Холод-убийца

Как только я возвращала артефакт на место, Никамедис спрашивал, что я видела и чувствовала, и я послушно отвечала на его бесчисленное количество вопросов. Делая заметки, он исписывал одну страницу за другой. Сам библиотекарь сосредоточен, а вот глаза наоборот — ярко светятся от удовольствия.

Ничто не радовало Никамедиса так сильно, как исследования, даже если это мне приходилось выполнять всю тяжёлую работу. Но я знала, что его обширные заметки послужат хорошей цели. Без сомнения, некоторая информация, которую он записывал, будет использоваться для идентификационных карточек. Их поместят потом рядом с артефактами, как только те будут выставлены в главном зале библиотеки.

Проходили минуты, превращаясь в часы. А я всё продолжала прикасаться к артефактам, погружаться в воспоминания о прошлом, а затем пересказывать их Никамедису.

Обследовав примерно где-то половину артефактов, я остановилась и посмотрела на Линуса.

— Вы уверены, что Жнецы желают заполучить что-то из лежащего на этом столе? Мы случайно ничего не оставили в аэропорту? Или потеряли где-то по пути? Потому что я не нашла ничего, что оправдало бы такое полномасштабное, массивное нападение, какое произошло сегодня после обеда.

Задумчивый взгляд Линуса переходил от одного артефакта к другому.

— Это всё, что мы нашли в лыжном отеле Нью-Йорка, где прятались Жнецы, а также ещё несколько предметов, которые обнаружили и конфисковали в других укрытиях. Этот артефакт должен быть где-то здесь.

Я кивнула, вздохнула и протянула руку к следующему артефакту. Прошёл ещё час, а удача мне так и не улыбнулась. Я положила проверенный мной последний меч на стол и посмотрела вниз. Там осталось всего пять предметов. Я снова вздохнула, в этот раз громче и глубже.

С моей-то удачей я скорее всего прикоснусь к таинственному объекту в самую последнюю очередь. Естественно.

Так что я сделала ещё один шаг и взяла в руки следующий артефакт: маленькую, тонкую, наполовину сгоревшую свечу, изготовленную из белого воска, принадлежавшую Сунни, скандинавской богине Солнца…

И я сразу поняла, что, наконец, нашла то, за чем охотятся Жнецы. На мгновение перед глазами всё стало абсолютно, невероятно, ослепительно белым, как будто я смотрела прямо на звезду. После чего меня затопил жар, жгучий и палящий, ощущение, будто в руках я держу само солнце. Интенсивный свет сжался до одной единственной искры — добела раскалённой точки, не перестававшей пульсировать, почти как сердце. На самом деле казалось, будто эта единственная, одинокая искра содержит всю магию свечи, сконцентрированную в одну яркую блестящую точку. Но свеча содержала не только тепло и свет, а также мощь и силу.

Жизнь.

Всё, что я могла, — это стоять и сжимать свечу, пока интенсивные волны энергии продолжали накатывать на меня. Каждая волна была немного жарче и ярче предыдущей, и каждый раз она уносила меня немного дальше, будто фиолетовая искра, находящаяся в центре моей сущности, таяла, как на самом деле должен был таять белый воск свечи. У меня перехватило дыхание.

Но как бы я не старалась, мне никак не удавалось отпустить свечу, я просто не могла оторвать пальцы от гладкого воска. Я знала, что мне угрожает серьёзная опасность, если проникну слишком глубоко в артефакт и в огромную силу, содержащуюся в нём, то возможно никогда не найду дорогу назад. Было такое ощущение, словно я тону в пламени, сгораю заживо изнутри…

Прохладный металл впился мне в ладонь, и я поняла, что в свободной руке сжимаю серебряный браслет из лавровых листьев и омелы. Острый кончик одного из листьев воткнулся в кожу, поранив ладонь до крови. Каким-то образом магия другого артефакта не затронула браслет, несмотря на интенсивный жар, свет и силы, исходящие от свечи…

Резкая боль от укола проникла сквозь силовые волны и помогла мне найти себя. Дрожа, я сделала глубокий вдох и сумела открыть глаза. И действительно, в правой руке я сжимала свечу, а левой обхватывала лавровый браслет на своём запястье. Я не убрала руку с браслета, используя прохладный металл в качестве заземлителя, одновременно осторожно возвращая свечу на стол.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с силами и окончательно убрать пальцы с белого воска и сделать шаг назад, чтобы свеча оказалась в недосягаемости. Потому что в этот момент мне ничего не хотелось сильнее, кроме как снова прикоснуться к ней и почувствовать пробегающие через меня жар, силу и жизнь.

— Итак, Гвендолин? — позвал Никамедис. — Что ты увидела?

— Это она, — сказала я, указывая на свечу. Я не смела прикоснуться к ней ещё раз голыми руками. — За этой свечой охотятся Жнецы.

Глава 7

Линус, Метис и Никамедис одновременно подались вперёд, разглядывая свечу. Она выглядела точно так же, как и минуту назад: тонкий, наполовину сгоревший цилиндр из белого воска. Дрожь пробежала у меня по спине, и я отвернулась, потому что в это мгновение даже не могла смотреть на свечу. Я прикасалась ко множеству мощных артефактов с тех пор, как начала посещать мифакадемию, но эта свеча была одной из сильнейших — и опаснейших.

— Вы уверены, мисс Фрост? — спросил Линус. — Она кажется очень неприметной.

— Доверьтесь мне, внешность часто обманчива, особенно в этом случае.

И я снова не смогла подавить дрожь, когда подумала о невероятной силе, пронзившей моё тело и об этих белых горящих искрах, представляющих из себя мощь, здоровье и жизненную энергию. Если бы я не укололась браслетом, возможно, я бы утонула в этой интенсивном жаре, в этом чувстве абсолютной, ужасной, неудержимой силы. Может, я потерялась бы навсегда, потому что мой разум погрузился бы во всепоглощающие ощущения, исходящие от свечи и никогда больше не нашёл дорогу назад.

Я прикоснулась к одному из листьев, задаваясь вопросом, почему браслет и дальше оставался холодным на моей коже, хотя во всём теле было такое ощущение, будто я сгораю заживо. Может быть потому, что серебряный лавр используется как для разрушения, так и для исцеления? Это рассказала мне Эйр. Интересно, будет ли достаточно магии, находящейся в листьях, чтобы победить силу свечи. Или, по крайней мере, нейтрализовать её. Другого объяснения мне в голову не пришло.

— Хм-м-м, — Никамедис отодвинулся на стуле и встал, затем прошаркал в другую часть подвала. Я слышала, как стучит о пол его «клак-клак-клак», пока он ходит от одного стеллажа к другому. Несколько минут спустя библиотекарь появился с толстой, немного пыльной книгой в руках. Он положил книгу на стол и начал листать. Старые потрёпанные страницы шелестели, когда он переворачивал их, от тома исходил слегка затхлый запах, напомнивший мне мягкий аромат, висящий в воздухе в задней части библиотеки.

— Где же это… где… — бормотал Никамедис, продолжая листать. — Ах, да. Вот, нашёл.

Он прокашлялся, а затем принялся громко читать.

— Целительная свеча Сунны, скандинавской богини солнца, считается самым мощным артефактом в мире. Она была одним из тринадцати артефактов, которые столетия назад помогли Пантеону выиграть войну Хаоса. После того, как в финальной битве была использована её магия для исцеления на поле боя бесчисленного количества воинов. Но после битвы она исчезла, и считается утерянной безвозвратно. В течение всех этих лет всплывало много копий целительной свечи, но ни одна из них не была оригиналом.

Метис уставилась на свечу.

— И откуда мы узнаем, что и эта свеча не подделка?

Я подумала о той жгучей, ужасной силе, которая наполнила меня в ту секунду, когда я прикоснулась к гладкому воску.

— Поверьте мне. Это настоящий артефакт.

Никамедис снова прокашлялся и продолжил читать: — Уникальность свечи заключается в том, что она наполнена целительной силой как солнца, так и самой богини Сунны. Кто бы ни держал эту свечу, приобретёт её преимущества и найдёт силу, здоровье и жизненную энергию. Считается, что мощь свечи столь огромна, что может исцелить любую рану, не зависимо от ее тяжести. Есть некоторые, кто верит, что свеча может пробудить к жизни мёртвых…

Голос Никамедеса затих. Он читал ещё какое-то время про себя, потом покачал головой и поднял взгляд от книги.

— Это был самый важный абзац. Остальная часть текста — умозаключения об истории артефакта и некоторых людей, которые возможно использовали свечу на протяжении этих лет.

И вновь мы все уставились на свечу. Не в первый раз я задавалась вопросом: как такой маленький, кажущийся неприметным предмет может обладать такой силой. Как Жнецы нашли её? Где выкопали? Они вообще поняли, что у них находится в руках, прежде чем Пантеон конфисковал её вместе с другими артефактами в этом лыжном отеле в Нью-Йорке? Я не знала ответы на эти вопросы и, скорее всего, это не играет большой роли. Важно только то, что свеча у нас — а Жнецы хотят её заполучить. И теперь мы точно знали, что они планируют с ней сделать.

— Значит, Жнецы рассчитывают на то, что свеча может вернуть Локи со всей его силой? — я прямо-таки выплюнула эти слова. — Им не удалось перенести душу Локи в тело Логана, также они не смогли заполучить цветок Хлорис-амброзию, чтобы исцелить его. Поэтому теперь охотятся за свечой и надеются, что она выполнит свою задачу.

Молчание. Никто ничего не сказал, но мы все знали, насколько ужасно будут обстоять дела, если Жнецам когда-нибудь удастся заполучить свечу в свои руки. В конце концов Линус прокашлялся и повернулся к Никамедису.

— Как быстро ты сможешь выставить свечу в библиотеке? — спросил он. — Прямо в главной части библиотеки, на таком месте, где все её смогут увидеть?

Никамедис нахмурился.

— Но зачем тебе… — он недоговорил, в его глазах вспыхнуло понимание.

Он, Метис и Линус мрачно посмотрели друг на друга.

— Вы с ума сошли? — прошипела я, точно зная, что библиотекарь намеревался сказать первоначально. — Зачем вам выставлять свечу? Эй… на мифе повсюду Жнецы, не смотря на все статуи и прочую магию, которая якобы должна не подпускать их. Если вы выставите эту свечу, вы, можно сказать, будете умолять о том, чтобы её украли…

Мой взгляд метнулся к свече, по-прежнему стоящей на столе. Потом я перевела взгляд на Линуса, потому что, наконец, поняла, что он задумал.

— Вы хотите использовать свечу в качестве приманки. Поэтому хотите выставить её. Чтобы Жнецы попытались украсть.

Он кивнул.

— Совершенно верно, мисс Фрост. Если то, что вы и Никамедис говорите, — верно, то у Жнецов просто нет другого выбора, как попытаться выкрасть свечу из библиотеки. Как вы уже сказали, постепенно у них заканчиваются возможности для исцеления Локи от последствий, оставшихся после проведённого им времени в Хельхейме. Поэтому они придут, чтобы украсть свечу, а мы будем поджидать их.

Я покачала головой.

— Нет. Ни в коем случае. Этот план может закончиться катастрофой. Так случается с любым планом, когда в нём замешаны Жнецы. Вивиан и Агрона найдут способ заполучить свечу в свои руки, сколько бы охранников вы не поставили вокруг или насколько умную разработали ловушку.

Лицо Линуса потемнело, а в глазах вспыхнул гнев.

— Агрона и Вивиан являются причиной того, почему я это делаю. Они обе возглавляют Жнецов. Если нам удастся поймать их или убить, то мы сможем остановить вторую войну Хаоса прежде, чем она начнётся по-настоящему.

Перед моим внутренним взором возникло лицо Локи, как это часто случалось в последние недели. Одна сторона его лица такая гладкая и совершенная, с волнистыми, золотистыми волосами, точёной скулой и одним пронзительным голубым глазом. Другая — уничтожена и расплавлена, с повисшими чёрными прядями, шелушащейся кожей и жгуче-красным глазом.

Если соединить их воедино, его лицо выглядит ужасным и испорченным, будто прямиком из кошмара. Но его душа ещё намного хуже, а жгучее желание злого бога — поработить каждого члена Пантеона или убить, включая меня.

Конечно, если поймать Вивиан и Агрону или даже убить, это обернётся для Жнецов серьёзной проблемой, но приближающуюся войну таким способом не остановить — только смерть Локи остановит её. И я просто знала: стоит только позволить Жнецам взглянуть на свечу и неприятностей не оберёшься.

— Но вы не понимаете… — начала я.

Линус резким движение руки оборвал меня. Он выпрямился в полный рост, а его серая мантия элегантно обрамляла тело, как если бы он был королём древних — олицетворением власти.

— Мне очень жаль, мисс Фрост, но я уже принял решение, — отрезал Линус. — Мы выставим свечу как можно быстрее. Жнецы могут попытаться украсть её на свой страх и риск.

Я ещё пыталась какое-то время уговорить Линуса изменить решение, но так и не смогла — от стараний у меня даже сел голос. Лидер Протектората видел в этом плане способ, наконец, изменить ход событий в ущерб Жнецов и не хотел упускать этот шанс.

Какая-то часть меня понимала ход его мыслей, но другая считала обыкновенным дураком. Если бы он был умнее — если бы протекторат был умнее — тогда Линус, Никамедис и Метис нашли бы способ уничтожить свечу, да так, чтобы Локи никогда и ни в коем случае не смог заполучить её в свои руки, вместо того, чтобы выставлять её посреди библиотеки, на виду у всех Жнецов, чтобы те могли разработать план, как украсть её и отнести злому богу.

Но я ничего не могла сделать. Час спустя я прислонилась к стене офиса библиотеки, наблюдая за Никамедисом, как тот передаёт стеклянную витрину Рейвен. Рейвен представляла из себя очень необычного сотрудника академии. Старая женщина с морщинистым лицом и длинными седыми волосами. Переход волос в длинную белую мантию был почти незаметен. Её глаза, напротив, казались такими чёрными и блестящими, как глаза чёрной птицы Рух, в то время как не слишком заметные белые шрамы усеивали руки, будто она когда-то давным-давно попала в огонь.

Сегодня она обернула вокруг талии чёрный кожаный пояс, из которого торчали молотки, отвёртки и другие инструменты. Он прекрасно подходил к её чёрным боевым сапогам, которые она носит постоянно. Видимо установка витрин была еще одной из тех сотен работ, которые она выполняла по кампусу — например, таких, как обслуживание кофейной тележки в библиотеке или работа в лазарете, или охрана Жнецов, сидящих в тюрьме, находящейся в подвале, под зданием математики и естественных наук.

