Храброе сердце

Глава 31

У Линдси мгновенно пересохло во рту, ей стало трудно дышать. Казалось, темнота давила на нее со всех сторон. Она сразу узнала этот голос. Стивен! Он следил за ней. Было совершенно очевидно, что он узнал про ее отношения с Тором и, возможно, догадался, что она стремится доказать его причастность к убийствам.

У него была только одна причина оказаться сейчас здесь — он хотел убить ее!

Стивен вышел из тени — высокий, светловолосый, красивый, богатый, знатный, выбравший для себя зло вместо добра. Возможно, на этот путь его подтолкнула Тилли Кут, но окончательный выбор все же оставался за ним.

Линдси смотрела, как он приближается к ней. Его красивое лицо было искажено злобой; злобой светились и его глаза. Его нельзя было узнать.

— Что тебе нужно? — со страхом в голосе спросила она, пытаясь протянуть время, чтобы придумать какой-нибудь выход из этого ужасного положения. Ставни на окнах конюшни были плотно закрыты, чтобы не выстудить помещение. Открытым оставалось лишь одно окошко возле самой двери, где только что горела лампа. Другого выхода из конюшни не было, а входную дверь загораживал Стивен. Бежать было некуда.

Линдси огляделась в поисках какого-нибудь предмета, с помощью которого она могла бы защищаться. Лошади в стойлах начали беспокойно переминаться с ноги на ногу. Эскалибур, должно быть, почувствовал в голосе Линдси страх и напряжение и принялся рыть копытом землю и тревожно всхрапывать.

— Ты знаешь, что мне нужно, — ответил Стивен, подходя все ближе. — Я собираюсь избавить мир от еще одной ничтожной потаскухи.

Линдси с трудом перевела дух, стараясь сохранять мужество.

— Тилли тоже была потаскухой, Стивен? Это ее ты убивал каждый раз, когда нападал на проституток?

— Сегодня я убью тебя! — прорычал он и неожиданно исчез в темноте.

Линдси нащупала на стене крюки, на которых висели разные инструменты и приспособления конюхов, и схватила вилы для сена. Сердце ее билось так часто, что, казалось, было готово выскочить из груди. Прижавшись спиной к стене, она прочно уперлась ногами в землю и стала ждать, напряженно вслушиваясь в окружавшую ее темноту. Но слышала она только один звук — бешеный стук собственного сердца.

Из угла донесся какой-то непонятный шорох, и Линдси сразу повернулась в ту сторону.

— Ты хочешь драться со мной? — тихо спросил Стивен. — Мне это нравится.

Линдси решила напасть первой в надежде, что ей удастся ранить его и убежать. Она сделала шаг вперед. Ее ладони так вспотели, что вилы скользили в руках.

— Брось вилы. — Голос Стивена раздался уже из-за ее спины. — Зачем продлевать свои мучения?

В этот момент вороной жеребец стал бить копытами в деревянную дверь стойла и пронзительно ржать. Он вставал на дыбы и пытался разбить доски ограждения.

— Я не дам тебе убить себя, — сказала Линдси, сжимая в руках вилы. — Подходи ближе, и тогда посмотрим, кто из нас окажется убитым.

Стивен усмехнулся:

— Ты думаешь, я собираюсь душить тебя? Извини, на этот раз придется обойтись без этого удовольствия.

Жеребец бешено бил копытами в доски стойла, но Стивен, казалось, не слышал этого. Он медленно вышел в полосу лунного света. На его лице была написана такая ненависть, что у Линдси подогнулись колени от страха.

— Больше всего на свете мне хочется сжать обеими руками твою прелестную белую шейку и смотреть, как из твоего прекрасного тела постепенно уходит жизнь. Но тогда Руди оправдают и выпустят на свободу. И все мои планы пойдут прахом.

— Ты мстишь ему за то, что случилось в трактире «Гусь»?

— Значит, он рассказал тебе об этом. Руди никогда не умел держать рот на замке.

Стивен медленно поднял руку, и в лунном свете тускло блеснуло дуло пистолета.

— Жаль, что я так и не воспользовался твоим телом, грязная шлюха.

Линдси замерла от ужаса, чувствуя, как холодный пот струйкой стекает по спине. Стивен сделал шаг вперед и прицелился ей в самое сердце. Еще секунда — и она будет убита.

