Ходячая катастрофа

ПРОЛОГ

Даже с учетом капелек пота на лбу и прерывистого дыхания, она не выглядела больной. Ее кожа не имела привычного персикового оттенка, а глаза не светились так ярко, но она все еще была красивой. Самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.

Ее рука соскользнула с кровати, а пальцы судорожно сжались. Мои глаза прошлись по ее пожелтевшим ногтям, тонким рукам и костлявым плечам, прежде чем остановились на глазах. Она смотрела на меня сверху вниз, и слегка приоткрытые веки говори мне, что она знала, что я здесь.

Это было тем, что я любил в ней. Когда она смотрела на меня, она действительно замечала меня. Она не смотрела мимо меня, задумавшись о десятках вещей, которые ей надо было сделать; не делала вид, что слушает мои глупые истории. Она слушала, и это действительно делало ее счастливой. Все остальные, казалось, не слушая, кивали мне, но не она. Никогда.

“Трэвис”, сказала она дрожащим голосом. Она прочистила горло, и уголки ее рта немного приподнялись. “Иди сюда, малыш. Все хорошо. Подойди.”

Папа, положив кончики пальцев на основание шеи, подтолкнул меня к ней, прислушиваясь к словам медсестры. Он называл ее Бекки.

Первый раз она пришла в наш дом несколько дней назад. Бекка говорила очень мягко, и ее глаза выглядели по-доброму, но она все равно мне не нравилась.

Я не могу объяснить, но одно ее присутствие нагоняло страх. Я знал, что она была там, чтобы помочь, но не считал это хорошей идеей, хоть папа и хорошо с ней обращался.

Толчок папы заставил меня сделать несколько шагов, достаточно близко, чтобы мама смогла прикоснуться ко мне. Она протянула свои длинные, изящные пальцы, и взяла меня за руку. “Все хорошо, Трэвис,” прошептала она. “Мама хочет кое-что сказать тебе.”

Я засунул пальцы в рот и начал водить ими по деснам, неожиданно разнервничавшись. От моего кивка, ее слабая улыбка стала шире, потому я приложил все усилия, чтобы махнуть головой как можно сильнее, и подошел к ней.

Она собрала последние силы и перевернулась поближе ко мне, а затем глубоко вздохнула.

— То, о чем я тебя попрошу, будет тяжелым заданием, сынок. Но я знаю, что ты справишься, ведь ты уже большой мальчик.

Я вновь кивнул, отобразив ее улыбку, хоть она была и ненастоящей. Казалось неправильным улыбаться, когда она выглядит такой усталой, но моя храбрость делала ее счастливой. Потому, я был храбрым.

— Трэвис, мне нужно, чтобы ты меня внимательно выслушал, и даже более того, запомнил все, что я скажу. Будет тяжело. Я начала учиться запоминать в три года и… — она умолкла, почувствовав накатившую волную боли, которую не смогла подавить.

— Боль становиться невыносимой, Диана? — Бекки ввела ей иглу в вену.

Через пару секунд, мама расслабилась, сделала глубокий вдох и попробовала снова:

— Можешь сделать это для мамочки? Сможешь запомнить все, что я скажу?

Я вновь кивнул и она поднесла руку к моей щеке. Ее кожа не была теплой, и она едва смогла две секунды подержать руку на весу, прежде чем та затряслась и упала на кровать.

— Первое — быть грустным нормально. Это нормально, что ты что-то чувствуешь. Запомни это. Второе — оставайся ребенком так долго, как сможешь. Играй в игры, Трэвис. Веди себя глупо, — ее глаза потеплели. — и еще, вы с братьями должны всегда заботиться друг о друге, как и о вашем отце. Даже когда вы вырастете и разъедетесь — очень важно возвращаться домой. Хорошо?

Моя голова быстро затряслась вверх и вниз, в отчаянном желании порадовать ее.

— Однажды, ты влюбишься, сынок. Не останавливайся на первой попавшейся девушке. Выбери ту, которая не будет легко даваться; ту, за которую придется бороться. Никогда не переставай бороться. Никогда, — она сделала глубокий вдох. — никогда не переставай бороться за желаемое. И никогда — она нахмурилась. — не забывай, что мамочка любит тебя. Даже если меня нет рядом. — по ее щеке потекла слеза. — Я всегда, всегда буду любить тебя.

Она прерывисто вдохнула и закашлялась.

— Ладненько. — сказала Бекки, засовывая себе в уши какую-то смешную штуку. Ее конец она приложила к маминой груди. — Время отдыхать.

— Нет больше времени. — прошептала мама.

Бекки посмотрела на моего папу.

— Осталось совсем чуть-чуть, мистер Мэддокс. Вам лучше привести остальных мальчиков, чтобы они могли попрощаться.

Папины губы сжались в прямую линию и он покачал головой.

— Я не готов. — сказал он срывающимся голосом.

— Вы никогда не будете готовы потерять жену, Джим. Но вы же не хотите, чтобы она ушла, так и не попрощавшись с сыновьями?

Папа задумался на мгновение, затем утер нос рукавом и кивнул. Он вылетел из комнаты, будто был в ярости.

Я наблюдал за мамочкой; как она тяжело дышит, а Бекки посматривает на какие-то циферки на коробке рядом с ней. Я дотронулся до маминого запястья. Похоже, Бекки знала что-то, чего не знал я, и от этого у меня в животе екало.

— Знаешь, Трэвис, — она наклонилась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — лекарство, которое я дала твоей маме, сделает так, что она заснет, но она все равно сможет услышать тебя. Ты все равно сможешь сказать мамочке, что любишь ее и будешь скучать, а она все услышит.

Я посмотрел на маму, а затем быстро закачал головой.

— Я не хочу скучать по ней.

Бекки положила свою мягкую, теплую руку на мое плечо, как делала мама, когда я был расстроен.

— Твоя мама хочет остаться здесь, с тобой. Очень хочет. Но Господу Богу нужно, чтобы сейчас она была с ним.

Я нахмурился. - Она нужна мне больше, чем Иисус.”

Бекки улыбнулась, а затем поцеловала мои волосы.

Папа постучал в дверь и она открылась. Вокруг него стояли мои братья, и Бекки взяла меня за руку, чтобы отвести к ним.

Глаза Трентона смотрели на мамину кровать, а Тэйлор и Тайлер смотрели куда угодно, только не на кровать.

Каким-то образом, мне стало лучше от понимания, что они напуганы ничуть не меньше меня.

Томас стоял рядом со мной, немного напротив, как в тот раз когда он защитил меня когда мы играли перед домом, и соседский мальчик пытался завязать драку с Тайлером. “Она выглядит нехорошо,”- сказал Томас

Отец прочистил горло. “В последнее время мама серьезно болела, мальчики, и настало время ей…ей пора…” Он замолчал.

Бекки выдавила слабую, сочувствующую улыбку. “Ваша мама давно не ела и не пила. Ее тело отказывает. Будет очень тяжело, но пора сказать вашей маме, что вы ее любите и будете скучать, и это нормально, что она уходит. Ей надо знать, что вы нормально к этому относитесь.”

Мои братья кивнули в унисон. Все, кроме меня. Я не хочу, чтобы она уходила. Мне все равно, нуждается ли в ней Бог или нет.

Она моя мамочка. Он мог бы забрать старую мамочку. Ту, которой не нужно заботиться о маленьких сыновьях. Я пытался запомнить все, что она мне сказала. Я пытался вбить это в свою голову: играть, навещать папу, бороться за то, что я люблю. Я люблю маму, но не знаю как за нее бороться.

Бекки наклонилась к папиному уху. Он покачал головой, а затем кивнул братьям.

“Ладно, мальчики. Давайте попрощаемся, а затем, Томас, ты должен будешь уложить своих братьев в постель. Им не нужно больше здесь находиться.”

“Да, сэр,” сказал Томас. Я знал, что он только изображал храброго. Его глаза были такими же грустными, как и мои.

Первым с мамой поговорил Томас, потом Тайлер и Тэйлор что-то прошептали в ее ухо. Трентон заплакал и долго обнимал ее. Все сказали ей, что все нормально, и она может уходить спокойно. Все, кроме меня. На этот раз, мама ничего не ответила.

Томас взял меня за руку и вывел из комнаты. Я шел задом наперед, пока мы не оказались в коридоре. Я пытался представить, что она просто заснет, но в моей голове все смешалось.

Томас взял меня на руки и понес вверх по лестнице. Он побежал быстрее, когда по дому раздался папин вопль.

“Что она тебе сказала?” Спросил Томас, поворачиваясь к трубе в ванной.

Я не ответил. Я слышал что он спросил и вспомнил как она говорила мне, но слезы не полились и лицо не дрогнуло.

Томас снял через голову мою грязную футболку, затем шорты и трусы с героем детского мультика — поездом Томасом.

“Пора залезать в ванную, дружок”. Он поднял меня с пола и погрузил в теплую воду. Затем он намочил тряпку и выжал ее над моей головой. Я не моргнул. Я даже не пытался вытереть воду с лица, хоть и ненавидел ее.

“Вчера мама сказала мне позаботиться о тебе, братьях и папе”. Томас положил руки на край ванны и оперся на них головой, посматривая на меня.

“Поэтому, именно этим я и займусь, Трэв, хорошо? Я буду заботиться о тебе. Так что, не беспокойся. Мы все будем скучать по маме, но ты не бойся. Я позабочусь, чтобы все было хорошо. Обещаю.”

Я хотел кивнуть или обнять его, но у меня ничего не вышло. Вместо того, чтобы бороться за нее, я был наверху, в ванне, полной воды, замерший словно статуя. Я уже упустил ее. Но мысленно, я пообещал ей, что начну выполнять все то, что она мне сказала, как только отомру. Когда грусть уйдет, я всегда буду играть и бороться. Изо всех сил.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Голубка

ГРЕБАНЫЕ СТЕРВЯТНИЦЫ. Они могут ждать тебя часами. Днями. И ночами. Видят тебя насквозь, выбирая, какие твои части они оторвут первыми, какие кусочки будут самыми сладкими, нежными, или какие пригодней всех.

Чего они не знают, — чего они никогда не ожидали — это что их жертва может притворяться. На самом деле, именно стервятницы — легкая добыча.

Стоит им только подумать, что надо просто быть терпеливыми, сидеть сложа руки и ждать, пока ты выдохнешься — вот этот момент, когда ты нападаешь. Вот когда ты достаешь свое секретное оружие: полное отсутствие уважения к статусу-кво; отказ действовать по правилам.

Вот когда ты шокируешь их тем, насколько тебе похер.

Противник на ринге; случайный мудак, пытающийся найти твое слабое место, используя ряд оскорблений; надоедливая девушка — постоянно приходится иметь с ними дело.

Я с раннего детства был очень осторожен, чтобы жить именно так. Эти придурки с разбитыми сердцами, что открывают свою душу перед каждой банши, ищущей наживу, которая просто им улыбнулась — они все делают неправильно. Так или иначе, именно я был тем, кто всегда плыл по течению.

Я был мужчиной их мечты. А эти неудачники выбрали сложный путь, как по мне. Оставлять все чувства за дверью, заменять их безразличием или гневом — который куда легче контролировать — вот легкий путь.

Поддаваясь чувствам, ты становишься уязвимым. Но сколько бы я не пытался объяснить это моим братьям или друзьям — все относились к моим заявлениям скептически.

Сколько раз было такое, что они плакали, теряли сон из-за какой-то глупой стервы на высоком каблуке, как бы кричащем «поимей меня», которой всегда было абсолютно насрать на их чувства — я никогда этого не понимал.

Девушка, достойная такого горя, никогда бы не дала так легко в себя влюбиться. Она бы не нависала над твоим диваном, не позволяла завлечь в свою спальню в первую же ночь… или даже на десятую.

Но мои рассуждения были проигнорированы, потому что не таков порядок вещей. Влечение, секс, страсть, любовь, а в конце — разбитое сердце. Вот такой логический порядок. Таковы правила.

Но не для меня. Ни. За. Что.

Я давно уже решил, что буду живиться стервятницами, пока не появится голубка. Голубушка. Такая девушка, что не стала бы вешаться на любого; просто бродила, задумавшись о собственных проблемах; пытаясь прожить жизнь, не обременяя других своими нуждами и эгоистичными привычками.

Храбрая. Общительная. Умная. Красивая. Нежная. Создание, что станет парой на всю жизнь. Недоступная, пока ты не завоюешь ее доверие.

Я стою у двери в дом, струшивая остатки пепла с сигареты, а воспоминание о девушке в розовом кардигане, забрызганном кровью, всплывает в моей голове. Не подумав, я назвал ее Голубкой.

На то мгновение это было глупым прозвищем, просто чтобы поставить девушку в еще более неудобное положение. Ее личико в малиновых брызгах, широко распахнутые глаза; внешне она казалась невинной, но я знал, что это просто маска. Выкинув ее из головы, я бессмысленно уставился в гостиную.

Меган лениво развалилась на моем диване и смотрела телевизор. Казалось, ей скучно, и я задавался вопросом, что она до сих пор делает в моей квартире. Обычно она собирала свое барахло и уходила сразу после того, как я отымел ее.

Дверь жалобно заскрипела, когда я шире приоткрыл ее. Прочистив горло, я поднял за лямки свой рюкзак.

— Меган, я ухожу.

Она села и потянулась, а затем схватила цепочку своего непомерно большого клатча. Не представляю, сколько надо носить с собой вещей, чтобы полностью заполнить его. Меган повесила серебряную цепочку на плечо, а затем скользнула в свои туфли на остроконечном каблуке и продефилировала к выходу.

если станет скучно, — сказала она, даже не посмотрев в мою сторону. Надев огромные солнцезащитные очки, девушка начала спускаться по лестнице, совершенно не обидевшись на то, что ее «попросили» удалиться.

Именно из-за своего безразличия Меган была одной из немногих, кто навещал меня больше одного раза. Она не ныла об обязательствах и не закатывала истерики. Просто принимала наши «отношения» такими, какими они есть, и жила своей жизнью.

Мой харлей блестел в утренних лучах осеннего солнца. Я выждал, пока Меган отъедет с парковочного места, а затем сбежал вниз по лестнице, застегивая на замок куртку.

уманитарные науки с Доктором Русером начнутся через полчаса, но того не заботило, если я опаздывал. Если его это не выводило из себя, я не видел смысла лезть вон из кожи, чтобы добраться на занятие вовремя.

— Подожди! — крикнул кто-то сзади.

