Хозяин дома

Глава 3

— Джек Кигэн, по-моему, ты не слышал ни слова из того, что я сказала!

Гигантским усилием воли Джек заставил себя вернуться к действительности. В его возрасте поздновато грезить наяву, впрочем, это все же лучше ночных кошмаров, подумал он. После бессонной ночи он чувствовал себя усталым, разбитым… каким угодно, только не посвежевшим и отдохнувшим, что явно не способствовало хорошему началу дня.

Джек грустно улыбнулся.

— Прости, Флисс. Я был далеко отсюда. Так о чем ты говорила?

— Теперь это уже не важно. И не называй меня этим нелепым именем, ты же знаешь, я его не выношу.

— Прости, не буду. — Джек собирался еще кое-что добавить, но гневный взгляд, брошенный на него через стол, заставил его воздержаться от комментариев. Решив, что у Фелисити просто критический день цикла и чувствуя за спиной незримое присутствие официанта, он переключил внимание на карту вин.

— «Малезан бордо», — заказал он ненавязчиво дожидавшемуся официанту.

— Вино? В такое время дня? — Изящно выщипанные брови изогнулись, выражая неодобрение.

— А что? Сейчас время обеда, мы только что заказали превосходную еду, и я лично хочу выпить.

— Прекрасно. А я бы заказала стакан «перье», если, конечно, сэр не возражает.

— Сэр не возражает, но и вино не повредит, во всяком случае стаканчик.

— В вине слишком много калорий, — напомнила Фелисити. — У одного из нас есть фигура, о которой нужно думать.

— Безусловно, — согласился Джек. Его оценивающий взгляд одобрительно скользнул по ее фигуре, задержавшись на нежных округлостях грудей с гордо выступающими сосками, заметными под тонким батистом. — И я постоянно о ней думаю.

Фелисити очаровательно покраснела, и Джек подавил улыбку. При всей ее красоте и тщеславии она, как большинство его знакомых красавиц, в душе была не уверена в себе. Если ей требовалось чего-то добиться, она могла быть твердой как гранит, но где-то глубоко внутри она оставалась нежным и ранимым существом. Как Элла.

Элла. Джек замер с бокалом в руке, так и не поднеся его ко рту. Почему он вспомнил Эллу именно сейчас? Последние годы Джек о ней почти не думал, но после бессонной ночи, когда ему неожиданно явился образ бывшей жены, вдруг оказалось, что ему трудно разогнать тени прошлого.

Видимо, все дело в предсвадебной лихорадке, подумал Джек, но тут же отверг это предположение. Во-первых, до свадьбы еще несколько месяцев, а во-вторых, нервы — это вообще прерогатива невесты, но что-то все же открыло шлюзы в прошлое. Вот именно, прошлое; оно забыто и похоронено, напомнил себе Джек. Уже во второй раз за утро он сделал над собой усилие, возвращаясь к реальности, и переключил внимание на превосходную еду, только что принесенную официантом. Медальоны из телятины под соусом из зеленого перца являли собой настоящий шедевр кулинарного искусства.

Фелисити лениво ковыряла вилкой одинокий кусочек.

— Как палтус? — поинтересовался Джек.

— Постный, как рыба, — ехидно ответила она.

Однако она улыбнулась и начала есть, причем даже с некоторой долей удовольствия. В конце концов, раз он постоянно пытается ее откормить, подумала Фелисити, так пусть ее испорченная фигура будет на его совести. Джек частенько заявлял, хотя и полушутя, что у нее одна кожа да кости.

Кожа да кости, думал в это время Джек. С такой миниатюрной фигуркой Флисс никогда не распустится. Распустится. Какое странное выражение. На взгляд Джека, она слишком худа, он бы не удивился, если бы узнал, что Флисс страдает анорексией. Ради моды она на все готова, не то что Элла.

Опять он вспомнил Эллу, и снова возникло странное ощущение какой-то неловкости. Теперь-то с какой стати? Джек все утро думал, в чем причина. Он поднял бокал, сделал большой глоток вина и решительно отбросил мысли о прошлом туда, где им и должно быть место, — в самый отдаленный уголок памяти.