Видимо, Рейвен была намного сильнее, чем выглядела, потому что он на вид без особого труда подняла тяжёлую стеклянную крышку и накрыла ею свечу Сунны. Затем Рейвен прикрепила крышку к деревянной основе, таким образом, закрывая артефакт.

Старушка стряхнула с рук пыль и, поворачиваясь, заметила, что я наблюдаю за ней. На секунду она заколебалась, но все же кивнула. Я ещё никогда не слышала, чтобы Рейвен сказала хоть слово. Кивок был пределом её дружелюбного общения, когда-либо состоявшегося между нами. Я все намеревалась расспросить Никамедиса или Метис, слышали ли они когда-нибудь, чтобы Рейвен разговаривала или могла ли она вообще говорить, но всегда забывала.

Я пристально смотрела на Рейвен, когда та проходило мимо. На мгновение показалось, что её лицо мерцает, ну, скажем, как пламя свечи — словно на ней надета морщинистая маска, а под старым лицом скрывается молодое и красивое. Я заморгала, и изображение пропало, исчезло, как и пламя свечи. Рейвен снова стала просто Рейвен.

Никамедис отошёл, чтобы поговорить с Линусом, стоящим возле стойки для выдачи книг и разговаривающим с несколькими охранниками Протектората. Но я осталась на месте перед офисом, не отрывая взгляда от свечи. В очередной раз я не могла поверить, какой невинной и обычной она казалась на своей чёрной бархатной подушке.

Линус решил выставить свечу в доступном для всех участке библиотеки, прямо посреди главного зала, недалеко от стойки для выдачи книг. Кода я только пришла в академию, именно на этом месте стояла другая витрина с артефактом под названием «Чаша Слёз». Девушка Жнец по имени Жасмин Эштон попыталась использовать этот мощный артефакт, чтобы отомстить Морган МакДугал, потому что та крутила шашни с ее парнем.

Смотря на свечу, стоящую на том же месте, у меня по коже побежали мурашки и возникло неприятное чувство дежавю. Потому что Жасмин тогда, в ночь большого школьного бала, почти удалось использовать «Чашу Слёз», чтобы принести Морган в жертву Локи и убить меня. А теперь здесь, посреди библиотеки, стоял следующий мощный артефакт и прямо-таки умолял Жнецов о том, чтобы его украли.

Я огляделась в библиотеке. Мой взгляд перебегал от одного студента к другому. Они сидели за столами для исследований, склонившись над книгами, ходили между стеллажей или стояли возле кофейной тележки, ожидая, когда Рейвен снимет пояс с инструментами и снова начнёт готовить латте, эспрессо и горячее какао.

Всё казалось совершенно нормальным, абсолютно обычным и невинным. Но я ничего не могла с собой поделать и постоянно задавалась вопросом, может ли амазонка, которая как раз в нескольких шагах от витрины пишет смс, рассказывать Вивиан, что свечу выставили в библиотеке. Или викинг, прислонившейся к стойке для выдачи книг и играющий с планшетом, прямо сейчас передаёт информацию Агроне по электронной почте? Или кто-то из членов Протектората, собравшихся вокруг Линуса, размышляет над тем, как убить других охранников и сбежать со свечой. Но самым обидным было то, что я вообще ничего не могла сделать — приходилось ждать, пока Вивиан, Агрона и другие Жнецы не решатся напасть.

— Ну же, Гвен, — позвал тихий голос. — Если будешь так смотреть на свечу, это тоже ничего не изменит. Если спросишь меня, то я скажу, что таким образом ты только привлекаешь к ней внимание. И к себе.

Я посмотрела на Вика, который как обычно свисал в ножнах с пояса. Меч тоже смотрел на свечу, а его фиолетовый глаз ярко светился из-за отсвечивающего белого мрамора повсюду.

— Оглянись вокруг, — по-прежнему тихо продолжал Вик, чтобы только я могла его услышать. — Все они не могут понять, что ты делаешь.

Я коротко огляделась и обнаружила, что он прав. Многие студенты занимались своими делами, но некоторые повернулись в мою сторону и очевидно недоумевали, почему я постоянно смотрю на скучный старый артефакт. Если бы они только знали, что от этого скучного старого артефакта зависит будем ли мы жить, умрём или проведём оставшуюся часть жизни в качестве рабов Локи.

— Хорошо, ладно, — угрюмо согласилась я. — Я ухожу. Но хочу ещё раз занести в протокол, что считаю эту идею ужасной.

Вик закатил глаз.

— Что ж, очевидно. Но сегодня вечером мы всё равно ничего не сможем сделать. Посему, почему бы тебе не прекратить беспокоиться и не навестить спартанца в лазарете?

Он прав. Здесь я больше ничего не могу сделать, а мне хочется ещё раз навестить Логана. Поэтому я оттолкнулась от стеклянной стены, обошла стойку для выдачи книг и направилась к дверям, ведущим из библиотеки. И всё же прежде, чем уйти из главного зала, я не смогла удержаться и ещё раз оглянулась через плечо. На мгновение мне показалось, будто свеча засветилась изнутри, всё больше разгораясь и вспыхивая под стеклом как звезда. Я заморгала, и свет исчез. Свеча снова была просто свечой.

Я подавила дрожь, оторвала взгляд от витрины и вышла из библиотеки.

Глава 8

Несмотря на моё беспокойство, ночь прошла без особых происшествий. Рано утром следующего дня Метис подтвердила, что Логан, Сергей и все остальные, кто был ранен во время нападения Жнецов, — здоровы и выписала их из лазарета. После обучения с оружием в спортивном зале мы с Логаном оказались в столовой, чтобы быстренько позавтракать, прежде чем отправиться на утренние занятия.

Как и всё остальное на мифе, столовая тоже была намного шикарнее, чем в обычной старшей школе. Столы накрыты белыми скатертями и уставлены тонким фарфором, а не пластиковыми подносами и обычными ложками. На стенах висели картины мифологических пиршеств, а в углах стояли доспехи. Но самой интересной особенностью столовой был находящийся в середине внутренний садик с открытой крышей, заставленный статуями между миндальными, апельсиновыми и оливковыми деревьями. Они были посажены в богатый чернозём, а виноградные лозы вились вверх по каждой доступной поверхности.

Поскольку находились мы в том месте, где студенты снабжали себя едой, статуи преимущественно представляли собой богов питания и урожая, таких как: Дионис и Деметра, вместо диких мифологических существ, украшавших здание снаружи. Но сегодня утром у статуй было странно-нейтральное выражение на лицах, а не как обычно — склонив голову на бок или подавшись чуть вперед, словно прислушиваясь к сплетням студентов.

— Ты по-прежнему беспокоишься из-за свечи? — спросил Логан, вырвав меня из размышлений.

Я отвела взгляд от статуй. Прошлой ночью я всё рассказала Логану о свече Сунны и плане его отца — использовать её в качестве приманки для Жнецов.

— Почему ты так думаешь?

Он указал вилкой на мою тарелку. — Ты почти не прикоснулась к своим персиковым вафлям.

— Ах, значит это персик? — проворчала я. — Под всеми этими цветочками из взбитых сливок я его даже не увидела.

Ещё один пункт, в котором столовая не имела никакого сходства с кафетерием — еда намного шикарнее, чем обычные упаковки с корнфлексом и молоком в «Тетра Пак», которые можно встретить за завтраком в обычной школе. Вместо этого повара, выстроившись вдоль одной из стен, позади выставленных в ряд плит, и производили на заказ свежие вафли для гурманов, омлеты и другие деликатесы со всеми возможными ингредиентами, начиная от кремового сыра фета, белого мяса омаров и заканчивая хрустящим итальянским беконом. Сегодня утром я не слишком голодная, поэтому вязла первое, что более-менее было похоже на обычную еду — бельгийские вафли с персиком.

И все же поварам не составило труда изуродовать вафли на шикарный манер: напшикать взбитые сливки в форме цветов и листьев и посыпать их маленькими кусочками корки апельсина, лимона и лайма. Действительно, на вафлях возвышалось столько цветов, что у меня возникло такое чувство, будто я ем торт с глазурью, однако без свеч.

Мысль о торте ко дню рождения со свечами направила меня обратно к свече Сунны, стоящей в библиотеке и ожидающей, пока придёт какой-нибудь Жнец и украдёт её прямо у нас из-под носа…

— Отец знает, что делает, — напомнил Логан, снова прерывая мои мысли. — Он не допустит, чтобы Жнецы заполучил свечу.

— Я знаю, что он сделает всё возможное, — ответила я. — Точно так же, как и все остальные охранники Протектората. Но Вивиан и Агрона возвели свои интриги до новых высот. У них всегда имеется план в плане, который, в свою очередь, заключён ещё в один план и ещё в один. Ты должен знать это лучше остальных.

Логан поморщился, потирая рукой горло.

— Мне жаль, — отозвалась я, сразу же сожалея о своем язвительном комментарии. — Я не хотела напоминать тебе об этом…

— О том, что я пыталась тебя убить? — уточнил он. — Всё в порядке, Гвен. Поверь мне. Об этом тебе даже не нужно мне напоминать. Это не та вещь, о которой я смогу когда-нибудь забыть.

О, нет. Он называет меня Гвен только в том случае, когда становится смертельно серьёзным — или же, когда я задеваю его. Нападение Логана всегда витает между нами, как невидимый кабель с высоким напряжением. Каждый раз, когда мы слишком сильно приближаемся к этой теме, он вызывает боль и страдание. В глазах Логана появилось то самое отсутствующее затравленное выражение, которое возвращалось снова и снова с тех пор, как Агрона в зрительном зале Аоиды надела на него золотое, усыпанное драгоценными камнями Апаты ожерелье. Выражение, которое появлялось вновь, когда я уже думала, что оно, наконец, исчезло навсегда. Выражение, которое, видимо, снова и снова будет разлучать нас, как бы сильно мы не старались делать вид, будто всё в порядке.

Я глубоко вздохнула, наклонилась вперёд и взяла Логана за руку.

— Послушай, мне жаль. Сейчас я переживаю из-за абсолютно всего. Из-за Вивиан, Агроны, Жнецов, свечи, Локи. Твой отец прав. Скоро наступит переломный момент. А я не знаю, как он будет выглядеть, пойдёт ли всё так, как мы того желаем.

Логан посмотрел на меня ясным взглядом.

— Я знаю, что сейчас много чего происходит, но ты уверена, что тебя не обременяет что-то ещё? В последние дни ты действительно казалась немного рассеянной. На самом деле еще с тех пор, как мы вернулись из Колорадо.

Я подумала обо всех тех вещах, о которых не рассказала ему; всех тех тайнах, которые я скрывала; всём том давлении, которое испытывала, потому что должна была найти способ освободить нас от бесконечного ужаса, зовущегося Локи. Поэтому отпустила руку Логана, так как не хотела, чтобы он нечаянно догадался о моём эмоциональном хаосе, из-за моего к нему прикосновения.

— Всё в порядке, — я попыталась улыбнуться. — Или, по крайней мере, всё как обычно.

Я точно знала, что он скажет по поводу моей задачи — убить Локи. Что это невозможно. Что этого никто не сможет сделать. Что это будет самоубийством. Но ещё больше я боялась того, что Логан, чтобы защитить меня, попытается выполнить это задание сам. Для него эта битва будет той, которую он не сможет выиграть — и пережить.

Я даже не рассчитывала на то, что выживу, но твердо решила не тянуть за собой на погибель ни Логана, ни кого бы то ни было из моих друзей.

— Всё получится, — настаивал Логан, который по-прежнему пытался успокоить меня. — Вот увидишь.

Хотела бы я быть такой же уверенной, но не могу — это просто невозможно. Я потерпела уже слишком много поражений в сражениях против Вивиан и Агроны, чтобы поверить, что на этот раз одержу победу. Но я знала, что Логан и его отец пытаются наладить отношения, поэтому промолчала. Начать с ним спорить, значит поставить под удар хрупкое доверие, возникшее между отцом и сыном. Делу это не поможет, и уж точно не остановит Жнецов: они в любом случае нападут на нас.

— Скорее всего, ты прав, — согласилась я, заставив себя улыбнуться.

Логан улыбнулся в ответ.

— Конечно, я прав. Я всегда прав.

Я закатила глаза, наклонилась вперёд и слегка ударила его по плечу.

— А теперь ты говоришь, как Вик.

— Нет, не как я, — подал голос Вик со стула, к спинке которого я прислонила его. — Я намного увереннее в себе, чем спартанец, — фыркнул. — По чертовски хорошей причине.

Мы с Логаном рассмеялись, и напряжение между нами пропало.

Следующие несколько минут мы ели молча. Должна признать, вафли, не смотря на все эти сливки, были очень вкусными. Тесто воздушное и легкое, с кусочками свежего спелого персика, политые персиковым сиропом, что придавало вкусу особенную сладость. А еще я взяла себе хорошо прожаренный, хрустящий бекон, в то время как у оладий была вкусная сырная корочка, такая, как мне нравится. Всё это я запила стаканом свежевыжатого яблочного сока.

Я только закончила завтракать и отодвинула тарелку, как Логан протянул руку и переплёл свои пальцы с моими. Это прикосновение вызвало во мне мягкое, радостное ощущение. Я вздохнула, наслаждаясь редким моментом этого безмятежного счастья.

— Итак, — начал он. — Думаешь, теперь мы можем поговорить о бале святого Валентина?

— А что тут обсуждать?

— Когда мне за тобой зайти? Какого цвета будет твоё платье, чтобы я мог позаботиться о подходящем букетике цветов? Где будем обжиматься после того, как закончится бал?

Логан подмигнул мне. — Ну, ты знаешь. Обычные вещи.

Я рассмеялась. — Ты, должно быть, очень сильно уверен в себе, раз задаёшь такие вопросы.

Его улыбка стала шире. — Всегда.

Выгнув бровь, я наклонилась вперёд и поманила его пальчиком. Логан приблизился, будто мы собирались делиться чем-то важным друг с другом.

— Ну что ж, — мягко произнесла я, глядя в его голубые глаза. — Вот ответы на твои вопросы: в семь часов, серебристое и везде, куда бы ты меня не отвёл. Как тебе такое?

Логан ухмыльнулся чуть шире.

— Твои ответы мне очень понравились.

