться. И ты меня знаешь недостаточно хорошо, чтобы так рисковать.

– Неправда! Я знаю тебя достаточно, чтобы защитить любым доступным мне способом.

Я затихла, оглушенная этим заявлением.

– Ты обрывал отношения с теми женщинами. И сейчас я хочу, чтобы ты сделал то же самое. Пожалуйста, прошу, Ремингтон, – обхватив ладонями лицо, я прижалась к его лбу своим. Израненная душа скрывалась глубоко внутри.

– Другие не сравнятся с тобой. И я ничего не заканчиваю.

Поднявшись на цыпочки, я приникла к его губам, но Ремингтон, крепко обняв меня, быстро углубил поцелуй.

– Я не буду рисковать вами двумя, – отстранившись, я пошла к двери. – Не мог бы ты попрощаться за меня с Эдриеном?

– Подожди!

Остановившись, я оглянулась. Видя его поверженный взгляд, моё сердце разрывалось в груди.

– Я позвоню Жилю, и он отвезёт тебя в отель, – взяв со столика телефон, Ремингтон начал набирать номер, поднимаясь по лестнице.

Через пару минут он вернулся с моей сумочкой.

– Можешь сделать одолжение? Позвони, пожалуйста, когда окажешься в номере.

Кивнув, я протянула руку за сумочкой.

Через несколько минут приехал Жиль. Не оглядываясь, я села в машину. А когда мы тронулись и отъехали с подъездной аллеи, я наконец обернулась и посмотрела в окно. Ремингтон с поникшим видом стоял на дорожке перед домом. Я помахала рукой. Он помахал в ответ, а потом расправил плечи, на лице читалась непоколебимая решимость.

Я отвернулась, глаза заволокло слезами, а тело стало тяжелее свинца. Всё шло так хорошо, пока какой-то сумасшедший не ворвался в мою жизнь. И это чёртово письмо.

Я такая же глупая, как и моё сумасшедшее сердце.

Внутри царил хаос и опустошение, но я с этим справлюсь. Не так уж и долго я знакома с Ремингтоном, так что смогу это пережить. У меня нет другого выхода. Просто буду жить своей жизнью. Я уже проходила через это.

Но почему тогда мне кажется, что в этом доме из кирпича и стекла я оставила частичку своей души?