Хрустальное сердце

3

Яркие лучи солнца заливали небольшую и очень уютную спальню Эмили. Она уже проснулась и стояла в белой ночной рубашке возле окна, любуясь видом, открывающимся ее взору. Как оказалось, из всех жилых комнат, в том числе и из гостевой спальни, можно было увидеть захватывающую дух панораму ущелья, гор и реки внизу.

Чистый воздух, полный ароматов хвойного леса, и солнце, заглядывающее в светлую комнату с дубовой кроватью и яркими индейскими коврами, сразу настраивали на отличный лад. Девушка чувствовала себя если не счастливой, то, по крайней мере, отдохнувшей и полной надежд.

Вчера вечером, после того как сделала Колину чай, Эмили поднялась к себе и долго размышляла над тем, что делать дальше. Сказать, что первый день работы прошел из рук вон плохо, — значит, ничего не сказать. Она была растерянна, испугана силой новых ощущений. И твердо знала, что ни в коем случае не должна испытывать ничего подобного.

Эмили хотела одного: чтобы ее отношения с Колином были чисто деловыми. Но как этого достичь? Впервые она не могла усмирить внезапно взбунтовавшееся сердце. Но, в конце концов, здравый смысл победил. Эмили решила, что проблемы появились только из-за того, что пока она не была серьезно занята работой. А когда голова и руки свободны, то появляются непонятные мысли. Поэтому ей нужно вплотную заняться многочисленными обязанностями сиделки и домработницы.

И, кроме того, Эмили заставила себя вспомнить, какое ужасное впечатление произвел на нее Колин вчера. Она должна усвоить, что тот наглец и пошляк никуда не исчез. Просто нужно никогда не забывать об этом и знать, что он ничем не отличается от большинства мужчин, которые видят в ней только средство для развлечения.

Итак, все решено. Эмили быстро приняла душ, заплела волосы в косу, натянула узкие голубые джинсы, свитер. Через десять минут она уже сидела за рулем машины, которую вчера оставила рядом с гаражом, и ехала в сторону города. Холодильник в доме оказался пуст, и девушка решила купить необходимые продукты в супермаркете.

Эмили не стала будить Колина, так как было еще слишком рано. Но когда вернулась назад и подъехала близко к дому, то увидела, что ее строптивый пациент сидит на балконе и смотрит вдаль. Несмотря на холод, он даже не удосужился накинуть теплую одежду.

— Ради Бога, что вы делаете, Колин? — закричала она, как только очутилась на пороге его комнаты. — Хотите опять угодить в больницу?

Эмили подошла к нему и, поддерживая под руку, помогла вернуться в спальню. Не успел он и рта раскрыть, как она уже схватила с тумбочки его медицинскую карту, бегло прочитала последнюю страницу и, подняв глаза, твердо произнесла:

— Вижу, вам прописали болеутоляющие таблетки. Сейчас самое время их принять. Где в доме аптечка?

— Все лекарства лежат здесь, в верхнем ящике комода, — произнес Колин и не думая протестовать против нового стиля их отношений. Видимо, его это только забавляло.

Эмили быстро нашла необходимые снадобья, наполнила в ванной стакан водой и протянула ему. Уиллоуби без лишних разговоров принял таблетки. Он также не стал возражать, когда она подала ему костыль для передвижения по дому…

Пока Эмили суетилась в кухне, доставая продукты из пакетов, Колин сидел рядом на диване. Наконец он нетерпеливо спросил:

— Как насчет кофе?

— Не все сразу. Терпение — одна из лучших добродетелей, — ответила Эмили. Про себя девушка решила, что сейчас, наверное, очень похожа на его мать. И этому только порадовалась. Значит, дела идут так, как следует.

Она засыпала зерна в кофемолку. И вскоре кухня наполнилась восхитительным запахом свежемолотого кофе. Эмили поставила турку с водой на газ, достала чашки, молоко, бисквиты. И в этот момент в дверь позвонили.

— Там какая-то женщина, — посмотрев в окно, сказала Эмили. — Она приехала на черном «бьюике».

— О Боже, это моя мать, — удрученно произнес Колин.

— Сказать ей, что вы еще в постели? — предложила Эмили.

Он покачал головой.

— Слишком поздно. Она видела тебя в окне и обязательно войдет и останется надолго, чтобы получше узнать, кто ты такая.

