Хитрость мисс Кэролайн

Глава двенадцатая

Дикон подозревал, что Кэролайн все это время голодала. Иначе она не набросилась бы так на еду, когда они сели ужинать, вернувшись на Голден-сквер. Когда Дикон посмотрел на ее тарелку, а затем на нее, Кэролайн покраснела.

— Должна признать, я соскучилась по еде, которую готовит ваш повар, — сказала она. — Если бы вы питались на «Овсяном острове», вы бы поняли меня.

— «Овсяный остров»? — спросила Рут. — Где это? На Темзе?

— Нет, — ответила Кэролайн. — Это сеть продуктовых магазинов и прочего в этом же роде, недалеко от того места, где мы жили. У нас не было никакой кухонной утвари. Мы могли лишь кипятить воду для чая в камине, а камин топили редко. Миссис Хоббз не одобряла, когда жильцы готовили дома. Говорила, что это привлекает мышей.

— Миссис Хоббз — это та проспиртованная особа, которая нам открыла? — спросил Дикон. — Не просыхает от джина.

— Джин? Ах, вот это что? Я никак не могла понять, что с ней.

Дикон изумленно покачал головой. Какая она наивная! Как можно прожить двадцать два года и не научиться распознавать пьяниц?

Понимая, что она скоро окажется без средств к существованию, Кэролайн, оставив дом на Голден-сквер, нашла магазин, который торговал одеждой для крещения, и предложила свои услуги. Ей повезло: хозяин попросил сделать образец, а не отказал сразу. Она вышла из магазина вместе с молодой женщиной, которая, как оказалось, тоже шила для этого магазина. Когда Кэролайн спросила, где живет эта женщина, и сказала, что ей тоже нужна комната, молодая женщина, мисс Моди, привела ее к миссис Хоббз. Комната мисс Моди была этажом ниже. Они подружились. Мисс Моди отвела Кэролайн на «Овсяный остров», показала кратчайший путь от дома до магазина, рассказала, сколько стоят в настоящее время платьица для крещения, чтобы Кэролайн не обманули при расчете. Платьице, которое Кэролайн сделала как образец, приняли, и она стала работать на этот магазин.

— А как вы объяснили присутствие Досси? — поинтересовалась Рут. — Не у каждой белошвейки есть прислуга!

— К счастью, я обдумала это заранее, — улыбнулась Кэролайн. — Я сказала, что она моя тетя. Моди, наверное, удивилась, что моя тетя зовет меня «мисс Кэролайн», но я не стала объяснять.

— Вы не искали своего брата Пола? — спросил Дикон.

— Нет. Я поняла, что это слишком опасно. Что бы я делала, если бы Пол решил сообщить Джону? Вы однажды сказали, что Лондон — последнее место, где Джон станет меня искать, поэтому у миссис Хоббз я чувствовала себя в безопасности.

— Я искал вас в Бедфордшире, — сообщил Дикон. — Безрезультатно, естественно. Я ведь не знаю фамилии вашего брата.

— Вы искали меня? — сердце Кэролайн дрогнуло.

Он искал ее! Она любила его еще больше. Она опустила глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.

— Вам не кажется, что давно пора сказать нам, как зовут вашего брата? — ласково спросил Дикон. — Обещаю, я никому не скажу, ни одной живой душе; никогда ничего не использую против вас; никогда не стану ничего выведывать, если вы этого не захотите. Мы знакомы с вами уже не один месяц и ничего о вас по-прежнему не знаем, а ведь вы уже достаточно много знаете о нас. Разве это справедливо? Кэролайн, ведь вы же теперь прекрасно знаете, что нам можно доверять.

— Да, — кивнула Кэролайн. — Конечно, вы правы. Моя девичья фамилия — Лэпем, — она тяжело вздохнула. Наконец, она произнесла это вслух. Но свою нынешнюю фамилию она не скажет. Не потому, что она не доверяла Дикону и Рут, но она так боялась Уолтера, что поклялась никому не называть его фамилии. Вдруг кто-нибудь услышит.

— Лэпем! — Дикон ударил кулаком по столу так, что чашки и блюдца подпрыгнули. — Господи! В Сэнди мне рассказали о каком-то Лэпеме, но его звали, дайте вспомнить, мне кажется, его звали Чарльз. Да, сэр Чарльз Лэпем.