Линдси подняла вилы и с отчаянным криком бросилась на Стивена. Раздался оглушительный выстрел, и Стивен застонал от боли — вилы попали ему в бок. Выкрикивая проклятия, он освободил рану от вил, и в его руке неожиданно появился второй пистолет.

— А ты не так проста, как я думал, — прохрипел он, держась за окровавленный бок. Увы, рана оказалась не смертельной. — Ну все, теперь тебе конец.

Он сделал шаг вперед и снова прицелился ей в грудь.

— Линдси, ты здесь? — неожиданно раздался в темноте низкий голос Тора, и в дверях появился его силуэт.

— Осторожнее! У Стивена пистолет! — отчаянно вскрикнула она.

— Не двигайся с места! — злобно прошипел Тору Стивен, не отводя пистолета от Линдси.

Тор замер на месте.

— Одно движение, и она мертва!

Мгновенно осознав суть происходящего, Тор спокойно произнес:

— Ты думаешь, я позволю тебе убить ее? У тебя всего одна пуля, и она потребуется тебе для меня.

Стивен тут же перевел пистолет на Тора.

— Отлично! Сначала я застрелю тебя, а потом разделаюсь с твоей шлюхой.

И в этот момент раздался треск и грохот падающих досок. Из разбитого стойла молнией выскочил вороной жеребец и бросился прямо на Стивена, который тут же выстрелил в него, не успев толком прицелиться. Конь поднялся на дыбы и передними копытами с сокрушительной силой опустился прямо на Стивена. Тот упал в грязь, и жеребец еще раз ударил его передними копытами.

— Стой! — закричал коню Тор и бросился к Стивену. — Стоять!

Но к тому моменту, когда Тору удалось схватить жеребца под уздцы, Стивен Кэмден, виконт Меррик, уже лежал мертвым в луже крови на полу конюшни. Жеребец попятился назад, дрожа всем телом. Его вороная шкура блестела от пота.

— Top!

Линдси бросилась к нему и уткнулась в плечо.

— Линдси, милая… Ты не ранена? С тобой все в порядке?

Тор крепко обнял ее за плечи. В конюшню вбежал Томми Букер.

— Боже мой! — вырвалось у него при виде страшного зрелища.

— Ст-Стивен следил за мной… — говорила Линдси дрожащим голосом, стараясь сдержать слезы. — Он… он хотел убить меня. И я… я ранила его вилами. Он все равно убил бы меня, если бы не Эскалибур…

Тут она разрыдалась, не в силах больше сдерживать эмоции.

Тор обнял ее еще крепче. Томми Букер принес фонарь, зажег фитиль, и вся конюшня озарилась светом.

— Тихо, мальчик, тихо, — приговаривал Томми, поглаживая все еще дико всхрапывавшего жеребца. Вдруг он отдернул руку и закричал: — Он ранен! В него стреляли!

Забыв на миг о пережитом ужасе, Линдси и Тор кинулись к жеребцу. Кровь вытекала из глубокой раны в его груди. Конь тихонько заржал, ткнулся мордой в лицо Линдси, потом опустился на колени и тяжело завалился на бок.

Тор поспешно опустился на колени рядом с жеребцом.

— О Боже! — бормотала Линдси. — Боже мой!

Ее душили слезы, но она понимала, что сейчас не время переживать. Нельзя было терять ни минуты.

— Нам нужна помощь! Надо что-то делать!

Платье Линдси было залито лошадиной кровью, Тор лихорадочно ощупывал рану коня дрожащими руками.

— Тут неподалеку есть ветеринар, — вспомнила Линдси. — Он заботится о городских лошадях отца. Его зовут Карлтон, он живет на Кинси-стрит!

Тор быстро повернулся к Букеру.

— Скорее, Томми! Привези ветеринара и вызови полицию!

— Скажи, что тебя послала дочь барона Ренхерста! — прибавила Линдси. — Торопись!

— Будет сделано, мисс!

Конюх стрелой выбежал из конюшни. Жеребец тихо стонал и пытался поднять голову, но у него уже не было на это сил.

— Надо остановить кровотечение, — сказал Тор.

Линдси побежала в кладовку в поисках попоны или какого-нибудь одеяла.