Джек позвал официанта и попросил счет.

— Нам обязательно уезжать сегодня днем? — спросила Фелисити с оттенком недовольства в голосе. — Может быть, останемся и уедем утром?

— Это невозможно, дорогая, ровно на девять назначено собеседование с кандидатами, — напомнил Джек. — А поскольку тебе в скором времени предстоит стать хозяйкой дома, то тебе и выбирать прислугу. — Он ободряюще обнял ее за плечи.

— Да уж, привилегия сомнительная. Хотя, если подумать хорошенько, это не такая уж плохая идея, — задумчиво добавила Фелисити. — Если доверить выбор мне, то у нас будут работать только старые толстухи, к тому же страшные как смертный грех. Нам не нужно, чтобы какая-нибудь служанка запустила свои коготки в лорда и хозяина дома. Так ведь, Джек? — поддразнила она его, шутливо ткнув в ребра.

— А вдруг мне нравятся зрелые и пышные женщины? — с улыбкой парировал Джек, вновь оглядывая ее стройную фигуру.

К его удивлению, Фелисити заметно рассердилась; от злобы ее прелестное личико вдруг стало уродливым, но только на миг.

— Некоторые мужчины всегда готовы броситься за каждой юбкой, — прошипела она. — Надеюсь, ты не из таких?

— А ты как думаешь?

Джека обидело, что подобная мысль вообще могла прийти ей в голову. Да, пресса создала ему репутацию плейбоя, но все его похождения остались в прошлом, как и Элла. Если бы репортеры взяли на себя труд копнуть чуточку поглубже, они бы обнаружили, что его стиль жизни был всего лишь чистым имиджем. Обеды в престижных ресторанах в обществе очередной красотки, посещение нашумевших спектаклей в Вест-Энде, танцы до утра в самых модных ночных клубах… все это было. А потом он возвращался домой. Один. Губы Джека изогнулись в лукавой улыбке. Да, репутация та еще. Но он прекрасно сознавал, что правда, как она есть, отнюдь не способствовала бы резкому росту объемов продаж.

Фелисити надула губки.

— Я уже сказала, вы, мужчины, готовы бегать за каждой юбкой.

— Когда в моей постели такая женщина, как ты? — Джек пожал плечами с таким видом, словно само предположение казалось ему в высшей степени нелепым. — Тут и говорить не о чем.

Он встал и проводил глазами Фелисити, когда та застучала каблучками по мраморному полу. Джек видел, как сразу несколько мужчин повернули головы и посмотрели ей вслед, фокусируя взгляды в основном на ее маленькой круглой попке. Он прочел в их глазах зависть и откровенное желание и улыбнулся.

Чемодан Джека уже лежал в багажнике, но перед тем, как выехать на шоссе M1 и двинуться в направлении Стаффордшира, им еще нужно было забрать целую гору багажа Фелисити.

— И это всего лишь поездка на уик-энд, — страдальчески простонал Джек, стаскивая по лестнице очередной чемодан. Как, интересно, он сможет втиснуть все это в машину? — Помоги мне Бог, когда ты надумаешь переезжать окончательно. Боюсь, придется нанять реактивный аэробус.

— Хватит и небольшого частного самолета, на котором, кстати, можно вдвое быстрее вернуться в Лондон, — возразила она и добавила медоточивым голоском: — А если ты переезжаешь, тогда и я тоже. Чтобы я оставила тебя наедине с этой ведьмой-экономкой? Ни за что. Кроме того, мы уже несколько недель не были вместе.

— Ты совершено права, любовь моя. — Джек наклонился и поцеловал ее в губы. — И я очень рад этому. То есть, конечно, не тому, что мы несколько недель не были вместе, а тому, что ты переезжаешь. Между прочим, этой, как ты изволила выразиться, «ведьме-экономке» лет семьдесят, не меньше, — напомнил он, улыбаясь во весь рот. — И в конце месяца она уходит на пенсию.

— Тем лучше. В следующий раз, учитывая наши общие интересы, мы наймем мужчину. Мужчину-эконома. А что, по-моему, в этом есть даже некий шик, наверняка такого нет ни у одного из наших соседей.