— Чарльз — мой третий брат, — сказала Кэролайн. — Так это он живет в Сэнди! Я знала, что кто-то из братьев живет в Сэнди, но думала, что это Пол. Все равно я не поехала в Сэнди искать Пола, — она грустно рассмеялась. — Чарльз служил в армии, но был ранен и вернулся домой. Мне говорили, он потерял три пальца на левой руке и у него повреждено колено. — Кэролайн откинулась назад, задумавшись. Она не видела Чарльза с тех пор, как он был еще непослушным мальчиком. Он обожал забираться на яблоню и трясти зеленые яблоки на ничего не подозревающих прохожих, в том числе и на нее. Теперь он уже не сможет лазить по деревьям.

Рут и Дикон с сочувствием смотрели на нее. Каких хороших людей встретила она тогда в почтовой карете!

— Я надеюсь, вы будете и дальше называть меня миссис Мейкпис, — проговорила она. — Не следует смущать ваших знакомых, которые меня уже знают.

— Конечно, — пробормотала Рут. — Пойдемте. Я помогу вам разобрать вещи. Комната, в которой вы жили, по-прежнему ваша.

Дикону было все неуютнее в Военном министерстве, хотя, казалось бы, куда уж хуже. Похоже, лорд Эйвбери сомневался в его добросовестности. Дикон должен был представлять начальству полную картину того, что происходит в зоне военных действий, но эта задача была не из легких. Он получал донесения из разных точек, подчас очень удаленных друг от друга, и, чтобы собрать более подробные сведения об определенном районе, приходилось ждать не один день или даже не одну неделю.

Лорд Эйвбери знал об этом, но Дикон подозревал, что тот перестал ему доверять. Два отпуска из-за плохого самочувствия матери, проникновение в рапорта некоего Мейкписа, его отписки вместо рапортов. Он долгое время не был в состоянии писать отчеты, потому что беспокоился за Кэролайн. Все это, вместе взятое, не могло не насторожить начальство.

В один прекрасный день, в конце марта, Дикону было приказано явиться к лорду Эйвбери. Он был готов к самому худшему. Возможно, его собираются уволить, и тогда он с чистой совестью уедет в Дарем подальше от Кэролайн. Жить с ней в одном доме стало для Дикона невыносимо. Она относилась к нему так же, как к Рут, как к другу. Но иногда, встречаясь с ней взглядом, Дикон понимал, что если бы она не была замужем, если бы обстоятельства складывались по-другому, их отношения могли бы быть не просто дружескими.

— Да, сэр, — сказал Дикон, войдя в кабинет сэра Эйвбери, комнату внушительных размеров. Хозяин кабинета сидел за огромным полированным письменным столом. На столе лежали карандаши, перочинный нож, стояла чернильница, плошка с песком, миниатюрные портреты жены и сыновей лорда Эйвбери. Перед лордом лежал лист бумаги. — Вы меня вызывали?

— Садитесь, Райкот, — лорд Эйвбери махнул рукой на стул, обитый зеленой кожей. — У меня сложилось впечатление, что вам не очень нравится ваша работа. Я прав?

— Я стараюсь, сэр, — ответил Дикон.

— Это не ответ. Ваши способности пропадают зря. Ваша голова занята чем-то другим. Это из-за вашей матери? Мне кажется, она серьезно больна?

— Ах… нет, сэр. Ей гораздо лучше. Могу я просить об отставке, сэр? — Дикон старался не выдать свою радость.

Лорд Эйвбери хмыкнул.

— Надеетесь, я вас уволю за грехи? Не надейтесь. Вы нужны нам, Райкот. Мне кажется, что смена обстановки пойдет вам на пользу. Как вы относитесь к тому, чтобы на время уехать из Лондона?

— То есть взять отпуск? С удовольствием, сэр. Я уеду в Дарем, займусь поместьем. Мне давно следовало…

— О нет, — перебил его Эйвбери. — Вы не поняли, Райкот. "Нам нужен человек, который бы вплотную занялся тем, что происходит в Кенте. Похоже, кто-то отправляет оттуда оружие и боеприпасы во Францию. Английское оружие переправляется во Францию, чтобы стрелять в английских солдат! У нас мало информации. Кто-то что-то слышал и что-то заподозрил. К счастью, это подозрение дошло до нас. Я вас заинтересовал?