Он поцеловал меня. Его губы прикоснулись к моим лишь на мгновение, но от этого лёгкого прикосновения по телу пробежала горячая волна. Учитывая всё случившееся за последнее время, у нас было не особо много времени друг для друга. Я понимала, что Логан просто пытается отвлечь меня разговором о бале — притвориться на несколько минут, будто мы самая обычная пара, которая с нетерпением планирует грандиозный вечер. Но вместо это он лишь снова напомнил, как далеко осталась позади наивная, ничего неподозревающая девочка, влюбившаяся в него в прошлом году на большом школьном бале — и сколько ещё ожидает меня впереди, прежде чем всё закончится.

Так или иначе.

Логан отстранился, снова ухмыльнулся и открыл рот, собираясь ещё немного подразнить. Но я не дала ему шанса, наклонилась вперёд, притянула к себе за шею и поцеловала, отчаянно пытаясь заставить замолчать голос в голове, который всё время твердил, что бал не состоится, если Жнецы добьются своего. И что я, скорее всего, скоро умру. Остальное не имеет значения.

Закончив завтракать, я отправилась на первый урок и, как обычно, меня сопровождал Алексей. К моему удивлению, оставшаяся часть дня прошла совершенно нормально — абсолютно скучно. Утренние занятия. Обед с Дафной, Карсоном и Алексеем. Послеобеденные занятия. А потом, наконец, пришло время навестить бабушку Фрост, как я ей и обещала.

Начав посещать Миф, несколько раз в неделю я покидала территорию кампуса и навещала бабушку, перед началом смены в библиотеке Древности. Но студентам нельзя покидать территорию школы в течение недели. Однако Линус Квинн и другие ответственные за Миф в какой-то момент поняли, что не смогут запретить мне навещать бабушку; с тез пор мои вылазки больше никого не интересовали.

Однако сегодня я не зашла в общественный автобус, который спускается с нашей горы в близлежащий город Эшвилл, где живёт моя бабушка, а оказалась в чёрном внедорожнике Протектората. Сергей занял место за рулём, Алексей сидел на заднем сиденье рядом со мной. Нюкта свернулась калачиком у моих ног и спала. Вик лежал у меня на коленях и смотрел в окно, в ожидании появления Вивиан с группой Жнецов.

— Расслабься, Гвен, — сказал Алексей. — Сегодня ничего не случится.

Я посмотрела на него в упор. — Правда? То же самое Линус сказал мне вчера, незадолго до того, как Жнецы атаковали конвой Протектората. Странно, что ты уже забыл об этом, хотя сидел в фургоне, в который они врезались.

— Я ничего не забыл, — отрезал Алексей. — Но ты забываешь очевидное.

— Ах, да? И что же?

Он пожал плечами.

— В этот раз у нас с собой нет ничего из того, что хотят заполучить Жнецы.

Я хотела объяснить, что это не так — и в помине. Жнецы уже пытались несколько раз заполучить в руки Вика, наряду с теми же мечами Руслана, рукоятки которого торчали из рюкзака Алексея, лежащего у него в ногах. Кроме того, Вивиан даже просто так с удовольствие убила бы меня, без каких-либо артефактов, и в отношении неё я чувствовала то же самое. Но промолчала.

Я знала, что Алексей и другие мои друзья просто пытались жить дальше, будто всё как обычно; как будто они не подвергались постоянной опасности нападения со стороны Жнецов, как будто смерть не могла наступить в любой момент. Поэтому решила промолчать и позволить ему эту иллюзию — даже если точно знала, какой это нелепый самообман.

— Мой мальчик прав, — вмешался Сергей, встретившись своими карими глазами в зеркале заднего вида с моими. — В любом случае Жнецам понадобится какое-то время, чтобы зализать раны. Линус и Инари прямо сейчас находятся в тюрьме академии и опрашивают пойманных после нападения Жнецов.

Мне бы хотелось столько же веры, но я её просто не чувствовала. Я не умею заглядывать в будущее, как бабушка Фрост, но не могу избавиться от чувства, что время, отведенное для поисков способа убийства Локи, истекает.

Серебряный лавровый браслет, свеча Сунны, все остальные артефакты, которые Логан и Протекторат спасли из отеля в горах. В обороте было слишком много ценных вещей, и ощущение, что вековая борьба между Жнецами и Протекторатом приближается к своему логическому завершению было настолько сильным, что я просто не могла расслабиться.

И не смогу, пока Локи не умрёт — или я.

Всё же я заставила себя улыбнуться отцу и сыну, стараясь скрыть от них свои тревожные мысли.

— Скорее всего вы правы.

Остальную часть пути мы ехали молча. Бабушка Фрост жила в трёхэтажном фиолетовом доме вблизи Эшвилля. Дом стоял в ряду похожих на него, разделённых на кварталы домов. Сергей подъехал к нему и остановился на обочине. Аико сидела на пороге и читала комиксы. Её серая протекторацкая мантия окутывала тело, словно зимнее пальто и помогала прогнать холод. Ещё два охранника Протектората стояли немного поодаль, возле автобусной остановки. На них были кожаные куртки вместо обычных мантий. Полагаю, они пытаются вписаться в окружение, чтобы казаться незаметными, но им это не особо хорошо удавалось… они выглядели, как стойкие воины, которыми в действительности и являлись.

Мобильный Сергея запищал. Взяв его с центральной консоли, мужчина посмотрел на сообщение на экране.

— Я нужен Линусу в академии. Боюсь, что должен оставить вас здесь на какое-то время.

— Мы можем в любое время вернуться на автобусе, — сказала я. — Вам не нужно приезжать за нами. Даже я не верю в то, что Жнецы будут настолько дерзкими, чтобы похитить автобус, полный простых смертных, которые ничего не знают о мифологическом мире.

Сергей покачал головой.

— Скорее всего ты права, но всё же лучше не рисковать, Гвен. Если я не вернусь к тому времени, когда вы захотите уйти, поговорите с Аико или другими охранниками, и кто-то из них отвезёт вас обратно в академию. Хорошо?

Я хотела обратить внимание на то, что поездка на автобусе будет не такой заметной, как на внедорожнике, который выглядит, будто прямиком из шпионского триллера, но оставила свои мысли при себе.

— Да. Хорошо.

Я разбудила Нюкту, потом мы вышли из машины. Алексей последовал за нами, помахав на прощание Сергею, и вместе мы поднялись по серым ступенькам к дому. Бронзовая табличка рядом с дверью гласила: «Здесь предсказывается будущее». Бабушка Фрост использовала ясновидящие способности, чтобы предсказывать людям будущее и таким образом зарабатывала дополнительные деньги. Алексей остановился, чтобы поговорить с Аико, но я открыла дверь из вошла.

— Тыковка? — позвала бабушка. — Я на кухне.

Я улыбнулась. Благодаря своей способности заглядывать в будущее, бабушка, кажется, всегда знает, когда я загляну к ней. Нюкта радостно зарычала и дёрнула за поводок, потому что любила бабушку так же сильно, как и я. Я прошла через гостиную в коридор, оттуда на кухню. Эта моя самая любимая комната в доме, с белой плиткой на полу и стенами небесно-голубого цвета. На бабушке Фрост был надет её обычный цыганский наряд: фиолетовая шёлковая блузка, чёрные брюки и туфли, чьи носки слега загибались вверх. Кольца с различными драгоценными камнями сверкали на её пальцах, а зеленый платок лежал на плечах так, что украшенная монетками бахрома свисала на грудь. Бабушка стояла возле духовки, на руках ее надеты две варежки-прихватки. На рабочем столе возле огромной коробки для печенья, тикал кухонный таймер в форме шоколадного печенья.

Я сделала глубокий вдох, наслаждаясь ароматом сливочного масла, сахара и растопленного шоколада с ноткой корицы и сладкой ванилью, висящего в воздухе. Желудок забурчал в ожидании.

— Чем это здесь так вкусно пахнет?

— Печенье, — ответила бабушка, её губы расплылось в улыбке. — Шоколадное, овсяное с изюмом и сахарное печенье. Я подумала, вы с Алексеем обрадуетесь небольшой закуске, и я испекла достаточно, чтобы ты могла взять немного и для Дафны. Дафна любительница сладкой выпечки бабушки, и я каждый раз боролось с ней за последнее печенье. С Логаном происходило то же самое. Но я была не против делить печенье с друзьями. Не то, чтобы против.

Кухонный таймер запищал, и бабушка Фрост вытащила противни из духовки. Горячий воздух из духовки согрел кухню, делая её ещё уютнее. Вместе мы уселись за столом, кушали печенье и пили молоко, а Нюкта, лежа на животе, наблюдала за нами печальным, тоскующим взглядом, выклянчивая еду.

Несмотря на все проблемы, я почувствовала, как постепенно расслабляюсь. В последнее время я не так часто навещала бабушку из-за всех тех трудностей, что появились за последние недели. Было приятно просто посидеть здесь и провести с ней немного времени.

Даже если эта мирная атмосфера не продлится долго — а Вивиан и Агрона скорее всего уже в этот момент придумывают план по завладению свечой. Эта мысль испортила все настроение. Я засунула в рот остатки печенья, но страх и тревога настолько сжали горло, что проглотила я его с трудом.

— Что случилось, тыковка? — спросила бабушка, заметив моё изменившееся настроение.

Нет никакого смысла что-то от неё скрывать, поэтому, глубоко вдохнув, рассказала обо всём случившемся после вчерашнего нападения Жнецов, не забывая упомянуть, что Линус выставил свечу на всеобщее обозрение — для Жнецов.

В конце своего рассказа я со свистом выдохнула.

— Не знаю… Просто плохое предчувствие. Думаю, выставить свечу на всеобщее обозрение — огромная ошибка. На мой взгляд, это только вызовет ещё больше неприятностей со Жнецами. Я имею ввиду, ещё больше, чем у нас и так уже есть.

Бабушка протянула руку и накрыла мою. Как обычно бывало, я почувствовала волну тёплой успокаивающей любви, перешедшей от неё ко мне.

— Всё образуется, тыковка, — пробормотала она. — Вот увидишь. В конце всё будет хорошо.

Её фиолетовые глаза стали стеклянными, и я почувствовала ту древнюю, осведомлённую силу в воздухе. У бабушки было одно из её видений, поэтому я сидела тихо и только держала её руку. Несколько секунд спустя пустое выражение лица исчезло, и она снова мне улыбнулась, хотя её лицо казалось немного тусклее и печальнее, чем пару минут назад.

— С тобой всё хорошо? — осторожно спросила я.

Она похлопала меня по руке.

— Не беспокойся, тыковка. Всё в порядке.

Вдруг передняя дверь открылась, и в кухню вошёл Алексей. Бабушка встала, чтобы подать ему стакан молока и печенье, поэтому у меня больше не было возможности спросить, какое у неё было видение. Скорее всего, она всё равно ничего не скажет, потому что видения о друзьях и семье всегда не ясные.

Кроме того, бабушка Фрост достала из холодильника курицу, которую приготовила специально для Нюкты. Маленькая волчица навострила уши, как только появилась еда и нетерпеливо заскребла лапами.

Бабушка рассмеялась.

— Терпение, волчонок. Ты же знаешь, я накормлю тебя.

Нюкта плюхнулась на пол, запрокинула голову и пискляво завыла, подгоняя бабушку. Все рассмеялись, за исключением Вика, опять дремавшего.

Алексей принялся шутить с бабушкой, и их радостный разговор подхватила и. Всё хорошо, я знала, что должна наслаждаться этим счастливым моментом, пока он длится. Но все то время, пока я сидела там, на кухне бабушки, окружённая дорогими мне людьми, я не могла избавиться от чувства, что это затишье перед бурей.

Глава 9

Несмотря на мои опасения, прошёл ещё час. Не успела я опомниться, как пришло время возвращаться в академию, потому что Никамедис ждал, что я отработаю свою обычную смену. Если быть честной, я даже хотела пойти в библиотеку и приглядывать за свечой. Нет, я точно знала, что Линус расставил охрану по периметру и в самой библиотеке, точно так же, как и на остальной территории школы, но я почувствую себя лучше, если артефакт будет перед глазами — а если Вивиан и Агрона атакуют, смогу остановить их.

Бабушка Фрост упаковала оставшееся печенье в коробку и сунула её в мой рюкзак.

— Проследи за тем, чтобы и остальным твоим друзьям что-нибудь досталось, прежде чем Дафна съест всё, — предупредила она.

— Я попытаюсь, но ты же знаешь Дафну, — ответила я и засмеялась.

Бабушка Фрост улыбнулась.

— В самом деле. Я люблю тебя, тыковка.

— Я тоже тебя люблю, бабушка.

Я обняла её на прощание, затем она прижала к себе немного покрасневшего от таких нежностей Алексея. Она только отпустила его и ущипнула за щёку, как в дверь позвонили.

— Должно быть, это мой отец, — предположил Алексей и вышел из кухни. — Скажу ему, что ты сейчас придёшь.

— Да, тыковка. Тебе нужно поторопиться, если хочешь вовремя оказаться в библиотеке, — объяснила бабушка. — Кроме того, мне нужно ещё помыть посуду.

— Хорошо.

Я взяла поводок Нюкты.

— Я позвоню тебе, если что-нибудь случится.

Она кивнула.

— Так и сделай, тыковка.

Бабушка Фрост подошла к раковине, напевая, заткнула затычкой слив и открыла горячую воду. Я ещё мгновение смотрела на бабушку. Я так благодарна, что она существует в моей жизни. Что бы я без нее делала… Затем, выйдя из кухни, пошла по коридору. Я положила руку на ручку двери и нажала вниз, готовая выйти из дома и вернуться в академию…

Нюкта негромко зарычала. С удивлением посмотрев вниз, увидела, что маленькая волчица повернулась в сторону кухни. Она ещё раз рыкнула, будто хотела на кого-то напасть и покусать своими молочными зубками. В груди проснулось холодное беспокойство.

— Что случилось, девочка?..

ГРОХОТ!

Я вздрогнула от внезапного треска, раздавшегося с кухни. Секунду спустя послышался приглушённый звук, за которым последовало непрерывное трение — будто кого-то волочат по полу.

— Ммф!

Услышав этот подавленный крик, я поняла, что бабушка в опасности. Выпустив из рук сумку и поводок Нюкты, я распахнула двери, удивив этим Алексея и Аико, разговаривавших на пороге. Они смотрели на меня широко распахнутыми глазами.

— Жнецы! — закричала я, вытаскивая Вика из ножен. Затем развернулась и как можно быстрее помчалась обратно в дом.

— Бабушка? Бабушка! — кричала я, вбегая на кухню.