Полуголый Шепли стоял в дверях, пытаясь удерживать равновесие на одной ноге и надеть носок на другую.

— Я еще вчера хотел тебя спросить. Что ты сказал Мареку? Ты наклонился к его уху и что-то сказал. Лицо у него было такое, будто он проглотил собственный язык.

— Я поблагодарил его за то, что пару недель назад он уехал из города, и мы смогли отменно повеселиться с его мамашей.

Шепли с сомнением посмотрел на меня.

-Чувак, только не говори, что это правда.

— Нет. Я слышал от Кэми, что он был оштрафован в Джонсе за распитие спиртных напитков, будучи несовершеннолетним.

Тот покачал головой, а затем кивнул в сторону дивана.

— Ты позволил Меган переночевать у нас в этот раз?

— Нет, Шеп. Ты же знаешь.

— Она просто заглянула на утренний секс перед занятиями, а? Какой интересный способ заклеймить тебя за собой на этот день.

— Думаешь, в этом дело?

— Все остальные получат свою долю грязного секса вторыми. — Пожал плечами Шепли. — Это же Меган. Кто ее знает. Слушай, мне нужно отвезти Америку в кампус. Тебя подвезти?

— Нет, встретимся позже, — ответил я, надев свои Окли. — Могу подвезти Мер, если хочешь.

Тот сморщил лицо.

— Э-э-э…. нет.

Развеселившись с его реакции, я уселся на харлей и завел двигатель. Хоть у меня была и дурная привычка соблазнять подруг его девушки, существовали границы, которые я никогда не пересеку. Америка — его, и стоило ему проявить интерес к девушке, как та сразу же оказывалась вне зоны моего радара и больше никогда не рассматривалась. Шепли это знал. Ему просто нравилось морально унижать меня.

Адама я встретил позади дома Сиг Тау. Он был главой Круга. После начального взноса в первую ночь, я позволил ему выбирать себе противников, а затем стал лучшим из лучших.

Он получил престиж; я получил выигрыш. Наши отношения были чисто деловыми и довольно простыми.

Пока он мне платит — я его не беспокою; пока он не хочет, чтоб кто-то надрал ему зад — он не беспокоит меня.

Я прошел по кампусу в кафетерий. Стоило дойти до двойных металлических дверей, как дорогу мне перегородили Лекси и Эшли.

— Привет, Трэв, — сказала первая, став в соблазнительную позу. Идеальный загар, силиконовая грудь, выглядывающая из-за розовой майки.

Эти неотразимые, подскакивающие бугорки молили меня поиметь девушку прямо на месте, но одного раза было достаточно. Ее голос напоминал мне звук медленно сдувающегося воздушного шарика, плюс, Натан Скуолор отымел ее на следующую ночь после меня.

— Привет, Лекс.

Я зажал между пальцами бычок сигареты и кинул его в мусорное ведро, прежде чем быстро пройти мимо них. Не то чтобы я горел желанием испробовать шведский стол из переваренных овощей, пережаренного мяса и перезрелых фруктов.Господи.

Да от ее голоса собаки воют, а дети оживляются, чтобы посмотреть, какой мультяшный герой перенесся в жизнь.

Не обращая внимание на мою отстраненность, обе девушки последовали внутрь.

— Шеп, — кивнул я. Он сидел с Америкой и смеялся над чем-то с друзьями за столом. Напротив него устроилась голубка со вчерашнего боя, тыкая в еду пластиковой вилкой.

Мой голос, похоже, вызвал у нее любопытство. Я буквально чувствовал, как ее большие глаза преследовали меня до самого конца стола, где я поставил свой поднос.

Я услышал хихиканье Лекси и заставил себя сдержать раздражение, бурлящее внутри. Когда я сел, она решила использовать мое колено в качестве стула.

Некоторые футболисты за столом трепетно наблюдали за нами, будто быть преследуемым двумя тупыми курицами было для них недостижимой мечтой.

Лекси скользнула рукой под стол и прижала пальцы к моему бедру, медленно поднимая их по шву джинсов. Я расставил ноги пошире, ожидая, пока она достигнет цели.

Прежде чем я почувствовал на себе ее руки, громкий шепот Америки прокатился по столу:

— Кажется, меня только что стошнило.

Девушка напряглась и развернулась всем телом.

— Я все слышала, уродина.

Мимо ее лица пролетел ролл и приземлился на землю. Мы с Шепли переглянулись, а затем я распрямил колени.

Задница Лекси шлепнулась на плиточный пол кафетерия. Признаюсь, меня немного завел звук, послышавшийся при встрече ее кожи с керамикой

Особо не жалуясь, девушка ушла. Казалось, Шепли оценил мой жест, и этого было достаточно. Моя терпимость к таким девушкам, как Лекси, была довольно ограниченной. У меня существовало только одно правило: уважительное отношение.

Ко мне, моей семье и друзьям. Черт, даже некоторые из моих врагов заслуживали уважения. Не вижу смысла продолжать общение с людьми, которые не выучили этот жизненный урок.

Может, это лицемерие с моей стороны по отношению ко всем девушкам, прошедшим через двери в мой дом, но если бы они сами себя уважали, то и я бы относился к ним соответственно.

Я подмигнул Америке, которая явно была довольна сложившейся ситуацией, кивнул Шепли, а затем попробовал еще один кусочек чего бы то ни было на моей тарелке.

— Хорошо вчера поработал, Пес, — сказал Крис Дженкс, кинув через стол гренку.

— Заткнись, придурок, — вставил своим низким голосом Брэзил. — Адам никогда не возьмет тебя обратно, если услышит, что ты несешь.

— О, ну да, — пожал тот плечами.

Я отнес поднос к мусорнику и вернулся на свое место, слегка нахмурившись.

— Не называй меня так больше.

— Как? Псом?

— Да.

— Почему? Я думал, это твоя кличка в Круге. Прямо как у стриптизеров.

Мои глаза остановились на Дженксе.

— Почему бы тебе не заткнуться и не дать возможность этой дыре на твоем лице зажить?

Мне никогда не нравился этот жалкий червяк.

— Конечно, Трэвис. Все, что тебе нужно, это просто сказать. — Парень нервно хихикнул, затем взял свой поднос и ушел.

Через некоторое время столовая частично опустела. Я оглянулся и увидел, что Шепли и Америка все еще на своих местах, болтают с подругой.

У нее были длинные, вьющиеся волосы, а кожа все еще хранила бронзовый оттенок с летних каникул. Не то чтобы у нее были самые большие сиськи, которые я когда-либо видел, но вот глаза… они были странного серого цвета. И казались мне знакомыми.

Я точно никогда не встречал ее раньше, но что-то в лице девушки напоминало мне о чем-то забытом…

Я встал и двинулся к ней.

У нее были волосы порно-звезды и лицо ангела. Глаза имели миндалевидную форму и необычную красоту.

Вот тогда-то я и заметил: за ее красотой и притворной невинностью скрывалось что-то еще — безразличие и расчетливость.

Даже когда та улыбалась, грех настолько глубоко укоренился в ней, что никакой кардиган не мог этого скрыть. У нее был маленький нос, мягкие черты лица и всевидящие глаза. Всем остальным она казалась простой и наивной, но эта девушка явно что-то скрывала.

Я знал это только потому, что тот же грех обитал во мне всю мою жизнь. Вся разница в том, что она скрывала его глубоко в себе, а я постоянно давал ему волю.

Я наблюдал за Шепли, пока тот не почувствовал мой взгляд. Когда он посмотрел в мою сторону, я кивнул на голубку.

— Кто это? — произнес я одними губами.

Шепли ответил лишь хмурым взглядом, полным недоумения.

— Она, — вновь безмолвно сказал я.

Братец улыбнулся своей коронной ухмылкой мудака, которая всегда появлялась на его лице, когда он что-то задумывал, что обязательно выведет меня из себя.

— Что? — спросил он куда громче, чем было необходимо.

Я точно видел, что девушка понимала — речь идет о ней, поскольку та продолжала сидеть с опущенным взглядом, будто ничего не слышит.

Проведя минуту в обществе Эбби Абернати, я понял две вещи: девушка была неразговорчива, а если она и открывала рот, то вела себя как стерва. Но, даже не знаю…

мне, вроде как, нравилось это. Она старалась сразу же дать отпор таким придуркам, как я, но это меня лишь больше раззадоривало.

Эбби уже в третий или четвертый раз закатывала на меня глаза. Я раздражал ее, что меня очень веселило.

Обычно девушки не относились ко мне с неподдельной ненавистью, даже когда я выставлял их за дверь.

Когда и мои коронные улыбки не сработали, я перешел на новый уровень.

— Судорога схватила?

— Что? — спросила она.

— Судорога. У тебя глаза дергаются.

Если бы она могла убить меня взглядом, я бы уже истекал кровью на полу. Не сдержавшись, я рассмеялся. Она была остроумной и чертовски дерзкой. С каждой секундой девушка нравилась мне все больше и больше.

Я наклонился к ее лицу.

— У тебя потрясающие глаза. Какого они цвета? Серого?

Она тут же опустила голову, прикрыв лицо волосами. Очко засчитано. Я смутил ее, а это значит, что я на верном пути.

Тут же встряла Америка со своими предупреждениями. Не мне ее винить. Она видела несчитанное количество девушек, входящих и выходящих из моей квартиры. Мне не хотелось ее выводить, но она и не казалась раздраженной. Скорее, развеселенной.

— Ты не в ее вкусе.

Решив подыграть ей, я пораженно открыл рот.

— Я во вкусе каждой!

Голубка глянула на меня и улыбнулась. Теплое чувство — вероятно, безумное желание бросить эту девушку на свой диван — накатило на меня. Она была другой, как глоток свежего воздуха.

— О! Она мне улыбнулась, — сказал я. Просто назвать это улыбкой, — а не самой прекрасной вещью, которую я когда-либо видел — казалось неправильным, но я не собирался ломать себе всю стратегию, лишь начав делать маленькие успехи. — Значит, я не такой уж и испорченный ублюдок. Приятно было познакомиться, Голубка.

Я встал, обошел стол и наклонился к уху Америки.

— Поможешь мне малость? Я буду хорошо себя вести, клянусь.

Тут в мое лицо полетела жменя картошки.

— Убери свой грязный рот от уха моей девушки, Трэв! — сказал Шепли.

Я попятился, подняв вверх руки и изобразив самое невинное лицо, на которое только был способен.— Спокойно, я просто использую свои связи для налаживания контактов! — Я сделал несколько шагов к двери, заметив маленькую группку девушек.

Открыв дверь, они кинулись внутрь как стадо буйволов, и лишь после этого я смог прорваться наружу.

Давно уже мне не бросали вызов. Что самое странное, я не хотел заниматься с ней сексом. Меня заботило, что она может думать обо мне как о собачьем дерьме, но, что заботило меня еще больше, — я волновался об этом.

В любом случае, впервые за очень долгое время, кто-то был для меня непредсказуем. Голубка была полной противоположностью девушкам, которых я здесь встречал, и мне нужно узнать почему.

АУДИТОРИЯ ЧЕЙНИ БЫЛ ПОЛНОСТЬЮ ЗАБИТА СТУДЕНТАМИ. Я начал перешагивать через две ступеньки, поднимаясь к своему месту, и проталкиваясь сквозь оголенные ноги, столпившиеся у моей парты

Я кивнул.

— Дамы…

Они дружно начали ахать и вздыхать.

Стервятницы. Половину из них я отымел еще на первом курсе, вторая половина побывала на моем диване еще до осенних каникул. Кроме девушки в конце аудитории. София блеснула кривоватой улыбкой.

Впечатление, будто ее лицо загорелось, и кто-то пытался потушить огонь вилкой. Она была с несколькими из моих братьев из Сиг Тау. Зная их послужной список и ее небрежное отношение к методам контрацепции, лучше всего было рассматривать ее как неоправданный риск, даже если я всегда проявлял осторожность.

Она оперлась на локти и наклонилась вперед, чтобы было удобнее сохранять зрительный контакт. Я почувствовал потребность вздрогнуть от отвращения, но удержался.

Брюнетка рядом развернулась и захлопала ресницами.

— Эй, Трэвис, я слышала, что в Сиг Тау скоро будет вечеринка.

— Нет, — ответил я, даже не выдержав паузу.

Она надула губки.

— Но… ты мне сам сказал о ней, и я думала, что ты хочешь пойти.

Я коротко рассмеялся.

— Я ведь говорил, какая она будет отстойная. Это не одно и то же.

Блондинка справа подалась вперед.

— Все знают, что Трэвис Мэддокс не ходит на вечер знакомств. Ты обратилась не по адресу, Крисси.

— Да неужели? Тебя никто не спрашивал, — нахмурилась та.

Пока девушки переругивались, я заметил вбежавшую внутрь Эбби. Она практически упала на место в первом ряду, как раз перед звонком.

Прежде чем я задался вопросом «зачем мне это?», я взял бумаги и заснул ручку в рот, а затем сбежал по лестнице и скользнул за соседнюю с ней парту.

Выражение лица Эбби превзошло все ожидания и, по какой-то причине, я почувствовал прилив адреналина — такое у меня бывало только перед боем.

— Отлично. Ты можешь записать лекцию за меня.

Слова вызвали у нее дикое отвращение, что только еще больше обрадовало меня. Большинство девушек мне наскучивали, но эта лишь интриговала. Развлекала. Я ее не заботил, по крайней мере, в хорошем смысле.

Похоже, от одного моего присутствия ее начинало тошнить и, как ни странно, меня это умиляло.

Мне вдруг очень захотелось узнать, действительно ли она ненавидит меня или у нее просто характер — кремень. Я наклонился поближе к девушке.

— Прости… Я тебя чем-то обидел?

Ее взгляд смягчился, и она покачала головой. Эбби меня не ненавидит. Просто хочет ненавидеть. Ну, если она желает поиграть, то я сыграю.

— Тогда в чем проблема?

Казалось, ей стыдно было говорить следующие слова:

— Я не буду спать с тобой. Тебе следует сдаться прямо сейчас.

О, да. Чем дальше, тем веселее.

— А я и не предлагал тебе переспать со мной… не так ли? — я задумчиво уставился в потолок. — Почему бы тебе сегодня не зайти с Америкой ко мне в гости?

Эбби сморщила губки, будто учуяла запах чего-то прогнившего.

— Клянусь, я даже не буду флиртовать с тобой.

— Я подумаю.

Я старался подавить улыбку, чтобы не выдать себя. Она не собиралась стелиться передо мной, как стервятницы наверху. Я оглянулся — все они прожигали затылок Эбби. Они тоже все поняли.