Дикон не ожидал ничего подобного, и ему понадобилось время, чтобы осмыслить все, что он услышал. Чем больше он об этом думал, тем больше ему это нравилось. Он уедет подальше от ненавистного Военного министерства, от постоянного соблазна дома, будет работать на свежем воздухе, а не в душном министерском кабинете.

— Я с радостью за это возьмусь, — ответил Дикон. — С чего мне начать? С какого места в Кенте?

— Ромнийские болота.

— Мне следовало догадаться.

Дикон пытался вспомнить, что ему известно о Ромнийских болотах. Они находились на юго-восточной оконечности Кента. Это была довольно обширная болотистая местность. Он слышал, что на этой загадочной территории не было никого, кроме овец и контрабандистов. Только те, кто прожил там всю свою жизнь, могли пробраться через болота по настоящему лабиринту из естественных водных каналов. У Дикона теперь была настоящая работа.

— Когда я должен приступить? — спросил он.

— Я собираюсь назначить на ваше место юного Бадсли, — сказал Лорд Эйвбери. — Объясните ему его обязанности и можете ехать. — Он встал и протянул Дикону руку. — Я хочу, чтобы вы перед отъездом встретились с полковником Дейвенпортом. Он один из тех, кто доставил нам эти сведения.

Дикон вернулся к себе в кабинет. Голова у него шла кругом. У него до понедельника уйма работы.

Кэролайн казалось, что она никуда не уезжала с Голден-сквер. Хотя это было не совсем так. Она теперь особенно ценила то, что в холодный день топился камин, что отличная еда появлялась на столе и для этого ей не нужно было даже пальцем шевелить, что в ее комнате было много воздуха и она была в два раза больше того жилища, которое она снимала в меблированных комнатах миссис Хоббз. Но больше всего Кэролайн ценила то, что у нее были друзья, настоящие друзья. Моди была очень дружелюбна, но они с ней принадлежали двум разным мирам. Моди и понятия не имела о том, что в мире существуют такие красивые и приятные вещи. Кэролайн поморщилась. Какая она высокомерная! Все равно, она рада, что вернулась в привычный ей мир.

Кэролайн продолжала шить платьица для малышей. Ей всегда нравилось этим заниматься, и ей нравилось делать что-то полезное. Она собиралась отнести целую партию своих изделий в магазин, который теперь рассчитывал и на нее тоже. Досси делала простые швы, подшивала подол и рукава. У нее было слабое зрение, и она не могла заниматься тонкой отделкой и вышивкой, которая так нравилась Кэролайн. Кэролайн могла тратить больше времени на каждое платьице, количество теперь не имело для нее такого важного значения.

Но она чувствовала себя бесконечно обязанной тем, кто предоставил ей кров. У Рут, видимо, денег было много, хотя она никогда этим не кичилась. А у Дикона денег не было. Все, что он зарабатывал, уходило на дом, в котором они все вместе жили, слуг, экипаж. Из Райфилда приходило очень мало. Кэролайн несколько раз была невольным свидетелем спора между Диконом и Рут по поводу денег, хотя она старалась уходить, когда возникали подобные разговоры между братом и сестрой. Она чувствовала себя очень неловко оттого, что не могла ничем помочь.

Когда у нее набралось шесть очень изысканных платьиц для крещения, Кэролайн решила отвезти их в магазин. За них можно было получить несколько шиллингов. Если нанять экипаж, за негр придется отдать почти все, что она выручит за платьица. Магазин был слишком далеко от Голден-сквер: пешком не дойдешь. Просить кабриолет у Дикона она не могла. Нужен и кучер.

Но Кэролайн решила сначала показать свою работу Рут. Та перебирала старую одежду, которую собиралась отнести в церковь.

Рут отложила платье, которое она внимательно рассматривала.

— Похоже, я опять поправилась, — грустно сказала она. — Пуговицы не могу застегнуть.

— А если распустить швы? — предложила Кэролайн.

— Уже. Что это у вас?