Я ничего не слышала, кроме собственного сердцебиения, поэтому вскинула Вика вверх и ворвалась в кухню, готовая атаковать любого Жнеца.

Но комната была пустой.

Я огляделась, но бабушки Фрост нигде не было. Она не мыла посуду, как собиралась. На полу валялся один из противней. Должно быть, от него как раз и было столько грохота. Выглядело так, будто кто-то застал её врасплох, потому что воду никто не закрыл, поэтому та уже вытекала за края раковины на пол. Понадобилось одно мгновение, чтобы заметить приоткрытую заднюю дверь. Я крепче ухватилась за Вика, распахнула дверь и вышла…

Рассекая воздух, к моей голове приближался меч. Я уклонилась и парировала Виком.

«Лязг!»

Мой меч скрестился с мечом Жнеца, который, затаившись, ждал рядом с задней дверью. Он поднял своё оружие для следующей атаки, но я вертела Виком во все стороны, сначала вскинула его вверх, затем опустила вниз и воткнула клинок ему в грудь. Жнец, вскрикнув, повалился на землю.

— Продолжай в том же духе, Гвен! — поощрил Вик. Я чувствовала движение его губ на своей ладони. — Давай, атакуй следующего!

Следующего? Какого следующего? Понадобилось несколько драгоценных минут, пока до меня дошло, что воин был не один. Полдюжины Жнецов стояли в саду со вскинутыми изогнутыми мечи, готовые атаковать. Одна из Жнецов, женщина, стояла на ровном куске земли чуть справа. Её чёрные сапоги растоптали фиолетово-серые незабудки, которые я посадила на могиле Нотт. Увидев это, во мне вскипела такая ярость, но мой взгляд не остановился на Жнеце, я искала бабушку.

И её среди них не было.

Просто не было.

Жнецы ухмылялись, размахивая мечами, а затем набросились на меня. Я выступила против них, хотя и не знала, как справиться со всеми одновременно…

Две фигуры прыгнули между мной и Жнецами — Алексей и Аико. Оба воина вытащили свои мечи и выступили против Жнецов. В панике я ещё раз скользнула взглядом по саду, в поисках хоть какого-нибудь намека на бабушку Фрост. Куда Жнецы увели её? Что сделали с ней? Как им удалось так быстро её похитить?

Я услышала отчётливое тявканье. Только сейчас я заметила, что Нюкта выбежала за мной на улицу. Она стояла возле забора в задней части сада, пытаясь перепрыгнуть через него своими-то короткими лапами. Если кто-то и сможет найти бабушку Фрост, то это Нюкта. В конце концов, её мама — Нотт, смогла отследить меня от горнолыжного курорта до академии, между которыми было огромное расстояние. Просто нужно надеяться, что у Нюкты такое же хорошее обоняние и те же инстинкты, что и у её мамы.

Нюкта завыла. Я побежала в её направлении, мимо Алексея, Аико и Жнецов, против которых они сражались.

— Гвен! — крикнул Алексей. — Гвен! Подожди!

Но у меня не было времени, чтобы останавливаться и объяснять ему, что я собираюсь сделать: я спасу бабушку, чего бы мне это не стоило.

Я добежала до забора, возле которого Нюкта всё ещё прыгала. Схватив маленькую волчицу, подняла её и пересадила на другую сторону. Нюкта сразу же уткнулась носом в землю. Спустя пару секунд она уже бежала на холм, находящийся за домом. Я перепрыгнула через забор и последовала за ней.

— Молодец, пушистик! — подбодрил её Вик. — Найди Джеральдину! Выследи её!

Нюкта ответила еще одним завыванием. Я взбиралась следом за ней вверх на холм, бежала, не обращая внимание на встречающиеся на пути колючие кусты и прочие «прелести», цепляющиеся за одежду и царапающие руки. Самое важное — добраться до бабушки.

Наконец, я оказалась на вершине холма, но другая сторона была более крутой, и мне пришлось опираться на руку, чтобы не упасть. Внизу холм переходил в небольшой парк, в котором, ещё будучи ребёнком, я всегда играла. Два чёрных внедорожника стояли возле входа в парк, и я видела, как бабушка Фрост сопротивляется против трёх Жнецов, которые пытаются втолкнуть её на заднее сиденье одной из машин.

— Бабушка! — закричала я. — Бабушка!

Бабушка боролось со своими похитителями, но я знала, что она не сможет освободиться. И они были не единственными здесь Жнецами.

Агрона стояла рядом с одним из внедорожников и бесстрастно наблюдала за сопротивлением бабушки, в то время как Вивиан размахивая туда-сюда мечом, бежала в мою сторону.

— Гвен! Гвен!

Я слышала, как сзади меня зовёт Алексей. Его голос приближался.

— Подожди меня!

Они с Аико, должно быть, расправились со Жнецами в саду и теперь спешили мне на помощь. Но у меня не было времени ждать их. Если я хочу спасти бабушку, нужно торопиться. Поэтому, сделав глубокий вдох, я как можно быстрее помчалась вниз, направляясь прямиком к Вивиан. Нюкта прыгнула рядом со мной, но побежала в направлении внедорожников, будто могла спасти бабушку в одиночку. В это время Вивиан улыбнулась и подняла свой меч, так что моему взору предстало вырезанное на рукоятки лицо женщины, чей глаз святился красным светом.

— Ну, давай, Вик! Ты, жалкий трус! — кричала Лукреция своим глубоким хриплым голосом. — Иди сюда, чтобы я могла разрубить тебя напополам.

— Единственную, кого здесь сейчас разрубят, — это тебя, самонадеянный кусок металлолома! — съязвил Вик.

Поскольку я вскинула лезвие, нацелившись на голову Вивиан, у мечей больше не было возможности обмениваться оскорблениями.

«Замах!»

Наши мечи ударились друг о друга с такой силой, что посыпались красные и фиолетовые искры. А с кончиков пальцев Вивиан в воздух капали красные искры, указывая на магию валькирии.

— Сдавайся, Гвен, — издевалась Вивиан. — Эту битву ты уже проиграла.

— Никогда в жизни! — прорычала я в ответ.

Мы отпрянули друг от друга на мгновение, но сразу де вновь устремились в бой. Каждая из нас пыталась пронзить мечом другую. И всё же я не могла по-другому: я постоянно смотрела мимо Вивиан. Жнецам уже удалось запихнуть бабушку на заднее сиденье внедорожника, так что я больше не видела её. Нюкта мчалась к машине, но и маленькая волчица не доберётся до неё вовремя. Агрона пренебрежительно махнула мне своей покалеченной правой рукой, затем скользнула на пассажирское переднее сиденье.

Секунду спустя завёлся мотор и внедорожник выехал на дорогу.

Её похитили.

Бабушку Фрост похитили.

— Не-е-е-ет! — закричала я. Такое чувство, будто из груди вырвали сердце.

— Ах, Гвен, — промурлыкала Вивиан. — Ты даже не представляешь, как долго я ждала, чтобы услышать, как ты кричишь.

Я проигнорировала её насмешку и нанесла удар Виком. Вивиан отпрыгнула в сторону. Я тут же пробежала мимо неё, преследуя внедорожник, хотя точно знала, что не смогу его догнать. Нюкта тоже мчалась за машиной, так быстро, как только позволяли её коротенькие лапки. Но Вивиан не собиралась просто так отпускать меня. Она махнула лезвием вниз и вверх, и я почувствовала, как металл вонзается в мою голень, когда я споткнулась об него.

Я приземлилась на лицо и так сильно ударилась лбом о землю, что на мгновение меня оглушило. Но я сопротивлялась против потери сознания и повернулась на спину, чтобы отразить последующий удар…

Вивиан приставила кончик лезвия к моему горлу и поставила ногу, обтянутую в чёрный сапог, на моё правое запястье, удерживая руку, в которой я держала Вика. Я не могла двинуться, не сломав при этом пару костей, но я всё же крепче ухватилась за меч. Я не выпущу своё оружие. Если хочет заполучить Вика, то ей придётся вытащить его из моих затвердевших мёртвых пальцев.

— Сделай это, — выдавила я сквозь зубы. — Ну, давай, убей меня.

Вивиан смотрела на меня, а в её глазах полыхала та самая красная искра Жнецов. Она повернула меч так, что остриё меча впилось мне кожу и выступили первые капли крови. Золотое кольцо Януса блестело на солнце. Осколки рубина образовывали глаза двух лиц, из которых один смотрел в будущее, а другой — в прошлое.

— Как бы сильно мне не хотелось этого сделать, но, боюсь, это не соответствует нашему плану, — объяснила она. — По крайней мере, не сегодня. Но ничто не мешает мне ранить тебя…

— Гвен! Гвен! — услышала я снова крик Алексея.

Вивиан бросила взгляд через плечо. Алексей и Аико, должно быть, были ближе, чем ей хотелось бы, потому что она надулась, прежде чем снова повернуться ко мне.

— Сделка очень проста. Либо ты принесешь нам свечу, либо твоя любимая бабушка умрёт, — прошипела Вивиан. — Чтобы обсудить подробности, я позвоню позже, но выбор за тобой, Гвен.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать — не знаю, что именно — но Вивиан вскинула Лукрецию вверх и ударила меня рукояткой в висок.

И мир вокруг меня померк.

Глава 10

Что-то тёплое, мягкое и липкое прикоснулось к щеке, вырывая меня из темноты, где я, казалось, плавала целую вечность. Кто-то с надеждой заскулил, и на грудь приземлился груз.

Открыв глаза, я обнаружила сидящую у себя на груди и размахивающую хвостом Нюкту, которая смотрела на меня своими светлыми сумеречными глазками. Поняв, что я пришла в себя, она ещё раз счастливо заскулила и вторично облизнула мою щёку. Я сморщила нос. Вик прав. У неё и впрямь не слишком свежее дыхание, но в этот момент я была так счастлива видеть её, что было всё равно. Я почесала её за ушками, а Нюкта довольно постучала хвостом по моим рёбрам.

Приняв сидячее положение, я обнаружила, что лежу на одной из кроватей в лазарете академии. На мне была та же одежда, что и во время боя. Всё было порванным, грязным и окровавленным, ведь я сначала поднялась на холм, а потом с другой его стороны соскользнула вниз, но царапины на руках исчезли. Не считая небольшой головной боли, я чувствовала себя прекрасно. Видимо, профессор Метис или Дафна использовали свою магию, чтобы исцелить меня.

Нюкта снова облизнула мою щёку, потом спрыгнула с кровати на стул, к которому кто-то прислонил Вика. Она также облизнула и его щёку, и меч распахнул глаз.

Фу, Пушистик! — проворчал он. — Я же говорил, что не нужно меня будить, пока Гвен не придёт в себя.

Нюкта радостно залаяла и снова запрыгнула на кровать. Вик понял, что я и вправду пришла в себя, и несколько тревожных морщинок исчезли с его металлического лица.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.

— Всё хорошо. Что случилось? — спросила я. — Где бабушка Фрост?

Вик одарил меня серьёзным взглядом.

— Пусть лучше другие расскажут об этом.

Желудок свело от страха.

— Жнецы похитили её, да?

— Боюсь, что так и есть.

Я прижала кулак ко рту, одновременно борясь со слезами, тошнотой и желанием закричать. Бабушка Фрост осталась на милость Вивиан и Агроны, а я ведь знала, что они не обладают даже крохой таковой.

Дверь открылась, и в проеме показалась голова Метис.

— О, хорошо. Ты пришла в себя.

Вместе с Линусом и тренером Аяксом она зашла в комнату. Никамедис тоже прошаркал внутрь, опираясь на трость. Библиотекарь закрыл за собой дверь, и взрослые выстроились перед моей кроватью.

— Вы делаете что-нибудь, чтобы найти бабушку? — потребовала я ответа. — У вас есть хоть какое-то предположение, куда Жнецы отвезли её?

Линус покачал головой.

— К сожалению, нет, мисс Фрост. Алексей и Аико рассказали нам, что видели и слышали, но я хотел бы послушать вашу версию произошедшего.

Я сделала глубокий вдох и рассказала, как сражалась со Жнецами и гналась за ними, чтобы потом сразиться с Вивиан. И чего хотела Вивиан.

— Я же говорила вам, что это плохая идея выставлять свечу, — сказала я, посмотрев осуждающе на Линуса. — Только Жнецы были недостаточно глупыми, чтобы самим украсть её из библиотеки, как вы этого хотели. О нет. Вместо этого они заставят нас передать им свечу.

Линус посмотрел сначала на Метис, потом на Аякса и в конце концов на Никамедиса. Метис и Аякс спокойно ответили на взгляд, печально, но покорившись судьбе. В глазах библиотекаря, однако, пылал гнев, как твёрдый лёд.

— Боюсь, этого не случится, — объявил Линус, распрямив плечи, когда снова повернулся ко мне.

Сжавшийся от страха желудок, казалось, превратился в ледяной свинец.

— Что… что вы хотите этим сказать? — прошептала я, с трудом произнося эти слова.

— Мы не будем вести переговоры со Жнецами, — припечатал Линус. — Мы не отдадим Жнецам свечу. Просто не можем себе этого позволить. Не после того, как вы рассказали, какой силой она обладает. Что с помощью неё Локи может вернуть свою мощь.

Я склонила голову на бок, на мгновение задаваясь вопросом, правильно ли вообще поняла его и одновременно надеясь, что ослышалась.

— Вы… Вы не будете её спасать? — заикалась я, не веря своим ушам. — Не отдадите Жнецам свечу?

Линус выпрямился в полный рост, черты лица стали жёстче и резче, чем когда-либо раньше.

— Нет. Мы не отдадим Жнецам свечу. Потому что не можем пойти на риск и с помощью неё, возможно, сделать Локи снова сильным.

Мой взгляд метнулся к Метис и Аяксу. Они ответили усталыми взглядами.

— Мне очень жаль, Гвен, — сказала Метис. — Мы пытались уговорить его.

— Все мы, — вставил Аякс. — Ты знаешь, насколько нам дорога Джеральдина.

Никамедис не сказал ни слова, но смотрел на других с отвращением.

— Но я не сдамся, — объяснил Линус. — Не могу. Пока я глава Протектората.

— Вы не можете? Или не хотите? — язвительно переспросила я.

Линус вздохнул.

— Я не могу, мисс Фрост. Поверьте, это не приносит мне удовольствие. Абсолютно никакого.

— Но вы… Вы не можете просто бросить бабушку в руках Жнецов! — запротестовала я, сжав руки в кулаки. — Вивиан, Агрона — они убьют её, будут пытать, просто потому, что сущность их испорчена.