Эбби была другой, и над ней мне придется поработать. Впервые.

Через три чертежа потенциальных татуировок и два десятка рисунков из трехмерных букв нас отпустили с пары. Я скользнул в коридор, пока никто не успел остановить меня. Хоть я был быстр, Эбби каким-то образом успела выбраться наружу, и теперь была в добрых двадцати ярдах от меня.

Будь я проклят. Она пыталась избежать встречи со мной. Я ускорил шаг и вскоре догнал ее.

— Ну, ты подумала?

— Трэвис! — обратилась ко мне девушка, накручивая волосы на палец. Эбби продолжала идти, а я застрял с этой курицей, у которой, похоже, был словесный понос.

— Извини, э-э-э…

— Хизер.

— Извини, Хизер… Я… Я должен идти.

Она обвила меня руками. Я похлопал ее по заду, вырвался из хватки и продолжил идти, пытаясь понять, кто она такая.

Но не успел, поскольку на горизонте появились длинные и загорелые ноги Эбби. Я засунул сигарету «Мальборо» в рот и пошел сбоку от нее.

— На чем я остановился? Ах да… ты была вся в раздумьях.

— О чем ты?

— Ты подумала о моем приглашении?

— Если я соглашусь, ты от меня отцепишься?

Я притворился, что задумался, а затем кивнул.

— Да.

— Тогда я приду.

Фигня. С ней так просто не бывает.

— Когда?

— Сегодня вечером. Я приду сегодня вечером.

Я остановился на полушаге. Девушка что-то задумала. Я не ожидал, что она перейдет в наступление.

— Прелестно, — сказал я, скрыв свое удивление. — Тогда до встречи, Голубка.

Она ушла, даже не оглянувшись, вовсе не тронутая разговором. Девушка исчезла среди толпы студентов, пробивающих дорогу в нужные кабинеты.

Мне бросилась в глаза белая кепка Шепа. Тот не спешил на пару по информатике. Я нахмурился. Ненавижу это занятие. Да кто в наше время не знает, как работать на гребаном компьютере?

Я присоединился к Шепли и Америке и мы влились в поток студентов на главной дорожке. Девушка смеялась до слез, наблюдая, как Шепли тявкает на меня.

Америка не была стервятницей. Сексуальной, да, но она вполне могла поддерживать разговор, не вставляя через каждое слово «типа», и временами была довольно смешной.

Что мне нравилось в ней больше всего, так это что она не заходила к нам домой еще пару недель после их первого свидания, и даже после, когда они валялись в обнимку на диване, она все равно возвращалась в общежитие.

Хотя, у меня было чувство, что испытательный срок Шепли подходит к концу.

— Привет, Мер, — кивнул я.

— Привет, Трэв. — Девушка встретила меня дружелюбной улыбкой, но затем ее глаза вновь вернулись к Шепли.

Он счастливчик. Такие девушки были редкостью.

— Вот и пришли, — сказала Америка, указывая на общежитие за углом. Она обняла шею Шепа и поцеловала его. Тот вцепился в ее футболку и прижал еще ближе, прежде чем отпустить.

Она помахала нам обоим напоследок, а затем побежала к входу, чтобы поприветствовать своего друга Финча.

— Ты запал на нее, не так ли? — спросил я, ущипнув брата за руку.

Тот пихнул меня.

— Не твое дело, придурок.

— А у нее есть сестра?

— Мер единственный ребенок в семье. И друзей ее тоже оставь в покое, Трэв. Серьезно.

Последние его слова были не обязательными. Глаза Шепа и так отображали все его эмоции и мысли в большинстве случаев, и сейчас он был абсолютно серьезен — возможно, даже немного отчаян. Парень не просто запал. Он влюбился.

— Ты имеешь в виду Эбби.

Тот нахмурился.

— Я имею в виду всех ее друзей. Даже Финча. Просто держись от них подальше.

— Братец! — я закинул руку ему на шею. — Да ты никак влюбился? У меня прямо слезы накатываются на глаза!

— Заткнись, — проворчал Шепли. — Просто пообещай, что будешь держаться от них подальше.

Я ухмыльнулся.

— Я ничего не обещаю.

ВТОРАЯ ГЛАВА

Встречный огонь

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? – СПРОСИЛ ШЕПЛИ. Он стоял в центре комнаты с парой кроссовок в одной руке и грязным бельем во второй.

— Эм, убираю, — говорю я, засовывая рюмки для шотов в посудомоечную машину.

— Я вижу. Но…зачем?

Я повернулся к брату спиной и улыбнулся. Он надерет мне задницу. — Я кое-кого жду.

— И?

— Голубку.

— Чувак, нет. Нет! Не твори свою обычную хрень, ты все испортишь! Пожалуйста, не надо.

Я повернулся и сложил рук на груди.

— Я старался, Шеп. Правда. Но, не знаю… — я пожал плечами. — В ней что-то есть. Ничего не могу с собой поделать.

Шепли заработал желваками, а затем громко протопал в свою комнату, хлопнув дверью напоследок.

Я закончил загружать посудомойку, а затем обошел вокруг дивана, чтобы убедиться, что не пропустил никаких пустых пакетиков из-под презервативов. Это всегда тяжелая тема для объяснений.

Дело в том, что я поимел почти каждую симпатичную студентку Восточного университета, это ни для кого не секрет, но я не видел смысла напоминать об этом всем, кто приходил ко мне домой. Обычно я только презервативы и убирал при приходе гостей.

Голубка — другое дело. Мне понадобиться куда больше, чем уборка, чтобы поиметь ее на этом диване. На данный момент, мы двигаемся семимильными шагами. Если я сосредоточусь только на конечном результате, то с легкостью могу налажать.

Она все замечает. Эбби куда менее наивная, чем я; отстраненная. Вся эта затея была очень рискованной.

Я был в своей спальне, доставал грязную одежду, когда услышал звук открывающейся входной двери. Шепли обычно вслушивался к шуму подъезжающей машины Америки, чтобы он мог встретить ее у двери. Как телка, ей-богу.

Вначале я услышал бормотание, а закрытие двери в комнату Шепа послужило мне сигналом. Я спустился в гостиную и увидел ее: очки, волосы в полнейшем беспорядке, собраны в лохматый пучок, а одежда больше похожа на пижаму.

Я бы не удивился, если бы оказалось, что этот наряд со дна ее корзинки для прачечной.

Мне потребовалось столько усилий, чтобы не разразиться смехом. Никогда еще девушки не приходили ко мне в таком виде. Эти стены видали джинсовые юбки, сарафаны, даже прозрачные обтягивающие платья одетые поверх бикини.

Почти всегда с тонной косметики на лице и телом, покрытым блестящим лосьоном. Но в пижаме — никогда.

Ее прикид сразу же объяснил причину столь быстрого согласия зайти в гости. Она собирается сделать так, чтобы меня затошнило, и я оставил ее в покое.

Если бы она не смотрелась при этом так сексуально, то план мог бы даже сработать. Кожа у Эбби была безупречной, а отсутствие макияжа и оправа очков делали цвет ее глаз еще более выразительным.

— Ты как раз вовремя. — Сказал я, плюхнувшись на диван.

Вначале она, казалось, гордилась своей идеей, но по продолжению разговора я так и не выдал никаких эмоций, и стало понятно, что план не удался. Чем меньше становилась ее улыбка, тем больше я прилагал усилий, чтобы бы не оскалиться от уха до уха. Она такая смешная. Никак не могу успокоиться.

Позже к нам присоединились Шепли и Америка. Эбби все больше напрягалась, а я — расслаблялся.

Она перестала сомневаться в том, что я могу написать обычное эссе, и начала задавать вопросы о моей склонности к борьбе.

Мне нравилась наша светская беседа, это лучше, чем неловкая задача попросить ее уйти, как только мы переспим. Она меня не понимала, но хотела понять, даже если мои слова выводят ее.

— Да кто ты такой? Каратэ-пацан? Где ты научился драться?

Похоже, Шепли и Америке стало стыдно за ее вопрос. Не знаю почему; я чертовски уверен, что не имею ничего против. Тот факт, что я не часто рассказываю о своем детстве, еще не значит, что я стыжусь его.

— Мой отец был алкоголиком с вечно плохим настроением, и мои четыре старших брата унаследовали от него это дерьмо.

— Ой. — Сказала она. Ее щеки покраснели, и в этот момент я почувствовал острую боль в груди. Не знаю, что это было, но меня задело. Я тут же постарался сделать так, чтоб она почувствовала себя лучше.

— Не смущайся, Голубка. Папа бросил пить, а братья выросли.

— Я и не смущаюсь.

Язык ее тела говорил об обратном. Я задумался, как бы изменить тему разговора, и решил упомянуть ее сексуальный и непривлекательный внешний вид. Ее смущение тут же сменилось раздражением, и я почувствовал себя куда увереннее.

Америка предложила посмотреть телевизор, но последнее, чего я хотел, это сидеть в комнате с Эбби и не иметь возможности говорить с ней. Я встал.

— Ты голодна, Голубка?

— Я уже поела.

Америка нахмурилась.

— Вовсе нет. Ох… эм… точно, я забыла, что ты перекусила… пиццей? Перед тем, как мы ушли.

Эбби снова смутилась, но ненадолго, так как смущение сменилось гневом.

Я открыл дверь и попытался говорить безразличным голосом. Никогда так не стремился заполучить девушку — особенно учитывая, что у нас не будет секса. — Да ладно. Ты, должно быть, голодна.

Она немного расслабилась.

— Куда ты собираешься?

— Куда хочешь. Мы можем завалиться в пиццерию, — я внутренне сжался. Это могло прозвучать слишком напористо и выдать мое желание.

Она посмотрела на свои спортивные штаны.

— Я неподходяще одета.

Я ухмыльнулся. Она понятия не имеет, насколько прекрасна. Это делает ее еще более привлекательной.

— Ты отлично выглядишь. Пошли, я умираю с голоду.

Как только она оказалась позади моего Харлея, я наконец-то смог трезво мыслить. Обычно когда я садился за байк, то давал волю своим раздумьям. Ноги Эбби крепко обхватили мои бедра, и это тоже действовало успокаивающе, как ни странно. Сродни облегчению.

Эта ненормальная потребность, которую я чувствовал рядом с ней, сбивала меня с толку. Мне это не нравилось, но, опять же, это напоминало мне о ее присутствии, а значит успокаивало и волновало в равной мере. Я решил собраться со своими дерьмовыми мыслями.

Эбби, может, и голубка, но и такая же девушка, как и все. Не стоит так резко реагировать.

Кроме того, я уверен, что под этой маской «хорошей девочки» есть что-то еще. Она возненавидела меня с первого взгляда потому, что кто-то уже успел обидеть ее, кто-то, похожий на меня. Но ни за что не поверю, что она была шлюхой. Или даже исправившейся шлюхой. Я их за милю чую.

Эмоции медленно сошли с моего лица. Наконец-то я нашел девушку, которую интересно узнать, но кто-то похожий на меня уже успел ее обидеть. Я едва ее знаю, но от мысли, что какой-то гавнюк обидел Голубку, меня охватила ярость.

А ассоциация меня с кем-то, кто обидел Эбби, была еще хуже. Я припарковался возле ресторана.

Поездка была недостаточно долгой, чтобы разобраться со всей той фигней, что творилась в моей голове.

Я даже не задумывался о скорости, потому, когда Эбби спрыгнула с байка и начала кричать, я не сдержался и рассмеялся.

— Я не нарушал правил ограничения скорости.

— Ага, если бы мы были на автостраде! — она распустила волосы и начала расчесывать их пальцами.

Я не отрываясь смотрел, как она вновь зачесывает назад свои длинные карамельные локоны и собирает их в пучок. Я представил, что так она выглядит проснувшись поутру, но мне тут же пришлось вспомнить первые десять минут фильма «Спасти рядового Райана», так как я начал возбуждаться. Кровь. Крики. Повсюду кишки. Гранаты. Стрельба. Еще больше крови.

Я придержал дверь открытой.

— Я бы не допустил, чтобы с тобой что-то случилось, Голубка.

Она разъяренно пронеслась мимо меня в ресторан, проигнорировав мой жест. Чертовски обидно; она первая девушка, для которой я захотел придержать дверь. Я так ждал этого момента, а она даже не заметила.

Последовав за ней внутрь, я направился к угловому столику, за которым обычно сидел. В центре комнаты устроилась футбольная команда, сдвинув вместе пару столиков.

Они уже улюлюкали, что я привел девушку на свидание, на что я стиснул зубы. Не хотел, чтобы Эбби услышала.

Впервые в жизни я устыдился собственному поведению. Но ненадолго. Сидящая напротив недовольная и раздраженная Эбби подняла мне настроение.

Я заказал два пива. Отвращение на лице Эбби застало меня врасплох. Официантка в открытую флиртовала со мной, и девушка была этим недовольна. Видимо, я мог рассердить ее, даже не прилагая усилий.

— Часто здесь бываешь? — едко поинтересовалась она, поглядывая на официантку.

О да-а-а. Она ревнует. Стоп. Может, поведение девушек со мной ее отвращало. Меня бы это не удивило. У меня голова шла кругом от этой девчонки.

Я облокотился на стол, не желая показывать, что она начинала меня волновать.

— Итак, какова твоя история, Голубка? Ты мужененавистница в целом, или это я заслужил особое отношение?

— Думаю, дело лишь в тебе.

Я рассмеялся.

— Не могу тебя раскусить. Ты первая девушка, у которой я вызываю отвращение еще до секса. Ты не выглядишь взволнованной при общении со мной и не пытаешься завладеть моим вниманием.

— Это не уловка. Ты просто мне не нравишься.

Ауч.

— Тебя бы здесь не было, если бы я тебе не нравился.

Моя напористость была вознаграждена. Морщинка между ее бровями разгладилась, а прищуренный взгляд исчез.

— Я не говорила, что ты плохой человек. Просто мне не нравится, когда обо мне судят только по наличию вагины.

Что бы на меня ни нашло, я не мог сдержаться. Я подавился собственным смехом, но это не помогло, и я все равно взорвался хохотом. И все-таки, она не считает меня мудаком; ей просто не нравился мой подход.

Легко исправить. Меня накрыло волной облегчения, и я засмеялся громче, чем когда-либо за последние несколько лет. Возможно, даже громче, чем за всю свою жизнь.

— Боже мой! Ты меня убиваешь! Я знаю. Мы должны стать друзьями. Отказ не принимается.