— Дорогая, по-моему, это называется дворецкий. И насколько я знаю наших соседей, некоторые без труда заткнут нас за пояс. Но если тебе так хочется, ради Бога, нанимай хоть дюжину дворецких, я тебе и слова не скажу… конечно, при условии, что все они будут толстыми, уродливыми и не моложе пятидесяти. — Он лукаво прищурился. — Кстати, боюсь, что тебе не повезло. Айан Сэмпсон показывал мне список претендентов, и, насколько я помню, в нем нет ни одного мужского имени. Так ты готова ехать?

— Готова, — подтвердила Фелисити.

Она устроилась на переднем сиденье, попутно повернув к себе зеркало заднего вида, чтобы еще раз удостовериться, что выглядит безупречно. Джек выехал со стоянки и влился в плотный поток лондонского транспорта. Пока приходилось внимательно следить за дорогой, оба молчали, но как только они выехали на магистраль, машин стало меньше, и Фелисити оживилась.

Вполуха слушая ее непрекращающийся щебет, Джек подумал, что насчет вина Флисс оказалась права: он знал, что придется вести машину, и даже полтора стакана, выпитые за обедом, были совершенно лишними. Но он давно, наверное уже несколько лет, не испытывал такой настоятельной потребность выпить.

Все дело в Элле, неохотно признал Джек. С тех пор как она окончательно ушла от него и Джек прикончил все оставшиеся в доме запасы бренди (столько бутылок, что он сбился со счета, хотя большая часть из них были полупустыми), он несколько лет не брал в рот ни глотка не то что спиртного, а даже безалкогольного пива. Он и сейчас мало пил, только вино во время еды, и никогда — в середине дня. Почему же сегодняшний день стал исключением? Откуда взялась внезапная потребность выпить?

Быстро искоса взглянув на Флисс, Джек подавил усталый вздох. Элла. Бог знает почему, но бывшая жена снова занимала его мысли. Глупо, конечно, ведь их отношения исчерпали себя много лет назад, и сейчас он счастлив. Кажется, целая вечность прошла с тех пор, когда он в последний раз был вот так доволен жизнью. Через полгода он женится на женщине своей мечты, на Флисс. Если быть точным, на достопочтенной Фелисити Фоксвуд, старшей дочери виконта и леди Пламптон. Флисс и Элла — небо и земля.

Фелисити повернулась, перехватила его задумчивый взгляд и заговорщически улыбнулась. Рука, лежавшая на бедре Джека, незаметно скользнула выше.

— Не надо, Флисс, — почти простонал Джек.

На миг оторвав одну руку от руля, он накрыл пальцы Фелисити. В ответ та только рассмеялась и, придвинувшись ближе, легонько куснула его за мочку уха. Язык, скользнув по ушной раковине, послал по всему его телу огненные мурашки.

Стрелка спидометра переползла за цифру семьдесят.

— Из-за тебя нас арестуют, — предупредил Джек. — Если, конечно, мы выживем и будем в состоянии давать показания.

Бросив на нее плотоядный взгляд, он перестроился в средний ряд и сбавил скорость.

Ну и женщина, настоящий динамит! И целиком принадлежит ему. Пять футов восемь дюймов[1] бьющей через край энергии, бешеный успех у мужчин. Не проходило и недели, чтобы ее стройная фигура и выразительное лицо не появились на глянцевой странице какого-нибудь светского журнала. Красавица-аристократка двадцати двух лет от роду, воплощение мечты каждого мужчины.

К изумлению Джека, они быстро поладили с ней с самого начала. У них оказалось много общего — похожее чувство юмора, оба интересовались антиквариатом, оба с осторожностью относились к спиртному. Флисс, правда, была столь же умеренна и в еде, и это Джеку не очень нравилось, но он надеялся со временем откормить ее до более женственных пропорций. В конце концов, она еще слишком молода и чрезмерно озабочена собственным имиджем. Когда выйдет замуж и остепенится, она, вероятнее всего, расслабится, а там и дети пойдут…

Дети. Джек внутренне похолодел, вспомнив потрясенное лицо Эллы, когда врач произнес приговор. Детей не будет. Никогда. Третий выкидыш положил конец всяким надеждам. Нет детей, нет любви, нет брака, нет Эллы… Страшная цепочка. Бог знает, где сейчас Элла и с кем. Как только завершилась процедура развода, бывшая жена просто исчезла из его жизни, буквально растворилась без следа. Джек пытался разыскать ее, но все усилия оказались напрасными. Он не оправдал надежд своей любимой Эллы и потерял ее.

