Хозяин жизни

2

— Шутишь, да? — Сандра пристально вглядывалась в лицо Мартина, пытаясь разгадать, какую игру он затеял, но оно было абсолютно серьезным. Не было даже намека на какое бы то ни было веселье. — Умоляю, скажи, что дурачишься! — воскликнула она.

Мартин окинул ее стройное тело восхищенным взглядом.

— Я бы и рад подурачиться, но в данном случае не могу. Такую женщину, как ты, трудно забыть, но я… — Не договорив, он вздохнул.

— Трудно? Меня невозможно забыть!

Сандра сделала еще один шаг назад, чуть покачнувшись на высоких каблуках. Тонкие кожаные полоски босоножек впились ей в пальцы ног, и это еще больше разозлило ее. Порывисто наклонившись, она сняла босоножки и, повинуясь мгновенному порыву, хотела было швырнуть их в ближайшие кусты, но одумалась.

Вообще, Сандра была довольно здравомыслящим человеком и редко выходила из себя. Вот и сейчас она приказала себе бы поостыть и попытаться понять, как это Мартин Гринфилд — человек, который едва не нарушил все ее тщательно разработанные правила общения с противоположным полом, — мог забыть их непродолжительный, но совершенно потрясающий роман.

— Ты мне мстишь, верно? — Сандра тряхнула босоножками, как будто призывая Мартина признаться, что он нарочно выдумал всю историю. Она отказывалась верить в подобную забывчивость. — Решил расквитаться со мной за прошлое? За то, что я ушла тогда от тебя, да?

Мартин вздохнул и на мгновение показался Сандре совсем не похожим на себя. Столь удрученного выражения никогда прежде не появлялось на его лице.

И тогда она похолодела. Ее взгляд остановился на шраме, пересекшем край левой брови. Сандра судорожно глотнула воздух, одновременно лихорадочно пытаясь понять, что происходит.

— Что с тобой произошло? — наконец прошептала она.

— Несчастный случай. По крайней мере, так мне сказали.

Сандра уронила босоножки на землю. Во рту у нее мгновенно пересохло, так что она с трудом сделала очередной глоток воздуха. Ей вдруг очень захотелось опрокинуть стаканчик виски или чего-нибудь столь же крепкого. Сделав над собой усилие, она робко приблизилась к Мартину и осторожно убрала челку с его лба.

— О Боже!

— Ничего, не пугайся. — Он повернулся, показывая ей все еще окрашенный в розоватый цвет шрам на шее и затылке.

Сандра ахнула.

— Болит?

— Иногда. Особенно перед дождем.

Она вновь несмело протянула руку, но тут же задержала ее в дюйме от шрама.

— Можешь потрогать, — разрешил Мартин. — Я почти ничего не почувствую. Сейчас шрам меня не беспокоит.

Хорошо, конечно, подумала Сандра, но зато он беспокоит меня!

Однако волновалась она вовсе не из-за того, что на великолепном теле Гринфилда навсегда осталась отметина, а потому что он был серьезно ранен, а ей ничего не было об этом известно.

— Когда это случилось?

— В прошлом году, пятнадцатого апреля.

Сердце Сандры на миг замерло. Именно в этот день, пятнадцатого апреля, она ушла от Мартина, а шестнадцатого уехала в Лондон, потому что ее ждали в издательстве.

— В этот день я ушла от тебя, — сказала Сандра. — Вернее, тем вечером. Наверное, несчастье случилось с тобой позже.

Гринфилд пожал плечами.

— Тетя Эмма думает, что я отправился на пробежку, во время которой на меня напали сзади и ударили по голове. Я был в спортивном костюме и кроссовках. Точнее, обувь была только на одной моей ноге. Другая оказалась босой.

— А в котором часу это произошло? Ведь я ушла довольно поздно.

Мартин посмотрел на Сандру, и на миг ей показалось, что перед ней прежний, хорошо знакомый человек. Он прищурился, соображая.

— До полуночи, потому что именно в это время в полицию поступило сообщение о лежащем на обочине дороги теле.

Тело? Пробежка?

Сандра напрягла память, пытаясь поточнее вспомнить, когда покинула квартиру Мартина. Для нее оставалось загадкой, как же она оказалась в неведении относительно того, что случилось с ее любовником.

И внезапно она уяснила весь смысл последней фразы Мартина. Боже правый, ведь он мог умереть! Его бы похоронили, и Сандра никогда бы ничего не узнала.