Разорвав принесенное ею одеяло на длинные полосы, Тор постарался, как мог, затампонировать глубокую огнестрельную рану и перевязать ее.

— Он не должен умереть, — проговорила Линдси со слезами в голосе. — Он спас нам жизнь.

Тор молчал, в бессильной ярости сжимая кулаки. Рана была тяжелая, может, даже смертельная.

Линдси ласково гладила жеребца по шее, по щеке и приговаривала:

— Ты должен выдержать, тебе нельзя умирать…

Конь тихо стонал, его бархатистые карие глаза, казалось, прощались с ней и Тором.

— Не умирай, прошу тебя, не умирай… — молила Линдси сквозь слезы, понимая, что ничем не может помочь этому великолепному животному.

Тор тоже гладил коня и что-то говорил ему на своем родном норвежском языке. Потом встал, принес еще одно одеяло и накрыл им труп Стивена.

— Ты не заслужил такой легкой смерти, — мрачно проговорил он. — Тебя надо было повесить.

Линдси подумала о женщинах, жестоко убитых Стивеном, о тяжело раненном им коне и решила, что Тор прав.

— Где же этот ветеринар? — мучаясь собственным бессилием, пробормотал Тор. Время тянулось невыносимо медленно. Казалось, прошли часы с тех пор, как Томми убежал за врачом.

Букер, привез седовласого ветеринара спустя четверть часа. Когда Линдси увидела его, в ее душе проснулась надежда.

— Доктор Карлтон! — воскликнула она и поспешила ему навстречу. — Слава Богу, наконец-то вы здесь! В этого жеребца стреляли, ему нужна ваша помощь.

Заспанный и наспех одетый врач — очевидно, Букер поднял его с постели — склонился над конем, потом опустился рядом с ним на колени, снял окровавленные куски одеяла и нахмурился. Затем он осторожно осмотрел рану. Жеребец лежал совершенно неподвижно, даже не пытаясь препятствовать ему.

— Ну, что скажете, доктор? — нетерпеливо спросил Тор. Ветеринар взглянул на него и задумчиво сказал:

— Кровь в ране не пенится. Значит, легкое не задето.

Потом снова стал прощупывать рану, пытаясь определить раневой канал. Конь дернул головой, пытаясь уклониться от его пальцев, и снова бессильно уронил голову на пол.

— Не могу понять, осталась ли пуля в ране или же прошла навылет, — проговорил ветеринар.

Жеребец был слишком тяжелым, чтобы его можно было перевернуть на другой бок, поэтому Тор осторожно просунул под него руку, чтобы обнаружить возможное выходное пулевое отверстие. И он его нашел.

— Пуля прошла навылет, — сказал Тор. — Это ведь хорошо, доктор?

Тот кивнул:

— Это хорошо, потому что не придется ковыряться в ране, чтобы извлечь пулю, но жеребец потерял очень много крови, и это плохо.

— Что же делать? — спросила Линдси.

— Если мы сможем остановить кровотечение, у него есть шанс вернуться к жизни. Но даже в этом случае нельзя исключить гнойного воспаления раны.

Линдси охватило отчаяние. Казалось, на благополучный исход не было никакой надежды.

— А если зашить его раны? Ведь это поможет остановить кровотечение, — сказала она ветеринару.

— Пуля не задела артерию, иначе он давно бы истек кровью. Но нам нужно найти способ поднять его, чтобы обработать обе раны.

— Я могу поднять его на стропах, — предложил Тор, — но мне понадобится помощь.

Подозвав Томми Букера, который, стоя в стороне, плакал от жалости к жеребцу, Тор послал его за Лейфом.

При помощи канатов, переброшенных через потолочные балки, Тор соорудил приспособление для поднятия жеребца, чтобы можно было обработать сквозную рану и наложить на нее повязку. Поднимать животное нужно было очень осторожно, чтобы не спровоцировать усиление кровотечения.

Линдси следила за работой Тора, и ее сердце наполнялось любовью к нему.

«Господи, — мысленно взмолилась она, — если только ты можешь помочь этому великолепному животному…»

Слезы не дали ей закончить молитву. Было совершенно очевидно, что жизнь вороного была теперь в руках Бога.

Было уже далеко за полночь, когда в конюшню вошел Лейф. Тор поблагодарил его за приезд, и братья крепко обнялись.