Кэролайн показала ей свою работу. Рут восхищалась платьицами, когда они услышали, что приехал Дикон.

— Рут! — крикнул он. — И мисс Кэролайн. У меня новости.

Вскоре они собрались в библиотеке, велев подать туда же чай.

Дикон рассказал им все, что ему было известно о своем новом назначении. Он старался быть спокойным, но перед своими самыми благодарными слушателями сдерживаться было трудно. Дикон не мог скрыть своего возбуждения и радости. Он ходил по комнате, отчаянно жестикулируя.

— Но ведь это Ромнийские болота! — воскликнула Рут. — Все равно что искать иголку в стоге сена. Что ты собираешься делать?

— Я уже думал об этом. Скорей всего, устрою штаб-квартиру в Димчерче. Всем известно, что это рассадник контрабандистов. Буду смотреть и слушать. Больше пока ничего сказать не могу.

— Димчерч. Я где-то слышала это название, — пробормотала Кэролайн. И вдруг она вспомнила. — Я знаю! Там живет родственник моего мужа. Тот, которого Джон часто навещает. Не могу вспомнить его имени. Никогда его не видела.

Дикон навострил уши. «Нет, — одернул он себя. — Не может быть здесь связи. С чего вдруг аристократу связываться с контрабандой оружия?» Он должен выбросить это из головы. Просто на всякий случай нужно попросить Кэролайн сообщить ему имя этого человека, если она вспомнит.

— Ты надолго едешь? — спросила Рут.

— Кто знает? Не волнуйтесь, я буду писать. Какая возможность выбраться из проклятого министерства! Просто дождаться не могу.

Кэролайн слушала Дикона, и в душе ее росла тревога. Это не пикник. Дикону угрожает настоящая опасность. Те, кто занимается отправкой оружия врагу, не станут колебаться, если обнаружат, что за ними следят.

Она также понимала, что Дикону нравится такое задание. Как тогда, когда они скрывались от Джеймса Фенланда и Дикону пришлось использовать всю свою смекалку, он получал удовольствие от всего предприятия. Она понимала, что он именно тот человек, который нужен для выполнения подобной миссии.

— Поздравляю, — улыбнулась Кэролайн. Она будет очень скучать, но ему не надо об этом знать. — Вы справитесь. Я уверена. Только будьте осторожны.

— О, постараюсь, — заверил ее он.

В пятницу Дикон встретился с полковником Дейвенпортом. Это был старый солдат, давно в отставке, что не мешало ему следить за ходом войны. Он был в Кенте, инспектировал фортификационные сооружения, построенные на случай нападения французов. По своей собственной инициативе, сообщил он Дикону. И вот тогда-то до него и дошел этот слух.

— Один из моих бывших подчиненных, капитан Феррис, служил у меня до того, как потерял ногу, — сказал полковник. — Мы с ним выпивали за старые добрые времена, и он мне рассказал об этом. Он был вне себя от ярости, что англичанин может заниматься подобным! После третьей рюмки он признался, что сам тоже занимается контрабандой французского коньяка. «Никому никакого вреда, — сказал он. — Что человеку делать, если у него одна нога?» У него есть свой налаженный канал. Кто-то другой доставляет коньяк с континента. Не имеет значения. Я не собираюсь доносить на него. Он был хорошим солдатом. Я спросил, что он может еще рассказать об этом слухе — о контрабанде оружия. Он замолчал. Конечно, он боится говорить, потому что его тоже могут поймать. Мне пришлось заказать еще выпивку. Он был очень пьян. Не знаю, можно ли доверять тому, что он сказал. Он пробормотал: «Следите за Кэрроуэйем». Не очень много, не так ли? Никогда раньше не слышал этого имени. Но, наверное, это человек, живущий на кентском побережье. Вам придется его разыскать.

— Мне кажется, в Лондоне живет виконт Кэрроуэй, — задумчиво проговорил Дикон. — Никогда с ним не был знаком. Но это не может быть он. Возможно, кто-то из родственников. Фамилия не очень распространенная.

— Займитесь этим, молодой человек, — сказал полковник. — Англия отблагодарит вас. Судя по тому, как отзывается о вас лорд Эйвбери, если кто-то и может выполнить это задание, так это вы.