В ее груди будто что-то надорвалось. Сандра огляделась по сторонам, ища, куда бы сесть, но скамейки поблизости не оказалось, поэтому она просто опустилась на траву. Вернее, сначала упала на колени и лишь потом села.

Мартин с озабоченным видом стал на колени рядом с ней.

— Что с тобой?

— Со мной? — пискнула Сандра.

Мартин едва не погиб на обочине. Вот почему Сандра не смогла его отыскать, когда вернулась из поездки. И вот почему он не помнит ее.

— Со мной ничего, а что было с тобой? — охрипнув от волнения, спросила она.

Мартин чуть наклонил голову, опустив взгляд, и темная челка упала ему на лоб. Он машинально провел по ней пальцами, откидывая волосы назад.

Сердце наблюдавшей за ним Сандры забилось быстрее. Его жест был таким простым… но одновременно очень чувственным. Он словно выражал самую суть этого человека. Ее вновь будто ножом пронзило: он едва не умер!

— Толком неизвестно, — ответил тот. — И — полиция, и врачи пришли к выводу, что мне нанесли удар сзади по голове. Примерно с месяц я пролежал в коме, а когда ко мне вернулось сознание, выяснилось, что у меня не осталось никаких воспоминаний о той ночи, равно как и о периоде времени длиной в последние пять лет.

Сандра попыталась улыбнуться, но получилось это как-то неловко — приподнялся только один уголок ее рта.

— Выходит, я не должна принимать это на свой счет. Ты не помнишь не только меня, но и всех остальных.

Мартин легонько коснулся пальцами ее щеки. От этого ласкового жеста сердце Сандры сладко замерло, но в ту же минуту она сообразила, что Мартин просто смахнул принесенную ветерком пушинку.

— Даже тетушку Эмму я вспомнил не сразу. Для этого мне понадобилось несколько дней.

— Но ведь все-таки вспомнил! — с надеждой произнесла Сандра.

Он вновь пожал плечами.

— Она моя родная тетка. Мы знаем друг друга больше пяти лет.

А не каких-то шесть месяцев! — подумала Сандра.

— Эмма очень заботится о тебе. — Она постаралась подавить засевшую в глубине души обиду на то, что Мартин забыл ее. Это чувство осталось, хотя теперь она уже знала печальную причину подобной забывчивости.

— Тетушка Эмма была единственным человеком, который верил, что я выживу.

— Я бы тоже в это верила! Обязательно бы верила… если бы знала обо всем.

Мартин нахмурился.

— Но как вся эта история могла пройти мимо тебя? И почему Эмме ничего о тебе не известно? И что это за странные правила, о которых ты упомянула?

Сандра усмехнулась. Прежде ей казалось, что она станет смущаться, сожалеть. Так и вышло. Но только она испытывала эти чувства не из-за правил, которые они — а точнее, она — установили за то время, пока развивались их отношения.

Требования Сандры были простыми, четкими и создавали у нее иллюзию способности управлять хаосом, царившим в ее отношениях с мужчинами. А сожалела она, причем совершенно искренне, лишь по одному-единственному поводу: установленные правила помешали ей узнать обо всем, что случилось с Мартином.

Правила Сандра разработала, чтобы защитить себя от волнений и переживаний, связанных с таким беспощадным чувством, как любовь, а отнюдь не для того, чтобы отгородиться от нуждающегося в помощи и сочувствии партнера.

— Мы договорились, что никому не станем рассказывать друг о друге и о наших отношениях, — пояснила Сандра.

— Почему? Ты замужем?

Она лишь фыркнула, всем своим видом показывая, насколько абсурдно подобное предположение.

В глазах Мартина промелькнуло лукавое изумление.

— Неужели я женат?

Сандра улыбнулась, радуясь его способности шутить в подобной ситуации. Сама она, хоть и свободно относилась к сексу, но никогда не стала бы заводить близкие отношения с женатым мужчиной.

— Тот Мартин Гринфилд, которого я знала, был убежденным холостяком.

Он покачал головой.

— Эмма разговаривала со всеми моими друзьями. И с работниками моего офиса тоже. Но никто не называл твоего имени. Более того, никто не упоминал, что у меня была любовница.

Сандра встала и стряхнула с джинсов сухие травинки.

— Пойми, мы в самом деле никому ни о чем не рассказывали. Нам прекрасно удавалось сохранять наши отношения в тайне, тем более что наши квартиры находились в одном и том же здании.

— И при всем том ты не знала, что моя квартира продается? Не видела, как перевозят мои вещи?

