Хозяин моих желаний

Часть 1. Глава 13

– И почему мне кажется, что ты задумала какую-то пакость?

Раду причину моего стратегического отступления, похоже, понимает правильно. Потому что как-то совсем уж нехорошо сужает глаза и ме-е-едленно так, с предупреждением в плавном шаге надвигается в мою сторону.

– Да брось, тебе понравится. Ты сам всё за меня придумал. Темп задал, от него и танцую. – На инстинктах отхожу подальше. По стеночке иду, а то что-то ноги начинают подкашиваться.

– Подумай хорошо. Я не злопамятный, но очень взаимный.

Да чего ж он так напирает-то! Я, может, наоборот – издалека хочу сказать. Желательно из соседней комнаты. В идеале, конечно, по телефону с другого континента, но это уже совсем фантастика.

– Так я тоже верю в закон бумеранга. По-моему, справедливая штука. – Нервно смеюсь, не прекращая пятиться. – А вот в угол меня загонять несправедливо. Я ведь тебя ни к чему не принуждала.

Несмотря на нависшую угрозу возмездия, Раду наступает с растущим азартом. Всё-таки говорящая у него фамилия. Упырь упырём.

– А ты попробуй как-нибудь, – доверительно понижает он голос. – Ручаюсь, результат тебя удивит.

Выразительно смотрю на него, надеясь, что мерзавец, наконец, узрит в моём взгляде целый лес осиновых кольев и проникнется всей серьёзностью ситуации. Не тут-то было. Раду глумливо вскидывает бровь. Я упрямо вздыхаю.

– Тузов в колоде не так много, знаешь ли. Пора нам поменяться местами.

– Ну, смотри. Кстати, в твоих интересах успеть до полуночи. Иначе рыбка превратится в тыкву, а твоя сатисфакция будет неполной. Нет бы душу как следует отвести.

Он произносит это глядя на меня с лёгкой насмешкой в глазах, на что я, не скрываясь, морщусь.

– А чего это ты вдруг о моей душе печёшься? В батюшки метишь? Тебе не идёт. Копыта из-под штанин выглядывают.

Раду, не оставляя намеренья оттиснуть меня в угол, уже только не бьёт этим самым копытом.

– Всё проще. Боюсь, уснёшь неудовлетворённой. А это плохо скажется на твоём паршивом характере. – Голос елейный, заслушаться можно. Только ноздри подрагивают, подтверждая, что всё у него хорошо с интуицией.

Почти.

Иначе бы не рискнул меня провоцировать.

– Вчера ты тоже о моём сне беспокоился?

– Так дело только в этом? Тебе нужны извинения?

Повторно освежив в памяти примерное содержимое карт, утверждаюсь в неутешительном выводе, что благородством Раду не страдает. А значит поблажек для меня всё равно не предвидится.

– Мелко плаваешь. Возмездия хочу. Равноценного.

– Уверена, что потянешь равноценное? – Горячий блеск в его зрачках пугает.

В моей жизни никогда не было места хаосу. Удобные люди, нужные связи, понятные чувства – всегда чётко знаешь, с кем и к чему идёшь. А с Раду я как слепой котёнок и что делать с сумбуром внутри себя вообще непонятно.

Он ждёт ответа, лениво облизывая взглядом мои губы. Смущает. Наверняка нарочно накручивает неловкость, понимая, как сильно меня этим бесит.

Настаёт мой черёд загадочно блестеть глазами.

– Вот заодно и проверим.

– Признаюсь, тебе удалось меня заинтриговать. – Резкое движение кадыка перед моим лицом когда он сглатывает, наполняет мышцы ватной слабостью. И она мне тоже не нравится, как не нравится всё, что не поддаётся контролю. Расшатывает.

Я останавливаюсь у камина. Стараюсь держаться уверенно, в последний раз взвешивая все за и против. Ситуация насколько идиотская, настолько и безвыходная. Ну, польщу я ему. Ну, покажу покорность и благоразумие – устрою, к примеру, разговор по душам, а дальше? Раду ясно дал понять, что выполнять придётся все до единой карты. И продолжит измываться, потому что защиты ждать неоткуда. Проучу его – последствия точно те же: игра изначально не обещает поблажек.

Поэтому око за око, дорогой. Ты вчера капитально зацепил мою гордость.

– Итак, я весь внимание... – произносит он с вкрадчивой, глухой, хрипотцой, склоняясь к моему лицу. Его пальцы легко, почти невесомо проскальзывают тыльной стороной вдоль скулы.

Я с трудом перебарываю в себе желание прикрыть глаза, с неуместной жадностью впитывая их прохладу и только сейчас осознавая, как сильно, должно быть, горят мои щёки.

Краткая заминка подогревает решимость, заставляя сию минуту найти его рукам более подходящее применение. Стряхнув оцепенение, хватаю с полки и протягиваю фарфоровую куклу.

Меня не волнует, откуда она, почему дорога, её история и назначение.

Если Раду хочет мне угодить – пусть выбирает.

– Разбей.

Сказала, теперь дышу через силу короткими рваными выдохами. Изучаю внимательным взглядом застывшее в неверии лицо, наслаждаясь тем, как немо рычит в нём протест, разливая по коже нездоровую бледность. И бессилие, что душило меня, резко разжимает тиски.

Власть кружит голову.

Я ненавижу эту изящную вещицу с того самого момента, как Раду её поймал. С первого взгляда на кроткую улыбку и бесконечную ласку в стеклянных кукольных глазах.

Дорожит ей так сильно? Тем лучше.

Пусть уничтожит. Своими руками.

– По-моему, очень глупо злить человека, находясь у него в гостях. – Усмешка на его лице приобретает пугающий подтекст, но меня уже не переубедить. – Мало ли, хозяин рассердится и напрочь забудет азы гостеприимства.

– Ты обещал выполнить любой каприз в пределах разумного. – Сама не узнаю свой уверенный холодный голос. – Всё, как договаривались: никаких поездок, звонков, требований отменить игру и причинения себе увечий. О порче имущества речи не шло.

– Хорошо подумала? – Он на секунду прикрывает веки, лишь ноздри вздрагивают и, кажется, зубы скрипят.

– Выполняй.

Я не считаю свой поступок плохим. Закономерным, заслуженным – каким угодно, только не зазорным. Осуждение – оружие идеалистов, слабых духом и угождающих чужому мнению. У меня есть своя голова и слушать я буду только себя.

А в следующее мгновение он впечатывает куклу в стену у моей щеки. Треск раздаётся так близко, что жилы стынут. И ещё раз... И ещё...

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Оказывается, всё, что я испытывала до этого, не было настоящим страхом. Но удовольствие от первой победы сильнее.

– Хватит! – Ору, зажмурившись. Ещё чуть-чуть и снаряд вместо стены прилетит в меня.

Мой испуг совершенно оправдан. Он же, мать его, больной на голову. Мозг умоляет дать дёру, а тело не слушается. Каждая мышца сокращается от взрыва внезапного удовольствия.

Обалдеть... Раду действительно это сделал.

Я захотела, а он выполнил. Беспрекословно.

И чем громче ярость рвёт его лёгкие, тем слаще во мне колотится пульс.

– Согласен, хватит. Больше не будем друг друга жалеть. – Резкий шёпот опаляет мне ухо. Раду грубо вжимается мне в скулу, раздражая кожу жёсткой щетиной. – Скажи, какова вероятность, что завтра ты снова вытянешь туз?..

Плевать. Пока я в этом доме, другой женщине здесь не место.