Хореограф

7

Дальний пляж, обнаженный отливом, окаймляли черные валуны и пористые красные наплывы вулканической лавы. Место действительно выглядело почти необитаемым. Только к вечеру стекутся сюда из окрестных гест-хаусов те, кто решил пережить зиму в теплых краях, подальше от своих заснеженных и обледенелых городов. Единственной рукотворной вещью в пейзаже была рыбацкая лодка, выглядевшая декором, а все остальное было божьим. Если не считать ресторанчика, подпиравшего склон.

Расстелив на песке прихваченную опытным Залевским подстилку, парень расставил по углам сланцы, чтобы ее не сдуло бризом, и остался вполне доволен содеянным. Марин бросил на подстилку полотняную торбу и разделся. Мальчишка, не скрывая восхищения, рассматривал на его рельефное тело.

– Раздевайся. Чего застыл? – буркнул Залевский.

Мальчишка снял майку, стянул шорты, почувствовал, как плотный влажный воздух касается открытого тела, и улыбнулся. Марин достал из торбы фотоаппарат.

– Ты что?! Не снимай! Дай хоть загореть! – прикрыв руками тело, закричал юный путешественник, показал в объектив средний палец и бросился к воде.

Что? «Фак»? Ему, Марину?

– Палец сломаю! – крикнул вдогонку Залевский.

Неужели парень сейчас с разбегу бросится в воду, подняв веер брызг и сломав тихую зеркальную гладь, не поверил Марин. И оказался прав: мальчишка замер у кромки воды, глядя сквозь нее на песчаное волнистое дно с рачками-отшельниками и шныряющими вправо-влево мелкими рыбешками, пробовал ногой – примет ли его это новое море, пустит ли в свои объятья притихшая стихия, будет ли дружелюбна и добра? Они как будто примерялись друг к другу – мальчишка и стихия. Марин схватил камеру.