— Нужно поднять его, — объяснил Тор. — Пуля прошла навылет, и надо обработать обе раны. Я соорудил подвесные стропы, и теперь мне нужна твоя помощь.

Лейф молча кивнул и обеспокоенно посмотрел на раненого жеребца. Тор представил брата ветеринару, и работа началась.

Сначала они очень осторожно приподняли коня ровно настолько, чтобы просунуть стропы ему под брюхо, потом постепенно подняли животное в воздух и бережно опустили на ноги. Как только это было сделано, к работе приступил ветеринар. Осмотрев обе раны, он сказал:

— Принимая во внимание траекторию выстрела, можно надеяться, что жизненно важные внутренние органы не задеты. Кровотечение практически остановилось, теперь главной проблемой является воспалительный процесс. При таких ранениях именно гнойное воспаление часто приводит к летальному исходу.

— Можно как-то предотвратить воспаление? — с надеждой в голосе спросила Линдси.

— Пока что медицине не удалось создать такое средство, — хмуро ответил ветеринар, готовя хирургическую иглу, чтобы зашить раны.

Жеребец опустил голову, его глаза были похожи на мутное стекло. Он очень ослабел от потери крови.

Тор стиснул зубы в бессильном отчаянии. Линдси взяла его за руку и тихо проговорила:

— Он справится, вот увидишь. Мы не дадим ему умереть.

Оба знали, что конь страдает от боли, и чувствовали его боль как свою собственную.

— Сейчас я зашью ему раны, потом вы снова положите его, чтобы он мог отдохнуть и набраться сил, — сказал ветеринар.

В этот момент у входа послышался шум, и в конюшню быстрым шагом вошла Криста.

— Постойте, доктор! — крикнула она.

Ветеринар остановился.

— Что случилось? — спросил Тор.

— Я была у Корри и Грея: рассказала, что Стивен пытался убить Линдси и что Эскалибур получил огнестрельную рану, защищая ее. Я подумала, что Самир сможет помочь ему…

В этот момент в конюшню вбежали встревоженные Корри, Грей и смуглокожий индиец, камердинер графа.

— Какое счастье, что у меня есть такие друзья! — дрогнувшим голосом сказал Тор.

— Как он, доктор? — спросил Грей, глядя на укрытого попонами и одеялами жеребца.

— С ним все будет в порядке? — воскликнула Корри, поправляя взлохмаченные со сна волосы.

— Кровотечение остановилось, и я собираюсь зашивать раны, но, как я уже сказал мистеру Драугру, неизбежен воспалительный процесс, и это очень опасно для животного, — ответил Карлтон и повернулся к Тору: — Мне нужна ваша помощь. Вы должны успокаивать коня, пока я буду зашивать его раны.

Самир выступил вперед и остановился перед Тором. Его белые одежды выделялись в неярком свете.

— Я принес настойку, ею надо промыть раны, прежде чем их зашивать.

— Что еще за настойка?! — сердито буркнул ветеринар. — Конь тяжело ранен, я стараюсь спасти его и не позволю, чтобы какой-то шарлатан-иностранец…

— Самир не шарлатан, он искусный целитель, — горячо заступился за него Тор, помня, как он однажды спас Корри. — Его снадобья творят чудеса.

— Если кто и может спасти этого жеребца, так это Самир, — сказала Корри. — Прошу вас, доктор Карлтон, позвольте ему применить свои знания.

— Она права, Карлтон, — вступил в разговор Грей. — Этот человек умеет лечить.

— Ну хорошо, — сдался под общим напором ветеринар, явно не одобряя этой затеи. — Только я снимаю с себя всякую ответственность за то, что будет с этим конем дальше.

Самир подошел к жеребцу и бережно промыл обе раны какой-то жидкостью из принесенного им пузырька. Конь не сопротивлялся и только тихонько ржал.

— Спасибо, друг, — сказал Тор.

Самир поклонился и негромко проговорил:

— Я буду молиться за вашего прекрасного коня.

С этими словами он отступил в темноту.

Пока Карлтон зашивал раны, Тор старался успокоить страдавшего от боли жеребца. Наконец раны были зашиты, повязки наложены, и врач стал собирать инструменты в свой саквояж.