— Мне жаль, мисс Фрост, — повторил Линус. — Правда. Но, касаемо свечи, я ничего не могу поделать. Будьте уверены, я послал самых лучших членов Протектората на поиски вашей бабушки. Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы найти её.

Я одарила его злым взглядом.

— Только не всё, что в ваших силах, чтобы на самом деле спасти её, правильно?

Губы Линуса внезапно образовали тонкую твёрдую линию, но он не стал возражать. Не мог.

Я переводила взгляд с одного взрослого на другого. Линус. Метис. Аякс. Никамедис. Они смотрели на меня в ответ, в их глазах я читала жалость, смешанная с покорностью судьбы.

Ну, за исключением Никамедиса, который казалась таким же взбешённым, как чувствовала себя я. И тогда я поняла, что они действительно сделают это. Действительно будут просто стоять и смотреть, как умирает бабушка. Осознав это, внутри меня взорвалась жгучая ярость, растопила холодный ком свинца в желудке, оставив только твёрдую решительность, интенсивнее, чем всё, что я когда-либо испытывала в жизни.

— Что ж, если вы не хотите спасать её, тогда это сделаю я, — прорычала я. — Чего бы мне это не стоило.

Я встала, схватила Вика и выбежала из комнаты. Понимая, что с Линусом спорить смысла нет, я поспешила в зал ожидания. Нюкте пришлось приложить все силы, чтобы поспевать за мной. Все мои друзья были там: Дафна, Карсон, Оливер, Алексей, Логан. Наряду с Рейвен, которая, как обычно, сидела за своим письменным столом, задрав ноги в чёрных сапогах наверх и читала один из своих бульварных журналов. Рейвен одарила меня любопытным взглядом, а затем перевернула страницу. Тихий шелест был единственным звуком в комнате.

Я остановилась перед друзьями и посмотрела на Логана. Это печальное, разбитое выражение на лицах друзей подсказало, что они уже знают, что Линус не собирался обменивать свечу на бабушку. Когда Логан переключился в модус Жнеца и попытался убить меня, я думала, что это самое ужасное, но то, что происходит сейчас — это предательство — достигло совершенно новых глубин. Все, кто хотя бы что-то значили для меня, предали меня.

— Мисс Фрост, пожалуйста, подождите, — окликнул Линус, который последовал за мной в зал ожидания.

Метис и Аякс следовали за ним по пятам, а вот Никамедису требовалось немного больше времени, чтобы догнать их.

Я резко развернулась к нему.

— Зачем? Чтобы стоять здесь и считать часы до смерти бабушки?

— Это совсем не так, и вам это известно, — возразил Линус. — Как я уже сказал, мы делаем всё, что в наших силах, чтобы найти вашу бабушку.

— До или после того, как Жнецы убьют её?

Линус снова сжал губы в тонкую линию. Затем он скрестил руки на груди. Дафна подошла ко мне и осторожно положила мне на плечо руку. Из кончиков её пальцев сыпались розовые магические искры и, приземляясь на мою грязную одежду, тухли.

— Гвен, почему бы тебе не подойти к этому делу более спокойно?

Я стряхнула её руку.

— Спокойно? — я горько рассмеялась. — Я не могу быть спокойной. Не могу оставаться спокойной, пока Локи жив.

Дафна нахмурилась.

— Что ты имеешь ввиду?

Я огляделась и поймала на себе бдительным, любопытным взгляды друзей. Внезапно я почувствовала себя такой уставшей… я устала от всей этой лжи, тайн, всех проблем, которые, казалось, никогда не закончатся.

Я горько рассмеялась.

— Вы действительно не понимаете? Вообще не имеете ни малейшего представления, что происходит. Ни один из вас. Не считая её, — я указала подбородком на Метис. Она с каменным лицом ответила на мой взгляд.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил Логан, подойдя ко мне. — Гвен, я знаю, что ты сердишься, но о чём ты говоришь?

— О свече. Я говорю о чёртовой свече. Конечно, Жнецы хотят исцелить Локи, но это не всё.

Линус нахмурился.

— Что ещё они могут сделать с ней? Для чего ещё им нужна свеча? Конечно, их конечная цель вернуть Локи его силу.

— Возможно это конечная цель Жнецов, но не его, — объяснила я. — Локи хочет вернуть свою силу, конечно, но с определённой целью — чтобы, наконец, убить меня.

— И откуда тебе это известно? — спросил Логан.

— Потому что… — я прямо-таки чуть ли не выплюнула слова. — …это я должна его убить. Я та, кто должен убить Локи.

Глава 11

Молчание. Абсолютная тишина.

Затем Линус развернулся к Метис. Его серая мантия взметнулась в воздухе, а потом снова опустилась вниз.

— Аврора? Это правда? Как долго ты об этом знаешь?

— Да, боюсь, это правда, — она вскинула вверх подбородок. — И я узнала об этом после инцидента возле Гарм ворот, когда Локи был освобождён. После этого случая Гвен рассказала мне, что в этом заключается её самая главная миссия, которую поручила ей Ника. Жнецы тоже думают, что она способна убить Локи.

— А почему мне ничего об этом не рассказала? — потребовал он ответа.

— Потому что я знала, что ты, скорее всего, забрал бы Гвен из академии и разлучил её с друзьями и бабушкой, — объяснила Метис. — Я тебя знаю, Линус. Ты бы попытался запереть Гвен и держал её взаперти до тех пор, пока не решил, что пришло время заканчивать её миссию.

Линус покраснел, но возражать против обвинения не стал.

— Я бы сделал то, что было бы лучше всего для мисс Фрост, — сухо сказал Линус.

— Точно, — съехидничала я. — Потому что для меня было бы самым лучшим допустить, чтобы Жнецы убили бабушку.

Он повернулся и посмотрел на меня, я с вызовом посмотрела в ответ. Нельзя описать все мои чувства просто «гневом». И «яростью» тоже. Это была… просто… злость. Бесконечная, горячая, кипящая злость. Из-за всех злодеяний, совершенных руками Локи и Жнецов; из-за всех тяжёлых решений и жертв, к которым меня принудили; из-за всех любимых, которых потеряла. И теперь — жизнь бабушки висит на волоске, и никто, кроме меня, не хотел её спасать.

— Но Аврора права, — продолжил Линус. — Вас нужно защитить любой ценой, мисс Фрост, — затем он вытащил из кармана брюк свой мобильный.

— Я немедленно вызову сюда Сергея и Инари. Мы отвезём вас в безопасное…

— Нет! — выпалила я. — Я никуда не поеду.

— Боюсь, у вас нет выбора, мисс Фрост, — объяснил Линус. — Если вы, в самом деле, можете убить Локи, вас нужно защищать лучше. Самое меньшее, что мы должны сделать, это вместо академии отвести вас в безопасное место.

— Где я буду делать что? Бить баклуши, ждать, пока Жнецы найдут меня и снова попытаются убить? Не думаю, — отрезала я. — И у меня есть выбор. Всегда есть. Это называется свобода воли. Может вам стоит почитать что-нибудь на эту тему. Уверена, в библиотеке найдётся куча книг, которые Никамедис сможет для вас найти.

Щёки Линуса покраснели.

— Вы покинете академию, мисс Фрост. И это не просьба, а приказ.

— Я не принимаю от вас приказов.

Я вскинула Вика. — Если вы тронете меня хотя бы пальцем или прикажете сделать это одному из ваших членов Протектората, я буду защищаться изо всех сил. Да чего уж там, я использую против вас свою магию. Вы помните мой суд и мой рассказ про то, что использовала магию, чтобы убить Престона Эштона? Тоже самое я могу сделать и с вами, мистер Квинн.

Карсон ахнул, услышав мою угрозу, да и остальные выглядели шокированными. Логан переводил взгляд с меня на отца и обратно, по-видимому, не зная, что делать. Даже Линус казался немного испуганным. Его взгляд метнулся к руке, в которой я держала Вика.

— Я чемпион, помните? — прорычала я. — Чемпион Ники, лучшая из лучших. По крайней мере, однажды вы говорили нечто подобное Никамедису. Поверьте, вы не захотите, чтобы я доказала свою ценность.

— Вы сейчас злитесь, — попытался успокоить меня Линус. — Понимаю. Я знаю, какого это — потерять близкого человек из-за Жнецов, — его взгляд метнулся к Логану и, увидев сильную боль в глазах Линуса, моя злость испарилась. Осталась только горькая боль в опустошённом сердце.

— Я понимаю, — повторила я его слова. — И мне очень жаль насчёт вашей жены и дочери. Сильнее, чем вы когда-нибудь сможете понять. Но у вас есть шанс помочь мне спасти бабушку. Вы сделаете это? Прошу вас. Или оставите её на милость Жнецов?

Линус смотрел на меня, и я прямо-таки видела, как в нём борются два противоречивых решения. Я знала, что он взвешивает жизнь моей бабушки против всех жизней, за которые ответственен, против каждого отдельного члена Пантеона. И я уже знала, каким будет решение… каким оно должно быть.

Если бы я была на его месте, то, скорее всего, действовала бы точно так же. Я уже так много потеряла из-за Жнецов — мы все — и мне тоже не хотелось отдавать свечу. Я не хотела делать Локи сильнее, не хотела рисковать и способствовать разрушению Протектората и Пантеона. Но мысль потерять бабушку — была просто невыносима.

— Мне очень жаль, мисс Фрост, — повторил Линус. — Но я ни при каких обстоятельствах не могу отдать свечу Жнецам.

Я холодно кивнула.

— Вы не хотите обменять свечу на мою бабушку? Прекрасно. Я понимаю ваши мотивы. Правда. Но и вы, в свою очередь, не ожидайте, что я спасу вас, — сказав это, я развернулась, протиснулась мимо друзей и выбежала из лазарета.

Я не успела далеко уйти. Нюкта с ребятами догнали меня, не успела я покинуть здание. Дафна, Карсон, Оливер, Алексей, Логан.

Дафна была быстрее всех. Она выступила вперёд и схватила меня за руку, резко останавливая меня своей валькирьской силой.

— Ника сказала, что ты должна убить Локи? Почему? Почему ты ничего никому не рассказала?

Ребята обступили меня, образовав круг, из которого я не могла ускользнуть. Я заметила, что вздыхаю.

— Потому что не хотела, чтобы вы беспокоились, — честно ответила. — Я думала, что беспокоюсь достаточно за всех нас.

— И как ты это сделаешь? — спросил Оливер с серьёзным видом.

Я подумала о браслете из лавра на своем запястье.

— Понятия не имею.

По крайней мере, это не прямая ложь, я ведь не знала, как использовать браслет, чтобы ранить Локки, да и смогу ли вообще с его помощью причинить ему вред.

— Почему ты ничего не рассказала нам, Гвен? — снова спросил Карсон, разглядывая меня сквозь солнечные очки. — Почему не рассказала, какое бремя тебя обременяет? Мы помогли бы тебе. Ты должна была об этом знать.

Увидев боль и печаль в его глазах, остатки гнева испарились.

— Я знаю, и мне очень жаль, что я не сказала вам об этом раньше. Мне казалось, время было неподходящим, ведь столько всего происходило, — слова ещё не успели покинуть мои уста, как лицо уже скривилось в гримасе. Это была та же неубедительная отговорка, которую привели бабушка, Метис и Никамедис, чтобы не рассказывать мне о своих тайнах — например, таких, что моя мать была чемпионом Ники или, что мой отец, Тир Форсети, когда-то был Жнецом. Никогда не думала, что сделаю тоже самое со своими друзьями. Я многое от них скрывала. Особенно сейчас.

Логан вышел вперёд и положил руку мне на плечо, как до этого сделала Дафна.

Внезапно я почувствовала себя усталой.

— Мне жаль насчёт моего отца, — сказал Логан, одарив меня сочувствующим взглядом. — Я не мог поверить, когда он сказал, что не собирается менять свечу на твою бабушку. Никто из нас не мог в это поверить, даже когда он говорил об этом в лазарете. Мы пытались изменить его мнение — мы все — но ничего не смогли сделать.

— И ты считаешь, что это нормально?

Логан вздохнул. Он выглядел таким же усталым, какой чувствовала себя я.

— Нет, я не считаю это нормальным — совсем нет. Но отец прав. Даже если мы отдадим свечу Жнецам, где гарантия, что после этого они не убьют твою бабушку? Или не попытаются убить ещё и тебя. Особенно, если верят в то, что ты можешь каким-то образом убить Локи.

— Правда? — спросила я с опасной ноткой в голосе. — А что, если бы Жнецы похитили твоего отца? Или маму и сестру? Что бы ты тогда сделал? Ты бы просто сидел, позволяя Жнецам убить их, хотя знал, что мог бы спасти?

Логан смотрел на меня с болью в глазах.

— Я не хотела… — поняв, что сморозила, прошептала я. Я знала, что неправильно срывать боль, тревогу и страх на Логане и остальных друзьях, но я была так зла. И злилась не только на Жнецов, но и на Линуса Квинна с его дурацким Протекторатом. Но больше всего я ненавидела Нику за то, что вообще оказалась в такой ситуации из-за неё. Не в первый раз я задалась вопросом: почему богиня из всех людей мира выбрала именно меня в качестве своего чемпиона. Почему меня? Я никогда не просила этой ответственности и не хотела её. Я ведь не особо умная, не самый лучший воин и даже не шибко смелая. Но по какой-то загадочной причине, выбор богини пал на меня, и теперь я застряла здесь, в липкой паутине интриг, пророчеств и загадок, не имеющих смысла. Постоянно занятая поиском лучшего решения, одновременно с этим зная наверняка, что в любом случае потеряю что-то или кого-то, независимо от принятого решения.

Я сделала глубокий вдох.

— Послушайте, мне очень жаль. Просто я… не ожидала, что Линус откажется спасать мою бабушку. Я знаю, что вы все беспокоитесь за меня, но сейчас я вернусь в свою комнату. Мне… мне нужно побыть какое-то время одной, хорошо?

Я посмотрела на своих друзей. На Дафну, из кончиков пальцев которой всё ещё сыпались розовые магические искры. На Карсона, поправляющего очки, вечно сползающие на нос. На Оливера, скрестившего руки на груди. На Алексея, казавшегося как всегда безразличным. И на Логана, смотрящего на меня как на незнакомку, которую он никогда не видел — и с которой не хотел знакомиться.

— Хорошо, — сказала Дафна. — Но позволь нам хотя бы довести тебя до твоего общежития.