— Я не против быть друзьями, но это не значит, что ты должен пытаться залезть мне в трусики каждые пять секунд.

— Ты не собираешься спать со мной. Я понял.

Вот оно. Она улыбнулась, и в этот момент передо мной открылся целый мир новых возможностей. В голове начало идти порно с Голубкой, но затем система дала сбой, и начался рекламный ролик о благородстве и нежелании испортить нашу странную дружбу.

Я улыбнулся.

— Даю тебе слово. Я не буду даже думать о твоих трусиках… пока ты не захочешь меня.

Она оперлась своими маленькими локотками на стол и наклонилась вперед. Естественно, мои глаза тут же приковались к ее груди, прижимавшейся к краю стола.

— А этого не произойдет, так что мы можем быть друзьями.

Вызов принят.

“— Итак, какова твоя история? — спросила Эбби. — Ты всегда был Трэвисом “Бешеным Псом” Мэддоксом, или стал им после приезда сюда?” При произношении этой ужасной, гребаной клички она согнула два пальца, изобразив в воздухе кавычки.

Я заскрипел зубами.

— Нет. Адам придумал эту кличку после моего первого боя.

Я ненавидел эту кличку, но она прижилась. Всем остальным она нравилась, потому Адам продолжал ее использовать.

После неловкого молчания, Эбби, наконец, заговорила:

— И все? Ты не собираешься ничего мне рассказывать о себе?

Не похоже, чтобы ее смущала кличка, или она просто удовлетворилась ее предысторией. С Эбби никогда не знаешь, когда она обидится и взбесится, а когда будет рациональной и спокойной. Черт возьми, а мне это все никак не надоедало.

— Что ты хочешь знать?

Она пожала плечами.

— Обыденные факты. Откуда ты, кем хочешь стать… в таком роде.

Мне пришлось приложить усилия, чтобы расслабить плечи. Говорить о себе — особенно о моем прошлом — всегда было нелегко. Я дал какой-то размытый ответ и закрыл тему, но затем услышал смех одного из футболистов.

Меня бы это не сильно волновало, если бы я не боялся, что Эбби вскоре поймет, почему они смеются. Ладно, это ложь. Меня бы это все равно взбесило — с ней или без.

Она продолжала задавать вопросы о моей семье и целях в жизни, а я пытался не вскочить со стула, и не обернуть всех в паническое бегство. Чем больше я гневался, тем труднее было сосредоточиться на нашем разговоре.

— Над чем они смеются? — наконец, спросила она, указывая на шумный столик.

Я покачал головой.

— Расскажи, — настаивала девушка.

Мои губы сжались в тонкую линию. Если она уйдет, у меня никогда не будет второго шанса, а у этих придурков появится новый повод для смеха.

Она в ожидании смотрела на меня.

Хрен с ним.

— Они смеются над тем, что я сначала пригласил тебя на обед. Это, в общем-то… на меня не похоже.

— Сначала?

Когда до нее дошло, девушка замерла. Она была в ужасе от нахождения тут со мной.

Я уставился на нее, ожидая, когда она убежит отсюда.

Ее плечи опустились.

— А я боялась, что они смеются из-за того, что увидели тебя со мной в такой одежде, и думают, что я собираюсь спать с тобой. — Пробормотала она.

Стоп. Что?

— А почему это меня нельзя с тобой видеть?

Щеки Эбби покраснели, и она опустила взгляд.

— Так о чем мы говорили?

Я вздохнул. Она беспокоилась обо мне. Эбби думала, что они смеются из-за ее внешнего вида. Голубка оказалась не такой уж дерзкой. Я решил задать еще один вопрос, пока она не передумала.

— О тебе. У тебя есть цель?

— Ох, эм… получить образование, пока. Я до сих пор не определилась, но склоняюсь к бухгалтерскому учету.

— Однако, ты не местная. Соответственно — приезжая. Откуда?

— Уичито. Как и Америка.

— Как тебя занесло сюда из Канзаса?

— Нам просто нужно было убежать.

— От кого?

— От моих родителей.

Она в бегах. У меня появилось чувство, что кардиган и жемчуг, что был на ней в ночь нашего знакомства, были лишь прикрытием. Но кто за этим скрывался?

Ее довольно быстро начали раздражать личные вопросы, но прежде чем я успел сменить тему, Кайл из футбольной команды открыл свой рот.

Я кивнул.

— Так почему Восточный?

Эбби что-то ответила, но я не услышал. Смешки и комментарии этих придурков заглушили ее слова.

— Чувак, предполагалось, что у тебя просто будет мешочек для сбора собачьего дерьма, его не обязательно иметь.

Больше я сдерживаться не мог. Они не только вели себя неуважительно ко мне, они унижали Эбби. Я встал и сделал пару шагов, а они начали подталкивать друг друга к выходу, спотыкаясь и натыкаясь на чужие ноги.

Глаза Эбби вперились мне в затылок, возвращая меня в чувство, и я вновь сел на свое место. Она взметнула бровь, и мое раздражение со злостью тут же улетучились.

— Ты собиралась рассказать, почему выбрала именно Восточный Университет, — сказал я. Притворится, что этого маленького шоу не было — мой лучший вариант.

— Трудно объяснить, — сказала она, пожимая плечами. — Просто показалось, что он мне подходит.

Если и были слова, способные описать мои чувства на данный момент — это были они. Я понятия не имел, какого черта делаю, но что-то в сидении напротив нее за этим столиком приносило мне странное ощущение спокойствия. Даже когда я в ярости.

Я улыбнулся и открыл меню.

— Понимаю.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

Белый рыцарь

Шепли, как влюбленный идиот, стоял у двери, махая Америке, пока она выезжала с парковки. Потом он закрыл дверь и рухнул в кресло с самой нелепой улыбкой на лице.

“Тупица”, сказал я.

“Я? Видел бы ты себя. У Эбби не получилось сбежать отсюда так быстро, как она этого хотела.”

Я нахмурился. Эбби не казалась человеком, пытающимся сбежать от меня, но теперь, когда Шепли сказал это, я вспомнил, что она была довольно тихой, когда мы вернулись. “Ты так думаешь?”

Шепли засмеялся и вытянулся на кресле. “Она ненавидит тебя. Оставь это.”

“Она не ненавидит меня. Я сводил ее на ужин-свидание.”

Брови Шепли взлетели вверх. “Свидание? Трэв, что ты делаешь? Потому что, если это очередное твое развлечение и ты все мне испортишь, я убью тебя, пока ты спишь.”

Я облокотился на спинку дивана и взял пульт от телевизора. “Я не знаю, что делаю, но я не развлекаюсь.” Шепли выглядел смущенным. Но я не позволю ему понять, что сбит с толку так же, как и он.

“Я не шучу,” сказал он, не отводя глаз от экрана телевизора. “Я задушу тебя.”

“Я слышал тебя,” отрезал я.

Давление Шепли раздражало. Влюбленный Шепли был почти невыносим. “Помнишь Аню?”

“Сейчас все по-другому”, сказал Шепли раздраженно. “Мерик совершенно другая Она - та самая”.

“Ты понял это всего через пару месяцев?” Сомневаясь, спросил я.

“Я понял это, когда увидел ее.”

Я покачал головой. Я ненавидел его, когда она так вел себя. Единороги и бабочки вылетали из его задницы, а в воздухе витали сердечки.

Это всегда заканчивалось разбитым сердцем, после чего, в течение полугода, я должен был проследить, чтобы он не напился до смерти. Хотя, казалось, с Америкой все было по-другому.

Неважно. Ни одна женщина не могла заставить меня рыдать и напиваться, распуская слюни из-за ее потери. Если они не остаются, значит, не стоят этого.

Шепли встал и потянулся, а, затем, пошел в свою комнату. “Ты полон дерьма, Шеп”.

“Откуда ты можешь знаешь?” Спросил он.

Он был прав. Я никогда не был влюблен, но я не мог предположить, что из-за этого во мне что-то сильно изменилось бы.

Я решил последовать его примеру: разделся и лег на матрас, чувствуя раздражение. В момент, когда моя голова коснулась подушки, я думал об Эбби. Я дословно воспроизвел наш разговор в своем сознании. Несколько раз в ней вспыхивал интерес.

Она не полностью ненавидит меня, и это помогло расслабиться. Я чувствовал себя немного виновато за свою репутацию, но она не ожидала, что я буду притворяться. Раньше женщины не заставляли меня волноваться. Эбби же заставляла меня чувствовать себя растерянным и, вместе с тем, сосредоточенным. Взволнованным и расслабленным.

Я был зол, у меня чуть ли не кружилась голова. Я никогда не чувствовал себя настолько потерянным. Какое-то чувство поднимало во мне желание находиться рядом с ней больше времени.

Спустя два часа разглядывания потолка и размышлений, увижу ли я ее на следующий день, я решил встать и найти бутылку Jack Daniel на кухне.

В посудомоечной машине были чистые рюмки, так что я достал одну и наполнил до краев. После того, как я опустошил ее, я налил еще. Потом поставил бутылку обратно, положил рюмку в раковину и обернулся. В дверях с усмешкой на лице стоял Шепли.

“И началось…”

“Мне хочется уничтожить тот день, когда ты появился на своем фамильном дереве.”

Шепли рассмеялся и закрыл дверь. Я поплелся к себе в спальню, слишком пьяный, чтобы спорить.

Утренние занятия длились целую вечность, и я испытывал немного отвращения к самому себе, пока торопился в столовую. Я даже не знал, будет ли там Эбби.

Но она была там.

Брэзил сидел прямо напротив нее, разговаривая с Шепли. Я ухмыльнулся и облегченно вздохнул, смирившись с фактом, что вел себя как полный идиот.

Женщина за прилавком наполнила мой поднос один-Бог-знает-чем, а, затем, я подошел к месту напротив Эбби.

“Ты занял мое место, Брэзил.”

“О, она что, одна из твоих девчонок, Трэв?”

Эбби покачала головой. “Конечно нет.”

Я ждал, так что Брэзил выполнил просьбу, переместив свой поднос на свободное место в конце длинного стола.

“Что случилось, Голубка?” Спросил я, ожидая ее язвительных слов в мою сторону. К моему огромному удивлению, она не подавала никаких признаков гнева.

“Что это?” Она посмотрела на мой поднос.

Я посмотрел на свои горячие блюда. Она завела обычный разговор: еще один хороший знак. “Работницы столовой меня пугают. Но я не буду критиковать их умение приготавливать пищу.”

Эбби посмотрела, как я покопался в еде, выискивая что-нибудь съедобное, и, казалось, ее отвлекало перешептывание людей вокруг нас. Конечно, для моих сокурсников было в новинку видеть, как я заботился о том, чтобы сесть напротив кого-то.

Я все еще не понимал, зачем сделал это.

“Тьфу… после обеда тест по биологии.” Застонала Америка.

“Ты готовилась?” Спросила Эбби.

Америка сморщила нос. “Боже, нет. Я провела ночь, уверяя своего парня, что ты не собираешься спать с Трэвисом.”

Шепли, после упоминания о разговоре прошедшей ночи, сразу стал угрюмым.

Футболисты, сидящие в конце нашего стола, прислушались к нашему разговору. Эбби сжалась на своем стуле, стреляя взглядом в Америку.

Она была смущена. По какой-то причине ее пугало любое проявление внимания к ее персоне.

Америка проигнорировала Эбби и толкнула Шепли плечом, но его нахмуренное выражение лица не исчезло.

“Господи, Шеп. Все так плохо, да?” Я бросил в него упаковку кетчупа, пытаясь поднять настроение. Окружающие нас студенты обратили свое внимание на Шепли и Америку, ожидая что они скажут.

Шепли не ответил, но серые глаза Эбби обратились ко мне, и она немного улыбнулась. Я был в ударе сегодня. Она бы не смогла ненавидеть меня, даже если бы попыталась. Не знаю, почему я так волновался. Я не хотел встречаться с ней или делать что-либо подобное.

Она казалась просто идеальным человеком для эксперимента с платонической дружбой.

Она была хорошей девочкой - хотя и немного сердитой,- и не нуждалась в том, чтобы я испортил ее построенные на пять лет вперед планы. Если они у нее были, конечно.

Америка погладила Шепли по спине. “Он придет в себя. Просто нужно некоторое время, чтобы он понял, что

Эбби устойчива к твоим чарам.”

“Я еще даже не пытался очаровать ее,” сказал я. Я начал преуспевать, а Америка тянула меня ко дну. “Она - мой друг.”

Эбби посмотрела на Шепли. “Я же говорила тебе. Тебе не о чем беспокоиться.”

Шепли встретился глазами с Эбби, и черты его лица разгладились. Приступ предотвращен. Эбби спасла сегодняшний день.

Я ждал минуту, пытаясь придумать, что сказать. Я хотел попросить Эбби приехать позже, но это было бы неправильно после слов Америки. В голову пришла блестящая идея, и я ни секунды не колебался.

“А ты подготовилась?”

Эбби нахмурилась. “Сколько бы я ни готовилась, это не поможет мне с биологией. Мой мозг не может ее постичь.”

Я встал, указывая на дверь. “Пойдем.”

“Что?”

“Пойдем за твоими конспектами. Я помогу тебе подготовиться.”

“Тэвис…”

“Подними свой зад, Гулька. Ты напишешь этот тест на отлично.”

Следующие три секунды были, возможно, самыми длинными в моей жизни. Наконец, Эбби встала. Она прошла мимо Америки и дернула ее за волосы. “Увидимся в классе, Мерик.”

Она улыбнулась. “Я займу тебе место. Мне понадобиться любая помощь, которую я смогу получить.”

Когда мы выходили из столовой, я придержал для нее дверь, но она, казалось, даже не обратила на это внимание. И я опять был ужасно разочарован.

Засунув руки в карманы, я несколько минут шел с ней до Морган Холла, а потом наблюдал, как она возится с ключом.

Наконец, Эбби открыла дверь и, зайдя, бросила на кровать учебник по биологии. Она села и закинула ногу на ногу, а я повалился на матрас, отметив, насколько он был жесткий и неудобный. Неудивительно, что все девушки в институте были такими раздраженными. Они не могли нормально выспаться из-за этих проклятых матрасов. Иисус.

Эбби нашла нужную страницу в своем учебнике, и я начал подготовку. Мы прошлись по основным моментам главы. Когда я говорил, она смотрела на меня, и это было потрясающе. Она смотрела так, как будто была поражена тем, что я умел читать.