— Благодарю вас за все, что вы сделали, — сказал Тор, роясь в карманах в поисках денег, чтобы заплатить врачу.

— Не волнуйтесь, — понял его Карлтон. — Днем я снова навещу коня.

Тор кивнул.

— Ближайшие несколько часов будут критическими для него… Если он доживет до утра…

Карлтон замолчал, но всем было понятно, что он имел в виду.

После ухода ветеринара Тор и Лейф ослабили натяжение строп, поддерживавших жеребца на ногах, и животное опустилось на заблаговременно устроенную для него толстую подстилку из соломы. Конь лег на бок и уронил голову. Его большие карие глаза, устремленные на Тора, медленно закрылись.

У Тора сжалось сердце.

Понимая, что творится у него в душе, Линдси подошла к нему, обняла за шею и прижалась к его щеке.

Вскоре на место происшествия прибыла полиция — два офицера в форме, один молодой, другой постарше.

— Что тут происходит? — требовательно спросил молодой светловолосый полицейский, оглядывая конюшню. Его взгляд упал на раненого коня, потом он заметил накрытое одеялом тело, лежавшее в отдалении на полу. — Немедленно объясните, в чем дело!

Тор отошел от жеребца и снял одеяло с трупа.

— Этот человек и есть убийца, которого вы так долго искали.

— Его зовут Стивен Кэмден, виконт Меррик. Это он убил трех женщин в районе Ковент-Гарден и еще одну женщину в деревне Фоксгроув, — подтвердила Линдси и рассказала, как виконт преследовал ее, как хотел убить в конюшне и что произошло потом.

Все присутствовавшие подтвердили достоверность событий, описанных Линдси и Тором. Полицейские осмотрели труп, окровавленные вилы и два использованных пистолета.

— Думаю, надо сообщить об этом констеблю Бертраму, — сказал один из офицеров, набрасывая край одеяла на лицо Стивена. — Я пришлю фургон, чтобы забрали тело.

Полицейские удалились. После их ухода все, кроме Тора и Линдси, которые остались ждать возвращения полицейских, отправились по домам. Криста и Лейф обещали заехать к Линдси домой и рассказать ее родителям о том, что произошло с их дочерью, и сообщить, что теперь, когда настоящий убийца найден, Руди скоро выпустят из тюрьмы.

Стивен был мертв, дело об убийствах на Ковент-Гарден было наконец раскрыто.

Саймон Бил, как стало известно на следующее утро, был жив. Когда Линдси вернулась домой, чтобы принять ванну и переодеться, ее ждало письмо от мистера Била. В нем Бил сообщал, что Стивен подслушал его разговор с Тором. Опасаясь за свою жизнь, Бил поспешно уехал из городского дома виконта и спрятался в дальней деревне, где тот не смог бы его найти. Линдси тут же написала ответное письмо, объяснив Билу, что Стивен мертв и теперь ему опасаться некого.

Собрав показания Линдси, Тора и Била, констебль Бертрам произвел обыск в городском доме Стивена Кэмдена. Саймон Бил охотно помогал полиции и показал комод, в одном из ящиков которого Стивен хранил длинные ярко-розовые шелковые шарфы, явно не входившие в ассортимент мужской одежды. На одном из шарфов было кровавое пятно.

Сами по себе шарфы не были веской уликой, но в совокупности с открывшимися обстоятельствами являлись достаточным основанием для освобождения Руди и окончательного снятия с него всех подозрений.

Дело об убийствах на Ковент-Гарден было успешно раскрыто.

Но одна проблема все же оставалась — тяжелое состояние вороного жеребца.

Линдси опустилась на солому рядом с конем. Все те трое суток, которые прошли с ночи, когда Стивен тяжело ранил жеребца, она почти не спала.

Линдси с нежностью и сочувствием смотрела на коня, гладила его длинную шею, шептала слова утешения и ободрения, пытаясь передать ему хоть немного собственных сил и энергии. Жеребец только тихо стонал. Его бархатные карие глаза были закрыты.

— Все хорошо, мальчик, все будет хорошо, — шептала Линдси, дрожащими пальцами поглаживая его за ушами. Ее сердце разрывалось от жалости и сострадания.

Заслышав шаги, Линдси подняла голову и увидела вошедшего Тора. В его синих глазах стояли слезы, но он был рад увидеть ее рядом со своим бесценным конем.

