Хранитель сокровищ

ГЛАВА 5

Элизабет смерила Эша уничтожающим взглядом. Он уже почти представил, как сейчас она сорвется с места и убежит, – добродетельная старая дева, трепещущая при одной мысли, что придется дотронуться до мужчины.

Да, она до сих пор не замужем, но не потому, что ей никто не делал предложения. Было немало поклонников, которые просили ее руки. Некоторые из них до сих пор не теряют надежды пойти с ней под венец. Ее обожатели были красивыми мужчинами. Утонченными джентльменами. Ценили ее и считались с ней.

Не важно, что мог думать о ней дикарь Макгрегор, она, Элизабет, вовсе не мнительная старая дева, которая никогда не была в обществе мужчин. Но ей все-таки не хотелось слишком близко подходить к нему. Самой себе она честно призналась во внезапном и бурном увлечении этим человеком. Трепетала при мысли, что может до него дотронуться.

Переведя взгляд на опекуна, она мучительно думала, как поделикатнее убедить его, в неуместности такого решения.

– Может, будет приличнее, если остальные мерки вы снимете сами? – спросила, наконец, она.

На это возражение Хейворд отмахнулся:

– Девочка моя, нет ничего неприличного в том, что ты снимешь несколько мерок.

Элизабет нервно теребила в руках атласный поясок платья.

– Да, но я...

– Ты будешь называть мне цифры, а я занесу их в блокнот Дибелла. – С этими словами Хейворд взял со стола карандаш. – Ничего сложного в этом нет.

Ничего сложного, конечно же, не было. Если не считать, что придется близко подойти к Макгрегору. Придется его касаться. Для Элизабет эта задача – не из легких. Слишком велико искушение: в этом-то и заключалась сложность.

Оторвавшись на миг от записной книжки, Хейворд с интересом посмотрел на девушку.

– В чем дело? – спросил он. – Что-нибудь не так?

Элизабет по-прежнему крутила в руках поясок.

– Но я никогда не снимала мерки, – неуверенно ответила она.

– Представь, что это примерка одного из твоих платьев, – ответил Тревелиан.

Элизабет колебалась. Она считала неприличным касаться джентльмена, как того требовала примерка. Но знала, что сам Хейворд не слишком придерживается светского этикета. Если какое-то правило ему казалось глупым, он просто игнорировал его и делал по-своему.

Хейворд нахмурился:

– Ты очень помогла бы мне, сняв мерки, но если по каким-то причинам ты считаешь эту пустяковую просьбу унизительной, я сделаю это сам.

– Обещаю, что не буду кусаться, – с насмешкой подбодрил Эш.

Девушка повернулась к Макгрегору. Он протягивал ей мерную ленту. Поза напоминала кота, дразнящего мышь.

Ну, и негодяй! Он, конечно, ожидает, что она сейчас подхватит юбки и с пронзительным визгом бросится из комнаты.

Девушка стояла перед выбором. Могла отказаться, считая просьбу Хейворда неприличной. Но этим она обидела бы его. К тому же, ей и самой не хотелось казаться мышью, испуганной до смерти. Она вполне может подавить в себе безумное влечение к Эшу и снять мерки, не моргнув глазом. Так она докажет этому самодовольному дикарю, что спокойно относится к его мужским чарам. Второй вариант ей понравился больше.

Двумя быстрыми шагами преодолев расстояние, разделяющее ее с Макгрегором, Элизабет подошла и взяла у него мерную ленту.

– Если я не ошибаюсь, вы превратились в свирепого зверя в тот момент, когда мистер Дибелл измерял талию, – сказала она.

Тихо засмеявшись, Эш приглашающим жестом развел руки в стороны.

– Милости прошу.

Элизабет смотрела в его смеющиеся глаза и старалась не обращать внимания на широкую мускулистую грудь, туго обтянутую черной рубашкой. Но тут же нахлынули непрошенные воспоминания: сильные руки, бережно и нежно обнимавшие ее, теплые и жадные губы, впивающиеся в нее с упоением и восторгом. Сейчас, когда он стоит, раскинув руки, ей приходится сдерживать себя, чтобы не броситься к нему в объятия.