Иногда я, по выражению ее лица, замечал, что она не понимает, и повторял, пока выражение ее глаз не прояснялось. Я начал стараться, чтобы ее глаза оставались такими же ясными и после этого.

Время идти в класс настало прежде, чем я понял это. Я вхдохнул и, игриво, слегка ударил по ее голове учебником.

“Ты сделала это. Ты изучила учебник вдоль и поперек.”

“Ну… увидим.”

“Я провожу тебя в класс. Заодним поспрашиваю по пути.” Я ожидал вежливый отказ, но она слегка улыбнулась и кивнула.

Когда мы вышли в коридор, она вздохнула. “Ты не будешь злиться, если я завалю этот тест?”

Она беспокоилась, буду ли я злиться на нее? Я не был уверен, что мне надо было думать об этом, но это было чертовски потрясающе.

“Ты не завалишь его, Гулька. Хотя нам следует начинать подготовку к следующему,” сказал я, идя с ней в научный корпус. Я не прекращал задавать ей вопросы.

На некоторые она отвечала сразу, на некоторые немного колебалась, но, в итоге, все ответы были правильными.

Мы подошли к дверям ее класса, и я увидел признательность на ее лице. Однако она была слишком гордой, чтобы признать это.

“Надери им задницы”,сказал я, не зная, что еще можно было сделать.

Паркер Хейс прошел мимо и кивнул. “Привет, Трэв.”

Я ненавидел его всей душой. “Паркер,” сказал я, кивая.

Паркер был одним из тех парней, которые любили следовать за мной и использовать свой статус “белого рыцаря”, чтобы завалить девушку. Он любил ссылаться на меня, как бабника, но правда заключалась в том, что Паркер просто все посильнее запутывал. Он не завоевывал их по-настоящему. Делал вид, что заботится о них, а потом с легкостью бросал.

В одну из ночей нашего первого курса, я повез Джанет Литтлетон к себе, а Паркер попытался испытать счастье с ее подружкой.

Мы разошлись у выхода из клуба, я переспал с Джанет и отказался от продолжения отношений, а она, рассерженная, позвонила подруге, чтобы та ее забрала. Подружка была все еще с Паркером, так что, в конце концов, получилось, что он забрал ее от меня.

С тех пор Паркер придумал новую историю для завоевания. С какой бы девушкой я не переспал, он обычно подхватывал ее после и тратил немного времени, чтобы рассказать о том, как спас от меня Джанет.

Я терпел его, но только немного.

Глаза Паркера обратились к Голубке и загорелись. “Привет, Эбби.”

Я не понимал, зачем Паркер пытался завалить тех же девушек, что и я, но он учился с ней в классе уже несколько недель и только сейчас начал проявлять интерес. Знание, что он сделал это, потому что видел со ее мной, приводило меня в ярость.

“Привет,” сказала пойманная в расплох Эбби. На ее лице было явно написано, что она не понимала, почему он вдруг заговорил с ней. “Кто это?” Спросила она меня.

Я пожал плечами, хотя мне хотелось пройти через всю комнату и надрать его опрятную задницу. “Паркер Хейс,” сказал я. Даже его имя оставляло неприятное послевкусие во рту. “Один из моих братьев по “Сиг Тау”.” Эта фраза тоже оставило плохое послевкусие.

У меня были братья и родные, и по братству. Но Паркер чувствовал, что для меня он не был одним из них. Скорее врагом, которого я держал достаточно близко к себе.

“Ты в братстве?” Спросила она, немного сморщив нос.

“В “Сигме Тау”, так же, как и Шеп. Я думал, ты знаешь.”

“Ну… ты не выглядишь… как типичный брат,” сказала она, разглядывая татуировки на моем плече.

Тот факт, что взгляд Эбби вернулся от него ко мне, поднял мне настроение. “Мой отец учился здесь, и все мои братья в “Сиг Тау”. Это семейное.”

“И они заставили тебя вступить?” скептически спросила она.

“Не совсем так. Они просто хоошие ребята,” сказал я, встряхнув ее конспекты. Я протянул их ей. “Тебе лучше пойти в класс.”

Она покраснела и выдала безупречную улыбку. “Спасибо за помощь.” Она толкнула меня локтем, и я просто не мог не улыбнуться в ответ.

Она вошла в класс и села рядом с Америкой. Паркер повернулся в ее сторону, наблюдая за разговором девушек. Идя по коридору, я пофантазировал над тем, как подошел бы к его столу и разбил его голову.

Больше не было причин оставаться в институте.

Долгая поездка на Харлее должна успокоить сводящие с ума мысли о Паркере и Эбби, так что я как можно дольше плутал по улицам, давая себе время подумать.

Несколько студенток, достойных моего дивана, встретились мне по дороге, но лицо Эбби всплывало в моем создании так часто, что я начал раздражаться.

Я был известным гавнюком для каждой девушки старше шестнадцати лет, с которой уединялся, начиная с пятнадцатилетнего возраста. А наша история, возможно, была типичной: плохой мальчик влюбляется в хорошую девочку. Только вот Эбби была не принцессой.

Она что-то скрывала. Возможно, это было тем, что нас связывало: то, что она оставила в прошлом. Я заехал на парковку у дома и слез с мотоцикла. Так много размышлять можно было только на Харлее. Но от этого легче не стало.

Все мысли в моей голове путались так, что их невозможно было осмыслить. Я все еще пытался найти причину своего странного увлечения ей.

Неожиданно у меня испортилось настроение. Я захлопнул за собой дверь и сел на диван, еще больше раздражаясь от того, что не смог сразу найти пульт.

Эта черная пластмассовая штука приземлилась рядом со мной со стороны Шепли, садящегося в кресло. Я взял пульт в руку и направил его на экран, включая телевизор.

“Почему ты постоянно забираешь пульт в свою комнату? Тебе надо просто оставлять его здесь,” отрезал я.

“Не знаю, чувак, это просто моя привычка. Что у тебя за проблема?”

“Я не знаю,” проворчал я, переключая канал. Я нажал кнопку выключения звука. “Эбби Эбернати”.

Брови Шепли взлетели вверх. “А что с ней?”

“Она действует мне на нервы. Думаю, мне просто надо переспать с ней, и покончить с этим”.

Шепли с подозрением разглядывал меня. “Не могу сказать, что мне не нравится твоя новоприобретенная сдержанность, но ты никогда не нуждался в моем позволении… только… не говори, что ты наконец-то перестал плевать на мнение окружающих.”

“Не будь идиотом”.

Шепли не смог сдержать улыбки. “Ты заботишься о ней. Думаю, она первая девушка, отказывающая тебе больше двадцати четырех часов”.

“Лаура заставила меня ждать неделю”.

“А Эбби не даст тебе никакого срока, верно?”

“Она просто хочет, чтобы мы были друзьями. Думаю, мне повезло, что она не относится ко мне, как к прокаженному”.

После неловкого молчания, Шепли кивнул. “Ты напуган”.

“Чем это?” Я притворно ухмыльнулся.

“Отказом. В конце концов, “Бешеный пес” - один из нас”.

Мой глаз дернулся. “Ты знаешь, что я чертовски ненавижу это, Шеп.”

Шепли улыбнулся. “Да, знаю. Ненавидишь почти также, как и чувства, которые сейчас испытываешь”.

“Ты не заставляешь меня чувствовать себя лучше”.

“Что ж, она тебе нравится и ты боишься этого. И что теперь?”

“Ничего. Это просто ненормально, что я нашел стоящую девушку, и она слишком хороша для меня”.

Шепли попытался скрыть свой смех. Меня раздрожало, что его так веселило мое затруднительным положение. Он

спрятал улыбку и спросил: “Почему бы тебе не позволить принять решение, касающееся ее, ей самой?”

“Потому что я забочусь о ней достаточно, чтобы сделать это за нее”.

Шепли потянулся и встал на ковер босыми ногами. “Хочешь пива?”

“Да. Давай выпьем за дружбу”.

“Итак, ты собираешься продолжать общаться с ней? Почему? Мне кажется, это пытка.”

Я обдумывал его слова на протяжение минуты. Это и было пыткой для меня, но не такой большой, как если бы я мог наблюдать за ней со стороны. “Я не хочу, чтобы она, в конце концов, переспала со мной… или с любым другим идиотом”.

“Ты имеешь в виду “или с другими”. Чувак, это полнейший бред”.

“Дай мое гребанное пиво и заткнись”.

Шепли пожал плечами. В отличие от Криса Дженкса, он знал, когда нужно замолчать.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

Отвлечение

Хотя мое решение было сумасшедшим, я чувствовал облегчение. На следующий день я зашел в столовую и, не раздумывая, занял пустое место напротив Эбби.

Находясь возле нее, я чувствовал себя легко и естественно и, если не брать в счет косые взгляды большинства студентов и некоторых профессоров, казалось, что ей нравилось быть возле меня.

“Мы сегодня занимаемся?”

“Да,” равнодушно сказала она.

Единственным отрицательным фактором наших с ней прогулок был факт, что чем больше я находился с ней роли друга, тем больше она мне нравилась. Было все сложнее забывать цвет и форму ее глаз, запах лосьона на ее теле.

Я также стал замечать больше деталей, например, насколько длинные у нее ноги, какие цвета она предпочитала в одежде. Я даже разобрался, по каким неделям не стоило сильно выводить ее из себя. К счастью для Шепли, это была та же неделя, когда он не мог спать с Америкой. Таким образом, у нас было три недели спокойствия, вместо двух, и мы могли предупреждать друг друга в случае чего.

Рассматривая даже самые плохие черты Эбби, она, в отличии от большинства девушек, не была суетливой. Единственным, что, казалось, влияло на нее, были периодические вопросы о наших отношениях, но, пока я заботился об этом, она довольно быстро обо всем забывала.

Чем больше проходило времени, тем меньше люди думали о наших отношениях. Мы вместе обедали, а по вечерам, когда мы занимались, я возил ее на ужин. Один раз Шепли и Америка пригласили нас в кино, и не было никакой неловкости или намеков на то, что мы не просто друзья.

Я не был уверен насчет своих чувств об этом, тем более, что мое решение продолжать общаться с ней никак не мешало фантазировать о ее стонах на моем диване. До тех пор, пока я, в один из вечеров в квартире, не наблюдал за Америкой и Эбби, которые щипали и щекотали друг друга, в то время как я представлял Эбби в своей постели.

Ей нужно было убираться из моей головы.

Чтобы перестать думать о ней, у меня было лишь одно лекарство - следущее “завоевание”.

Несколько дней спустя мне на глаза попалось знакомое лицо. Я видел эту девушку раньше, с Джанет Литтлетон. Люси была горячей штучкой, не упускавшей возможности продемонстрировать свое декольте и тошнотворный голос. К счастью, мне потребовалось всего тридцать минут и приглашение на бой, чтобы затащить ее к себе домой. Едва я закрыл входную дверь, она начала снимать с меня одежду. Казалось, в тот момент между ней и ее лютой ненавистью ко мне со прошлого года была огромная пропасть. Ушла она с улыбкой на лице и разочарованием в глазах.

Но Эбби все еще стояла у меня перед глазами.

Даже изнурение после оргазма не помогло мне избавиться от нее, и я ощутил нечто новое: вину.

На следующий день я поспешил в кабинет истории и скользнул за парту рядом с Эбби. Она уже достала свой ноутбук и книгу, едва признавая мое присутствие.

В классе было темнее, чем обычно; тучи не позволяли проникать в комнату солнечному свету, который обычно заливал окна. Я толкнул ее локтем, но она не восприняла это так, как обычно, так что я забрал из ее рук карандаш и начал рисовать на полях.

В основном, татуировки, но также я нацарапал ее имя. Эбби посмотрела на меня с благодарной улыбкой.

Я наклонился и прошептал ей на ухо. “Хочешь сегодня пообедать за пределами кампуса?”

“Я не могу,” одними губами произнесла она.

Я написал в учебнике: “Почему?”

“Потому что у меня есть план питания.

Фигня. Честно.”

Я хотел расспросить ее, но место на странице заканчивалось. “Отлично. Еще один обед из мистической еды. Не могу дождаться.”

Она засмеялась, и я наслаждался чувством наслаждения, которое испытал, вынудив ее улыбнуться. После нескольких каракулей и рисунка дракона, Чейни отпустил класс.

Я бросил карандаш Эбби в ее рюкзак, пока она убирала остальные вещи, а, затем, мы направились в столовую.

По сравнению с прошедшими днями, мы почти перестали ощущать на себе любопытные взгляды. Студенты привыкли везде видеть нас вместе. Подходя к прилавкам в столовой, мы немного поговорили о заданном Чейном докладе по истории.

Эбби набрала еду и пошла к столику. Я заметил, что на ее подносе не хватало одной вещи - апельсинового сока, которого она брала каждый день.

Я посмотрел за прилавок, где возле сервировочного стола стояла здоровенная эскимоска, лишенная природных данных. Я знал, что нашел свою цель.

“Здравствуйте, мисс…э…мисс…”

Работница столовой оценивающе посмотрела на меня, прежде чем решить, доставлю ли я ей неприятности, как большинству женщин, которые были такими правильными до того, как я занялся их бедрами.

“Армстронг,” сказала она неприветливым голосом.

Я постарался скрыть свое отвращение, когда в закоулках сознания появилась мысль о ее бедрах.

Я одарил ее своей самой очаровательной улыбкой. “Замечательно. Я хотел узнать у вас… потому что вы, кажется, здесь главная… сегодня нет апельсинового сока?”

“Он есть там, за моей спиной. Я была слишком занята, чтобы принести его на прилавок.”

Я кивнул. “Вы всегда так много работаете. Они должны повысить вас. Никто не работает так много, как вы. Мы все это замечаем.”

Она приподняла подбородок, сводя к минимуму складки на своей шее. “Спасибо. Сейчас это - вопрос времени, кто-нибудь сделает это. Тебе нужен апельсиновый сок?”

“Если это возможно… если вам не сложно, конечно.”

Она подмигнула. “Вовсе нет. Я скоро вернусь.”

Я принес сок и поставил его на поднос Эбби.

“Ты не должен был делать этого. Я сама бы взяла.” Она обнажила свои плечи, сняв куртку и положив ее на свои колени. На ней все еще держался загар с лета, и кожа немного блестела, умоляя меня прикоснуться к ней.

Десятки грязных мыслей промелькнуло у меня в голове.

“Что ж, я облегчил тебе жизнь,” сказал я. Я ослепил ее одной из своих лучших улыбок, но, сейчас, она была искренней. Это был один из счастливых моментов с Эбби, и я, конечно, хотел побольше таких дней.