Девушка сняла турку с плиты и пошла открывать дверь. На пороге стояла высокая, хорошо одетая женщина. Только седые, тщательно завитые волосы выдавали ее преклонный возраст. Едва взглянув на Эмили, она сразу же направилась в сторону кухни, зная, что ее сын очень любит эту комнату.

— Колин, о чем ты думаешь? Тебе ведь следует быть в больнице! — накинулась на него энергичная женщина.

Она села на диван рядом с сыном и поцеловала его в щеку. Тот терпеливо принял проявление родительской любви. И только потом гостья повернула голову в сторону Эмили и спросила, встречались ли они раньше.

Колин не дал девушке ответить.

— Мама, это Эмили Коули, моя медсестра и домработница. Эмили, это моя мать, Кэтрин Свенсон.

Они улыбнулись друг другу. Миссис Свенсон протянула ухоженную руку, украшенную кольцами.

— Рада познакомиться, — просто сказала Эмили. — Я много о вас слышала.

— Не сомневаюсь. — Кэтрин подозрительно посмотрела на сына. — Где ты нашел ее? Надеюсь, у нее все в порядке с рекомендациями.

— Да, — раздраженно бросил Колин. — Я уже большой мальчик и сам могу позаботиться об этом.

Эмили не хотелось участвовать в дальнейшей перепалке между родственниками, и она отошла к плите, чтобы заняться приготовлением завтрака. Миссис Свенсон сразу заметила это и обратилась к ней:

— Вы готовите ему кофе? Это не повредит здоровью?

— Все в порядке, — ответила Эмили. — Немного кофеину только усилит действие болеутоляющих таблеток.

Дотошная гостья открыла рот, чтобы возразить, но Колин немедленно вмешался.

— Твое волнение понятно, — как можно более терпеливым тоном сказал он. — Но не беспокойся, я потратил много времени, чтобы найти самую профессиональную медсестру в городе. Она к тому же очень похожа на тебя: постоянно придирается и заставляет делать много вещей, которые мне не хочется.

Эмили усмехнулась и стала разливать кофе по чашкам. Итак, ее стратегия поведения сработала. Теперь Колин смотрит на нее как на еще одну надоедливую мамашу. Что ж, ей только это и нужно. Во всяком случае, Эмили себя в этом убедила. Она поставила на стол чашки и вопросительно посмотрела на сидящих за столом.

— Мне с молоком, пожалуйста, — процедила миссис Свенсон.

Колин удовлетворился черным кофе без сахара. Эмили приготовила тосты с джемом и сливочным маслом, подала на стол бисквиты, фрукты, мед.

Только после этого налила себя ароматного напитка и растерянно застыла посреди огромной кухни. Следует ли ей остаться здесь или, может быть, уйти в специально отведенную комнату для слуг? Вчера Эмили просто села бы за стол и спокойно позавтракала в присутствии Колина, хотя бы для того, чтобы насолить самодовольному пациенту.

Но сейчас ее роль изменялась. К тому же в доме присутствовала миссис Свенсон, перед которой Эмили не хотела показаться непрофессионалом. Наконец девушка поставила чашку на рабочий стол возле плиты и, облокотившись на него, глотнула кофе.

— Разве медсестры не носят униформу? — спросила мать Колина. Она неодобрительно смотрела на Эмили и была так занята поиском того, к чему бы придраться, что даже не притронулась к тостам и кофе.

— Только в больницах, — ответил Колин за девушку. — К тому же у меня в доме мисс Коули выполняет обязанности не только сиделки, но и домработницы.

Миссис Свенсон не нашла больше, что сказать, поэтому перестала бросать недружелюбные взгляды на Эмили и принялась разговаривать с сыном. Со стороны это выглядело весьма печально. Миссис Свенсон жаловалась, что Колин так редко звонит ей и совсем не заезжает. Потом начались бесконечные вопросы про здоровье, на которые он отвечал неохотно и большей частью односложно. Чувствовалось, что несчастная мать изо всех сил пытается пробиться сквозь броню равнодушия к сердцу сына.

Но ей это так и не удалось. Уже через пятнадцать минут Уиллоуби украдкой бросил выразительный взгляд на Эмили. Он ясно показывал, как Колин относится к визиту матери. Девушка поняла, что ей необходимо вмешаться, иначе ее подопечный может не на шутку рассвирепеть.

— Извините, миссис Свенсон, — вежливо, но твердо произнесла она. — Боюсь, Колину нужно принять таблетки и отдохнуть. Это совершенно необходимо при его состоянии здоровья.