Но теперь у него есть Флисс, которую он любит и с которой должен быть счастлив; откуда же эта внезапная потребность разворошить пепел неудавшегося супружества? Голос Фелисити вывел его из задумчивости.

— Даю пенни за твои мысли, — предложила она.

— За такую ерунду и полпенни достаточно. — Усилием воли Джек попытался отогнать тени прошлого. — Скоро будет станция техобслуживания, и я подумывал, не остановиться ли нам выпить кофе. Как по-твоему?

— Мысль интересная, — многозначительно заметила она. — Но раз есть станция, значит, должен быть и мотель, а раз есть мотель, зачем мелочиться и пить кофе? Давай займемся чем-нибудь более основательным. Я имею в виду постель. В конце концов, если мы успеем доехать до места завтра до девяти утра…

— Заманчивое предложение. Очень заманчивое.

— Но?

Джек усмехнулся.

— А разве я сказал «но»?

— Зачем говорить, в твоих голубых глазах это «но» было написано огромными буквами. Ясно. У тебя есть другие планы, например, перед началом собеседования пообщаться с Айаном. Я угадала?

Джек усмехнулся еще шире. Флисс надула губки и сложила руки на груди.

— Ты становишься ужасно предсказуемым, — заявила она. — Сама удивляюсь, с какой стати я вообще согласилась выйти за тебя замуж?

— Может, твое решение имело какое-то отношение к постели? — невинно предположил Джек, нимало не обескураженный ее вспышкой. — И к моему непревзойденному мастерству по этой части? Если моя маленькая тигрица наберется терпения еще на часок, у меня будет возможность продемонстрировать на практике, что я имею в виду.

— Обещания, одни обещания, — вздохнула Флисс, но улыбнулась.

Джек тоже улыбался, хотя даже мысль о предстоящей ночи не помогала избавиться от воспоминаний об Элле.

— Благодарю вас, миссис Мердстоун. Кофе — как раз то, что нам нужно, если понадобится что-то еще, мы справимся сами.

— Ну… если вы уверены…

Джек подавил улыбку, но вздох у него все-таки вырвался, и этот негромкий звук прямо-таки повис в воздухе. Худая костлявая фигура экономки каждой своей порой источала молчаливое неодобрение.

— Да, я уверен. И еще раз спасибо, еда была превосходной.

— Лжец, — тихо прошипела Фелисити, но не настолько тихо, чтобы миссис Мердстоун не расслышала.

Джек замер. Пожилая женщина повернулась и направилась к выходу. Он успел заметить красные пятна, выступившие на ее скулах.

— Как нехорошо с твоей стороны, — прошептал он, едва за экономкой закрылась дверь.

— Зато честно. — Флисс безразлично пожала плечами. — Мердстоун. Ну и имечко! Старая карга словно сошла со страниц романа Диккенса. Кстати, мне кажется, что она и по возрасту ровесница героев Диккенса.

— Ей шестьдесят один год, — вставил Айан Сэмпсон.

Он налил себе еще стакан вина и протянул бутылку Джеку. Джек покачал головой.

— Только не мне, спасибо. Флисс, тебе налить?

— Фелисити!

В ее голосе послышались едва различимые резкие нотки. Интересно, подумал Джек, это потому, что он употребил ненавистное уменьшительное имя, или потому, что его неодобрительное замечание достигло цели?

Все трое переместились в маленькую гостиную, где их уже ждал поднос с кофе.

— Заметный прогресс, — пробормотала Флисс, выразительно покосившись на Джека.

Тот предпочел не обратить внимания. Фелисити, конечно, права. Несмотря на ремонт, в доме действительно царил хаос, а управление было весьма далеким от идеала.

