Хорошие люди

Глава 10. Искры и дождь

По закону подлости на Геллера свалилась тонна работы.

В понедельник в клубе он, конечно, не позволил себе лишнего. Настя — тоже. Она вела себя, как всегда: улыбалась ему, подбадривала, немного дразнила, капельку флиртовала. Ни слова о субботе. Ни намека на повторить. Саша уговаривал себя, что это нормально. Они же в клубе, под камерами, у всех на виду. Да и Настя не из тех, кто выставляет напоказ личную жизнь.

Геллер почти смирился с ее отстраненностью, почти уговорил себя, что секс был случайным, и Настя не заинтересована в повторении. И, как всегда, едва он успокоился, расслабился в сауне, принял душ и вышел из раздевалки, Сокол поймала его у рецепции.

— Пообедаем сегодня? — спросила она, провожая Сашу к выходу.

Бастион смирения и спокойствия рухнул, как карточный домик. Геллер расплылся в идиотской улыбке.

— Конечно. Спишемся или созвонимся?

— Да, буду на телефоне. До встречи.

Настя качнулась на пятках, и Саша понял, что она едва сдерживается, чтобы не поцеловать его. Вместо этого Сокол потрепала его по плечу, расправила несуществующую складку на лацкане пиджака, подарила многообещающую улыбку.

— До встречи, — повторила она шепотом и таким тоном, словно рассказывала, какое сейчас на ней белье.

Саша вместо ответа что-то крякнул и вышел из клуба. Он изо всех сил старался гнать из головы фантазии об обеденном визите, который обещал так много удовольствия. Очень скоро стараться ему не пришлось, потому что понедельник порадовал авралом, цейтнотом и стандартной нервотрепкой перед выходом журнала в печать. Геллер не успел даже позвонить Насте, просто отправил стандартное сообщение: "Очень занят. Встреча отменяется. Прошу прощения".

В редакции он появился ближе к вечеру. Уставший, голодный, злой. Предвкушение ударного труда до ночи вздернуло нервы по полной программе. Но Геллер мгновенно растаял, увидев на своем столе два контейнера. В одном была курица с рисом, а во втором, поменьше, кусочек тортика. На последнем даже имелся стикер, где красивым мелким почерком было написано: "Чайку ведь даже не попили в субботу".

Наплевав на правила питания, Геллер тут же проглотил кусок. Ничего вкуснее, слаще он сто лет не ел. Блаженно закрыл глаза, даже тихо застонал. Как только снова открыл веки, то сразу увидел на столе распечатку полосы. Сладкий стон мигом превратился в рычание. Саша снял трубку, набрал номер:

— Тань, это что за хохлома у меня на первой полосе? — рявкнул он, не потрудившись выбрать выражения, — Шутишь? Какой еще фольклорный мотив? Да и вообще, Леха тени не видит? Фон нужно почистить и высветлить.

Заслушав торопливые и невнятные оправдания редактора, Геллер кратко бросил:

— Я поднимаюсь.

Он положил трубку и быстро пошел к лестнице, игнорируя лифт. Это уже вошло в привычку. Даже небольшая активность спасала от многочисленных прелестей, что шли в комплекте с сидячей работой. Жаль не помогала от бестолочей сотрудников, которые именно в этот день решили всем коллективом симулировать эпидемию идиотизма в отдельно взятой редакции, его редакции.

Саша давненько не был так резок в оценках. Когда журнал только вставал на ноги он все время был на взводе и мог в сердцах нагрубить той же Нестеровой, но с годами оброс доспехами терпения и спокойствия. Можно было легко списать сегодняшние вспышки гнева на сорванный обед с Настей, но он не стал. В конце концов, даже в благостном расположении духа работа верстальщика и дизайнера была достойна хорошего разноса.

Геллер выдохся к концу дня. Но карме этого показалось мало, и его добила Некрасова.

— Саш, я хочу в отпуск.

