И лицо твоё в пламени вижу...(СИ)

33

— Отчего ты не оставила меня? — задал мучивший его всё это время вопрос Рейвен. Он никак не мог взять в толк, зачем ведьма встала с ним, плечом к плечу против разбойников. Что ею двигало? Неужто действительно правдой были её слова о том, что ведьмы — как люди. И плохие, и хорошие среди них встречаются.

— А отчего ты мне жизнь спас? — тихо вернула ему вопрос Танита, кутаясь в тонкий плащ. Костер Охотник разводить не стал, чтобы не привлекать ненужного сейчас внимания. А ночь была стылой.

Оба замолчали, придавленные осознанием того, что противник не такое уж и средоточие зла, как каждый из них думал прежде.

Вдруг Охотник встал, скидывая с плеч покрывало. Подойдя ближе к дрожавшей от холода Таните, он укрыл им дану, что подняла на него удивлённый взгляд зелёных глаз, даже в полутьме проживавший насквозь, в самое сердце. Вздрогнула она, принимая неожиданный дар, но лишь голову склонила, подставляя плечи и спину под мягкую шерсть покрывала.

Неизбывная тоска защемила сердце Охотника, едва взгляд упал на рваные рыжие пряди. Если посмотреть, кто из них- зло....Она ведь, в отличие от товарок, никакого зла ему не причинила. Даже не пыталась. Более того, не сбежала, жизнь свою спасая, оставив его наедине с разбойниками.

— Прости меня...- невольно вырвалась хриплая просьба. Охотник протянул пальцы к ее голове, но тут же отдернул. Ведьма подняла голову, пытаясь найти его лицо в темноте. Он сел рядом, прислонившись спиной к стволу дерева, возле которого она сидела на свернутом вдвое тонком настиле*. Нащупал рукой её тонкую кисть, переплетая тонкие пальцы княжны со своими. Та не сопротивлялась, даже как-то слегка наклонившись к нему, замерла неподвижно. Лишь тонкая жилка пульса неистово забилась под его ладонью.

— Расскажи мне... Расскажи о том, как вы...жили. Как ты силу почувствовала? — обратился он к ведьме, больше за тем, чтобы она ложью развеяла мучающие его сомнения.

Княжна не пошевелилась, слова глухо зазвучали откуда-то снизу, горькая насмешка звучала в голосе:

— Что рассказать? Ты слышал о моей матери, ничего больше добавить не смогу из того, чего ожидаешь. Дел темных не творила она, колдовства черного не знала.

— А ты? — жадно повернул он голову, ловя каждый вздох, каждое малейшее движение губ. Ну же, солги! Солги, ведьма! Ложь он сразу распознает, почувствует.

— И это ты знаешь. Разве удержишь молву людскую? Будь я хоть на каплю той, кем ты считаешь меня, разве не шли бы слухи по замку да городу? Деревне ближней? Вотчинах близлежащих? Разве случалось хоть что-то? Разве жители о проделках ведьм говорили?

Охотник отрицательно покачал головой, прекрасно понимая, что желает донести до него юная дана- обычно, ведьма злодеяния свои творила там, где жила. Или неподалеку. Будто силу теряла, если перемещалась чуть дальше от дома.

— А ты? — вдруг обернулась к нему княжна, так близко, что ее нежное дыхание овеяло его щеку, а губы едва не коснулись лица- Ты что плохое творил? Пытал невинных? В ведьмовстве обвинял?

Рейвен сжал челюсти, невольно задумавшись. А что, если она хоть на малую толику, но права? Разве ж под пытками, что устраивали в подземельях Ордена самым сильным духом ведьмам, не признаешься в чем угодно?

— Я не пытал ни единой, — наконец, выдал он, сам замечая, как нелепо звучит его попытка извернуться. ' Не пытал ни единой — лишь на пытки доставлял'. Перед глазами вдруг возникло лицо Таниты, в синяках и потеках крови. Такой она станет, если попадет в руки Ордена.

— Зато на суд честный! — она выплюнула последнее слово, с обидой и горечью в голосе- Десятки отвозил, если не сотни, так ведь?

И Охотник не стал лгать.

— Так, — подтвердил он, крепче сжав ее руку.