– Леди Бет? – в дразнящем полувопросе Эша, чувствовалась ирония – неужели все-таки решится?

Ну и дура же она!

Он просто мужчина.

Всего лишь мужчина.

Эш Макгрегор – обыкновенный мужчина, пусть даже красивее, чем другие. Ей не должно быть до него никакого дела! Он не значит для нее ровным счетом ничего. Он – самодовольный, красивый и надменный дикарь.

Но, как она ни старалась, не могла унять дрожь в руках и ногах.

«Я должна снять мерки», – убеждала Элизабет себя.

Она обвила лентой мужскую талию, думая лишь о том, что делает это только ради Тревелиана. Щека девушки ощущала тепло, а пьянящий лимонный аромат кожи кружил голову.

– Тридцать четыре, – прошептала Элизабет чуть слышно и с трудом узнала свой голос.

– Верно, – отозвался Хейворд, сверяясь с цифрами в блокноте Дибелла. – И не забудем сделать скидку на одежду, в которой Пейтон сейчас.

Элизабет отступила назад. Чувствуя взгляд Эша, попыталась казаться спокойной. Ни за что на свете она не позволит этому негодяю торжествовать от сознания победы над ее ужасно глупыми чувствами!

Девушка перевела нетерпеливый взгляд на Хейворда, ожидая, когда тот проставит цифры.

Оторвавшись от блокнота, Тревелиан подсказал:

– Нам нужно еще измерить длину с внутренней стороны ноги.

Элизабет едва не задохнулась от возмущения.

– С внутренней стороны? – с нескрываемым ужасом переспросила она.

– Да, – продолжал Хейворд, ничего не подозревая о причине нерешительности Элизабет. – Ты что, не знаешь?

Элизабет хорошо понимала, что ей предстоит измерять. Макгрегор небрежно расставил ноги. Губы девушки пересохли, язык от волнения стал шершавым. Она протянула конец ленты Эшу, надеясь, что тот не заметит, как сильно дрожит ее рука.

– Приложите... к верхней точке вашей... ноги, – глухо пробормотала Элизабет.

Взяв ленту, Эш с усмешкой приложил верхний конец к ноге.

Элизабет была не в силах отвести взгляд от ленты, белевшей на фоне темных брюк. Ей вспомнились статуи великолепных мужчин, не раз виденный в музеях. Резко очерченные мускулы. Длинные, стройные ноги, высеченные из белого мрамора. Мраморные мужские тела были абсолютно, обнаженными, за исключением одного места, прикрытого фиговым листком. Глядя на мистера Макгрегора, она невольно подумала, что ему потребовался бы крупный листок. Она тут же строго отчитала себя за эту фривольную мысль.

Эш потянул мерную ленту, которую Элизабет все еще держала в руках. Ее взгляд с того места, на котором он не должен был останавливаться вообще, переместился на красивое мужское лицо. По выражению глаз она поняла, что Эш догадался, о чем она только что подумала. Вот, негодяй!

Тихо прошелестев платьем, девушка присела перед Макгрегором на колени. Сердце в груди бешено колотилось. Измеряя голень, Элизабет не переставая твердила себе, что не должна обращать на Эша внимания.

Под плотной черной тканью брюк она нащупала края высоких кожаных ботинок. Черные, видавшие виды, они были начищены до блеска. Элизабет почувствовала странное желание пробежаться пальцами по подъему ноги, пощекотать голень или даже прижаться к ней щекой. От всепоглощающего желания, которого раньше никогда не испытывала, она дрожала всем телом. Чувствуя, что мысли окончательно спутались, Элизабет тупо смотрела на ленту, силясь разобрать цифру.

– Тридцать пять, – наконец сказала она, к ужасу своему, замечая, как сильно дрожит голос.

– Ну, вот и отлично! – отозвался Хейворд. – Теперь у нас есть все мерки.

Элизабет же думала о внезапно нахлынувшем на нее чувстве, застигшем ее врасплох. Как сейчас оно было некстати!