Геллер окинул ее таким взглядом, что Таня была готова забрать свои слова назад. Но лето подходило к концу, а она только и видела, что развороты, полосы, макеты, статьи. Поэтому редактор молча ждала ответа начальства.

— Супер, Тань. Очень вовремя.

— А мой отпуск всегда не в тему. Так что давай сейчас. Сам ведь понимаешь, летом относительно тихо.

Геллер был с ней полностью согласен.

— Ладно, неси заявление. Подпишу.

— На месяц? — осторожно уточнила она.

— Не наглей, Некрасова. Две недели максимум.

— Ладно, — смирилась Татьяна.

— Закончишь тут сама?

— Да, без проблем.

Геллер ехал домой с таким выражением лица, от которого даже парное молоко вмиг свернулось бы. У него и без того намечалась веселая неделька, а дезертирские планы Татьяны сулили нескучный месяц.

Он оказался прав. Редакторские обязанности лишили даже тех обеденных минут, которые он позволял себе проводить с Настей.

Но это было самым маленьким горем. С курорта вернулись сыновья, а Саша с трудом вырвался к ним на пол дня в субботу. Все остальное время он пропадал в редакции или за ноутом. Или на бесконечных встречах, поздних завтраках, обедах, ужинах. Хорошо еще, что Таня ответственно относилась к своим обязанностям и лояльно к начальнику. Она позаботилась о текстовом контенте журнала, заранее напрягла журналистов с материалами, отредактировала большую часть статей. Саша был ей невероятно признателен. Благодаря этому он мог позволить себе спать ночью, а не вычитывать тексты.

Тренировки тоже пострадали. Первое время Геллер упрямо придерживался обычного графика, но уже через неделю Настя практически накричала на него за недоедание, недосып и регулярное игнорирование ее звонков и сообщений. Саша только руками развел. Ему не осталось ничего кроме, как согласиться отменить половину тренировок. Стало немного легче.

А через неделю вернулась Таня, и он позволил себе немного расслабиться. Пару раз устраивал длинный обед, забирал мальчишек на речку и, пока они плескались, жарил шашлык. На выходные увез детей из города в то самое поле, где был с Настей. Пацаны всегда любили такие походы. Палатка и еда с костра — лучший отдых для серьезных мужчин.

Саша обрел там покой и беспокойство одновременно. Он отлично отдохнул, надышался свежим воздухом, насладился обществом сыновей. Но едва они уснули, Геллер сразу вспомнил о Насте. Захотелось, чтобы она была рядом. Саша даже полез за телефоном, чтобы написать сообщение, но выход в интернет глючил, а на смс так и не решился. Не хотел будить.

К вечеру воскресенья Геллер привез мальчишек домой. Проверив почту и сообщения, не нашел ничего интересного. Хотел сам написать Насте, но не придумал ничего оригинальнее, как в очередной раз уточнить о тренировке. Она не ответила. Саша позвонил в клуб, там подтвердили, что все в силе. Это немного успокоило. Но он все равно не мог перестать думать о своем тренере.

Месяц прошел после ее дня рождения. Они практически не виделись вне клуба. Лишь один раз Саша случайно увидел ее на улице и подвез до работы. Все, что они успели обсудить это Настину ужасную сушку и в связи с этим такое же ужасное настроение. Она сразу предупредила, что может грубить без повода. Саша посетовал на свою занятость, которая вряд ли позволит ему посмаковать ее несдержанность. И все.

Геллер только сейчас понял, что безумно соскучился. Не по тренеру, его он имел дважды в неделю. А именно по Насте. По ее дразнилкам и шуткам, строгим наставлениям и честным похвалам. Проверив свое расписание, Саша с удовольствием отметил, что может позволить себе обед в офисе. Разумеется, собирался заманить Настю. Кроме совместного приема пищи ему, конечно, хотелось утолить и другой голод, но Геллер решил не гнать коней.