Некоторое время они сидели молча, вслушиваясь в звуки ночного леса. Где-то далеко ухал филин, сверчки трещали в густых зарослях, большая ночная птица, хлопая крыльями, пролетела высоко над их головами. Луна взошла на небосвод, заливая тусклым светом лес. Лошадь испуганно всхрапнула во сне, переминаясь с ноги на ногу, но тут же замерла, снова погрузившись в дрёму.

— Скажи, почему ты сбежала? От меня? Или от Охотника? — задал Рейвен второй из разъедавших душу вопросов — С этим, золотоволосым, хотела быть? — насмешливо протянул он, не давая себе и времени осознать, как жаждет услышать ответ.

— Нет, — с грустью ответила Танита- Я молила его не ехать, он навязался сам. Сказал, что не отпустит одну, защитит...ай...- тихо вскрикнула. А Рейвен, опустив глаза, заметил, что сжимает до боли ее ладонь. Выругавшись, он отпустил руку девушки — и тотчас тоскливое одиночество ощутил, словно нечто родное, дорогое потерял. Охотник вновь забесновался- не иначе как оморок, чары. Но Рейвен усилием воли подавил в себе то, чему обучался многие годы.

— И где же твой защитник сейчас? — ухмыляясь, спросил. А княжна лишь тяжело вздохнула в ответ:

— Последний раз я видела его в самый первый день. Вернее, ночь. Лесные девы забрали его к себе- видя, что Рейвен не спешит с ответом, она добавила — Это правда. Я видела их своими глазами. И то, как он исчез с ними.

— Ты видишь подобное...- то ли отметил для себя, то ли удивился Охотник, но ничего не добавил. Просто нахмурился, вглядываясь прямо перед собой, в темноту ночи.

— Скажи, куда ты бежала? — ночной холод будто сам заставлял узнать друг друга ближе, толкал на вопросы и откровения, чтобы хоть капля тепла человеческого появилась меж ними.

— За море. Я никогда бы больше не появилась здесь, если бы не ты! — в сердцах Танита отбросила его руку, но Охотник лишь бросил очередное, несвойственное ему " прости".

А затем, неожиданно обняв ее за плечи и повернув к себе, он попросил:

— Покажи мне это...то, как ты огонь вызываешь.

— Я не могу....вот так, просто. По желанию. — княжна была напряжена в его руках.

— Что для этого нужно? Как это получается? — нетерпеливо поинтересовался мужчина. Танита повела плечами, пытаясь скинуть его руки, но он держал крепко.

— Я не знаю... Наверно, какие-то сильные чувства.

И тут его губы накрыли её, жадно целуя. Рейвен придвинул дану к себе, одной рукой взявшись за затылок, не позволяя ей отодвинуться. И целовал с такой страстью, что Танита невольное стала отвечать ему. На кончиках пальцев запылало пламя, еле заметное, дрожащее и неровное, со слабым зеленоватым оттенком. Но тут же образ Вацлава встал перед глазами. Она предает его! Да ещё и кем! Княжна принялась сопротивляться, но Охотник лишь крепче прижал ее к себе. Его терпкий мужской аромат и пугал, и будоражил. Никогда ещё она не была настолько близка с мужчиной. Пламя, помимо ее воли, вырвалось из центра ладоней, окутывая их огненной стеной. Охотник разомкнул объятия, с удивлением наблюдая, что пламя не причиняет им двоим никакого вреда.

— Невероятно....- выдохнул он восхищённо — Истиннорожденная.

И взглянул на княжну так, словно заново для себя открывал. Его жадный взгляд скользил по её лицу, губам. Княжна, вздрогнув, отвернулась. Пламя вспыхнуло, рассыпавшись искрами в ночном воздухе, и исчезло, не оставив после себя и следа.

— Ты поедешь со мной, мы поженимся и уедем, — вдруг выдал Охотник, притягивая девушку к себе- Туда, где нас никто не найдет. У меня есть небольшой дом по ту сторону границы. Там власть Ордена — ничто, пыль.

— Нет! — решительно произнесла Танита, осознавая, что всё меньше и меньше боится Охотника. Словно эти вечер и ночь все расставили по местам, сравняв их. Помогли осознать, что человечность есть в каждом из них.