Впрочем, когда закончатся собеседования, все изменится, и, если повезет, к концу месяца поместье будет функционировать как часы. А если Флисс всерьез решила переехать, то с завтрашнего дня управление домом будет сосредоточено в ее умелых руках.

А почему бы и нет, размышлял Джек, это позволит ей внести свою лепту, подчеркнет ее статус в глазах прислуги, и, как знать, может, управление домом даже убережет Фелисити от скуки, пока он будет за границей. Впрочем, последнее предположение мало вероятно, и Джек это понимал, но попытаться все же стоит. Нужно будет договориться с Айаном, чтобы тот позволил Флисс руководить собеседованиями.

Флисс, пребывающая в блаженном неведении относительно планов Джека, уютно устроилась на честерфилдском диване, подобрав под себя ноги. Джек взял стул и сел рядом с Айаном. Менеджер открыл свой дипломат, достал оттуда две одинаковые глянцевые папки с прозрачной обложкой, одну протянул Джеку, другую аккуратно положил на подушку сиденья рядом с Фелисити.

— Я сделал каждому из вас по копии, — объяснил Айан.

Фелисити даже не притронулась к папке. Она взяла с тумбочки какой-то иллюстрированный журнал и принялась без особого интереса перелистывать страницы. Мужчины в это время углубились в изучение документов соискателей. Наступила тишина, нарушаемая лишь легким шелестом страниц.

— Как вы понимаете, здесь только краткие резюме, — объяснил Айан, помешивая ложечкой кофе. — Я пометил звездочкой наиболее перспективных, с моей точки зрения, кандидатов, хотя, естественно, окончательное решение за вами. Экономка — приезжая, для нее предусмотрено проживание в доме, остальные кандидаты в основном местные, поэтому, как мне кажется, все должны быть довольны. Мне не хотелось с самого начала вызывать недовольство в поселке, нанимая персонал со стороны.

— О, упаси нас Боже обмануть ожидания поселян, — вставила Фелисити, подавляя зевок. Журнал ей, по-видимому, наскучил, и она отложила его.

— Грубо, но в целом точно, — согласился Джек, бросая на нее холодный взгляд. — Флисс, имение не может функционировать само собой. Да, здешняя экономика извлечет из нас выгоду, но мы нуждаемся в местных жителях больше, чем они в нас, и об этом просто глупо забывать.

— Вот это да, ты разозлился? — весело заметила она. — Прости, дорогой, я сказала не подумав.

— Вот именно.

Джек задумчиво всмотрелся в ее лицо. Классические, безупречно правильные черты в столь же безупречном обрамлении светло-пепельных волос. Как же она все-таки красива, подумал Джек, красива, но избалованна. Впрочем, последнее не удивительно, учитывая ее привилегированное положение. Хозяйка поместья.

Отчаянная борьба за выживание, тесный коттедж, где душ и туалет считались неслыханной роскошью, а самым ярким событием года была корзина с едой, присланная в канун Рождества из господского дома. Да и такое существование длилось лишь до тех пор, пока глава семейства не потерял работу, что автоматически означало для всех остальных также потерю крыши над головой… нет, такая жизнь не для достопочтенной Фелисити Фоксвуд.

Джек нахмурился, вспоминая. Почувствовав перемену в его настроении, Фелисити встала, подошла к нему и поцеловала в губы. Когда Джек не ответил, она еще ближе придвинулась к нему и, настойчиво просунув язык между его сжатыми губами, предприняла долгое неторопливое исследование его рта, от которого в венах Джека вскипела кровь.

— Я прощена? — хрипло прошептала Фелисити, прекрасно сознавая реакцию его тела.

— Возможно, — неохотно согласился он.

Фелисити улыбнулась, выпрямилась и почти танцующей походкой направилась к буфету.

— Кто хочет виски? — спросила она, грациозно развернувшись и глядя поочередно то на Джека, то на Айана.

Вспомнив, что они не одни, Джек быстро взглянул на Айана и успел заметить неприкрытое вожделение во взгляде молодого управляющего, не сводившего глаз с Фелисити.