Улыбка от уха до уха располовинила его лицо, когда рано утром он увидел своего тренера. Как всегда, она стояла у рецепции, болтала с Катей. Саша заметил, что она подсушилась сильнее. Плечи стали шире, талия уже. Попа чуть ужалась, но осталась такой же кругленькой и, Геллер мог поспорить на деньги, была все такой же упругой.

— Привет, шеф. Какой фронт работ? — бодренько поинтересовался он.

— Бег интервалом сорок минут. Желательно в темпе, но можно и размеренно.

— Окей, — Геллер пожал плечами.

Они вместе прошли к дорожкам. Набирая скорость, Саша попытался поговорить, но Сокол быстренько пресекла его болтливое настроение.

— Нечего трепаться, — отрезала она, — Дыши ровно. Не сбивай.

Она дала ему пять минут на разминку, а потом сразу включила ускорение. Настя повышала скорость на полкилометра в час каждые тридцать секунд. Геллер больше не пытался открыть рот. Ему просто хотелось выжить. Пять минут бега на пике, потом десять спокойным темпом. Пот тек градом. Майка промокла моментально. Даже дорожку Саша умудрился закапать.

Настя повторила ускорение, когда он отдышался и снова начался восстановительный интервал бега, спросила:

— Еще два раза нужно ускориться. Сам справишься?

Саша кивнул.

— Жду в малом зале, — и ушла.

Геллер сначала опешил от такого обращения, но потом припомнил предупреждение о паршивом настроении и срывах. Видимо, именно так это выглядит.

Отбегав свои сорок минут, он отправился к малому залу. Шел медленно, почти не чувствуя ног. Впервые подумал, что откажется от продолжения тренировки. Ускорения выжали его, вымотали. Пожалуй даже, почти убили.

— Все хорошо? — спросила Настя, оценив его пьяное от усталости лицо.

— Неа, паршивенько все, шеф. Может хватит на сегодня?

— На ковер, — кивнула Настя на пол, — Растяжка.

Геллер облегченно выдохнул. Стрейчинг ему точно не повредит, даже поможет. Он не раз замечал, что если Настя его как следует потянет, то мышцы болят меньше.

В этот раз Сокол внедрила новые упражнения. Больше внимания уделяла спине, плечам, пояснице. Все в тишине. За каждую минуту гробового молчания Геллер начислял по одному родившемуся менту. Когда количество новорождённых служителей порядка перевалило за двадцать, Саша начал хихикать.

— Что смешного? — огрызнулась Сокол.

Геллер стоял в вертикальной складке, и позиция его была весьма забавной со стороны, а вместе с ментом так вообще уморительной. Но колоться он не собирался.

— Ничего-ничего, — пропел Саша.

— Ладно. Ноги и хватит на сегодня.

— Яволь, — козырнул Геллер и уселся на коврик, вытянув ноги.

Наверно, нужно было посочувствовать тренеру, но ему было весело. Она так забавно злилась на пустом месте. Словно котенок, который кидается на ногу, чувствуя себя очень важным и грозным.

"Люблю ее", — эта мысль ошпарила крутым кипятком его разум и душу. Геллер аж вздрогнул, встрепенулся. Все рефлексы обострились. Словно только сейчас заметил, что она с ним в одном помещении, маленьком, изолированном. Если бы не камеры, Саша уже накинулся бы на своего тренера, забыв о субординации, наплевав, что их могут застукать.

Но он смирил этот внезапный порыв. Лишь в голове навязчиво билось пульсом: "Люблю, люблю, люблю".

— Выдыхай, — скомандовала Настя.

Саша с радостью послушался. Он постарался сосредоточиться только на ее голосе, командах. Но именно в этот момент Сокол соизволила принять участие, а не только наблюдать. Она надавила Геллеру на спину, заставляя уткнуться лбом в колени, и аккуратно пружинила, считая:

— Два, три четыре, пять.

Настя отпустила, Саша выпрямился, сделал несколько глубоких вдохов.

— Еще, — потребовала Сокол, снова положив ладони ему на спину, — Выдыхай. Расслабься.