“Трэвис, она превратила тебя в лакея?” Фыркнул Брэзил. “И что дальше? Нарядишь ее в купальник от “Спидо” и будешь обмахивать пальмовой ветвью?”

Я вытянул шею и посмотрел на другую сторону стола, где нашел Брэзила с нахальной ухмылкой. Он не имел в виду ничего серьезного, но смог разрушить этот счастиливый момент, чем достал меня. Я, вероятно, выглядил выглядел белым и пушистым, принося ей напиток.

Эбби наклонился вперед. “А ты, Брэзил, даже не влезешь в “Спидо”. Так что закрой рот.”

“Полегче, Эбби! Я пошутил!” сказал Брэзил, подняв руки.

“Все равно, не говори о нем так,” нахмурилась она.

Я с мгновение смотрел на нее, как гнев утихает и она возвращает свое внимание ко мне. Такое было впервые.

“Вот теперь я все повидал. За меня только что заступилась девчонка.” Я слегка улыбнулся ей, а затем встал и предупреждающе глянул на Брэзила, прежде чем выбросил еду с подноса. В любом случае, я не был сильно голоден.

Тяжелые металлические двери легко поддались мне, когда я толкнул их. Я вытащил сигареты из кармана и закурил, стараясь забыть то, что только что произошло.

Я только что превратил себя в осла из-за девушки, и это было особенно приятно для моих братьев по братству, потому что я был тем, кто усложнял их жизнь на протяжение двух лет, не говоря уже о том, что они могли хотеть делать для девушек больше, чем просто трахать их.

Теперь настала моя очередь, и я не мог ни черта сделать для этого, просто что не мог. И что ещё хуже? Я не хотел.

Когда другие курильщики смеялись, я делал то же самое, хотя не имел даже малейшего представления о теме их разговора. Внутренне я был зол и унижен, или разозлен из-за того, что был унижен. Без разницы.

Девушки впивались в меня взглядом, и по очереди подходили, пытаясь завести разговор.

Я кивал и улыбался, чтобы внешне выглядеть нормально, но, в действительности, хотел уйти подальше от столовой и кого-нибудь побить. Приступ гнева в общественном месте был бы проявлением слабости, а я не хотел подобного дерьма.

Эбби прошла мимо меня, и я прервал на полуслове одну из девушек, чтобы догнать ее. “Подожди, Гулька. Я провожу тебя.”

“Ты не должен провожать меня к каждому классу, Трэвис. Я и сама знаю дорогу.”

Признаюсь: это немного задело. Она даже не посмотрела на меня, когда говорила это. Она сказала это совершенно пренебрежительно.

Именно в этот момент мимо прошла девушка в короткой юбке, открывающей километровые ноги. Пока она шла, на ее спине раскачивались блестящие темные волосы. Тогда я и понял: мне пора сдаться.

Завалить на диван незнакомую горячую цыпочку было лучшей идеей, ведь Эбби не хотела ничего, кроме дружбы со мной. Я планировал делать все правильно и оставлять наши отношения на платоническом уровне, но, если бы я не применил радикальные меры, то мой план потерялся в беспорядке противоречивых мыслей и эмоций внутри меня.

Настал был момент, когда надо было окончательно подвести черту. Я не заслуживал Эбби в любом случае. Тогда какой был смысл в моих действиях?

Я бросил сигарету на землю. “Я догоню тебя, Гулька.”

Я надел на лицо игривое выражение, но в нем не было особой нужды. Девушка специально попалась мне на пути, надеясь, что ее короткая юбка и каблуки проститутки привлекут мое внимание. Я обогнал ее и развернулся, засунув руки в карманы.

“Торопишься?”

Она улыбнулась. Она уже была моей.

“Иду на занятие.”

“О, да? На какое же?”

Она остановилась. Один из уголков ее рта поднялся вверх.

“Трэвис Мэддокс, верно?”

“Верно. Моя репутация обгоняет меня?”

“Да.”

“Плохо.”

Она покачала головой. “Мне нужно идти на занятие.”

Я вздохнул, изображая разочарование.

“Жаль. А я как раз собирался попросить тебя о кое-какой помощи.”

“Какой же?” Она все еще улыбалась, хотя в голосе послышалось сомнение. Я мог просто попросить последовать за мной для недолгого секса, и она, вероятно, пошла бы на это, но я знал, что немного моих чар скрасят последующие действия.

“Помочь добраться до моей квартиры. У меня ужасное чувство ориентации.”

“Правда?” спросила она, кивая головой, сначала нахмурившись, а потом улыбнувшись. Она изо всех сил старалась не быть польщенной.

Две верхние пуговицы ее блузки были расстегнуты, открывая несколько сантиметров бюстгальтера и груди. Я почувствовал знакомый подъем между ног и перенес вес на другую ногу.

“Просто ужасное.” Я улыбнулся, глядя как ее взгляд перемещался от ямочки к ямочке на моих щеках. Не знаю, почему, но эти ямочки всегда помогали поставить точку.

Она пожала плечами, пытаясь напустить на себя равнодушный вид. “Веди. Если я увижу, что ты не туда сворачиваешь, то просигналю.”

“Нам туда.” Сказал я, кивая в сторону стоянки.

Ее язык был у меня во рту прежде, чем мы зашли в квартиру и сняли куртки; прежде, чем я мог найти нужный ключ. Мы были неуклюжи, но это было даже весело. У меня была большая практика открывания двери с занятым чужими ртом губами.

Она толкнула меня в гостиную, а я схватил ее за бедра, подталкивая к двери, чтобы закрыть ее. Она обернула свои ноги вокруг моей талии, и я поднял ее, прижимая свой таз к ее.

Она поцеловала меня так, будто была голодала и знала, что в моем рту есть еда. Она прикусила мою нижнюю губу, и я, сделав шаг назад, потерял равновесие и врезался в стол у кресла. Несколько вещей упало на пол.

“Упс,” хихикая, сказала она.

Я улыбнулся и стал наблюдать, как она подошла к моему дивану и, выгнув спину, наклонилась вперед так, что стало видно ее ягодицы с небольшой полоской белого кружевного белья.

Я расстегнул свой ремень и шагнул вперед. Она собиралась облегчить мне работу. Она выгнула шею и распушила свои длинные темные волосы. Она была горячей, как ад, и я собрался взять ее. Моя молния едва сдерживала давление на нее.

Она обернулась, и я наклонился, чтобы поцеловать ее.

“Может, мне надо сказать тебе свое имя?” выдохнула она.

“Зачем?” тяжело вздохнул я. “Я не любопытный.”

Она улыбнулась, подцепила пальцами лямки трусиков и опустила их, пока те не упали до лодыжек. Она встретилась со мной глазами, освежающе нечестивыми.

В моей голове мелькнула Эбби с осуждающим взглядом.

“Чего же ты ждешь?” спросила девушка, возбужденная и нетерпеливая.

“Совершенно ничего,” сказал я, качая головой. Я попытался сосредоточиться на ее голом заде, расположенном напротив моих бедер. Такая попытка определенно была чем-то новым для меня, и во всем была виновата Эбби.

Она повернулась и, через голову, стащила с меня рубашку, а затем расстегнула мои джинсы. Черт. Либо я работал со скоростью черепахи, либо эта девушка была женской копией меня.

Я скинул обувь и стянул джинсы, ногами отбрасывая их в сторону.

Она подняла одну ногу, а второй обхватила мое бедро. “Я хотела этого так долго,” прошептала она в мое ухо. “С тех пор, как увидела тебя на сборах первокурсников в прошлом году.”

Я провел рукой по ее бедрам, думая, общался ли с ней раньше. К тому моменту, когда мои пальцы достигли конца ее бедер, они были мокрыми. Она не шутила. Все-таки год мысленных прелюдий намного облегчал мою работу.

Она застонала, когда я прикоснулся к ее нежной коже кончиками пальцев. Она была такой мокрой от моих прикосновений, что я не мог больше терпеть, и яйца начали болезненно ныть.

Я трахнул всего лишь двух девушек за несколько недель. Эту цыпочку и Люси, подругу Джанет. О, стойте. Третьей была Меган, утром после встречи Эбби. Эбби. Меня захватило чувство вины, что довольно негативно повлияло на меня.

“Не двигайся,” сказал я, побежав в одних боксерах в свою спальню. Я достал квадратный пакетик из своей тумбочки и вернулся в гостиную, в которой, точно там, где я ее оставил, продолжала стоять сногсшибательная брюнетка. Она выхватила пакет из моих рук и встала на колени.

После некой доли креативности и довольно удивительных трюков с ее языком, я получил зеленый свет на то, чтобы завалить ее на диван.

Так я и поступил. С опущенной головой и шикарным видом сверху. И она наслаждалась каждой минутой, проведенной вместе со мной.

ПЯТАЯ ГЛАВА

Соседи по комнате

Сексоголичка была в ванной, одевалась и прихорашивалась. Она ничего не говорила после того, как мы закончили, и я уже думал, что возьму ее номер и добавлю в короткий список девчонок типа Меган, которая ничего, кроме повторения, после секса не требует.

Зазвучал телефон Шелпи. Это был звук поцелуя, должно быть, Америки. Она изменила сигнал его телефона на свои сообщения, а Шепли был просто счастлив оставить его. Им было хорошо вместе, вот только от их вида меня тошнило.

Я сидел на диване и переключал каналы, ожидая, пока девушка выйдет из ванны, и я смогу отправить ее домой, когда заметил, как Шепли носится по квартире.

Я сдвинул брови. “Что ты делаешь?”

“Возможно, ты захочешь убрать свое дерьмо. Мерик приедет с Эбби.”

Это привлекло мое внимание. “Эбби?”

“Ага. В Моргане опять сломались нагреватели.”

“Ну и что?”

“Значит, они собираются остаться здесь на несколько дней.”

Я сел. “Они? Эбби собирается остаться здесь? В нашей квартире?”

“Да, кретин. Достань свой мозг из задницы Дженны Джеймсон и слушай, что я говорю. Они будут здесь через десять минут. С вещами.”

“Твою мать!”

Шепли остановился как вкопанный и посмотрел на меня исподлобья.

“Подними свою задницу, помоги мне и убери свой мусор,” сказал он, указывая на ванную комнату.

“О, черт,” сказал я, рывком вставая на ноги.

Шепли кивнул головой, расширяя глаза. “Да.”

Это был окончательный удар. Если бы до того, как Америка прихала сюда с Эбби, я не смог тихонько выставить девушку, Шепли попало бы. Если бы Эбби не захотела оставаться здесь, потому что я не один, это стало бы его проблемой - и моей.

Я посмотрел на дверь ванной комнаты. Я слышал, как лилась вода, но не знал, принимала ли она душ или просто смывала свое дерьмо. Я ни в коем случае не хотел, чтобы она оставалась в квартире, когда приедут девочки.

Но, если бы меня застали, когда я пытался убрать ее отсюда, это выглядело бы еще хуже, так что, вместо этого, я пошел менять простыни на кровати и подобрать мелкий мусор.

“Где будет спать Эбби?” Спросил я, глядя на диван. Я не собирался позволить ей ложиться туда, где четырнадцать месяцев обитала моя сперма.

“Я не знаю. В кресле?”

“Она не будет спать на этом гребанном кресле, дебил.” Я почесал голову. “Думаю, она будет спать на моей постели.”

Шепли взвыл, и его смех наверняка был слышен минимум в двух кварталах в округе. Он согнулся пополам и схватил себя за колени, а его лицо стало красным.

“Что?”

Он встал, грозя мне пальцем и кивая на меня головой. Ему было так весело, что он не мог выговорить ни слова, так что он просто отошел в сторону, пытаясь продолжать уборку, в то время как его тело не переставало сотрясаться от смеха.

Одиннадцать минут спустя, Шепли пробежал через комнату и выскочил за дверь. Он спустился по лестнице, затем какое-то время ничего не было слышно. Вода в ванной, наконец, перестала литься, и в квартире наступила тишина.

Еще через несколько минут, я услышал, как распахивается дверь, и в нее заходит ворчащий Шепли.

“Боже, детка! Твой чемодан на десять килограмм тяжелее, чем у Эбби!”

Я шагнул в коридор в том момент, когда мое последнее завоевание вышло из ванной. Она замерла в коридоре, посмотрела на Эбби и Америку и застегнула последние пуговицы на блузке.

Она определенно не освежила свой макияж, он все еще был размазан по ее лицу.

На мгновение я отвлекся на неловкость ситуации, которую можно было описать тремя буквами: W, T и F. Думаю, ситуация приветствия Америки и неожиданного визита Эбби не могла стать сложнее. Даже не смотря на то, что я все еще оставался в своих боксерах.

“Привет,” сказала она девочкам. Она посмотрела вниз на их чемоданы, и её удивление превратилось в полное смятение.

Америка уставилась на Шепли. Он поднял руки. “Она с Трэвисом!”

Пришло время мне вступить в разговор. Я вышел из-за угла, зевнул и шлёпнул мою гостью по попке. “Мои друзья здесь. Тебе пора уходить”.

Она, казалось, немного расслабилась и улыбнулась, после чего обняла меня и поцеловала в шею. Ее губы казались мягкими и теплыми, не такими, как час назад. Перед Эбби же они были как две липких булочки, обмотанных колючей проволокой.

“Я оставлю свой номер на стойке бара.”

“Э… не утруждайся,” сказал я, напуская на себя беспечный вид.

“Что?” Спросила она, отклонившись.

Было ошибкой допускать мысль о включении ее в список “часто летающих пассажиров”. Обычно я выбираю кого-нибудь получше.

“Каждый раз одно и то же!” Америка посмотрела на девушку. “Как ты вообще можешь удивляться? Он же чертов Трэвис Мэддокс! Именно этим он и знаменит, и каждый раз они удивляются!” Сказала она, поворачиваясь к Шепли. Он обнял ее, пытаясь успокоить.

Глаза девушки сузились от гнева и смущения, после чего она выбежала из квартиры, прихватив сумочку.

Дверь захлопнулась, и плечи Шепли напряглись. Такие моменты очень беспокоили его. Я был его противоположностью, укрощая девушек-мигер, поэтому прошел в кухню и открыл холодильник, как будто ничего не случилось.

Огонь в ее глазах предсказал ярость, которую я еще не встречал (не потому, что я не встречал девушку, которая хотела мою задницу на блюдечке с голубой каемочкой, а потому, что я никогда не заботился, чтобы распознать эту ярость).