— Он так сказал? — Дикон был приятно удивлен. Ему казалось, что лорд Эйвбери с трудом его терпит. — Благодарю вас, сэр. Я сделаю все, что в моих силах.

Дикону не терпелось рассказать Рут и Кэролайн о своем разговоре с полковником. Сведения, которые он получил, были конфиденциальными, но он доверял своим дамам, как никому другому. Как жаль, что нет рядом Гарри Уэдсуорта. Это мужское предприятие, и ему нужно было обсудить его с мужчиной. А поскольку такового рядом нет, он обсудит его с сестрой и своей… возлюбленной. Да, она была его возлюбленной.

Он передал дела своему преемнику и очистил письменный стол от бумаг. В субботу ему придется написать несколько последних распоряжений, поэтому сразу же после встречи он отправился домой. Он нашел Рут и Кэролайн в саду за домом: они восхищались первыми весенними цветами. Он сорвал яркий желтый нарцисс и с поклоном преподнес его Кэролайн.

Кэролайн улыбнулась.

— Подлизываетесь? — спросила она. — Вам это не поможет.

— Я в отчаянии, — серьезно ответил он. Она предлагает ему безобидный флирт? Он посмотрел на сестру, которая в ответ загадочно улыбнулась.

— Отправь эту бессердечную особу распорядиться насчет чая, — сказал он сестре. — Мне нужно кое-что вам сообщить.

Они снова сидели у камина в библиотеке, пили чай, и Дикон рассказывал о своем разговоре с полковником Дейвенпортом.

— Этот парень, Феррис, из Райя. Поэтому мне, наверное, лучше начать в Райе, а не в Димчерче. Возможно, мне удастся его там найти. Не так уж трудно разыскать человека с одной ногой. Может быть, узнаю еще какие-нибудь подробности.

— А что вы уже узнали? — спросила Кэролайн.

— Немного. Он сказал что-то типа: «Следите за Кэрроуэйем», не объяснив, кто такой этот Кэрроуэй.

Кэролайн вскрикнула. Дикон с Рут изумленно смотрели на нее.

— В чем дело? — спросила Рут.

— О Боже, — простонала Кэролайн. — О Боже.

Рут с Диконом молча ждали, пока Кэролайн успокоится. Рут рылась в карманах, пытаясь отыскать флакон с нюхательной солью, и вспомнила, что оставила его в своей комнате. Она терпеть не могла нюхательную соль, но леди Робстарт и другие дамы время от времени просили нюхательную соль, когда рассказывали особенно шокирующие сплетни.

— Уолтер Кэрроуэй, виконт Кэрроуэй, мой муж, — сказала Кэролайн. Ее обещание никому не называть его имени теперь не имело значения. Если Уолтер предатель, она сделает все возможное, чтобы наказать его.

Ответом ей была мертвая тишина.

— Господи, — наконец, произнес Дикон.

— Это не означает, что он занимается контрабандой оружия во Францию, — произнесла Рут. — Он ведь в Лондоне, не так ли? Я не могу себе представить его в Кенте… О, нет! Вы сказали, у него есть родственник в Димчерче? Это что-нибудь может означать? — она задумалась.

— Он постоянно ездит в Кент к своему родственнику, — ответила Кэролайн. — Как жаль, что я не могу вспомнить его имени! О да, он иногда берет с собой Джеймса Фенланда. Не всегда. Возможно, они встречаются с Фенландом уже в Кенте. Не знаю.

— Ладно, ладно, — сказала Рут. — Мы обвиняем человека, о котором ничего не знаем. Не сомневаюсь, что это другой Кэрроуэй.

Кэролайн покачала головой.

— Не надо меня щадить. Уолтер на это способен. Он не допускал меня к своим делам, поэтому я ничего не могу рассказать. О, Боже, я и подумать не могла.

— А как вы могли? — спросила Рут с сочувствием. — Я все же настаиваю на том, что пока рано делать выводы о том, что ваш муж в этом замешан. Этот капитан Феррис был в стельку пьян, когда назвал имя, не так ли, Дикон? Нельзя верить на слово пьяному.

— Что у трезвого на уме… — пробормотал Дикон.