— Ну как он?

— Не знаю. Порой мне кажется, что он…

Линдси не договорила, но было понятно, что она опасалась худшего.

В этот момент конь едва слышно фыркнул, посмотрел на Тора, поднял голову и попытался встать на ноги. Тор подбежал к стропам, осторожно подтянул канат, чтобы помочь жеребцу, и тот сумел подняться на ноги, дрожащие и слабые, как у новорожденного жеребенка.

— Он стоит! — радостно воскликнула Линдси, глядя, как Тор привязывает канат к балке, чтобы у коня была необходимая поддержка. — Как ты думаешь, теперь с ним все будет в порядке?

Не отвечая, Тор поспешил осмотреть раны жеребца и проверить зрачки.

— Ну как, ему лучше? Теперь он уже не умрет?

Лицо Тора осветила счастливая улыбка.

— Теперь он пойдет на поправку!

И, словно в подтверждение его слов, жеребец вскинул голову и тоненько заржал. Линдси расплакалась от счастья.

Тор крепко обнял ее и прижал к своей широкой груди.

— Теперь все будет хорошо, — шепнул он ей. — Ты помогла мне спасти его, дорогая. Я никогда не забуду этого.

— Просто я тоже люблю его, — пробормотала Линдси.

Тор сделал глубокий вдох, словно хотел сказать ей что-то очень важное, но так и не нашел подходящих слов. Вместо этого он взял ее за руку и вывел из конюшни на солнечный свет. Там, под синим небом, он показался Линдси таким невероятно высоким и неотразимо красивым, что у нее защемило сердце от любви и восторга.

— Я так рада за тебя, Тор, — сказала она.

Он ничего не сказал ей в ответ, только взял в ладони ее лицо, наклонился и нежно поцеловал в губы.

— Мое счастье — это ты, Линдси. Только ты и никто другой.

Его слова пролились бальзамом на ее измученное сердце.

— Пора поговорить с твоим отцом. За эти дни много всего произошло. Нам кое-что нужно обсудить… Скоро мы поженимся, и все встанет на свои места.

Линдси кивнула. Они поженятся, хотя родители и не одобрили ее выбора. Но они просто не знают Тора так, как знала его она.

— Я сегодня же пойду к твоему отцу, — продолжал Тор. — Томми присмотрит за вороным, а я схожу домой и переоденусь соответственно случаю. Встретимся у тебя дома. Я приеду к твоим родителям просить твоей руки.

— Но…

— Я хочу тебя, Линдси! — горячо перебил ее Тор. — Я устал прятаться от всех, словно мы с тобой делаем что-то плохое. Я больше не хочу скрывать свои чувства к тебе.

Она взглянула ему в глаза и тихо спросила, стараясь унять бьющееся сердце:

— Чувства? А какие у тебя чувства ко мне?

— Я люблю тебя, Линдси. Больше жизни люблю.

Наконец он нашел те слова, которые нужно было сказать!

Многодневное напряжение покинуло его, и лицо озарила широкая улыбка, от которой сердце Линдси растаяло окончательно.

— Ты умная, добрая и целеустремленная. Ты самая отважная женщина на свете. Порой ты бываешь бесконечно упрямой, но это всегда оборачивается к лучшему. Тебя послали мне боги, и я буду любить тебя вечно.

— О, Тор… — выдохнула Линдси, и по ее щекам покатились слезы. Он тут же заключил ее в объятия и стал жарко целовать. — Я люблю тебя, — бормотала она в перерывах между страстными поцелуями, — я так люблю тебя…

Однако им еще предстояло решить проблему с ее родителями. Линдси с ужасом представляла себе разговор с ними. Ей, конечно же, хотелось, чтобы родители приняли Тора в семью, но на самом деле от их решения уже ничего не зависело. Она все равно выйдет замуж за Тора. Она любит его, и он любит ее. Что еще нужно для счастья?

Тор нежно поцеловал ее в шею и тихо произнес:

— Я боялся сказать тебе о своих чувствах, но теперь хочу еще раз повторить, что люблю тебя и обещаю быть тебе достойным мужем.

Линдси посмотрела в его пронзительно-синие глаза и увидела в них не только безграничную любовь, но и решимость сдержать свое слово.