Америка покачала головой и зашагала по коридору. Шепли последовал за ней, согнувшись и волоча ее тяжеленный чемодан.

В момент, когда я думал, что Эбби ударит меня, она рухнула в кресло. Хах. Что ж… она сердилась. Возможно, лучшим вариантом было покончить с этим.

Я скрестил руки на груди, сохраняя минимальное безопасное расстояние от нее, оставаясь на кухне. “Что с тобой, Гулька? Тяжелый день?”

“Нет, я питаю истинное отвращение.”

Это было начало.

“Ко мне?” Спросил я с улыбкой.

“Да, к тебе! Как ты можешь использовать девушку и после так отнестись к ней?”

Итак, началось. “Как я к ней отнесся? Она предложила свой номер, я отказался.”

Ее рот приоткрылся. Я постарался не засмеяться. Не знаю, почему меня так забавляли ее волнение и ужас от моего поведения. “Ты занимаешься с ней сексом, но номер не берешь?”

“Зачем мне ее номер, если я не стану звонить?”

“А зачем спать с ней, если ты не собираешься ей позвонить?”

“Гулька, я никому ничего не обещаю. Она не оговаривала дальнейшие отношения, прежде чем распластаться на моем диване.”

Она с отвращением посмотрела на диван.”Трэвис, она же чья-то дочь. Что, если в будущем с твоей дочерью станут так обращаться?”

Эта мысль уже приходила мне в голову, так что ответ был готов. “Скажем так, моей дочери лучше не расставлять ноги перед первым встречным кобелем.”

И это было правдой. Заслуживают ли женщины, чтобы к ним относились, как к шлюхам? Нет. Заслуживают ли шлюхи, чтобы к ним относились, как к шлюхам? Да. Я был такой же шлюхой.

Первый раз, когда я трахнул Меган, и она вскоре ушла, и я не плакал из-за этого, не ел килограммы мороженого. Я не жаловался моим братьям по “Сиг Тау”, что на первом свидании Меган относилась ко мне так, как и следовало относиться к человеку с моим поведением. Нет смысла притворяться, что ты защищаешь свое достоинство, если твоя цель - уничтожить его.

Девушки славятся своими сплетнями, во всяком случае, им всегда хватает времени обсудить парня. Я слышал, как они называли одноклассников шлюхами до того, как это пришло мне в голову.

Тем не менее, если я трахаю шлюху и выгоняю ее потом, то вдруг становлюсь плохим парнем. Бред.

Эбби скрестила руки на груди, была заметно, что она не могла с этим поспорить и от этого ещё больше злилась. “Значит, помимо того, что ты сам признаёшь себя кобелём, ты говоришь, что раз она переспала с тобой, то заслуживает быть вышвырнутой, как бродячая кошка?”

“Я лишь говорю, что был с ней честен. Она уже взрослая, все случилось по взаимному согласию… Если тебе интересно, то она проявила изрядную настойчивость. Ты ведешь себя так, словно я совершил преступление.”

“Трэвис, мне показалось, что она не слишком трезво осознавала твои намерения.”

“Женщины любят придумывать всяческие объяснения своим поступкам. Она не сказала мне в лоб, что ожидает продолжения отношений, как и я не сказал, что мне нужен секс без всяких обязательств. Чем это отличается?”

“Ты свинья”.

Я пожал плечами. “Меня и похуже обзывали.” Несмотря на мое равнодушие, услышать это от нее было так же приятно, как забить деревяшку под ноготь. Даже если это было правдой.

Она посмотрела на диван и передернулась. “Думаю, я посплю в кресле.”

“Почему?”

“На этом я спать не буду! Один бог знает, что я там подцеплю.”

Я поднял ее сумку с пола. “Ни на диване, ни в кресле ты спать не будешь. Ты спишь в моей кровати.”

“Уверена, там еще большая антисанитария, чем на диване.”

“В моей кровати, кроме меня, никого никогда не было.”

Она закатила глаза. “Не смеши меня.”

“Серьезно. Я трахаю их на диване, а в свою комнату никого не пускаю.”

“Так почему же мне позволено спать на твоей кровати?”

Я хотел сказать ей. Господи, хотел бы я когда-нибудь произнести эти слова, но я едва мог признаться в этом самому себе, а ей тем более. В глубине души я знал, что являюсь куском дерьма, и она заслуживает лучшего.

Часть меня хотела отнести ее в спальню и показать, почему она была особенной, но была еще одна вещь, останавливающая меня. Эбби была моей противоположностью: невинная снаружи и испорченная глубоко внутри.

В ней было что-то, чего не хватало в моей жизни, и, хотя я не был уверен, что это было, я не мог дать волю вредной привычке и трахнуть ее. Я видел, что она была всепрощающим типом людей, но была грань, которую лучше было не переступать.

В голову пришел отличный вариант, и я ухмыльнулся. “Ты планируешь заняться со мной сексом ночью?”

“Нет!”

“Вот поэтому. А теперь поднимай свою ворчливую задницу и иди под горячий душ. Потом мы немного позанимаемся биологией.”

Эбби стрельнула в меня глазами, но подчинилась. Она чуть не толкнула меня плечом, когда проходила мимо, а затем захлопнула дверь ванной. В ответ на поворот крана с водой, в квартире тут же заскрипели трубы.

Она пришла налегке: только самое необходимое. Я нашел несколько шорт, футболку и пару белых хлопковых трусиков с фиолетовыми полосками. Я посмотрел на них, а потом порылся еще.

Все трусы были хлопковыми. Она действительно не собиралась раздеваться передо мной или хотя бы дразнить. Это немного разочаровывало, но, в то же время, из-за этого она нравилась мне все больше. Интересно, были ли у нее вообще стринги.

Была ли она девственницей?

Я рассмеялся. Девственница в колледже - неслыханной в наши дни.

Также там были упакованы тюбик зубной пасты, зубная щетка и небольшой тюбик крема для лица, которые я взял, выходя в коридор, где захватил полотенце из бельевого шкафа.

Я постучал в дверь ванной, но Эбби не ответила, так что я решил просто зайти. Она была за шторкой, но, в любом случае, у нее не было ничего, что я не видел до этого.

“Мерик?”

“Нет, это я,” сказал я, положив ее вещи рядом с раковиной.

“Ты что здесь делаешь? Убирайся!” взвизгнула она.

Я усмехнулся. Как ребенок. “Ты забыла полотенце, и я принес тебе одежду, зубную щетку и какой-то подозрительный крем для лица, который нашел в твоей сумке.”

“Ты рылся в моих вещах?” Ее голос стал на октаву выше.

Я придушил внезапный приступ смеха в горле. Я принес ей вещи, чтобы выглядеть хорошим мальчиком, а она была такой капризной. В любом случае, я не нашел ничего интересного в ее сумке. Эбби была такой же озорной, как и учительница воскресной школы.

Я выжал её зубную пасту на мою щетку и открыл кран.

Эбби была странно тихой, пока ее лоб и глаза не появились из-за шторки. Я старался игнорировать ее, чувствуя, что ее глаза прожигали мой затылок.

Ее раздражение было для меня загадкой. Для меня же такой ход действий был странно расслабляющим. Эта мысль заставила меня меня остановиться; семейная жизнь была не тем, что, я думал, мне понравится.

“Убирайся, Трэвис,” прорычала она.

“Я не могу лечь спать, не почистив зубы.”

“Если подойдешь к этой шторке ближе чем на пол метра, то во сне я выколю тебе глаза.”

“Гулька, я не стану подглядывать.” На самом деле, мысль о том, как она нависает надо мной, даже с ножом в руке, в какой-то мере заводила. Больше, конечно, та часть, в которой она надо мной, чем то, что в ее руках будет нож.

Я закончил чистить зубы и пошел в спальню, улыбаясь всю дорогу. Через несколько минут шум в трубах затих, но она все не выходила.

В нетерпении, я просунул голову в дверь ванной. “Быстрей, Голубка! Я уже состарился!”

Ее внешний вид удивил меня. Я видел ее без макияжа и раньше, но, в этот раз, кожа была розовой и блестящей, а длинные мокрые волосы были зачесаны назад. Я не мог перестать пялиться на нее.

Эбби отвела назад руку и бросила в меня расческу. Я пригнулся и закрыл за собой дверь, посмеиваясь всю дорогу по коридору.

Я услышал, как ее маленькие ножки потопали по коридору в мою комнату, и сердце заколотилось в груди.

“Спокойной ночи, Эбби,” раздался из комнаты Шепли голос Америки.

“Спокойной ночи, Мерик.”

Я рассмеялся. Ночной кошмар осуществился. Девушка Шепли познакомила меня с моей полной противоположностью. Я не мог завладеть ей и не хотел покидать ее.

Хотя я не мог назвать это ни чем иным, кроме зависимости, я не осмеливался делать что-то серьезное. Я только держал ее достаточно близко к себе, ведь зная, что она рядом, я чувствовал себя лучше.

Для меня не было никакой надежды.

В реальность меня вернули два тихих удара в дверь.

“Заходи, Гулька. Тебе не обязательно стучаться.”

Эбби со своими темными влажными волосами проскользнула в комнату; она была одета в серую футболку и клетчатые боксеры. Широко раскрытые глаза прошлись по комнате, пока она решала что думать обо мне, основываясь на абсолютно голых стенах.

Первый раз здесь была женщина. В тот момент я не думал об этом, но Эбби изменила атмосферу в комнате, чего я от нее не ожидал.

Раньше это было просто местом, где я спал. Эбби превратила эти белые, спокойные стены в место, где я чувствовал себя легче всего.

Она была в моей комнате, что заставляло меня чувствовать себя, как дома. Пустота вокруг больше не казалась мне правильной.

“Прикольная пижамка,” в конце концов сказал я, садясь на кровать.”Иди сюда. Я не кусаюсь”.

Она чуть опустила подбородок и подняла брови. “Я вовсе не боюсь тебя.” Ее учебник биологии с глухим стуком приземлился рядом со мной, затем она остановилась. “У тебя есть ручка?”

Я кивком указал на тумбочку. “В верхнем ящике.” Через секунду, после того, как я сказал это, моя кровь похолодела. Она сейчас найдет мой тайник. Я подготовил себя к предстоящему состязанию со смертельным противником, которое должно было моментально последовать после его открытия.

Она оперлась одним коленом на кровать, рукой потянула на себя ящик и засунула в него руку, после чего слегка отдернула. В следующую секунду она быстро схватила ручку и захлопнула ящик.

“Что такое?” Спросил я, делая вид, что просматриваю учебник по биологии.

“Ты ограбил медицинский центр?”

Откуда Голубка знает, где берут презервативы? “Нет. Почему?”

Она сморщила лицо. “У тебя пожизненный запас презервативов.”

Вот оно. “Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, верно?” Она не могла поспорить с этим.

Вместо того, чтобы накричать на меня и обзывать - чего я от нее и ждал,- она закатила глаза. Я перевернул страницу учебника, стараясь не выглядеть чересчур облегченным.

“Хорошо, мы можем начать отсюда. Господи… фотосинтез? Разве вы не учили это в школе?”

“Ну да,” сказала она, защищаясь. “Это “Биология 101 (обозначение учебного курса нижнего уровня - прим.)”, Трэв. Я не выбирала учебную программу.”

“И как ты вычисляешь? Как ты можешь быть настолько совершенной в математике и отстающей в науке?”

“Я не отстаю. Первая часть всегда ознакомительная.”

Я поднял бровь. “Не совсем так.”

Она слушала, пока я проходился по основам фотосинтеза, а затем анатомии клеток растений. В независимости от того, сколько я говорил и что говорил, она ловила каждое мое слово. Легко было думать, что она была заинтересована мной, а не проходным баллом по предмету.

“Липиды. Не липиды. Расскажи мне о них снова.”

Она сняла очки. “Сдаюсь. Я больше не могу запомнить ни одной макромолекулы.”

Чёрт. Время ложиться спать. “Хорошо”.

Эбби нервно взглянула, что странно успокаивающе подействовало на меня

Оставив ее наедине с нервами, я пошел в душ. Осознание того, что она недавно стояла голая на этом же месте, вызвало кое-какие мысли, из-за чего пять минут, прежде чем выйти, я простоял под ледяной водой.

Хоть и было некомфортно, я, по крайней мере, избавился от возбуждения.

Когда я вернулся в спальню, Эбби лежала на боку, с закрытыми глазами, напряженная как доска. Я сбросил полотенце, натянул боксеры, и забрался в кровать, выключив свет. Эбби не двигалась, но она не спала.

Каждый мускул ее тела был напряжен, но она сжалась еще больше, прежде чем повернулась ко мне.

“Ты тоже будешь спать здесь?”

“Ну да. Это же моя кровать.”

“Я знаю,но я…” Она замолчала,взвешивая свои варианты.

“Ты все еще не научилась доверять мне? Клянусь, я буду вести себя лучшим образом,” я поднял мизинец, средний и указательный пальцы, образуя знак, прозванный братьями в братстве “шокером” (ru.wikipedia.org/wiki/Шокер_(жест) - подробнее о знаке). Она не поняла.

Каким бы большим не было желание, я не собирался заставить ее бежать в первую же ночь, сделав какую-нибудь глупость.

Эбби находилась в хрупком равновесии между жесткостью и нежностью.

Слишком сильное давление, казалось, могло вызвать реакцию загнанного в угол зверя. С ней было также весело, как ходить по канату, и также страшно, как ехать-под-сто-девяносто-километров-в-час на мотоцикле-задом-на-перед.

Она отвернулась от меня, ударом каратэ подбила под себя одеяло, вырисовывая каждый изгиб своего тела. Мое лицо расплылось в еще одной улыбке, и я наклонился к ее уху.

“Спокойной ночи, Голубка.”

ШЕСТАЯ ГЛАВА

Рюмки

Когда я открыл глаза, солнце только-только начало отбрасывать тени на стены моей комнаты. Запутанные волосы Эбби в беспорядке лежали на моем лице. Я втянул носом воздух.

“Чувак, что ты делаешь… кроме того, что так жутко себя ведёшь?” подумал я. Я перевернулся на спину и, прежде чем смог остановиться, ещё раз вздохнул. Она все ещё пахла шампунем и лосьоном.

Через несколько секунд запищал будильник, и Эбби начала просыпаться. Ее рука наткнулась на мою грудь, а затем отдернулась назад.

“Трэвис?” Сонно сказала она. “Твой будильник, Трэвис.”