Геллер застонал, потому что на этот раз Настя прижалась к его спине грудью, а носом уткнулась ему в шею.

— Нааасть, — проскулил он.

В ответ она всхлипнула. Несмотря на весьма дискомфортные ощущения от растяжки, его пах отозвался сладкой болью на этот звук. Уж слишком хорошо Саша помнил, как она хныкала под ним, прося еще.

Возможно Геллер смог бы уговорить свой не очень еврейский орган уняться, если бы она его сейчас отпустила. Но Сокол и не думала отстраняться. Она даже не считала. Просто лежала на нем, водя носом по соленой от пота шее.

— Ненавижу тебя, — проговорила Настя через миллион бесконечных секунд, — Ты даже после бега не воняешь. Как так?

Она провела по его коже языком, словно решила продегустировать, так ли он хорош на вкус, как и на запах. Саша не сдержал стона.

— Еще один такой звук, и я за себя не отвечаю, — пригрозила тренер.

— Насть, блин, да больно же, — не выдержал Саша.

Она тут же отпрыгнула от него.

— Ох, прости. Прости, пожалуйста.

Сокол заметалась по маленькой комнатке.

— Я с ума схожу. Наваждение какое-то.

Она зачесала рукой челку, приложила ладони к щекам, которые пылали алым. Прежде, чем Саша успел утешить ее, Настя выпалила:

— Закончили на сегодня, — и вылетела пулей в общий зал.

Оставшись в одиночестве и наедине со своими мыслями и возбуждением, Саша долго сидел, как замороженный. Он совершенно не понимал, что происходит, и что это было. Как зомби, потянул ноги. Не очень заморачивался. Просто нужно было закончить и не хотелось выходить к людям таким растерянным. Но покинуть убежище пришлось. Хотелось в туалет.

Уборная в раздевалке, как всегда, была занята. Геллер пошел в общую. Сделав все свои дела и вымыв руки, он нажал ручку, открыл дверь. Но не успел сделать и шага, как его тут же затолкали обратно. Горячие губы впились в его рот, за спиной щелкнул замок.

— Сокол, ты меня убить хочешь? — зло зашептал Геллер, отбирая губы.

— Не знаю, — бормотала Настя, переключившись на его скулы и подбородок, — Еще не решила.

— Тогда пристрели. Эти пытки ни разу не гуманны.

Саша положил ладони ей на попу, сжал, притянул к себе ближе. Настя пискнула, почувствовав масштаб его возбуждения.

— Мне одной мучиться что ли? — зло шептала Настя сквозь тихие стоны, — Куда ты пропал?

— Работа, что б ее. Дети вернулись, — оправдывался Саша.

Он прижал ее к стене, Настя закинула ногу ему на бедро, подставила губы поцелуям. Геллер не мог отказаться.

— Хочу тебя. Сил нет, — жаловалась Настя, почти рыдая.

Саша знал, что может дать ей желаемое. Напряжение достигло той точки, когда для разрядки требовалось меньше минуты. И ему было бы классно. Какой мужик не мечтает о быстром горячем сексе в туалете? Только Насте вряд ли это принесло бы желаемого удовлетворения. Эгоизм Геллера достиг пика, разрешая идти до конца, но все же он уточнил:

— Здесь? Сейчас? Уверена?

Саша отстранился, чтобы дать ей секунду подумать. Он провел рукой по ее бедру, заглянул в глаза и там прочел ответ.

— Тут ведь нет камер? — хохотнул Геллер.

Настя отрицательно помотала головой. Она все еще тяжело дышала, но разум победил похоть.

— Я вечером свободен, — сообщил Саша.

— У меня тренировки почти до ночи, — захныкала Сокол, но тут же скомандовала по тренерски, — В обед у меня. Отказ не принимается.

Она отодвинула Сашу, взглянула в зеркало, пригладила волосы, одернула одежду, напоследок прижалась поцеловать его быстро, но сладко.

— Скучала, — выдохнула Настя, еще раз чмокнула и быстро вышла из туалета.

