Хрусталь и стекло

Глава 46

-А кто эта женщина? Ваша дочь? - спросила Кэтрин, некоторое время поглядывая на один единственный портрет здесь, в спальне у стекольщика, пока Густав рассматривал разложенные на столе фонарики, а Алекс и Пьер обсуждали произошедшее.

-О, - снова сжался в халате Пьер, но промолчал.

Алекс и Густав взглянули на портрет. Там была изображена красивая молодая женщина в бедной одежде. Она сидела в богатом кресле, а вокруг — ничего. Только тёмно-коричневый потрескавшийся фон.

-Моя жена, - еле слышно сказал Пьер и сглотнул. - Умерла беременная от несчастного случая... Её вез на встречу со мной мой брат... Художник... Он после её смерти этот портрет нарисовал, а сам... Сам покончил скоро с собой. У него похожая потеря жены. Двумя годами ранее.

-Среди рабочих есть люди, которые помогли Вам сделать детали для фонариков, - до того думающий о чём-то Густав выдержал паузу и снова заговорил, а Пьер оглянулся в ответ. - Они не устраивают забастовки?

-Увы, устраивают. Но я не могу остановить их, - смотрел с чувством вины тот.

-Пора выяснить всё и с бароном Дершау, - сказал Алекс. - Ваша вражда бессмысленная и наносит ущерб не только заводу, но и вам обоим в личной жизни.

-Но разговор вряд ли получится, - пожал плечами Пьер.

-Это явное недоразумение, - не соглашался Алекс. - И Вы обязаны вернуться к прежнему занятию, к своей службе на заводе. Без Вас, без Ваших навыков и опыта там простым рабочим не создать ничего в должном качестве. Ведь Вы тоже хотите этого.

-Да, хочу, - снова пожал плечами Пьер. - Но повторю, мы с бароном не ладим. Он и сам не захочет идти на уступки и тем более вести какие беседы.

-Вы уверены? - удивился Густав. - Эта ваша глупая война создаёт большие проблемы. По-моему барон не дурак. Он сам знает, что Вы — лучший мастер. Потому и боится потерять завод. Потому и боится, что работники будут за Вас, а не за него.

-Это безумие, - качал головой Пьер. - Я не хотел и не хочу быть костью в горле, потому и ушёл оттуда.

-А деньги на что копите, позвольте узнать? - спросил Густав.

-Мастерскую расширить. Иначе так и придётся тайком на завод проникать, - признался тот.

-Едемте, - решительно сказал Алекс. - На завод.

Каждый хотел поставить точку в данной проблеме. Но каждый переживал по-своему. Чувства и опасения Пьера были понятны, но действовать уже надо было, чтобы избежать в дальнейшем больших возможных неприятностей.

Пока ехали в экипаже позади кареты, в которой были Густав и Пьер, Алекс с Кэтрин улыбались друг другу и сидели в обнимку. Ещё некоторое время они молчали, наслаждаясь свободой и души, и весеннего тёплого воздуха. Дышать было легче, когда вспоминалось, как были спасены от бед, как любовь прошла преграды и лишь окрепла.

-Расскажи же ещё, - молвила Кэтрин, улыбнувшись удивлённому и любующемуся ею милому. - Я уже многое вспомнила, но многое и скрывают, так?

-Я не хочу худое вспоминать, - покачал головой он.

-Хорошо, но кто же тогда виновен? Я не всё понимаю. Кто пытался меня убить и зачем? Всё из-за хрусталя и стекла? - спрашивала Кэтрин и выпрямилась. - Почему Густав винит в чём-то Клару?!

Алекс видел, как ей хочется узнать больше и вспомнить даже неприятные моменты...

-Нет, - вздохнул он. - Оба случая просто переплелись. В жизни, как оказалось, всё неслучайно, но... к лучшему. Я сам не знаю, кто замешен во всём. У Густава имеются подозрения, а он их не обсуждает пока ни с кем. Обещаю, мы всё узнаем.

Его взгляд пал на луг, мимо которого проезжали. Широкий, просторный, будто не было конца, он радовал разноцветьем весенних цветов. Алекс немедленно позвонил в колокольчик, и кучер остановил карету.

Молчаливая, догадываясь о плане любимого, Кэтрин с замиранием сердца смотрела как он протянул руку, как помог выйти из экипажа и снова обнял. Они одарили друг друга теплом поцелуя, и Алекс ласково прочитал строки новой песни:

Гвоздики, тюльпаны, нарциссы...

О рае напоминание — цветы.

Розы, фиалки... Все цветы живописны!

Душа замирает от их красоты.

Я так собрать бы хотел их всех вместе,

Тебе бы, любимой, их все подарить.

Сказать на словах очень трудно и в жесте,

Насколько я счастлив тебя так любить.

Цветы — вот он символ любви бесконечной,

Символ рая, торжественной красоты

И восхищения, и души безупречной;

И они наполняют даже мечты.

В букете любом, что дарил и дарю я

И в праздничный день или в простой

Все чувства свои ознаменую:

Ты — счастье, ты рай мой, тебе всё одной.

-А дома спою эту песню на празднике, который обязательно сделаю в честь тебя и рождения нашей Софи.

-Всё же будет праздник? - не знала, как выразить переполняющее её счастье Кэтрин.

Она сияла всем видом, дышала отрывисто и прильнула в объятия ещё сильнее.

-Без сомнений! - с восторгом ответил он. - Я упрямый, ты знаешь. Фонарики нам уже сделали, не позволю интригам испортить то, что задумал, так что,... дело за малым.

Радостно смеясь, оба ещё недолго смотрели в глаза друг друга и скрепили всё долгим поцелуем...