Гостья явно собралась протестовать. Но Колин театрально вздохнул и откинулся на спинку дивана, изображая смертельно уставшего человека. Миссис Свенсон ничего не оставалось, как встать и попрощаться.

— Ты должен был сам сказать, что хочешь отдохнуть, сынок, — с грустью произнесла она. — Ну, до свидания. Я пойду.

По ее глазам Эмили догадалась: мать Колина все поняла. Но, видимо, она уже давно смирилась с тем, что сын терпеть ее не может и всегда делает все возможное, чтобы поскорее от нее избавиться.

Девушка проводила гостью до двери. Вернувшись, она пристально посмотрела на Колина, который невозмутимо доедал завтрак.

— Что-то не так? — спросил он, почувствовав на себе ее взгляд.

— Извините, что вмешиваюсь, — решительно начала Эмили, — но мне совершенно не понравилось, как вы обошлись с матерью. Должна сказать, что больше не буду принимать участие в ваших играх и лгать миссис Свенсон для того, чтобы быстрей выпроводить ее из дому!

Колин криво усмехнулся. Эмили поняла, что он совершенно не обиделся на резкое замечание. Хотя именно этого следовало ожидать.

— Ты многого не знаешь, — сказал он. — Наши отношения всегда были холодными. И моя мать превосходно понимает почему. Она сама виновата, так что не стоит ее жалеть. Но в одном ты права: мне не стоило заставлять постороннего человека говорить неправду.

На этом небольшой конфликт был исчерпан. После завтрака Колин потребовал, чтобы Эмили отвезла его в кабинет, так как за время болезни у него скопилось много работы. Но девушка твердо держалась роли опытной и непреклонной медсестры. Она настояла на отдыхе, и уже через несколько минут упрямый пациент сидел на свежем воздухе перед домом. Он приковылял туда на костыле, а затем Эмили помогла ему сесть в удобный деревянный шезлонг. Их было не меньше пяти — специально для гостей, которые хотят посидеть на террасе, выпить коктейль и полюбоваться великолепной панорамой.

Конечно, такой энергичный человек, как Уиллоуби, не мог сидеть совсем без дела. Поэтому Эмили принесла ему какую-то толстую книгу об индейцах. Он сразу погрузился в чтение, а девушка вернулась в дом. Ей предстояло убрать в спальне Колина и приготовить обед.

Эмили быстро застелила кровать в комнате Уиллоуби, стараясь не думать, что здесь спит мужчина, к которому ее непонятным образом влечет. Наверное, именно поэтому процесс уборки продлился всего несколько минут. Затем она спустилась в кухню. Что же приготовить на обед? Эмили заглянула в холодильник и в раздумье осмотрела полки. Еда должна быть легкой и питательной одновременно, то есть ничего жареного и острого предлагать Колину не стоит.

Наконец она решила запечь красную рыбу. Эмили разделала ее, полила лимонным соком и сунула в разогретую духовку. Конечно, в микроволновой печке это можно было сделать быстрее, но Эмили знала: рыба, приготовленная обычным способом, вкуснее.

В ее распоряжении оставалось около сорока минут. Она решила пойти к себе в комнату и разобрать сумку, которую вчера вынула из багажника. Большой саквояж Эмили оставила в машине, так как донести его ночью от гаража не представлялось возможным. Вещей было совсем немного, поэтому ей хватило пятнадцати минут, чтобы развесить одежду и расставить несколько безделушек на комоде — они всегда делали комнату жилой и уютной, напоминая о доме и родителях.

Затем Эмили вышла на террасу, чтобы напомнить Колину о приеме обезболивающих таблеток, и изумленно застыла: ее неугомонный пациент мирно спал. Она подошла к нему и тихо опустилась на колени. Впервые Эмили лицезрела молодого мужчину так близко, и вид Колина взволновал ее до глубины души. Он изменился: с лица исчезла презрительная ухмылка, черты смягчились и потеплели. Таким Колин показался Эмили моложе, беззащитнее и гораздо ближе к ней, чем когда бы то ни было.

Она посмотрела вниз, на его покалеченную ногу. Из нее торчали металлические спицы, которые держали кость в нужном положении. Судя по их количеству, можно было с уверенностью сказать: Колину повезло, что он совсем не потерял ногу. Эмили представила сильного, уверенного в себе Уиллоуби на протезе. Такому энергичному человеку подобная жизнь показалась бы невыносимой.