«Виконт Кэрроуэй. Кэролайн — леди Кэрроуэй», — повторял про себя Дикон. Из всей лондонской знати Кэрроуэй был последним человеком, про которого Дикон бы мог предположить, что это и есть ненавистный муж Кэролайн. Он знал об этом человеке немного. Тот, казалось, был увлечен скачками и азартными играми, а не балами и приемами, по крайней мере, так говорили. Правда, Дикон сам не часто посещал балы и приемы. Он даже не помнил, чтобы кто-то говорил, что Кэрроуэй женат. А на самом деле оказалось, что он просто прячет свою жену.

— Нужно приучать себя думать о нем как об Уолтере, а не как о Неджоне, — сказал он, чтобы как-то развеселить присутствующих. — Хотя мне больше нравится Неджон. Кэролайн, я вам обещаю, я узнаю, является ли ваш муж тем человеком, которого мы ищем. Надеюсь, что нет. Если же да… Не знаю, что сказать.

— Вы не станете его убивать! — закричала Кэролайн. — Вас обвинят в убийстве! — За убийство предателя человека могут и простить. Но она не хотела, чтобы Дикон подвергал себя опасности. Но если Дикону или кому-то другому удастся покончить с Уолтером, то ей, да и всем остальным, будет легче дышать без Уолтера Кэрроуэйя.

— Конечно нет. Он заслуживает этого, но думаю, что все должно быть законно. Если он виноват, если удастся это доказать и поймать его с поличным, боюсь, для вас это будет суровым испытанием, моя дорогая. Ведь то, что вы его жена, станет известно. Муж в тюрьме — это плохо и для женщины. Если его осудят, ему грозит виселица или ссылка в Австралию.

— Если он виновен, он этого заслуживает, — твердо сказала Кэролайн. — Уверяю вас, я переживу.

Они почти ни о чем другом не могли говорить весь вечер. Кэролайн казалось, что она живет словно во сне. Этого не может быть! Уолтер переправляет оружие во Францию! Невыносимо об этом думать. Она пыталась вспомнить какие-нибудь обрывки разговоров, намеки. И ничего вспомнить не могла. Уолтер всю жизнь развлекался: петушиные бои, бега, бокс, карты. Его часто не было дома, и она не знала, где он и чем занимается. Каждый месяц он ездил в Димчерч к своему родственнику. Через год после свадьбы они настолько отдалились друг от друга, что почти перестали разговаривать, разве что обменивались какими-то общими фразами за столом.

Готовясь ко сну, Кэролайн впервые задумалась о том, откуда у Уолтера деньги. Она всегда считала, что он получил наследство. Она никогда не спрашивала, а он никогда не говорил. Может быть, мрачно подумала она, он их заработал на продаже оружия во Францию. Может быть, еда, которую она ела, несчастные платья, которые носила, каждый уголек в камине — все было куплено на деньги, полученные за нелегальную деятельность?

Как она могла выйти замуж за такого человека?

Наступил понедельник. В этот день Дикон уезжал. Они с Рут помирились. Они поссорились из-за вещей, которые Дикон собирался взять с собой. Когда он принялся разыскивать в своем шкафу старые, но любимые панталоны и жилетки — вещи, подходящие для выполнения его миссии, и не обнаружил их, он накинулся на своего камердинера, но тот лишь недоуменно пожал плечами. Тогда Дикон отправился к Рут.

— Эти обноски! — возмущенно воскликнула та. — Да в них уже и в саду возиться стыдно. Они лежат вместе с моими вещами. Я собираюсь отправить их в церковь, как только будет время.

— Ты не имеешь никакого права! — кричал Дикон. — Ты мне не нянька! — Он пробормотал про себя несколько крепких выражений. — Где они?

— Мне кажется, в прачечной. Ради Бога, Дикон, ты же не собираешься…

— Собираюсь, — ответил он, гневно глядя на сестру. И помчался в прачечную выручать свою одежду, которая была аккуратно завернута в узел и перевязана веревкой. Дикон разорвал веревку и собрал свои мятые сокровища.

— Прикажи, чтобы погладили, — потребовал он от Рут, притащив к ней свою одежду. — И никогда, никогда не смей совать свой нос в мой шкаф.

