Хрусталь и стекло

Глава 12

- Кэт? - Виктория увидела стоящую в коридоре дворца подругу.

Та смотрела вслед махающему ей на прощание пятилетнему мальчику, который за руку с няней скрылся скоро в одной из комнат.

- Я привезла сына,... забрала. Всё получилось, - ответила прослезившаяся Кэтрин и подошла к окну, за которым уже стемнело. - Как странно начался день. Сначала пошёл снег, всех пугая, что закроет дороги и будет не проехать. Потом пошёл краткий дождь, а после него подул тёплый ветер.

- Весна с зимою борется, - вздохнула рядом Виктория.

- Спасибо, что позволили пожить снова во дворце, - взглянула Кэтрин. - Мне даже прежнюю комнату дали.

- Это и твой дом, - улыбнулась подруга. - Идём...

Долго они ещё сидели в спальне Кэтрин на краю постели и разговаривали. Виктория всё пыталась успокоить, поддержать и попробовать убедить подругу взять себя в руки и поверить в верность супруга. Тем более супруг — любимый человек. Человек, без которого будущее не видно, без которого душно и темно и ничего не хочется...

Алекс тем временем стоял за дверью в комнате прислуги. Саму служанку он попросил уйти и остался здесь, чтобы снова следить за возлюбленной... Так было когда-то уже не раз. Тогда Кэтрин служила здесь, во дворце, фрейлиной, потом была супругой молодого короля (брата нынешнего короля). Алекс же смотрел сейчас опять за нею, невольно вспоминал прошлое и с горечью для себя усмехнулся:

- Вечно мне под дверью у тебя стоять...

Он замолчал, как застыли и беседующие подруги. До слуха донеслось детское пение...

- Роза красная, фиалка голубая, мёд сладкий, как и ты. Ты - любовь моя, моя святая, а я — твоя любовь, наяву мечты. Ты Валентинкой моей стала: жребий брошен был, а потом... я его принял, и фортуна сказала, что будешь ты моей явью и сном*...

- Наш малыш, - улыбнулась сквозь слёзы Кэтрин. - Наш Малыш Алекс поёт... Мы с ним выучили эту песню в день Валентина.

- Он с Гретой поёт? - удивилась Виктория, и подруга кивнула. - Она тоже умеет петь! Повезло вам с такой няней. Наша поёт детям, но не так красиво.

- Спасибо, - улыбнулась Кэтрин, высушивая слёзы на щеках платочком. - Грета нам стала родной ещё со времён жизни здесь.

- Кэт, мне больно от одной только мысли, что вы расстанетесь и останетесь несчастными. Ведь не умрёт ваша любовь, - вернулась Виктория к прежней беседе.

- А толку? Нас пытаются разлучить постоянно. Нам постоянно что-то или кто-то мешает. Я не могу уже, - мотала Кэтрин головой. - И где он сейчас? Где он был всё это время?

- Он был здесь, следил за тобой, я видела. Может за тобой уезжал следом потом и сейчас может следит, - пыталась успокоить подруга.

Вдруг наполнившись подозрениями, Кэтрин оглянулась вокруг:

- Следит?... Как раньше?

- Он не может без тебя, я уверена...

Не успела подруга договорить, как Кэтрин бросилась к двери прислуги и резко распахнула её. В комнате, казалось, не было никого. Царил порядок и тишина. Взгляд Кэтрин блуждал по скромной обстановке этого помещения.

Маленький старый стол с одинокой догорающей свечой. Тёмный угол с узкой и на вид неудобной кроватью. Небольшой и тоже старый комод. Ни ковра, ни картин... Никакого уюта Кэтрин не ощутила, но из-за того, что горела свеча, верила: служанка была недавно здесь.

Сделав шаг, чтобы вернуться к себе в комнату, Кэтрин всё же остановилась. Она наполнилась новыми подозрениями и скорее прошла дальше в комнату, заглянув за дверь... Взгляд тут же встретился со стоящим и смотревшим в ответ блеском тоскливых глаз супругом...

- Да, - еле слышно произнёс он. - Я не могу без тебя. И да, я следил за тобой всё время и буду, даже если ты никогда не захочешь быть со мной, как прежде.

Кэтрин поспешила вернуться в спальню. Алекс решительно последовал за нею и закрыл дверь в комнату прислуги:

- Я выгнал твою девицу, чтобы не мешала.

- Нет, - резко повернулась Кэтрин, оказавшись близко к лицу взволнованного и всё же любимого мужа. - Мы... Мы должны всё же расстаться, - волновалась она.

Алекс видел, как милая пыталась остановить подступившие слёзы, но они не слушались. Он чувствовал, что любим и что Кэтрин хочет быть с ним. Он понимал её чувство страха и ревности, но сдаваться не собирался:

- Я буду добиваться тебя. Я буду пытаться тебя вернуть. Я сделаю всё, чтобы доказать свою верность. Вижу, и перстень ты надела обратно.

Кэтрин же оглянулась вокруг, не видя больше подруги, и поняла:

- Вы сговорились с Викторией?! Она исчезла! - ухмыльнулась она, спрятав за спину руку, на которой, действительно, вновь был его перстень.

- Я думаю, она захотела оставить нас наедине. Не было сговора.

- Уходи, - прошептала Кэтрин всё равно.

Она резко повернулась спиной, но Алекс схватил в объятия и, так же резко развернув, припал жарким поцелуем к губам. Не хотелось больше ни отрываться друг от друга, ни противиться или что-то обсуждать... Души и тела желали лишь одного: снова быть единым целым и торжествовать в блаженстве бесконечной и становившейся сильнее любви...

* - (перевод автора) — опираясь на стихотворение Roses are Red, из сборника стихов Gammer Gurton’s Garland, изданном фольклористом Д. Ритсоном в 1784 году.