Джека кольнуло тревожное чувство. Что это, ревность? Едва ли. Он любит Флисс, Флисс любит его, а ее сногсшибательное воздействие на мужской пол для него не секрет. Так почему же он вдруг встревожился? А тут еще некстати вспомнилась поговорка насчет того, что делают мыши, когда кота нет дома.

Подобный сценарий развития событий не казался Джеку совсем уж невероятным, но со стороны молодого честолюбивого мужчины, каким он считал Айана Сэмпсона, это явилось бы неразумным шагом. Хотя Джек познакомился с ним совсем недавно, ему хватило времени разглядеть в Сэмпсоне некоторые собственные черты и то же упорное стремление к успеху. Что касается Флисс… Джек покачал головой, прогоняя сомнения. Он не хотел признавать, что испытывает острую потребность выпить, но все же взял из рук Флисс стакан, улыбнулся и поблагодарил ее.

— Так что же будет со старухой Мердстоун? — спросила Фелисити, просматривая папку с не большим интересом, чем до этого перелистывала журнал. — В конце концов, она прожила в этом доме много лет, возможно даже родилась здесь. Тебе не кажется, что в таком древнем возрасте давать ей от ворот поворот не слишком хорошо для репутации поместья?

Снова грубо, но по существу, подумал Джек. Однако он понял, что на этот раз Флисс протягивает ему оливковую ветвь. Таким образом она извиняется за допущенную оплошность, и Джек одобрительно улыбнулся. Престарелой вдове миссис Мердстоун вполне можно было бы уйти на пенсию, но этим простым соображением все мысли Джека о старухе и ограничились, и теперь он почувствовал укол совести.

— Не волнуйтесь, — вмешался Айан. — Она переезжает в Девон к младшей сестре. Мисс Бриггс много лет уговаривала ее переехать, но миссис Мердстоун, будучи верной и преданной слугой, на первое место ставила интересы дома.

— Как насчет выходного пособия? — спросил Джек, вполне понимая, что на государственную пенсию в наше время особенно не разгуляешься.

Айан заглянул в блокнот и назвал сумму.

— Удвойте.

— Джек! — Управляющий изумленно уставился на него. Возникла пауза, потом Айан улыбнулся и пожал плечами. — Вы хозяин, вам виднее…

Вот именно. С его-то происхождением ему следовало помнить, следовало поинтересоваться раньше. Однако если бы не Флисс, он бы по недосмотру оставил женщину доживать век в благородной нищете. Хотя Джек получил миссис Мердстоун в придачу к дому и формально она работала у него не больше двух месяцев, это еще не давало ему права выбрасывать женщину как изношенную перчатку.

— Эндрюс, — медленно произнесла Флисс, прерывая затянувшееся молчание. — Эйлин Эндрюс-Ватсон. Надеюсь, эта особа не имеет никакого отношения к первой миссис Кигэн? — закончила она с неожиданной резкостью, переводя взгляд с аккуратно отпечатанной анкеты на испуганное лицо Джека и обратно.

Джека бросило в жар, потом в холод. Еще одна нелепая реакция, поскольку они с Эллой развелись почти восемь лет назад.

— Полагаю, не имеет, — произнес он, тщательно контролируя свой голос. — Эндрюс — довольно распространенная фамилия, к тому же она не просто Эндрюс, а Эндрюс-Ватсон.

Когда он переворачивал страницу, пальцы его слегка дрожали, к счастью, никто этого не заметил. Джек нашел ее автобиографию. Эйлин Эндрюс-Ватсон. Подробностей мало даже для такого рода документа. Тридцать один год — возраст, между прочим, совпадает. Родилась в Стаффорде, жила и работала в Бристоле. Вероятно, захотелось перебраться поближе к дому. Рекомендации безупречны, опыт работы тоже внушает уважение, хотя городской отель, где она заведовала делами, далеко не то же самое, что солидное поместье в глубинке. Разведена. Вероятно, женщина прибавила фамилию мужа к своей. Интересно, ее девичья фамилия — Эндрюс или Ватсон? — подумал Джек.

К его бывшей жене она определенно не имеет отношения. Элла была единственным ребенком, причем поздним, каждый из ее немолодых родителей тоже в свою очередь был в семье единственным, так что родственников у Эллы не было.