Она подождала минуту, затем вздохнула и потянулась через меня, напрягаясь, пока не дотянулась до источника шума, после чего несколько раз постучала по нему, чтобы он замолчал.

Затем она, пыхтя, упала на подушку. С моих губ слетел смешок, и она ахнула.

“Значит, ты не спишь?”

“Я обещал вести себя смирно и даже не возражал, когда ты легла на меня,чтобы выключить будильник.”

“Не ложилась я на тебя! Я просто не могла дотянуться до часов. У тебя самый противный будильник, который я когда-либо слышала. Как будто стонет раненое животное.”

“Хочешь позавтракать?” Я засунул руки под голову.

“Нет, я не голодна.”

Она казалась недовольной чем-то, но я проигнорировал это. Вероятно, она просто не была “жаворонком”. Хотя, следуя логике, “совой” она тоже не была. Если подумать, она была отчасти капризной стервой… и мне это нравилось.

“А вот я напротив. Почему бы нам не доехать до какого-нибудь кафе?”

“Не думаю, что смогу справиться с отсутствием твоих водительских навыков с самого утра,” она засунула свои худенькие ноги в тапки и пошла к двери.

“Ты куда?”

Она мгновенно разозлилась

“Одеваться и ехать на учебу. Тебе что, маршрутный лист сделать, пока я здесь?”

Она захотела поиграть в крутышку? Отлично. Я поиграю. Я подошел к ней и обхватил руками ее плечи. Черт, ее кожа была просто восхитительной.

“Ты всегда такая ворчливая? Или это пройдет, когда ты поймешь, что я не строю изощренных планов залезть к тебе в трусы?”

“Я не ворчунья.”

Я наклонился, шепча ей на ухо.

“Голубка, я не хочу спать с тобой. Ты мне слишком уж нравишься.”

Ее тело напряглось, и я ушел, не сказав больше ни слова. Прыгать в честь волнующей победы было немного банально, так что я сдерживался, пока не скрылся за дверью, после чего сделал несколько победных ударов в воздух.

Я удерживал ее за самые кончики пальцев, и это было нелегко. Но когда у меня все-таки получалось, я чувствовал себя на шаг ближе к…

К чему? Я не был уверен. Это просто заставляло меня чувствовать себя лучше.

Мне потребовалось время, чтобы сходить в один из продуктовых магазинчиков. Завтрак был не для гурманов, но достаточно хорошим. Я разбил в миску яйца и смешал их со смесью из лука, зеленого и красного перца, а затем вылил все на сковородку.

Эбби вошла и села на стул.

“Уверена, что не будешь?”

“Да, уверена. Но спасибо.”

Она только что встала с кровати и все равно оставалась великолепной. Это было просто смешно. Я был уверен, что это не было обычным для девушек, но точно не знал.

Ведь раньше по утрам я видел только девушек Шепли и не приглядывался, чтобы сформировать мнение по этому поводу.

Шепли взял тарелки и поддержал их передо мной, пока я раскладывал на них яйца, поддевая их кухонной лопаткой. Эбби наблюдала за всем этим с легким интересом.

Америка запыхтела, когда Шепли поставил перед ней тарелку. “Не смотри на меня так, Шеп. Извини, но я действительно не хочу идти туда.”

Шепли несколько дней хандрил из-за отказа Америки идти на вечеринку для пар. Я не винил ее. Вечеринки для пар были настоящими пытками.

Тот факт, что она не хотела идти, был впечатляющим. Большинство девушек буквально на стенку лезли, чтобы их пригласили туда.

“Детка,” заскулил Шепли. “В “Доме” вечеринка для пар проводится лишь дважды в году. Еще целый месяц впереди. У тебя предостаточно времени, чтобы выбрать платье и сделать все, что вам, девчонкам, нужно.”

Америка не пойдет на нее. Я перестал обращать на них внимание, пока не понял, что Америка решила идти, только если пойдет Эбби. Америка посмотрела на меня, и я поднял бровь.

Шепли не колеблясь ответил: “Трэв не ходит на вечеринки для пар. Туда приводят своих девушек, а Трэвис… ты знаешь.”

Америка пожала плечами. “Мы можем найти ей кого-нибудь еще.”

Я начал говорить, но Эбби явно не была осчастливлена.

“Вообще-то, я все слышу,” проворчала она.

Америка надула губки, состроив рожицу, перед которой Шепли никогда не мог устоять.

“Эбби, пожалуйста! Мы найдем тебе отличного парня, веселого и остроумного. Я гарантирую, он будет просто огонь!

Обещаю, ты здорово проведешь время. И кто знает? Может, вы друг другу понравитесь.”

Я нахмурился. Америка найдет ей парня? На эту вечеринку. Одного из моих “братьев”.

О, черт, нет. От мысли о том, что она познакомится с кем-то, волосы на моем затылке встали дыбом.

Я бросил сковородку в раковину, и та издала громкий шум.

“Я не говорил, что не отведу ее на вечеринку.”

Эбби закатила глаза. “Не надо мне никаких одолжений, Трэвис.”

Я сделал шаг. “Гулька, я не об этом. Эти вечеринки для парней, у которых есть подружки. Всем известно, что не в моих привычках с кем-то встречаться.

Но за тебя не стоит волноваться, ты же не будешь после ждать обручального кольца?”

Америка опять надула губки. “Эбби, пожалуйста…”

Эбби выглядела так, будто мучилась в предсмертных муках.

“Не смотри на меня так! Трэвис не хочет идти, я тоже… ничего из этого не выйдет.”

Чем больше я думал об этом, тем больше мне нравилась эта идея. Я скрестил руки на груди и прислонился к мойке.

“Я не говорил, что не хочу идти. Мне кажется, будет весело, если мы пойдем вчетвером.”

Эбби отшатнулась, когда все посмотрели на нее.

“Почему бы нам просто не потусить здесь?”

Я не был против.

У Америки опустились плечи, а Шепли подался вперед.

“Потому что я должен пойти, Эбби,” сказал Шепли. “Я первокурсник, и должен следить, чтобы все шло как по маслу, у всех были напитки и все тому подобное.”

Эбби была в смятении. Она явно не хотела идти, но, что особенно пугало меня, она не могла отказать Америке, а Шепли был готов сказать всё что угодно, чтобы его девушка пошла на вечеринку.

Если бы Эбби не пошла со мной, она, в конечном итоге, могла провести вечер - или ночь - с одним из моих братьев по братству. Они не были плохими парнями, но я не смог бы выдержать их рассказы об Эбби.

Я прошел по плитке и обнял Эбби за плечи. “Да ладно тебе, Гулька. Ты пойдешь со мной?”

Эбби посмотрела сначала на Америку, затем - на Шепли. Несколько секунд, прежде чем она взглянула в мои глаза, показались мне вечностью.

Когда глаза Эбби, наконец, встретились с моими, ее защита рухнула.

“Да,” вздохнула она. Энтузиазма в ее голосе не было, но это не имело значения. Она поедет со мной, и это знание позволяло мне дышать.

Америка закричала, как маленькая девочка, захлопала в ладоши, а затем схватила Эбби и обняла ее.

Шепли понимающе улыбнулся мне и посмотрел на Голубку. “Спасибо, Эбби,” сказал он, положив руку ей на спину.

Я никогда не видел кого-то, кто не был бы счастлив пойти со мной на свидание, но, опять же, причиной ее недовольства был не я.

Девочки закончили готовиться и пораньше уехали на их восьмичасовую пару. Шепли остался маячить на кухне, чтобы вымыть посуду, радуясь, что он, наконец, получил то, что хотел.

“Чувак, спасибо. Я уже и не думал, что Америка пойдёт.”

“Какого черта, чувак? Вы что, собираетесь познакомить Гульку с кем-то?”

“Нет. В смысле, Америка могла бы, наверное. Не знаю. Да и какая разница?”

“Разница есть.”

“Есть?”

“Просто не надо.. не надо делать этого, хорошо? Я не хочу видеть, как она обжимается в темном углу с Паркером Хейсом.”

Шепли кивнул, очищая сковородку от яиц.

“Или с кем-то другим.”

“И что?”

“Как долго, по-твоему, это может продолжаться?”

Я нахмурился.

“Я не знаю. Так долго, как только это возможно. Только не мешай мне.”

“Трэвис, ты хочешь быть с ней или нет? Делать все возможное, чтобы удержать ее от свидания с кем-либо еще, тогда как сам не с ней, - это идиотство.”

“Мы просто друзья”.

Шепли с сомнением усмехнулся мне.

“Друзья говорят о сексе на выходных? Почему-то я не вижу, чтобы между вами двумя что-то происходило.”

“И это не значит, что мы не можем быть друзьями.”

Шепли недоуменно поднял брови.

“Это вроде именно это и означает, чувак.”

Он не ошибся. Я просто не хотел признаваться в этом.

“Это просто…”

Я остановился, чтобы посмотреть на выражение лица Шепли.

Из всех людей, он бы, наверное, судил меня меньше всех, но я чувствовал себя слишком слабым, чтобы признаться в том, как часто я думаю о Эбби. Шепли понял бы меня, но то, что я произнес бы это вслух, не заставило меня чувствовать себя лучше.

“В ней есть то, что мне нужно. Вот и все. Неужели странно, что я считаю ее чертовски крутой и не хочу ни с кем ей делиться?”

“Ты не можешь делиться ей, если она не твоя.”

“Что я знаю об ухаживаниях, Шеп? Какие знаю отношения? Только твои. Твои навязчивые, нуждающиеся отношения. А если она встретит кого-то другого и начнет встречаться с ним, я потеряю ее.”

“Так пригласи ее на свидание.”

Я потряс головой. “Еще не готов.”

“Почему? Боишься?” спросил Шепли, бросая полотенце для посуды в мое лицо. Оно упало на пол, и я нагнулся, чтобы поднять его.

Я скручивал и натягивал ткань, крутя ее вперед-назад.

“Она другая, Шепли. Она хорошая.”

“Так чего ты ждешь?”

Я пожал плечами. “Еще одной причины, я полагаю.”

Шепли неодобрительно поморщился и наклонился, чтобы включить посудомоечную машину.

Комната наполнилась механическими звуками и шумом льющейся воды, а Шепли направился в свою комнату.

“Знаешь, у нее скоро день рождения. Мерик хочет, чтобы мы вместе что-нибудь устроили.”

“У Эбби?”

“Да. Чуть больше, чем через неделю.”

“Что ж, мы должны что-нибудь сделать. Ты знаешь, что она любит? Америка что-то придумала? Наверное, лучше купить ей что-нибудь. Что я могу подарить ей?”

Шепли улыбнулся, закрывая дверь своей комнаты.

“Ты с этим разберешься. Урок начинается через пять минут. Поедешь в “Чарджере”?”

“Неа. Я собираюсь посмотреть, удастся ли мне еще раз усадить Эбби позади себя на мотоцикле. Это ближайший способ получить доступ к внутренней стороне ее бедер.”

Шепли рассмеялся, а затем закрыл за собой дверь

Я направился в свою комнату, натянул джинсы и футболку. Бумажник, телефон, ключи. Я не мог себе представить, каково это - быть девушкой. Эти ежедневные процедуры, фигня, через которую они проходили, просто чтобы выйти за дверь, поглощала половину их жизни.

Урок длился чертову вечность, и, когда он закончился, я поспешил через кампус к Морган холлу. Эбби стояла у входа с каким-то парнем, и моя кровь тут же вскипела. Через несколько секунд я узнал Финча и с облегчением вздохнул. Она ждала, пока он покончит с сигаретой, и смеялась надо всем, что он говорил. Финч размахивал руками, видимо, в середине грандиозной истории, останавливаясь, только чтобы сделать затяжку.

Когда я подошел, Финч подмигнул Эбби. Я воспринял это как хороший знак.

“Привет, Tрэвис,” пропел он.

“Финч,” я кивнул ему и тут же переключил все внимание на Эбби. “Гулька, я еду домой. Тебя подбросить?”

“Я собиралась зайти внутрь,” сказала она, улыбнувшись мне.

Мой желудок рухнул вниз, и я заговорил раньше, чем подумал.

“Так ты не остаешься у меня сегодня на ночь?”

“Почему же, остаюсь. Мне просто нужно взять кое-какие вещи.”

“Например?”

“Что ж, мой станок, для начала. А тебе какое дело?”

Черт, она так мне нравилась. “Ага, как раз пора побрить ноги. А то они уже стали царапаться.”

Глаза Финча едва не вылезли из орбит.

Эбби нахмурилась. “Вот так рождаются слухи!” она посмотрела на Финча. “Я сплю в его кровати… просто сплю!”

“Хорошо,” сказал Финч с самодовольной улыбочкой.

Прежде, чем я понял, что произошло, она оказалась внутри общаги и быстро поднималась вверх по лестнице в ее комнату. Я прыгал через ступеньку, чтобы догнать ее.

“Не бесись. Я просто пошутил.”

“Все и так считают, что мы переспали. А ты делаешь только хуже.”

Видимо, заняться со мной сексом было для нее чем-то очень плохим. Как только я начал задаваться вопросом, рассматривала ли она меня в этом аспекте вообще, она тут же дала понять: нет, черт возьми, конечно, нет.

“Кого волнует, что они подумают?”

“Меня, Трэвис, меня!” Она толкнула дверь в свою комнату в общежитии и заметалась по ней из угла в угол, открывая и закрывая ящики, и складывая вещи в сумку.

Меня вдруг охватило чувство из серии тех, когда не знаешь, смеяться тебе или плакать. Из моего горла вырвался смешок.

Серые глаза Эбби потемнели и впились в меня.

“Не смешно. Ты хочешь,чтобы весь институт считал меня одной из твоих шлюх?”

Моих шлюх? Они были не моими. Следовательно, они были просто шлюхами.

Я взял сумку из ее рук. Это было очень нехорошо. Для нее иметь со мной какую-то связь, не говоря уже об отношениях, значило пошатнуть репутацию. Почему же она все еще хотела быть моим другом, если так себя чувствовала?

“Никто так не считает, или же пускай молятся, чтобы я ничего не услышал.”

Я придержал для нее дверь, и она прошла мимо. Когда я отпустил ручку и начал идти за ней, Эбби резко остановилась, заставив меня балансировать на кончиках пальцев, чтобы не упасть на нее. Дверь позади меня закрылась, толкая вперед.

“Эй!” сказал я, врезаясь в девушку.

Она повернулась.

“О, Господи!”

Сначала я подумал, что наше столкновение сделало ей больно. Потрясенное выражение лица стало вторым поводом для волнения, но потом она продолжила: