Хоук

Глава 17

Тайлер

Я думала, поездка означает наконец-то оказаться на заднем сиденье мотоцикла Хоука, но случилось иначе. Это означало взять старый грузовик Кирка.

Перед выездом Хоук скрутил с него задний номер, и это, по идее, должно было меня насторожить, но после общения с парнями в клубе я уже мало чему удивлялась. Они были вне закона, и все, что Хоук намеревался делать, обещало быть тоже чем-то нелегальным. Это было яснее ясного.

Как только он сел за руль, я запрыгнула в грузовик. Старая колымага завелась, и Хоук вырулил со стоянки, но остановился перед выездом на дорогу и наклонился ко мне. На секунду я напряглась, когда он, потянувшись к ремню безопасности, задел рукой мое колено. Господи, едва ощутимое прикосновение, и я снова завелась. Вытянув ремень, он с ухмылкой сказал:

— Пристегнись, Тай.

— Он не защелкивается, — ответила я, демонстрируя это для наглядности. — Думаешь, я не водила эту развалину раньше? Нам нужно было взять машину у кого-то другого. Например, у Джонни. У него исправная гоночная машина.

— Нам не стоит привлекать к себе внимания.

— Что ты планируешь делать?

Он свернул за угол и прибавил скорость. Грузовик гремел так, словно металл у меня под ногами весь прогнил. Да уж, не очень хороший симптом.

— Один чувак с недавних пор стал каждую пятницу появляться в клубе, — пояснил Хоук, нахмурившись. — Он подмешивает что-то в выпивку и увозит девушек типа домой, а потом вышвыривает их где-то в переулках.

У меня сжалось сердце.

— Он убивает их?

— Нет, они живы, но до синяков избиты и… судя по всему, изнасилованы. Как бы то ни было, пара девчонок, крутившихся неподалеку последние две недели, сообщили об этом Бордену.

— Ему на это наплевать.

Хоук сурово взглянул на меня.

— Ему нихера не наплевать. Тайлер, Борден ненавидит насильников. Может, он и жестокий ублюдок, но у него все еще есть совесть.

Что ж, дерьмово. Я не думала, что Хоук будет так рьяно защищать ублюдка, который отнял его у клуба и у меня.

— Так почему же вы, парни, не схватили его раньше? — спросила я, уходя от темы Бордена.

— Никто не знает, как он выглядит. Он не заигрывает с девушками. На самом деле, даже не приближается к ним. Просто, проходя мимо, подсыпает что-то и следит за ними, пока они где-нибудь не отключатся.

— Гаденыш.

— Да, но сегодня вечером все было под контролем Линды.

— Кто такая Линда?

— Менеджер клуба. Она сказала, что заметила мужчину, который что-то подсыпал в напиток девушке. Он трется поблизости и выжидает.

— Почему его не остановили?

— Я так поспешно уехал, что не назначил никого вместо себя. Я отвечаю за безопасность и две ночи отсутствовал. Это подрывает мой авторитет. Плюс, я хочу лично позаботиться об этом мудаке.

— Что ты собираешься с ним сделать, Хоук?

Хоук сильнее сжал руль и стиснул зубы.

— Собираюсь преподать ему урок, Тай.

Проявлять заботу о женщине было слабым местом Хоука. Я была уверена, что это как-то связано с его матерью. Они были очень близки. По сей день, время от времени, я навещала ее вместе с Гектором. Господи, она была такой стойкой и сильной женщиной — характером ближе к Хоуку, нежели к Гектору. Она всегда интересовалась у Гектора, как там Хоук, и взволнованно ждала ответа. Гектор постоянно заверял ее, что у Хоука все в порядке, но она все равно переживала и бормотала себе под нос молитвы.

Из того, что я слышала, у нее была трудная жизнь. Она была замужем за Рыжим — бывшим президентом, который умер за несколько лет до того, как для моего старика сделка закончилась плохо. Рыжий был безжалостным человеком и никогда не показывал клубу своих слабых мест, потому что, как мне кажется, у него их и не было. И из того немногого, что рассказывал Гектор, я поняла, что его мать — Аделла — выросла на улицах. Он даже намекал на то, что она торговала собой, пока Рыжий не появился и не взял ее для себя. Хотя я никогда не слышала правдивой истории, но это могло объяснить, почему Хоук никогда не унижал женщин.

Когда он только стал президентом, в городе процветала проституция, и женщины часто подвергались жестоким избиениям — и не только со стороны клиентов, но и сутенеров, которые отбирали большую часть их доходов. Это мог подтвердить каждый закоулок в городе. Когда город перешел к Хоуку, тот пришел в бешенство. Я помню лицо своего отца, когда они вместе уезжали, чтобы «позаботиться об этом». В жизни не видела его таким мрачным.

— Эти женщины нуждаются в защите, — сказал он Хоуку. — Не все они наркоманки. Это матери или бездомные, которые едва сводят концы с концами. Мы можем им помочь.

Это был первый раз, когда клуб встал на путь насилия не ради извлечения выгоды. Именно это сделало Хоука таким непохожим на всех предыдущих президентов и укрепило уважение к нему в клубе… и во всем городе. Они искоренили сутенерство и перевели женщин в принадлежавший клубу мотель. Заставили их вести журнал опасных клиентов и лично разбирались с каждым при возникновении жалоб. Была создана целая система, и эта система работала.

Пока не ушел Хоук.

При власти Гектора все развалилось, сутенеры вернулись и, скрываясь в тени, заставляли женщин торговать собой, относясь к ним, словно к расходному материалу. Сейчас эта проблема обострилась еще сильнее, но женщины перестали обращаться к клубу, потому что клуб подвел их, а Гектора это не волновало.

От этой мысли на душе появилась горечь. Я взглянула на Хоука и, нахмурившись, сказала:

— Представь себе, у нас тоже есть женщины, которые нуждаются в защите.

Он уловил мою интонацию и вздохнул.

— Тайлер, а тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, меня просто не интересует возвращение к той жизни? Правила изменились, и клуб стал слабым. Мужики раскисли. Гектор набрал не меньше дюжины придурков, которые носят нашивки только потому, что считают это охуенно крутым, но, с другой стороны, стоит засвистеть пулям над их головами, и они тут же попрячутся.

— Ты можешь это исправить.

— Ты просто не можешь с этим смириться, да?

— Не могу.

Он как-то странно посмотрел на меня.

— Почему ты веришь в меня, Тайлер?

Я посмотрела в окно, теряясь в мелькающих мимо улицах. Почему я верила в него? Сжав руками ремень безопасности, я пожала плечами.

— Потому что ты лучший мужчина из всех, кого я встречала, и… ко всему прочему, с тобой я ощущаю себя в безопасности.

Я почувствовала тепло его взгляда на своем лице, но не могла посмотреть на него. Ни за что. Он увидит, как сильно мне небезразличен. Я всегда была привязана к нему. Мне не хотелось показывать, насколько я уязвима. Это ужасно.

— Думаю, ты вряд ли понимаешь, Тай, каким бы я стал, если бы вернулся, — наконец, ответил он ничего не выражающим тоном. — На этот раз тебе не захотелось бы видеть меня президентом.

— Почему?

— Мне пришлось бы стать беспощадным и принимать меры — насильственные меры — чтобы не допустить среди нас предательства.

— Я понимаю.

— Нет… не понимаешь.

Нахмурившись, я задумалась над его словами. Мне доводилось видеть довольно грубые деяния клуба. Но насколько жестоким может быть Хоук?

— Этой развалюхе нужен бензин, — проворчал он через несколько минут, сворачивая на свободную заправку. — Я скоро вернусь, детка.

Хоук вышел из машины, а я украдкой наблюдала за ним, отмечая для себя его крепкую спину и шикарную задницу. Даже пока он всего лишь открывал рукой дверь, я не переставала думать о том, как потрясающе ощущались эти пальцы во мне, и от одной этой мысли на моем лице вспыхнул румянец.

Мне казалось, что поле того, как попробую что-то с ним, мое желание, хоть немного успокоится, но оно, наоборот, стало еще сильнее и настойчивее. Пока ждала, я, чтобы отвлечь себя от непрерывного созерцания входной двери, открыла бардачок и начала перебирать бумажки, обертки и… женские трусы?! Какого хрена?

— Фу, Кирк, — прошептала я с отвращением, немедленно захлопывая бардачок. У этого старого мудака в машине трусы. И, судя по внешнему виду, их надевали.

Трусы!

Одни с розочками, а… а другие с сердечками.

Фу, фу, фу.

Меня передернуло, и я вытерла руки о комбинезон, как вдруг услышала резкий звук бьющегося стекла. Взглянув на магазин, я присвистнула. Входная дверь была уничтожена, а на земле лежал избитый человек. Через него перешагнул Хоук и, как ни в чем не бывало, вернулся к машине с двумя банками энергетического напитка в руках.

— Какого черта, Хоук? — воскликнула я, когда он уселся на свое место.

— Я должен был с ним разобраться, — ответил он с каменным лицом, едва взглянув на меня, пока ставил наши напитки в подстаканники. — Не мог упустить удобного случая.

— О чем ты говоришь? Почему ты должен разбираться с каким-то парнем?

— Потому что этот мудак хвастается, что трахал тебя, детка, а подобной херни дальше допускать нельзя.

Я застыла. Испуганно и смущенно взглянув на него, я снова повернулась в сторону лежащего на земле человека, который начал медленно подниматься. Увидев его лицо, я со стоном прижалась лбом к стеклу. Это был мой бывший парень из школы.

Я даже не подозревала, что он треплется обо мне. Как, черт возьми, Хоук — человек, который даже не живет больше в этом городе — мог узнать что-то настолько личное.

И почему ты даже не удивлена, Тайлер?

Хоук снова завел машину.

— Кажется, ты собирался заправиться? — безучастно сказала я, и так уже зная ответ.

— Не было нужды, детка, — ответил он, и мы снова вырулили на дорогу.

— Что ты вообще нашла в этом паукообразном сопляке? — спросил Хоук минут десять спустя. Благодаря напитку он взбодрился и выглядел гораздо более оживленным и менее мрачным и задумчивым.

Я до сих пор пыталась как-то переварить произошедшее, когда Хоук задал мне этот вопрос. Прекратив пялиться на ночное небо, я посмотрела на него.

— Возможно, он показался мне интересным.

Хоук криво усмехнулся.

— Твою мать, тебе придется постараться получше, чтобы я смог понять. Ты отдала свою девственность этому мешку с дерьмом, Тай, — он сжал губы и раздул ноздри. — Такой ушлепок не достоин этого.

Я поскребла краску на приборной панели и выковырнула ее из-под ногтя.

— Каких слов ты ожидаешь от меня?

— Он принудил тебя? Потому что ты слишком неискушенная для такого парня, как он.

— Такого парня, как он?

— Озабоченный тип, который с первой же минуты пытается затащить тебя на заднее сиденье своей машины.

Я закатила глаза.

— Нет, он не принуждал меня. Только попробовал бы. При первой попытке я оторвала бы ему яйца. Он вел себя мило.

— Мило? — скептически повторил Хоук. — Он использовал тебя, чтобы получить доступ в клуб. Разве это можно назвать милым?

— Нет, Хоук, конечно нет.

— Ты так отчаянно нуждалась во внимании? Я просто не могу понять.

— Опять это слово, — разозлившись, сорвалась я. — Отчаянно. Ты думаешь, этот парень был нужен мне от безысходности?

— Да.

— Пошел ты на хрен, Хоук. Это была не безысходность, а любопытство. Мне хотелось узнать, может ли у меня вызвать определенные ощущения парень, который не…

Он с интересом взглянул на меня.

— Который не что?

Я нерешительно покачала головой.

— Не важно.

— Который не я? — сострил он. — Ты это собиралась сказать? Это должен был быть я, верно?

Я не ответила.

— Только не надо быть таким самоуверенным.

Хоук беспечно рассмеялся.

— Черт, я не самоуверенный, но ты так смотришь на меня, Тайлер, что я чувствую себя Томом, мать его, Харди.

Я спрятала улыбку и пробормотала:

— Тебе не понять.

— Тогда почему он?

Я промолчала.

— Тайлер, — продолжал настаивать Хоук, — детка, я просто пытаюсь понять. Мне действительно хочется это знать. Это уже два года сидит у меня в голове. Я знаю, что одно время ты сохла по мне, а потом — бац! — мне говорят, что ты с каким-то придурком-старшеклассником. Мне всегда казалось это странным и непохожим на тебя. Просто хотелось бы услышать это от тебя, а не от парней.

Я убрала руки с приборной панели и покорно вздохнула.

— Это не особо увлекательная история. Я начала интересоваться парнями, ясно? И, будучи подростком… ты не понимаешь, каково быть девушкой, Хоук. Над тобой смеются, если ты толстая, обзывают анорексичкой, если худая; называют уродиной, если сильно накрасилась, а если не накрасилась — все равно уродина. Этой толпе невозможно угодить. Я была изгоем и хотела познакомиться с кем-то за пределами клуба. Мне нравилось общаться с Роханом, и примерно в это же время я начала по-настоящему исследовать себя.

— Исследовать себя, — заинтересованно повторил он.

— Я… трогала себя… и чем больше делала это, тем сильнее хотела, чтобы меня поцеловал и коснулся кто-то еще. Я хотела, чтобы у меня был парень. Хотела знать, каково это, почувствовать кого-то внутри себя, и… Рохан показался мне достаточно симпатичным.

Хоук удивленно кивнул.

— Это довольно простое объяснение.

— Потому что и потребности у меня были простыми.

— Он оказался хорош? Он заставил тебя стонать так, как заставил я в той спальне, Тайлер?

Я сглотнула и взглянула на него. Он уже смотрел на меня с ожиданием.

— Нет, — с горечью прошептала я. — Это все было напрасно, понимаешь? Я продешевила с ним, потому что должна была понимать — он сделал это не ради меня. А только ради того, чтобы потом попасть в клуб.

Это был первый раз, когда я признала, что чувствовала себя использованной. Оглядываясь назад, я понимала, что его цели должны были меня насторожить. Из-за него я разочаровалась в парнях, и они перестали меня интересовать — как в клубе, так и за его пределами. Меня образцово-показательно кинули.

— Гребаный карандашный член, — яростно пробормотал Хоук.

— У него и был член, как карандаш.

— Да?

— Я даже не почувствовала его в себе.

Он удивленно усмехнулся.

— Серьезно?

— Да, я все время спрашивала его: «Он внутри?».

Хоука немного отпустило, и его грудь затряслась от смеха.

— Блядь, я подозревал это.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Может, я все еще девственница?

Он с интересом взглянул на меня.

— И даже не заставил тебя кончить?

Я покачала головой.

— Ни разу.

— Черт, детка, это было невежливо, — сказал он. — Не так нужно обхаживать девушку.

Я улыбнулась.

— Все это уже в прошлом, Хоук. Твои прикосновения были восхитительны. Я никогда раньше не испытывала подобных ощущений.

Он улыбнулся в ответ.

— Это называется опыт, Тай. Поверь, мой первый раз был охеренным провалом.

— Ты врешь! Не вешай мне лапшу на уши!

— Точно тебе говорю, я не вру!

— Не заливай.

— А какой мне смысл врать? Гас свел меня с одной стриптизершей. Я был озабоченным четырнадцатилетним юнцом — совсем еще мелким пиздюком, которого не заботила всякая морально-этическая хуйня. Все видел в розовом свете и считал, что достиг вершины гребаного мира.

— Что произошло?

— Ты действительно хочешь знать?

— Да, — я кивнула, удивляясь тому, что делаю.

Он усмехнулся и поскреб бороду.

— Она была реально молода и сексуальна. Не так сексуальна, как ты, но все же чертовски сексуальна — этого у нее не отнять. Она танцевала у шеста и раздевалась. Потом начала танцевать вокруг меня, и каким-то образом мои джинсы оказались расстегнуты и спущены до щиколоток. Я трогал ее везде. Говорю тебе, не было ни одного места на ее теле, которое она не разрешила бы потрогать.

— А потом?

— А потом она села ко мне на колени, и ровно через минуту шоу закончилось.

— Через минуту?

— Тогда это была лучшая минута в моей жизни. Только повзрослев, я понял, что та минута была не такой уж впечатляющей.

От смеха я схватилась за живот. Такого я не ожидала. Нет, в моих мыслях он изначально представлялся профессионалом.

Хоук мечтательно улыбнулся.

— В любом случае, детка, у меня сложилось мнение, что первый раз значения не имеет. Нет смысла сожалеть о том, чего не можешь изменить.

Откинув голову на подголовник, я наблюдала за ним.

— Ты мне нравишься, Хоук, — сказала я, не в силах больше держать это в себе. — Ты очень мне нравишься.

— Да, — осторожно ответил он. — Я начинаю понимать это, Тайлер.