— Видишь ли, на следующее же утро после того, как мы расстались, я уехала в Лондон. А оттуда в Бирмингем, к родителям. В общем и целом я отсутствовала два месяца. А когда вернулась, узнала, что квартиру ты продал, бизнес закрыл… Кстати, только что вспомнила! Ведь в тот день, пятнадцатого апреля, мы встретились для того, чтобы отметить какую-то твою удачную сделку. Очень удачную. — Неожиданно Сандра нахмурилась. — Да, но что случилось с чертежами? Ведь ты спроектировал какое-то особенное здание.

Она увидела, как дернулось адамово яблоко на шее Мартина. На миг он плотно сжал губы, но потом изобразил нарочито беззаботную улыбку, которая, впрочем, совершенно не затронула его глаз.

Сандра мысленно выругалась. Ведь Мартин ничего не помнит. И мысль об этом наверняка каждый раз доставляет ему боль.

Она отвела взгляд в сторону, вспоминая тот вечер. Он был тогда таким радостным, возбужденным. Просто сиял от счастья. Если бы он любил танцевать, они с Сандрой наверняка закружились бы в вальсе. Но так как Мартин не принадлежал к категории любителей подвигаться под музыку, то все кончилось бурным сексом на ковре в гостиной его квартиры.

Эта картина необыкновенно ярко предстала перед внутренним взором Сандры, и она почувствовала прилив желания.

Да-да, так и было! Как только закрылась дверь за курьером, унесшим с собой чертежи, которые должны были сделать Мартина миллионером, тот сорвал с Сандры одежду и принялся покрывать поцелуями с головы до ног.

Она смеялась, восторженно взвизгивала и в конце концов отдала Мартину все бразды правления, позволив делать все, что он только пожелает. Разумеется, ей даже в голову не могло прийти, что это их последняя ночь.

Тогда Мартин не пропустил ни единого уголка ее тела, к каждому прикоснулся губами. Но не медленно, словно смакуя, а лихорадочно, жарко, обжигающе. Он весь горел желанием.

Вспоминая его пылкие поцелуи, Сандра почувствовала, как напрягаются ее соски под тонким трикотажем топа, как проступает на щеках румянец. Бедра Сандры непроизвольно сжались — она словно наяву ощутила, как Мартин входит в нее, как текут минуты непередаваемого наслаждения и как затем будто некая волна возносит ее к вершинам блаженства.

— Может, нам лучше зайти в дом? — предложил Мартин. — У тебя такой вид… Словом, тебе наверняка не помешал бы сейчас стаканчик знаменитого лимонада моей тетушки.

Сандра опустила ресницы, спрашивая себя, что именно увидел Мартин на ее лице. Обычную жажду? Усталость? Вожделение? Или все вместе?

— А она не приправляет свой напиток чем-нибудь наподобие виски?

— Ну, если ты хорошенько попросишь…

Сандре понравилась идея выпить чего-нибудь прохладительного. Ей предстояло много чего разузнать, однако она не могла мыслить трезво, пока собственная чувственность преобладает над разумом.

Мартин с некоторым усилием поднялся и взял Сандру под локоть. Она молча последовала за ним, держа в другой руке босоножки, и в голове ее была полная сумятица из-за обилия вопросов, предположений и эротических образов.

Только сейчас Сандра во всей полноте ощутила, как соскучилась по Мартину. Неужели он действительно целый месяц пролежал в коме? И не следовало ли ей все это время находиться рядом с ним? Хотя бы для того, чтобы просто держать его за руку, шептать нежные слова, а не шататься неизвестно где и с кем.

Сандра даже слегка покраснела, вспомнив, как в предпоследний вечер пребывания в Бирмингеме подцепила в баре смазливого парня и провела с ним пару часов в ближайшем отеле.

С другой стороны, любовники — или любовницы — обычно не сидят у больничной койки. Они посылают цветы, пишут смешные послания и тому подобное. А Сандра и Мартин были всего лишь интимными приятелями, не более того. Оба взрослые свободные люди, они не связывали друг друга никакими обязательствами, им достаточно было взаимного удовольствия.

Впрочем, Мартин предложил углубить отношения, но Сандра не пожелала этого. Тогда ей казалось, что, окончательно прикипев сердцем к этому мужчине, она разрушит свою долго и тщательно выстраиваемую жизнь.

Однако позже Сандра наконец поняла, что в ее внешне идеальной жизни отсутствует нечто существенное. Тогда-то она и предприняла поиски Мартина в надежде возобновить отношения, вновь попытать счастья, так сказать.