А Геллер просидел еще минут пять, стараясь успокоиться.

Он изо всех сил вспоминал маму, мертвых щенков и особенности стилистики в рекламных текстах. Палатка, в которую превратились шорты, сложилась, но настроение осталось приподнятым. На работе Саша никак не мог сосредоточиться, переспрашивал все по сто раз, перепутал время встречи. В общем, с трудом дожил до обеда.

По всей видимости, Настя испытывала схожие чувства. Геллер едва успел переступить порог ее дома, как сразу был заключен в плен жарких объятий и поцелуев. И естественно не сопротивлялся. Легкое дежавю потревожило разум. Как и месяц назад, они шли приставными шагами до кровати, натыкаясь на все предметы мебели, что были в квартире, оставляя за собой тропинку из одежды.

— Сестра не ворвется на этот раз? — поинтересовался Саша на всякий случай.

— На работе. И я заперла дверь изнутри.

— Умничка.

Часа хватило, чтобы скинуть до нормальной температуру кипения крови, а потом медленно и сладко смаковать друг друга на низких скоростях.

— Ну… как дела? Что нового? — блеснул остроумием Геллер, наконец, насытившись ее телом.

Сокол засмеялась.

— Все плохо. Постоянно хочу набить рот хлебом. Спасибо, что отвлек. Обед самое сложное время, — призналась она.

— Отвлекать, утешать, веселить — в этом я мастер, — похвастался Сашка.

— Ты просто виртуоз, — чувственно выдохнула Настя ему в ухо, прикусила мочку.

Геллер протяжно заныл, чувствуя, как ее язык играет с серьгой, а зубы пикантно царапают ухо. Он прихватил Настю за ногу, помогая перекинуть через себя, чтобы она могла его оседлать. Сокол отпустила ухо, выпрямилась, позволяя любоваться собой. Саша довольно улыбался, готовясь к третьему раунду. Он поднял руки, положил ладони ей на грудь. Взгляд невольно упал на циферблат часов.

— Черт, — ругнулся Геллер, — Уже три?

Настя заломила ему руку, тоже сверяя время.

— Дьявол, — помянула и она рогатого, — У меня в четыре тренировка.

— А я через полчаса назначил встречу в офисе.

Сокол тихо захныкала, неуклюже сползая с Геллера сначала на кровать, а потом на пол, чтобы одеться, Собирая вещи, которые раскидали по всей квартире, они перебрасывались отрывистыми фразами.

— Подбросить до клуба?

— Не стоит.

— Брось, опоздаешь ведь, а мне все равно туда.

— Ну ладно. Только у офиса остановишь, а там я уже добегу.

Геллер хмыкнул, но комментировать ее шпионские игры не стал. Вместо этого заметил:

— Рискую показаться навязчивым, но я сегодня вечером свободен.

— Я в клубе до ночи. Последняя тренировка в девять, а дежурю до десяти, — призналась Настя с очень унылым видом, которые немного утешил Геллера.

Но он все равно скис, и она это заметила. Настя поцеловала его в губы, и Саша смог выдавить почти бодрую улыбку.

— Прости, но я после этих ночных смен с трудом уговариваю себя почистить зубы, — продолжала оправдываться Сокол.

— Какие идиоты занимаются вечером? Я в десять уже теряю сознание.

— Я, — хихикнула Настя.

Геллер нахмурился, не одобряя такое положение дел. Настя разгладила складку между его бровей… губами.

— Ну а что делать? — снова оправдывалась она, — у меня много клиентов, а это хорошо. И народу в зале ближе к ночи почти нет.

Саша задержался у зеркала, причесал волосы пальцами, пожал плечами вместо ответа. Он имел много чего сказать, но понимал, что полномочий для выражения собственного фи и проявления излишней заботы у него пока нет. Поэтому только улыбнулся ей, нейтрально заметив:

— Тебе видней, конечно. Ты же босс.

Сказал он это, застегивая рубашку, одновременно засовывая ноги в обувь. Саша ожидал еще небольшой порции поцелуев, но Настя вместо этого подпрыгнула, как ошпаренная.

— Обед, — взвизгнула она, — Ты же не обедал.

Геллер не успел выдумать какое-нибудь правдоподобное вранье, типа заказа еды на время или, что взял с собой из дома, а Сокол уже тащила ему из кухни два контейнера.

— Вот, — вручила она ему пластиковую посуду, — Обязательно после встречи поешь. Если затянется, то во время.

— Наааасть, — протянул Геллер, — Ну как во время я буду хомячить?

— Извинившись, — отрезала она, — Скажешь, что у тебя язва, и врач велел. Тренер он же, как врач.

Сокол подмигнула.

— Ладно, — согласился Геллер, смеясь, — Язва у меня, ага. Она же и врач в одном лице, и тренер.

Сокол ущипнула его за бок, а Саша ее в ответ за попу. Хихикая и обмениваясь шуточками, они добрались до машины. Трафик был милостив, и оба успели к назначенному времени. Саша попытался навязать свои услуги извозчика на вечер и снова заманить к себе, но Настя отказала. Их всех и так развозили на такси за счет клуба. Она не хотела афишировать близкие отношения с подопечным. Да и просто не одобряла порыв Геллера отсрочить свой отбой.

— Ложись вовремя, — ласково приказала она, целуя его на прощание, — Ты мне нужен свеженьким завтра.

Геллер поплыл. Пользуясь его блаженным безволием, Настя выскочила из машины, хотя на самом деле ей хотелось уехать с ним куда-нибудь далеко, где нет тренировок, режима, подготовки к соревнованиям, ее бывшего, Сашиных важных встреч. Но жизнь ставила иные условия, и Сокол поспешила в клуб.

Следующие две недели они виделись только в зале. Настя стала тренироваться дважды в день, а Геллер старался больше времени проводить с детьми. Но он все равно скучал по ней, много думал о Насте. Гнал от себя, конечно, мысли о любви, но избавиться от желания стать ближе к своему тренеру не мог. Поэтому просто смирился с этим.

Последняя неделя далась Саше нелегко. Он собирался снова съездить с детьми к реке, но бывшая жена неожиданно отменила его планы, заявив, что мальчики отправляются к бабушке. Светлана поставила его перед фактом в пятницу. Геллер с трудом подавил в себе желание начать громко качать свои отцовские права. Он успокоил себя решением сгонять к мужикам на покер, расслабиться. А к вечеру у Геллера и вовсе созрел дьявольский план.

Он позвонил в клуб, выяснил, что Настя освободится к шести. Оперативно закончил все дела и в начале седьмого набрал ее номер.

— Где ты? — выдал он вместо привета.

— Эммм, — Сокол опешила, — Собираюсь потренить.

— Одевайся, выходи — жду у клуба.

— Саш, я не могу. Тренировка…

Он знал, что она так скажет, потому заранее подготовился, и смело перебил:

— Устроим тренировку на улице. Ты же давно хотела посмотреть площадку возле моего дома.

Геллер бил в больное место. Расчетливо и сильно. Настя очень любила заниматься на свежем воздухе, любила бегать, любила силовые на турниках, брусьях. Саша часто рассказывал ей о классном тренажерном городке на территории своего двора, и Сокол регулярно пускала слюни. Конечно, она не смогла отказать ему.

Десять минут спустя, Настя запрыгнула на пассажирское сиденье и всю дорогу звала Геллера искусителем и дьяволом во плоти. Саша улыбался, не желая скрывать, как он сам себе приятен.

Увидев спортивную площадку, Сокол застонала от зависти.

— Хочу здесь жить, — заявила она.

Геллер прикуси язык, чтобы не предложить: "Переезжай ко мне". Чудом удержался. Вместо этого, Саша уточнил план тренировки. Они сошлись на кроссфтовском комплексе, где силовая сочетается с бегом. Уже во время разминки стали сгущаться тучи. Удивительно, но Настя этому даже обрадовалась.

— Обожаю бегать в дождь.

Саша не разделял ее энтузиазма. Перспектива схватить пневмонию пугала его больше, чем возможность увидеть, как мокрая одежда обтягивает тело его тренера.

Они заканчивали первый круг под аккомпанемент грома и светомузыку молний. Начали второй, когда первые капли упали с неба. Дождь полил стеной, вмиг промочив неудачливых спортсменов до нитки.

— Уходим, — проговорил Саша.

Но Настя упрямо замотала головой и прибавила скорости.

— Давай хоть побегаем, — крикнула она ему.

Как два сумасшедших они носились по стадиону, накручивая один круг за другим. К своему счастью Геллер осознал, что ему ничуть не холодно. Прохладный дождь приятно остужал горячее тело, делая пробежку невероятно приятной. А когда Настя сняла майку, оставшись в одном спортивном топе, Саше стало не просто тепло — горячо. Словно мало ему было коротких шорт, которые обтягивали ее круглый зад.

Чтобы не выдать себя с головой, он тоже стащил футболку, заткнул ее за пояс своих шорт. Настя засмеялась, показала ему два больших пальца, а потом закусила губу, изображая вожделение. Геллер зарычал и кинулся догонять дразнилку. Сокол не слишком старалась спастись.

Остановившись посреди круга, они жарко целовались, наплевав на приличия и жестокие погодные условия.

Дождь смывал пот с их тел, шумел в ушах, остужал горячую кожу, но не кровь, что почти кипела в венах.

— Быстро в дом, — скомандовал Геллер, почувствовав, как озноб передернул Настины плечи.

— Да, — быстро согласилась Сокол.

Саша потащил ее за руку к подъезду. Бегом, разумеется. По дороге он вытащил из багажника Настину сумку, радуясь, что у нее есть с собой сменная одежда.

Войдя в квартиру, он забыл обо всем. Губы скользили по мокрой коже, собирая аромат дождя. Ладони тонули в мокрых волосах, путая пряди. Дыхание превратилось в стоны, перемешалось с одышкой. Шепот, просьбы, прикосновения. Под раскаты грома и вспышки молнии.

Наверно все случилось бы прямо в прихожей, стоя, если бы Геллер не заметил, что она вся дрожит.

— Быстро в душ, — опять скомандовал он.

— Да, — Настя снова не возражала.

Горячая вода беспощадно убивала запах летнего ливня, а мыло избавляло от пота. Настя с сожалением отпускала эти естественные афродизиаки. Истома и жаркие ласки были отличной платой. Сашины руки скользили по ее телу, изводя до сладкой боли. Она просила его, умоляла, даже грозила. Но Геллер не успокоился, пока не вымыл ее всю. Даже волосы. Это было невероятно. Самая интимная вещь, самые потрясающие эмоции. Никогда бы Сокол не подумала, что подобное может завести похлеще грязных словечек или изощренных ласк. Просто его пальцы в ее волосах, взбивающие шампунь в пену, массирующие кожу головы. А потом он аккуратно споласкивал волосы водой, положив ладонь ей на лоб, чтобы мыло не попало в глаза.

Настя не знала, конечно, но Геллер всегда так делал, когда купал сыновей. Он уж точно не питал к Насте отцовских чувств, но не мог не позаботиться о ней. Потому что… любил.

Как бы Саша не игнорировал это чувство, но контролировать себя в таком состоянии не мог. Нежность, забота и внимание буквально рвались из него, потрясая Настю до глубины души. Никогда она еще не была так близка с мужчиной. Вроде они и переспали всего пару раз, собирались на третий круг. Но Сокол чувствовала, что на эмоциональном уровне гораздо ближе к Саше, чем ей хотелось бы.

Саша вытер ее всю насухо полотенцем.

— В постель, — приказал Геллер, войдя во вкус.

— Слушаюсь, босс, — Настя все больше проникалась его командным тоном.