Они не разговаривали целый день, но сегодня, в понедельник, все было забыто. Старая одежда была выстирана, отглажена и аккуратно сложена. Лошадей уже впрягли в кабриолет. Пора было уезжать.

— Мне было бы спокойнее, если бы ты взял с собой кого-нибудь, — взволнованно говорила Рут. — Мне не нравится, что ты будешь один в этом осином гнезде. Возьми с собой хотя бы грума.

— Мне кажется, что я уже достаточно взрослый и смогу сам за себя постоять, — весело сказал Дикон. Ничто не могло сегодня испортить ему настроения.

Кэролайн смотрела на них, раздираемая противоречивыми чувствами. Если бы она смогла поехать с ним! Дикон не узнает Уолтера, если они столкнутся лицом к лицу. И Джеймса Фенланда он тоже не знает. Она могла бы ему помочь!

Ей было не просто подавлять в себе те чувства, которые она испытывала к Дикону, ей казалось, что ему тоже было не просто скрывать свои чувства. Нельзя сказать, чтобы он очень старался. Она помнила глупую выходку с копченой селедкой. Были и другие, такие невинные, как улыбка или случайное прикосновение, когда он брал свою чашку. Он ее мучил, и они оба об этом знали.

«Господи, — думала она. — Сколько замужних женщин имеют любовников. Почему я не могу? Об этом сплетничают, но никто не возражает, если все происходит тайно».

Кэролайн не могла заставить себя на это согласиться. Она кивала, улыбалась и желала Дикону успеха. Она обещала писать, как только Дикон сообщит им свой адрес. Она махала вслед, пока кабриолет не исчез из виду. Затем она отправилась к себе кроить новое платьице для крещения.

Ехать сразу в Рай, чтобы разыскать там Ферриса, информатора, или ехать прямо в Димчерч? Если полковник Дейвенпорт, бывший начальник Ферриса, не смог узнать ничего большего, напоив его как следует, то Дикон не видел, каким образом ему удастся этого добиться.

Он также не был уверен, что в Димчерче узнает что-нибудь ценное. Все, что у него есть, это заявление Кэролайн, что ее муж регулярно ездит туда к своему родственнику. Эти поездки могут быть совершенно невинными. Он уже давно ненавидел его и хотел, чтобы виконт Кэрроуэй был тем человеком, за которым он охотится, но уговаривал себя быть благоразумным.

Весна в Кенте была в полном разгаре. Дикон старался не терять зря времени. Он наслаждался свежим воздухом, запахом цветущих яблонь, персиков и слив, видом работающих на полях фермеров. Он заметил в саду вдоль дороги целую колонию гнездящихся дроздов, шелест их крыльев поднимал ему настроение. Это не его любимый Дарем, но Кенту было чем гордиться.

Он заночевал в Танбридж-Уэлс и прибыл в Димчерч в среду.

Последние мили перед Димчерчем разительно отличались от плодородных полей и садов, к которым он уже стал привыкать. Никакой дороги через Ромнийские болота не было; ему пришлось объезжать их, чтобы добраться до Димчерча. Он смотрел на огромные пространства, покрытые болотной травой, то тут, то там прорезанные водными каналами, и понимал, что это идеальное место для тех, кто прячется от закона. Если человек или люди, которых он ищет, решили обделывать свои делишки именно в этих болотах, то совершенно ясно, что Дикону, который ни разу за всю свою жизнь в лодке не сидел, ни за что их не найти.

Его коню, Пегасу, болота не понравились. От резких криков болотных птиц он нервно подергивал ушами и готов был в любой момент понести. Дикон остановил Пегаса, спрыгнул с кабриолета и подошел к коню, тихо нашептывая ему на ухо ласковые слова. Пегас испуганно оглядывался по сторонам. Затем он встал как вкопанный и отказался идти дальше. Дикон выругался. Его легкий кабриолет был неприспособлен для такого долгого путешествия. Это был городской экипаж, но другого у Дикона все равно не было. Ему пришлось долго уговаривать Пегаса, пока тот не успокоился и не согласился идти дальше.

Приподнятого настроения как не бывало. Дикон медленно въехал в Димчерч и остановился у какой-то захудалой гостиницы.