Но даже в самом кошмарном сне не могло присниться Сандре, что она окажется для Мартина совершенно чужим человеком. Впрочем, кого ей в этом винить, если не себя?

— Осторожней на первой ступеньке, — предупредил ее он. — Мне нужно закрепить там доску.

Сандра автоматически пропустила ненадежную ступеньку и поставила ногу на следующую. И тут же вскрикнула, потому что снизу в ступню ей впилась острая щепка.

— Ой-ой-ой!

— Вот дьявол! — Мартин подхватил Сандру на руки — та даже возразить не успела — и стукнул в дверь носком кроссовки. — Эмма, открой!

Спустя минуту прибежала встревоженная тетушка. Распахнув дверь и увидев племянника с гостьей на руках, она побледнела.

— Что это? Мартин, немедленно поставь ее на ноги! Тебе нельзя поднимать тяжести!

Бесцеремонность этого замечания заставила Сандру поморщиться, даже несмотря на отвлекающую боль в ступне.

— Я все-таки не слон, мисс Гринфилд!

— Мальчику запрещено поднимать груз весом более десяти фунтов! — Эмма смерила Сандру взглядом. — А вы весите гораздо больше.

— Это что, видели бы вы меня лет в шестнадцать! Тогда я была настоящая пышка. И ваш мальчик ни за что бы меня не поднял. — Пытаясь разрядить этой шуткой атмосферу, Сандра повернула ногу и увидела торчащую из ступни щепку немалых размеров.

— Отойди с дороги, тетя, — как можно спокойнее попросил Мартин. — Не будь занудой. Лучше принеси пинцет и аптечку.

Осторожно усадив Сандру на диван, он встал рядом на колени и принялся внимательно осматривать ранку. Затем осторожно пошевелил пальцем щепку. Сандра взвизгнула, пронзенная острой болью. Она никогда не была особенно терпеливой.

Не обращая на ее возглас никакого внимания, Гринфилд вновь тронул щепку.

— Ой! Да прекрати же мучить меня! Больно ведь.

— Не сомневаюсь. Но, поверь моему опыту, от такой боли не умирают. Думаю, ты выживешь, если я выдерну щепку и смажу ранку йодом. Потерпишь так или возьмешь что-нибудь в рот и сожмешь зубами, чтобы не орать на всю округу?

Несмотря на свое плачевное, по ее понятиям, положение, Сандра не удержалась от лукавой усмешки.

— Если бы ты помнил меня, то не задавал бы подобных вопросов. И знал бы, что зубами я никогда ничего не сжимаю!

Мартин поднял взгляд и увидел пляшущих в ее глазах чертиков. В следующее мгновение она многозначительно подмигнула ему, красноречиво давая понять, что воспринимает предложение взять что-нибудь в рот в весьма фривольной трактовке.

К сожалению, в этот момент вернулась тетушка Эмма, помешав Мартину ответить в том же шутливом тоне.

— Вот! — Эмма протянула племяннику пинцет, затем открыла крышку аптечки, которую затем поставила на диван по соседству с гостьей. Все это она проделала молча, однако Сандра отметила, что плечи ее понуро опущены. По-видимому, просьба не быть занудой довольно сильно повлияла на нее. — Принести вам лимонаду? — спустя минуту спросила тетушка Эмма и неожиданно улыбнулась, как будто даже искренне.

Сандра изобразила на лице ответную улыбку. Похоже, не ей одной приходится здесь туго.

— Это было бы просто чудесно, благодарю.

Эмма кивнула и поспешила на кухню.

— Что это, перемирие? — спросила Сандра, пока Мартин так и эдак поворачивал ее ступню, чтобы ему было удобнее удалить оттуда инородное тело.

— Похоже на то. Тетушке не нравится, когда ее называют занудой, особенно если это правда.

— Ясное дело, кому же такое понравится, — пробормотала Сандра, наблюдая за действиями Мартина.

Тот все примерялся, как бы половчее ухватить своими большими мужскими пальцами маленький пинцет. Наконец это ему удалось, а Сандра подумала мимоходом: вот почему мужчины не выщипывают брови!

В этот момент Мартин резким движением выдернул занозу, своим действием породив новый возглас Сандры.

— Да — произнес он, поднимая на уровень глаз пинцет с зажатой в нем щепкой. — Придется, видно, заново пройтись рубанком по доскам ступенек.