Я кивнула, потому что слишком устала, чтобы спорить с ней. По крайней мере, по этому поводу. Мои друзья, в абсолютном молчание, отвели меня к общежитию Стикс. Мы дошли до ступенек, ведущих к входной двери, и остановились там, не зная, что делать дальше, что сказать друг другу теперь, когда у меня случился тотальный нервный срыв.

В конце концов Дафна сделала шаг в мою сторону и обняла достаточно крепко, чтобы мои кости затрещали в ее объятьях.

— Я позже позвоню, хорошо?

Слёзы жгли глаза, но я проморгалась, не давая им упасть.

— Да. Конечно. Спасибо, — она отстранилась, после чего они вместе с Карсоном развернулись и ушли, держась за руки и сразу же начав перешёптываться.

Оливер подошёл ко мне и тоже обнял рукой за плечи.

— Всё будет хорошо, Гвен. Вот увидишь.

Я кивнула, потому что в горле застрял ком, и я не могла ничего сказать. Алексей кивнул мне, тоже коротко прикоснулся к плечу, потом он и Оливер поспешили прочь.

Остались только Логан и я.

— Мне жаль, что я накричала на тебя и твоего отца, — призналась я. — Что я угрожала ему психометрией. Это было неправильно. Только… бабушка единственная семья, которая у меня осталась. Ну и, конечно, ещё Рори.

Логан кивнул.

— Я понимаю. Правда. И если бы я был на твоём месте, я бы тоже злился на своего отца. Но он точно знает, что делает. Ему всё это время удавалось сдерживать Жнецов. Он так же найдёт способ спасти твою бабушку. Ты должна доверять ему. Хорошо, цыганочка?

Я заставила себя улыбнуться, хотя мне совсем этого не хотелось.

— Да, конечно, ты прав.

Логан кивнул. Он помедлил, но потом притянул меня в свои объятья. Он хотел поцеловать меня, но я отвернулась, так что его губы прижались к моей щеке. Логан, обидевшись, отстранился, но я ничего не могла поделать против пропасти, образовывающейся между нами.

Иногда у меня возникало такое ощущение, будто мы со спартанцем проводили больше времени врозь, чем вместе.

— Я тоже позвоню тебе позже, ладно? — тихо спросил он.

Я кивнула и прикусила губу, чтобы скрыть, как сильно я страдаю — и как сильно раню его и остальных друзей, прежде чем всё закончится. Логан ушёл, а я развернулась и зашла в общежитие. Поднявшись по лестнице, мы с Нюктой вошли в комнату, затем я прислонила Вика к изголовью кровати.

Нюкта вскарабкалась на одеяло и легла рядом с мечом, как делала всегда. Я подошла к окну и заглянула за кружевную занавеску. Должно быть, Линус позвонил Аико, потому что ниндзя снова стояла на карауле перед моим общежитием. Других охранников Протектората, однако, я не обнаружила. Только студентов, шедших в свои клубы, кружки, на тренировки или поднимались к Верхнему двору, чтобы поужинать в столовой.

— Что ты там делаешь? — спросил Вик.

— Убеждаюсь, что мои друзья действительно ушли.

— Они просто беспокоятся о тебе, — сказал он. — Мы все беспокоимся.

— Я знаю, просто не хочу их видеть. Не сейчас, когда точно знаю, какими будут мои следующие действия.

— Что ты имеешь в виду? — с подозрением спросил Вик. Но я ему не ответила. Вместо этого, отвернувшись от окна, я подошла и села за письменный стол. Я посмотрела на фотографию мамы и Метис; потом мой взгляд метнулся к маленькой статуе Ники. Я стала ждать, но богиня не открыла глаз, чтобы посмотреть на меня. Я понятия не имела, правильно ли будет то, что я планировала сделать, или нет, но это единственный оставшийся шанс, чтобы спасти бабушку.

— О-о, — протянул Вик. — Мне знакомо это выражение. О чём ты сейчас думаешь, Гвен?

Я вместе со стулом повернулась к нему.

— Думаю, что придётся украсть свечу, если Линус Квинн не хочет её мне отдать.

Глава 12

Вик так выпучил глаз, что я уж испугалась, что тот действительно выпрыгнет из шокированного лица меча.

— Что?! Ты же это не серьёзно! — он почти кричал.

Нюкта заскулила, высокие звуки заставляли ее волноваться. Иногда Вик вопит хуже девчонок.

— Ты слышал Линуса, — сказала я. — Он не даст свечу, чтобы я передала её Жнецам. А те, в свою очеред, убьют бабушку, если я не заполучу свечу. Ты об этом знаешь.

Вик вздохнул.

— Конечно, знаю. Но тебе нужно хорошенько об этом подумать. Нравится тебе это или нет, но Линус прав. Ты не можешь пойти на риск и сделать Локи сильнее, отдав Жнецам свечу. Его травмы и разрушенное тело, вероятно, единственная причина, почему Жнецы ещё откровенно не напали на академию.

— Я знаю, и мне нравится это не больше твоего. Но я не могу оставить бабушку на произвол Жнецов. Просто не могу. Если бы мама была здесь, она попыталась бы найти способ спасти её. Я знаю: именно так бы она и поступила, потому что это то, что делают чемпионы — то, что сделаю и я.

— Хорошо, — согласился Вик. — Давай предположим, что ты действительно решишь пройти через это безумие. Линус, вероятно, очень скоро выставит ещё больше охранников вокруг свечи. Он не глуп: предельно ясно, что ты попытаешься украсть её. И даже если тебе каким-то образом удастся заполучить её, как ты собираешься выскользнуть из библиотеки?

— О, это самая лёгкая часть, — объяснила я. — Потому ты кое-что забыл.

— И что же?

Я посмотрела на меч.

— Свеча не единственная вещь в библиотеке, обладающая магией. В последние месяцы я провела в библиотеке больше времени, чем Линус Квинн и все охранники Протектората вместе взятые. Я знаю вещи, о которых они не имеют представления. А что важнее — я знаю об артефактах, о которых они даже не подозревают.

Вик только смотрел на меня.

— Ты же знаешь, что тебе придётся делать это одной, не так ли? Потому что ты ни в коем случае не можешь просить Логана помочь тебе. Или кого-то ещё из друзей. Потому что если это не сработает, а они будут вовлечены в твой план, тогда не только твоя голова полетит с плеч. Но и их тоже.

Он прав. Я не могла вовлечь в это никого из своих друзей. Ни в этот раз. Я видела их реакцию в лазарете, а потом на улице, во внутреннем дворе. Они испытывали ко мне жалость. Хотели помочь и найти способ спасти мою бабушку, но они просто не могли забыть о том факте, что существует опасность сделать Локи сильнее. Возможно, с моей стороны и неправильно игнорировать эту опасность, но на кону стоит жизнь моей бабушки, и я сделаю всё, что требуется, чтобы спасти её.

Даже если мне придётся пожертвовать доверием друзей и любовью Логана.

— У меня не было друзей, когда только перешла в Мифакадемию, и я была в порядке, — ответила я на вопрос Вика. — Я справлюсь и без них.

Независимо от того, какую боль это причинит всем нам.

— Хорошо, — сказал он, опять же, снова пытаясь отговорить меня. — Допустим, тебе действительно удастся украсть свечу из библиотеки, покинуть с ней территорию кампуса и передать Вивиан, Агроне и другим Жнецам. Они не отпустят ни тебя, ни Джеральдину, Гвен. Ты это знаешь. Как только свеча окажется у них в руках, Локи прикажет им убить вас обоих.

Я встала, пересекла комнату и плюхнулась на подоконник, затем отодвинула шторы и в который раз выглянула в окно.

— Я знаю. Об этом еще нужно подумать: как ускользнуть от Жнецов и в тоже время выкрасть назад свечу, прежде чем у Локи появится шанс использовать её.

Вик посмотрел на меня.

— Что ж, разбуди меня, когда всё выяснишь, Гвен. Потому что здесь ты не обойдёшься без плана побега. Если у тебя его не будет, то ты не можешь рисковать и отдать свечу Жнецам. В этом пункте Линус прав. Ты всех нас обречёшь на погибель, включая себя.

Я хотела обратить его внимание на то, что мы в любом случае, в той или иной степени обречены, потому что у меня до сих пор нет ни малейшего представления, как убить Локи, но я промолчала. Вик вздохнул ещё раз, потом медленно закрыл глаз. Пару минут спустя из его рта вырвался первый храп. Нюкта обвила хвостом лезвие меча, устроилась поудобнее и задремала.

Я же напротив, сидела возле окна и размышляла. Как бы тяжело не было, должна признать: Вик прав. Я не могла верить Жнецам, что они сдержат своё обещание и отпустят меня и бабушку после того, как получат свечу Сунны. Я могу иногда быть безрассудной, но я же не совсем идиотка. А посему вопрос: как обеспечить безопасность бабушке и мне? Как выкрасть свечу прямо из-под носа Жнецов? Или, по крайней мере, найти способ, чтобы Локи не смог её использовать — исцелиться с её помощью? У меня не было ответа на этот вопрос, и если я не найду решение в самое ближайшее время, — моя бабушка умрёт.

Поэтому я притянула колени к груди и продолжила размышлять, глядя в сгущающуюся темноту так, словно тени вдруг расступятся и откроют решение, которое мне так срочно было нужно.

Снаружи не на что было смотреть, не считая Аико, которая под моим окном прислонилась к одному из деревьев, неся дежурство. Я посмотрела мимо неё, скользя взглядом по остальной части территории кампуса, в то время как мои мысли обгоняли одна другую, пытаясь решить всё мои проблемы.

Кроме Аико, единственно интересной была кормушка для птиц из белого мрамора, которую неизвестно кто поставил в траве, недалеко от общежития, вероятно это дело рук Рейвен. Несмотря на холод, вокруг кормушки летали несколько птиц и клевало чёрные зёрна из дырочек по бокам. Мой взгляд остановился на одной из птиц, которая снова и снова возвращалась к кормушке. Кажется, это был какой-то вид вороны, даже если её тёмное, блестящее оперение напоминало крошечную чёрную птицу Рух. Я вздохнула. Это печально, что я не могу понаблюдать даже за обычной птицей и автоматически не сравнить её с её мифологическим двойником. О да. Я слишком долго посещаю мифакадемию.

Между тем, неугомонная ворона, кружащая вокруг кормушки, заставила меня вспомнить о всех тех случаях, когда Вивиан удавалось сбежать, запрыгнув на чёрную Рух и взмыв в небо. Это повторялось у ворот Грам, в Креос-колизее, в зрительном зале Аоиды и даже у руин Эйр в Колорадо. И вчера она применила этот же трюк после того, как бой обернулся против неё и Агроны.

Я фыркнула. Если бы только у меня была Рух, я смогла бы сделать то же самое и помочь бабушки сбежать от Жнецов. Проблема решена. Конечно, Жнецы никогда не позволят мне настолько приблизиться к Рух, чтобы я смогла хотя бы взобраться на спину существа. И даже если мне каким-то чудом удастся сделать это, остаётся ещё одна маленькая проблемка: заставить Рух по собственной воли улететь прочь со мной и бабушкой…

Внезапно в голове пронеслась идея. Я выпрямилась на подоконнике так резко, что чуть не свалилась на пол. У меня нет чёрной птицы Рух, и у меня в самом деле никогда такой не будет. Но мне, собственно, и не нужна одна из таких птиц.

Потому что у меня есть кое-что получше.

Если я найду способ всё это провернуть — и попрошу у некоторых людей вернуть мне одолжение…

Я сидела, закрыв глаза, и барабанила пальцами по ноге, одновременно прорабатывала в голове все части плана. Рассматривая его со всех углов, я размышляла, как мой сумасшедший план может иметь успех или полностью провалиться. И со временем я все же нашла способ, чтобы он действительно сработал. По крайней мере, я так думала. Даже самый лучший план может накрыться медным тазом, когда в него вовлечены Жнецы, но это был мой единственный шанс спасти бабушку Фрост, и я должна ухватиться за него.

Но сначала нужно кое с кем связаться, чтобы всё устроить.

Я вытащила из кармана джинсов мобильник и нажала на кнопку быстрого набора.

— Да? — ответил голос после третьего гудка, такой же язвительный и в плохом настроении, как всегда.

— Это Гвен.

— Да?

Теперь в голосе послышалось чуть больше интереса и настороженности.

— Моя бабушка у Жнецов, и мне нужна твоя помощь. Как быстро ты сможешь прибыть сюда с нашими общими друзьями?

После звонка, который привёл в движение первую часть моего плана, я приняла душ и приготовилась ко сну. Дафна и Логан, как и обещали, позвонили, мы поговорила, однако я не сказала им ни слова о своём плане. Вик прав. Я не могла посвятить их в свои замыслы, как бы сильно мне не хотелось их поддержки и понимания. Кроме того, я не хотела разрушать отношения между Логаном и его отцом, прося спартанца о помощи. Они только начали разговаривать друг с другом, и я не собиралась вставать между ними. Не тогда, когда мне известно, как сильно Логану не хватало отца, и как сильно он все эти годы тосковал по его любви, поддержке и одобрению.

О, я знала, что Логан, Дафна и другие друзья будут сердиться, когда узнают, что я сделала — но с последствиями этого поступка придется жить мне. Поэтому на следующий день я делала всё, как обычно. Тренировка в спортивном зале, где я попросила у всех прощение за мой вчерашний, массивный припадок в лазарете. Утренние занятия. Обед. Уроки после обеда. День прошёл как всегда, вплоть до того, пока не пришло время начинать мою обычную смену в библиотеке Древности.

Когда я вышла, Алексей уже ждал в коридоре у моей комнаты, чтобы сопроводить меня в библиотеку. Он не сказал мне ни слова, я тоже не стала. Не считая извинений, я сегодня почти совсем не разговаривала с друзьями, и они дали мне свободу действий, потому что считали, что она мне нужна. И она действительно мне нужна, но не по тем причинам, по которым они думали. Я просто не смогу украсть свечу, если они все будут подкарауливать меня, словно… ну, словно чёрные птицы Рух.

Мы с Алексеем вошли в библиотеку, прошли по главному проходу и обошли стойку для выдачи книг. Алексей поставил свой чёрный рюкзак на пол, затем опустился на табурет, стоящий возле стеклянной стены офисного комплекса. Я тоже бросила сумку на пол, в то время как Нюкта запрыгнула в корзину рядом со стойкой, в которой она всегда лежала, пока я работала. Вика я прислонила рядом с Нюктой.