Эмили вздохнула и тихо поднялась с колен. Ее голова снова была полна мыслями о Колине, которые никак не вязались с. ее ролью медсестры и домработницы. Поэтому нужно было срочно возвращаться к своим обязанностям, которые отлично отвлекали от странных чувств к пациенту. Она подняла книгу, выроненную Колином, и пошла в дом. Рыба еще не была готова, и Эмили решила обойти огромное жилище, в котором ей придется провести еще немало времени.

Она вышла в коридор, ведущий, вероятно, в библиотеку или в кабинет, и остановилась перед необычными картинами, висящими на стенах. Их явно нарисовал один и тот же художник, и, судя по всему, в его жилах текла индейская кровь. На холстах были изображены сцены из жизни индейцев племени навахо. Эмили так понравились энергия, простота и яркость картин, что она задержалась в коридоре, рассматривая каждую из них.

Перед дверью в незнакомую комнату она замешкалась. А вдруг это личные апартаменты Колина, куда чужим вход запрещен? Эмили не хотела выглядеть назойливой. Но, с другой стороны, что страшного в том, если она одним глазом посмотрит на их обстановку? Именно это и повторяла себе девушка, когда поворачивала ручку двери. За ней оказался кабинет хозяина дома. Его стены были увешаны картами с маршрутами, по которым прошел Колин и, как везде в доме, различными предметами быта индейцев. Дубовый стол в центре ломился от огромного количества бумаг, толстых книг, а в стеклянном шкафу лежали томагавки, стрелы, ножи и прочее оружие.

На противоположной стороне комнаты Эмили заметила еще одну дверь. За ней оказалась библиотека, заставленная стеллажами с книгами. Разумеется, немалую их часть занимала специальная литература, но девушку интересовало то, что Колин читает для себя, а не ради научных сведений. У него оказался необычный вкус: на полках мирно уживались как классические произведения и книги современных американских авторов, так и детективы, фантастика и триллеры в бумажных обложках. Эмили задумчиво взяла одну из них и принялась перелистывать страницы.

— Удивлена, что я читаю детективы? — тихо произнес Колин у нее за спиной.

Эмили в ужасе обернулась. Ее подопечный стоял, опираясь на костыль, синие глаза иронично смотрели ей в лицо. Девушка почувствовала, как предательский румянец заливает щеки. Но постаралась не подать виду, что растерянна и напугана. Нападение — лучшая защита, решила Эмили и бросилась в бой:

— Колин, как вас не стыдно! Не следует больным вроде вас разгуливать по дому с костылем, ведь так вы можете причинить себе вред. Я не возражаю против того, чтобы вы самостоятельно перебирались, например, с кровати на стул. Но бродить бесцельно по дому нельзя.

— Я искал тебя, — мягко сказал Колин. Эмили не знала, почему его голос так быстро лишил ее воли и отдал во власть малознакомого человека. Он стоял сейчас так близко от нее, что можно было протянуть руку и дотронуться до его плеча. Она еле совладала с собой.

— Как вам удалось так неслышно подобраться ко мне? — спросила Эмили. Звук собственного голоса нарушил колдовство, и девушка нашла в себе силы противостоять наваждению.

— Годы практики. — Колин не сводил с нее глаз. — Я ведь долгое время жил среди индейцев, и они научили меня тому, что умеют сами.

— Мне нужно идти, — сказала Эмили. Ей хотелось как можно быстрее заняться делами, лишь бы не стоять так близко от Колина и не отводить старательно от него глаза, притворяясь, что ее интересуют корешки книг.

— Правда? А я-то подумал, что ты просто боишься меня… Или себя.

Эмили непонимающе уставилась на Колина. Он широко улыбнулся.

— Ты можешь сколько угодно играть роль медсестры, которая совершенно ничего не испытывает к своему пациенту. Но я-то вижу, что это не так. Надеюсь, скоро наше знакомство закончится именно тем, чего я так хочу, а ты почему-то боишься.

Эмили захотелось ударить его. Но она вовремя удержалась от необдуманного поступка, резко повернулась и пошла в кухню. Ее совершенно не интересовало в этот момент, что будет делать Колин. Пусть занимается, чем хочет, хоть в футбол на костылях играет!