— Нет? — зло выплюнул Охотник- Ты что же, в Орден желаешь попасть? Знаешь, что с тобой там будет? Или всю жизнь бегать собралась? Учти, я не отпущу. У тебя два выбора — Орден или жизнь со мной! — слегка резко бросил он, словно сам факт того, что его не желают, что приходится вот так запугивать, был обиден для него. Человека, что без малейшего колебания мог послать стрелу прямо в горло другого. Что слыл самым безжалостным Охотником на ведьм. Таните отчего-то вдруг сделалось смешно, точно истерика случилась. А вдруг он и тех несчастных вот так заманивал? Лаской да признаниями в любви? И бедные женщины шли за ним в надежде на счастливую семейную жизнь? А что, и никакого насилия не нужно, навыков- только лишь страстно поцеловать да наобещать золотых гор.

— Три. Я ведь — ведьма, — скривилась в злой усмешек дана, будто желая задеть Охотника, чтобы не думать о тех странных чувствах, которые всколыхнул он своим неожиданным предложением.

— Ты не причинишь мне зла, — с ленивой уверенностью Охотник вновь обнял её.

— Отпусти меня, — сдалась княжна, прекратив пустую браваду, что помогала ей выжить все это время, не сойти с ума от страха и ожидания смерти от рук Ордена- Отпусти — и клянусь, ты меня больше никогда не увидишь! Я уеду за море, стану жить там, а сюда...

— Нет! — поспешно вскрикнул он, прижимаясь щекой к ее волосам. И уже тише добавил — Я не смогу. Не смогу.

— Конечно...- едко бросила она в ответ, пытаясь отстраниться, — Великий Охотник, что ни разу не упускал добычи, ведь так?

— Нет, — хрипло простонал он- Не в этом причина.

Он обнял её крепче, наслаждаясь близостью своего заклятого врага, вечного врага всех Охотников и рода людского. Странно, но когда она рядом, ощущение, что наконец обрёл дом, не покидало. Неужто, любовь? Рейвен не мог дать ответа, он никогда прежде не любил.

— Разве ты не чувствуешь того же? — севшим голосом озвучил терзающие сомнения, и ведьма их подтвердила. Ее проклятая честность обезоруживала:

— Нет. Я боюсь тебя, вот и всё. Да и...ты думаешь, вот такое, — она коснулась дрожащими пальцами кончиков волос- " знакомство" кому по нраву придется?!

Даже в темноте она почувствовала, как заиграли желваки на лице Охотника.

— Я...- он обнял её ещё крепче — Я могу защитить тебя. Я не обещаю любви, заботы — я их не ведал и сам, но клянусь — ты будешь под моей защитой до самого конца.

— Нет! — вскрикнула ведьма, резко сбросив его руки и поднимаясь- Нет! Странный выбор ты предлагаешь мне, Охотник! Смерть или вечную тюрьму, плен с ненавистным мне человеком, что станет решать мою судьбу, так?! Я не согласна! Вези меня в Орден! Лучше смерть!

Вдруг сильная рука обвилась вокруг ее талии, Охотник встал так быстро и бесшумно, что она и не заметила. Прижав её к себе, он с ненавистью выдохнул прямо в дрожащие губы:

— Значит, смерть предпочитаешь?! — и поцеловал. Грубо, жёстко, сминая губы напором своих губ. Его горячий язык проскользнул в ее рот, жадно исследуя, подчиняя себе. Танита, задыхаясь, прижалась ближе к нему, ощущая где-то внизу живота, как сильно его желание. Жар стал разливаться и по ее телу, вопреки рассудку, вопреки всему. Поймав себя на мысли, что уже сама целует в ответ, ласково поглаживая мощную спину мужчины, она забилась в его объятиях.

— Отпусти! — в который раз потребовала, задыхаясь, пытаясь увернуться от его горящих страстью глаз, что даже в темноте ночи будто насквозь прожигали.

Ночью княжну снова мучили сны, ставшие почти постоянными спутниками с тех пор, как Охотник похитил её. Старая женщина, что улыбалась ей точно доброй знакомке, протягивала руки, маня за собой. В светлый край, где озера сливались с голубизной неба. Женщина что-то говорила, но Танита никак не могла разобрать, что именно.

А ещё...ещё казалось, что огонь струится по всему телу, наполняя силой, знанием, что всё время таилось где-то глубоко внутри, ожидая той поры, когда княжна сможет заглянуть в себя, признать свою истинную натуру.

Настил*- тканевое тонкое покрывало, что брали с собой вои в длинные поездки. Раскатывая его на земле, ложились на настил спать на привалах.