Погрузившись в размышления, она хотела подняться с колен, но запуталась в подоле платья и упала бы, не приди Эш на помощь. Помогая Элизабет встать, он обхватил руками тонкие запястья и легко потянул к себе, словно весила она не больше тряпичной куклы. Поднимаясь, она опять покачнулась. В следующее мгновение сильные мужские руки подхватили и прижали ее к себе.

Опустив руку Эша на грудь, она убеждала себя, что сделала это лишь для того, чтобы удержать равновесие. И уж, конечно, не потому, что ей хотелось дотронуться до него. Как ни печально было сознавать, но она не могла заставить себя поверить в эту ложь.

Элизабет стояла, не отводя глаз от верхней пуговицы на рубашке Эша. Над ней виднелся небольшой треугольник загорелого тела с темными завитками. Скользни ее взгляд выше, на красивое лицо Эша, Элизабет увидела бы – она в этом не сомневалась, – каким самодовольным было оно в этот момент.

– Благодарю вас, – пробормотала девушка, нарушая, наконец, затянувшуюся паузу.

– Рад был помочь, – отозвался Эш.

В низком голосе прозвучало что-то такое, что заставило Элизабет поднять голову и посмотреть на Макгрегора. Она ожидала увидеть насмешку, но, к удивлению, ошиблась.

Ясные синие глаза красноречиво выражали желание, страстное желание.

Ей доводилось видеть вожделение в глазах поклонников, джентльменов из высшего общества. Они засыпали ее комплиментами и подарками, но свое истинное желание обычно прикрывали светскими уловками.

В глазах же Макгрегора не было и тени пристойности. Никогда она не видела такого откровенного и страстного зова плоти, какое, отражалось сейчас в мужских глазах. Это было нечто дикое. Первозданное, как сама природа.

– Я велел приготовить экипаж. Можете съездить с Элизабет за покупками, – голос Тревелиана вернул обоих к действительности.

Эш отпустил девушку и посмотрел на старика, словно только сейчас вспомнил о его присутствии. Потом отвернулся, подошел к окну, подставил лицо прохладному ветерку.

Взглянув на опекуна, Элизабет была озадачена довольным и спокойным выражением его лица.

Он даже не догадывался, какая буря чувств разыгралась в его присутствии.

– Может быть, вы сами съездите с мистером Макгрегором за покупками? – спросила девушка.

– Нет, нет. Я уверен, что принесу больше вреда, чем пользы, – улыбнулся Хейворд. – И потом, девочка моя, у тебя тонкое чувство стиля. Обратитесь к Рэдклиффу, и он назовет магазины, где купите все необходимое для Пейтона.

– Я сейчас же этим займусь, – поспешно ответила Элизабет, чувствуя, что ей необходимо, как можно скорее куда-нибудь уйти, убежать, скрыться, иначе она не выдержит и бросится в объятия Эша, будет целовать его, пока не закружится голова. С трудом, сохраняя достоинство, девушка вышла из комнаты.

Закрыв за собой дверь, она бессильно припала к обшитой дубовыми панелями стене и жадно вдыхала воздух. Какая дура! Глупая старая дева, – ее приводит в неописуемый трепет самое невинное мужское прикосновение!

«Этот человек – подлец, – твердила себе Элизабет. – Бессердечный. Не имеющий, ни капли совести. Уверенный, что женщины существуют лишь для того, чтобы удовлетворять инстинкты мужчин и утолять их плотский голод».

К ужасу Элизабет, самообман не удавался: она знала, что ей хочется утолить голод Эша.

Это просто какое-то наваждение! Страсть. И ничего больше. Она не будет больше думать об этой чепухе. Она никогда не согласится играть роль влюбленной старой девы. Не станет обнажать свои чувства перед этим черствым и безжалостным мужланом.

С мыслью, во что бы то ни стало, покончить с увлечением она пошла по коридору.

С трудом сдерживаясь, чтобы не броситься вслед, Эш с силой сжал кулаки. В висках бешено стучала кровь, горячая и обжигающая, от которой плавился мозг, и твердела мужская плоть. И это лишь из-за того, что какая-то острая на язычок девица положила свою руку ему на голень.

Особа эта была не только острой на язычок. Ее взгляд мог на расстоянии сотни шагов превратить мужчину в кусок льда, но под холодной оболочкой скрывалась настоящая искусительница.

Когда Элизабет, не отрываясь смотрела на него, ему казалось, что он постепенно освобождается от одежды. А как она смотрела на него! Как на совершенство! Боже, каких невероятных усилий стоило ему казаться равнодушным! Его так и подмывало броситься к ней, сжать в своих объятиях и долго-долго целовать.

– У Элизабет изумительный вкус, – снова похвалил ее Тревелиан. – Надеюсь, вы доверитесь ей в выборе одежды.

Обернувшись, Эш посмотрел на старика. Если бы Хейворд чуточку догадывался о том, какое пламя зажигает в его теле эта женщина, он не подпустил бы его и на милю к своей хорошенькой воспитаннице.

– Думаю, что она разбирается в этом лучше меня, – согласился Эш.

Хейворд улыбнулся:

– Можете быть уверены: с Элизабет вы в надежных руках.

В руках Элизабет. Что могло быть лучше? Снова его стали одолевать сладкие грезы. Он представил, как нежно и ласково касаются его тела красивые белые руки Элизабет. Проклятье! Определенно он сходит с ума! Эта женщина не в его вкусе! Насколько себя помнит, Эш предпочитал женщин стремительных и беззаботных, живущих одним днем. Ему нравились подруги, которые ничего не требовали и не стремились расставлять ему ловушки. У него никогда не было романа с благородной дамой, не собирался он отступать от своего правила и сейчас, с Элизабет Баррингтон. От жизни нужно каждому – свое. Они живут в разных мирах. И он не должен об этом забывать.

– Я хотел бы вам кое-что передать, – сказал вдруг Хейворд. Опустив руку в карман сюртука, он вытащил кольцо. – Это кольцо принадлежало вашему отцу. Я подарил его Эмори на шестнадцатилетие.

Эш долго и внимательно смотрел на массивный золотой перстень, лежащий на ладони Хейворда. Небольшой, квадратной формы изумруд был вкраплен в замысловатый, вырезанный из золота крест. Глядя на кольцо, Эш испытал странное ощущение: он уже видел где-то эту изящную вещицу.

– Возьми его, сынок, – сказал Хейворд. – Теперь оно твое.

Эш судорожно выдохнул:

– Я не могу носить это кольцо. Оно, должно принадлежать другому.

Хейворд какое-то мгновение колебался, потом сжал его в ладони.

– Когда вы будете готовы принять его, дайте мне знать, – тихо попросил он. – Кольцо будет вас ждать.

Эш всегда полагался на инстинкт, помогавший ему все эти годы оставаться живым. И сейчас он подсказывал, как можно скорее бежать отсюда. Эти люди ожидают больше, чем он может им дать. Они хотят видеть его тем, кем на самом деле он не был.

Но заключена сделка. И нельзя никуда убежать до тех пор, пока у него не будет достаточно денег, чтобы начать новую жизнь. Даже если маленькая и гордая леди заставит вывернуться наизнанку, он должен будет, во что бы то ни стало найти с ней общий язык.

– Я покупаю вещи в лавке Хендерсона, – сообщил своей спутнице Эш.

Они шли по коридору в отдел мужской одежды лавки Мэнсфилда.

– Мне кажется, мы найдем все необходимое в этом месте, – возразила она.

Эш, нахмурившись, посмотрел на девушку.

– Я не собираюсь ходить в каком-нибудь красном сюртуке из шотландки, – решительно заявил он.

– Не беспокойтесь, мистер Макгрегор, – попыталась успокоить Элизабет. – Я прослежу, чтобы подобные вещи не попали в ваш гардероб.

Да, она теряла всякий контроль над своими чувствами. Только этим можно объяснить, почему взялась сделать из этого дикаря джентльмена. Девушка понимала, что эта нелегкая задача едва ли кому-нибудь по плечу.

Украдкой она продолжала наблюдать за ним. С недовольным видом, нахмурившись, он оглядывался по сторонам. Ему не нравились ни обшитые ореховым деревом стены, ни белый мраморный пол, ни застекленные витрины с богатым ассортиментом дамских перчаток и вееров. Торговый салон Мэнсфилда не устраивал Эша Макгрегора, но именно это место Шелби Рэдклифф назвал самым модным салоном Денвера. Здесь можно было подобрать одежду для Эша.

Льющийся сквозь стекло куполообразного потолка шестого этажа солнечный свет выхватывал из полумрака холла серебряную рукоятку пистолета, пристегнутого к узким бедрам Эша. Несмотря на просьбу оставить оружие дома, Эш взял его с собой. Одетый во все черное, с пистолетом на боку, он походил на мрачного, задумавшего что-то неладное ангела. Внешность маркиза Энджелстоуна не могла быть более красочной. Но Элизабет находила в этом образе что-то необычное. Она смотрела на Эша и видела в нем рыцаря, одетого во все черное. Человека, готового, не раздумывая, ринуться в бой. Мужчину, красивого и благородного, перед которым не устоит ни одно женское сердце.

О Боже, надо немедленно прекратить думать о нем! Его едва ли можно назвать рыцарем. Более того, Элизабет сомневалась, имел ли он вообще представление о рыцарях. К женщинам, по крайней мере, он относился отнюдь не по-рыцарски.

Она должна перестать грезить Эшем Макгрегором. Он для нее не кто иной, как случайный знакомый. Ученик, которого должна обучать по просьбе Хейворда. Если, конечно, она не хочет навсегда распрощаться со своей девственностью, на которую этот хищник набросится с «нежностью» ястреба.

Молодые люди, свернув с главного коридора, оказались в большой комнате, достойной украсить самый роскошный загородный дом. Перед белым мраморным камином стояли массивные, обитые кожей кресла. Пол был устелен огромным персидским ковром в зеленых, темно-красных и кремовых тонах. На полированных столах красного дерева, словно произведения искусства, были разложены галстуки, носовые платки и другие аксессуары. Вдоль стен располагались вешалки с пальто, брюками и шляпами. Туфли и ботинки выстроились на полках орехового дерева.

Остановившись возле столика со стопкой аккуратно сложенных белоснежных накрахмаленных носовых платков, Элизабет огляделась по сторонам в поисках продавца. Выбрать что-нибудь для Эша без посторонней помощи, она не могла. Этот дерзкий, самоуверенный человек отошел от нее и рыскал по всей комнате, как разведчик, и смотрел на сюртуки и брюки, как на врагов. Да, с таким человеком ей придется нелегко.

Увидев вошедших покупателей, продавец, раскладывавший на круглом столе подтяжки, оставил свое занятие и направился к Элизабет. Она заметила, как изменилось его лицо, когда он проходил мимо Макгрегора. Карие глаза за стеклами очков стали круглыми и настороженными.

– Меня зовут Харви. Чем могу служить, мадам? – спросил продавец, поглядывая в сторону Макгрегора, как мышь на кошку.

– Я слышала, что у вас есть готовая одежда для мужчин, – ответила Элизабет.

– Мы располагаем широким ассортиментом товаров, – отозвался Харви, искоса поглядывая на Эша, остановившегося у столика с галстуками. – Мы можем также изготовить любую модель по образцам, выставленным на демонстрационном стенде.

Элизабет прекрасно понимала, почему вид Макгрегора вызывал у продавца такую тревогу, и его чрезмерная осторожность разозлила ее. Мистер Макгрегор не делает ничего плохого. Он просто ходит по комнате. Зря продавец так подозрительно смотрит на него.

– А что-нибудь из готовой одежды у вас есть? – поинтересовалась Элизабет.

Продавец с любезной улыбкой ответил:

– Большинство джентльменов предпочитают покупать одежду, идеально сидящую на них.

Элизабет старалась не обращать внимания на покровительственный намек продавца.

– Да, да, знаю. Если я приобрету в вашем салоне сюртук, сколько времени потребуется на его пошив? – спросила она.

– От семи до десяти дней, – ответил Харви. – Все зависит от сложности фасона.

Он продолжал краем глаза следить за Макгрегором, раздумывая, как поскорее от него избавиться.

Элизабет перевела взгляд с продавца на Макгрегора. Эш стоял около вешалки с темно-серым кашемировым сюртуком и смотрел на свою покровительницу. По его глазам она поняла, что он заметил недружелюбие по отношению к себе со стороны продавца.