Рыба уже была готова, но Эмили оставила ее в духовке, чтобы не остывала. Поскольку время обеда еще не пришло, а других дел у нее не было, девушка решила прогуляться по лесу. Она поднялась наверх за свитером, но вдруг вспомнила, что так и не дала Колину таблетку. Конечно, обида еще не прошла, но профессиональный долг требовал все забыть. После недолгих колебаний Эмили зашла к нему в спальню, взяла болеутоляющее средство и отправилась на поиски строптивого пациента.

Тот оказался в гостиной, которую Эмили толком еще не видела. Здесь, как и везде в доме, была масса интересных вещей. Она заметила необычные скульптуры разных размеров, которые стояли возле стен, на полках и на камине. Они выглядели настолько необычно, что Эмили на минуту забыла о Колине. Девушка изумленно рассматривала изображений людей и животных, тщательно вырезанные из дерева или отлитые в металле. Произведения неизвестного скульптора завораживали, движение и сила чувствовались в каждой линии фигур. Эмили молча обошла комнату.

Колин не прерывал тишину, только внимательно смотрел на девушку, погруженную в созерцание. Эмили думала о том, где он мог взять необычные скульптуры, которые явно стоят очень дорого. Теперь ей стало понятно, почему дом Колика оборудован новейшей системой защиты от воров.

Потрясенная размером и красотой коллекции Эмили села рядом с Колином.

— Ну, что скажешь?

Она беспомощно пожала плечами.

— Не знаю. Я плохо разбираюсь в искусстве. Но невеждой меня тоже не назовешь. Сколько вы платите в год за страховку? Сто тысяч долларов? Двести?

Колин сделал нетерпеливое движение руками.

— Нисколько. — Девушка недоверчиво покачала головой, но хозяин дома не обратил на это внимания. — Ты так и не ответила на вопрос: каково твое впечатление от скульптур?

Она подняла глаза к потолку, пытаясь найти верные слова.

— Фигуры чудесные, — наконец сказала Эмили. — И настолько необычные, что я не знаю, как описать чувства, которые они во мне пробудили. Это что-то совершенно новое и прекрасное. Кто сделал их?

— Его практически никто не знает, кроме ученых, занимающихся культурой коренных жителей Америки. Дело в том, что автор скульптур — индеец. Он жил в девятнадцатом веке. Конечно, тогда его талант не признавали. А все потому, что у него не было преимуществ белого человека. Джон Белый Орел — так его звали — не знал грамоты, родился в вигваме и, хотя потом переехал жить в городе, очень сильно отличался от обычных американцев. — Колин вздохнул и указал Эмили на каминную полку, где стояла небольшая скульптура, изображающая обнимающихся юношу и девушку. — Когда я увидел ее и услышал историю создания, то решил изучать жизнь индейцев.

— Расскажите мне, — попросила Эмили. Она уже совершенно забыла, что смертельно обиделась на Колина и собиралась как можно меньше общаться с ним.

— Хорошо. Принеси-ка ее сюда, — попросил Уиллоуби.

Девушка подошла к камину и бережно взяла скульптуру в руки. Она была отлита из металла, но весила не очень много.

— Посмотри на фигуры внимательнее. В них есть что-то странное, не так ли?

Черты лица девушки — узкий нос, большие глаза — явно говорили о том, что она европейка. Но вот одежда ее почему-то была индейской. Юноша, наоборот, был облачен в сюртук, штаны, а лицо выдавало в нем индейца. Эмили удивленно посмотрела на Колина.

— Джон Белый Орел имел несчастье влюбиться в белую женщину, которая к тому же была дочерью состоятельных родителей. Она ответила ему взаимностью. Но что могли сделать двое несчастных влюбленных против целого города? Ее выдали насильно замуж, а Джона заставили уехать. Через несколько месяцев возлюбленная индейца умерла от воспаления легких. И тогда он изваял эту скульптуру. В ней Белый Орел выразил мечту, что когда-нибудь два народа смогут понять, что они не сильно разнятся и способны объединиться. А единственный путь для этого — как можно лучше узнать культуру друг друга.

— Поэтому цель вашей работы — сделать так, чтобы эта мечта стала реальностью, — задумчиво произнесла Эмили.

— Да, — изумленно ответил Колин. — Я и не думал, что ты сможешь правильно понять меня. Во всяком случае, ни одна из женщин, которых я знаю, не смогла бы так быстро уловить сути моих слов.

Эмили пожала плечами.

— В этом нет ничего сложного. Когда работаешь медсестрой, начинаешь глубже понимать людей. Кстати, о моей работе, — вдруг вспомнила девушка, — я ведь пришла сюда, чтобы дать вам таблетки, о которых вы, держу пари, совсем забыли.

Колин без разговоров положил их на язык и, взяв из ее рук стакан с водой, залил горькое снадобье. Потом он долгим взглядом окинул Эмили, Девушке показалось, что Колин хочет сказать ей что-то важное, но не осмеливается.

— Когда вы собираетесь обедать? — спросила она, мужественно выдержав испытующий взгляд синих глаз.

— Через час, не раньше. Мне нужно еще почитать и сделать несколько звонков.

Эмили кивнула, взяла стакан и пошла в кухню, Там она поставила воду для риса, который отлично подходил к рыбе в качестве гарнира. Но все действия совершала автоматически, так как мысли ее были далеко от кастрюль и плиты. Эмили спрашивала себя, сможет ли она когда-нибудь понять, что за человек этот Колин, и не могла ответить. Иногда он казался ей умным и достойным ученым, но чаще — наглым и бесчувственным мужчиной, который только и думает, как бы уложить ее в постель. Короткий разговор в гостиной совсем сбил Эмили с толку.

В словах Колина, в интонации, с которой он их произносил, и в его глазах тогда появилось нечто новое. Говоря о несчастной судьбе влюбленных, он не оставался безучастным. Более того, казалось, что Колин пропустил историю через свое сердце, выстрадал ее вместе с ними. Тогда получалось, что ее циничный пациент тоже способен на глубокие романтические чувства. Как же так вышло, что в одном человеке уживаются настолько противоположные натуры? Эмили не знала. Но внутренний голос, который живет в каждом из нас, шепнул ей: если бы ты была уверена в том, что Колин в глубине души нежный и тонко чувствующий мужчина, то смогла бы запросто влюбиться в него без памяти.

Эмили вздрогнула. Такие мысли ни в коем случае не должны появляться в моей глупой голове, испугалась она. Ведь ничего, кроме разочарования и боли, они принести не могут. Поэтому надо забыть о сегодняшнем разговоре. Лучше помнить фразу, которую Колин обронил раньше, в библиотеке. Резко тряхнув головой, Эмили заставила себя вернуться в реальный мир…

Она промыла рис и поджарила его на оливковом масле, чуть подогрела рыбу. Затем сунула в микроволновую печь мороженые овощи, потом отнесла посуду и еду в столовую.

Эмили уже решила отправиться за Колином, чтобы помочь ему дойти, как вдруг он сам появился на пороге.

— Я почувствовал аромат и понял, что пора обедать, — объявил Колин, бросая голодные взгляды на стол.

Он неуклюже дошел до стула и, стуча костылем, кое-как уселся.

— Сколько раз повторять, что вы не должны ходить по дому без меня? — строго спросила Эмили. — Я же запретила вам любые перемещения, А вдруг у вас закружится голова или вы просто упадете, зацепившись за что-нибудь?

— Но я не могу сидеть и ждать тебя, — возразил Колин. — Меня это унижает.

Эмили не могла сдержать улыбки.

— Сейчас вы рассуждаете, как подросток, у которого переходный возраст.

— Мне все равно, — упрямо сказал Колин.

— Тогда придумайте какое-нибудь устройство, чтобы вызывать меня, когда нужно, — предложила Эмили и стала раскладывать еду по тарелкам.

После обеда Колин заявил, что ему опять необходимо поработать в кабинете. На этот раз ей не удалось переубедить его: он умел настоять на своем. Эмили помогла Колину дойти до комнаты, а сама вернулась в столовую. Время до вечера было посвящено уборке и приготовлению ужина.

Конечно, если бы она жила одна, то вполне удовольствовалась бы остатками рыбы и риса. Но ей платят большие деньги не за то, чтобы Колин ел одно и то же и на обед, и на ужин. Поэтому Эмили потратила два часа на салат из кальмаров, мясо по-испански и десерт из фруктов и йогурта. Ее трудолюбие было вознаграждено. После первого же проглоченного кусочка Колин начал так хвалить ее, что Эмили покраснела.

— Ты должна научиться принимать комплименты, — сказал он, глядя на залитое краской лицо девушки.

— У меня мало опыта по этой части.

— Не лги мне. Наверняка вокруг тебя так и вьются мужчины, которые отпускают тебе изысканные комплименты.