Сандра поморщилась и потянулась к аптечке, выискивая пузырек с йодом. Заноза была успешно извлечена, но ранку все равно саднило.

— Постой, дай-ка я сам.

Сандра хотела было возразить, но передумала: ей приятна была забота Мартина, не говоря уже об осторожных прикосновениях его рук.

Он очистил ранку с помощью смоченной в растворе перекиси водорода ватки, затем промокнул кусочком бинта и только потом смазал йодом. Его действия были нежными, но уверенными. Руки — сильными и горячими. Пальцы — ловкими. А также длинными и красивыми.

С затаенным дыханием прислушиваясь к прикосновениям Мартина, Сандра поймала себя на том, что не может оторвать взгляд от его покрытых ссадинами пальцев с коротко остриженными ногтями.

В ту же минуту ее мозг наводнили эротические образы. Она представила, как Мартин скользит ладонями вверх по ее обнаженным бедрам. Его руки сейчас были не те, что прежде — холеные, гладкие, привыкшие к карандашу и линейке, — они стали сильнее, грубее и более волнующими.

— Ты неплохо владеешь навыками оказания первой помощи, — заметила Сандра, попутно размышляя о том, не следует ли ей нарушить возникшую между ней и Мартином атмосферу интимности.

Или все это существует лишь в ее воображении? А может, в памяти? Или всему виной ее неуправляемая чувственность?

Мартин напоследок смазал ранку антисептической мазью и залепил пластырем. Разгладив края липкого прямоугольничка, он не остановился, а продолжил ласково, но интенсивно растирать ногу, словно добиваясь расслабления мышц.

Сандра тихонько застонала.

— У тебя замечательные ноги. — Мартин не останавливался, тем самым лишая ее способности контролировать свое поведение. В конце концов Сандра откинулась на спинку дивана и всецело отдалась приятным ощущениям, усиливающим ее чувственный голод, который она намеревалась утолить сегодня, пока не выяснила, что Мартин не помнит ее. И что он вообще едва не погиб.

— А у тебя замечательные руки, — прошептала Сандра.

— В самом деле?

Своим вопросом Мартин заставил ее открыть глаза, и она увидела в его взгляде тот самый, хорошо знакомый лукавый блеск, который ей приходилось видеть много раз.

Например, в ту ночь, когда они занимались любовью на балконе квартиры Сандры, а внизу, во дворе, шла вечеринка.

Или когда, сидя за столиком пляжного ресторанчика, Мартин сбросил сандалию, протянул ногу и провел большим пальцем по внутренней стороне бедра Сандры. Обнаружив, что та без трусиков, он принялся делать ей своеобразный эротический массаж и успел доставить наивысшее наслаждение, пока официант ходил за заказанными по второму кругу коктейлями.

Сандра и Мартин были любовниками, которых манили эротические приключения.

Интересно, сохранилась ли в нем былая бесшабашность?

В то время как Сандра размышляла над этим вопросом, Мартин продолжал растирать ей ногу. Продолжалось это до тех пор, пока тепло не распространилось вверх и Сандра почувствовала, что срединный шов джинсов слишком сильно давит на ее нежные интимные складочки между бедер.

— Неужели мои руки действительно так хороши?

Сандра прикусила нижнюю губу, сдерживая рвущийся из груди стон удовольствия. Покрытые мозолями ладони Мартина не поднимались выше ее лодыжек, однако она во всей полноте ощущала эффект массажа.

— Они бесподобны, — наконец сдавленно ответила Сандра. — Только жаль, что ты не перемещаешь их выше.

Посмотрев ей в глаза, Мартин поднялся с пола и уперся коленями в край дивана, расположившись между раздвинутых ног Сандры. В таком положении он продолжил массаж — на этот раз бедер. Перед глазами Сандры оказался его обнаженный, покрытый легкой испариной торс. Взволнованно вздохнув, она испытала легкое головокружение, потому что ее ноздри наполнились насыщенным запахом его разогретой кожи.

— Ну как, нравится? — спросил он.

Сандра увидела, что он пристально наблюдает за ней. Его губы были сосредоточенно сжаты, а руки продолжали свое дело — даже более рьяно, чем прежде, — постепенно передвигаясь вверх по бедрам и приближаясь к средоточию женственности. Все внимание Мартина было сконцентрировано на задаче, которую он, по-видимому, поставил перед собой: ввести Сандру в состояние полной расслабленности.

Он явно что-то задумал. И если предположение Сандры верно, то у них сегодня наверняка будет очень интересный день.