— Так что же все-таки случилось с бывшей миссис Кигэн? — спросила Фелисити обманчиво мягким тоном, когда все детали были уточнены и Айан тактично удалился, сославшись на дела.

Джек почувствовал, что краснеет. Он ответил вопросом на вопрос.

— Прошло столько времени, чего ради ты об этом спрашиваешь?

Фелисити пожала плечами.

— Так, наверное, просто из любопытства. — Она вытянула ноги на диване, и юбка задралась вверх, открывая взгляду Джека соблазнительную полоску молочно-белой кожи над краем чулка. — Поскольку ты редко упоминаешь имя этой женщины, я задумалась, чем она сейчас занимается. И прежде, чем ты меня спросишь почему, — добавила она, почти оправдываясь, — позволь заметить, что, учитывая приближение нашей свадьбы, мое любопытство должно быть тебе совершенно понятно.

Да, пожалуй. Он и сам последние сутки то и дело возвращается мыслями к Элле. Чувствуя себя неуютно под немигающим взором Флисс, Джек ослабил узел галстука и расстегнул две верхние пуговицы рубашки.

— Волнуешься, Флисс? Это на тебя не похоже.

Джек поймал себя на мысли, что поддевает ее. Вероятно, все дело в неспокойной совести, решил он, в то же время сознавая, что не совершил ничего предосудительного. Если не считать того, что позволил себе предаться воспоминаниям. С тех пор как сон вызвал их к жизни, сознание Джека то и дело извлекало из своих глубин образы прошлого.

— Итак?

— Что «итак»? — пришел черед Джека пожимать плечами. — Понятия не имею, — беззаботно заявил он. — И поскольку я не знаю и не хочу знать, то считаю вопрос закрытым, во всяком случае с моей стороны.

— Почему?

— Что «почему»?

Джек словно со стороны услышал в своем голосе раздраженные нотки.

Тонкие брови Фелисити выразительно изогнулись.

— Нервничаешь, Джек? — язвительно спросила она. — Это на тебя не похоже. Тебе есть что скрывать?

— Вряд ли, — бросил он. — Поскольку последние несколько месяцев мы практически жили вместе и я не мог тайком от тебя даже поговорить по телефону, не думаю, что ты можешь подозревать меня в скрытности. Нет, Фелисити, — холодно подвел итог Джек, — мне нечего скрывать, так же как и тебе.

— По-видимому, кроме своего недовольства.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду себя. Нас с тобой, наше совместное проживание и твою внезапно возникшую потребность в уединении. Ты передумал? — мягко спросила Фелисити, чересчур мягко. — В чем дело, Джек? Боишься, что вторая миссис Кигэн испортит твой имидж?

— Ты пока еще не вторая миссис Кигэн, — бросил Джек, не думая, что обижает ее. Только по внезапно выступившим на ее щеках красным пятнам он понял, что ранил Флисс. Не ранил, а задел ее гордость, тут же мысленно попытался оправдаться Джек и пожалел, что неосторожные слова сорвались с языка. Впрочем, сожалеть поздно и бесполезно, сказанного не воротишь. Лучше попытаться уменьшить ущерб, извинившись.

— Извиняешься за то, что сказал правду, Джек? — съязвила Фелисити, вставая. Она нависла над сидящим Джеком: пять футов восемь дюймов сплошного негодования.

Упрямо стиснутые челюсти и стальной блеск глаз, как Джек уже знал по прошлому опыту, не предвещали ничего хорошего. Он подавил усталый вздох.

— Не придирайся, Флисс, у меня не подходящее настроение. Я не хотел тебя обидеть, фраза вырвалась случайно, я сожалею, и давай забудем об этом, ладно?

— Мое имя Фелисити, — ледяным тоном произнесла она. — Фелисити Фоксвуд. И если ты будешь продолжать искушать судьбу, Джек Кигэн, то таким оно и останется.

Джек пожал плечами. Пустая угроза, абсолютно пустая. Отказаться от свадьбы, когда уже дано объявление в «Таймсе», выбрана церковь, заказан прием и отели для свадебного путешествия, а Флисс уже успела похвастаться всем этим перед своими многочисленными друзьями? Нет, это невозможно. Но он слишком устал, чтобы ввязываться в ссору, которую сам же нечаянно спровоцировал.