— Вы, двое, будьте послушными, — попросила я. — Сегодня вечером у меня будет много работы.

Вик бросил на меня осведомлённый взгляд, но ничего не сказал. По крайней мере, перед Алексеем он держал язык за зубами. Каждый раз, когда мы сегодня оставались наедине, меч действовал мне на нервы свой болтовнёй, пытаясь заставить изменить решение. Но даже если Вику не нравится мой план, в конце концов, он всё же поможет мне.

За это я была благодарна — больше, чем меч мог себе представить.

Я едва устроилась за стойкой для выдачи книг и вошла в один из компьютеров, как вдруг услышала быстрые шаги, эхом отдающиеся от мраморного пола, направляющиеся в мою сторону. Я высунулась из-за монитора и обнаружила Линуса, шагающего по главному проходу, а за ним следовали Инари и Аико.

— Мисс Фрост, а вот и вы.

Линус подошёл к стойке и остановился прямо передо мной.

— Я рад, что нашёл вас. Хотел проинформировать вас, как идут дела.

— И как же? — съязвила я.

Он смотрел на меня, но услышав мой язвительный тон, его выражение лица застыло. Как же глупо. Когда всё закончится, он будет злиться ещё больше.

— Протекторат всё ещё ищет вашу бабушку, — объяснил он.

Моё сердце подпрыгнуло, потому что это прозвучало так, будто сейчас последует что-то ещё. Нечто наподобии: «и мы нашли её живой и здоровой и прямо сейчас она направляется в академию». Может мне всё-таки не придётся притворять в жизнь свой план…

— И, к сожалению, мы ещё не смогли выяснить, где Жнецы держат её, — закончил Линус. И точно так же моё сердце снова замерло от страха, как застрявший лифт.

— Конечно, нет, — я не смогла сдержать горечь в голосе. — Вы и не сможете.

«Но я выясню», — поклялась я про себя. Я уже привела в действие первую часть моего плана, а как только Линус исчезнет, я перейду ко второй части.

— Мне действительно очень жаль, мисс Фрост, — сказал он. — И я уверен, что несмотря на оборонительную позицию, которую вы заняли по отношению ко мне, вы всё понимаете.

— Возможно, — проворчала я в ответ. — Но от этого не становится легче. И уж тем более моей бабушке… Если всё пойдёт так, как вы планируете, единственное, что мне остаётся, это моя оборонительная позиция. Мой взгляд скользнул мимо него к свече, находящейся в той же витрине, на том же месте, как и вчера. На артефакт не обращали внимания ни студенты, сидящие за столами для исследований, ни профессора, стоящие в очереди перед кофейной тележкой. Но это ещё не значило, что некоторые из них не были Жнецами, которые искали способ заполучить свечу, если я вдруг не выполню требования Вивиан.

— Что ж, оборонительная позиция и, конечно, восхитительный вид, — съязвила я.

Линус повернулся посмотреть, на что я уставилась. Когда он понял, что я смотрю на свечу, он сузил глаза, и в них вспыхнула искра гнева. Он снова повернулся ко мне и подошёл ещё ближе. Затем наклонился вперёд, так что его лицо оказалось прямо рядом с моим.

— Я знаю, что вы расстроены и сердитесь, — сказал он. — Но я также знаю, о чём вы думаете, мисс Фрост.

— Что это значит?

— Это значит, что вы, если назвать это вежливо, тикающая бомба — человек, думающий, что ему не нужно соблюдать правила. Ваша мать была такой же, — объяснил Линус.

Мои ладони, лежащие на стойки для выдачи книг, сжались в кулаки.

— Если вы скажете ещё хоть одно слово о моей маме, я выбью вам все зубы, глава вы Протектората или нет.

Позади меня раздался звук. Я оглянулась через плечо. Алексей соскользнул со стула и теперь стоял справа позади меня. Интересно, чью сторону он займёт, если я действительно нападу на Линуса. Когда я поняла, что вовсе не уверена, что он выберет мою, меня охватила печаль. С другой стороны стойки к Линусу подошли Инари и Аико, явно готовые прикрывать его тыл.

— Справедливо, — заметил Линус. — Но позвольте мне кое-что прояснить, мисс Фрост. Если вы попытаетесь каким-нибудь способом воздействовать на тех охранников Протектората, что охраняют свечу… если будете настолько глупы и предпримете попытку украсть свечу и отдать её Жнецам в обмен на вашу бабушку… я брошу вас в тюрьму академии быстрее, чем вы сможете моргнуть. И там вы останетесь до тех пор, пока я не приму другого решения. И мне всё равно, являетесь вы чемпионом Ники или нет.

Он смотрел на меня холодно и сурово, а я, не мигая, ответила на его взгляд. Я знала, что он не шутил, когда говорил, но мне было всё равно. Я сделаю всё, что требуется, чтобы спасти бабушку. По правде говоря, я считала, что гораздо лучшим будет провести время в тюрьме академии, чем вынести то, что Жнецы уготовили для меня. Но это риск, на который я должна пойти.

— Это ясно, мисс Фрост? — интонация Линуса была такой же гневной и недружелюбной, как моя.

— О, да, — отрезала я. — Я всё поняла. Получила ваше послание. Четко и доходчиво. Теперь вы можете уйти? У меня есть работа.

Линус одарил меня ещё одним гневным и подозрительным взглядом, прежде чем развернулся на каблуках и зашагал прочь от стойки для выдачи книг. Он прошёл к витрине и уставился на свечу. Затем оглянулся через плечо и наблюдал за мной, как я наблюдаю за ним. Затем снова развернулся на каблуках, но в этот раз прошёл к кофейной тележке, где Рейвен как раз готовила фраппе и эспрессо для стоящих в очереди профессоров.

Линус отвёл Рейвен в сторону и тихо с ней заговорил. Без сомнения — объяснял, чтобы та не спускала с меня глаз на тот случай, если я подойду близко к свече Сунны. Я закатила глаза. Нет сомнений, что Рейвен сейчас снова получила одну из своих случайных работ.

— Что ж, как всё прекрасно прошло, — пропищал Вик со своего места под стойкой. Нюкта завизжала, выражая своё согласие. Я посмотрела на меч, вскинув бровь, но больше никак не отреагировала на его сарказм.

Мне на плечо опустилась рука. Когда я подняла взгляд, я увидела Алексея рядом со мной.

— Он просто пытается помочь, — сказал Алексей.

Я открыла рот, чтобы дать ещё один язвительный ответ, но сочувствующее выражение его лица заставило меня сдержать гневные слова. Вместо этого я вздохнула.

— Я знаю, — наконец, ответила я. — Я знаю, что он пытается помочь. Но это только всё усложняет. Мы все пытаемся поступать правильно, и все-таки мне кажется, что каждый из нас сражается за себя. Логан однажды сказал мне это, и теперь я понимаю, что это самая что ни на есть права.

Алексей нахмурился из-за моих загадочных слов, но я не сказала ему, что действительно имею ввиду. Он сам достаточно скоро это выяснит.

Когда я украду свечу Сунны из библиотеки Древности.

Глава 13

В течение следующего часа я занималась своими обычными делами, как будто всё в порядке. Словно это мой обычный вечер в библиотеке. Я раскладывала книги по полкам, помогала студентам найти нужные справочники для их домашнего задания. Собирала бумагу, обрубки карандашей и прочий мусор, которые подростки бросали между стеллажей.

В конце концов, осталась всего одна стопка книг, которую нужно было разложить. Взяв тележку, толкнула её за стойку для выдачи книг и направилась в сторону стеллажей. Алексей тут же соскользнул со стула, желая присоединиться ко мне, как делал постоянно этим вечером, стоило мне только выйти из-за стойки. Я отмахнулась.

— Тебе не надо ходить за мной, — с горечью произнесла. — Мы все знаем, чего хотят Жнецы, — и это не я. Поверь мне. Скорее всего, никогда прежде в библиотеке я не была в большей безопасности, чем сейчас.

Алексей шагнул вперёд, будто всё-таки решил пойти вместе, но затем кивнул и снова сел. Хорошо. Я не хотела, чтобы он понял, что я планировала сделать сейчас. Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел меня за этим делом.

Я толкнула тележку вглубь тёмных проходов, ну а затем действительно принялась убирать на место книги, как и должна. Не забывая оглядываться. Мой взгляд скользил к пробелам между книг, чтобы убедиться, что за мной никто не наблюдает. Сначала я думала, что меня кто-то преследует: у меня постоянно было такое ощущение, что вне поля моего зрения прямо за углом скрывается тень. Но когда я прошла зигзагами между рядами полок, страх пропал, и я поняла, что никто не шпионит за мной

Пару раз я прошла мимо парочек, которые усердно целовались — а также занимались другими вещами, на которые лично я смотреть не хотела. Мимо этих рядов я практически пролетала. Иногда я проходила мимо охранника Протектората, который сидел за столом в укромном уголке. Они делали вид, что являются профессорами, которые ушли сюда подальше от шума возле кофейной тележки и столов для исследований. На самом деле они высматривали Жнецов. Некоторые охранники почтительно мне кивали, но большинство смотрели косо, сощурив с подозрением глаза. Без сомнения, Линус поручил им не выпускать меня из виду.

Что же, хоть в этом он оказался прав.

Наконец, разложив на места все книги, я оставила тележку в конце одного из рядов, ещё раз огляделась, убеждаясь, что за мной действительно не наблюдают и не преследуют, после чего и вовсе скрылась в тени. Большинство артефактов находится на первом этаже, но сейчас я прокралась по лестнице на второй. Никамедис не часто посылал меня сюда, но и на этом этаже я уже убирала некоторые книги. А что ещё важнее — на этом этаже я вытирала пыль с витрин. И заодно искала одну занятную вещицу.

На верхней лестничной площадке я на всякий случай остановилась и ещё раз огляделась. Но, по всей видимости, на этом этаже больше никого не было, хотя откуда-то раздавался стучащий звук, который, скорее всего, доносился с первого этажа. Оставив лестницу позади, я направилась в сторону галереи, чтобы посмотреть на студентов, сидящих внизу. Все сидели за столами для исследований, некоторые собрались вокруг кофейной тележки, чтобы получить дозу кофеина. Никто не обращал на меня внимания.

Настолько тихо, насколько это вообще возможно, я прокралась по галерее, не отрывая взгляда от стеллажа возле стены. Он был точно так же заполнен книгами, как и ряды на первом этаже, а названия томов, расположенных здесь, звучали довольно сомнительно, да и использовали их редко. В лучшем случае настоящие ботаники, желающие впечатлить профессора Метис неизвестным заголовком в литературном списке.

Мой взгляд заскользил по каждой полке, затем по витринам с артефактами, стоявшими перед стеллажом. Нет, нет, нет, нет… Я шла вдоль галереи. Никамедис что, переставил куда-то артефакт, который я искала? Было бы не удивительно, особенно учитывая, что мне нужен именно этот предмет, чтобы в процессе заполучить остальные, интересующие меня. Без этого конкретного артефакта мой план не сработает. Я не знаю, что делать, если не найду его.

Наконец, когда я уже начала всерьёз беспокоиться, я все-таки обнаружила ту витрину, что была мне нужна. Я с облегчением выдохнула и подошла к стеклянному ящику возле стены. Под прозрачной крышкой лежал серебряный ключ.

Маленький, старомодный ключ с очень простой бородкой, с двумя зазубринами, а в металле были выгравированы красивые завитки. Некамедис достал ключ пару недель назад со склада, потому что тот был темой одного из курсов Метис. Все студенты на второго курса должны были написать сочинение о его происхождение, истории и о магии, которую он якобы заключал в себе. Я не особо обратила внимание на ключ и домашнее задание, потому что было очень много дел со Жнецами, Логаном и прочее.

Но благодаря моей психометрии, я никогда и ничего не забывала из того, что слышала или видела. С тех пор, как я решила украсть свечу Сунны, порывшись в воспоминаниях, я вызвала в памяти картину каждого отдельного артефакта, который когда-либо видела в библиотеке, чтобы выяснить, какой из них может быть мне полезен. И когда вспомнила об этом артефакте, я поняла, что он представляет из себя ключ — в буквальном смысле — ко всем моему плану.

Взглянув на маленькую белую карточку с объяснениями, расположенную рядом с ключом, я уже знала, что там написано.

Ключ Януса — принадлежал якобы римскому богу, чьё имя он носит. Янус не только бог начала и конца, но также его связывают с дверями и воротами. Считается, что Янус сам сделал этот ключ, и что этот инструмент открывает любую дверь, ворота или замок, каким бы сложным тот ни был…

Вик спросил меня, как я собираюсь украсть свечу Сунны из библиотеки. Вот он ответ — лежит передо мной. Или, по крайней мере, первая часть ответа. С помощью этого ключа я смогу открыть любую витрину с артефактом во всей библиотеке, и таким образом буду иметь доступ к любому другому предмету, который, возможно, понадобится. Нелепо то, что эту идею подала мне сама Вивиан. Тогда в парке у нее на руке было кольцо Януса. Я снова и снова прокручивала в памяти наш разговор. А когда я начала размышлять о предметах, которые мне, возможно, смогут помочь, то на ум пришёл Янус со своим ключом.

Возможно, то, что я сейчас делаю, не правильно. Возможно риск сделать Локи сильнее — слишком велик. Но я сделала бы всё, чтобы спасти бабушку — даже это — поэтому я заставила себя избавиться от всех сомнений. Ника всегда говорила, что верит в меня. Она объяснила, что доверяет мне, моим инстинктам и решениям, как Чемпиону. Теперь пришло время мне хотя бы немного поверить в себя. Я достаточно умна и сильна, чтобы пережить те преграды, которые Жнецы ставят на моём пути. Я найду способ пережить и это.

По крайней меря, я пыталась убедить себя.

И все же, подумав о богине, я поняла, где конкретно на втором этаже нахожусь прямо сейчас. Я медленно повернулась. Статуя Ники стояла прямо напротив витрины с артефактом.

Конечно, она стоит здесь. Казалось, она всегда появляется в тех местах, где оказываюсь я. Я задалась вопросом, какая карма, судьба или рок несут за это ответственность. Была ли это моя собственная свобода воли, что снова и снова тянет меня к ней или дело совершенно в чём-то другом.

Я приблизилась к ней и посмотрела богине в лицо, при этом задержав дыхание, и задалась вопросом: появится ли она передо мной. Откроет ли глаза и подмигнёт или же улыбнётся или пошлёт какой-нибудь знак, который укажет, что я на верном пути. Но она этого не сделала. Её лицо оставалось гладким и неприступным, как и всегда. Я выдохнула задержанный в лёгких воздух. Если она не даёт мне никаких ориентиров, тогда я должна довериться своим инстинктам. А они кричали о том, чтобы я нашла способ спасти бабушку.