Она потупилась, пытаясь скрыть смущение. Да, представители противоположного пола постоянно расхваливали ее внешность. Но Колин оказался первым, кто обратил внимание на внутренние достоинства Эмили. Во всяком случае, никто прежде не называл ее замечательной хозяйкой.

— Как насчет вина? — внезапно спросил Уиллоуби.

— Можно, но не больше одного, — после секундного размышления ответила она.

— Одного бокала или графина? — раздался вопрос, заданный невинным тоном.

Эмили улыбнулась.

— Мне кажется, вы знаете ответ.

— Все равно это лучше, чем ничего, — смиренно ответил Колин. — Ты сходишь в подвал и выберешь вино к мясу?

Девушка в ужасе вскинула руки.

— Ничего не получится! В вине я разбираюсь еще хуже, чем в индейском искусстве!

— Но я не смогу спуститься туда с костылем. Так что иди ты.

Эмили ничего не оставалось, как подчиниться.

— Какое вино взять?

Колин еще раз попробовал мясо, пробормотал что-то, затем сказал:

— Давай попробуем красное полусухое «Шато де Прованс». Оно находится справа на второй полке сверху. Только быстрее, а то я все съем до того, как ты принесешь вино.

Эмили быстро отыскала указанную бутылку и уже через несколько минут вернулась обратно.

— Я не ошиблась? — спросила она, показывая этикетку.

— Нет. Но, наверное, мне следует кое-чему научить тебя, пока есть такая возможность.

Эмили постаралась не заметить, насколько двусмысленно прозвучала последняя фраза Колика. Она крепче взяла бутылку в руки и осмотрелась в поисках штопора.

— Ради Бога, не тряси ее! — взмолился Уиллоуби. — Конечно, это вино не самое лучшее, но оно заслуживает более бережного отношения, чем какой-нибудь пакет сока.

Эмили быстро нашла штопор. Колин хотел сам открыть бутылку, но она хорошо помнила о его вывихнутом запястье и не разрешила ему даже попытаться справиться одной рукой. Немного усилий, и пробка с приятным звуком вылетела из горлышка.

— Для человека, который ничего не понимает в вине, ты справилась отлично, — заметил Колин.

— У меня вообще много скрытых талантов, — шутливо ответила Эмили.

После первого же глотка она оценила выбор Колина: вино превосходно подходило к мясу. К тому же помогло ей более непринужденно вести себя в присутствии Уиллоуби. Вскоре завязалась оживленная бесела, которая в основном касалась работы хозяина дома. Эмили, открыв рот, слушала истории его путешествий в индейские резервации, знакомств с вождями различных племен. А Колин, чувствуя, что рядом сидит такой благодарный слушатель, все не останавливался. Эмили даже пришлось напомнить ему о еде.

— Ты когда-нибудь слышала настоящую индейскую музыку? — спросил ее он, когда был подан десерт.

— Нет, — призналась Эмили. — Но очень хочется исправить это упущение.

— Тогда сходи ко мне в кабинет и возьми кассету в верхнем ящике стола.

Она быстро принесла ее и вставила в музыкальный центр. Раздалось протяжное пение, исполняемое под аккомпанемент барабанов и струнных инструментов. Эмили сначала внимательно вслушивалась в необычные мелодии. Но потом поймала себя на мысли, что ее голова занята совсем другим. Она даже не понимала слов Колина, объясняющего ей значение песен. И дело было, конечно, не в том, что Эмили стало неинтересно.

Просто она вдруг поняла, что уже почти два дня не вспоминает о Питере. С тех пор как она начала работать у Колина, у нее совсем не хватало времени мысленно возвращаться к печальному прошлому. Разумеется, общаться с ее пациентом было сложно из-за его переменчивого характера. Но в то же время интересно — гораздо интереснее, чем с Питером или любыми другими мужчинами.

И это пугало Эмили. Слава Богу, после ужина ей не надо будет сидеть наедине с Калином в полутемных комнатах. Она даст ему таблеток, вежливо пожелает спокойной ночи и пойдет читать книжку к себе в спальню.

Ей просто необходимо время, чтобы оправиться после разрыва с Питером. Наверное, именно поэтому она с такой остротой реагирует на Колина. Последняя мысль успокоила Эмили, и она вернулась к разговору с Уиллоуби, который продолжал увлеченно рассказывать про индейцев.