Джек допил вино, аккуратно поставил стакан на место и неторопливо поднялся. Даже не взглянув в ее сторону, он направился к двери.

— Куда ты собрался?

Джек помедлил, оглянулся и внимательно посмотрел на Флисс. Он почти подсознательно отметил, что подол ее юбки едва прикрывает край чулок, и вопреки усталости почувствовал, как напрягаются мышцы живота. При мысли о манящем треугольнике, венчающем соединение ног, пульс его забился быстрее. Грудь Флисс под тонкой блузкой быстро вздымалась и опадала — она в гневе, а может, испугана. Он обидел ее. Темные соски, просвечивающие сквозь тонкую ткань, красноречиво напомнили Джеку о потребностях его тела. Ах, да, конечно — физические потребности есть не только у него, но и у нее тоже.

— Я отправляюсь в кровать, — напомнил он. Пронзительные голубые глаза встретились взглядом с зелеными. — Ты помнишь?

— Может, и помню, — обиженно ответила Фелисити, — но девушкам иногда хочется уединения. Возможно, я предпочту спать одна.

— Лгунья, — мягко проговорил Джек.

Фелисити вспыхнула и вздернула подбородок. Поджатые губы выражали упрямство. Джек хорошо знал это выражение и с ощутимым усилием подавил ответное раздражение.

— Пойдем в постель, Флисс, — произнес он тихим голосом, каким уговаривают любимого, но непослушного ребенка.

Подойдя к Фелисити, Джек остановился — достаточно близко, чтобы можно было протянуть руку и дотронуться до нее. Инстинкт подсказывал ему, что первый шаг должна сделать она, во всяком случае чисто физически.

— Прости, — твердо сказал он, — мое замечание было неуместным, и я о нем сожалею. Пойдем в постель, и я это докажу.

— Как я уже сказала, возможно, сегодня я предпочту лечь спать одна, — холодно проговорила Фелисити, только затвердевшие соски, проступающие через ткань блузки, безмолвно, но красноречиво противоречили ее словам.

Джек сдержал улыбку.

— Что ж, отлично, — небрежно бросил он, но, заметив панический огонек, во второй раз промелькнувший в ее глазах, тотчас смягчился.

Подавшись вперед, он наклонился к самому уху Фелисити, тщательно следя за тем, чтобы не коснуться ее, и прошептал:

— Пойдем в постель. — И добавил с чуть умоляющими нотками: — Можешь спать одна сколько угодно, но позже. Гораздо позже. Сначала, моя маленькая тигрица, мы займемся любовью.

— Ты именно этого хочешь?

— Этого хочешь ты, — промурлыкал Джек, снова опаляя ее взглядом. Однако Фелисити по-прежнему не шелохнулась, казалось, она даже перестала дышать, ее выдавали только приоткрывшиеся губы и бешено бьющаяся на шее жилка. Тогда Джек наклонился к ее груди и сквозь тонкую ткань обвел языком вокруг выпирающего соска. Потом быстро отстранился и в тот же миг услышал ее приглушенный вздох разочарования.

— В постель, — хрипло повторил Джек, беря ее за руку и увлекая к двери. В дверях он вдруг остановился, взял ее лицо в ладони и очень серьезно посмотрел в глаза, встретив ее удивленный взгляд. — Возникает один вопрос, любовь моя, — сказал он, целуя ее в полуоткрытые губы. — Учитывая твою внезапную потребность в уединении, твоя спальня или моя?

— Проблема действительно серьезная. — Фелисити склонила голову набок и сделала вид, что размышляет, потом озорно улыбнулась. — Давай пойдем на компромисс, — предложила она, одновременно начиная расстегивать пуговицы блузки. — Сначала моя, потом — твоя.

— О, мудрое решение! Значит, нас ждет долгая ночь?

— Длинная, как кусок пружины, — усмехнулась женщина. — Это означает, мистер Кигэн, что она продлится ровно столько, сколько я захочу. Все понятно?

— Безусловно.