«Господи, – взмолилась про себя Элизабет, – только бы он не схватил Харви за воротник и не сломал ему шею. Это не сослужит хорошей службы его репутации».

– Не могли бы вы закончить к концу недели хотя бы один сюртук? – спросила девушка.

– Это невозможно. Наши мастера очень аккуратны и точны в исполнении, – ответил Харви.

«Да, с ними не договоришься. А мистер Дибелл, в отличие от этих мастеров, обещал сшить два сюртука к концу недели», – с сожалением подумала она.

– А то, что выставлено на демонстрационных стендах? – не теряла надежды Элизабет. – Что-нибудь подойдет джентльмену в черном?

Продавец посмотрел в сторону Эша и перевел удивленный взгляд на девушку.

– Вы что, с ним? – изумился он. Элизабет не понравился презрительный тон продавца и оскорбительный намек в его вопросе.

– Да, – стараясь держать себя в руках, ответила девушка. – И будьте так любезны, сказать мне, подойдет ли что-нибудь из того, что выставлено, этому джентльмену.

Брови потрясенного продавца поползли вверх и оказались над блестящей оправой очков. Он смотрел на Элизабет так, словно она была не достойна, переступить порог салона Мэнсфилда.

– Я абсолютно уверен, что для этого джентльмена у нас ничего нет.

Явное пренебрежение продавца больно задело девушку.

– Очень жаль, – ледяным тоном ответила Элизабет. – Я скажу мистеру Рэдклиффу, что он ошибся, порекомендовав ваш салон. Похоже, это место не отвечает его представлениям о хорошем обслуживании.

Харви насторожился.

– Вы говорите о мистере Шелби Рэдклиффе? – уточнил он.

– Да, – подтвердила девушка, заметив краешком глаза приближающего к ним Эша.

– Джентльмен в черном, – кузен мистера Рэдклиффа, маркиз Энджелстоун, – прибавила Элизабет, пригвоздив бедного продавца к месту неожиданной информацией.

– Вы имеете в виду его? – Продавец оглянулся в сторону Макгрегора и, к ужасу, обнаружил, что тот уже совсем близко.

– Да, – ответила Элизабет.

Он шел очень медленно, словно почуявший запах дичи хищник.

Ей не понравилось, как сузились и похолодели голубые глаза Эша. Она еще не забыла, что они были такими же, когда он схватил беднягу Дибелла за воротник и приподнял над полом.

– А теперь, с вашего позволения, Его Светлость и я должны идти, – с достоинством решила завершить этот визит Элизабет.

– Но... я... но...

По мере того, как Макгрегор приближался, Харви понемногу пятился, не сводя с него глаз.

– Что-нибудь случилось? – спросил он, сверля заносчивого продавца уничтожающим взглядом.

– Нет... нет. Все в порядке. – Отступив назад, Харви наткнулся на столик с кучей мелкой галантереи.

Стараясь удержаться на ногах, он замахал руками, зацепил носовые платки, и они разлетелись во все стороны. Стол упал, вслед за ним – и сам продавец.

Заметив, как на голову Харви опустился последний платок, Элизабет прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Харви сидел на полу и во все глаза смотрел на Макгрегора.

– Вы хотите посмотреть еще что-нибудь, леди Элизабет? – спросил вдруг Эш, подражая английскому акценту девушки.

Обернувшись, она посмотрела на Эша и по его глазам поняла, что он специально разыграл эту сцену для человека, трясущегося от страха у их ног.

– Боюсь, что в этом салоне нет того, что нам надо, Энджелстоун, – ответила Элизабет и взяла Эша под руку.

Его губы тронула улыбка, а в глазах засветились теплота и нежность.

«Какая у него все-таки замечательная улыбка», – подумала Элизабет.

– Постойте, – чуть слышно прошептал продавец. – У нас в салоне есть все необходимое для вас. Я ведь не знал, что джентльмен – родственник мистера Рэдклиффа.

Элизабет посмотрела на маленького человечка, как на назойливую муху, и сухо бросила:

– Хочу надеяться, что в следующий раз вы не будете поспешно судить о людях по их внешности. Всего хорошего.