Я прекрасно знала, что никогда не смогу себя простить, если не сделаю этого — какой бы дорогой не была цена. Поэтому я отвернулась от Ники и вернулась к витрине. Я снова огляделась, но галерея была, как всегда, пуста, хотя я с первого этажа доносилось бормотание студентов, наряду с тихим стучащим звуком, который, казалось, становился всё громче. Я заколебалась, прислушиваясь ещё мгновение, особенно к разговорам студентов, но всё казалось нормальным. Я не услышала, как кто-то из них бормочет что-то вроде: «— О, глянь-ка, цыганка на втором этаже и собирается украсть артефакт».

Убедившись, что путь свободен, я вскинула руки, положила ладонь на витрину, закрыла глаза и сосредоточилась, готовясь выяснить, какие заклинания или другие меры безопасности защищают ящик. Но ничего не почувствовала. Единственной картиной, промелькнувшей в сознании, был Никамедис, когда несколько недель назад он стоял рядом со мной и наблюдал, как я ложу ключ в витрину.

Открыв глаза, я убрала руку. Конечно хорошо, что витрина не защищена магией, но был ещё массивный защёлкивающийся замок, соединяющий стеклянную крышку с деревянной рамой — замок, который я не смогу открыть своими водительскими правами, как делала со всеми другими жалкими дверными замками в общежитиях. Я не профессиональный грабитель, поэтому не могу с легкой руки взломать замок. Может я смогу выяснить, где Рейвен хранит свой пояс с инструментами и посмотрю, есть ли среди них арматурные кусачки или ножовка…

— Гвендолин? — позвал глубокий знакомый голос позади. — Что ты здесь делаешь?

Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть от испуга и страха. Быстро нацепив на лицо скучающее, непринуждённое выражение и повернулась. Никамедис медленно приблизился ко мне, и только теперь я поняла, что тот тихий непрекращающийся стук — был ударами его трости по полу.

Сердце ушло в пятки. Он действительно был последним из всех тех людей, которых я хотела бы, чтобы они поняли мой замысел. Библиотекарь никогда не простит мне, кражу одного из его самых драгоценных артефактов — даже если это послужит спасению моей бабушки.

Но прежде, чем я быстро смогла отойти от витрины, Никамедис уже стоял рядом со мной. Он тяжело опирался на трость, а свободной рукой держал стопку книг.

— Эй, — возмутилась я. — Ну-ка отдайте мне книги. Стопка выглядят довольно тяжёлой.

Я шагнула вперёд и забрала у него книги прежде, чем он успел возразить. Я встала между ним и витриной, чтобы он не заметил, как сильно меня интересует ключ. По крайней мере, я надеялась, что не заметит. Конечно, попытка очень неубедительная, но в тоже время это мой единственный шанс.

— Готовы вернуться в офис? — спросила я с притворным весельем, медленно отходя от витрины.

— На самом деле я искал тебя, — признался Никамедис. — Я кое-что выяснил о серебряных лавровых листьях.

Он вытащил одну из книг из стопки в моих руках, затем прошёл мимо меня, положил книгу на крышку витрины и открыл тяжёлый том.

— Иди сюда, посмотри, — позвал он. — Думаю, тебе будет это интересно.

Мне хотелось закричать, но вместо этого я, сохраняя бесстрастное выражение лица, спросила:

— Что?

Никамедес пролистал страницы.

— Помнишь, что мы думали, что тебе нужно найти способ размолоть листья, чтобы эффективно их применить?

Я кивнула. В попытке отравить меня, Жнецы использовали растение под названием Сочный Секлет, чьи листья и корни сначала высушили, а потом растёрли в мелкий порошок. Поэтому мы с Никамедисом подумали, что нам нужно сделать тоже самое с лавровыми листьями. Единственная проблема заключается в том, что лисья на моём браслете — из массивного серебра. Их нельзя просто бросить на разделочную доску и размельчить ножом. На самом деле мы до сих пор так и не выяснили, как мне использовать листья. В противном случае я уже давно применила бы столько листьев, сколько потребуется, чтобы исцелить ослабленные ноги Никамедиса. Ведь это я виновата в том, что его ранили.

— Кажется, нам не нужно ни размельчать листья, ни отваривать их или делать что-то другое, — объяснил Никамедес. — Вот. Посмотри вот здесь.

Он нашёл абзац, который искал и отошёл в сторону, чтобы я могла прочесть.

«Известно не так много, каким способом можно использовать серебряные лавровые листья, дабы исцелять или ранить. Однако одна вещь предельно ясна: металлическая структура листьев не позволяет сварить их, размельчить или нарезать, как поступили бы с обычным растением или корнями. Существует школа мышления, которая предполагает, что достаточно проглотить один из листьев, чтобы активировать его силу, но это, в лучшем случае, рискованное предположение. Другая, более интересная идея, заключается в том, что листья нужно использовать в комбинации с другими артефактами, чтобы усилить их могущество или воздействовать на них. Возможно, таким образом, они даже смогут усилить магию человека…»

Книга приводила ещё несколько примеров, как лавровые листья использовались в комбинации с другими артефактами. Например, греческая богиня Гера прикрепила лист к кольцу с драгоценными камнями, который её муж Зевс хотел подарить одной из своих человеческих возлюбленных. И в тот момент, когда Зевс подарил ей кольцо, из-за ревности Геры и её злых намерений, которые богиня вложила в лист, упала замертво.

Но, видимо, самым известным примером сочетания артефактов с листьями стали две длинные белые шёлковые перчатки. Сигюн — норвежская богиня преданности, когда-то носила эти перчатки с прикреплёнными к ним листьями. Таким образом она исцелила ужасные раны на руках, оставшиеся после того, как держала чашу слёз над своим мужем Локи, а в это время на них брызгал змеиный яд. Это произошло, когда Локи заперла другая богиня.

— Класс, — проворчала я. — Значит, мне нужно только привязать один из листьев к пальцам Локи, тогда он упадёт замертво. Без проблем. Я в любом случае смогу достаточно близко подобраться к нему, чтобы сделать это. И, конечно, он будет стоять смирно, пока я надеваю ему лист на палец.

— Сарказм излишен, Гвендолин, — упрекнул Никамедис, захлопывая книгу и забирая ее. — Я, конечно, продолжу исследования. Просто подумал, что ты захочешь об этом знать. Думал, что это… отвлечёт тебя немного… от другого.

Я пыталась этого не делать, но мой взгляд всё-таки метнулся к ключу. Вот что мне нужно, чтобы отвлечься, или хотя бы, чтобы начать вторую часть моего плана по спасению бабушки…

Слишком поздно я поняла, что Никамедис заметил мой взгляд. Он нахмурился, затем, приблизившись, прочитал карточку на витрине.

— Ключ Януса, — пробормотал он. — Очень необычный артефакт с необычной магией. Не совсем то, на что большинство воинов смотрели бы дольше пары секунд. Их скорее интересует оружие, которым можно убивать, а не такие предметы, как ключ.

Я молчала, потому что просто не знала, что сказать, чтобы он ушёл и не размышлял над тем, что я здесь делаю.

— Но ты и не принадлежишь к числу обычных воинов, не так ли, Гвендолин?

Никамедис посмотрел мне прямо в глаза, и я смогла прочитать в его взгляде, что он раскусил мой план.

У меня перехватило дыхание. Он точно знал, что я собираюсь сделать. Конечно, он это знал. Никамедис знал обо всём, что происходит в библиотеке: о студентах, которые занимаются сексом за стеллажами; о профессорах, которые сдают книги слишком поздно, включая ответ на вопрос, почему я внезапно интересуюсь артефактом, который может открывать замки.

Я вздохнула, потому что ожидала, что он набросится на меня. Но к моему удивлению, Никамедис просто продолжал смотреть на меня. В конце концов, спустя, казалось, целую вечность, он залез в карман брюк и вытащил связку ключей.

У меня перехватило дух, потому что я узнала эту связку — ключи на ней открывали как дверь в библиотеку, так и все витрины. Никамедис просмотрел связку, пока не нашёл подходящий ключ, после чего сунул его в замок и открыл стеклянный ящик. Он протянул руку и вытащил ключ Януса. Я ожидала, что он уйдёт вместе с артефактом, сказав, что спрячет его в надёжном месте. Другими словами, как можно подальше от меня и моих воровских намерений. Вместо этого Никамедис закрыл витрину и медленно положил ключ на гладкую поверхность стекла.

— Тебе следует отнести его вниз и позаботиться о его чистке, — произнес он негромко. — Его нужно отполировать. Но не спеши. Торопиться некуда — времени предостаточно.

Я открыла рот от удивления. Никогда, даже за тысячу лет, мне бы в голову не пришла идея, что Никамедис может отдать мне ключ.

— Почему вы думаете, что его нужно отполировать? — осторожно поинтересовалась я, мне было очень любопытно. — Он и сейчас выглядит довольно хорошо. Вы же знаете, какой… неуклюжей я иногда бываю, особенно с артефактами? Кто знает? Я могу… потерять его или ещё что-нибудь сделать.

— Это риск, на который я готов пойти, Гвендолин, — мягко ответил Никамедис. — Даже если остальные смотрят на это по-другому.

Библиотекарь вновь посмотрел на меня, и я увидела убеждение в его глазах наряду с верой — в меня. У меня отвисла челюсть. Однако Никамедис, казалось, не заметил моё удивление. Кивнув, он собрал свои книги, даже те, которые я всё ещё держала в руках. Потом развернулся и ушёл, стуча тростью по мраморному полу.

Пару секунд спустя и стряхнула с себя оцепенении и осторожно взяла ключ. Я ожидала, что включится психометрия и покажет мне все чувства и вспоминания, связанные с ним. Но ощутила только его гладкость, будто ключ мог скользнуть в любой замок и открыть его без проблем. Надеюсь, именно это он и сделает.

Я сунула ключ в передний карман брюк, затем вернулась на первый этаж, ухватилась за пустую книжную тележку и повезла её назад к стойке для выдачи книг, попутно размышляя о встрече с Никамедисом. Но впервые у меня действительно появилась надежда, что я смогу спасти бабушку.

Алексей сидел на том же месте, где и раньше. Его лицо немного расслабилось, когда он увидел меня и смог убедиться, что пока я отсутствовала, не навлекла себе на голову проблем.

Если бы он только знал…

— Почему тебе понадобилось так много времени? — спросил он.

Я пожала плечами и припарковала тележку рядом с ним.

— Я встретила Никамедиса, и он подсунул мне ещё больше книг. Ну, ты знаешь, как обычно.

Это было откровенной ложью, но Алексея ответ удовлетворил. Он снова прислонился к стене, а я села на свой стул и продолжила работать. Прошёл ещё час. Всё это время я ощущала ключ Януса в своем кармане, но не осмеливалась вытащить его, пока Алексей находился рядом. Он начнёт задавать слишком много вопросов о том, что это за вещь и почему она у меня.

Наконец Алексей встал и направился к кофейной тележке Рейвен, чтобы купить себе что-нибудь перекусить. Он не отсутствовал даже минуты, как зазвонил мой сотовый.

Странно, но звонок не был для меня неожиданностью. На самом деле я ждала этот звонок весь день. Я пробежалась взглядом по толпе студентов, которые всё ещё занимались за столами уроками. Никто не обращал на меня внимание, однако, бьюсь об заклад, что, по меньшей мере, один из студентов — Жнец, и что он ждал именно этого момента, чтобы подать главарю знак.

Номер не определился, но я точно знала, кто звонит и чего хочет.

Как дела, Вив? — поинтересовалась я.

— Откуда ты узнала, что это я? — возмутился её голос. — Это я владею телепатией, а не ты.

— Предчувствие, — просто ответила я. — Кроме того, мне казалось, что пора бы тебе позвонить, чтобы еще раз припугнуть меня. Ты вчера в парке предупреждала, что дашь о себе знать, помнишь?

— Ну что ж, скоро я тебя увижу, и угроз больше не будет, — ответила Вивиан сладким голоском. — Потому что ты умрёшь. Ты и твоя бабка. Если, конечно, ты не дашь мне то, что я хочу — свечу Сунны.

— Я поняла тебя еще тогда в парке.

Я сильнее прижала телефон к уху.

— Не беспокойся. Я доставлю её. Мне просто нужен ещё один день, возможно два. Не больше.

— В самом деле? Ты сдаёшься? Так просто?

— Так просто, — рявкнула я. — То, что вы похитили мою бабушку и держите её в заложниках, не оставляет мне другого выбора, разве нет?

— Ну да, точно, — весело признала Вивиан. — Правда я думала, что ты будешь дольше ломаться. Ну, знаешь, как-то пытаться примерить такой злой поступок со своей совестью, комплексом героя и всё такое.

— С моим комплексом героя будет всё в порядке, как только я убью тебя, — рявкнула я. — Но я не отдам вам свечу просто так. Сначала мне нужно несколько гарантий.

— Например?

— Например доказательство того, что бабушка ещё жива. Итак, почему бы тебе не позвать её к телефону, прежде чем я решу просто повесить трубку?

— Если ты это сделаешь, она умрёт, — прошипела Вивиан.

— Если ты её убьёшь, то умрёшь следующей, — прошипела я в ответ. — А что еще хуже — ты не получишь свечу. Могу себе представить, что Локи будет не слишком восхищаться своим чемпионом, если тот потерпит неудачу и не сможет заполучить артефакт, который, наконец, смог бы его исцелить. Но если ты хочешь пойти на риск… то давай, Вив: причини моей бабушки боль. Потому что это так или иначе будет последним, что ты сделаешь.

Тишина. Шли секунды, превращаясь в минуты. Моё тело затопило беспокойство, и я не могла понять, не зашла ли я слишком далеко.

— Прекрасно, — в конце концов, пробормотала Вивиан. — Но только потому, что ты вежливо попросила.

Снова последовала тишина. Я ещё сильнее вцепилась в сотовый, задаваясь вопросом: тянет ли Вивиан время или просто блефует. Может бабушка уже мертва…

— Тыковка?

Голос бабушки раздался на линии, я от облегчения обмякла на стойке для выдачи книг.

— Бабушка? Это на самом деле ты? — прошептала я.

— Это действительно я, тыковка, — громко произнесла она.

— Ты в порядке?

— Со мной всё хорошо. Хочу только сказать, что люблю тебя.